Добиться своего

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Это не было похоже на предчувствие. Уверенность пришла сама по себе, а разум поддержал ее. Вот такие мысли одолевали его, когда он заметил появление Биби, своей секретарши. Она влетела к нему в кабинет, размахивая последним выпуском «Превью», журнала о выставленных на продажу дорогих поместьях. Ник заранее знал, что там может быть.

Черт побери, Сюзанна, думал он. Черт тебя побери, за то, что ты снова появляешься в моей жизни.

— Кажется, мы найдем здесь то, что ищем, Ник, с удовлетворением сказала Биби, показывая яркие глянцевые страницы.

Биби Маршалл, сорока восьми лет, всегда была весела, полна энтузиазма, очень квалифицированна и горячо преданна. Имея на руках мать-инвалида, она вошла в команду Ника, который открыл свою фирму информационно-технологического консультирования «Конрадс».

За последнее время Ник сделался мультимиллионером, а у Биби появилась возможность обеспечить матери профессиональный уход на дому.

Все люди из команды Ника, талантливые, разделяющие его широкие взгляды, были щедро вознаграждены за непоколебимую преданность и самоотверженность в претворении в жизнь всех проектов шефа.

Первоначально Конрадс заявил о себе, создав компьютерную программу, которая значительно ускорила исследования, проводимые специалистами в области генетики и анализов на ДНК. В настоящее время весь штат работал над созданием программы, данные для которой собирались медиками всего мира и постоянно пополнялись информацией, связанной с анализами на ДНК и тенденциями генетических мутаций. Это была всепоглощающая работа, результаты которой выгодно отразились бы не только на медицине, но и на деятельности юридических органов и суда.

Было без четверти восемь. Биби пришла рано, чтобы прибрать на своем столе, но, как обычно, Ник опередил ее.

— Ты что, вообще не спишь? — Она задержала на нем озабоченный взгляд.

— Биби, дорогая, я здесь работаю. Кроме того, мне не требуется длительный сон.

Он поднялся и расправил широкие плечи, готовый ко всему.

— Полагаю, в этом заключается уникальность гениев, — кудахтала над ним Биби, с восхищением качая головой.

Ник Конрадс был удивительным человеком. Пылающий источник энергии, он выделялся среди всех остальных, а в его штате было немало замечательных людей. Каждый имел степень магистра в области информационных технологий. Биби благодарила судьбу за тот день, когда впервые увидела его, вчерашнего выпускника университета, умного, успешного. Компьютерный волшебник, математик, никогда не теряющий головы, всегда полон энергии. Все это заставляло людей следовать за ним, как за Мессией.

Каждый из команды Конрадса чувствовал свою привилегированность от общения с ним. Ник заслуживал своей яркой карьеры, хотя кое-кто из деловых кругов сильно завидовал его стремительному взлету. Ник не обращал на это внимания.

Биби снова взглянула на журнал. Нику необходима передышка. Прекрасное тихое местечко, куда бы он смог уехать, чтобы расслабиться — в одиночестве или в обществе друзей.

— Итак, выкладывай, — сказал Ник, подходя к окну, из которого открывался обзор на Сидней и огромную сверкающую голубую гавань, — какую недвижимость ты собираешься мне показать.

Нику нравилась Биби, но сейчас его думы были полны воспоминаний. В мыслях он вернулся к тому времени, когда ему было десять лет, а его родители-эмигранты приехали в тихий провинциальный городок Эшбери в северной части Нового Южного Уэльса.

Мальчик родился в Вене в семье немца и чешки, но в пятилетнем возрасте родители привезли его в Австралию. Отец и мать, политические беженцы, перебрались в страну, находящуюся в другом полушарии. Это был единственный континент в мире, не испытавший на своей земле кровопролития и военных переворотов.

— Скажи, что с тобой сегодня? — Биби какой-то собственной антенной уловила его настроение. — Кажется, ты меня совсем не слушаешь.

— Буду. Обещаю. — Ник повернулся к ней и улыбнулся, блеснув белоснежными зубами.

Он возвышался над Биби, и ей, вовсе не маленького роста, пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть на него. Она с удивлением заметила боль в его темных, почти черных глазах.

— Хорошо, — сказала Биби, почувствовав внезапное желание его обнять. — Знаю, что заболтала тебя. Есть три поместья, на которые, думаю, тебе следует взглянуть. Я выделила их желтым маркером. Замечательное убежище в Блу-Маунтинз. Красивый вид. Прекрасные сады и частные владения на Баррьер-Риф-Айленд, включая особняк, или то, что мне нравится больше всего, настоящий классический…

«Беллемонт-фарм». Ник знал название места еще до того, как Биби успела его произнести.

— Четыреста акров земли приблизительно в двадцати милях от Эшбери, — продолжала, ничего не подозревая, Биби. — Некогда преуспевавший конный завод и виноградник под названием «Беллемонт-фарм». Звучит превосходно! Холмистые пастбища, извилистая речка, протекающая через имение, замечательный дом в старом колониальном стиле, восемь спален, пять ванных комнат, отдельные постройки для обслуги, конюшни, огороженный загон для лошадей, условия для верховой езды, теннисный корт, бассейн, прекрасная рыбалка в протекающей рядом реке Эшбери. Самое место для хорошо обеспеченного парня.

— Хочешь позаботиться обо мне, Биби? — спросил Ник, стараясь сменить тон.

— Конечно! Ты ведь позаботился обо мне. Мы с мамой включаем твое имя в вечерние молитвы.

Это была абсолютная правда. Рядом с Ником их жизнь в корне изменилась.

На красивых губах со слегка приподнятыми уголками играла слабая усмешка.

— Тебе нужно быть уверенной, что я попаду на небеса?

— Если ты пустишь в ход все свое очарование, то даже ангелов сможешь заставить есть из своих рук, — заметила секретарша, совершенно уверенная в правоте своих слов.

— Спасибо, Биби.

Он вернулся к столу, а Биби озадаченно нахмурилась. Ей редко приходилось видеть шефа таким напряженным. Обладая сильной волей, он всегда держал себя в руках.

— Послушай меня, Ник. «Беллемонт» прекрасное место. Я понимаю, ты еще слишком молод. Биби подумала, что ему еще нет и тридцати одного, а он уже столького достиг. — И ты очень сильный, но постоянное напряжение не приносит пользы. Тебе нужен отдых.

— Хорошо, Биби. — Ник так забавно изобразил покорность на своем красивом лице, что это только насмешило ее. — Я посмотрю все, как только у меня появится возможность. Обещаю. Пригласи ко мне Криса и Сару, когда они приедут. Мне нужно, чтобы они ускорили сбор информации.

— Предоставь это мне, — быстро сказала Биби. Нику удалось сосредоточиться на работе всего на десять минут, но, в конце концов, он отложил ее, пододвинул к себе журнал и открыл на страницах, помеченных Биби. Баррьер-Риф-Айленд — изумрудный овальный берег с пляжем из чистого белого песка, уходящим в бирюзового цвета море. Восхитительное место. В центре отмечен «Беллемонт-фарм», где он научился любить, а потом ненавидеть, родовое имение Шеффилдов с колониальных времен. В то время дом Маркуса Шеффилда и его единственной дочери, прекрасной Сюзанны. Сюзанна.

Стоило прошептать ее имя, как в груди поднялась буря страстей. Сюзанна с облаком темных, выбившихся из детской косы волос вокруг милого личика в форме сердечка. Совсем еще ребенок, младше его на два года, в их первую встречу она показалась такой утонченной, так красиво одетой и до того избалованной, что Ник почти испугался ее. Он вспомнил, как с трудом проглотил комок в горле, отчего разболелась грудь. Боль оставалась до тех пор, пока Сюзанна, доведенная до бешенства его молчанием, не начала строить гримасы и обзываться.

Порой девочка ругалась довольно грубо, и никто не знал, откуда она могла понабраться таких слов. Мать Ника сказала, что она, должно быть, научилась у работников, ухаживающих за лошадьми.

Скоро они стали хорошими друзьями. Спустя некоторое время, когда Маркусу Шеффилду сообщили, что отец Ника был достаточно авторитетным ученым у себя на родине, Сюзанна начала брать у отца Ника уроки иностранных языков и математики. А также училась играть на фортепьяно у матери Ника, которая блестяще окончила консерваторию, но вынуждена была посвятить себя обучению деревенских ребятишек, чтобы приносить доход в семью.

Тремя годами позже, в день, когда Нику исполнилось тринадцать, отец умер от какого-то давнишнего недуга, связанного с легкими. Его смерть разбила сердца матери и сына и оставила их одинокими в чужой стране.

Ник пошел работать. Не отказывался ни от чего: косил газоны, чистил конюшни, мыл машины, немного плотничал. Мальчик-иностранец, казалось, мог заниматься чем угодно. Прошло еще немного времени, и он продемонстрировал природные способности к наукам, в некоторой степени превосходя своих учителей, но все время молил Бога о невозможном — чтобы его выдающийся отец вернулся. Тогда Ник мог бы пойти с самой трудной проблемой к отцу, и тот немедленно нашел бы выход. Даже Сюзанна, намного умнее, чем думали ее ветреные друзья, приобретала многое, имея его отца в своих наставниках. После его смерти она продолжала приходить в их скромный дом два раза в неделю для уроков игры на фортепьяно.

Под руководством матери Ника и благодаря собственным способностям Сюзанна преуспела в музыке. Ник помогал ей в языках, а также с математикой. Вместе они ходили в школу в Эшбери.

Сюзанна отказалась поступить в привилегированный закрытый пансион в Сиднее, чтобы не расставаться со своим отцом.

— И с тобой, Нико, — говорила она, сверкая фиалковыми глазами, — я не вынесла бы расставания. Наши души едины.

Никакие чувства, кроме чистых и невинных, не беспокоили Ника до тех пор, пока ему не исполнилось шестнадцать и он не вымахал под шесть футов. После этого все ужасно усложнилось.

Казалось, ее отец больше не смотрит на него со снисходительной благосклонностью, как прежде. Он заметил, как Ник вырос, окреп и как быстро мужал. Ник давно посвятил себя заботе о Сюзанне, чем напоминал самого Маркуса Шеффилда. Но, достигнув шестнадцатилетнего возраста, он начал понимать, что к нему больше не относятся как к лучшему другу Сюзанны.

Эта. роль отводилась Мартину Уайту, любимцу одной из самых влиятельных семей в районе. Золотоволосый и голубоглазый Мартин старался сделать жизнь Ника невыносимой. Он никогда не позволял Нику забывать о том, что он «чужак». Но оба знали, что в основе их враждебности, которая принимала временами ужасные формы, лежала любовь к Сюзанне. Даже в четырнадцать лет она была окружена поклонниками, привлекаемыми ее красотой и веселым нравом, а также положением единственной дочери самого богатого человека в округе.

Риверроуд. Чудесное местечко с величественными старыми деревьями, изгибающимися над кристально чистыми водами реки Эшбери. Вся молодежь города любила плавать там, собираясь группами.

Но Ник и Сюзанна предпочитали быть только вдвоем. Они выбрали Джакаранда-Кроссинг, где подводные ямы считались особенно глубокими. Плавали они оба как рыбы. Садились на велосипеды, быстро-быстро раскручивали педали и съезжали по узкой тропинке, которая вела к их желтозеленой лагуне.

— Господи, как же жарко, — Сюзанна легко соскочила с велосипеда. Он бы упал, если б Ник не поймал его и не прислонил к дереву. — Никогда мне так не хотелось окунуться.

Она тут же начала скидывать школьную форму: жуткий передник в белую с темно-бордовым клетку, белую блузку, галстук, туфли и гольфы, пока наконец не осталась в синем купальнике. Высокая для своего возраста и стройная, как ивушка, с длинными красивыми ногами, загоревшими на летнем солнце. Маленькие, начинающие развиваться груди выделялись сквозь эластичную тонкую ткань.

Ник видел, как она делала это, прежде тысячу раз, но сейчас его словно внезапно пронзило рапирой прямо в поясницу.

— Быстрей. Что ты там копаешься?

Ник стоял, замерев на месте, не в состоянии перевести дыхание и найти нужные слова в ответ.

— Эй, дурачок, чего уставился? — воскликнула Сюзанна. — Не стой как чучело.

А Ник впитывал каждой клеткой своего тела ее красоту и женственность. Впервые в жизни он почувствовал, что значит быть загипнотизированным женщиной. Но ей только тринадцать лет. Маленькая девственница. Очаровательная принцесса.

Очнувшись, он разделся до плавок и стремительно нырнул в воду, охладившую вспыхнувший пожар в его юношеском теле.

Уже тогда Ник понимал, что может воспламениться от костра, коим являлась его подруга.

Они устроили состязания в плавании, словно были парой дельфинов. Потом уселись на песчаном берегу.

— Здорово! Как раз то, что мне было нужно. — Сюзанна быстро вытерлась и передала полотенце Нику, потому что он, как всегда, ухитрился забыть свое.

Жизнь никогда больше не будет прежней, подумал Ник. Теперь в ней нет места для невинных забав. И причина тому только одна: он влюбился.

— Ник? — Голос Сюзанны прозвучал как-то странно. В нем не было обычной самонадеянности, присущей обожаемой дочери Маркуса Шеффилда.

— Мы больше никогда не придем сюда, — произнес он. — По крайней мере, одни. — Слова вылетели неожиданно, но решение было принято.

— Но Нико, это наше место! Я не хочу, чтобы здесь торчал кто-нибудь еще.

— Твоему отцу не понравится, что мы купаемся тут.

— Это уж точно, — рассмеялась она. — Он бы нас убил.

— Ты понимаешь, что я имею в виду, Сюзи, — он взглянул на нее, едва ли скрывая свои мысли.

— С тобой я буду в большей безопасности, чем с кем-либо на свете. — Слезы вдруг заблестели в синих фиалковых глазах.

— Да, ты права. Я не собираюсь причинить тебе хоть какой-нибудь вред. Ты ребенок.

— И ты тоже! — она вспыхнула гневом.

— Я — нет. Я никогда не был таким ребенком, как ты и твои друзья. В некоторой степени вы все одинаковы.

— Черта с два! Я не похожа на них. — Сюзанна наступала на него, ее щеки покрылись красными пятнами.

— Но ты не видишь того, что вижу я. Ты не чувствуешь того же.

— Я люблю тебя. Ты мой самый лучший друг.

— Глупышка. Клянусь, я буду заботиться о тебе.

Ник вдруг отвернулся, не замечая, как напряглись мышцы на его загорелой спине.

Сюзанна совершила ошибку, коснувшись рукой его обнаженного тела.

— Ник?

— Как насчет твоей одежды? Накинь ее, — резко проговорил он.

— Ник, не злись! — взорвалась она.

— Я не злюсь. По крайней мере, на тебя. Пошли, — поторопил он.

— Мне скоро четырнадцать, — надув губы, сказала Сюзанна и поднялась. — Столько же, сколько и Джульетте.

— Не говори глупости.

Ник быстро наклонился и собрал свою одежду. Влез в брюки, потом поднял клетчатую рубашку с белой отделкой. Мать совсем недавно купила ее, а она уже стала маловата. Его отец был выше шести футов и трех дюймов, и Ник вырастет таким же.

— Нечего на меня набрасываться, — проговорила Сюзи. — Ты мне не старший брат.

Что-то в ее голосе подсказывало ему, что она готова расплакаться. Сюзанна — и плачет? Ник ни разу не видел ее слез.

— Брось, Сюзанна, пойдем. Я не хотел расстраивать тебя, — подобрел Ник.

— Все в порядке. Просто не люблю, когда намекают, что мы взрослые. Я ничего в этом не понимаю.

Она поняла, как только Ник поцеловал ее. Обхватив загорелое лицо Сюзанны руками, он коснулся ее губ своими. На вкус они оказались свежими и сладкими, а сама Сюзанна была как мерцающая радость.

Когда Ник отпустил ее, Сюзанна набрала в легкие воздух, чтобы что-то сказать, но не успела: рядом раздался сердитый крик:

— Какого черта ты себе позволяешь, Конрадс?

Мартин Уайт был одет в белую сорочку, джинсы и кроссовки. Свет искрился в его густых золотистых волосах. Красив, но все равно не шел, ни в какое сравнение с Ником.

— Это сюда вы ездите вдвоем? — поинтересовался он, не скрывая ревности. — Сюзанна, а если узнает твой отец? Ты позволяешь этому парню себя лапать?

В ответ она сжала кулаки и ударила Мартина в плечо.

— Ник стоит десятерых таких, как ты! — вопила она. — Он в сотни раз умнее самого умного парня из нашего города, и вряд ли найдется кто-нибудь еще такой умный, принципиальный и трудолюбивый. Его отец был выдающимся человеком, а мать прекрасная талантливая леди. Она замечательно играет на пианино. Черт, Мартин, да ты не умел даже читать, пока тебе не исполнилось шесть лет. Я научилась, когда мне было три! А что касается того, чтобы рассказать моему отцу, — кричала она, — попробуй только, и я клянусь, что не заговорю с тобой больше никогда!

Эту угрозу Мартин Уайт принял глубоко к сердцу. Спустя несколько лет он женился на ней.

Женился на любимой девушке Ника.