Дочь для монстров

Но сделать это было так же нереально, как невозможно не смотреть на бескрайнее пространство вселенной, впервые оказавшись у прозрачного иллюминатора космического корабля.

Мириады звезд, перемигивающихся и горящих холодным хищным светом, красные всполохи солнца и разноцветные елочные шары — обитаемые и необитаемые планеты.

Все это вереницей проносилось в чужих зрачках и словно выплывало из них, заполняя кабинет.

— Не понимаю, о чем вы, — снова, враз охрипнув, повторила Лера.

— У Вас открывается новая замечательная черта, — холодным и угрожающим голосом произнес Наталиан. — Полное непонимание, но, думаю, на самом деле вы неплохо посвящены в некоторые вопросы.

— Не посвящена! — Резкий звук распахнувшейся двери заставил Леру очнуться.

Какой знакомый голос… Девушка сморгнула слезы, выступившие от внезапного яркого света, резанувшего по глазам. Ноги подкашивались, голова кружилась. Окинув взглядом комнату, она с удивлением обнаружила себя напротив кресла, в крепких руках Наталиана. Тот больно сжимал её плечи, удерживая лицом к себе.

У выключателя стоял немало разозленный Вениамин. Его стальные глаза метали молнии, а челюсти сжимались от гнева.

В несколько шагов достигнув стола, мужчина рывком прижал к себе дрожащую и ничего не понимающую Леру и в упор уставился на Наталиана. От прошлого раболепия и вежливости не осталось и следа. Казалось, он прямо сейчас готов впиться в горло работодателя и растерзать его в клочки.

— В следующий раз, если вам понадобится что-то узнать, обращайтесь непосредственно ко мне! — чересчур резко отчеканил он.

— Тогда нам есть о чем поговорить, — ничуть не смутившись и даже не подумав освободить директорское кресло, спокойно ответил Наталиан. — Кстати, у вас весьма недурной вкус…

Пропустив намек мимо ушей, Вениамин бегло ощупал Леру, будто ища на ней какие-то повреждения, и бережно вывел её в коридор.

— Забирай Алину и езжай домой, вас внизу ждет Олег. — Крепко стиснув девушку в объятьях, директор вернулся в кабинет и закрыл дверь.

Лера осталась стоять в подозрительно пустом коридоре, силясь осмыслить все произошедшее. Но получалось это очень плохо. В голове по-прежнему на все голоса пел космос, завораживающий своей глубиной.

Чужие секреты

Лера бежала по коридору к своей старой комнатке. Свободная юбка развевалась, неприлично задираясь, но девушке было не до подобных мелочей. Её голову разрывали куда более занимательные вопросы.

Кто такой этот Наталиан? Почему все кому не попадя зовут Вениамина Аргосом? И когда она успела подойти к столу и очутиться вплотную с этим монстром, засевшим в директорском кабинете?

Людей, способных на эти вопросы ответить, поблизости не наблюдалось, поэтому, добежав до двери в спальню, Лера отдышалась и выкинула все лишнее из головы. Внизу ждал Олег, а впереди маячил вероятный разговор со строптивой и целеустремленной Алиной.

Толкнув дверь, девушка проскользнула в комнату, небезосновательно ожидая шквала эмоций от импульсивных соседок.

В помещении не было никого, кроме Алины. Девушка неподвижно сидела возле расчерченного квадратиками света стола, опустив голову, так, что длинный полог темных, каштановых волос отгородил её от всего мира. У загорелых стройных ног, обутых в новенькие кеды, стояла собранная спортивная сумка.

— Ну что, подруга, поехали? — подняв голову, с непередаваемым сарказмом промолвила она. — А то я так заждалась, а уж как соскучилась, ты себе не представляешь!

В желтых глазах Алины плескалась непонятная боль и тоска, задевающая за живое. В душе всколыхнулось чувство вины. После отъезда Лера звонила лишь единожды, преследуя свои корыстные цели, и теперь ей было ужасно стыдно. Она ведь и не думала, что кто-то тут ждет звонка, но это нельзя считать оправданием.

— Прости, я… — Слова давались тяжело, да и не знала Лера, что в таких случаях следует говорить.

— Тебе не за что извиняться, — легко поднявшись и подхватив сумку, припечатала Алина. — Не бойся, твой обман не раскроется, я буду молчать.

Лера кивнула, хотя этот вопрос сейчас волновал её меньше всего. Она и подумать не могла, что так легко обидеть человека, даже не подозревая об этом.

Когда они спустились вниз, Олег галантно открыл дверцы авто с обеих сторон, усаживая девушек. Ругаться за опоздание и долгую проволочку он не стал, наоборот, довольно улыбался, смотря на подруг.

Познакомившись с Алиной и по-рыцарски поцеловав ей ручку, мужчина уселся за руль и завел мотор.

— И все-таки это замечательно, когда у тебя есть друзья! — с задумчивой теплой улыбкой проговорил он, когда машина захрустела колесами по гравию у особняка. — Надеюсь, вы весело проведете время.

— Приятно было познакомиться и спасибо, что подвезли. — Вежливо поблагодарила Алина, выбираясь из машины.

Олег порывался донести её сумку до дома, но получил вежливый отказ и, поцеловав Леру в лоб, вернулся в авто и рванул с места.

В полнейшем молчании девушки вошли в дом. Скинув опостылевшие босоножки, Лера провела Алину в гостевую.

— Располагайся, как тебе будет удобно. Справа дверь в ванную, кухня внизу. — Нервно теребя подол платья и отводя глаза, сказала девушка.

Ей хотелось провалиться на месте, но не стоять посредине огромной комнаты, по-хозяйски указывая, что и куда можно положить или поставить. Она не заслужила ничего из того, что просто как снег свалилось на голову. Внезапные богатства и удобства, любящий приемный отец, которому она платит черной неблагодарностью. То же самое могло бы быть и у Алины, ведь она ничем не хуже, даже наоборот, красивее и уживчивее.

— Скажи, а ведь ты была с директором эти три дня? — усевшись на самый краешек кресла и опустив глаза в пол, спросила Алина.

Сейчас она выглядела очень жалкой, растеряв всю свою спесь и властность.

— К чему ты это? — почувствовав, как болезненно сжимается сердце, аккуратно поинтересовалась Лера.

— Не дури! — Алину словно ужалили. Она подскочила с места и заходила по комнате. — У тебя все есть, а Олег красивый и добрый мужчина. Зачем тебе все портить, ради чего? Ты ведь даже не знаешь, с кем имеешь дело! Он подлец, подонок, убийца!

Лера молча отступала под натиском разбушевавшейся подруги, во все глаза смотря, как исказилось её красивое лицо, как по щекам катятся крупные слезы, а у уголков глаз проступают морщинки.

— Он попользуется и выбросит! — девушка почти кричала, не сдерживая себя. — Хотя нет! Нет! Не так! Он будет пользоваться, будет мил, вежлив, заботлив, но запомни навсегда, ты для него просто вещь! Вещь, с которой хорошо обращаются.

У Леры поплыло перед глазами. Такие обвинения не берутся из ниоткуда, не возникают на пустом месте. Нельзя лгать с такой болью в голосе. Говорить, вырывая сердце каждым словом, глотать слезы, бесконечным потоком катящиеся по щекам.

И это все происходит с вечно бесстрастной, ироничной и уравновешенной Алиной.

— Не верю, — тихо прошептала Лера, силясь научиться заново дышать и унять разбушевавшиеся чувства.

Алина отвернулась к стене и, обхватив руками вздрагивающие плечи, продолжила совершенно спокойным голосом:

— Я слышала, тут есть бассейн, всегда мечтала поплавать.

Причины и следствие

Лера видела, как вода, разрезаемая уверенными движениями Алины, обтекает красивое стройное тело, и против своей воли завидовала шикарным формам подруги и её умению профессионально плавать. Черный спортивный купальник с яркими желтыми вытачками как влитой сидел на тренированной женственной фигуре. Густые волосы, убранные сейчас в пучок, потемнели от воды; на открытом высоком лбу поблескивали капельки влаги.

В том же самом купальнике Лера выглядела как курица с магазинного прилавка. Жилистая и синюшно-белая. А от своих собственных кос девушка избавилась уже давно, обрезав их кухонным ножом. Как ни крути, ей было во всех смыслах далеко до Алины.

На душе скреблись кошки, больше всего хотелось выловить шуструю пловчиху из бассейна и выколотить из неё правду. Всю, до последнего словечка. Но Лера сидела на бортике, свесив ноги в воду, и наблюдала за тем, как Алина безостановочно плавает туда-сюда. И где только она этому так научилась?

К волнующей беседе девушки так больше и не вернулись. Переодевшись после бассейна, они поели мороженого и посмотрели на редкость глупый и бестолковый фильм.

Лера не уловила сути сюжета, бесконечно отвлекаясь и ерзая, она то и дело косилась на невозмутимую подругу. Та в свою очередь чрезвычайно заинтересованно следила за переживаниями выдуманных киношных персонажей, подбадривая их соответствующими репликами.

Олег, как и обещал, вернулся поздно. Без аппетита проглотив ужин и пожелав девушкам спокойной ночи, ушел в свой кабинет, прихватив железную шкатулку-головоломку.

Дальше изображать восторг от взаимного присутствия не было необходимости, поэтому подруги с едва скрываемым облегчением разошлись по комнатам.

Так прошло три дня. Вениамин исправно звонил, предлагал заехать, звал гулять, говорил, что соскучился и намекал на отсутствие целесообразности в дальнейшем проживании у Олега. Лера слушала и не слышала. В её сердце свернулась клубком змея подозрений, которые Алина, несмотря на аккуратные расспросы, развеивать не спешила.

Олег очень рано уходил на работу, возвращаясь затемно. Он побледнел и осунулся, хотя Лера как могла старалась на кухне. Алина тоже проявила хозяйственность, помогая с готовкой и уборкой, но мужчина не притрагивался к сытным ужинам, часами просиживая над стальной головоломкой.

Олег и раньше не отличался открытостью, но то, что происходило с ним сейчас, пугало не на шутку. Отбросив все сомнения и страхи, Лера спустилась на кухню к попивающему чай шатену.

— Что с тобой происходит? — решив обойтись без предисловий, спросила она.

— А что, что-то происходит? — Слабо улыбнулся Олег.

В тусклом свете единственного торшера он походил на живой труп. Синяки под глазами, белая кожа и постаревшее лицо.

Лере было страшно смотреть на то, во что превратился сильный и молодой мужчина в считанные дни. Ей казалось, что только она в ответе за все происходящее. Значит, в её силах все исправить.

— Ты плохо выглядишь, почти не ешь, — девушка старалась подобрать правильные слова, но получалось неважно. — Может, я могу тебе чем-то помочь?

Олег вздохнул и тоскливо посмотрел на стальную шкатулку.

— Все будет хорошо, я тебе обещаю. Иди спать.

Спорить было глупо. Лера прекрасно понимала, что если Олег решил молчать, то из него не удастся выудить ни слова.

Проворочавшись без сна полночи, девушка соскользнула с кровати и перешла в комнату к Алине, устроившись у неё под боком. Теплое мерно дышащее тело послужило лучшим успокоительным средством и позволило наконец погрузится в мир сновидений.

Утро началось с подушки, опущенной на лицо.

— Умри, лазутчик, захвативший мою кровать!

Лера вскочила на ноги, отбрыкиваясь от нежданного маньяка и ошалело мотая головой. Алина же с победным кличем повторила акт удушения, не забыв еще и пощекотать свою непроспавшуюся жертву.

— Ты что творишь? — прокричала Лера, с трудом отбившись от назойливого внимания коварной удушительницы.

— Это ты что творишь! — в тон ответила та. — Думаешь, приятно просыпаться от того, что чья-то не в меру легливая нога скидывает тебя с постели!?

— Эм… Ну прости, — смущенно почесав затылок, извинилась Лера.

Опыт совместного ночлега у неё был только с Вениамином, который во избежание эксцессов подмял девушку под себя.

— Ладно уж, пошли завтракать, — смилостивилась Алина, заправив за собой кровать.

Почувствовав прилив бодрости после утренней возни, Лера сбегала к себе переодеться и умыться. Закончив с обязательными утренними процедурами, она вытащила упирающуюся Алину из спальни и направилась вниз, на кухню.

В гостиной были посторонние, перед которыми, по-старчески сгорбившись, стоял Олег.

Судя по всему, они только вошли. Двое мужчин, один в полицейской форме при автомате, с немецкой овчаркой у ног, второй седой и высокий, в простом сером пиджаке.

— Уполномоченный следователь Андрей Смирнов. Мы расследуем убийство.

Лера вросла в пол, больно сжав Алинину руку. От ужаса перехватило дыхание, в висках зашумело, а на лбу выступил пот.

— Полагаю, это за тобой! Говори, во что тебя втянул директор? — Резкий рывок в сторону и требовательный вопрос подруги заставил собрать мысли в кучу.

Алина оттащила девушку подальше от перил и прижала к стене.

— Конечно, проходите, чем я могу вам помочь? — Вежливый и удивленный голос Олега.

— У нас ордер на обыск, — сухо ответил следователь.

Ордер, собака, наверняка металлоискатель. Перед глазами поплыли черные круги, мешая сфокусировать взгляд на не на шутку обеспокоенной Алине.

— Пожалуйста, отвлеки их! — кусая губы, хрипло взмолилась Лера. В спальне среди вещей по-прежнему лежал пистолет. Улика, которая выдаст её с потрохами.

Внизу шуршали бумаги. Похоже, хозяину дома дали подробно ознакомиться с документом.

— Простите, но с какой стати? — произнес Олег, переходя на повышенные тона.

— Олег Тайнов, вы подозреваетесь в убийстве профессора Митта Коина и изъятии у него некоего предмета, поиском которого мы и займемся.

Сердце пропустило несколько ударов и оборвалось. Следователь пришел не за ней…

Находчивость

Страх насекомым зашевелился под кожей, щекоча своими отвратительными усиками; он перебирал волосы на голове, рассыпал полчища мурашек по телу, скользко полз вдоль позвоночника.

Олег способен на убийство. Он плохо контролирует себя, да и поведение мужчины в последние дни было крайне подозрительным. Эта одержимость стальной головоломкой, отсутствующий взгляд, общая подавленность. Стоило выпытать у него все, но теперь действовать поздно.

— Мне отвлекать или не отвлекать? — на удивление спокойным голосом спросила Алина.

— Отвлеки, если можешь, — взвесив все «за» и «против», шепотом попросила Лера.

Пистолет следовало спрятать. Это не подлежало никакому сомнению. Но оружие теперь было не единственной проблемой. Девушка на подсознательном уровне чувствовала, что если Олег и причастен к убийству, выдаст его именно таинственная шкатулка.

Следователю предстояло обшарить весь дом с ручным металлоискателем. Но начнет он с кабинета и спальни хозяина, где, скорее всего, сейчас и лежит головоломка.

Алина уже бодро сбежала вниз по лестнице, на ходу здороваясь с незнакомцами и спрашивая у Олега его предпочтения касательно обеденного меню.

Рассчитывать, что следователь сильно задержится, изучая длинные стройные ноги подруги, особенно не стоило. Поэтому Лера, стараясь издавать как можно меньше шума, бросилась в спальню.

Декодер, которым она пользовалась для похищения папки, поможет проникнуть в спальню и изъять оттуда все компрометирующее Олега. Оставалась самая малость — придумать, что с этим компроматом делать.

Внизу громко забрехала собака, послышался женский крик и мужская брань. Лере захотелось броситься в гостиную и проверить, все ли в порядке с подругой, но на это не было времени.

В извлеченный из кладовки темный мешок для мусора девушка, не задумываясь, вытряхнула неудачные наброски, хранящиеся в верхнем ящике стола, и помойку из маленькой пластиковой корзины.

Пистолет и браслет-шокер, завернутые в черную футболку, полетели следом.

Слыша только стук собственного сердца, Лера добежала до спальни Олега и прислонила декодер к замку.

Аппарат оказался заряжен, и после секундного промедления на тачскрине загорелся зеленый огонек. Вытерев выступивший на лбу пот тыльной стороной ладони, девушка проскользнула в комнату.

За время своего пребывания в доме она ни разу не была в этом месте. Темные шторы, матерчатые обои, неопрятно разобранная кровать и многочисленные книги на давно нечищеном ковре. Засохшая монстера в треснутом горшке венчает подоконник, и очередная Лерина ночнушка, бережно разложенная по подушке.

Если головоломки тут не окажется, придется искать в кабинете, а часы тикают быстро, и это совсем не образное выражение.

Шкатулка стояла на покосившейся стопке измятых документов, занявших всю прикроватную тумбочку.

Девушка запрятала в мешок и головоломку, и бумаги, обернув их своей ночной рубашкой. Больше в спальне ей было делать нечего.

Оставалось собрать мусор по всему дому и вынести его в контейнер у ворот.

Покинув спальню и отлепив от замка декодер, Лера пригладила волосы перед зеркалом в коридоре и, восстановив дыхание, направилась вниз, параллельно собирая весь мусор из комнат.

В гостиной было тихо и пусто, зато с кухни слышался сбивчивый разговор.

— Броун обычно не бросается. Он квалифицированный и тренированный пес. — Новый, незнакомый голос, принадлежащий, по-видимому, кинологу.

— Ничего страшного, я уже почти успокоилась, — тихий и дрожащий голосок Алины. — Я очень люблю собак, вот и захотелось погладить.

Лера могла бы выйти через парадный вход, минуя кухню. Но у дверей вполне мог оказаться полицейский. Стиснув зубы, девушка вышла на кухню, придерживая мешок за горловину.

Следователь держал Алину за руку, пытаясь развеселить, Олег, бледный и дерганый, отпаивал её чаем. Кинолог с пристыженным Броуном стояли в самом дальнем углу, наблюдая эту картину на расстоянии.

Алина выглядела так, что Лере самой захотелось бросить мешок и кинуться к подруге. Бледное лицо, испуганные глаза и вздрагивающие плечи делали её ужасно трогательной и беззащитной.

— Что случилось!? — поставив драгоценный пакет рядом с мусорным ведром, спросила Лера.

Она не обладала никакими выдающимися актерскими талантами, так что любой бы понял её истинные чувства, аршинными буквами написанные на лбу, если бы беспокойство за подругу не было искренним и настоящим.

Подбежав к девушке, Лера обняла её за плечи и успокаивающе погладила по голове.

— Ничего страшного, просто собака вдруг бросилась, — тяжело роняя слова, сообщил Олег. — Не укусила, просто напугала.

— Наверное, если девушке лучше, мы приступим к обыску, а заодно зададим вам пару вопросов, — серьезно заметил следователь. — Пройдемте в ваш кабинет.

— К обыску? — как можно более удивленно спросила Лера.

Олег кивнул и, бросив на неё тоскливый взгляд, вышел за мужчинами.

— Еще раз извините. — Следователь оглянулся на Алину и участливо улыбнулся, закрывая дверь на кухню.

Тайник

— Ну как успехи? — Алина грациозно потянулась и вопросительно посмотрела на удивленную Леру.

Девушке понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что все поведение подруги было искусно разыгранным спектаклем. И бледность, и дрожь в голосе, и глаза на мокром месте, и даже написанный на лице страх.

— Но как? — переходя на шепот и оглядываясь на дверь, спросила Лера.

— Каком кверху, — грубовато ответила Алина. — Все вопросы потом, поверь, я теперь от тебя тоже просто так не отстану. Ты сделала что хотела?

— Нет. — Под строгим взглядом подруги Лера стушевалась и снова схватилась за мешок. — Сейчас пойду, выброшу.

— Даже не думай. Ты тут меня несчастную утешаешь. Если пойдешь к мусорным бакам, это будет подозрительно, — задумчиво возразила шатенка.

На кухне повисла зловещая тишина, прерываемая лишь символическим тиканьем настенных часов. На плите стоял так и не востребованный омлет, печально осевший в сковороде. Из соковыжималки в высокий почти полный стакан периодически срывались одинокие оранжевые капли. На столешнице горкой высились апельсиновые шкурки. Видимо, Олег сегодня сам решил приготовить завтрак, причинив рабочим поверхностям максимально возможный ущерб.

Заглянув в полную неизвестно откуда взявшейся посуды раковину, Лера грустно вздохнула и полезла копаться в мусорном мешке. Олег добрый, одинокий и беспомощный. Его нельзя бросать, нельзя допустить, чтобы он попал в тюрьму. Теперь все только в её руках. И пусть эти руки уже успели пролить чужую кровь, она сделает все, как надо. Может, этим удастся искупить свою вину?

Алина сидела молча, больше не задавая вопросов, она пила чай и прислушивалась к происходящему наверху. Красивая и безэмоциональная, как мраморная скульптура.

Достав, наконец, оба тканевых свертка с опасным компроматом, Лера зашуганно оглянулась на подругу и, дождавшись от неё лишь безразличного пожатия плечами, выглянула на улицу.

Дверь из кухни вела на задний двор. Кривые тонкие дорожки, петляющие среди необстриженных кустов. Черемуха в ослепительном снежном наряде, бело-розовые облака сливы, сладко пахнущая сирень, а дальше практически нетронутый первозданный лес.

От стоянки и дороги этот райский уголок прекрасно отгораживался домом. Стараясь держаться так, чтобы ненароком не быть замеченной из окна, Лера пробралась через заросли молодой ежевики и, ободравшись об колючие ветки, вступила под лесную сень.

Медлить и бродить по всей территории особняка в поисках лучшего тайника было и глупо, и опасно. Если следователь что-то заподозрит, он сможет воспользоваться собакой, которая вмиг расчухает, где что спрятано. Конечно, не факт, что лес обыскивать не будут. Но на это еще оставалась маленькая надежда.

Подходящее место обнаружилось почти сразу. Поваленное трухлявое бревно, превратившееся внутри в гнилушку. Оторвав большой кусок коры и распотрошив податливую древесину, девушка спрятала свертки внутрь ствола и вернула всё в надлежащий вид, не поленившись отнести лишнюю труху к заросшему мхом пню.

Полюбовавшись безукоризненным результатом, Лера, соблюдая осторожность, вернулась на кухню. Там ничего не изменилось, только Алина достала к чаю кекс и теперь со здоровым аппетитом его уплетала.

Наверху вовсю шел обыск, но криков об аресте и обвинительных речей не слышалось.

Лера тяжело упала на стул, вмиг почувствовав себя выжатой и уставшей.

— Хорошенькое начало дня, — задумчиво пробормотала она, вытаскивая из растрепанных волос мгновенно свернувшуюся колечком гусеницу.

— Бывало и хуже, — флегматично заметила Алина, подливая кипятку в чашку. — Выкинь животину в окошко, пусть на винограде живет.

Лера улыбнулась и последовала совету подруги. Она не бессердечная убийца, чтобы гусениц давить, гусеница тоже человек, тоже жить хочет. От абсурдности этой мысли захотелось рассмеяться. Наверное, это был бы страшный, сумасшедший смех. Она не убийца…

— Скажи, что тут происходит? — поймав полированной ложкой яркий солнечный лучик и пустив его по стене, спросила Алина.

Рассказывать про злоключение, произошедшее в брошенном городе, не хотелось. Лера представляла, какое лицо будет у Алины, когда она услышит эту историю.

— Сама не знаю, — опустив голову, соврала девушка. — Я просто решила спрятать шкатулку, вдруг это из-за неё. Лучше расскажи, как ты смогла разозлить собаку. — Менять тему разговора Лере обычно не удавалось, но на этот раз ей повезло. Или Алина просто решила оставить расспросы на потом.

— Все из-за цвета моих глаз. Собаки злятся, когда им смотрят зрачки в зрачки. В моём случае просто срываются с цепи. Как сказал один человек: «Змеино-желтая радужка глаз отражает твою сущность, тебя боятся животные и не любят люди». Вот так-то, — грустно подытожила девушка.

— Глупости, я тебя люблю! — Лера второй раз за день обняла подругу, всем сердцем восхищаясь её отвагой и стойкостью.

Теперь им оставалось только пить чай и ждать результата обыска, от которого напрямую зависело, будут ли вынесены Олегу обвинения.

Допрос

— Спускаются! — отставив чашку в сторону, сказала Алина.

На лестнице действительно слышались приближающиеся голоса. Изнервничавшаяся за полчаса Лера подорвалась с места и, подойдя поближе к двери, прислушалась.

— Вашему коллеге сломали шею. Для такого эффекта его должен был душить минимум медведь. Что вы можете сказать по этому поводу? — вежливо поинтересовался следователь.

— Исключительно то, что не держу дома ручного медведя, — совершенно серьезным тоном ответил Олег. — Я скорблю о потере хорошего друга и гениального ученого. Эта новость застала меня врасплох, а ваши обвинения окончательно сбили с толку. Я действительно был в Лондоне в числа трагедии, о чем красноречиво свидетельствует штамп в паспорте. Но поездка носила деловой характер, и я никоим образом не пытался её скрыть.

— Если вы не против, мы зададим несколько вопросов вашей дочери, — после секундной паузы сказал гость.

— Пожалуйста, но не думаю, что она сможет оказаться вам полезной, — безразлично бросил Олег.

Лера заслушалась так, что еле успела отпрянуть от двери, когда та начала открываться.

— Подслушивать некрасиво, — с шутливым укором произнес следователь, входя на кухню.

Теперь, когда девушка немного успокоилась, она смогла получше разглядеть представителя закона. Это был пожилой, чуть сгорбленный мужчина с хитрыми блеклыми глазами, морщинистым лицом и седыми волосами. Классический вид детектива из книжки, вызывающий если не симпатию, то доверие точно. Но, наверное, лишь в том случае, если ты сам не по ту сторону закона.

Первым делом он обратился к Алине:

— Как себя чувствует наша главная пострадавшая?

Лере оставалось только дивиться на очередное волшебное перевоплощение подруги. Теперь у стола сидел живой образец кротости и застенчивости.

— Все хорошо, благодарю. Я утешилась этим замечательным кексом, — смущенно потупившись, пробормотала Алина. — Может, выпьете с нами чаю?

— С удовольствием выпью! — ответил мужчина, располагаясь на свободном стуле. — Олег Сергеевич, вы нас не оставите?

Когда Олег, спокойно пожав плечами, вышел с кухни, следователь впился глазами в Леру.

— Насколько мне известно, вы живете с Тайновым около месяца, и он сейчас занимается вопросом вашего удочерения?

— Да, именно так, — стараясь не отводить взгляд, ответила Лера.

Ей было не впервой участвовать в «допросах». Правда, обычно в качестве главного подозреваемого в очередной кровавой драке. С таким послужным списком директор должен был давно сообщить в полицию и поставить её на учёт, однако он этого не сделал.

— Хорошо. Что вы можете сказать о нем как о человеке? Он вспыльчив, агрессивен, или наоборот, молчалив и замкнут. Были ли изменения в поведении в последнее время? — продолжил следователь.

«Прекрасный манипулятор», — раздраженно подумала Лера. Он не давал возможности описать характер самостоятельно, предлагая два одинаково негативных варианта.

— Ни то, ни другое, — категорично возразила она. — Он внимательный, участливый и заботливый. Резких перепадов настроения я лично не замечала. Изменений в поведении тоже.

— Что же, спасибо за чай. Думаю, мы еще увидимся, — сказал мужчина, поднимаясь.

К чашке, поставленной перед ним Алиной, он даже не притронулся. Уже выходя, следователь бросил взгляд на мусорный мешок и, поцокав языком, провел над ним металлодетектором, извлеченным из-под плаща. Аппарат признаков жизни не подал, и гость, еще раз кивнув, покинул кухню.

Девушки еще какое-то время посидели на кухне, слушая хлопки двери и приглушенные разговоры. Когда все стихло, Алина встала и пошла к выходу.

— Я в свою комнату, — бросила она через плечо.

Когда за подругой закрылась дверь, Лера поёжилась и пересела поближе к открытому окну. Шелест виноградных листьев и шепот леса расслабляли и дарили покой. Нагретая весенним солнцем земля источала приятный умиротворяющий запах, незнакомый городским жителям. Уют и спокойствие. Иллюзия мира.

Лера слышала, как открылась дверь и как кто-то остановился на пороге, переминаясь с ноги на ногу.

— Ушли? — не отрывая взгляд от весеннего сада, поинтересовалась она.

— Ушли, — голос Олега был глухим и хриплым. — Не могу понять, что они тут хотели найти.

— Не серебристую ли шкатулку? — обернувшись на Олега, с нажимом спросила Лера.

Мужчина натянуто улыбнулся и отступил в тень, подальше от ярких солнечных лучей, бьющих из окна.

— А, это ты её спрятала! — наигранно удивленно проговорил он. — Конечно, спасибо, но мне нечего было опасаться. Это ведь обычная головоломка.

— Ну если обычная, оставлю-ка я её себе, — снова отворачиваясь от шатена, сквозь зубы процедила девушка.

— Хорошо, она мне нужна. Отдай… И пожалуйста, ничего не спрашивай, — изменившимся голосом попросил Олег. — Я же не спрашиваю, как ты смогла открыть мою спальню, — с легкой угрозой продолжил он, положив руки на спинку Лериного стула.

Девушка поднялась, с трудом сдерживая слезы, и отошла подальше от нависшего над ней мужчины.

— Замечательно! — обиженно бросила она.

Требовать от Олега правды нечестно и жестоко, но Лера была уверена, что после всего заслуживает хотя бы приблизительно знать, что происходит в доме. Она могла бы быть счастлива с любимым мужчиной, но вместо этого живет с приёмным отцом, рискуя в любой момент быть изнасилованной при его очередном приступе безумия.

— Я делаю это для тебя! Я люблю тебя! — в отчаянье выкрикнул шатен.

— Если для меня, тогда расскажи! — Остановившись у двери, выпалила девушка.

Олег глубоко вздохнул и покачал головой:

— Не могу. Я не могу…

— Почему я в этом не сомневалась? — закусив губу, прошептала Лера и толкнула входную дверь.

— Постой! — Олег крепко, на грани боли схватил её за плечи и рывком прижал к себе.

Рассерженно вскрикнув, Лера вывернулась из его рук и побежала по дорожке в лес. Хочет шкатулку? Получит шкатулку! А она так больше не может.

Откровение

Свежая, дышащая весной земля упруго пружинила под ногами слоем прошлогоднего опада, ветки хлестали по лицу злыми пощечинами, приводя чувства и мысли в порядок.

Добежав до поваленного дерева, Лера упала на колени и выгребла из ствола его ценное содержимое. Пора вернуть вещи своим владельцам.

Сунув оружие в мгновенно оттопырившийся карман, девушка прижала к груди сверток с бумагами и шкатулкой. Возвращаться назад было немного страшно. Олег опять не контролировал свои поступки и снова мог натворить дел, но и ждать непонятно чего в лесу глупо и опасно.

Вытерев вспотевшие ладони об штаны, Лера медленно пошла обратно к дому, убеждая себя в том, что ничем не обязана Олегу. Получалось плохо. Деревья, одетые в свежие яркие листья, укоризненно шелестели пышными кронами. Даже птицы пели с какой-то едва уловимой издевкой, обвиняя в малодушии.

Этот прекрасный мир, полный солнца, света, красок и запахов, открыл для неё именно Олег. Он поймал испуганную насмерть девчонку, выпадающую из аттракционного кресла, как бестолкового птенца, летящего из гнезда на твердую землю. Как будто всего час назад они гуляли по парку, играли в боулинг, сидели в кафе. Но ведь это была лишь половина правды. Словно миг назад в кабинете огромного пустого дома эта девчонка плакала в голос и просила пощады у сосредоточенного бездушного монстра.

Пусть птицы поют как угодно, а она ему ничего не должна! Ни вчера, ни сегодня, никогда!

Ногой отворив дверь на кухню, Лера мельком глянула на понуро сидящего за столом Олега и, развернув сверток, выложила перед ним бумаги и шкатулку.

— И это тоже возьми, — сухо сказала она, бросив поверх свою пропахшую лесом ночнушку.

Слезы высохли, мысли проветрились. Он не открывает своих тайн, значит, так тому и быть. Не задерживаясь на кухне, девушка выбежала в холл и бросилась вверх по лестнице, чтобы не видеть усталого, отчаянного взгляда с зарождающимся безумием в зрачках, опущенных плеч и дрожащих рук. Хищник с перебитым позвоночником уже не может ходить, он умирает мучительно и медленно, но продолжает бороться, пытаясь сохранить свою честь.

— Не хочу! — Лера вбежала в комнату и захлопнула дверь. Сердце рвалось на части, но сомнений больше не оставалось. Она не любит. И признание Олега не вызвало ничего, кроме волны сожаления.

Если бы было можно отдать свою жизнь, чтобы сделать его здоровым, девушка отдала бы, не задумавшись. Но отдать свою жизнь, чтобы наблюдать за угасанием и смертью — слишком серьезный поступок даже для зрелого человека.

— Появился повод сбежать? — Алина сидела на кровати, подложив подушку под спину и запрокинув голову вверх.

— Ты ничего не знаешь, — устало отрезала Лера.

— Над твоей кроватью выложено звездное небо, и нет ни одной ошибки в созвездиях. Он сделал это для тебя сам, ведь так? — оторвавшись от созерцания и подняв голову, произнесла девушка.

— Даже если и так! — Лера сосредоточенно выискивала свои старые вещи и запихивала их в рюкзак. Ей было не до интонаций в голосе подруги.

— Это ты ничего не знаешь, — зловеще продолжила та. — Если думаешь, что директор тебя любит, то сильно заблуждаешься. Ему на всех кроме себя плевать! А Олег любит. Любит до дрожи, это видно невооруженным взглядом!

Для Леры сегодня произошло слишком много всего. Мысль об Олеге причиняла ей почти физическую боль, а слова подруги резали по живому.

— Замолчи! — закидывая сумку за спину, процедила Лера. — Когда тебя бросят на стол и будут грубо брать до потери сознания, будешь читать мне свои нравоучения! Поняла?

— Бросали, и не раз, — горько проговорила Алина захлопнувшейся двери.

Лера уже бежала по лестнице к парадному входу. Из этой богом забытой дыры должен же ходить автобус?

В пути

Олег не дежурил у дверей и никак не пытался остановить свою воспитанницу. Но в свою свободу Лера поверила только когда вышла за тяжелые кованые ворота. В мыслях царила разруха, в душе властвовал хаос. Слова Алины эхом стояли в ушах. Какие глупости! Вениамин любит, он сам говорил!

Девушка почти бежала по обочине вдоль идеально заасфальтированной дороги. Мимо аккуратно подстриженных изгородей, глухих монолитных заборов, утыканных камерами, а иногда и увенчанных колючей проволокой.

Солнце по-летнему припекало затылок, плавя мысли и делая движения все более вялыми и тяжелыми. Металлические листы заборов источали жар, маревом дрожащий в стоячем воздухе. Ограды давили с обеих сторон, делая путь похожим на ночной кошмар, в котором надо бежать только вперед, а свернуть в сторону невозможно.

Лера, неоднократно проезжавшая мимо на машине, не замечала, что поселок так ужасающе огромен и безлюден. Когда она уже готова была поверить, что бесконечная дорога — действительно страшный сон, впереди показалась остановка, притаившаяся под сенью стройного клена.

Присев в тени на разорвавший асфальт корень, девушка отдышалась и вытерла пот со лба. Желание позвонить Вениамину и попросить его приехать росло с каждой минутой. Но реализовать его было невозможно. Дорогой телефончик остался лежать на столе в спальне, как и все прочие подарки, пожалованные Олегом. Все до одного, даже так выручивший в трудную минуту браслет-шокер.

Хорошенько обдумав страшную ночь и подробности унизительного плена, девушка поняла, что тогда вырубила бандита не ударом кулака, а ударом тока. Собственной силы ей не хватило бы, чтобы отключить взрослого мужчину. Но все это было давно. Тогда, когда образ заколотого насильника являлся ей каждую ночь. Теперь воспоминания стерлись и походили на набросок углём — размытый и темный.

К остановке подошла маршрутка. Белый микроавтобус марки «Мерседес» с единственной надписью «в город».

Лера не удивилась и не восхитилась даже тем, что транспорт тут работал совершенно бесплатно, доставляя жителей поселка до крайнего метро.

За всю дорогу в машину не подсело ни одного попутчика, а молодой водитель в строгой униформе не проронил ни слова. Выйдя рядом с метро, Лера поблагодарила и, посмотрев на то, как чистенькая белая дверь закрылась сама по себе, пошла в подземку.

Приютская карточка разомкнула перед ней стеклянные воротца валидатора, пропуская в вечно прохладные недра метро. Люди спешили по своим делам, толкая замершую у светящегося станционного указателя девушку. Кто-то злобно ругался сквозь зубы, а кто-то просто обходил. Мимо мелькали хмурые, сосредоточенные, безразличные лица. Влюбленная парочка на повышенных тонах выясняет отношения, перекрикивая гул поездов. Древняя старушка в цветастом салопчике, прижав к себе высохшими руками авоську с продуктами, отдыхает, сидя на скамейке. Вот девочка лет четырех в клетчатом летнем платьице на руках у улыбающегося отца. Она выглядит очень счастливой и светится, как маленькое солнышко, нежно обнимая папу за шею.

Резко отведя взгляд, Лера двинулась к платформе. У неё нет отца, Олег им не был и не сможет стать.

Без труда сориентировавшись по карте, наклеенной на стенке вагона, девушка, сделав пару пересадок, добралась до нужной станции. Как отчаянно она когда-то хотела выбраться из приюта! Теперь, закусив от волнения губу, она бежала к унылому строению, мечтая войти в ставший за долгие годы привычным малахитовый кабинет директора.

Уже в здании Лера столкнулась с по обыкновению мрачным Виталиком.

— Шмелева? Что ты тут носишься? Давно не били? — прокуренным голосом поинтересовался парень.

Он дымил самыми дешевыми сигаретами, не оставляя этой привычки, несмотря на страшный лёгочный кашель.

— К Вениамину иду, — отдышавшись, ответила девушка.

Зэка она уважала, впрочем, как и все приютские дети.

— Пошли, провожу, — хмуро бросил смотритель. — Пока ты очередной раз не вляпалась.

До директорского этажа они дошли не разговаривая. Любой уголок тут навевал воспоминания и мысли, каждому свои.

— Дрянное место, — неожиданно для самой себя вслух произнесла Лера.

— Есть и похуже, — входя на этаж, возразил парень.

— Например? — заинтересовалась девушка.

— Например, тюрьма, — Виталик произнес это с горькой усмешкой, исказившей его изуродованное шрамом лицо.

— Многих тут ждет именно такая дорога, — сказала Лера, но, встретившись взглядом с парнем, тут же прикусила язык.

— Тем более странно было сюда возвращаться, — сверкнув глазами, задумчиво проговорил он. — Входи, директор на месте.

Аргос

Входя в кабинет, Лера думала о том, что в злом языке молвы есть своя правда. Не зря к Виталику прилипла кличка «Зек». Впрочем, что бы там ни творил он раньше, сейчас лучшего смотрителя нельзя было и пожелать.

За дверью горели свечи. Их огоньки пугливо шарахнулись от пущенного в помещение сквозняка и выровнялись, когда девушка закрыла дверь.

Вениамин сидел на столе лицом ко входу, катая в пальцах полный бокал. На его губах играла улыбка, контрастно обрисованная черными тенями.

— Ждал кого-то? — прошептала Лера. Её сердце болезненно защемило от ревности, в ушах зашумело, наверное, от грохота рушившихся, как замки при осаде, надежд.

— Тебя, — вложив в одно слово всю возможную нежность, произнес мужчина.

Услышанное не могло быть правдой. Слишком невероятно и приятно одновременно.

— Но как? — Единственный наивный вопрос, мыльным пузырем повисший в воздухе.

Директор соскользнул со стола и подошел к девушке вплотную, прошептав ей в самое ухо:

— Просто я все вижу и все знаю, я же Аргос.

Родной аромат кружил голову, заставляя забыть обо всем, а жаркое дыхание обжигало кожу. Мрак кабинета, рассеянный живыми огоньками свечей, дарил ощущение волшебного спокойствия.

— Я думал, что ты больше никогда ко мне не придешь, — с грустью произнес Вениамин. — И безумно скучал.

Лера скинула с плеч рюкзак и прижалась к мужчине, крепко обхватив его руками. Только с ним она могла дать слабину, могла плакать, не скрывая слез, могла вести себя по-детски, могла быть счастлива…

— Что случилось? Тебя кто-то обидел? — Из голоса директора пропали смешливые и соблазнительные нотки. Осталось только искреннее беспокойство.

И в очередной раз Лера говорила, а он слушал. Болезнь Олега, шкатулка, следователь, снова шкатулка, ссора, боль и обида. Это следовало хранить в себе, не посвящая никого в чужие секреты. О таком надо молчать.

— И все это время ты знала, что он опасен, но продолжала жить с ним под одной крышей? — тяжело подбирая слова, поинтересовался Вениамин.

— Он хороший, — утерев слезы, возразила Лера. — Просто очень одинокий и несчастный!

— А ты хочешь сделать его нужным и счастливым? — с непонятной интонацией спросил мужчина.

— Хочу, чтобы у него все наладилось, — аккуратно, ощущая подвох, ответила Лера.

Директор задумчиво постучал по крышке стола и, с огорчением посмотрев на прогорающие свечи, сказал:

— Посмотрим сейчас, может, его проблему решить легче, чем ты думаешь.

Помедлив, он посадил девушку к себе на колени, включил настольную лампу и, открыв один из ящиков, извлек оттуда шкатулку-головоломку, точь-в-точь такую же, как у Олега.

— Откуда это у тебя? — Вопрос сам сорвался с губ.

— Это своеобразный сейф для избранных, — хорошо обдумав ответ, проговорил Вениамин. — Такие шкатулки производит «Черный Крест» — организация, заместителем директора которой является небезызвестный тебе Наталиан. Головоломка скрывает в себе лотерею. Внутри может быть что угодно — от красивой ручки с золотым пером до ключей от спортивного авто или квартиры.

— Вроде бы частично государственная компания? «Черный Крест» производит лекарства, технику, оружие и очень красивую одежду, — задумчиво произнесла Лера. — Я о них слышала, так ты работаешь на «Крест»?

Мужчина вздохнул и начал собирать головоломку, двигая фигуры из пазуха в пазух. Было видно, что разговор ему неприятен, но тем не менее он ответил:

— Я должен «Черному Кресту». И уже много лет делаю для них то, что умею лучше всего — добываю информацию.

Такой ответ показался девушке слишком размытым. Добывает информацию, носит при себе оружие, имеет немалое влияние. Вопросов по-прежнему было больше, чем ответов.

— Расскажи мне обо всем, я же тебе рассказала! — требовательно попросила Лера, поёрзав у Вениамина на коленях. — Как ты узнал о моём приезде, почему тебя называют Аргос и что это значит, в чем заключается твоя работа и как открыть этот сейф.

— Ух ты какая! — не скрывая улыбки, сказал директор. — Я конечно бы предпочел рассказать, почему трава зеленая, а небо голубое. Но, похоже, придется отвечать на твои вопросы. Кстати, с первыми тремя все предельно просто. Аргос, он же Аргус — многоглазый великан из греческой мифологии, неусыпный страж. Это прозвище я получил от Наталиана, когда взломал правительственную сеть камер наружного наблюдения столицы. Веселое было времечко! — Вениамин включил монитор и указал на него Лере. — А еще вот за это.

Экран был разбит на множество цветных квадратиков. Камеры с великолепным разрешением транслировали все помещения приюта.

— Но тут же спальни, туалеты, душевые! — приглядевшись, возмущенно воскликнула девушка.

— Конечно. А вот и излюбленная тобой крыша, — спокойно подтвердил брюнет. — Зато в приюте ни одного изнасилования, а Виталик всегда вытаскивал тебя из убийственных драк. Скажи, что лучше: сохранение порядка и безопасности или личного пространства?

Лера возмущенно сопела, отвернувшись от монитора. Факт того, что она прожила всю жизнь в реалити шоу, жутко раздражал и нервировал. Даже на крыше, где она чувствовала себя защищено и уединенно, за ней следил неусыпный взгляд директора.

— Значит, мой приезд «сдала» камера! Ты не Аргос, — сердито буркнула она. — Ты Саурон какой-то! Ладно, злиться или нет, я еще подумаю, а ты пока про сейф расскажи.

— Все та же Шмелева! — расхохотавшись, сказал директор. — Ты никогда не меняешься! С головоломкой все просто. На задней стенке маленький кружок. На него надо нажать, и все фигуры перемешаются.

Вениамин мгновенно продемонстрировал, как это должно выглядеть, надавив на стальную кнопочку. Фигуры действительно перестроились, с металлическим щелканьем поменявшись местами.

— Так следует делать, пока на крышке в середине не окажется квадрат черного цвета, — продолжил объяснять директор. — После этого фигуры надо передвигать вокруг квадрата, против часовой стрелки от правого края. Так, пока в результате не получится черный крест. Поняла?

— Вроде да, — неуверенно отозвалась Лера. — Я попробую?

Вениамин не имел на этот счет никаких возражений. Он просто поудобнее устроил девушку на коленях и, вручив ей шкатулку, обнял за талию:

— Конечно, пробуй.

Свечи догорали, пахло парафином и почему-то розой. Стальные пластины тихо щелкали под ловкими пальчиками, а мужчина недвижно сидел, погруженный в какие-то свои мысли, прижавшись щетинистой щекой к пышным встрепанным волосам.

Весенний день

Гладкие, холодные, хищно поблескивающие многоугольники никак не хотели вставать в нужном порядке. Отчаянье, давно поселившееся в сердце, сладко шептало про бесполезность любых попыток. Эта головоломка ему не по зубам, эта жизнь не для таких, как он. Не для беспомощных, хрупких, ломких, как стебель сухой травы.

Когда-то Олег был готов на все, чтобы подняться на ноги и получить возможность существовать среди жизнерадостных и здоровых людей. Теперь он хотел зародышем свернуться в инвалидном кресле. Немощный, но безопасный.

Мужчина не мог выкинуть из головы той дикой ночи, когда инстинкты победили разум и он упивался чужой слабостью и болью. Лера с глазами подстреленной лани, с глазами, полными мольбы и слез.

На что после такого можно было надеяться? Загладить свой жестокий поступок подарками и вниманием? Рассчитывать на понимание и любовь? Как же он хотел быть с ней рядом. Целовать по утрам и вдыхать сладкий запах её волос и кожи. Первая женщина. Самая первая и самая желанная. До дрожи любимая и нужная. Хрупкая, добрая, нежная, такая трогательно-заботливая.

Казалось, что есть еще один шанс. Прекратить эксперимент и добыть давно готовое лекарство, в котором ему с циничной прямотой отказала компания. Украсть чертову шкатулку, забрать, а если понадобится, вырвать из ватных рук умирающего.

Все было понятно и просто. Достать лекарство и стать человеком. Попробовать заново. Для неё, для маленькой покрытой пестрыми синяками и ссадинами Леры. Только услышав хруст позвонков под обтянутыми перчатками руками, он понял — ничего не будет.

Он любит боль и страх в её глазах, ему нравится, как ломаются чужие кости. А хрип умирающего звучит лучшей музыкой. Поздно что-то менять. Сильное тело стоило ему рассудка. Ночами теперь приходят сумасшедшие сны, похожие на витражи из осколков крови и мяса. В этих снах он убивает, наслаждается кровью, стекающей по рукам. В этих снах он видит свою несостоявшуюся дочь, без чувств лежащую на столе.

Мужчина медленно отодвинул стул и поднялся. За окном в буйстве красок цвел май. Наивный и молодой, полный сил и надежд. Олег любил свой дом, и этот сад, и жизнь, несмотря на то, что она посмеялась над ним с рождения. А еще он любил Леру.

Ветер приносил цветочные запахи, в лесу считала года кукушка, стучал дятел, а певчие птицы надрывались на все голоса.

Теплый красивый день. Хороший день, чтобы умереть. В столе давно лежит завещание. Конечно, дом принадлежит не ему, но денег на счетах должно хватить на долгую безбедную жизнь.

Теперь просто надо подняться в кабинет, смешать несколько компонентов и выпить залпом этот коктейль. За здоровье. За её здоровье…

Бросив на столе ненужную больше головоломку, Олег, пошатываясь, направился наверх. Пора было закончить глупое и бесполезное существование. Может, в следующей жизни ему больше повезет с телом, и на свет родится нормальный, здоровый ребенок, а не стеклянный человек, чудом и титаническими стараниями матери переживший младенчество.

Жаль, что родители не застали дня, когда он сам смог встать на ноги, не боясь рассыпаться, как упавшая на пол глиняная статуэтка.

— Пора избавить от себя этот мир, — грустно пробормотал мужчина, прислоняя ладонь к электронному замку.

— И что вы намерены делать? — Насмешливый голос шел из-за спины.

Облокотившись на стену, в коридоре стояла Алина. Её дикие дымчато-желтые глаза сейчас были сощурены, а роскошные длинные волосы убраны в высокий растрепанный пучок.

Олег опешил и на несколько шагов отступил от двери. Он был уверен, что Лера, уехав, забрала с собой подругу. Внутри смешалось разочарование и облегчение. Сначала надо доставить девочку домой, а уж потом можно и вернуться к задуманному. В сердце ликовала жажда жизни. Конец отсрочен. На час, два, а может, на целые сутки?

— А разве Лера не уехала? — аккуратно спросил Олег, стараясь не смотреть на соблазнительную девичью фигуру, облаченную в слишком уж короткое летнее платье.

— Уехала, — спокойно, ничуть не смутившись, ответила Алина. — И знаете, что я вам скажу? Жизнь прекрасна, а на улице самая замечательная весна, которую я когда-либо видела.

Мужчина только усмехнулся, прижавшись спиной к холодной стене:

— Знаю, я это знаю.

Девушка серьезно кивнула и тепло улыбнулась.

— Тогда, может, позавтракаем?

Завтрак

Бетонная стена приятно холодила затылок. Прохлада проникала через модные эко-обои, через взмокшую от пота рубашку, пронзала кожу, добираясь до костей.

Наверное, всем было бы лучше, если бы яркая девушка с пронзительным взглядом собрала вещи и тихо покинула дом. Но она продолжала стоять, ожидая ответа на повисший в воздухе вопрос.

— Сваришь кофе? — устало спросил Олег, усилием воли отлепляя себя от стены.

Алина заметно оживилась и огорошила мужчину, предложив сразу несколько вариантов:

— Латте, эспрессо, гляссе, мокко? Могу с цедрой и пряностями. Еще есть один замечательный рецепт турецкого кофе.

Олег удивленно вскинул бровь, но выяснять, откуда девчонке из приюта известно столько способов приготовления кофе, не стал. Какая, в сущности, разница?

— На твой вкус, — безразлично ответил он, направляясь к лестнице.

Почему-то именно сегодня Олегу казалось, что солнце светит по-особенному ярко, а воздух необыкновенно чист и приятен. Это ли должен чувствовать человек, задумавший добровольно расстаться с жизнью? Или, может, такие решения стоит принимать в хмурые, дождливые дни, когда небо затянуто свинцовыми облаками, а сама природа облачена в траур?

Лирическая сторона вопроса волновала мужчину меньше всего. Он не ждал, что кто-то будет безутешно рыдать над его мертвым телом, не хотел кому-то что-то доказать. Он просто устал бороться. Сначала с постоянной болью, ставшей неотъемлемой частью его жизни, потом с волнами сумасшествия, накрывающими с головой.

Ноги утопали в мягком ворсе ковровой дорожки, постеленной на лестнице. Олег помнил, как выбирал этот ковер. Тогда он мечтал сделать дом живым и уютным. Покупал картины, вазы, цветы. Нанял ландшафтного дизайнера, который за один сезон и круглую сумму денег оформил сад.

Мужчина с щемящей болью вспоминал это время. Тогда звериные инстинкты еще не начали проявлять себя, а он, молодой и глупый, не мог нарадоваться на возможности здорового тела. Ходил в спортзал, бассейн, ездил верхом, фехтовал, занимался борьбой, страйкболом и бегом. Он хотел успеть все, что было для него недоступно долгие годы.

Алина неслышно спускалась следом. Она не задавала вопросов, чего внутренне очень опасался Олег. Просто шла, скользя изящной рукой по полированным перилам.

«Странная», — с непонятным раздражением подумал мужчина. В своей жизни он сталкивался с разными женщинами. Для большинства не имело значения, здоров он или болен, главное роскошный особняк и внушительный капитал. Были дамы — коллеги по работе. Вдумчивые, взрослые, в какой-то мере даже солидные. Такие жалели, и эта материнская жалость заставляла чувствовать себя убогим и немощным. Еще была Лера. Беззащитная и трогательная. С таким упоением и восторгом слушавшая книги перед сном и радующаяся любому проявлению внимания. Но именно, что была.

На кухне по-прежнему царил беспорядок. Грязная посуда и сок, облюбованный налетевшими из открытого окна мухами. Алина, так и не проронив ни слова, взялась за уборку.

Через четверть часа перед Олегом стояла кружка ароматного кофе, яичница с беконом и рукколой и фруктовый салат.

Закончив с готовкой, девушка со своей тарелкой села у окна. Ела она тоже молча, за все время только пожелав Олегу приятного аппетита.

Чем дольше она молчала, тем сильнее Олегу хотелось говорить. Он никогда раньше не замечал за собой такого. Всегда справлялся с проблемами сам, не посвящая в них окружающих. Мужчина справедливо считал, что всем глубоко наплевать на чужие беды, а тех, кому не наплевать, надо беречь и щадить, не мучая своей болью.

В конце концов гнетущая тишина с хрустом переломила тонкий мостик его самообладания. Жгучая потребность пообщаться хоть с кем-нибудь, развеять беспросветное одиночество победила голос разума.

— Почему ты не уехала с Лерой? — допив кофе, как бы невзначай спросил Олег.

— Она не звала меня с собой, — прямо и просто ответила девушка. — Но я могу уехать немедленно. Мне неловко стеснять вас.

— Понятно, — медленно проговорил Олег. Он не хотел быть покинутым последней живой душой, оставшейся в доме. И пусть это эгоистично и неправильно, мужчина сейчас был готов на многое, чтобы загадочная Лерина подруга и дальше уберегала его от задуманного поступка своим ненавязчивым присутствием. Теперь следовало придумать причину, чтобы девушка осталась. Любую, пусть даже невнятную и глупую. И, кажется, он знал, что следует сказать:

— Ты меня ничем не стесняешь. Оставайся. И Лере будет не скучно, когда она вернется.

Алина некоторое время молчала, убирая посуду в мойку. Потом, разрывая затянувшуюся паузу, она безразлично пожала плечами и произнесла:

— Это не имеет смысла. Она не вернется.

Внутри Олега все перевернулось. Ниточка, сдерживающая его безумие, натянулась и затрещала. Что значит — не вернется? Зверь, так удачно заточенный в клетку, с воем вырвался наружу.

Мужчина вскочил, с грохотом опрокинув стул. Все его тело звенело от первозданной животной силы, требующей крушить, ломать и уничтожать.

— Почему ты это говоришь? Кто позволил тебе такое говорить? — задыхаясь, прохрипел Олег.

Он уже преодолел разделяющее их с Алиной расстояние и был готов вцепиться пальцами в белое податливое горло, чтобы раз и навсегда заставить её замолчать.

Но в глазах жертвы не было страха. Только смертельная усталость, так хорошо знакомая мужчине.

— Если любишь, отпусти, — тихо сказала девушка, делая шаг навстречу Олегу. Её руки обхватили его за талию, обнимая. Узкая ладошка погладила по голове, даря мгновенное успокоение.

Жест, лишенный похоти и желания, без страха или подвоха. Именно так приручают диких зверей.

Головоломки

Жар близкого тела, биение сердца, горячее дыхание, щекочущее шею, спокойствие и защищенность. Оказывается это до слез, до сумасшествия приятно — просто сидеть на коленях у любимого человека, прижиматься к нему спиной, каждой клеточкой кожи впитывать его запах, его тепло.

Лера смотрела на догорающие свечи и вспоминала все то, что произошло с ней за годы приютской жизни. Теперь, отринув обиды и избавившись от предвзятого отношения к Вениамину, она понимала, что все светлые и радостные моменты были так или иначе связаны с директором.

Он оберегал её всю жизнь, и это было странно. Девушка вспоминала, как лет десять назад, после того, как она пошла в первый класс, Вениамин, еще не будучи директором, подарил ей замечательный набор тетрадок с картинками и цветные карандаши. Какое она тогда испытала счастье! Жаль, что продлилось оно недолго. Красивые тетрадки с гладкими глянцевыми обложками отняли ребята постарше. Она не побежала жаловаться — никогда этого не делала.

И до, и после этого случая была масса других. И теперь, наверное, стоило спросить, почему директор так тактично и незаметно выделял её из всех воспитанников. Почему не наказывал за драки, за неприкрытое хамство, за дерзость и непослушание. Никогда не наказывал…

— Почему ты так добр ко мне? — тихо спросила Лера.

Директор молчал, он только сильнее прижал к себе девушку, будто опасаясь, что она убежит или исчезнет. Его шершавая ладонь бережно погладила её по щеке. После томительной паузы Вениамин шепотом, с глубокой щемящей нежностью проговорил:

— Я люблю тебя, маленький неугомонный шмелик. К чему все эти вопросы?

Девушка испытала жгучую, чудовищную потребность его поцеловать. Так же, как тогда, в спальне, залитой восходящим солнцем. Тогда после кошмарной ночи, полной смертей, наступило самое незабываемое, самое волшебное в жизни Леры утро.

Сквозняк, ворвавшийся в распахнутую без стука дверь, жадным языком слизнул свечные огоньки и игриво скинул со стола бумаги. На пороге стоял запыхавшийся Виталик.

— Что? — обреченно спросил директор, поднимаясь из кресла и усаживая вместо себя Леру.

— Там драка внизу, — доложился Зэк.

Так и не решившийся ступить во тьму кабинета парень мялся в освещенном коридоре. На его лице красовался кровоподтек, а губы были разбиты.

— Так разберись! — потихоньку зверея, приказал Вениамин.

Виталик широким жестом стер кровь с лица и немного смущенно бросил:

— Я и разобрался. Лежат не шевелятся, не знаю, скорую вызывать или труповозку.

— Сейчас я тебе такую труповозку устрою! — процедил сквозь зубы директор. — Бегом за врачом в кабинет и позвони Борису, я через пару минут спущусь.

Получивший четкие распоряжения Зэк подорвался с места, не забыв, впрочем, закрыть за собой дверь.

— Зверинец, — пробормотал Вениамин, включая свет. — Посиди тут, пожалуйста, разберусь внизу, съездим за Алиной, а заодно твоему Олегу головоломку решим.

— Беспокоишься за неё? — спросила Лера.

От этой мысли её тело закололо изнутри, а сердце сжала ледяная лапа ревности, готовая раздавить все в один момент.

— Конечно, я беспокоюсь за всех своих воспитанников, — лишенным эмоций голосом произнес мужчина, выходя в коридор.

Лера осталась в кабинете одна. На столе лежала недособранная шкатулка. По полу, подгоняемые легким сквознячком, пробравшимся из-под двери, шуршали бумаги.

Девушка со вздохом вылезла из теплого кресла и принялась собирать документы. Изнутри грызло неприятное чувство собственной неосведомленности. На многие вопросы срочно требовались ответы. Только вряд ли Вениамин будет честен.

Закончив наводить порядок, Лера снова устроилась в кресле, взяв в руки головоломку. О чем-то она забыла, это тревожило и не давало покоя. Так происходит всегда, когда упущено что-то важное.

Почти час девушка, погруженная в собственные мысли, перещелкивала металлические пластинки. В конце концов рисунок на крыше образовал черный крест, и механизм с тихим щелчком открылся. С замиранием сердца Лера заглянула в чудесный ларец, ожидая увидеть там как минимум что-нибудь необыкновенное. Но внутри на бархатной подложке лежала обычная, пусть и очень красивая ручка.

От нечего делать девушка принялась изучать внутреннее устройство шкатулки и почти сразу наткнулась на аккуратную гравировку:

«Не пиши в своем дневнике лишнего».

Дневник! То, о чем говорил избитый и измученный Вениамин, привязанный к стулу в огромном зале старого завода. События этой ночи так быстро смазались и перемешались в Лерином сознании, что эта деталь просто вылетела из головы.

Что ж, директор сам был не против, чтобы Лера прочла этот дневник. Он тут, где-то в столе, надо просто хорошенько поискать…

Дневник

Девушка как ужаленная соскочила с кресла. Старинный стол из цельного древесного массива хранил самые заветные тайны директора. Секреты, в которые ей так не терпелось заглянуть.

Ящики не порадовали ничем интересным. Бумаги, счета, телефонная книга, канцелярия… пистолет и прочий необходимый в работе хлам.

С видом знатока простучав столешницу и отбив об неё костяшки пальцев, Лера пришла к выводу, что искать тайники и пустоты на слух хорошо только в книгах. Оставив бесплодные попытки, она подошла с другой стороны, ощупав каждый миллиметр дерева под столом. Но и тут её ждало разочарование. В гладком монолите досок не было ни выщерблин, ни выступов.

Энтузиазм, бивший ключом первые несколько минут, быстро иссяк, и девушка огорченно присела на ковер. Даже если в столе и есть тайник, найти она его сможет, только поработав топором. От обиды хотелось расплакаться, ведь тайна была где-то близко.

Лера чувствовала себя обманутым ребенком, которому пообещали большую сладкую конфету, но дали вместо неё пустой фантик.

Хорошенько все обдумав, она решила, что в какой-то мере стоит радоваться своей неудаче. Ведь неизвестно, как после такого поступка смотреть директору в глаза.

Утешившись этой мыслью, девушка поднялась на ноги, мельком бросив взгляд на глухую боковину стола, поверхность которой покрывал выступающий геометрический орнамент, так неприятно впивающийся в позвоночник все то время, пока Лера опиралась на него спиной.

Ответ лежал на поверхности, его просто надо было увидеть! Деревянные фигуры двигались по тому же принципу, что и пластины на головоломке. Просто для того чтобы получить крест, пришлось передвинуть всего две части. В столе что-то щелкнуло, и снизу выехал широкий ящик, глубиной не превышающий пяти сантиметров.

Восхищенно присвистнув, Лера устроилась в кресле, неспешно изучая содержимое тайника. Тут не было никакого оружия. Просто кипа не подшитых бумаг и пухлая растрепанная папка.

Затаив дыхание, девушка бережно, как хрустальный, достала дневник. Противоречивые чувства захлестывали с головой. Любопытство требовало немедленно вчитаться в пожелтевшие страницы, плюнув на мораль. Голос разума на коленях умолял убрать обратно хранилище чужих печалей и радостей.

Кроме этого дневника никто не смог бы рассказать историю директора по главам, в мельчайших подробностях. Понимая, что совершает, вероятно самый необдуманный поступок в своей жизни, Лера открыла первую страницу.

«Не сдаться обстоятельствам,

Не льстить, не угождать,

Не ползать на коленях,

Пусть будут угрожать!

Терпеть любые раны

И больно бить в отместку,

Другого поведения

Навек мне неизвестно!»

Витиеватая надпись на обложке. Стихотворение, уже много лет известное Лере. Похоже, сегодня, сама того не желая, она установила авторство…

Сердце заколотилось еще быстрее, а ладони мгновенно вспотели. Неужели это стихотворение принадлежит Вениамину? Человеку, который стал большим начальником и, как думала Лера, никогда в жизни ни перед кем не унижался и всегда поступал по совести?!

Читать дальше не хотелось. Но глаза сами впились в ровные, написанные каллиграфическим почерком строчки.

Страница за страницей, чужие горести, желания, чужая жизнь.

«Три недели я провел в лазарете. Как же больно заживают сломанные ребра. Но я точно знаю, оно того стоило!»

Он вырос в приюте. В этом самом детском доме провел всю свою жизнь. И его судьба так походила на Лерину…