Дикая звезда

Глава 30

Брент молча стоял перед портретом, не в силах оторвать от него глаза. Он был написан почти в натуральную величину и такими теплыми и живыми тонами, что хотелось подойти и потрогать изображение пальцами. Он сразу узнал вечернее платье из бледно-лилового шелка, отделанное узкой сиреневой тесьмой.

На Байрони не было шляпки — волосы свободно падали на плечи прелестными локонами. Брента неодолимо притягивало дышавшее свежестью лицо. Он смотрел на едва заметную озорную улыбку на ее губах и вспоминал далекое прошлое. Дрю не удалось точно воспроизвести цвет ее глаз, но, казалось, они сверкали, приглашая разделить некую тайну. Она выглядела немыслимо восхитительной и принадлежала ему одному.

Губы Брента тронула усмешка. Как такая женщина могла вскочить среди ночи и умчаться на помощь Лиззи? И встать с ружьем в руках перед Пакстоном?

Он с трудом отвернулся от портрета и встретился с вопрошающим взглядом брата.

— Великолепно, Дрю, — проговорил он, — действительно великолепно. Байрони уже видела?

— Нет. Мне хотелось, чтобы ты увидел первым. Это мой подарок тебе, Брент, ко дню рождения. Ведь ты скоро будешь двадцатидевятилетним стариком, не так ли?

Брент ухмыльнулся:

— Точнее, через четыре месяца, но смотри, чтобы Лорел не услышала «старик». Она тут же погонится за тобой с бутылкой духов, с чем-нибудь еще.

— Дрю? Вы здесь?

Мужчины обернулись на вошедшую в мастерскую Байрони. Она остановилась, увидев потрет.

— О Боже! — прошептала она, — неужели я такая, Дрю?

— В действительности ты выглядишь лучше, но я не стану придираться. В конце концов, Дрю начинающий художник.

Дрю хлопнул брата по плечу, потом обнял Байрони.

— Восхитительно! Спасибо, Дрю! Я считала, платье не слишком подходит — да еще с сиреневой тесьмой! Думала, что буду похожа на бледнокожего цыпленка. Но получилось прекрасно!

Байрони порывисто обняла Дрю и поцеловала его в щеку. Словно теплая волна окатила художника.

— Вы изобразили меня такой.., милой!

Байрони не видела, как поджал губы ее муж, и не сразу осознала, что все еще обнимала Дрю, пока он не взял ее руки и осторожно не отвел от себя.

— Я рад, сестрица, что портрет вам понравился.

Я написал его для вашего мужа.

Байрони медленно повернулась и встретилась со взглядом Брента.

— Тебе нравится, Брент? Правда?

— Да, — отрывисто согласился Брент. — Как я уже сказал Дрю, портрет великолепный. Что ты хотела?

— Лорел говорила, что вас ждут какие-то дела, — заметила Байрони.

— Идите по своим делам, — сказал Дрю. — Я скоро приду. Не сомневаюсь, брат, тебе понадобится моя помощь.

Они вышли из дома Дрю, и Байрони направилась к большому дому, но Брент остановил ее, взяв за руку:

— Подожди, Байрони.

Она остановилась, пристально глядя на него.

— Пойдем по этой тропинке. Хочу показать тебе одно хорошее местечко.

Байрони насторожилась, но, шагнув к нему, встала рядом.

— Какое-нибудь твое детское убежище?

— Да, — подтвердил ее догадку Брент, устремив взгляд вперед. «Детское убежище сродни аду», — подумал он. — Ты пришла в себя после ночных волнений?

Байрони, нахмурившись, посмотрела на профиль мужа. Почему он избегает смотреть на нее? Значит, все еще сердится. В конце концов, подумала она, чуть прищурившись, не к лицу слабой женщине хвататься за ружье, предназначенное для мужских рук, и бросаться за кем-то в погоню на свой страх и риск.

— Да, — ответила она упавшим голосом. — Я вполне пришла в себя. Но, по правде говоря, я не чувствую необходимости приходить в себя после чего бы то ни было. Не такие у меня слабые нервы, Брент.

Перед мысленным взором Брента все еще стоял написанный Дрю портрет.

— В выражении твоих глаз на портрете есть что-то.., порочное.

— Что?

— Этот портрет… Как Дрю удалось ухватить этот взгляд?

Байрони покраснела и опустила голову. Позируя Дрю, она вспоминала об одной ночи на борту парохода, когда они плыли по Миссисипи. Брент поддразнивал ее, нежно гладил и ласкал до полного изнеможения, до тех пор, пока ей не показалось, что она не выдержит и умрет от его ласк. А потом она его соблазнила. Она тогда думала, что в нем просыпается любовь… Но приезд в Уэйкхерст положил этому конец.

— Не знаю, — ответила она.

Некоторое время они шли молча.

— Брент, мы уходим далеко от дома.

— Знаю. Потерпи.

Она задумчиво поддала ногой камешек и смотрела, как он покатился далеко вперед.

— Что ты думаешь по поводу Лиззи и Джоша?

— Я утром разговаривал с Джошем. Он не рассказал, как назначил свидание Лиззи, но, я подозреваю, это дело рук Мамми Бас. Джош ее внук.

— Я этого не знала.

Брент вздохнул:

— Что я могу сделать? Джош любит эту девочку и хочет на ней жениться. Лиззи, похоже, испытывает такие же чувства к Джошу.

— Но ей же всего тринадцать лет.

— Два дня назад исполнилось четырнадцать.

Джош думает, что время пришло.

— А что думаешь ты?

— Он должен ее получить. В конце концов, если бы не общественное мнение, я сделал бы Джоша управляющим в Уэйкхерсте.

— О нет!

Услышав в ее голосе боль, Брент резко остановился и повернул Байрони к себе.

— Тебе не нравится Джош? — ровным голосом спросил Брент, отлично зная, что Джош во всех отношениях безупречен.

— Эти люди навсегда останутся рабами, предметами собственности, твоей собственности, Брент. Это несправедливо. — Байрони увидела, как он нахмурился и сгорбился.

— — Что с Пакстоном?, — спросила она.

— Наверное, сейчас в Начизе, пьет и рассказывает всем и каждому, какой я негодяй. Один Бог ведает, что он при этом говорит о тебе.

Байрони тоже подумала об этом, но ничего не сказала.

— Когда же мы наконец дойдем до твоего места?

— Мы уже почти пришли.

Детское убежище Брента показалось Байрони очень уединенным и интимным. Это была очень маленькая полянка, окруженная большими кленами и вязами, буйная листва которых отделяла ее от окружающего мира.

— Прекрасно, Брент! — воскликнула Байрони, оглядываясь по сторонам.

— Да.

Байрони облизала губы.

— Я имею в виду эту полянку, Брент, — уточнила она.

— Я тоже.

— Зачем ты привел меня сюда?

— Чтобы заняться с тобой любовью.

— При свете дня!

— Ну да, и хотя солнце едва пробивается через листву, я уверен, что хорошо увижу тебя. Каждый дюйм твоего тела.

Голос его звучал мягко и обольстительно. Она открыла рот, чтобы возразить, но он осторожно закрыл его ладонью.

— Тс-с, любовь моя, я хочу тебя. И если ты вспомнишь, как это обычно у нас бывает, то не пройдет и нескольких минут, как захочешь меня тоже.

— Но ты сердишься на меня за то, что произошло ночью. И, наверное, хочешь снова наказать меня, и… это несправедливо, Брент.

Он улыбался, а его ладони заскользили по плечам и рукам Байрони.

— Весь мой гнев, говоря по правде, улетучился, как только я увидел твой портрет.

Как только ты удовлетворишь свою похоть, ты вспомнишь свой гнев. Он обхватил ее за спину и притянул ближе к себе. Она прильнула к нему, потеревшись щекой о плечо. Как хорошо, подумала она, вдыхая его запах. Он осторожно приподнял ее ладонью за подбородок.

— Не отвергай меня, Байрони, — прошептал он и склонился к ее губам.

Как Байрони могла его отвергать?! Она любила его, хотела его, желала не меньше, чем он сам, потому что он был ее единственным мужчиной. Она сцепила руки на его спине и с тихим вздохом раскрыла губы.

Брент целовал ее, ласкал руками, пока она не почувствовала, что готова отдать ему все и сказать все.

Его пальцы ловко пробежали по длинному ряду пуговиц ее платья.

— Нам придется пожертвовать твоей нижней юбкой, — сказал Брент, когда платье упало к ее ногам. — Я не хочу, чтобы ты оцарапалась о траву.

— Лучше ты оцарапайся, — предложила она.

— Прекрасно. — Он продолжал ее раздевать и тихо рассмеялся, расстелив на поросшей мягким мохом земле отделанную оборками белую нижнюю юбку.

Потом она смотрела, как раздевался он сам. Хотя его движения были быстрыми, почти нетерпеливыми, они получались у него очень грациозными, даже когда он снимал ботинки. Он оставил на ней сорочку и чулки и, обнаженный, выпрямился перед нею во весь рост.

Глаза скользнули по его животу вниз, на предмет ее вожделения. Она на мгновение закрыла глаза, вспоминая, как ощущала его в своей руке, во рту, внутри себя.

Нежный, как бархат, гладкий и твердый. Он потянул ее на себя.

— Ну как я выгляжу среди оборок?

— Глупый, — засмеялась она. — Ты такой большой, твердый и волосатый.

— Сядь на меня верхом, Байрони.

Байрони подобрала ноги и почувствовала его живот под своими ягодицами. Она покорно и тихо позволила ему снять с себя сорочку.

— Чулки не снимай. Они сводят меня с ума.

Байрони посмотрела на красивое лицо Брента, увидела страстное желание в его синих глазах и трепет его губ, почувствовала его руки на своей талии и — задрожала.

— Подожди немного. Я хочу посмотреть на тебя.

Он рассматривал ее, а она слегка прогнулась назад. Затаив дыхание, он мягко, чуть касаясь, провел кончиками пальцев по ее набухшим от возбуждения грудям.

— Они стали больше. — Его пальцы приближались все ближе к соскам, похожим на бутоны. — И чуть потемнели.

— Брент, — тихо стонала она.

— Наклонись, Байрони.

Она с радостью наклонилась, и Брент стал нежно ласкать ее сосок языком.

— Как красиво, — бормотал он, и она трепетала от его теплого дыхания.

Он ласкал и целовал ее, пока она не почувствовала, что вот-вот взорвется от наслаждения. Она задышала прерывисто, нетерпеливо двигаясь на нем из стороны в сторону, страстно желая, чтобы он глубоко погрузился в нее.

— Не торопись, любовь моя, — сказал он улыбаясь, глядя в ее затуманившиеся глаза. — Я дам тебе все, только не спеши.

Брент осторожно приподнял ее, и его пальцы устремились по ее животу вниз.

— Ax, — вырвался у него вздох удовлетворения.

Он поднял ее над собой, она обхватила ладонью и направила его внутрь себя.

— Не торопись, — повторял он, его голос стал глубоким и хриплым.

Байрони опрокинулась назад, когда он глубоко вошел в нее, заполнив своей твердой мужской плотью.

— Делай что хочешь, Байрони, но медленно, любовь моя.

Зарывшись пальцами в густой покров черных волос на его груди, она ощутила, как он стал вынимать шпильки из ее волос и как их тяжелые локоны упали на спину и плечи. Байрони стала медленно, нерешительно двигаться над ним, чувствуя, как напряглись его мускулы и как поднимались навстречу его бедра. Ритм движений несколько успокоил Байрони, пока его пальцы снова не нащупали ее. Она вскрикнула от почти болезненного наслаждения. «Волшебные пальцы», — подумала она.

Брент не отрываясь смотрел на ее лицо, пока прогибалось и сотрясалось ее прекрасное тело. Байрони остановила на нем дикие, безумные глазами, и он рванулся вверх, ей навстречу, сильно сжимая ее бедра…

Брент долго ласково гладил ее спину и распущенные волосы, пока она лежала без сил, распростертая на нем.

Он пошевелился, и ее ноги легко скользнули по его бедрам от проступившего пота. Он тихо рассмеялся.

— Не пойму, жива ли я, — прошептала Байрони, целуя Брента в подбородок и слегка покусывая его.

Ее густые волосы вуалью накрыли его лицо.

— Так хорошо, Брент.

— Только хорошо? По-моему, ты преуменьшаешь, Байрони.

Она усмехнулась, и он увидел в ее глазах озорной огонек. Он вдруг ощутил себя собственником. Огромная нежность охватила его, и он закрыл глаза, пытаясь овладеть собой. Но стоило Байрони пошевелиться, как он снова мгновенно возбудился.

— Нет, черт возьми! — простонал он, но было поздно. Он повернул Байрони на спину и лег сверху, погрузившись в нее одним могучим толчком.

Когда она обхватила его бока ногами, он утратил всякий контроль над собой. Она даже услышала, как он выругался сквозь стиснутые зубы, дойдя до апогея.

— Это было слишком долго, извини, — хрипло бормотал он.

— Почему? — спросила Байрони, крепко прижимая его к себе.

— Тебе тяжело.

— О нет, Брент. Я готова так держать тебя вечно.

Он поднялся на локти и всмотрелся в ее улыбавшееся лицо.

— Ты, похоже, очень довольна собой.

— Довольна, — согласилась она. — Я, так сказать, поставила тебя на колени.

— Дерзкая девчонка.

Байрони поцеловала его в грудь и снова крепко прижала к себе, упиваясь восторгом. Ей хотелось сказать ему, что она его обожала, что готова сделать для него все что угодно, но она боялась, что он использует ее признание против нее же в будущем. Он так и не сказал, что любит ее. Она вообще сомневалась, что он способен на такие эмоции после десятилетнего отрицания их существования. Она вздохнула.

— Ты любишь меня, Брент? — Слова сорвались с ее губ совершенно непроизвольно.

Она почувствовала, как он напрягся и чуть отодвинулся.

— Ты моя жена, — жестко проговорил он.

Байрони проглотила подступивший к горлу комок.

— Ты любишь меня?

Он встал с земли. Она, не отрывая глаз, смотрела на него.

— Оставь, Байрони, — резко проговорил он, наклонившись за своей одеждой. Черт возьми! Чего она от него хотела? Но он знал.

Она смотрела на него глазами, в которых стояла боль. Он был прекрасным любовником, доставлявшим ей неописуемое наслаждение. Он, вероятно, дарил ей те ощущения и наслаждение, которые годами доставлял своим любовницам. Да и кто такая жена в конечном счете? Женщина, которую можно бранить в минуты плохого настроения, винить во всем, когда все идет не так, как хотелось бы.

Брент уголком глаз видел, как она медленно поднялась и стала надевать одежду. Как ее много, этой одежды, пришло ему в голову, всяких юбок, лент и завязок. Корсет она больше не носила. Он уже открыл рот, чтобы спросить ее, почему, когда она медленно отошла в тень деревьев.

— Байрони, — окликнул он.

Она медленно повернулась и взяла из его руки белоснежный носовой платок.

Брент покончил с одеванием и в ожидании Байрони прислонился к стволу клена.

Байрони слышала голоса споривших в библиотеке, но слов не различала. Дрю ушел из дому с полчаса назад, слуги давно отправились спать. Байрони нахмурилась и тихо направилась к закрытым дверям библиотеки.

— Черт возьми, Брент, я же говорю, что ваш отец ненавидел этого человека!

— Полно, Лорел, вы говорите это лишь потому, что он не поддался вашим чарам.

Кто «он»? — задумалась Байрони.

— Вы сошли с ума, Брент, — с отвращением возразила Лорел.

— Только потому, что отказываюсь вам безоговорочно верить? — насмешливо спросил Брент. — Лорел, почему бы вам не сказать об истинной причине вашего желания говорить со мной?

На несколько минут установилась мертвая тишина.

— Я хочу знать, как вы намерены поступить с Уэйкхерстом. Теперь, когда ушел Пакстон, у нас нет управляющего — никого, кто мог бы заставлять работать этих лентяев рабов.

Байрони хотела остаться, но помнила, что ничего хорошего из подслушивания не получалось. Она медленно отошла от дверей библиотеки и поднялась по лестнице.

По крайней мере они спорят, а не занимаются любовью.

Лиззи, слава Богу, наконец-то отправилась спать!

Байрони, наверное, не выдержала бы ее восторженных речей о Джоше. Рассеянно теребя пояс халата, Байрони вышла на балкон. Было очень тепло, стояла тихая и темная ночь. Не такая жаркая, как сладострастные послеобеденные часы на поляне в лесу, напомнил ей внутренний голос.

Она покраснела, вспомнив себя, стонущую, задыхающуюся от наслаждения и восторга. Странно, неужели тетя Аида ни разу не отдалась мужчине. Глупая мысль! Байрони не могла представить себе тетю Аиду даже просто раздевавшейся перед зеркалом. Но должна же была тетя что-то чувствовать, не так ли? Байрони покачала головой, внезапно почувствовав себя такой уставшей, что едва держалась на ногах. Она взглянула на пустую кровать. Как ей хотелось, чтобы Брент провел эту ночь с нею! Ей недоставало его тепла, его случайного храпа, который она останавливала, ткнув пальцем в ребро, его нежных поцелуев, заставлявших ее страстно ожидать бурных занятий любовью.

Она уснула одна и проснулась одна наутро. Около кровати уже стояла Лиззи, принявшаяся за свою болтовню, едва Байрони открыла глаза. Она чувствовала страшную усталость, но снова уснуть не смогла. Это был день свадьбы Лиззи. Брент хорошо заплатил преподобному Флетчеру чтобы он приехал в Уэйкхерст для проведения церемонии бракосочетания.

Байрони улыбнулась, зевнула, быстро выпила чашку чая и пошла одеваться.

Во время короткой церемонии, когда Лиззи, на этот раз молчавшая, стояла рядом с Джошем, Байрони почувствовала на себе взгляд Дрю. Прихлопнув зазевавшуюся муху, она постаралась сосредоточить внимание на службе. Не меньше пятидесяти рабов собрались в саду, чтобы наблюдать свадьбу. К Байрони устремилась женщина с шестью детьми и почти упала на колени, чтобы поцеловать ей ноги.

— Да благословит тебя Господь, миссис, — без конца повторяла она.

Байрони смутилась. Она никогда не оказывалась в таком положении.

Она почувствовала невероятное облегчение, когда церемония закончилась и рабы разошлись по своим баракам. Брент разговаривал с Джошем, а Лорел с Дрю. Воспользовавшись моментом, Байрони поднялась наверх, чтобы переодеться для прогулки верхом.

Получасом позже она уже ехала по выбранной для прогулки дороге, радуясь обвевавшему ее лицо ветерку.

Байрони с некоторым удивлением услышала цокот копыт. Обернувшись, она увидела Брента, и ее лицо озарила ослепительная улыбка.

Догнав ее, Брент натянул повод, взглянул на ее улыбавшееся лицо, но не улыбнулся в ответ.

— Ты не должна ездить одна, — сказал он. — Я думал, ты это уже поняла.

— Я не собиралась уезжать далеко, — возразила она. — Ты разговаривал с Джошем, все празднуют свадьбу Лиззи.

— Джошу не до этого. Они с Лиззи будут жить в доме Пакстона. Он не может думать ни о чем другом, кроме того как лишить девственности свою жену.

— Она так молода. Надеюсь, он не сделает ей больно.

— Он же не животное, — возмутился Брент.

— Я имела в виду вовсе не это!

— О? Между четырнадцатилетней и девятнадцатилетней девственницей не такая уж большая разница, а ты, как мне помнится, не очень мучилась.

Байрони чуть не рассмеялась.

— Любые мои мучения стоили того, чтобы увидеть на твоем лице крайнее изумление.

Брент ухмыльнулся:

— Да, должен признаться, ты меня удивила.

— Скольких девственниц ты.., подверг этому испытанию, Брент?

— Подверг? Новое хорошее словечко! Не больше дюжины, как мне кажется.

— Не верю, — улыбнулась Байрони. — Он же в ответ только поднял черную бровь. — Могу я тебя кое о чем спросить, Брент?

— Давай.

— Почему ты считаешь женщину проституткой, если она не девственница?

Брент непроизвольно натянул повод.

— Я так не считаю, — возразил он. — Что за глупость!

— Ты был в этом уверен в отношении меня. Если бы я не была девственницей, ты до сих пор считал бы меня падшей женщиной.

— Ерунда, — резко бросил Брент. — Поехали.

Проскачем немного галопом.

— Ты самый упрямый, непоследовательный и бесцеремонный из всех известных мне мужчин! — выкрикнула она Бренту, но тот и ухом не повел.

Когда через полчаса они выехали на дорогу, ведущую к дому, Брент широко улыбнулся Байрони.

— Не хочешь устроить небольшие скачки? Посмотрим, такого ли высокого мнения о себе твоя кобыла, как ее хозяйка.

— Грубиян!

Они помчались голова в голову по дороге. Байрони понимала, что Брент поддразнивал ее, сдерживая своего жеребца. Но когда вдали показался дом, он дал жеребцу волю, оставив ее далеко позади.

Лорел с Дрю сидели на веранде, когда Байрони, смеясь и покрикивая на Брента, осадила кобылу. Та поскользнулась, и Байрони почувствовала, что падает.

— Байрони! — вскрикнул Дрю, сорвавшись с места и подбегая к ней. Но Брент уже подхватил ее:

— Полегче, леди, я вовсе не хочу, чтобы ты наелась земли.

— Черт возьми, Байрони! Что вы делаете?

Брент с Байрони в удивлении обернулись к Дрю.

— Все в порядке, брат, — успокоил его Брент.

— Мы просто устроили соревнование, — добавила Байрони, не переставая удивляться порыву Дрю.

— Но Бога ради, — выкрикнул Дрю, — вы оба просто идиоты! Это же может повредить ребенку, Байрони!

Брент похолодел. Он пристально посмотрел на внезапно покрасневшее виноватое лицо жены и перевел взгляд на обеспокоенного брата.

— Ребенку? — тупо переспросил он.

— Разумеется, — взорвался Дрю. — Байрони же беременна!

Брент очень осторожно обхватил талию жены и снял ее со спины кобылы.

— Ты действительно беременна?

Байрони кивнула, не смея взглянуть на мужа.

— Ступай в дом. Я скоро приду, и мы поговорим.

Байрони опустила голову, не глядя на Лорел, и вошла в дом. Брент был в ярости, как она и ожидала.

Он не хотел ребенка, не желал принимать на себя ни ответственности за все связанное с ним, ни обязательств по отношению к ней. Возможно, и беспокоился, что она могла умереть при родах. Но откуда знает Дрю? Ведь пока еще шли только первые недели. Правда, она теперь уставала больше чем обычно, но даже не чувствовала тошноты по утрам.

— Что с тобой, Брент? — спросил Дрю, взяв брата за руку и встряхивая ее.

— Откуда, я спрашиваю, ты знаешь, что Байрони беременна? — тихо спросил Брент.