До встречи... (СИ)

40

Я плачу, когда Артем и Аня произносят клятвы, а потом танцуют свой первый танец в качестве мужа и жены. Они выглядят такими счастливыми, что я ловлю папу на том, что он улыбается и фотографирует их на телефон.

Артем держит Аню одной рукой за талию, пока его другая рука проводит пальцами по её шее, отодвигая пряди волос. Нежно целует её в щеку и в шею, смотрит так, словно она для него солнце и звезды. От них веет нежностью, теплотой и любовью.

Когда меняется музыка, я утягиваю Давида на танцпол и притягиваю к себе так сильно, как могу. Я чувствую себя опьяненной счастьем и этой свадебной атмосферой. Не стесняясь собравшихся, и даже своих родителей я глажу Давида по лицу и целую, прижимаюсь к нему и смеюсь.

К нам присоединяются и другие пары. Запах еды и крепких напитков смешиваются со смехом собравшихся, разговорами и музыкой, создавая идеальную атмосферу этого вечера.

Я вздрагиваю, когда кто-то касается моего плеча и обернувшись замечаю папу. Он стоит возле нас в напряженной позе.

— Могу я пригласить на танец свою единственную дочь? — спрашивает папа и смотрит только на меня. Моего парня он удостаивает лишь мимолетным взглядом. Всё его внимание приковано ко мне.

— Конечно — говорит Давид и, отпустив меня, делает шаг назад. Я чувствую холод, когда он отпускает меня, а потом, развернувшись, направляется за наш столик.

Тот, кто занимался рассадкой гостей, наверное, не знал, что было бы лучше посадить нас с Давидом за стол его семьи. Но вместо этого мы сидим за столом с моими родителями и родителями Антона. К моему счастью самого Антона с нами нет. Я вообще не знаю где он.

— Хорошо выглядишь! — говорит папа и улыбается мне. Он выглядит немного нетрезвым. — Прекрасный вечер, не правда ли? — я киваю. — Однажды, я выдам замуж и тебя. Было бы здорово плакать в этот день от счастья. — говорит папа и я понимаю на что он намекает. Но игнорирую это. Осматриваюсь и замечаю, как к Давиду подходит какая-то девушка. На ней короткое платье с открытым декольте, а блестящие, тёмные волосы собраны в высокий хвост. Я не знаю её, но она мне уже не нравится, когда трогает моего парня, гладит его по руке и по-дурацки улыбается ему. Напрягаюсь и хочу пойти к ним, но папа сильнее хватает мои руки. — Ты серьезно? — он усмехается и я вижу, что его взгляд следует за моим взглядом, когда я бросаю на него быстрый взгляд. — Собираешься устроить истерику? Набросишься на неё с кулаками? Я тебя не узнаю. Пусть парень потанцует, в конце концов, он не твоя собственность.

— Зачем ты пригласил меня на танец? — спрашиваю я. Выходит грубо.

— Ты поверишь, если я скажу, что просто хотел потанцевать со своей дочерью? — он улыбается, а я делаю вид, что поверила ему и киваю. Поэтому какое-то время мы танцуем в тишине, а потом папа пытается что-то говорить, и я переключаю своё внимание на беседу с ним, чтобы отвлечься от ревности, что разгорается у меня в груди, несмотря на то, что Давид отмахивается от девушки и отшивает её.

Я вздыхаю, когда папа, использует атмосферу праздника, и снова заводит разговор о моей учебе. Он уговаривает меня перевестись, пока еще есть время, и прошло всего несколько недель нового учебного года. Настойчиво предлагает свою помощь, а потом сердится, когда я отказываюсь.

Возвращаюсь за столик и плюхаюсь на свой стул рядом с Давидом, а потом подаюсь вперёд, чтобы его поцеловать. Он улыбается, когда ловит мой взгляд.

Одна его рука лежит на спинке моего стула, а другой рукой он ловит мою, и мы переплетаем пальцы, я кладу голову ему на плечо и чувствую себя бесконечно счастливой. Ловлю на себе странный взгляд мамы Антона, уже не первый раз за вечер, но не обращаю на это внимание. Слушаю, как друзья поздравляют Артема и Аню. Каждый уголок этого места заполняется добрыми словами и пожеланиями.

— Ты потрясающе выглядишь! — шепчет Давид, наклоняясь ко мне — Я уже говорил тебе?

— Говорил, — улыбаюсь я — тысячу раз. — смотрю на Давида и ловлю в его глазах желание поцеловать меня.

— Привет — нас прерывает Никита и я поднимаю голову, он улыбается мне и наклонившись к нам что-то шепчет Давиду на ухо, а потом смотрит на меня — Ты позволишь украсть у тебя Дава? — спрашивает он и дарит мне свою сногсшибательную улыбку.

Я молча киваю.

— Я быстро — шепчет Давид и наклоняется ко мне. Проводит костяшками пальцев по щеке, а потом аккуратно убирает прядь волос за ухо. — Не заскучаешь здесь без меня, детка? — от его голоса у меня мурашки по коже. Он дарит мне теплый поцелуй и поднимается. Какое-то время смотрю ему вслед, а потом обращаю внимание на гостей, что веселятся на танцполе. Мне жаль, что громкая музыка и крики тех, кто развлекается прямо сейчас, не могут заглушить разговор моей мамы и мамы Антона. Я не хочу подслушивать их, но ничего не предпринимаю, чтобы прекратить быть частью их разговора.

Они говорят обо мне. Обо мне и моем парне о том, что я порчу свою жизнь и мама с папой потеряли всякую надежду на то, чтобы достучаться до меня. Слышу неуместные советы от мамы Антона и решаю вмешаться в их разговор, не думая о последствиях, но к счастью не успеваю, потому что пришло время сюрприза от семьи жениха.

Они поют песню, для жениха и невесты, хотя в основном, конечно, поёт Николина, её потрясающий голос, словно тягучий мёд. Я вижу, как многие поднимаются со своих мест, чтобы растворится в этом прекрасном моменте. Удивляюсь, как я могла пропустить момент, когда папа пригласил на танец Аню, а Артем танцует со своей мамой.

Мы возвращаемся в город воскресенье вечером, чтобы у меня было время подготовиться к новой учебной неделе.

— У меня кое-что есть для тебя — говорит Давид и склоняет голову на бок, после того, как я отлипаю от него и делаю шаг назад. Он встречает меня после занятий. Вижу, как косятся на него ребята из моей группы.

Некоторые из них останавливаются, чтобы якобы поговорить со мной, однако успевают засмотреться на моего парня. Я их не виню. Давид потрясающий. Наконец-то его светлые волосы снова отросли и доходят до плеч, а сейчас он собрал их в небрежный хвост. На нём кожаная куртка черного цвета. Под курткой светло-голубая футболка, которая подчеркивает невероятный цвет его глаз, и я уже молчу о его дерзкой ухмылке и невероятной дикой энергии, от которой мурашки по коже.

— И что же у тебя для меня есть? — спрашиваю я, когда мы, наконец, остаёмся одни. Давид улыбается мне и протягивает руку, чтобы отойти подальше от ворот моего университета. Он любезно открывает мне дверь своей машины, а когда присаживается на место водителя, вытаскивает что-то из внутреннего кармана куртки и кладёт мне на колени. — Прочти — он улыбается.

Я вздыхаю. Это рекламка, и я уже видела её сегодня утром, когда перед учебой заходила за кофе. В доме искусств появилось свободное место для начинающих художников. Я знаю, что и в прошлом и за год до этого они проделывали что-то подобное и всегда мечтала принять участие. Это бы означало, что одна из моих картин висела бы несколько месяцев в одном из залов дома искусств. И пусть в этом зале было бы полном полно работ и других талантливых молодых художников.

— Я звонила, и мне сказали, что там я опоздала — выдыхаю я и возвращаю ему листок. Не дождавшись, пока он возьмет, бросаю ему на колени и откидываюсь на спинку кресла. Смотрю в окно, и между нами повисает неловкая тишина. Конечно, меня это огорчает, но я пытаюсь взять себя в руки, чтобы не вести себя так с Давидом. Он не виноват в том, что тоже увидел эту рекламку и не виноват в том, что я опоздала.

— Тогда тебе повезло, что сегодня утром, я туда ходил. — нарушает тишину Давид и я поворачиваюсь к нему. Он смотрит на меня и не улыбается. — Кажется, — выдыхает он — у меня с собой был один из твоих альбомов с набросками, а еще я сделал фото нескольких твоих картин. К тому же я очень обаятельный. — теперь он улыбается. А я не понимаю, радоваться мне или нет. — У них найдется место для твоих картин. Завтра утром мы должны привести их. — я несколько раз моргаю, а потом бросаюсь вперед и крепко обнимаю Давида за шею, покрываю поцелуями его лицо. Я так счастлива, что моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

****

Поверить не могу, что это действительно происходит со мной.

Делаю глубокий вдох, чтобы восстановить дыхание. Здесь пахнет льняным маслом, бумагой, я так же чувствую запах свежести и цитрусовых, но это уже вина Давида и его одеколона.

Мы в доме искусств, пришли, чтобы полюбоваться моими картинами. Да, вы всё верно поняли, вместо одной как это было заявлено в буклете, они позволили мне разместить целых две. Должна признаться, что мои работы выделяются и я могу заметить это лишь потому что перестала обесценивать свои умения. Интересно, что для этого мне понадобилось пройти большой путь и услышать о том, что я талантлива от огромного количества людей вокруг меня.

Удивительно, что с появлением Давида в моем окружении произошли большие перемены. Появились люди, которые открыто восхищались моими работами, говорили о том, что я потрясающе рисую, а некоторые мгновенно загорались идеей и предлагали работу, в то время как раньше мне было стыдно говорить о своём увлечении, а мой бывший парень и вовсе называл мои картины мазней.

Мазня.

Я улыбаюсь сама себе, когда понимаю, что моя мазня теперь висит в доме искусств. Надеюсь, мой папа рассказал об этом Антону.

Я торчу здесь уже второй час в сопровождении своего парня, который держит меня за руку, постоянно поправляя лямку моего джинсового комбинезона.

Когда этот вечер заканчивается, Давид не спешит вести меня домой, а тянет прогуляться вдоль реки, рядом с домом искусств. На мосту толпится народ, они пытаются сделать красивые снимки воды, в которой прыгают огни вечернего города. Ветер приносит с собой запах выпечки из ближайшего кафе и малинового чая.

Я останавливаюсь, чтобы вдохнуть по глубже. Уверена, что от избытка эмоций я сегодня не смогу заснуть.

— Ты в порядке? — смеётся Давид

— В порядке — киваю я и смотрю на него так, что мне, кажется, будто он смущается. — Спасибо за то, что так веришь в меня и за то, что помогаешь мне и… — я вздыхаю — Давид, я так сильно тебя люблю! — говорю я и обнимаю его за шею. — Ты делаешь меня безумно счастливой!

Давид аккуратно убирает от себя мои руки и я удивленно смотрю на него, но не получаю объяснений. Он просто смотрит на меня какое-то время, склонив голову, а потом усмехается и делает глубокий вдох. — И ты сделаешь меня безумно счастливым, если согласишься за меня выйти. — шепчет Давид. Его голос почти теряется в окружающем нас шуме воды, негромкой музыке, что доносится из кафе и разговорах прогуливающихся мимо нас парочек.

— Что ты сказал? — спрашиваю я, хотя услышала его слова очень хорошо. Меня бросает в жар, а потом в холод, кажется, что начинает кружиться голова, когда Давид что-то ищет в кармане куртки. Достает от туда синюю бархатную коробочку и бросает на меня задумчивый взгляд, когда делает шаг вперед. Теперь он стоит слишком близко ко мне, отчего у меня перехватывает дыхание.

— Ты выйдешь за меня замуж, Кристина? — спрашивает он и открывает коробочку. Протягивает её мне и буравит своим взглядом. Чувствую, как слезы застилают мой взор и пока не разрыдалась окончательно, лихорадочно киваю и бросаюсь ему на шею. Он крепко прижимает меня к себе и начинает кружить. А потом кричит о том, что я сказала «да».

Поверить не могу, что я невеста.

Мы не торопимся, нет. Мы просто хотим создавать свой мир и наполнить его нашими совместными победами, возьмёмся за руки, чтобы победить наши страхи и сомнения и будем бороться с любыми трудностями. Нас не пугает, что мы женимся в самом начале своего пути, ведь уже сейчас я твердо уверена, что он тот, кто мне нужен, мой герой. Моя вторая половина.

Давид мечтает выкупить здание в центре. Это огромный гараж наверху есть несколько жилых комнат, которые он планирует переделать под кабинет и игровую зону. А я мечтаю стать художницей. Пусть так и начнётся наш путь. К н и г о е д . н е т

Я напрасно осуждала Алину, когда она сделала тату во имя любви, потому что до краев наполненная этим чувством сделала то же самое.

Мы с Давидом сделали тату.

Я хотела, чтобы наша любовь не только наполняла нас и текла по венам. Я хотела, чтобы её часть была на моём теле. С тех пор как мы стали жить вместе всё изменилось, и я мечтала сделать его своим, заклеймить и прокричать об этом на весь мир.

Теперь на наших безымянных пальцах правой руки, красуется дата нашей первой встречи. Не тот день, когда мы начали встречаться, а тот день, когда Давид заговорил со мной, когда я как завороженная смотрела на его тату, на картине в салоне. Зная уже тогда, что человек, который её носит должно быть невероятный, потрясающий и глубокий.

Мы с Давидом отправляемся в ЗАГС и заполняем все необходимые документы, чтобы стать мужем и женой. Я так счастлива, что игнорирую странные взгляды дамочки, что принимает наши паспорта и задает вопросы для заявления. Мы поженимся через месяц на третий день после моего девятнадцатого дня рождения.

Поначалу, мы планируем пожениться, а потом рассказать обо всем нашим родным, я знаю, что мой папа ни за что не позволит нам этого сделать, но потом принимаем решение пригласить на нашу тайную свадьбу братьев Давида.

Пока мы едем к нему домой я погружаюсь в свои мысли и мне становится грустно от того, что я не могу разделить этот до боли волнительный момент с мамой и папой. Я не могу позволить им вмешаться и всё испортить. Не жалею, что на регистрации брака не будет такой же потрясающей арки, как у Артема и Аня, что мы с Давидом не станцуем наш первый танец, прислушиваюсь к себе и понимаю, что ничего из этого не является моей мечтой.

Единственное что я по-настоящему хочу — это провести свою жизнь с Давидом.

Представляю, как через много лет мы устраиваем настоящую свадьбу, о которой для меня мечтает моя мама. Наверняка, у нас уже будут дети, которые поведут меня к стоящему впереди Давиду или понесут длиннющий шлейф моего платья или фаты. Улыбаюсь своим мыслям, когда представляю, каким красивым будет Давид в костюме, скорее всего он отпустит бороду и будет походить на Чарли Хэннэма.

— Готова? — спрашивает Давид и выдергивает меня из моих мыслей. Киваю ему и улыбаюсь.