Добрая традиция

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В понедельник утром Стефани едва успела открыть магазин, как раздался телефонный звонок. Джойс взяла трубку.

— Если это меня, просто прими сообщение, — быстро прошептала Стефани.

Джойс кивнула.

— Магазин игрушек, Джойс у телефона, — сказала она в трубку. — Она не может подойти сейчас к телефону, мистер Макаллистер, что-нибудь передать ей?.. Хорошо, обязательно. — Джойс положила трубку на место. — Он хочет, чтобы вы позвонили и назначили встречу — в первой половине недели, если это возможно.

— Спасибо. — У двери звякнул колокольчик — вошла пожилая женщина. — Займись, пожалуйста, покупательницей, Джойс. Я пойду поставлю кофе.

Как ей теперь поступить с Макаллистером? — размышляла Стефани, наливая воду в кофеварку. Разве не Тони должен связаться с ним и сообщить, что она больше непричастна к планированию дома? Тони, безусловно, продолжит этот проект. Постройка дома — это его идея, не ее. И он сам виноват, что она не въедет с ним вместе в новый дом.

Она вздрогнула от отвращения, вспомнив разговор и отвратительную сцену перед ее домом, когда она сказала Тони, что не собирается выходить за него замуж.

— Стефани, — раздался с порога голос Джойс, — что случилось?

— О, ничего, — Стефани поморщилась, — ничего. Ну, в общем, кое-что. — Стефани вытянула вперед левую руку без кольца, на которую Джойс уставилась с явным недоумением. И рассказала о расторгнутой помолвке.

Она уже рассказала Джейни. И позвонила родителям, которые восприняли новость на удивление спокойно. Когда она позже разговаривала с Джейсоном, он сказал, что ее мать была даже довольна, потому что ей не очень понравился Тони. И Стефани сразу почувствовала себя лучше.

Джойс поцокала языком, обняла Стефани, пробормотала что-то вроде «Улов и получше найдется» и отправилась в туалет.

Стефани вышла в торговый зал — магазин был пуст. Она подняла трубку и набрала номер ГАМ. Ожидая, что ей ответит секретарша, она смутилась, услышав знакомый голос:

— Макаллистер.

— Это Стефани Редфорд. — Ее пальцы вдруг стали влажными и заскользили по трубке. — Я получила твое сообщение. Послушай, я не увижусь с тобой на этой неделе — тебе следует позвонить Тони насчет…

— Ты можешь освободиться на час-другой?

— Да… то есть нет. — Господи, как это сложно! — Позвони Тони. Он уже вернулся и все тебе объяснит. С настоящего момента я не буду принимать участие в обсуждениях проекта. Ты будешь общаться только с Тони.

— Это потому, что я назначил свидание Джейни? Господи, я не думал, что ты такая обидчивая! К тому же, мне помнится, это ты предложила, чтобы я отвел ее в кино. В любом случае у меня нет времени, чтобы играть в игры. Если ты и твой жених хотите, чтобы дом был готов к сентябрю, то вам придется пошевелиться!

— Я сказала, позвони Тони. — Голос Стефани был холоден. — С этого момента все консультации будут с ним. Я к этому непричастна, потому что…

— Потому что ты на меня обиделась. Послушай, не позволяй своему чувству испортить наши деловые отношения…

— Позвони Тони, — повторила она спокойно.

— К черту! Вы с Тони не торопитесь завершить строительство вашего дома? Отлично. У меня есть другие клиенты — те, которые, слава Богу, понимают, что время — деньги. Позвони мне, как только справишься со своим капризом.

— Я…

— Позвони, когда будешь готова действовать как взрослая. А до тех пор не беспокой меня, пожалуйста! — И он бросил трубку.

Стефани, конечно, ему не позвонила. И следующие несколько недель она никак не могла узнать, связывался с ним Тони или нет.

Убежденная в своей правоте, она приложила все усилия, чтобы выбросить из головы обоих мужчин. Днем это было не слишком-то трудно — работа занимала все время. А вот по вечерам — сложнее…

Джейни не упоминала имени Макаллистера, и Стефани понятия не имела, встречаются ли эти двое. Но она скорее откусила бы себе язык, чем спросила бы. Казалось, Джейни проводит дома меньше вечеров, чем обычно. Однажды, когда Джейни пришла около полуночи в романтическом настроении и с мечтательными глазами, Стефани выключила телевизор и задала все-таки вопрос, который поклялась никогда не задавать:

— Ты встречаешься с Деймианом Макаллистером?

Мечтательность Джейни куда-то улетучилась. Она сняла куртку, подошла к камину и, повернувшись к нему спиной, посмотрела на подругу.

— Нет, — сказала она тихо, — я с ним не встречаюсь. Тот поход в кино был единственным нашим свиданием.

Стефани почувствовала, как кровь приливает к щекам.

— Прости. Знаю, я его подставила. Это было очень невежливо.

Джейни нетерпеливо откинула волосы с лица:

— Ты его не подставляла. Мы бы назначили ту встречу, даже если бы ты не предложила нам сходить в кино.

Стефани сглотнула.

— Значит… вас тянуло друг к другу с первого момента. — Как же ей больно от этого! — Тогда почему вы больше не встречаетесь?

— Стеф, позволь мне снять камень с души. — Джейни села на стул напротив Стефани, лицо ее стало серьезным. — В тот вечер, когда я, возвращаясь из кондитерской, наткнулась на вас с Деймианом у входной двери… ну… я поняла, что электрические разряды между вами могут спалить весь Бостон.

— Джейни, я не хочу слушать.

— И когда мы вошли, а ты убежала в свою комнату, очевидно расстроенная тем, что Деймиан принял мое предложение зайти, мы с ним поговорили. С первых слов мы сошлись на том, что Тони Гулд не пара тебе. Мы бы оба не вынесли, если бы ты испортила себе жизнь, выйдя за Тони. — Джейни выпятила подбородок. — И мы решили предпринять кое-что. Пока не поздно.

Стефани смотрела на нее, не веря своим ушам. То свидание было устроено с единственной целью — заставить ее ревновать? Чувство унижения быстро сменилось гневом.

— Значит, даже если бы я не заставила его пригласить тебя, вы бы все равно назначили свидание? Хорошо, это действительно снимает груз с моей души. — Ее тон был холодным как лед. — Я мучаюсь оттого, что просто поступила невежливо, когда вы, милая парочка, все это время обманывали меня, хитрили и…

— С лучшими намерениями, Стеф.

Стефани вскочила на ноги, глаза жгли слезы.

— Деймиану ты нравишься, Стеф. Я имею в виду… по-настоящему нравишься.

Стефани подошла к окну, отодвинула шторы и уставилась в темноту невидящим взором.

— Я только что завершила свои отношения с Тони, — обернувшись к подруге, проговорила она. — Это был провал, Джейни. И я не готова к еще одному фиаско — особенно с таким человеком.

— С таким человеком? Что это значит?

— Я хочу выйти замуж. — Гнев Стефани пропал, и она стала совсем беспомощной. — Я хочу маленький домик, белый заборчик и среднеамериканское количество детей — два с половиной. Причем — все сразу. Я не согласна на что-либо меньшее. Деймиан Макаллистер однажды уже был женат и ясно дал понять, что не собирается идти к алтарю еще раз. Даже если предположить — повторяю, предположить! — что мне он интересен, я бы никогда не стала с ним встречаться. Какой в этом смысл?

— Но если бы он влюбился в тебя, он, конечно бы…

— Джейни, — голос Стефани был спокойным, — этот человек даже не празднует Рождество! Понадобится никак не меньше чем чудо, чтобы превратить его в того, кто мне нужен. И потом, мое суждение о людях никуда не годится. Только посмотри, как я ошиблась в Тони. Нет, я хочу переждать некоторое время, прежде чем снова окажусь на ярмарке невест. Может, научусь лучше видеть людей и снова смогу себе доверять. — Она глубоко вздохнула и заставила себя улыбнуться. — Расскажика мне лучше, кто несет ответственность за то мечтательное выражение твоих глаз, с которым ты вошла?

Джейни, должно быть, поняла, что разговор о Макаллистере окончен. И она, сначала печально, а потом со все большим увлечением, начала рассказывать Стефани о новом человеке в своей жизни, с которым ее познакомили родители одного из ее подопечных малышей.

Стефани радовалась счастью подруги, но, даже слушая ее, не переставала думать, узнал Макаллистер или нет о том, что ее с Тони больше ничего не связывает.

Знает ли он, что она свободна? Он до сих пор ей не звонил…

— Я обыскала весь отдел детективов, пытаясь найти «Ранние могилы» Джеймса Уэста, — сказала Стефани жевавшей резинку продавщице в книжном магазине, — но у вас, кажется, книги нет.

— Давайте я проверю. — Со скучающим видом продавщица нажала несколько клавиш на компьютере и глянула на монитор. — «Ранние могилы» — одно из ранних произведений автора, выходило довольно давно и больше не переиздавалось. Я сомневаюсь, что вы хоть где-нибудь найдете книгу. — Глядя мимо Стефани, она, заметно приосанившись, обратилась к следующему покупателю: — Доброе утро, сэр.

Разочарованная, Стефани повернулась, чтобы уйти, и обнаружила, что путь ей преграждает мужчина. Это был Макаллистер.

На нем была кожаная куртка-пилот, джинсы и красивый вязаный свитер. Макаллистер просто излучал здоровье и энергию. Его кожа светилась загаром, глаза блестели, а темные волосы были растрепаны ветром. Пальцы Стефани так и просились их пригладить. Она сжала руки в кулаки.

— Ты ищешь «Ранние могилы»? Я дам тебе мой экземпляр.

У Стефани голова закружилась от знакомого мужского запаха.

— Что ты здесь делаешь? — чуть слышно спросила она.

Его брови поползли вверх от удивления.

— Ты, конечно, помнишь, Джейни говорила, что это мой любимый книжный магазин?

— Да… но…

— Я сюда часто захожу. Просто много читаю. Так насчет книги…

— Несколько первых глав я прочла у тебя дома, но терпеть не могу начинать хорошую книгу и бросать недочитанной…

— Позвоню соседке, которая в мое отсутствие присматривает за моим домом в Вермонте, попрошу найти эту книгу и послать тебе с курьером.

— Спасибо. — Ее тон стал деревянным — как и поза. — Ты знаешь, что Шекспир сказал: «В долг не давай и должником не будь»?

— А Пифагор сказал: «Друзья делятся всем». И я думаю, что, приложив некоторые усилия, мы могли бы…

— Кроме того, — быстро сказала она, — мне кажется, ты не захочешь даже на время расстаться с этой книгой. Мне кажется, что… она много для тебя значит.

По его лицу пробежала едва уловимая тень. Когда он ответил, его голос был спокойным:

— Ты любишь книги, и я верю, что ты…

— Следующий, пожалуйста! — резко произнесла девушка за прилавком.

— … будешь с ней хорошо обращаться. — Макаллистер положил на прилавок последний бестселлер Дика Фрэнсиса в переплете.

— Да не надо, — сказала Стефани. — Если я не смогу найти эту книгу в магазинах, то пойду в библиотеку. Просто все остальные книги Уэста у меня есть дома, и мне хотелось бы добавить к моему собранию и «Ранние могилы». Но все равно, спасибо за предложение.

— Подожди секунду, я только заплачу. — Он полез в карман за бумажником. — Я хочу угостить тебя кофе. — Он вынул из бумажника пластиковую карточку и пошел к кассиру. Пока он стоял к ней спиной, Стефани ускользнула.

Магазин был полон людей, и она с трудом пробиралась сквозь толпу. Выйдя на улицу, она увидела, что ее автобус вот-вот отправится. Стефани побежала и успела заскочить в двери как раз вовремя.

Друзья, он сказал. С некоторой натяжкой их можно назвать друзьями. Но она никогда не сможет быть ему только другом. А нечто большее между ними просто невозможно.

Она пересела на другой автобус и через десять минут уже входила в свой любимый кафе-бар «Зона комфорта». Взяла воскресную газету, кружку «каппуччино» и села на свое любимое место. Отпив из кружки, Стефани начала читать.

Макаллистер сунул под мышку воскресную газету, заплатил за «каппуччино» и направился через зал кафе-бара к объекту своего внимания.

Она повесила куртку на спинку стула, и он видел, что на ней рубашка в сине-белую полоску и полотняные брюки. Ее волосы были распущены, и шоколадно-коричневые кудри спадали на глаза — она наклонилась над газетой.

Ее красота странно влияла на сердце Макаллистера. Именно по этой причине после того ее телефонного звонка, когда он грубо посоветовал ей повзрослеть, он и держался от нее подальше. Но когда он неожиданно увидел ее в книжном, его захватил восторг, заглушивший чувство осторожности и самосохранения. Ему хотелось проводить с ней время. Разве это так плохо? Просто попить кофе вдвоем? В общественном месте? Это ведь не опасно?

И он пригласил ее…

Но она убежала. Когда он стоял у кассы и случайно посмотрел в окно, то увидел, как она запрыгивает в автобус. Тогда-то он и вспомнил, что рассказывала ему Джейни. Гулд каждое воскресенье утром играл в сквош, а у Стефани была своя программа, которая неизменно заканчивалась в «Зоне комфорта».

У ее столика он остановился. Стефани все еще была погружена в газету. Аромат ее духов достиг его. Зеленый мох. Розы. Долгие поцелуи. Все эти образы проплыли в его сознании. Образы, совершенно неуместные в этом оживленном кафе в воскресное… или какое-либо другое утро.

— Ну, — он лениво бросил на стол газету, — еще раз привет!

Она резко вскинула голову. Глаза округлились, рот приоткрылся от изумления. Эти соблазнительные губы, алые, полные и искушающие, как нагретая солнцем земляника.

— Что ты здесь делаешь? — задохнулась она.

— Ты повторяешься, милая! — Он поставил свою кружку, скинул куртку и повесил ее на спинку свободного стула. — Можно? — Не оставляя ей времени сказать «нет!», он уселся напротив. Сделал большой глоток кофе, облизал сливочную пенку с верхней губы, вытащил спортивную страничку из своей газеты и, бросив рассеянную улыбку Стефани, углубился в чтение.

Стефани уставилась на него в шоке, сердце ее громко стучало. Его появление именно в этом кафе совершенно точно не было случайностью. В Бостоне тысячи кафе. Так почему же он оказался именно здесь? Ответ на этот вопрос ей известен даже слишком хорошо!

— Ты следовал за мной! — В ее тоне было обвинение.

Он поднял голову, на его лице было выражение оскорбленной невинности.

— Следовал за тобой? Навряд ли! Я был еще у прилавка, когда увидел, как ты запрыгиваешь в автобус! Черт возьми, я не супермен.

Нет? Стефани едва сдержалась, чтобы не возразить ему. Он был похож на супермена больше, чем кто-либо еще.

— Значит, ты утверждаешь, что это чистая случайность?

Он улыбнулся, дразня ее взглядом:

— Но ведь и приятная, не правда ли? — Его глаза шаловливо блеснули. — Я тоже не против отныне проводить здесь, в твоем любимом кафе-баре, часть воскресного утра.

Значит, он знал, что здесь ее обычное место.

И человек, информировавший его об этом, — Джейни.

Эти двое были в сговоре. Стефани было известно, что они встречались наедине только однажды. Но сколько же он успел узнать о ней, Стефани, за одно свидание! Что-то уж слишком много!

— На самом деле я не приветствую это вторжение, — отрезала она. — Одиночество — та часть моей программы, которую я больше всего ценю. Разве Джейни забыла об этом упомянуть?

— Нет, — сказал он мягко, — она упомянула об этом.

— Тогда почему…

— Рутина может и надоесть.

— Бывают и хорошие привычки.

— Если разделять их с хорошими людьми, — сказал он и улыбнулся.

Она растаяла. И улыбнулась в ответ. Просто не могла этому противиться. Он такой чертовски привлекательный… И даже больше.

— Ладно. — Она отложила свою газету в сторону. — Чего ты хочешь?

— Опасный вопрос, — сказал он; глаза его смеялись.

— С тобой разговаривать — будто идти по минному полю. С завязанными глазами. — Она пыталась разозлиться.

— Сама спросила. — Он пожал плечами, еле справляясь с улыбкой.

— Я спрошу по-другому. Зачем ты здесь?

— Мне было интересно посмотреть, на что похоже то место, где ты любишь проводить воскресное утро, — ответил он.

— Ну, теперь ты знаешь.

— Да, теперь я знаю. И меня не удивляет, что это не какая-то модная забегаловка…

— Должна тебе сообщить, что я все-таки посещаю — и довольно часто — самые модные забегаловки!

— Может быть, в рабочие дни. Или по субботам. Но никогда — в воскресенье. По воскресеньям ты приходишь сюда, потому что в этот день ты больше обычного скучаешь по своей семье… И потому что это местечко хорошо укрыто от городского шума, потому что здесь такая домашняя атмосфера. — Широким жестом он охватил взглядом ачки газет на стойке бара, двух толстых рыжих котов, спавших на диванчике у окна, репродукции Нормана Рокуэлла[1] по стенам и букетик поздних анютиных глазок на столе. — Я прав?

— Ты забыл про камин, — она махнула в сторону кирпичного очага буквально в двух шагах от них, в котором уютно потрескивали поленья. Хрипловатый смех Макаллистера вдребезги разбил ее ледяной щит, и сердце Стефани затрепетало.

— Я выиграл.

— А я и не собиралась спорить. — Стефани обхватила кружку обеими руками и попыталась выглядеть совершенно спокойной под его прямым взглядом — Когда я жила дома, мы все ходили к ранней службе по воскресеньям. После моего переезда сюда я сохранила эту традицию. Для себя одной. Но когда я выходила из церкви, я всегда чувствовала… подавленность…

— И одиночество.

— Ммм. Я случайно заглянула сюда однажды, когда бесцельно бродила по улицам. И мне тут понравилось. Я… почти как дома. — Она прочистила горло. — А ты? У тебя есть какие-нибудь родственники в городе?

Его взгляд, пристальный и заинтересованный, погас.

— Нет. — Он поднялся на ноги. — Твой кофе, наверное, остыл. Давай-ка мне твою кружку. Я принесу тебе другой.

Стефани почувствовала, что бледнеет. Он снова закрывается от нее. Для него кажется нормальным проникать в ее жизнь… что, в общем-то, не плохо. У нее нет секретов. Но хлопать дверью перед ее носом, когда она пытается узнать его чуть лучше… Это обижает.

Она тоже поднялась.

— Спасибо, одной кружки мне достаточно. — Она набросила куртку. — Я иду домой, и, пожалуйста, не провожай меня и не предлагай подвезти. Я люблю ходить пешком. Это освежает мысли.

И она пошла прочь от него. Но тут же почувствовала укор совести. Может быть, он так же одинок, как она? Ну и пусть, это его проблема. Она шла не оборачиваясь.

Дочка Джойс выходила замуж в понедельник, в середине марта, и Джойс пригласила Стефани на свадьбу.

Ради такого события Стефани разорилась на новый весенний наряд — зеленое шелковое платье и такой же короткий пиджачок. Она знала, что выглядит в этом наряде потрясающе, но настроение у нее было плохое. С тех самых пор, как она разорвала помолвку. Стефани решила, что возьмет такси до церкви, но когда она сказала об этом Джойс дня за два до свадьбы, та ответила: Джина, ее дочь, уже договорилась, что за Стефани заедут.

— Договорилась?

— Да. Начальник матери ее жениха заедет за тобой, — туманно ответила Джойс. — Я с ним не знакома, но, очевидно, он очень хороший человек. Не женат, как и ты. Придет один.

Это ловушка? Стефани попыталась угадать коварный замысел в глазах Джойс, но та глядела честно, и улыбка ее была открытой. Стефани расслабилась.

— Джина такая внимательная. Когда я должна быть готова?

— Он заедет за тобой в четыре.

Они вышли на улицу — рабочий день закончился. Джойс направилась к своей машине. Стефани краем глаза заметила какое-то движение в окнах офиса ГАМ. И подняла голову, чтобы посмотреть туда.

Двое стояли в профиль у окна. Макаллистер и Тиффани Уитни. Они стояли довольно близко, и блондинка заглядывала Макаллистеру в глаза. Горло у Стефани сдавило.

В этот момент, будто почувствовав ее взгляд на себе, Макаллистер повернул голову и выглянул на улицу. Их глаза встретились — на краткий миг. Но у Стефани тут же загорелись щеки. И, будто пронзенная стрелой, она поспешила прочь.

Черт! Зачем она позволила себе взглянуть туда!

Двумя руками ухватившись за ремень сумки, она ускорила шаг, будто пыталась отдалить от себя образ Макаллистера и той рафинированной блондинки.

Но эта картинка словно отпечаталась в ее мозгу и исчезла только дома, поздно вечером.

Точно в четыре часа в день свадьбы зазвонил телефон. Стефани подняла трубку и услышала, как мужской голос, сильно искаженный плохой связью, произнес что-то вроде «Транспорт подан».

— Я сейчас буду, — ответила она.

Когда она вышла из лифта, ее лицо украшала дежурная улыбка, адресованная человеку, ожидавшему ее у двери. На нем был черный смокинг, сияющая белизной рубашка с гофрированной грудью и черная бабочка. Улыбка ее стала гримасой, когда Стефани подняла глаза на его лицо.

— Что ты здесь делаешь? — с трудом произнесла она.

Макаллистер поднял брови.

— Я — твой шофер. Разве Джойс не сказала тебе, что это я тебя подвезу? — Он еще никогда не выглядел так великолепно. Высокий, темноволосый и красивый — эти определения лишь формально описывали то, что она видела. Сердце у Стефани громко застучало.

— Нет. Она сказала, что за мной приедет начальник матери ее жениха!

Он пожал плечами.

— Это я. — (Стефани уставилась на него.) — Сын моей секретарши женится на дочери твоей продавщицы. Марджори Саттон, моя секретарша, и твоя помощница — подруги уже много лет. Конечно…

— Я знаю об этом. О том, что они подруги. Но Джойс не посчитала нужным объяснить подробнее, за кого выходит ее Джина. Что я не могу понять, так это почему Джойс не сказала мне, кто меня повезет. Господи, она знала, что мы встречались. Она видела, как мы уезжали тогда, когда ты показывал мне участок под дом! Почему…

— Я думаю… — от раздражения губы Макаллистера вытянулись в ниточку, — нас подставили. Марджори Саттон ясно дала мне понять, что тебе хорошо известно, кто приедет за тобой. Я убью эту женщину!

— Так это такая тяжкая повинность для тебя — отвезти меня в церковь? — высокомерно спросила Стефани.

— Повинность? — Его серо-голубые глаза скользнули по ней. Его дыхание немного участилось, а взгляд затуманился. — Нет, это совсем не повинность. Но скажи мне, — он взял ее под руку и повел к двери, — почему это я, а не твой жених везет тебя на свадьбу?

Он не знал. Он все еще не слышал. Значит, именно поэтому он ей не звонил ни до, ни после той встречи в книжном. На мгновение ее сердце сладко заныло, как птица, неожиданно выпущенная на волю. Потом Стефани вспомнила о Тиффани Уитни и о том, как та смотрела на Макаллистера.

— У меня нет жениха. — Она почувствовала, как его рука на секунду разжалась. — Я разорвала помолвку несколько недель назад.

Он уже пришел в себя — крепко держал ее руку чуть выше локтя, и она чувствовала его учащенный пульс.

— Значит, ты бросила Гулда… снова. — Его тон был спокойным. — И на этот раз… окончательно? — Он открыл перед ней дверь.

Стефани шагнула на улицу, в солнечный свет.

— Именно.

Где-то невдалеке какая-то пичужка разразилась радостной песней.

— И… я так понимаю, — его рука скользнула вниз, к ее ладони, — Джойс об этом хорошо известно?

— Конечно.

— Тогда Марджори Саттон тоже знает. Но она ничего мне не сказала. Да, они нас подставили. — Деймиан и Стефани вместе шли к парковке, и он не отпускал ее руку. Открыл ей дверцу, и Стефани, прошмыгнув мимо него, уселась. Он снова взял ее за руку. — Стефани?

— Ммм? — Она глядела снизу вверх.

Он улыбнулся, и у нее сердце сжалось в груди.

— Я должен сказать… несмотря на то что нас подставили, мне нравится, как развиваются сегодня события.