До встречи... (СИ)

24

Вхожу в квартиру и прислушиваюсь. Голоса родителей доносятся из кухни, и поэтому я направляюсь именно туда.

После того, как я успокоилась, мы с Давидом поговорили, он напомнил мне, почему не хочет торопиться.

— Добро пожаловать домой — говорит мама и улыбается. У неё раскраснелись щеки, а на лице дурацкая улыбка. Перевожу взгляд на стол и вижу праздничный ужин, свечи и вино. Ничего не могу с собой поделать, когда сжимаю губы в тонкую линию и шумно выдыхаю через нос. — Мы надеялись, что сегодня ты вернешься пораньше.

— Где твои манеры? — я слышу голос отца и, наконец, перевожу взгляд на наших гостей.

Киваю им. Все трое смотрят на меня и моргают.

Я зла, но не на них, а на своих родителей, разумеется. В настоящий момент больше всего на маму. Она пару часов назад написала мне сообщение, с просьбой как можно скорее вернуться домой, потому что у неё ко мне очень важный разговор.

Она меня обмануло.

Прямо сейчас передо мной сидят родители Антона. Оба веселые, довольные, а у его мамы щеки раскраснелись точь-в-точь, как у моей.

Антон сидит по левую сторону от моего папы, а рядом с ним пустой стул. Который я должна была занять еще пару часов назад. Антон поднимается и дарит мне улыбку, обнажая свои идеальные белоснежные зубы. Я вдруг вспоминаю, как он злился, когда ему приходилось носить брекеты. Усмехаюсь, потому что оно того стоило. Но ничего не говорю вслух, когда ловлю вопросительный взгляд Антона. Мы не будем обсуждать его брекеты и наши прошлые отношения.

— Присоединишься? Мы итак слишком долго тебя ждали — говорит он — Надеюсь, у тебя были о-очень — протягивает он — важные дела. — А потом тянет руку, конечно, для того, чтобы я вложила в неё свою. Но я так не поступаю.

Прохожу мимо него и сажусь на пустой стул. Окидываю взглядом угощения и понимаю, что все это труды моей мамы, а значит, она заранее знала об ужине. Стискиваю зубы и тянусь за стаканом сока, который для меня любезно наполняет мой бывший парень. Хотя ведет себя так, словно мы все еще вместе.

Я бросаю на него полный раздражения взгляд. Когда его рука опускается на спинку моего стула. Он расслабляется и даже слегка наклоняется в мою сторону.

— Как успехи? — спрашивает он, как будто его интересует моя жизнь. После той ссоры прошел месяц и за это время он ни разу не написал мне, отчего я решила, что мы закончили.

В тот вечер мы оба наговорили много неприятных слов друг другу и поверьте мне, обычно люди не ведут себя так, будто все нормально спустя некоторое время после ссоры, хотя, погоди. Ах, да именно так большинство людей себя и ведут.

— Все хорошо, спасибо. — отвечаю я сквозь зубы. Антон предлагает мне что-то из еды, но я отказываюсь. У меня пропал аппетит. Мама косится на меня и пытается что-то сказать глазами. Наверное, хочет, чтобы я улыбалась, потому что своим настроением могу испортить атмосферу ужина. Но я не хочу улыбаться. Мне не нравится, что мои родители притягивают Антона, когда у нас с Давидом все хорошо.

— Уже определилась с поступлением? Выбрала предметы? — спрашивает Антон. Меня раздражают его вопросы, я отмахиваюсь от него, а он придумывает новые.

— Нет, не определилась — отвечаю я и уже никак не скрываю своего раздражения.

— Если ты не хочешь есть, может быть, мы уединимся, чтобы немного поговорить? — спрашивает Антон и наклоняется ко мне. Я выставляю руку, чтобы остановить его как раз вовремя. Судя по всему, он собирался сказать что-то еще мне на ухо. Не хочу, чтобы он был так близко, поэтому немедленно поднимаюсь.

— Приятного аппетита — говорю я и выдавливаю улыбку. Осматриваю своих родителей и родителей Антона, а потом выхожу из-за стола и из кухни. Прохожу в гостиную и присаживаюсь на диван. Не хочу видеть его в своей комнате.

— Здесь будем говорить? — спрашивает Антон и прячет руки в карманах своих темно-синих джинсов. На нем так же светло-голубое поло, которое обтягивает его широкие плечи. Мне кажется, или он стал шире за время, что мы не виделись?

— Ага — киваю я и смотрю на него снизу вверх. Он делает несколько шагов и становится напротив меня.

— Ты успокоилась? — спрашивает он. Что вообще это значит? От таких вопросов мне хочется взвыть. — Думаю, дал тебе достаточно времени. Между нами все хорошо?

Я не могу подобрать правильных слов, поэтому просто смотрю на него какое-то время. Он пропал на целый месяц, а потом приходит и говорит, что просто дал мне время успокоиться? Он всерьез рассчитывает, что между нами все может быть нормально? Даже если бы у меня не было Давида, я ни за что не согласилась бы возобновить отношения с человеком настолько безразличным ко мне. Помню, как мама всегда говорила, что папа спрашивал о ней каждый день, даже когда они были в большой ссоре. Просто писал и спрашивал все ли у неё хорошо, и чем она занимается. Так же она всегда говорила, что если человек не интересуется тобой или твоими делами больше трех дней, то он попросту в тебе не заинтересован. Если это так, что тогда заставляет Антона стоят сейчас напротив меня?

— Между нами все хорошо, если это означает, что каждый из нас живет своей жизнью, и мы никак не пересекаемся. Особенно на ужине в квартире моих родителей. — говорю я и вижу как напрягается Антон. Он выдыхает свое раздражение через нос и кривит губы. Ругается себе под нос.

— Что с тобой происходит? Чего ты от меня хочешь? Любая на твоем месте была бы счастлива, вступить со мной в отношения. Знаешь почему? Да потому что я просто идеальный парень. Сколько я давал тебе свободы? Как много у тебя было личного пространства? Может, хоть одна из твоих подруг похвастаться тем, что её парень так слепо доверяет и отпускает куда угодно с подругами. Даже в долбанные ночники.

— Нет — говорю я, и Антон делает вдох, его грудь расширяется, он выглядит довольным собой. — Потому что их парни проводят время с ними. Зачем ты все время пытаешься вернуть наши так называемые отношения, если они тебе совсем не нужны?

— Хочешь сказать, что я тебе внимания не уделял, и мы с тобой время вместе не проводили?

— Не знаю — равнодушно отвечаю я и поднимаюсь. У меня совсем нет желания копаться в прошлых отношениях, потому что я счастлива в настоящих.

— Хорошо, давай попробуем по-другому. — пожимает плечами Антон.

— Я не хочу. — говорю я и он проводит рукой по волосам. Раздражение нарастает, и начинает давить на меня, липнет как мокрая грязь, поэтому я делаю шаг в сторону и ухожу к окну. Разворачиваюсь к Антону. — У нас ничего не получится, я хочу чтобы ты прекратил эти попытки. — слышу, как он усмехается. Удивительно, что он как тихая гавань, хотя ему определенно неприятен этот разговор. — Я больше не свободна. — добавляю я и вижу как ярость застилает ему глаза. Он прищуривается, но больше ничего не предпринимает, остается на месте и сверлит меня взглядом.

— Не свободна? — спрашивает он. Я молча киваю. Ты не свободна? Хочешь сказать, что уже нашла себе кого-то другого? — спрашивает он с отвращением на лице — Да ты блин издеваешься надо мной? — кричит он, если не перестанет, нас услышат родители и, вспоминая прошлое, обязательно заявятся сюда. — Я ждал тебя, Кристина. Потом ждал, когда твои истерики закончатся, давал тебе свободу, а ты блин заявляешь мне, что не свободна? НЕ СВОБОДНА?! Да это не серьезно, Кристина.

— Не серьезно? — я округляю глаза. Даже не знаю, что еще ему сказать.

Антон матерится, а я кусаю внутреннюю сторону щеки. Потом Антон шумно выдыхает и бросает на меня взгляд. Смесь раздражения и разочарования плескается в его взгляде и я поджимаю губы.

— Ладно — говорит он и чешет свой висок. — Ладно. — затем он разворачивается и выходит из комнаты.

Хотела бы я сказать, что между нами, наконец, все закончилось, но не могу. Потому что происходит все с точностью до наоборот. Антон странный. Я не получала столько внимания от него будучи его девушкой, но стоило нам расстаться, как он превратился в навязчивого поклонника, который отправляет мне цветы и пишет странные сообщения.

Иногда они приходят ночью и в них странные ошибки. Как если бы он напился и пытался что-то писать, попадая не по тем клавишам.

Давиду не нравится такое внимание, признаю, что и мне тоже. Чем больше я его отшиваю, тем сильнее его ко мне тянет. Он лезет в наши отношения и меня это раздражает, как и то, что папа поддерживает его. Вчера он притащил его на обед к Ане, на который сам напросился, когда узнал, что мы с Давидом находимся там.

Антон и Давид кусались словами большую часть этого провального обеда, а потом Давид просто вышел из-за стола, когда папа принялся вспоминать прошлое лето, когда мы с семьей Антона отдыхали в Тайланде.

Позже мы с моим парнем поругались, кричали друг на друга как сумасшедшие, потому что в этот раз ревновал Давид. Так сильно, что все тело била мелкая дрожь.

Я понимаю его, потому что тоже испытываю эту жгучую ревность, когда мы встречаем кого-то из его прошлой жизни. В такие моменты мне больно, когда я понимаю, что он был у кого-то еще, и их было много. Очень много таких «кого-то», которые выглядят уверенными в себе и невероятно красивыми. Невольно сравниваю себя с ними и от этого всегда чувствую жгучую боль в груди.

Мы забрались на его мотоцикл и отправились на наше любимое место, смотреть на город. Я сидела у него на коленях и гладила лицо, убирая выбившиеся пряди волос. Мне до покалывания в кончиках пальцев нравится, когда он небрежно собирает свои волосы в хвост на затылке. Могу любоваться им бесконечно. Он такой красивый.

Красивый, когда злится, и когда не злится, когда улыбается мне и не улыбается.

А особенно, когда смотрит так будто я самая красивая девушка на свете.

Я ставлю чашку кофе перед Галей и она протягивает руку, берет её, а потом ставит на поднос, чтобы отнести гостю, за столиком у окна. Я сегодня в кофейне у Ани, потому что мне нравится помогать ей и нравится то, что я варю вкусный кофе, поэтому могу стоять за баром, пока Галя выхаживает по залу, потому что у окна сидит тот красивый брюнет, от которого она без ума. Это странные отношения. В прошлый раз, когда я была здесь, он тоже приходил и бросал на Галю восхищенные взгляды, она варила для него кофе, потом он заказал десерт и они обменялись парой слов. Около часа он просидел за столиком, а потом ушел.

Качаю головой, когда Галя едва заметно кивает в сторону Антона. Который стоит здесь. Одна его рука на столешнице, а пальцы отбивают ритм. Он что-то говорит о том, как ему здесь нравится и как все вокруг красиво. Мне наплевать на то, что он говорит, потому что я мечтаю, чтобы он просто ушел.

Из моей жизни.

— Может, поужинаем сегодня? — спрашивает Антон и кладет на столешницу вторую руку. Улыбается мне так, словно кот, который слопал канарейку.

— Ты не в своем уме? — спрашиваю я. — Я не свободна. Сколько раз еще мне повторить, чтобы ты понял.

— Что мне нужно сделать, чтобы ты поняла? — спрашивает Антон и немного подается вперед. Я вопросительно поднимаю бровь. — Что мне сделать, чтобы ты поняла, что вы не подходите друг другу. У вас это не серьезно, ты просто устала от кого-то вроде меня и поэтому встречаешься с ним.

Я хмыкаю. Краем глаза вижу, как входит Давид, и выбираюсь из-за стойки. Улыбаюсь ему, когда он ловит мой взгляд. он снова собрал волосы в небрежный хвост, а на лицо тенью легла трехдневная щетина. Он не улыбается, потому что уже замечает Антона. Вижу, как напрягается его тело, когда он сердито прищуривается и поджимает губы. На нем спортивные штаны и толстовка с капюшоном темно-синего цвета.

— Привет — улыбаюсь я и выставляю руку вперед. Потому что вижу твердое намерение своего парня поцеловать меня. Давид упирается грудью в мою руку, когда наклоняется ко мне и останавливается. Смотрит на меня так, что мой желудок делает сальто, а потом давит на мою руку и прижимается губами, к моим губам. Одной рукой притягивает к себе за талию, а другую кладет мне на затылок, а потом крепко целует. Это не просто поцелуй, это открытое заявление, кому я принадлежу.

После того как отстраняется я едва могу стоять. Голова кружится, а ноги дрожат.

— Что он здесь делает? — спрашивает Давид и кидает на Антона мимолетный взгляд. Я пожимаю плечами и протягиваю руки, чтобы обнять его за шею, а потом прижимаюсь туда, где шея соединяется с плечом, и делаю глубокий вдох. Давид напряжен, не помогает даже то, что я несколько раз целую его шею.

— Какие у нас планы на вечер? — спрашиваю я и пытаюсь захватить все внимание своего парня, но мы оборачиваемся на Антона, когда он громко цокает несколько раз.

— Поверить не могу, что ты всерьез променяла меня на кого-то вроде него. — Мне не нравится пренебрежение в его голосе. Он не может считать себя лучше Давида, потому что это не так.

— Прекрати таскаться за моей девушкой — говорит Давид сквозь зубы.

— Ну — у — тянет Антон — Какое-то время назад она была моей девушкой. Я просто еще не привык к тому, что это не так. На твоем месте, я был бы внимателен с ней. Ведь она начала крутить с тобой, когда мы еще были вместе — он хихикает как гиена.

— Замолчи! — рычу на него я.

— Кто знает, что с нами будет завтра — продолжает Антон и Давид шумно вдыхает, его грудь расширяется и я вижу, как он сжимает руки в кулаки.

— Может, поговорим немного на улице? — спрашивает Давид и кивает в сторону двери. Я хватаю Давида за руку, чтобы привлечь его внимание. я не хочу, чтобы они вдвоем выходили на улицу, потому что не хочу, чтобы Давид бил Антона.

— Давид, не надо его бить — шепчу я, но Антон все равно нас слышит, поэтому издает недовольный стон и проходит мимо нас, задевая меня своим плечом. — Давид! — я хватаю так сильно, как только могу, чтобы он не пошел за ним, но уже знаю, что не смогу его остановить.

— Детка, я не буду его бить. — он наклоняется и быстро целует меня в губы — Мы только поговорим.

А потом он отдирает меня от своей руки и делает шаг назад, подмигивает мне. Оборачивается и идет к двери, так уверенно в себе и вальяжно, словно король этого места и моей жизни.