Дочь для монстров

Закутавшись в одежду до самых бровей, Лера украдкой наблюдала за тем, как Олег ведет машину. Фонари, словно постовые, выстроившиеся вдоль шоссе, будто с любопытством заглядывали в салон, высвечивая обнаженный торс мужчины. Фонари, фонари, фонари, свет и тьма вперемешку, тишина и пустая дорога — все это создавало какую-то непередаваемую атмосферу. Словно тонкий качающийся мост между мирами. Отчуждение или понимание, доверие или пренебрежение, дружба или вражда?

— У тебя в кармане шприц, — тихо сказала Лера. — Я случайно нашла, — виновато добавила она.

Олег качнул головой и снова сосредоточился на дороге. Он молчал, сжимая руль так, что побелели костяшки, спидометр уже зашкаливал, но мужчина продолжал упрямо давить на газ.

Лера видела, как напряжены его мощные руки, как сильно сжаты челюсти, как выступили вены на запястьях.

— Вернешься в приют? — хрипло спросил мужчина.

Девушка серьезно задумалась, отвернувшись к окну. Ей почему-то было очень жалко Олега. Ведь, судя по всему, он очень одинок. Неясно, какие тараканы живут в его голове, но видно, как он старается быть внимательным и заботливым.

— Нет, останусь. И разберусь во всем, — решительно возразила девушка и замолчала.

Олег тоже не спешил продолжать диалог. Он включил приемник, заполнив тишину, повисшую в машине, музыкой.

"Бесконечна пытка тишиной,

Тишина смеется над тобой,

Застывает время на стене,

У часов печали стрелок нет.

Ночь за ночью, день за днем — один,

Сам себе слуга и господин,

А года уходят в никуда,

Так течет в подземный мир вода..."

Выбирал ли специально, или просто совпало, Лера не знала, с легкой дрожью вслушиваясь в слова песни. Действительно, пытка тишиной может быть бесконечной. Тишиной и одиночеством. Ей ли этого не знать?

Слова песни Ария — "Пытка тишиной". Очень советую ^_^

Письмо

— Даже не думай! — взбешенной дьяволицей набросилась на директора Алина. — Я тебя насквозь вижу! Оставь её в покое!

Вениамин по давно укоренившейся привычке курил, стоя у открытого окна. Внезапное появление буйной воспитанницы заставило его вздрогнуть и болезненно поморщиться.

— Лина, сядь и объяснись, — сухо бросил брюнет, даже не удостоив девушку взглядом.

— Буду выражаться яснее, — упав в гостевое кресло и немного успокоившись, ответила Алина. — Не порть жизнь Лере Шмелевой и, кстати, бросай курить. А то загнешься от рака легких.

Вениамин с минуту помолчал, а потом громко расхохотался. Девушка поёжилась от этого смеха и поспешила спрятать глаза в пол. Иногда ей казалось, что директор в душе добрый и отзывчивый, но порой она начинала сомневаться в том, что в этом мужчине остались хоть какие-то человеческие чувства.

— Алина, не лезь не в своё дело, — резко оборвав смех, проговорил директор. — Поверь, Валерия — последний на планете человек, которому я желаю зла. И, кстати, впредь, не забывайся. Второго такого «явления Христа народу» я с твоей стороны не потерплю. В твоём положении надо сидеть тихо и молитвы мне по вечерам возносить.

— Я, по-моему, свой долг неплохо отработала, — с горечью в голосе прошептала девушка, поднимаясь с кресла.

Директор неопределенно хмыкнул и снова отвернулся к окну.

— Алина! — чуть подумав, окликнул он, но дверь уже закрылась. — Боже, какой же я старый дурак, — пробормотал брюнет, погасив сигарету. От курения давно пора было воздержаться.

***

За неделю, проведенную в особняке, Лера не узнала ничего нового. Олег по-прежнему был мягок, заботлив и дружелюбен, но при любой попытке заглянуть ему в душу девушка натыкалась на глухую стену. Это мешало расслабиться и почувствовать себя счастливой.

На работу мужчина уходил очень рано. Возвращался к восьми и сразу садился за бумаги в своём кабинете. Ближе к десяти он выходил поужинать. Читал Лере книги или смотрел с ней какой-нибудь интересный фильм.

Подобный распорядок девушку устраивал, но такая жизнь казалась на редкость скучной. Бездельничать, правда, времени не было. Большой дом требовал постоянной уборки, а голодный «папа» — вкусной готовки. Еще каждое утро в районе десяти звонил Вениамин, вежливо интересуясь, все ли у Леры в порядке. Получая положительный ответ, он прощался и вешал трубку, чтобы перезвонить на следующий день.

Развлечение себе Лера нашла на второй день пребывания в доме. Как известно, запретный плод сладок. А уж запретная территория…

Подробнейшим образом изучив коридор третьего этажа, Лера пришла к неутешительному выводу — библиотека, кабинет и спальня Олега заперты надежно. Все двери в доме открывались от одного её прикосновения к сенсорной панели или от электронной карты. Тут же табло подсвечивалось красным, загораясь недружелюбной надписью: «недостаточный уровень доступа».

Пользуясь неограниченным запасом времени, девушка по несколько часов крутилась возле дверей, как лисица у курятника. Отсутствие доступа на крышу и в библиотеку печалили её больше всего. Но на окольные намеки про огромную любовь к книгам Олег с непробиваемым выражением лица интересовался, какую именно ей принести.

Вечер пятницы отличался от незаметно пролетевшей недели только одним: Олег вернулся почти на два часа раньше. Сгорбленный и мрачный как туча, он поцеловал Леру в макушку и сразу пошел на кухню, ставить чай.

— Что-то случилось? — аккуратно поинтересовалась девушка, оттесняя шатена от плиты.

— Нет, все хорошо, — отрывисто ответил он. — Завтра суббота, куда хочешь поехать?

Лера неопределенно пожала плечами. Она видела, что Олег сам не свой, но ничего не могла с этим поделать. Пока девушка хлопотала, накрывая на стол, мужчина достал из кожаного портфеля какую-то бумагу и с сосредоточенным лицом принялся её читать. Лера заметила, что на листе от силы два абзаца текста, но, судя по тому, как Олег бегал по ним глазами, эти строчки представляли для него огромный интерес.

— Чай с пирогом, — преувеличенно бодро произнесла девушка, чтобы обратить внимание «папочки» на поставленное перед ним блюдо.

— Большое спасибо, — тихо проговорил он, бросив лист обратно в портфель.

Молча выпив чай и скупо похвалив Леру за пирог, мужчина поднялся и пошел наверх.

— Вредина! — пробормотала ему в след девушка. — Первый раз же пирог действительно хорошо получился!

Почти два часа Лера провозилась на кухне, но Олег так и не спустился. Полюбовавшись на идеальный порядок, царящий на плите и столах, девушка устало плюхнулась на табурет. «Веселая жизнь, ничего не скажешь!», — пронеслось у неё в голове. Сегодняшний план работ был выполнен и даже перевыполнен. Совесть разрешала прогуляться по саду или посмотреть кино.

— Гулять, — вслух сказала Лера, неотрывно глядя на забытый Олегом портфель.

На самом деле плита не нуждалась в получасовой полировке, а пол на кухне не так уж и испачкался, чтобы его мыть. Просто лазить по чужим вещам некрасиво, но иногда очень хочется, а решимости не хватает.

Послав приличия и моральные нормы к чертям на вечеринку, Лера открыла портфель и, воровато оглянувшись, достала чуть измятый лист.

Это оказалось официальное письмо со всеми печатями и прочей оформительской лабудой. Пропустив реквизиты, девушка сразу вчиталась в текст.

«Олег Сергеевич, образец костного мозга, присланный Вами, в растворе не прижился. Мне очень жаль, не теряйте самообладания.

Искренне Ваш, Митт Коин.»

Лера перечитала текст еще два раза, но все равно не смогла понять его смысла. Раствор, костный мозг, все это как-то плохо укладывалось в голове. Девушка припомнила, что Олег работает в медицинской компании, но это письмо явно было чем-то личным.

Засунув лист обратно в портфель, Лера пошла вверх по лестнице. Пора было задать «папочке» пару вопросов. Ей, в конце концов, по исходу недели решать, соглашаться ли на удочерение.

Дверь в кабинет оказалась не заперта, о чем свидетельствовал зеленый огонек на тачскрине. Не удосужившись постучаться, девушка вошла в святую святых Олега.

Зверь

Кабинет озарялся слабым светом молодой луны, серебром льющимся из-за стекла. В этой неуютной полутьме оказалось сложно разглядеть очертания комнаты, зато был хорошо виден её хозяин.

Олег, раздетый по пояс, сидел за широким столом. На ворсистом темно-синем ковре в беспорядке валялись бумаги, книги, массивная бронзовая статуэтка. Создавалось впечатление, что кто-то просто скинул все это добро со столешницы.

Жгут перехватывал руку мужчины выше локтя, рядом лежали использованные шприцы и пустые ампулы, на подлокотнике высилась бутылка вермута. Шатен запрокинул голову на спинку кресла, его прикрытые веки слегка подрагивали, губы сжались в одну линию и побелели.

— Зачем ты пришла? — хрипло спросил он, не открывая глаз.

Лера против воли попятилась назад. В комнате висел странный навязчивый химический запах, луна, как зловещий хитро прищуренный драконий глаз, заглядывала в окно. Девушка готова была бежать без оглядки, но стояла на месте. Сколько еще она будет убегать? От Вениамина, перепачканного в крови, от Олега, в ночной полутьме колющего себе очередную дозу.

— Спросить, — набравшись решимости, проговорила Лера.

— Не самый подходящий момент, не находишь? — со злой усмешкой поинтересовался мужчина.

Девушка, переборов страх, медленно приблизилась к столу и присела с краешку.

— Я не смогу быть твоей дочерью, если не буду ничего знать. Я просто на это не пойду, — медленно произнесла она.

Олег рассеянно посмотрел куда-то сквозь Леру и сделал большой глоток из бутылки.

— Это инсулин, — ухмыльнувшись, сказал шатен. — Я диабетик.

Лера протянула ладошку к вскрытой ампуле, но тут же получила легкий шлепок по руке.

— Не верю! — обиженно отдернув руку, выпалила девушка и пристально посмотрела в ледяные глаза мужчины. — Рассказывай, иначе я завтра же уеду!

— Уедешь… — почти шепотом пробормотал Олег.

Его взгляд потерял осмысленность и был направлен в черное небо за окном. Сморгнув, словно стряхивая оцепенение, мужчина медленно снял жгут и, переставив бутылку на стол, поднялся на ноги.

Лера спрыгнула со столешницы и отступила на пару шагов. От состояния Олега девушку бросало в дрожь. Она видела, как в белых лунных бликах блестят крошечные капельки пота на его мускулистом теле. Капли кровавого пота.

Сделав глубокий вдох, Лера аккуратно самыми кончиками пальцев провела по широкой груди вздрогнувшего всем телом шатена. Так и есть. Кровь размазалась в длинные полосы, словно кто-то рванул по коже ногтями.

— Что это? — чужим, севшим и дрожащим голосом, спросила Лера.

Олег, молча, покачал головой и крепко ухватил Леру за плечи, одним движением опрокидывая на стол. Девушка дернулась и вскрикнула, но руки, сжимающие её плечи, были словно отлиты из металла и хватки не ослабили.

— Пусти! — жалобно попросила она, с нарастающей паникой наблюдая как разрастается в глазах Олега огонь безумия.

Мужчина только криво улыбнулся и рывком сорвал мешающую ему одежду. Крепкая ткань хрустела под пальцами, заставляя только дивиться дьявольской силе их владельца. В сторону полетела недавно совершенно новая, а теперь похожая на обычную тряпку рубашка, за ней последовали узкие джинсики и нижнее бельё.

Лера окончательно обезумела от ужаса. Столько лет успешно спасавшаяся от многочисленных домогательств, она ничего не могла противопоставить звериной силе Олега.

Мощный хук кулаком в челюсть он проигнорировал, словно не заметив. От последовавшего за ним удара лбом, просто уклонился, низко зарычав.

Девушка извивалась всем телом, пытаясь скинуть с себя насильника, но он был значительно сильнее. От ощущения собственной беспомощности по щекам давно текли слезы. Лера обреченно зажмурилась, когда мужчина наклонился к ней и властно поцеловал в губы.

Этот поцелуй не имел ничего общего, с тем, самым первым: нежным, трепетным с легким табачным привкусом, который «украл» у неё директор. Одно воспоминание о нём еще долго заставляло щеки гореть багрянцем.

Олег же до боли прикусывал её губы, не считаясь ни с чем, горький вкус алкоголя неприятно туманил голову, выбивая землю из-под ног. Грубые руки нагло сжимали упругую грудь, царапали кожу, сдавливали соски.

«Никогда не сдамся!», — пронеслось в мыслях у девушки. Мотнув головой, она плюнула «папочке» в лицо.

На секунду его глаза прояснились, а хватка ослабла, но не успела Лера обрадоваться, как мужчина снова оскалился и рывком без особого труда раздвинул ей колени.

Почувствовав, как что-то каменно твердое упирается между ног, Лера начала вырываться с новой силой, стараясь всеми способами сделать своё тело наименее доступным для надругательств. Понимая всю бесполезность своих попыток, девушка решила все равно бороться до последнего.

Олега её брыкания волновали мало. Покрепче прижав к себе жертву, он грубо вошел в неё, замерев лишь на секунду, будто вслушиваясь в короткий болезненный вскрик, сорвавшийся с пухлых губ, а потом продолжил двигаться, постепенно наращивая темп.

Лера лежала под ним безжизненной, поломанной куклой, пытаясь понять, что все-таки больнее: глубокие и резкие проникновения в её тело, или очередное предательство показавшегося хорошим человека.

Ослабевшие руки в тщетной попытке оттолкнуть шатена, скользили в крови, покрывающей каждый миллиметр его кожи.

Все вокруг перемешалось. Запах крови, алкоголя и табака, отчаянные, постепенно угасающие мысли, жестокие прикосновения и постоянная боль.

Девушка чувствовала, как её несколько раз переворачивали, устраивая в более удобную позу, как текло по ногам чужое, горячее семя и думала только об одном: «Почему так?».

Время прекратило своё существование, луна замерла в небе, не спеша покидать свои владения, остановилось вечное тиканье часов. «Простите меня, директор, я была к вам несправедлива», — подумала Лера, теряя сознание.

Розы

Терпкий, всепроникающий аромат роз пропитал всю комнату. Слабый ветерок, врывающийся в чуть приоткрытое окно, развеивал удушливый цветочный аромат, даруя прохладу и свежий воздух.

Лере снилось ложе из кроваво-красных лепестков, на которое она всходит под мрачную, лишенную ритма музыку. Адская, «гудящая», резонирующая и тревожная скрипка в сопровождении тяжелых ударных.

Со всех сторон её окружали розы, так любимые с детства цветы, цветы, которые она ни разу не держала в руках. Сейчас почему-то думалось об острых шипах на крепком стебле, а не о тонком аромате и бархатных лепестках. Шипы безжалостно кололи кожу, принося невыносимую боль, заставляя тело вздрагивать, а рот открываться в безмолвном крике.

Вынырнув из пугающего сновидения, Лера резко села на кровати. Судя по яркому солнышку, гонявшему пылинки у открытого окна, было уже далеко за полдень. Девушка повела мутным взглядом по комнате, пытаясь более ли менее восстановить события прошедшей ночи.

Розы. Они стояли везде. На каждой свободной горизонтальной поверхности вокруг постели. Розовые, белые, желтые, зеленые, оранжевые и даже голубые. Любые, кроме красных, на самый привередливый и избирательный вкус. Гигантские, с огромными бутонами на длинных, почти метровых стеблях, и россыпь малюсеньких, трогательно нежных, устроившихся на одной веточке.

Выдохнув сквозь зубы, Лера бочком сползла с кровати. Тело болезненно ломило, ноги не слушались, на запястьях красовались пестрые синяки — четкий оттиск чужих пальцев. От нахлынувших воспоминаний все внутри сжалось от омерзения. Взяв себя в руки, девушка огляделась.

Кроме розария в спальне обнаружилось еще одно обновление. В пустом доселе углу высилась нереально огромная плюшевая панда, почти касающаяся ушами четырехметрового потолка.

Подойдя поближе девушка увидела, что черный животик игрушки является дверцей. Недолго думая, Лера заглянула внутрь. Её взору предстали: удобное бескаркасное кресло, на котором при желании можно было даже спать, тонкие полочки, заполненные карандашами и листами для рисования, откидной столик с креплением под чашку, ночник со старотипным выключателем-ниткой и небольшой вентилятор.

Настоящий «домик» в доме. Маленькое убежище, замкнутое личное пространство, о котором с детства мечтает любой ребенок. На раскрытом сейчас столике Лера заметила свернутый пополам лист и пятитысячную купюру.

С опаской покосившись на деньги, словно они могут на неё наброситься с кулаками или непристойными предложениями, девушка развернула бумагу.

«После всего, что произошло вчера, просить прощенья глупо. Но я все-таки сделаю это. Лера, прости меня, если сможешь. Я готов ответить за свой поступок так, как ты пожелаешь. На столе лежат деньги на такси, на случай если ты захочешь уехать.

Люблю тебя, Олег.»

«Хорошо, что на такси, а не за секс», — раздраженно подумала Лера. Сейчас она судорожно вспоминала о том, что произошло вчера. Хотелось кричать или плакать в голос. Крушить мебель, бить посуду, прыгнуть с крыши. Внутри комком свернулась горечь и обида. За боль и унижение, за злые глаза, смотрящие без сожаления, со звериной похотью.

Хоть Олег и отличался от её первого «удочерителя», Лера сейчас одинаково ненавидела обоих.

Поправив на себе чистенькую полосатую пижаму, в которую её, видимо, переодели прошлой ночью, девушка спустилась вниз, покинув, наконец, душную цветочную комнату.

Кухня не претерпела никаких существенных изменений, если не считать готовых блинчиков, ароматной горкой разместившихся на широком блюде. Без аппетита посмотрев на еду, Лера щелкнула кнопкой чайника и уселась на табурет, подтянув колени к груди.

На глазах наворачивались непрошеные слезы, сидеть было больно, а думать о произошедшем противно. Телефонная трель заставила девушку подпрыгнуть на стуле и начать нервно озираться. Трезвонил домашний: громко, требовательно, без перерыва.

Стряхнув непрошеные слезинки, Лера подняла трубку.

— Алло, дом Тайнова, — заученно произнесла она.

— Здравствуй Лерочка, как твои дела? — родной, чуть смешливый голос директора заставил девушку вздрогнуть.

Как дела? Глаза мгновенно наполнились слезами. Хотелось рассказать все, как когда-то давно, когда она совсем еще маленькой девочкой цеплялась за белую рубашку и с надеждой смотрела в участливое лицо. Унизили, сделали больно, Вениамин примчится в ту же секунду и накажет обидчика. Прижмет к груди, покачает на руках, шепнет слова утешения и купит самое большое и вкусное мороженное, которое только можно найти.

— Директор… — сиплым голосом произнесла Лера. Её губы дрожали, руки, сжимающие заветную трубку, побелели от напряжения, казалось, еще чуть-чуть и пластмасса брызнет в разные стороны осколками.

— Лера, что случилось? — непритворное беспокойство в бархатном голосе. — Лерочка, ответь! Я сейчас же приеду! Тайнов тебе что-то сделал?

«Он его просто убьет», — с удивлением услышав черную злобу и нарастающую панику в голосе директора, поняла девушка. — «Застрелит и все».

— Простите, у меня каша выкипела! — справившись с собой, бодро ответила девушка. — Что вы, Вениамин Петрович, все чудесно! Готовить только много приходится.

— Я могу приехать, если нужно, — тихо с какой-то глубокой грустью проговорил мужчина.

— Нет, что Вы, не утруждайтесь! — поспешно отказалась Лера, почувствовав щемящую пустоту в груди.

— Тогда до завтра, — с внезапно вернувшейся иронией и холодностью в голосе сказал директор. — Не скучай.

Девушка повесила трубку на рычаг и, уронив голову на руки, разрыдалась. В воскресенье она тихо и цивилизованно скажет директору, что удочеритель её не устраивает, и никто не узнает о том ужасе, который произошел вчера ночью.

Гроза

От Олега ничего не было слышно весь день. В субботу он не работал, это девушка знала точно, так что о месте его нахождения можно было только догадываться.

Лера выпила розоватые, неприятно горчащие противозачаточные таблетки, скромно притаившиеся на краешке кухонного стола, по укоренившейся привычке приготовила обед и вытерла пыль. Со стороны могло бы показаться, что ничего ровным счетом не изменилось, но это было не так.

«Работа — лучшее лекарство от грустных мыслей», — когда-то давно, слушая сбивчивые признания и жалкие всхлипы своей воспитанницы, сказал Вениамин. С тех пор Лера начала рисовать. Она училась как проклятая, штудируя десятки пособий, заботливо подсунутых директором. Творчество увело её с края отчаянья, заставило пересмотреть взгляды на жизнь и стать сильнее.

Но сейчас рисовать не хотелось. Перед глазами стоял один единственный образ — Олег, покрытый кровавой испариной, смотрящий дикими, сумасшедшими глазами. Переносить его еще и на бумагу казалось кощунством. Поэтому девушка заполнила свой день трудами по дому. Лежать в пропахшей розами комнате и лить слезы, жалея себя и кропотливо воспитывая ненависть к унизившему её мужчине, Лера не хотела.

Сама нарушила единственное ограничение, которое наложил на неё Олег. Сама пришла к нему в кабинет, пристав с неуместными вопросами. Значит, и отвечать должна сама.

«Синяя борода», — пробормотала Лера, заметив висящую на спинке стула косуху. Еще одно яркое воспоминание — боулинг и вынужденная многочасовая прогулка. Только сейчас Лера осознала, что Олег ушел в одной водолазке и замерз тогда не меньше неё.

Вечер подкрался на мягких лапах и клубком свернулся, окутывая дом и погружая во мрак улицу. С приходом темноты разбушевался сильнейший ветер, завывающий в трубах и грохочущий металлическими отливами крыши. Заглушив его стенания телевизором, занимавшим чуть ли не полстены в гостиной, Лера свернулась клубочком в кресле, укутавшись в плед.

«Сама виновата, виновата во всем», — мерзкая навязчивая мысль, спрятаться от которой не удавалось. Боевики не увлекали, а комедии не могли рассмешить. Поняв, что так успокоиться не удастся, Лера встала и подошла к окну.

На улице бушевала гроза. Потоки воды хлестали землю, а небо разрывали вспышки зарниц. Деревья перед домом гнулись и качались, царапая землю ветвями.

После очередной особенно яркой вспышки свет мигнул и погас. Лера отпрянула от окна и чуть не упала, споткнувшись о кресло. В пустом темном доме было страшно. Почти так же, как вчера в кабинете у Олега, а может быть и страшнее.

Пустота и темнота вокруг. Ощущение чужих рук, которые тянутся к тебе, чтобы схватить сзади. Шорох или что-то, напоминающее звук шагов. Такое хоть раз в жизни испытывал каждый. Липкий страх, не перед темнотой, а перед тем, что может в ней скрываться. Пусть и знаешь сто раз, что один в доме, в лесу, на стоянке… Все равно боишься. До крика, до дрожи, до колик.

Пытаться себя уговорить успокоиться было бесполезно, это Лера понимала хорошо. Плюнув на все, она взбежала на третий этаж и дернула дверь, ведущую в кабинет.

К огромному удивлению девушки, дверь сразу же отворилась.

— Олег, — тихо позвала она, с замиранием сердца переступив порог. — Олег, Вы здесь?

Кабинет был пуст. За окном по-прежнему сверкали молнии, на доли секунд ярко высвечивая интерьер. Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Бумаги все так же валялись на полу. На гладкой лакированной столешнице из благородного дерева остались омерзительные разводы.

Лера поёжилась и обхватила плечи руками. Внезапный приступ паники схлынул, и девушка пожалела, что вновь пришла в ненавистную комнату. Ей на секунду даже стало смешно. Испугалась так, что побежала искать Олега, которого после вчерашнего тоже стоило бы бояться.

За окном мигнул фонарь, внизу заорал телевизор. Похоже, в поселке восстановили электричество. Девушка потянулась к выключателю и зажгла свет. До неё начало доходить, что дверь в кабинет сегодня была заперта как обычно, просто скачок напряжения позволил ей миновать электронный замок.

Страх ушел окончательно. Теперь, попав в кабинет, Лера поняла, что имеет реальную возможность узнать, что скрывает человек с говорящей фамилией — Тайнов.

Стараясь не смотреть на заляпанный стол, девушка пошла вдоль высоких стенных стеллажей, изучая их содержимое.

Чего тут только не было. Книги, кубки, медали, грамоты и дипломы. Девушка встала на цыпочки, чтобы прочитать, в каком спорте отличился «папочка». Шахматы. Все без исключения награды были за шахматные турниры.

Покачав головой, Лера заглянула на последнюю полку. Там за стеклом стояли многочисленные фотографии. Это само по себе было удивительно, с учетом того, что в доме она не видела ни одного фото.

На всех снимках был изображен один и тот же мальчик. Мальчик с шахматной доской, с родителями, с большим плюшевым медведем на руках.

По спине у Леры пробежали мурашки. Олег десяти, двенадцати, семнадцати лет. Худой как спица парень с болезненно бледным лицом, сидящий в инвалидном кресле.

Лезть в чужие секреты совершенно расхотелось. Погасив свет и выскользнув из комнаты, Лера быстро спустилась вниз и, достав визитку Олега, подошла к телефону.

Пальцы не слушались, и длинный мобильный номер пришлось набирать дважды. Наконец, справившись с этой нелегкой задачей, девушка с замиранием сердца вслушалась в длинные гудки.

— Алло, — сиплый и тихий голос, тонущий в звуках бушующей стихии.

— Олег Сергеевич, двенадцатый час, а Вас нет дома. Я волнуюсь, — сжав кулаки, проговорила Лера.

— Я уже почти дома, открой дверь, — подумав, ответил мужчина и нажал "отбой".

Девушка с недоумением услышала гудки и повесила трубку. Не долго думая она вышла в холл и отворила входную дверь.

По гравийной дорожке, ведущей к дому из леса, неспешно брел Олег. Ливень злобно стегал его со всех сторон, словно стараясь сбить с ног. Лере тоже достался хороший заряд холодных брызг. Но она продолжала стоять на пороге, как завороженная наблюдая за приближением мокрого до нитки шатена.

Когда мужчина подошел к порогу, Лера втянула его в дом.

— Переодеваться и ужинать, — не поднимая головы, прошептала она.

Олег медленно кивнул и, не смотря девушке в глаза, пошел к лестнице, оставляя за собой мокрые следы.

Разговор по душам

— Почему ты не ушла? — нарушая зловещую тишину, прерываемую лишь шорохом дождя, спросил Олег.

Ливень прекратился, и теперь обычный, не по-весеннему долгий дождь барабанил по стеклу крупными каплями. Лера сидела в кресле с чашкой горячего чая в руках. Переодевшийся Олег без аппетита ковырял вилкой ужин, не поднимая глаз, как получивший двойку школьник.

— Я уеду в воскресенье, — тихо ответила девушка. — И никто ни о чем не узнает.

— Странное решение после того, что я с тобой сделал, — с горькой усмешкой проговорил мужчина.

Лера передернула плечами и, поднявшись, заварила Олегу чай. Ей почему-то не было страшно в присутствии шатена. Словно вчера это был другой человек: грубый, жестокий с жадным взглядом и сильными руками. Кто угодно, только не тот мужчина, в глазах которого сейчас плещется такая непритворная боль и сожаление.

У Леры никак не получалось его ненавидеть. Только жалеть и пытаться простить.

— Что произошло с вами вчера? — девушка против воли опять перешла на «вы» и ничего не могла с этим поделать.

Послушав пару минут тишину, Лера вернулась в кресло и сердито хмыкнула.

— Не хотите, не говорите. Ваше дело.

Ответа она действительно не ожидала. А что в такой ситуации может сказать человек? Но Олег её удивил, сипло заговорив после длительной паузы:

— Я серьезно болел. И болезнь моя прогрессировала с каждым годом. Несмотря на это, я старался жить и учиться, за что и был вознагражден. Я получил образование генетика и поступил на работу в серьезную организацию, где для меня сделали лекарство. Оно и позволяет мне нормально жить, но имеет один побочный эффект: пробуждает звериные инстинкты. И с каждым годом мне все сложнее с этим бороться, — словно на исповеди, на одном дыхании выдал Олег. — И, предвосхищая твой вопрос. Мне нужна была дочь, которая смогла бы обо мне заботиться, если я, например, слягу. Одним из условий была скромность и непорочность девушки. Предыдущие варианты я забраковал, потому что они вешались мне на шею, сводя этим с ума.

Олег стиснул кулаки и глядел в одну точку. Лера видела, как тяжело далось ему это признание, и жалела мужчину всем сердцем. Она ни на секунду не сомневалась в правдивости его слов. Фотографии в кабинете были лучшим доказательством его искренности. А прочитанное вчера письмо показывало, насколько все не гладко.

Девушка, опустив голову, смотрела в чашку, на лениво кружащиеся чаинки, и думала. Постараться забыть и остаться. Помогать Олегу и поддерживать его — или струсить и убежать. Сбежать от страшного, холодного взгляда, от звериной пугающей силы.

— Ты очень добрая, — тихо сказал Олег. — В воскресенье я отвезу тебя в приют. Но если ты вдруг захочешь остаться, — замявшись, продолжил мужчина. — Хочу предупредить. После того, что между нами было, я вряд ли смогу сдержать себя во время очередного приступа. Так что подумай хорошенько.

Девушка, серьезно кивнув, подошла к Олегу и, поборов поднявшийся в душе протест, легко поцеловала его в щеку.

— Спокойной ночи, папочка. Не сиди допоздна, — слова дались тяжело, но на душе сразу стало легко и спокойно.

Мужчина вздрогнул и удивленно посмотрел на Леру, а потом аккуратно обнял и погладил по голове.

— И тебе спокойной ночи, дочка. Спи крепко.

Без труда выбравшись из объятий мужчины, Лера бросилась вверх по лестнице. На глаза опять набежали слезы, а от прикосновений Олега, пусть и бережных, хотелось бежать отмываться в душ.

— Да, Шмелева, не твой конек самоотверженные поступки, — с горькой иронией пробормотала девушка. Но слово не воробей. Теперь придется за него отвечать.

«Папочка» еще немного пошумел на кухне и поднялся к себе на третий этаж, а Лера еще полчаса выносила одуряюще пахнущие розы в коридор. Второго ночного кошмара её психика просто не выдержала бы.

***

В неверном свете луны директор листал толстую прошитую папку. Валерия Шмелева и Алина Сильвер, два дорогих ему человека, которых он потерял по собственной глупости. Обидел, отпустил, не понял: этот список можно было бы продолжать вечно.

Вениамин тяжело вздохнул и спрятал альбом в тайник, замаскированный в столе. Пожалуй, прочти кто эту книгу, и попал бы директор за решетку на десяток с небольшим лет, если не больше.

Брюнета эта мысль заставила улыбнуться. Никто ничего не узнает, и его тайны лягут в могилу вместе с ним. Вот только Леру жаль. Как бы она поступила, узнав всю правду.

— Моя заноза, — с глубокой нежностью прошептал мужчина, посмотрев на цветную фотокарточку, мягко выпавшую из деловых бумаг.

Чужие подарки

Забыть, забыть, забыть: губы, руки, тело, боль и беспомощность. Простить, простить, простить: за честность, за тоску, за одиночество…

Лера медленно, словно во сне, протирала тарелки и ставила их на полку. Дежурный разговор с директором состоялся полчаса назад. Вениамину было невыносимо сложно врать. Слушать его участливый голос, убаюкивающий, расслабляющий, такой родной и бодро, весело говорить, что все нормально. Девушка могла бы поклясться, что он не верил ни единому её слову. Он даже поговорил с Олегом, но, так ничего и не добившись, вежливо попрощался.

В целом жизнь налаживалась. Благодаря ненавязчиво подкинутой Олегом мази уже практически ничего не болело. Мужчина, стараясь искупить все свои грехи, а заодно, видимо, и получить звание «лучший отец года», буквально лез из кожи, чтобы угодить Лере.

С утра на столе обнаружился новенький смартфон в нарядной коробочке и инкрустированная перламутром шкатулочка, чуть ли не до верху набитая дамской мелочевкой. От обилия сережек, кулонов и колечек могло зарябить в глазах.

Лере это не нравилось. Она осталась не для того, чтобы вымогать подарки «за стресс». Как, не обидев, объяснить Олегу, что такое количество даров ставит её в неловкое положение и нервирует, девушка не знала.

Ящик, с горкой набитый одеждой, скромно врученный Олегом после обеда, стал последней каплей.

— Человеческое участие и любовь не покупаются подарками, — сердито сказала девушка, отставив коробку. — Давай лучше поговорим, почитаем или погуляем.

На самом деле Лера не была уверена, что сможет отучить себя вздрагивать при приближении Олега больше чем на полметра. Но ради его улыбки приготовилась стараться.

— Я и не думал тебя покупать, просто отдаю тебе то, что по праву твое, — виновато проговорил Олег. — Пойдем-ка, покажу кое-что.

Не желая спорить с шатеном, девушка понуро последовала за ним. Идти и смотреть на что-то непонятное, конечно, не хотелось, но и отказываться было неприлично.

Олег молча прошел через холл и поднялся на третий этаж. Там он открыл одну из «запретных» к посещению комнат.

— Входи, — приглашающе кивнув, произнес мужчина.

Поборов неуверенность, Лера проскользнула в приоткрытую дверь и остолбенела.

Маленькая комната, в которую она вошла, походила на гостевую спальню. Только тут практически не было видно мебели из-за огромного количества коробок и свертков.

На застланной кровати лежали платья, прямо с этикетками. Там же валялась целая гора джинс и футболок, тоже с бирками. Фен в коробке, косметика, обувь, диски и игрушки. Огромное количество разнообразных игрушек. Создавалось впечатление, что в одну комнату свезли содержимое сразу пары магазинов.

— Что это? — внезапно осипшим голосом спросила Лера.

Олег вздохнул и сел в кресло, сгрузив с него новенький музыкальный центр.

— Это то, что я бы хотел отдать девушке, которую удочерю официально. Тут самые разные вещи, я собирал их несколько лет. Правда и размеры тоже разные, но думаю, ты выберешь то, что подойдет именно тебе.

Девушка медленно обвела представшее перед ней великолепие взглядом и задумчиво кивнула.

— Тут есть и мужские вещи, — заметив модную кожанку, сказала она.

Олег помрачнел, но все же разъяснил.

— Два года назад, когда я только решил взять ребенка, я думал, что это должен быть мальчик. По моральным, этическим и прочим соображениям. Объездив много детдомов, я выбрал паренька, который мне понравился. Тогда я был наивнее, чем сейчас, как бы забавно это ни звучало. Я был счастлив. Пацан — сын, настоящий друг, каких у меня никогда не было. Не задумываясь, я снабдил его кредиткой и накупил разных вещей. Вернее, покупал все, что он просил. Тогда я по пару дней мог не приходить домой, засиживаясь на работе. Как-то вернулся внепланово. И застал дикий кутеж. Выпивка, наркотики, девочки по вызову. Может быть, это я и простил бы, но мне посчастливилось еще и послушать, какого «сын» обо мне мнения.

Мужчина сокрушенно покачал головой и замолк. Было видно, насколько ему неприятно вспоминать о произошедшем.

— И что случилось дальше? — почему-то шепотом спросила Лера.

— Что-что, — грустно вздохнул Олег. — Вернул его в детдом, погоревал и принялся искать дочь.

— Понятно, — задумчиво протянула Лера. — Я ничего брать пока не буду, если ты не против.

— Я просто разблокирую дверь, — с улыбкой сказал Олег. — Ладно, пойду разбирать документы, а ты в бассейн сходи, там здорово. Если что, купальник в этой куче найдешь.

Мужчина поднялся и направился к выходу. Еще пару секунд помявшись в дверях, он неуверенно улыбнулся Лере и ушел.

Девушка недолго оставалась в «комнате подарков», как она тут же окрестила это место. Новую информацию предстояло переварить и осмыслить. Ведь чем дальше, тем больше сюрпризов преподносил Олег. Выбрав в ворохе вещей подходящий по размеру купальник, Лера отправилась в бассейн.

Плавать она не умела, но у бортика было достаточно мелко, да и учиться никогда не поздно. Плескаться в одиночку оказалось довольно скучно. А мыслительный процесс плохо сочетался с неумелыми попытками удержаться на воде. Пробултыхавшись минут сорок, покрытая мурашками девушка выбралась из воды и, дрожа от холода, рванула в душевую, ругая себя за забытое полотенце.

Дернув дверь на себя, Лера с разгону влетела во что-то теплое и твердое. Проморгавшись, девушка поняла, что врезалась в Олега. Судя по тому, что шатен был облачен в одни обтягивающие плавки, он тоже собирался навестить бассейн.

— Не ушиблась? — заботливо спросил мужчина, придерживая Леру за плечи.

Девушка замотала головой и затравленно заозиралась. Сильные руки держали крепко, а мощное тело бугрилось мышцами, заставляя окунуться в вспоминания о минувшей ночи. Лера видела синюшные следы от уколов на жилистом предплечье, ощущала едва уловимый химический запах и не решалась поднять глаза, боясь столкнуться с жестоким нечеловеческим взглядом.

— Пусти, пожалуйста, — без особой надежды прошептала она.

Мужчина тут же ослабил хватку, убирая руки.

— Прости, не хотел тебя пугать, — с грустным смешком сказал он. — Просто придержал, чтобы ты не упала.

Лера быстро кивнула и проскользнула в ванную комнату. От бившего её озноба не спас бы и халат.

«Нельзя жить в страхе, это не сделает никого счастливым», — подумала девушка, закутываясь в махровое полотенце.

Внезапная просьба

Стыдно, безумно, бесконечно стыдно. Машина ехала мягко, а Олег, не отрываясь, смотрел на дорогу.

Лера тихо устроилась на заднем сидении и старалась не привлекать к себе внимания. Могла бы и не стараться. Шатен не оборачивался к ней, напряженно вцепившись в руль, он глядел только вперед. Туда, где неровный, бугристый асфальт ложился под колеса авто.

Несмотря ни на что, девушка чувствовала себя предательницей. Но и отказаться от принятого решения не могла.

Разговор состоялся рано утром. Казалось, Олег давно был к нему готов и ни капельки не удивился, когда девушка попросила вернуть её в приют. Мужчина не упрашивал остаться, не сыпал извинениями или обещаниями. Он просто как-то резко постарел, сгорбился, стал еще более молчаливым и серьезным.

Перед отъездом он заставил Леру забрать новый телефон и украшения, сказав, что подарки не отнимают. Девушка поймала себя на подлой мысли, что где-то в глубине души не хотела расставаться с этими вещами, и стала сама себе противна.

Деревья успели покрыться листвой, и теперь за окнами авто тянулась настоящая лесополоса. Если смотреть на неё, можно было бы подумать, что вся Россия — это лес, разделенный паутиной дорог и прореженный городами. Но Лера знала, что это всего лишь тонкая полоска деревьев, отгородившая шоссе от полей и поселков. Здоровая и зеленая со стороны, но изъеденная и пустая внутри.

Когда авто въехало в город, девушка перестала смотреть по сторонам, стараясь увидеть глаза Олега в зеркале заднего вида, но мужчина ловко избегал её взглядов.

Извиняться было глупо, говорить не о чем, поэтому, когда машина остановилась у детдома, Лера вздохнула с облегчением.

— Ну, пока, что ли, — отведя взгляд, проговорила она.

— Спасибо, что попыталась, — тихо сказал Олег. — И вообще, спасибо. Прости меня, если сможешь.

Лера кивнула и, ничего не сказав, побежала ко входу в здание. Ей было невыносимо стыдно смотреть на понурого Олега. Чувство, что она бросила человека в беде, жгло изнутри, заставляя забыть о том, что этот человек сам представлял для неё опасность.

Дверь в тесную, но такую родную комнату гулко хлопнула за спиной.

— Ого, походу, кого-то назад поперли, — радостно возвестили соседки.

— О, дааа... Как же я по вам скучала! — пробормотала Лера, закатывая рукава. В приюте всегда есть чем расслабить нервы…

***

Директор, раздираемый самыми противоречивыми чувствами, как загнанный зверь метался по кабинету.

Тайнов был доволен Лерой и не планировал с ней расставаться, но тут, вот удача, девушка сама решила вернуться в приют. Казалось бы, дальше все должно сложиться именно так, как планировал Вениамин, но не тут-то было. Олег не просто не стал смотреть на новую кандидатку в «дочки», он заявил, что вообще больше не заинтересован в удочерении.

Услышав это, директор чуть не взвыл. Тайнов после полугода метаний просто покидал стены детдома ни с чем. Конечно, и шут с ним, вот только и Вениамин не получил злосчастные документы, хранящиеся у этого скользкого типа где-то в закрытом на десять кодов кабинете.

Заказчик, рассчитывающий на быстрое и бесшумное решение вопроса, был вне себя от ярости. Аккуратное предложение Вениамина послать за бумагами профессионального вора он поднял на смех, заявив, что не занесенный в домашнюю охранную базу данных человек, скорее всего, будет расстрелян на месте.

Теперь все надежды на мирное урегулирование вопроса рухнули. Вениамин мог сколько угодно оправдываться перед «начальством», только это не возымело бы пользы.

— Ненавижу работать на Наталиана! — скрипнув зубами, пробормотал мужчина.

На тот момент ему было глубоко плевать на жучки, кучей натыканные в его кабинете. Накопившаяся злоба требовала выхода. Острое чувство несправедливости давило изнутри. Брюнету надоело все время жить «под колпаком», расплачиваясь за старые ошибки.

«Добудешь документы к концу следующей недели, и мы, так и быть, не вспомним про некоторые твои грешки», — простой и понятный тезис.

Вениамин тяжело выдохнул и закурил. Чёрт возьми, как много же он курил в последние дни! Мужчина знал единственный выход из ситуации, и уже заранее чувствовал себя сволочью.

Сходив в душевую, совмещенную со спальней, директор ликвидировал последствия бессонной ночи. Холодная вода, махровое полотенце, приятно скребущее кожу, любимый одеколон с легкими нотками сандала, свежая рубашка и костюм.

Теперь никто бы не сказал, что Вениамин провел всю ночь, меряя шагами кабинет. Только удушливая сигаретная дымка, повисшая в воздухе, и темные следы под глазами выдавали мужчину.

«Уроки закончатся только через час, слишком долго», — досадливо подумал брюнет и потянулся к телефону.

Верный и незаменимый Виталик, выслушав приказ, тут же помчался в школу, а Вениамин распахнул окно, чтобы проветрить от дыма, и уселся ждать.

***

После недели, проведенной в роскошном особняке, вливаться в учебу оказалось очень сложно. Отовсюду сыпались подколы, пошлые шуточки и издевательские вопросы. Всех безумно интересовало, смог ли загадочный Тайнов «обломать» неприступную драчунью. Самой популярной версией среди девчонок было то, что «уломал» и, попользовавшись, отправил обратно. Парни же, не мудрствуя лукаво, обещали проверить.

За первый день, проведенный в любимой школе, девушка успела заново разукраситься синяками и разбить пару носов.

Завершающим ударом стал вызов к директору, прямехонько с предпоследнего урока. Этой встречи Лера боялась больше всего на свете. Ей казалось, что Вениамин, как рентген, только посмотрев на неё, сразу все поймет, а что будет дальше, даже не хотелось думать. Кроме того, после памятного поцелуя в ванне, Лера стеснялась смотреть мужчине в глаза. Да и про труп, увиденный у него в гостях, вспоминать без содрогания не получалось.

Деваться, как обычно, было некуда. Все повторялось в сотый, а может, и в тысячный раз. Драка, разбитое окно, граффити (красивое, между прочим!) на стене школы, опять драка, и снова драка… Все это заканчивалось молчаливым конвоем Виталика до кабинета директора.

Вот и сейчас, торопливо шагая по коридору и слушая привычное сопение за спиной, Лера чувствовала себя ведомой на казнь. Её не будут сегодня отчитывать… Сегодня будут допрашивать…

— Лерочка, заходи, садись! — директор был само радушие. В недавно проветренном кабинете почти не пахло табаком, а мужчина дружелюбно и открыто улыбался, отодвинув в сторону гостевое кресло с явным намерением усадить в него Леру.

Девушка дернулась, но заняла предложенное место, ей даже стало на секунду противно. Фальшь! Во всем поведении брюнета сквозила фальшь. Не такого Вениамина она любила. «Любила, надо же, сама себе призналась», — отстранено подумала Лера.

Да, директор был в ударе. Застегнутая как на парад рубашка, аккуратный пиджак, зачесанные волосы. Словно не с подопечной собирался говорить, а с очередным важным «клиентом».

— Вы что-то хотели? — поборов неприятные чувства, спросила девушка.

— Поговорить, узнать, все ли с тобой в порядке, как дела, и не обижал ли тебя Олег Сергеевич, — бодро солгал мужчина.

Лера видела и синяки под глазами, и общую сосредоточенность директора. Словно тот сдавал важный тест.

— Со мной все хорошо, Олег не обижал. Просто мне не приглянулась домашняя жизнь, — спеша закончить странный разговор, сказала она.

«Олег», — машинально с кольнувшей сердце ревностью отметил Вениамин и внезапно для себя самого сразу перешел к делу, растеряв весь свой напускной лоск.

— Мне нужна помощь, — проговорил он сухо и отрывисто.

Эта перемена не укрылась от Леры. Она видела, что с директора будто сорвали чужую и неприятную маску.

— Конечно, Вениамин Петрович, — против воли перейдя на деловой тон, сказала девушка. — Чем я могу вам помочь?

— Я хочу, чтобы ты вернулась к Тайнову, — отвернувшись к окну, произнес мужчина.

Возвращение

— Чего?! — забыв про какую бы то ни было субординацию и недопустимо повысив голос, спросила Лера.

Она отказывалась верить своим ушам. Неужели Вениамину было настолько тяжело разгребать постоянные проблемы, вызванные девушкой, что он желал сбыть её как можно скорее?! К глазам против воли начали подступать слезы. Лера, пребывая в доме Олега, была уверена, что директор ждет её возвращения. Устраивать слезливые истерики с патетичными вопросами и восклицаниями было глупо, поэтому Лера спешно взяла себя в руки и удавом уставилась на директора.

— Лера, мне это необходимо, — мягко сказал брюнет, по-прежнему не смотря на девушку. — Тайнов не хочет больше никого удочерять. Единственный человек, которого он желает видеть рядом — ты. Поэтому только ты сможешь мне помочь.

Девушка растерялась окончательно. Она никак не могла понять тот бред, который сейчас нес директор. Но то, что Олег оставил свою идею с удочерением, заставило её сердце болезненно сжаться. Похоже, этот хороший и добрый человек так и останется одиноким.

— Ничего не понимаю! — искренне заявила Лера, тряхнув непослушными волосами. — Не вижу никакой логики!

— У Тайнова хранятся необходимые мне документы, — нехотя произнес мужчина. — Жизненно необходимые, — подумав, припечатал он.

Подробности Лере были не нужны. О том, что директор промышляет нелегалом, она догадывалась уже давно, а после случая на день рождения и вовсе в этом не сомневалась. Весь облик Вениамина говорил о том, что для него настали несладкие времена. Девушка уже давно не видела его таким напряженным. Да и обращаться к ней с подобной просьбой мужчина на пустом месте бы не стал. Значит, и вправду только она могла ему помочь. Но обмануть и обокрасть Олега, вернуться только для того, чтобы воткнуть нож в спину…

— Это подло, — тихо проговорила Лера, отвернувшись от директора.

— Знаю. Я не просил бы, если бы это не было так важно. Тайнов ничем не пострадает. Ты добудешь документы, я приеду и сниму копию. Вернешь бумаги обратно в сейф и тут же можешь ехать в приют. Тебя никто не заставит жить у Олега, — Вениамин заговорил увереннее, чем в начале беседы. Похоже, в согласии своей воспитанницы он больше не сомневался.

— Хорошо, — устало произнесла девушка. — Я сделаю это для вас.

— Вот и славно, — облегченно проговорил брюнет. — Я дам тебе карточку-декодер. Она поможет тебе проникнуть в кабинет. Интересует меня черная папка формата А4 с заклепками по бокам и звериной мордой в центре. Сейчас иди спать, а утром Олег за тобой заедет. Я позвоню ему и скажу, что ты передумала.

Лера кивнула и молча покинула кабинет. Иногда директор был ей бесконечно противен.

***

Полуночный звонок Вениамина отвлек Олега от распития очередной бутылки с алкогольным содержимым. Голова перестала варить еще вечером, а язык практически не шевелился, но все-таки мужчина выдавил из себя сносное приветствие. Пропустив мимо ушей ответные дифирамбы, Олег смог уловить самое главное: Лера передумала.

Сердце забилось в бешеном ритме, а во рту стало сухо, как в самой жаркой мировой пустыне. Передумала! За одно это шатен был готов в обе щеки расцеловать двуличного директора приюта и осыпать его деньгами. Сбивчиво пообещав приехать утром, мужчина шатающейся походкой побрел в ванну. Следовало помыться и привести дом в порядок. Ведь завтра вернется его дочка, его любимая!

Даже алкоголь, отравляющий кровь, не заставил Олега уснуть. Пробродив по особняку до самого утра, убирая мусор и от нечего делать переставляя мебель, Тайнов зарядился «Алкостопом» и, побрившись, поехал забирать своё сокровище, не забыв, впрочем, купить по дороге целый ящик конфет.

Девочка ждала у самых ворот. Хрупкая, в мешковатой одежде и взъерошенная, как замёрзший воробушек. На лице пестрели свежие синяки, а неровно обрезанные волосы смешно топорщились на затылке.

Олег чуть не задохнулся от волны накатившей на него нежности. Он даже вполовину не мог себе представить, как тяжело окажется жить после отъезда «дочки». И дело было вовсе не в отсутствии обедов и ужинов, а в давящей пустоте, поселившейся в доме. Правду говорят: к хорошему привыкаешь быстро.

Выскочив из машины, шатен бережно обнял девушку и вручил ей конфеты. Целую подарочную коробку, набитую «Марсами», «Баунти», «Киндер сюрпризами» и прочими сладостями. Олега мутило после вчерашней выпивки, но он был счастлив и не замечал ничего вокруг.

Не замечал он и подавленной молчаливости Леры. Она явно не была рада его видеть.

Полдороги мужчина говорил ни о чем. Он никогда так раньше не делал, да и вообще, говорить ему было непривычно. Но сейчас он чувствовал необходимость хоть чем-то заполнить звенящую тишину. Олег рассказывал, что подобрал интересные обои для Лериной спальни и милое покрывало им в тон. Что если она хочет, можно сменить шторы или повесить в комнате боксерскую грушу.

Девушка слушала молча, с грустной отрешенностью на побитом лице. Иногда улыбалась и очень по-взрослому качала головой.

— Олег, если хочешь, готовь документы. Я буду счастлива стать Лерой Тайновой, — перебив его монолог, тихо произнесла девушка.

Шатен замер, как будто его взяли на прицел, еле удержавшись от удара по тормозам. В его голове вертелась только одна неуместная мысль: Лера может стать «Тайновой» двумя способами…

Отец

Казалось, в доме ничего не изменилось после Лериного отъезда. Да и что, собственно, могло измениться за один-единственный день?!

Олег донес сумку с вещами до спальни и нерешительно остановился в дверях, словно опасаясь входить без разрешения. Смотря на то, как шатен беспомощно мнется на пороге, старательно по-детски отводя взгляд, Лера почувствовала себя предательницей. Ей было стыдно за слово, опрометчиво данное Вениамину. Ведь, похоже, директор просто использовал её в своих целях.

Сделав вид, что поведение Олега не привлекло её внимание, Лера кинула сумку на кровать и обернулась к мужчине с максимально открытой улыбкой, на какую только была способна.

— Что будешь на обед, пап? — чуть прищурив против воли заслезившиеся глаза, спросила она.

— Все, что ты приготовишь, — зачарованно скользя взглядом по хрупкой фигурке, ответил Олег. — Я пойду, почищу картошку, если ты не против.

Лера только кивнула и проводила взглядом удаляющуюся широкую спину, обтянутую белой футболкой. Папа — слово, которое она хотела произнести долгие годы. С юридической точки зрения у неё скоро появится отец, а вот что из этого выйдет на практике, придется еще выяснять.

Решение не бросать Олега пришло внезапно. Их короткое расставание сломало мужчину, он стал более открытым и понятным. В каждом слове, движении, взгляде сквозили тоска и одиночество. Чувства, которые преследовали Леру долгие годы. Почему бы не попытаться избавить от них Олега и избавиться самой?!

Хотелось курить. Лера пробовала сигареты лишь однажды, удушливую, вонючую дрянь, способную сбить с ног лошадь. Ей совершенно не понравилось, но сейчас снова хотелось курить…

Сжав зубы, девушка распахнула окно и уселась на подоконнике, свесив ноги вниз. Вениамин в клубах сладкого, одуряюще-ароматного дыма не желал выходить у неё из головы.

«Как же все, черт возьми, сложно!» — тоскливо подумала она, подставив лицо теплым солнечным лучам.

В какой-то старой советской песне говорилось, что если любишь двух, то это не любовь, а только кажется. С этим сложно поспорить. Затаенно восхищаться, любоваться каждой черточкой и морщинкой, ловить свет, бликующий по коже, таять от тембра голоса... Только один единственный человек может занимать и в сердце, и в голове так много места. Но есть и другие чувства: сострадание, жалость, щемящая боль. Они не меньше восхищения привязывают, заставляют постоянно думать и переживать, глубоко внутри что-то щемит и надрывается. Разве это нельзя тоже назвать любовью?

Как известно, любые лирические размышления наводят уныние и заставляют цепенеть мозг. Работа встает, все валится из рук, а в голове клубится изрядно приправленный суицидальными мыслями туман. Наверное, у каждого хоть раз такое бывало, и Лера не оказалась исключением. Пребывая в полной прострации, она рисовала геометрические фигуры и странные портреты, больше похожие на посмертные маски.

Солнце, последний раз улыбнувшись своим непутевым детям, закатилось за горизонт, пустив в мир ночную мглу и прохладу. Олег вежливо постучал в комнату и заглянул, не дождавшись ответа.

— Лер, с тобой все в порядке? — тихим, обеспокоенным голосом спросил мужчина. — Я заказал пиццу. Спустись, покушай.

Девушка оторвала взгляд от беспорядочно разрисованных листов, белеющих в темноте, и тихо ответила:

— Я спущусь. А ты почитаешь мне на ночь? «Крысиного Волка», что ты начал еще в прошлый раз.

— Почитаю, пошли есть, — не сдержав улыбки, с нежностью произнес мужчина.

У него будто бы отлегло от сердца. Лера звала его почитать ей на ночь. Значит, не боялась. Вот только он боялся, что снова не совладает с собой.

«Справлюсь», — твердо сказал себе мужчина, — «обязан справиться!».

Пицца, уютный плафон и Олег, удобно устроившийся с книгой в кресле, солнечное, пахнущее свежестью утро и поход в кино и кафе-мороженное.

Все было замечательно и даже лучше. Связка воздушных шаров, разлетевшихся по возвращении по всему дому, домино и шахматы, карты на «детские» желания и твистер, заставивший девушку сначала понервничать, а потом и посмеяться.

Олег взял короткий отпуск и теперь с радостью тратил его на Леру, периодически отвлекаясь на бумажную волокиту. Вениамин не звонил, словно забыл про своё ответственное поручение.

Лера не забывала, но и не спешила его исполнять. С каждым днем она все меньше представляла себя в роли воровки. Олег был безукоризнен. Настоящий любящий отец. Ни намека на похоть или пошлость, ни единого сального, неприятного взгляда. Только открытая, бередящая душу нежность.

Вечером, после одиннадцати, мужчина запирался в спортзале или на третьем этаже. Лера не раз слышала звук ломающейся мебели и бьющегося стекла. Рычание и глухие удары, словно кто-то колотился в стену.

Это было страшно, мешало уснуть, толкало запереть покрепче дверь и спрятаться под кровать. Но каждый день Олег с неизменной улыбкой спускался вниз, желая ей доброго утра. Только тени под глазами становились все темнее.

Отъезд

Ветерок, врывающийся на кухню из распахнутой настежь двери черного хода, приятно щекотал обнаженные плечи и игриво забирался под свободную длинную юбку, покрытую смешной клеточкой. Эта юбка и короткий белый топ были Лериной уступкой внезапно воцарившейся жаре.

Девушка жарила яичницу, мурлыча под нос одну из своих любимых песен:

«Больше не будет больно и плохо,

Сегодня не кончится никогда.

Между выдохом каждым и вдохом

С неба летит звезда.

Гаснет звон последнего слога,

И шкатулка вопросов пуста.

Больше не будет больно и плохо,

Сегодня не кончится никогда…»

К огромному сожалению, природа, щедро одарившая её художественными талантами, изрядно отдохнула и на слухе, и на голосе. Так что Олег, прикрывшись срочной работой, сбежал наверх, попросив позвать его к накрытому столу. Лере даже показалось, что мужчина сам напевал что-то вроде: «Ах, какая невезуха, абсолютно нету слуха…», но девушка искренне надеялась, что ей это просто послышалось.

Сегодняшний день приятно радовал с самого утра. Солнышко разошлось так, словно на улице стоял июль, а не начало мая. Благоухание сирени, цветущей рядом с домом, кружило голову, птичьи трели приобрели особенно восторженные нотки. В лесу свистели и щелкали на все голоса сойки, корольки и жаворонки, с остервенением стучал дятел.

По дороге, прячущейся за высокой оградой, изредка проносились дорогие, почти бесшумные авто. Но даже несмотря на это, Леру не покидало ощущение того, что она живет в огромном замке в центре волшебного и безлюдного леса.

Терраса, увитая еще практически голой лозой девичьего винограда, тюльпаны, всеми цветами раскрасившие клумбы в немного запущенном саду, и нежные ландыши, облюбовавшие опушку перед лесом. Все это для Леры, выросшей в городе, в комнатушке с дивным видом на заасфальтированный двор, засаженный парой жухлых деревьев, казалось невиданным чудом, о котором можно только почитать в книге, но никак не увидеть воочию.

Теперь девушка с воодушевлением могла часами бродить по саду, засыпая Олега вопросами о названии цветов или особо певучих птиц.

Мужчине это, похоже, тоже нравилось. Он с удовольствием отвечал на вопросы, открывая своей воспитаннице маленькие лесные тайны.

Лера перестала шарахаться от его прикосновений и как-то даже хотела подняться наверх ночью, после очередного особо громкого падения мебели, но, уже стоя на лестнице, передумала, услышав из комнаты сдавленное рычание.

В общем, эта неделя прошла более гладко, чем предыдущая. Единственное, что не давало покоя девушке — это обещание, данное Вениамину. Не получив ни единого звонка до четверга, она сама набрала Алине, поинтересовавшись её самочувствием и как бы между прочим спросив о директоре. Подруга только скептически хмыкнула, заявив, что этому гаду ничего не сделается, и в свою очередь довольно ехидно осведомилась причиной Лериного интереса.

Разговор зашел в тупик, и Лера, так ничего и не разузнав, пошла на попятную, переведя беседу в более мирное русло.

Сейчас, за готовкой, она могла спокойно обдумать все, что произошло за последний месяц. Появлялся страшный соблазн спросить у Олега про черную папку со звериной мордой, но девушке что-то подсказывало, что добром для неё это не кончится.

Закончив с яичницей и салатом, Лера расставила тарелки и поднялась на третий этаж.

— Олег, все готово, — замерев в коридоре, позвала она. — Иди есть!

Ответа не последовало. Подергав двери в кабинет и спальню, девушка убедилась в том, что они закрыты.

— И где он? — пробормотала она, спускаясь в свою комнату за мобильником.

Дверь разблокировалась от одного прикосновения, пропуская хозяйку в спальню. После ярко освещенного коридора Лера налетела в темноте на стул, обосновавшийся поперек дороги, и мысленно обругала себя за то, что не раздернула с утра тяжелые портьеры и поленилась открыть жалюзи.

Пройдя комнату насквозь и уже взявшись рукой за плотную ткань шторы, девушка с неприятно сжавшимся сердцем вспомнила, что уже открывала сегодня окно. Тихий шорох со стороны кровати заставил её медленно повернуть голову на звук.

За раздернутым пологом фосфоресцировали желтым два звериных глаза. Так в темноте иногда бликует кошачий взгляд. Наверное, Лера и подумала бы, что это забежавшая с улицы кошка, если бы не четкий мужской силуэт.

— Олег? — с трудом выдавила из себя она.

Мужчина одним движением поднялся с постели, выпустив из рук белеющую в темноте ткань, в которой Лера узнала свою ночнушку.

— Медленно выйди из комнаты и спустись вниз, — хрипло велел шатен, ухватившись рукой за прикроватный столбик. — Медленно!

Лера с трудом поборола желание выбежать прочь и медленно, как ей и было сказано, выскользнула в коридор, закрыв за собой дверь.

Олег спустился на кухню только через час. Совершенно нормальный, только ужасно бледный и мокрый, как из душа.

— Прости, что снова напугал, — глухо сказал он. — Мне нужно сейчас уехать. Наверное, на два-три дня. Продукты в холодильнике, но на всякий случай я оставлю тебе кредитку.

Лера стойко кивнула, поставив перед мужчиной тарелку. Ей не хотелось, чтобы Олег знал, какой ужас она испытала, увидев его звериный взгляд.

Покончив с остывшей яичницей, Олег достал широкий черный напульсник, соединяющийся гибкими жгутиками с тройным кольцом, украшенным крошечными шипчиками.

— Маленький подарок тебе, — покрутив безделушку в пальцах, сказал мужчина. — На всякий случай.

Лера благодарно кивнула, принимая стильную вещицу. Тройное кольцо, надевающееся на указательный, средний и безымянный пальцы, могло бы сойти за кастет, если бы не было сделано из черной матовой резины. Шипы же оказались слишком короткими, скорее бутафорскими, так что ими тоже вряд ли удалось бы нанести вред противнику.

— На какой случай? — уточнила девушка, ища застежку на тяжелом браслете.

— Если я опять перестану себя контролировать, — грустно вздохнув, ответил Олег. — Это браслет-шокер. В нем один очень мощный заряд, активизирующийся при ударе. Вещь абсолютно безопасная, проводник тут только стальные шипы. Зарядка от розетки. Сейчас покажу.

Обращаться с браслетом действительно оказалось чрезвычайно легко. И Лера, питавшая слабость к любому оружию, забыв обо всем, осыпала Олега благодарностями и даже взялась за приготовление пирога. Впрочем, не расставаясь с обновкой. Утренний инцидент был практически забыт. Девушка легко прогнала из головы все мрачные мысли и теперь наслаждалась жизнью. Олег, казалось, тоже расслабился и даже начал улыбаться. Так что Лериному удивлению не было границ, когда вечером он поднялся наверх собирать вещи.

— Все, мне пора, не скучай, — поцеловав девушку в макушку, сказал мужчина. — Звони, если что-то случится.

Лера только растерянно кивнула вслед закрывшейся двери. Она была уверена, что Олег не уедет, а тут вдруг так резко…

Ближе к ночи, закончив все домашние дела, девушка вернулась в спальню и, подняв с пола измятую рубашку, зябко передернула плечами. В пустом доме было страшно и холодно. Отсутствие шума из кабинета, ставшего за неделю привычным, внезапно показалось пугающим и зловещим. Укрывшись одеялом с головой, Лера свернулась калачиком и попыталась уснуть. Завтра её ждет длинный день и документы в таинственной черной папке.

Папка со звериной мордой

Сквозняки, выползающие из открытых окон, шевелили шторы и полог, накрывающий кровать. Зловеще шуршали жалюзи, неровными пластами нарезающие мертвенный свет ущербной луны. Лера ворочалась несколько часов, пытаясь уснуть. Дрема давно завладела телом, но разум продолжал упорно бодрствовать, как добросовестный часовой на важном посту. Виски ломило, а простынь смялась в один валик от бесконечного переворачивания с боку на бок в тщетной попытке устроится поуютней. Заснуть удалось только под голоса первых птиц, воспевающих скорую зарю. Зато сон этот был глубоким и бестревожным. Где-то в доме трезвонил телефон, но Лера настолько вымоталась, что даже не услышала его трели.

Проснулась девушка ближе к двум. Немного помятая, но совершенно выспавшаяся. Справедливо решив, что время уже обеденное, она разогрела приготовленный вчера суп и, пожарив хрустящие гренки, принялась за еду. Торопиться сегодня было некуда, а заняться нечем. По-хорошему следовало готовиться к экзаменам и наверстывать пропущенное в школе, но обычно прилежная Лера решила устроить себе внеплановые каникулы.

После обеда девушка позвонила Олегу и, выслушав холодное: «абонент временно недоступен», повесила трубку. В душе зарождалось непонятное беспокойство, которое не смог заглушить ни включенный на всю громкость телевизор, ни обсыпанный шоколадной крошкой кекс. Мысли скакали, как шаловливые бельчата, переключаясь с одного на другое. Вениамину очень нужны документы. Это важно настолько, что он попросил Лериной помощи. Значит, следует выполнить его просьбу. Потом вернуть бумаги обратно и жить с Олегом как с отцом.

Девушка не хотела обманывать Олега, не хотела подставлять Вениамина. Ей было горько оттого, что какое бы решение она ни приняла, кто-то из дорогих ей людей обязательно пострадает. Порывшись в рюкзаке, спрятанном в стенном шкафу, она достала простую бумажную папку и аккуратно выложила её содержимое на стол. Наброски и рисунки последних лет. Многие, не спрятанные вовремя, погибли от рук её неугомонных соседок. Даже тут, среди уцелевших, попадались заклеенные скотчем. Лера провела по листам ладонью, раскидывая их веером.

Приютский двор, комната в мягких солнечных лучах, красивый точеный профиль Алины и… директор: подробный портрет, набросок в полный рост, зарисовка в кресле с вечной сигарой, Вениамин, облокотившийся на капот машины, и многие другие работы, где так или иначе присутствовало загорелое острое лицо.

«Слишком много Вениамина», — отрешенно подумала девушка, вглядываясь в улыбающегося мужчину, штрихами запечатленного на клетчатом листе.

Она добудет папку и проследит, чтобы документы в целости и сохранности вернулись обратно, а потом навсегда забудет о приюте и сожжет, наконец, этот опротивевший уже художественный архив вместе со своими глупыми слабостями и безнадежной влюбленностью.

Быстро собрав рисунки, Лера вытащила из небольшого кармашка декодер и решительно поднялась на третий этаж. Пора было расквитаться с долгами, пока совесть не успела заесть окончательно.

Декодер работал исправно, прилепившись к замку, он пикнул три раза и загорелся зеленым.

Не убирая прибора, Лера нерешительно дернула дверь на себя, надеясь в глубине души, что та не откроется. Но директор знал своё дело и знал, что давать своему «шпиону». Дверь поддалась, пропуская девушку в кабинет.

По сравнению с прошлым разом, тут царила еще большая разруха. Карниз валялся на полу, высокие стекла, скрывающие награды и дипломы, оказались побиты. Нетронутым выглядел только тяжелый стол и массивное приставленное к нему кресло.

Лера в ужасе смотрела на хаос, в котором погряз кабинет. Теперь стало понятно, что бил и ронял Олег по ночам. Отогнав от себя пугающие мысли, девушка медленно пошла по ковру, периодически поднимая разбросанные книги. Заветная папка лежала на самом краю стола, под пестрым ворохом Лериных футболок.

«Ах вот куда девались вещи из стирки!», — подцепляя пальцем находку, в ужасе подумала девушка.

Олегу было значительно хуже, чем он пытался показать. Но мужчина держался, умудряясь ловко водить её за нос, читая на ночь книги и сидя почти вплотную при просмотре фильмов.

Размышлять и предаваться унынию было некогда. Подвинув одежду в сторону, Лера взяла в руки папку. Тяжелая, толщиной с пару глянцевых журналов, черная с металлическими клепками и объемной мордой невиданного зверя.

Не удержавшись от соблазна, девушка попыталась открыть папку, но у неё это не вышло. Аккурат под звериной мордой засветилась красным пластинка с неприветливой надписью: «введите код».

— Ну и не надо! — пробормотала Лера, засовывая папку в рюкзак.

Сбежав вниз по лестнице, девушка на память набрала номер Вениамина.

— Алло, — бархатистый, вкрадчивый голос с другого конца провода. — Слушаю вас, говорите.

Лера сбросила оцепенение и произнесла:

— Приезжайте, я достала то, что вам было нужно.

— Не думал, что ты это сделаешь, — задумчиво произнес мужчина. — Ведь именно у меня Тайнов оформляет документы на удочерение. Я приеду через сорок минут, поговорим.

Лера повесила трубку с бешено колотящимся сердцем. Вениамин не звонил ей, потому что не рассчитывал на помощь!

Директора не было почти час, за который девушка успела сотни раз передумать о своем решении. Долгожданный звонок в дверь заставил её подпрыгнуть и рефлекторно сжать кулак, украшенный браслетом-шокером.

Взглянув на дисплей видеозвонка, Лера открыла дверь. Вениамин, как обычно, курил. Пиджак, небрежно наброшенный на руку, свисал вниз, расстегнутая почти до середины рубашка открывала загорелый торс, идеально выглаженные брюки со стрелками опоясывал стильный ремень из кожи ската. Только лицо было усталым и осунувшимся. А в номинации «темные круги под глазами» директор мог бы легко поспорить с Олегом.

— Ну как твои дела, Лерчик? — облокотившись о косяк, спросил он. — Из Тайнова выйдет хороший отец?

В этом вопросе скрывалось что-то особенное. Не ирония, не издевка, скорее, сожаление и боль.

— Думаю, неплохой, — уклончиво ответила Лера, опустив взгляд. — Ну что, поехали?

— Тебе лучше подождать меня тут, — потушив сигарету, возразил Вениамин. — Я вернусь быстро.

— Нет, — Лера упрямо замотала головой. — Или берете меня с собой, или не получите папку!

Директор болезненно поморщился и, не переступая порога, пошел к припаркованному у ворот авто, бросив через плечо:

— Бери, что надо, и догоняй.

Через полчаса Лера уже смотрела на пустынную дорогу, сидя на переднем сидении. На заднем валялся внушительного вида кейс на кодовом замке, в который Вениамин сразу же убрал папку. Присутствие директора ощутимо давило, как и молчание, повисшее в машине.

Оставалось только следить за теплым солнцем, ползущим вниз по небосклону, и пытаться логически объяснить свои дурные поступки.