Дитя лета

Глава 19

Патрик Мерфи сидел у компьютера в каюте своей «Вероятной причины», Флора примостилась у его ног. Он смотрел китов в программе онлайн. Особенно его интересовали белуги. Все сайты, посвященные морским млекопитающим, были очень странными. Они предлагали морские туры к восточному побережью, западному побережью, в Мексику и Канаду. Но очень мало мест могло похвастаться наличием неуловимых белых белуг.

На палубе сидел Анжело; он курил сигару и слушал бейсбольный матч.

– Эй, не хочешь подняться?

– Через минуту!

– Пригласил меня на пиво и бейсбол, а теперь бросил тут одного. Чем ты там занят внизу? Зазнобу держишь в шкафу, что ли?

– Я занят полицейской работой.

– Какого черта, ты в отставке.

– Заткнись, а? – огрызнулся Патрик, составляя список мест, откуда отправляются морские экскурсии, чтобы посмотреть белуг. Он попивал коку, потому что уже восемь лет назад завязал с пивом и более крепкими напитками, но сегодня у него, наверное, был кофейный колотун. А может быть, его лихорадило от сознания того, что он вплотную приблизился к чему-то важному.

– Ты сказал «заткнись»? Твой лучший друг пришел к тебе в гости, принес начо, а ты говоришь «заткнись»?

– Извини, ты прав. Я ищу белугу.

– Белугу? Это у которой икра?

– Я тоже именно так и подумал. Нет. Это белые киты.

– Вроде Моби Дика?

– Возможно. Нужно спросить Мэйв. Она была учительницей, должна знать.

– Твою мать! Опять Мара Джеймсон? Только не говори, что нет. Чем бы ты там ни занимался, не говори мне, что потратил еще одну ночь на дело, которое ни к чему не привело, ни к чему не ведет и никогда не приведет. Лучше соври что-нибудь.

– Не могу, – отозвался Патрик. У него уже имелся список конкретных мест, и он начал изучать его. Летом белуг можно увидеть в нескольких местах в Канаде, в заливе Святого Лаврентия, в Ньюфаундленде, Нью-Брунсуике, Новой Шотландии и даже в Квебеке. Экскурсионные и прогулочные туры отправлялись из таких городов, как Тадуссак, Сен-Джон, Гаспэ, Кейп-Хок и Шетикам.

– Мартинес только что забил, – сообщил сверху Анжело. – Шикарный удар. Ты прозевал.

– Подожди чуть-чуть, я уже поднимаюсь, – сказал Патрик, пытаясь отыскать имена операторов туров. Что он собирался сделать? Позвонить каждому из них и спросить, нет ли в числе пассажиров китобойных судов некой особы, похожей на Мару Джеймсон?

– «Янки» ведут 6:1.

– Молодцы «Янки», – сказал Патрик и набрал в окне запроса: «Мара Джеймсон», «кит-белуга». Нажал «поиск». Ничего. Попробовал иначе: «Мара Джеймсон, Тадуссак», потом «Мара Джеймсон, Сен-Джон», и так далее. Полицейская работа по-прежнему часто оказывается работой неблагодарной. Только теперь ему еще и не платили за нее.

Мобильный телефон в каюте не работал, поэтому пришлось подняться на палубу. Анжело бросил на друга укоризненный взгляд, и это напомнило Патрику Сандру: таким взглядом она смотрела на него в период краха их супружества, когда все мысли и время мужа были подчинены единственно делу Джеймсон.

– Потерпи чуть-чуть, – сказал Патрик, направляясь на корму, чтобы ничто не мешало ему.

– Начо стынет, а пиво греется, – напомнил Анжело.

Одной рукой Патрик зажал ухо, чтобы приглушить шумы дока, в том числе и голос собственного друга, и набрал номер Мэйв.

– Алло? – ответила она.

– Мэйв, – заговорил он, – мне нужно у вас кое-что узнать. Вы с Марой когда-нибудь беседовали о китах?

– О китах?

– Да, о белугах, белых китах, вроде тех, что содержатся в «Мистик Аквариум».

Она помолчала, подумала, потом сказала:

– Что-то я не припомню.

– Уф.

– Спроси ее про Моби Дика! – крикнул с носа Анжело.

– Ты наконец заткнешься? – огрызнулся Патрик.

– Заткнешься??? – отозвалась потрясенная Мэйв.

– Я не вам, Мэйв, – поспешно ответил Патрик. – Мара когда-нибудь упоминала о каких-то местах на севере? Может быть, куда-то мечтала съездить? Например, в Канаду?

– В Канаду? – В голосе Мэйв прозвучало любопытство.

– А конкретно в район залива Святого Лаврентия?

– Как забавно, что ты об этом спрашиваешь, – сказала Мэйв. – Потому что на днях заезжал Эдвард и привез кое-какие вещи Мары…

– Эдвард Хантер? Заезжал к вам?

– Кхм-кхм-м. – Мэйв вдруг закашлялась и потому ответила не сразу.

– И он что, оставил вам ее вещи?

– Ну да, я и говорю. Я не придала этому значения, но там есть кое-что очень странное, действительно имеющее отношение к Канаде. Правда, никакого отношения к китам…

– Что именно?

– Кое-что, связанное с гибелью ее родителей. Меня это очень удивило.

– Можете меня дождаться, Мэйв? Я хочу сам посмотреть.

– Куда ж я денусь? – усмехнулась она.

– Я мигом! – крикнул он, глядя, как Анжело неодобрительно покачал головой, дожевывая последнюю лепешку начо.

Мэйв и Клара сидели в гостиной, играли в карты и слушали спортивный репортаж. Карты были очень старые, полинявшие под действием многих лет соленого воздуха. Мэйв задумалась, сколько же партий они с Кларой сыграли за свою жизнь, начиная с детства. Свечи горели в специальных лампах под колпаками, предохранявшими их от задувания бризом. Окна были раскрыты, и комнату наполнял аромат соленого воздуха и жимолости. У Мэйв немного кружилась голова, и ее слегка лихорадило, словно в предвкушении какого-то важного события.

– Когда он приедет? – спросила Клара.

– Сказал, что прямо сейчас. С учетом времени, чтобы доехать сюда от Сильвер-Бэй.

– Это не более двадцати минут. Интересно, с тех пор как он уволился из полиции, скучает он по сиренам и проблесковым маячкам?

– Не знаю, – ответила Мэйв и сглотнула. Похоже, что-то с желудком. Наверное, съела что-то не то. А может быть, сказывается легкий стресс ожидания приезда Патрика, после того как в его голосе по телефону звучало явное волнение. Протянув руку к старому вышитому футляру для очков, она достала из него бифокальные очки и надела их на нос.

– Ты приготовила вещи Мары, чтобы показать Патрику? – спросила Клара.

Мэйв бросила на нее негодующий взгляд:

– А ты как думала?

– Извини, просто я думаю – ну, что он найдет среди них такого, что никто до него не обнаружил? Похоже, бесполезный визит.

У Мэйв отпала челюсть от удивления на подругу.

– Как ты можешь так говорить?

– Просто… Просто я не хочу, чтобы ты обманулась в своих надеждах.

Мэйв закрыла глаза и плотнее закуталась в полотняную ирландскую шаль. Желудок вел себя скверно, и это не добавляло настроения. Уж Клара должна бы лучше других понимать, что надежда будет жить в ней до последнего вдоха. Ей казалось, что она поступает правильно.

Поежилась; две последние ночи выдались зябкие, пришлось включить отопление. Старость не радость, подумала она.

– Прошло уже столько времени, – проворчала она.

– Вот-вот, и я о том же, – неверно истолковала ее слова Клара. – Меня это тоже тревожит. Прошло уже столько времени, а ты все ждешь и надеешься. Милая моя, а что, если это снова окажется движением в ложном направлении?

Мэйв кивнула, словно согласилась с ней. Она надеялась больше никогда в жизни не встретиться с Эдвардом Хантером. Но он сделал ей великий подарок, привезя пакет. И Патрик Мерфи – верный себе и делу полицейский следователь, первоклассный сыщик – использовал каждую зацепку, да так, как никакой бабушке и в голову не могло прийти. Он по-прежнему упорно продолжал разыскивать Мару, не пропуская ни единого дня.

– А вот и он! – сказала Клара, увидев свет приближающихся фар.

Мэйв поднялась и через кухню направилась к парадному входу. Над фонарями снаружи вились мошки, под кустом роз стояла освещенная желтая лейка. Открыв дверь, она впустила Патрика в дом.

– Привет, Мэйв. Спасибо, что позволили мне приехать в такую поздноту.

– Привет, Патрик. Все равно мы с Кларой пьем чай и играем в карты.

– Прошу прощения за вторжение. Привет, Клара!

Клара уже успела налить ему чаю и подала чашку сразу, как он вошел в гостиную. У Мэйв закружилась голова, она слегка пошатнулась, и втайне от гостей постаралась вернуть себе устойчивость. В подобные вечера, когда летние звезды всходили над Лонг-Айленд-Саунд и у дверей появлялся гость, в ней всегда теплилась надежда, что вдруг это окажется Мара. Она увидела, что Патрик в нетерпении ждет сумки, и отправилась за ней.

– Это оно и есть? – спросил он.

Она протянула ему глянцевый пакет и кивнула.

– Он привез это в конце прошлой недели! Хватило наглости явиться в сад к Мэйв!

– Эдвард Хантер никогда не страдал недостатком наглости, – сказал Патрик. – Можно взглянуть?

– Разумеется, – ответила Мэйв. Она смела карты со столика, и Патрик выложил на его поверхность содержимое пакета. Мэйв уже сотни раз перебрала все это попредметно, как до нее это делала полиция. Она подозревала, что и сам Патрик все это уже видел.

– Так, – приступил он к делу, – телефонная книжка, ключи от машины, серебряная ручка, кожаный мешочек для рукоделия… это все мы уже видели. И все это он вернул вам – но почему?

– Мне кажется, ему хотелось повидаться со мной, – сказала Мэйв. И причина тому совсем иная. Это только предлог.

– И что за причина?

– Убедиться, ненавижу я его или же нет. Вся жизнь его посвящена одной-единственной цели – нравиться всем без исключения. Даже если для этого нужно переступать через людей.

– Это очень скользкий тип, – добавила Клара. – Раньше я этого не замечала. А теперь понимаю. Поэтому никак не возьму в толк, как Мара могла в такого влюбиться.

– Она его полюбила потому, что хотела ему помочь, – объяснила Мэйв. – У нее было самое великодушное сердце в мире, а Эдвард сочинил такую душещипательную историю о себе.

– Но это же было так давно, – удивилась Клара, отказываясь понимать, – когда он был еще совсем ребенком. Какое отношение это имеет к Маре? Или к тому, почему Эдвард вырос таким, каким вырос?

Патрик, казалось, не слушал их, продолжая разбирать оставшиеся предметы: книжечку стихов Йейтса, еще один сборник поэзии Джонни Мура и подшивку газетных заметок, связанных с гибелью родителей Мары.

– Это и не должно иметь прямого отношения к делу, – заметил Патрик. – Но для типов вроде Эдварда их детство – это хлеб с маслом, их валюта, которую они используют, чтобы вызывать сочувствие.

– Мара допустила единственную ошибку: она навела справки на этот счет.

– Может быть, визит Эварда как раз и состоял в том, чтобы убедиться, что именно вы знаете?

– Уверена, что так оно и есть. Он тут хвастался своими успехами на поприще брокерства. Так тонко – дразнил меня. Знает, что я в курсе, но сделать ничего не могу.

– Где тут написано про Канаду? – спросил Патрик. – Никак не найду.

– Вот в этой заметке, – указала Мэйв, вынув из подборки пожелтевших вырезок одну. По-прежнему чувствуя дурноту, она следила за тем, как Патрик читал заметку.

Родители Мары погибли в нашумевшей аварии на пароме в Ирландии. Будучи тинейджером, она написала письма в несколько ирландских газет с просьбой выслать ей эти заметки. Глядя на Патрика, Мэйв чувствовала, как участился ее пульс. Она ждала, что он скажет, какую информацию свяжет с другими ключами.

– «Жители Арда-на-Маре», – прочел Патрик. – Что такое Ардна-Маре?

– Это город на западе Ирландии, где погибли ее родители.

– Что означает это название?

– На гальском языке «ард» означает «пик, вершина», а «мара» – море.

– Я не знал, что Мару назвали в честь моря! – воскликнула Клара.

Мэйв кивнула:

– И в честь города. Там родилась ее мать. Читай дальше, Патрик.

– «Жители Арда-на-Маре построили мемориал в память погибших на пароме. Латунная табличка с именами всех погибших на борту злополучного судна будет установлена на гранитной плите, подаренной семьей из Новой Шотландии, Канада. Фредерик Нил прибыл в Ардна-Маре, чтобы встретиться с кораблестроителями Аран для принятия третьего и самого крупного судна в семейной экскурсионной флотилии. Сообщение о гибели мужа его вдова, Камилла Нил, получила в своем офисе в гостинице в городе Кейп-Хок, Новая Шотландия. „Семье хочется сохранить живую память о Фредерике“, – сказала она по поводу памятника. От дальнейших комментариев она отказалась».

– Ну разве это не благородно? – сказала Клара.

– Интересно, есть ли в числе упомянутой флотилии экскурсионные суда для наблюдения за китами… – задумчиво сказал Патрик, пристально глядя в глаза Мэйв.

У нее тряслись руки, и, желая скрыть это, она зажала их между коленями.

– Как вы полагаете, Мэйв?

– Представления не имею.

– Кейп-Хок, – продолжал он. – Одно из тех мест, где можно посмотреть на китов-белуг.

Клара улыбнулась:

– Так белуги есть и в аквариуме «Мистик». Мэйв, ведь вы же член их общества!

– Верно, – сказал Патрик. – Разве нет?

– М-м-м. – И Мэйв крепко сжала шаль. Нет, дело никак не в холодных ночах: за окнами в саду полно светлячков, и воздух полон летними ароматами цветов. Но у нее было впечатление, что прямо из раскрытого окна на нее веяло арктическим холодом. Наверное, дело все-таки не в несварении, у нее явно начинается грипп. Прошлой зимой ее сильно прихватило. Она чуть не угодила в больницу. Сегодня на ночь надо будет снова включить отопление.

– Вы очень бледны, Мэйв, – заметил Патрик.

– Это вам кажется при свечах, – ответила она.

– Поэтому и заметки читать было трудно, – сказал Патрик, но без улыбки. Казалось, он погрузился в какие-то свои планы. Мэйв была уверена, что он прихлебывает чай просто из вежливости. Но ей хотелось, чтобы он поспешил, занялся новой фазой расследования. Хотела ли она этого на самом деле? При этой мысли у нее сжало нутро. Ведь уже пережито столько ударов, разочарований.

– Эти заметки могут вам как-то помочь? – спросила Клара.

– Пока не знаю, – ответил Патрик. – Но есть по крайней мере одно совпадение….

– Какое? – спросила Мэйв.

– Это упоминание Кейп-Хок в связи с памятником жертвам катастрофы на пароме, но дело в том, что вчера вечером я наткнулся на то же название.

– В связи с китами, – догадалась Мэйв.

– Не кажется ли оно вам странным?

– Лично я в совпадения не верю, – заявила Мэйв. Патрик пристально смотрел на нее. Она выдержала его взгляд в течение нескольких секунд, затем он моргнул и отвел глаза в сторону, на вышитый очечник. Футляр был уже старенький и сильно потертый, в некоторых местах нитка за долгие годы совсем истерлась. Какое-то время он внимательно разглядывал его, словно пытался распознать вышитое на нем слово… За что, за какой кончик ниточки ухватиться?

– Вы говорите, что не видите никакой связи? – спросил он, заставив себя наконец вернуться к делу.

– Никакой.

– Уверены?

– Вполне.

Мэйв сняла очки и положила их обратно в очечник. Руки ее тряслись, на лбу выступили капельки пота.

– Знаешь, дорогой, – сказала она, – что-то я неважно себя чувствую. Похоже, у меня что-то с желудком, а может быть, начинается летний грипп. Я вся дрожу от холода. Почему бы тебе не взять эти заметки с собой?

– Обязательно, Мэйв, – ответил он, не сводя с нее глаз.

Мэйв дрожала – не потому, что в комнате стало прохладнее, а потому, что впервые Патрик Мерфи глядел на нее так, словно видел в ней врага. И у него были на то все основания.