Дитя минувшего

5 Глава, где сектор-приз на барабане

Я попала в извращенную версию игры «Поле чудес».

– Первый игрок, крутите солнечный круг!

Стоило мальчику, что стоял за крайним пнем, тронуть луч стола, как пространство заполнила веселая мелодия гуслей, подгоняемая шорохом леса. Стол совершил несколько оборотов вокруг своей оси. На каждом его лучике были выцарапаны руны и как только стол остановил круг, одна из рун засветилась теплым, зеленым сиянием.

– Так-так-так, очередная загадка на выживание, – пропела Полуденница, а кроны деревьев, что окружали нас, в ответ зашептались, точно зрители, – «Весной веселит, летом холодит, осенью питает, зимой согревает». Что это?

По лицу мальчика пробежали тени, он впервые нахмурился, словно что-то вспоминая. Пока Полуденница подбадривала первого игрока, я наклонилась к трясущемуся рядом со мной парнишке:

– Пс-с!

Тот вздрогнул, но в мою сторону не посмотрел.

– Мальчик, как ты тут оказался?

Он с силой сжал стенки пня и коротко бросил мне:

– Не помню.

– А как тебя зовут?

– М-мирон, кажется. Мирон Романов.

– А долго ты тут, Мирон?

– Не знаю. Кажется, я не ответил уже на четыре загадки.

При упоминании загадок, он бросил на меня испуганный взгляд, а по его лбу скатилась капля пота. Казалось, что от загадок зависела наша жизнь.

– Что будет, если не ответить на загадку?

Но на мой вопрос решила ответить Полуденница. Она впилась взглядом в первого игрока, потерявшего уже всякий интерес к происходившем вокруг. Почти нависла над солнечным столом, наклонившись.

– Вы не знаете ответа? – заключила она и обвела рукой наше поле, – а ведь он вокруг вас, и это – деревья.

Солнце зависло над нами, словно гигантский прожектор – круглое, ослепительное, с мягкими теплыми лучами. Ветви деревьев, окруживших поляну, покачивались, шелестя как зрители: кто-то тихо охал, кто-то аплодировал листьями, а старый дуб даже подмигнул. Деревья источали горячий аромат смолы и зелени. Их стволы были покрыты мхом. Солнечный свет затрагивал их краешком софита, в основном освещая стол и игроков. Казалось, что дальше этого поля мир тонул во мраке.

– Какое огорчение, но вы не ответили на свою десятую загадку.

Мальчик рядом со мной вздрогнул и отвернулся, словно предвидя ужасное.

Полуденница опустила микрофон, губы на мгновение обрели очертание предвкушающей улыбки, но тут же вытянулись в трубочку. Она со всей силы начала втягивать воздух, грудь её расширилась вдвое, а тонкая струйка света потянулась из первого игрока прямиком в пасть Полуденницы. Весь свет сузился до этой сцены. Пространство заполнил свист воздуха. Гусли ускоряли темп мелодии.

Мой крик потонул в какофонии звуков:

– Что происходит?!

– Ему уже не помочь, – завизжал Мирон, – она высасывает последнюю часть сознания. Тоже будет и с нами! Не пытайся подбежать к нему, пока идет чужой ход, ты не сойдешь со своего места.

Но я не могла перестать дергаться, порываясь к побледневшем первому игроку. Мои ноги пригвоздили к земле, а руки срослись с поверхностью пня, задеревенев.

Полуденница высунула свой длиннющий, синий язык и словно ящер обвила им светлый луч сознания, пожирая. Сделала это с аппетитом, из её раскрытого рта брызнули слюни. Тут же первый игрок упал без сил и с громким хлопком софиты над ним погасли. Он потонул во тьме. Основная поляна вновь осветилась, замигала разными цветами, продолжая праздник.

Я со слезами в глазах посмотрела на Мирона:

– Где сейчас первый игрок?

– Уже не важно.

– Где он?!

– Его сознание поглотили, тело высушилось, а не упокоенная душа отправлена в «тот» мир. Он стал тенью. Без прошлого и будущего.

– Нет, – я отрицательно качнула головой, а потом осознала, – тоже будет и с нами?

– Если не отгадаем загадки, – мучительно подтвердил Мирон и столп солнечного света хлопком озарил его соседа.

Настала очередь следующего игрока крутить солнечный круг и отвечать на загадку. Пространство заполнила обманчиво мягкая мелодия гуслей. Второй и третий игроки не справились, но смотреть на то, как частичка сознания покидала их тела, я не могла. Отвернулась. Когда все кончилось, мальчик рядом со мной изменился, в нем все больше отражалась растерянность. Сколько бы он не напрягался, наверняка, многое не мог вспомнить.

Столп света ударил по мне откуда-то сверху. Полуденница в блистательном костюме вперила в меня взгляд. Зеленые деревья позади неё покачивались, словно группа поддержки. Но кого они поддерживали?

– Четвертый игрок, вращайте солнечный круг!

Я растерянно посмотрела на свои приросшие к дереву руки как пень, выплюнул мои вспотевшие ладони, словно разрешив крутануть стол. Рука сама потянулась к лучу, но так и зависла в воздухе.

– Четвертый игрок, вращайте солнечный круг.

– Подождите, – прошептала я, а в памяти пронесся дедушка. Он зашивал рюкзак, сидя рядом со мной, а по телевизору показывали похожую программу. Возможно, если я буду играть по тем правилам, то смогу спастись. – Перед тем, как вращать барабан, ой… – одернула себя, поправив, – …солнечный круг, я хочу передать привет своему другу – Касиму.

– Передать что? Привет?

– Ну да, куда смотреть, чтобы он увидел?

Мои губы растянулись так широко, что щеки разболелись.

Полуденница поправила костюм, исподлобья оглядела окружавшие нас деревья, что замерли в ожидании, и тут же со снисходительной улыбкой показала наверх, где светило солнце:

– Можете говорить туда, ваш друг всё увидит, – голос её довольно дрогнул, – но вы его не услышите.

А посмотрела на голубое небо, словно в объектив камеры, по вискам покатились слезы от жаркого солнечного света.

– Передаю привет моему другу – Касиму. Хорошо, когда ты можешь путешествовать по миру и находить не только опасности, но и защиту. Она нам скоро понадобится.

Вытерев влажное от слез лицо, я улыбнулась другим игрокам и самой Полуденнице, про себя надеясь, что Касим услышал и понял мое послание. К моему возвращению, он должен привести подмогу, либо придумать, как обездвижить Полуденницу.

– Пора крутить солнечный круг!

Полуденница указала на деревянный стол и деревья зашептались в нетерпении. Мне пришлось подтолкнуть луч с рунами. Как еще оттянуть время, я не успела придумать. Банка с вареньем, что стояла посреди стола, отразила блеск солнца, а затем голубое сияние рун выбрало мне загадку.

– Внимание, загадка! «Черная корова весь свет поборола; белая встала – весь свет поподнимала». Что это?

Все взгляды обратились на меня, в большой, мешковатой одежде, с совершенно пустой головой. Из воспоминаний передо мной появился дедушка и начал танцевать напротив экрана, где происходило что-то важное, то, что могло спасти наши жизни. Солнечный зайчик от банки скользнул по микрофону Полуденницы и замер в ожидании.

– Ну, конечно! – обрадовалась я, мысленно пообещав съесть десять банок варенья, если выберусь. – Как я могу ответить, если еще не сделала вам подарок, дорогая Полуденница?

– Подарок? Мне?

– Подарки в студию!

С этими словами я радостно развела руки, посмотрела по бокам, где заканчивалась поляна и росли деревья. Полуденница выпрямила свое молодое тело и растерянно захлопала глазами. Я ждала фанфар и какого-нибудь человека, либо летающий поднос с уже готовыми подарками. Но прошла минута, а ничего не произошло.

Казалось, что у деревьев появились глаза и они все уставились мне в спину, перешептывались, тыкали сухими ветками-пальцами.

Я выдавила из себя смешок, хлопнув по ноге, точно все так и должно происходить. А вот с лица ведущей спала улыбка. Казалось, если бы между нами не было солнечного стола, Полуденница набросилась бы и хорошенько встряхнула меня. Но она не двигалась с места, крепче сжимая микрофон, когда-то бывший серпом.

Что-то на краю сознания подсказало, микрофон – это ключ, который выпустит из игры. Я должна подобраться к нему как можно ближе.

– Извините, я забыла, что подарки уже на поляне, – хлопнула себя по карманам, – Прямо тут. Как неловко получилось, – и с этими словами я судорожно достала на гладкую поверхность пня все содержимое карманов. Кнопочный телефон, который позаимствовала у пожарных, какие-то бумажки, – вот, собирали всей Онегой, моим родным городом.

С улыбкой показала на усыпанный мелочами стол, но молодое лицо Полуденницы исказилось злобой, а левый глаз задергался.

Пробежав взглядом по находкам, я схватилась в вываленные вместе с телефоном банкноты:

– Извините! Деньги не для вас, – спрятала банкноты обратно в карманы и примирительно подняла руки, – это ни в коем случае не намек, что у вас все куплено.

Ветер всколыхнул листья. Под их осуждающий шепот Полуденница сжалась и проскрежетала мне со злобой, выплевывая каждое слово:

– Ваш. Ответ. Четвертый игрок.

– Ах, точно, ответ, я его знаю, – от этих слов ведущая слегка расслабилась, расправила плечи, – сейчас его скажу.

– Говорите.

– Скажу, – мои глаза растерянно забегали по поляне, – скажу, но сначала… Песня!

– Да какая песня?!

– Веселая! Для наших зрителей.

Полуденница вскрикнула, извиваясь от злости. Венок из цветов спал с её головы. Я поспешила указать на деревья, что зашептались позади. Солнечный свет мягко мерцал между их затрепетавшими листьями.

– Я тебя сожру… – процедила Полуденница, огибая солнечный стол. Её прекрасно уложенные волосы взвились у корней, как змеи. Игроки рядом со мной тут же сжались, спрятались за пнями, – песню она петь вздумала. Какая песня?!

– Как какая? Как… Калинка!

Ветер волной пронес одобрительный гул зрителей-деревьев. Полуденница застыла в паре шагов от меня, рассеянно осматривая могучий лес, окруживший нас и ставший ареной. От неё веяло запахом свежескошенной травы, а кожа мерцала под солнечными лучами. Лицо исказилось от недовольства, руки прикрыли уши, словно она пыталась скрыться от гула. Но я слышала только шепот ветра. Он охлаждал мои горячие щеки.

– Хорошо, – процедила Полуденница, сосредоточив на мне свой взгляд, – лес хочет послушать твою песню, четвертый игрок. Прошу на сцену.

И она резко указала куда-то позади себя, в сторону от игроков и солнечного круга. Там было небольшое пространство, покрытое зеленой травой, из которой грибы показали темные шляпки. Опустили их, по-джентельменски поприветствовав меня. Их длинные ножки образовывали круг.

Я наконец смогла отлипнуть от своего места и вышла вперед. В груди бился страх, но я остановилась плечом к плечу с Полуденницей. Её черные, бурлящие кровью глаза вопрошающе впились в ответ.

Я вытянула руку, требовательно указывая на микрофон.

Время замерло.

Казалось, еще мгновение и микрофон превратится в серп, что со свистом скользнет по моей шее, а голова упадет на землю, прокатившись по хрустящей траве прямо к её ногам. Но тонкий микрофон из солнечного сплетения и цветочных нитей оказался в руке, позволяя дойти до грибного круга и повернуться к лесу.

Я повернулась к зрителям – деревьям, духам, существам, что сидели и любовались моей наивной решимостью. Дети-игроки смотрели на меня со странной горечью, они будто догадались, в чем состоял мой план и оплакивали себя, пригвождённых к пням. Я набрала воздух в грудь, и голос мой прозвучал неожиданно громко, с железной решимостью:

– Итак, приглашаю на сцену ансамбль «Золотое кольцо». Все игроки, прошу вас на сцену.

Деревья закачались от радости, предвкушали концерт, что должен был развернуться перед ними, а потому даже под возмущения Полуденницы пни задрожали и отпустили игроков. Земля сама подталкивала их ко мне, а игроки с недоверием жались друг к другу и озирались по сторонам.

– Ну же, как репетировали, – обратилась я к ним и пронзительно заглянула в глаза Мирона. Вложила во взгляд мольбу и просьбу довериться, на что Мирон все же кивнул и повел за руки других детей, прямиком ко мне. Они встали рядом, развернувшись к деревьям.

Полуденница уже держалась за голову, а глаз её все дергался от стресса.

– Итак! – начала я, привлекая внимание деревьев. – Наше выступление хочу начать со слов знакомой мне песни: «Россия поле чудес – одно неправильное слово и тебя увозят в лес», – и уже шепотом добавила для детей, что жались друг к другу, – как услышите команду – спасайтесь!

Дети зашептались, кто-то даже дернулся и обернулся к Полуденнице. Та все поняла по глазам.

– Начинаем!

Секунда тишины. Гусли вдруг взвыли – струны натянулись сами собой, звеня как колокол. Листья задрожали, деревья заозирались. Но я не дрогнула. Сжала микрофон обеими руками, резко развернулась и с силой ударила его о край пня.

Полуденница резко отступила, её лицо исказилось, а дети разбежались в разные стороны. Кто-то прижался к пню, рыдая.

Глухой треск. Цветочные нити лопнули. Иллюзия, как хрупкий стеклянный купол, дала трещину – воздух вокруг задрожал, закружился вихрь из лепестков и света. Прожектор-солнце мигнуло и потускнело, погрузив все во мрак. Деревья завыли, как в бурю, а гусли захрипели, будто их струны рвали когтями.

Воцарилась гудящая тишина. Она пульсировала в висках, принося на волнах боли отдаленное карканье.

Касим.

Сознание откликнулось на его призыв, разрывая мрак и выплевывая в реальность. И вот я смогла разлепить глаза. Ворон скакал надо мной:

– Миша! Мы должны бежать. Вставай, скорее!

Касим прыгал по моей груди, откидывал упавшие на лицо волосы клювом. Каркал прямо в ухо, но звуки доносились отдаленно, словно голову погрузили в шар.

Неожиданно «шар» лопнул. Где-то впереди раздались зверские крики, нарастая. Земля подо мной отдавалась толчками, пульсировала, точно живая.

Касим спрыгнул с груди, открыв обзор.

Я вернулась на поляну с подсолнухами, но небо поглотила ночная пелена с молочными прожилками звезд. Полоса леса отделяла нас от журчащего вдали ручейка. Запах смятой травы и небольшая тропинка выводили прямиком к тому месту, где мы с Касимом наткнулись на Полуденницу.

Блеклое сияние звезд осветило серое, уродливое лицо Полуденницы. Её белый сарафан превратился в лохмотья, венок пожухших цветов прикрывал блестящую лысину, из которой редко прорастали пучки волос. Вместо глаз были черные впадины, а изо рта торчал синий длинный язык, извиваясь словно хвост змеи.

Она запрыгала на четвереньках вдоль подсолнухов, отталкиваясь своими худыми, длинными конечностями. Размахивала серпом и визжала, заглушая звуки природы.

Касим камнем бросился на неё, выдирая последние волосы, пытался разорвать лицо. Через пелену в глазах, я различала только его тень, возносящуюся к небу и со свистом летящую вниз.

Но как бы он ни старался, глаза-бездны вперились в заросли подсолнухов, где лежала я. И я не могла встать или вскинуть руки, чтобы защититься, тело не слушалось после «игры».

Огромным прыжком Полуденница приземлилась сбоку от меня и занесла острие серпа. Оно потонуло в звездах. Те протянули свои лучи к серпу и попытались остановить его невесомой вуалью. Касим сложил крылья прямо в небе, пикируя.

Сопровождаемый визгом серп полетел в меня, словно топор. А я из последних сил оттолкнулась, перекатившись по траве. Он воткнулся в землю. Зазвенел.

Ветер поднял мои волосы, потоком дунув в сторону тропинки. Там он ожил, закручиваясь.

– Проклятая девчонка… – зашипела Полуденица, извергая своим синим языком слюни. Касим вновь впился когтями в её затылок, но она видела только меня, – Я убью тебя раньше, чем пророчество!

Хотелось спросить, какое «пророчество», но все слова застряли в сухом горле. Позади Полуденницы образовался столп пыли. В нем закрутились солома, листья и всякая мелочь. Луна вышла из-за туч, осветила вихрь.

Полуденница схватила серп. Вновь занесла его над головой, но острие со свистом затянуло назад. В центр вихря. Она удивленно обернулась и тут же вскрикнула. Из самого вихря вдруг появились руки и толчком затянули Полуденницу к себе. Ветер разнес смрад, исходивший от нечисти.

Земля затряслась. Хруст, с которым валились деревья и визг моего врага сплелись в ужасающий звон. Полуденница пыталась вырваться, то и дело высовывала из огромного столпа пыли то ногу, то голову. Но сильные руки вдавливали её обратно, словно месили тесто. Безжалостно, с силой.

Лунный свет обнял мои ног, скользнул к груди и силы вернулись в тело, заструились по венам. Получилось сесть на попу, выглянув из-за высокой травы.

Вихрь кружил по всей поляне, я видела лишь его верхушку, остальное закрывали подсолнухи. От его силы отлетали куски земли, ветки, трава, стонала природа, но громче всех доносился визг Полуденницы.

Она в очередной раз вырвалась, но крепкие руки сжали её так сильно, что тело почернело, а затем лопнуло, развеявшись пеплом по ночному воздуху.

Все стихло.

Ни ветра, ни стонов, только гудение в моей голове. Природа затаила дыхание и вихрь скользнул в нашу сторону.

Я схватилась за землю и влажную траву, хотя прекрасно понимала, что это не удержало бы меня на месте. Касим приземлился рядом, что-то каркнув. Во время битвы он вспорхнул на дерево, видимо, для лучшего обзора.

– А?

Касим вновь каркнул, но я не могла разобрать из-за гудения в голове.

– Что ты говоришь?!

– Все позади!

Я кивнула в сторону направлявшегося к нам столпа пыли. Но он сделался в разы меньше и уже не подкидывал пласты земли. Стоило мягкому ветерку лизнуть мои стопы, как вихрь затих, растворившись. Из веток и песка сформировались сильные руки, а затем появился молодой паренек с завихренем на голове. Белые зубы в широкой улыбке отражали сияние луны. У паренька было непропорциональное, тонкое тело, и большие, широкие плечи.

– Давно у меня практики не было, – ругнулся Кас, отвернувшись от хлопающего глазками чуда, – какую-то мелюзгу вызвал. Прости, Миша…

– А кто это? – удивленно спросила я, не отрывая взгляда от спасителя.

Ждала, что ответит Касим, но паренек прозвенел, точно колокольчик:

– Я Вихрь, но друзья зовут меня Вихор!

– Виктор? – не расслышала из-за гудения, но улыбнулась. – Что ж, спасибо, что спас, Витек!

– Я правда спас? Вот здорово!

С этими словами подскочил ко мне и поднял на ноги, точно легкую куклу. Я боялась, что сложусь в широких руках как тростинка, но встала вполне комфортно. Ноги меня еще еле держали, но я бы все равно повисла на Вите, когда увидела, что творилось вокруг.