Дождь в наших сердцах

31 глава. Робость, смущение, страсть

Нет сомнений, что я точно нарушил уже сотню дорожных правил, мча и хасаня по трассе к Лауре. Рука, лежащая на руле, вечно трясётся, а пальцы нервно и монотонно бьют по кожаной обивке. Веки закрываются каждые несколько минут от изнеможения и нетерпения, когда перед глазами, вместо дороги, стоит Лаура с её сексапильными ногами.

Не думал, что когда-то буду настолько зависим от девушки. Настолько зависим от близости с ней, от общения, от её нежности. Лаура — воплощение этой чёртовой нежности, которую я терпеть не мог ни от кого до встречи с ней.

Её дрожащий голос, когда она подняла трубку, завёл меня ещё больше, хотя казалось больше некуда. Все проблемы, вокруг которых я крутился продолжительное время, отскочили от меня рикошетом, когда появилась новая, куда важнее проблема: дожить до встречи с Лаурой.

Я нетерпелив, и это не скрываю. У меня повысилось давление и температура, сердце совершало странные, неподвластны простому объяснению трюки: словно готово было выпрыгнуть и полететь на обретённых крыльях к Лауре прямо под дверь.

Кидаю взгляд на телефон, смотрю на медленно тикающее время и закусываю губу. Почему путь кажется столь длинным, когда хочется оказаться рядом как можно быстрее?

Обычно я доезжаю до Лауры за час, но в этот раз за полтора, потому что были грёбаные пробки, которые убивали меня по частям, но я смог выжить. Я смог дожить.

При выходе из машины я опустил взгляд на свой пах и понял, почему чувствую себя более взвинченным. Плотная качественная ткань была настолько натянута, что я задавался вопросом: «Не проделает ли член дырку?»

Положив ладонь на грудь, я старался настроить себя на том, что мне нужно успокоиться. Лаура не должна видеть это. Её, возможно или совершенно точно, напугает такая картина.

Ставя машину на сигнализацию, я перевожу дух и звоню Лауре. Она сказала, что находится в доме напротив, но их тут целый ряд. Поэтому пришёл к решению, что будет лучше попросить её выйти.

— Я надеюсь, ты не придумала отмазку, чтобы отвязаться от меня?

— Нет, я уже выхожу, только у меня небольшая проблема…

— Что такое, родная? — слыша в ласковом голосе замешательство, я напрягаюсь.

— Я подвернула ногу. Немного хромаю.

— Лаура, как ты могла подвернуть ногу на ночёвке с подругами?

— Неудачно спрыгнула с кровати, когда спешила собираться…

Я поражаюсь её неловкости и невезению, и мои губы дрогнули в улыбке, потому что мне действительно забавно оттого, как часто она находит приключения на свою прекрасную задницу. Но, нет, я, конечно же, сочувствую ей.

— Ладно. Выйди из подъезда, я подойду к тебе, — решительно отвечаю я.

— Я сама дойду к тебе, всё не так плохо.

— Лаура.

Мой тон ей понятен. Отказа не приму в любом случае.

Беспрекословно девушка соглашается и вешает трубку, а я поднимаю свой взгляд и бросаю его с одного подъезда на другой, пытаясь угадать из какого выйдет моё несчастье. Жду минуты три, а потом мои глаза переключаются на миниатюрную хромающую девушку, укутанную в куртке. Тогда понимаю: моё.

Оббегаю капот машины и направляюсь к Лауре, уже издалека крича, чтобы та остановилась и не шагала. И она подчиняется. Руки по швам, голова высоко поднята на меня, а ноги вросли в сугроб.

— Аарон! — её писк, который вырвался из потрескавшихся губ, когда я схватил лёгкое тело на руки, выводит меня на короткий смех.

Лаура тотчас приспособилась: обвила своими ногами моё тело, прижимаясь к паху, отчего я вынужденно прикусил язык, чтобы не вырвался какой-либо неприличный звук. А её руки нежно держались за ткань моей толстовки — за капюшон, который я накинул вместо шапки.

Я прижал её маленькое тело к себе сильнее, когда почувствовал, как она дрожит от холода. Достав из кармана её куртки ключи, открываю дверь подъезда и захожу. Лауре приходится опустить голову на моё плечо, чтобы не удариться ею, когда я захожу в лифт, всё ещё с ней на руках.

Мне нравится замечать в ней что-то новое каждый раз.

Например: в период волнения Лаура всегда кусает губы, вдобавок к этому раздирает свою кожу, после чего болезненно шипит — красные следы не спадают несколько часов и приносят ей болезненные ощущения. Или в момент, когда она чувствует себя комфортно, умиротворённо, например, как сейчас, Лаура постанывает с хрипотцой, что у меня ассоциируется это звучание с мурлыканием её котёнка.

И мой котёнок мурчит только на моих руках, только в моих руках она по-настоящему чувствует себя хорошо, даже когда я порой веду себя как мудак.

Ключом открываю дверь квартиры и заношу её внутрь, после чего сажу на тумбочку, на которой стоят какие-то средства для обуви. А потом разворачиваюсь и закрываю дверь на замок.

Лаура, словно ребёнок, послушно сидит и улыбается, дрыгая ногами.

— Ты такой хороший, — едва слышно произнесла она, поддавшись моменту, когда я подошёл к ней.

— Только с тобой. И то недавно у меня был сбой этой настройки.

— Нет, милый, ты всегда хороший, — её ладонь плотно прижимается к моей щеке, и я наклоняю голову, принимая ласку. — У тебя просто тяжёлые моменты, в которые я хочу быть рядом, чтобы не дать тебе натворить глупостей.

Её слова разрывают моё сердце. Наклоняюсь и оставляю поцелуй на лбу, а потом расстёгиваю и снимаю её куртку. Опускаясь на колени, спрашиваю:

— Какая травмированная?

— Правая.

Сначала снимаю быстро ботинок с левой ноги. А затем, аккуратно беря правую, ставлю её на своё колено и расстёгиваю молнию. Лёгкими движениями вынимаю ногу из обуви, наблюдая за Лаурой, которая неприятно морщится от действий.

Закончив, я снова беру девушку на руки и несу на кухню. Сажу на столешницу.

— Ты так и будешь меня повсюду на руках носить? — радостно хохочет она, и я киваю.

— Да. Пока тебе не станет лучше. А ещё было бы славно, если бы ты позволила отвезти мне тебя завтра в больницу для снимка.

— Не-е-ет, — раздался протестующий вопль.

— Я беспокоюсь о тебе, родная.

— Я знаю, — ласково произнесла зеленоглазая, снова гладя меня по щеке. — Просто уверяю тебя, что это просто ушиб. Я не сломала её, просто подвернула, пройдет сама.

— Хорошо, — нехотя мне пришлось согласиться. — Но пообещай, что, если станет хуже, скажешь мне.

— Так точно, капитан.

Я улыбаюсь и облизываю губу. Она всегда покладистая, но, когда у неё хорошее настроение, всё становится ещё лучше.

Мне пришлось отвлечься от неё на несколько минут, пока готовил чай. Лауре, как обычно, зелёный, а себе — чёрный. Мы пили чай прямо так — она сидела на столешнице и держала в руках горячую кружку, а я стоял рядом и наблюдал за ней, отпивая со своей кружки.

— Почему ты так смотришь на меня? — в её глазах блестит смущение.

— Как же я на тебя смотрю? — ставлю кружку на поверхность рядом с ней и становлюсь между её ног, опираясь руками о столешницу, наклоняясь ближе к её губам. Фиксирую её тело собой.

— Да вот так! Как будто… — моя девочка запнулась.

И Лаура снова отвела взгляд, я стал понимать, что она хочет сказать что-то, что её смущает. И надавливаю на неё:

— Договаривай, родная.

— Как будто хочешь меня. Ты поедаешь меня взглядом.

Киваю, а Лаура вздёргивает бровь. Делает вид, что не понимает, но на деле…

— Ты права. Я правда хочу тебя. И, да, я поедаю тебя взглядом.

Дабы деть куда-то это стеснение и напряжённость, Лаура делает нервный глоток. Допивает до дна. А потом снова обхватывает мои бёдра своими ногами, самостоятельно вешаясь на меня.

— Неси меня в комнату.

Теперь бровь поднял я.

— Так сразу?

Лукавая улыбка сопровождается заразительным смехом. Как же она робеет от этих разговоров. И, могу поклясться, что даже дрожит. Дрожит от моего взгляда, моих рук и поцелуев.

— Просто неси в комнату, я хочу лечь.

Просто неси в комнату. Теперь повинуюсь я ей.

Я всегда буду стоять перед ней на коленях и выполнять любую её просьбу, даже если это будет приказ.

Аккуратно держа её попу, я прохожу коридор и толкаю ногой дверь в спальню, а затем бросаю на постель. Кидаю взгляд на стол, где умостился котёнок, рассматривая вошедших нас с интересом. Но стоило мне сесть на кровать, как он спрыгнул на пол и подбежал к двери. Кажется, он чувствует, что здесь скоро будет происходить то, что ему лучше не видеть.

Лаура лежала на постели и смотрела на меня. Она тоже чувствовала и знала, что будет дальше. Но жутко стеснялась.

— Как твоя нога?

— Не знаю.

Я снова взял правую ногу и поместил себе на колени, принялся делать массаж, отчего Лаура снова непринуждённо замурлыкала, но потом замолчала, словно опасаясь этих вырвавшихся звуков.

Лаура всегда будет стесняться меня и слова «секс». Даже несмотря на то, что моя рука уже доставляла ей удовольствие, от которого, готов поклясться, она была в восторге.

— Приятно?

— Да, хорошо.

Подняв её лодыжку, я прикоснулся к ней губами. По комнате раздался её писк, вперемешку со смехом.

— Прекрати! Это щекотно!

— Как попросишь — так и будет, — я отстраняюсь. И, когда через несколько секунд снова посмотрел в её глаза, увидел в них вызов.

— Что угодно?

— Что угодно, родная, ты знаешь.

— Прям всё-всё?

— Всё-всё, — я нависаю над её телом, над её лицом и нахожусь так близко, чувствуя жар между нами, ожидая её просьбы или всё же приказа?

Неважно. Что угодно. Я сделаю что угодно.

— Тогда поцелуй меня. Везде. — Своими зубами Лаура сексуально закусывает нижнюю губу и отпускает, когда я врываюсь в её рот поцелуем.

Девушка задыхается даже сейчас — в самом начале — у неё перехватывает дух. Она старается успеть за моим страстным ритмом, но не получается, её язык заплетается, и тогда мне приходиться усмирить бурю в своём теле и быть медленнее.

Отстраняясь от губ, я перехожу к её шее. И после томного вздоха девушки, рассеивающимся в воздухе, понимаю: ей всё нравится. Её нижняя губа всё ещё дрожит, кажется, она всё никак не может привыкнуть к этой ласке, постепенно разливающейся по телу.

— Приподнимись, — прошу я, чтобы стянуть с неё свитер, мешающий мне посмотреть на её грудь и наконец-таки коснуться.

Рывком стянув мешающую ткань, я снова бережно кладу любимую на постель, а сам устраиваюсь лицом в области грудей. Её грудная клетка так резко толкается вверх, когда я целую её нежную, маленькую грудь, что едва не ударяет мне по подбородку.

Ладонью скольжу по её животу, чувствуя, как она отвечает вздрагиванием на каждый мой поцелуй. Не знаю, как долго я буду лакомиться этой мягкой кожей, потому что не могу остановиться. Её аккуратные груди — самые прекрасные, что мне доводилось видеть.

Она — искусство. В моих руках целое состояние.

Чёртовый слиток золота, доставшийся такому придурку.

О лучшем подарке я и не мечтал.

Её соски настолько затвердели, что мне стало интересно: насколько она мокрая?

Я облизываю их, покусываю, отчего сразу слышатся её недовольные, кажется, стоны. Но, когда я вобрал её возбуждённую грудь в рот, ей всё же понравилось.

Да, родная, наслаждайся. Вся эта ночь будет отдана тебе. Я собираюсь подарить тебе много удовольствия, и это только начало.

Я потерял счёт времени, да и Лаура тоже. Она не издаёт ни звука, молча принимает это наслаждение, эти ощущения, и лишь подрагивает.

Но, кажется, что большее удовольствие получаю я, ведь прикасаться к её телу — невероятно. А целовать его — крышесносно.

Мне казалось, я не остановлюсь. Не могу оторваться, хотя самое вкусное только впереди.

— Поцелуй меня, сейчас, — трясущиеся пальцы касаются моего подбородка, и она тянется ко мне. Ей нужен контакт со мной. Поцелуи, объятия — всё, чтобы не бояться.

Ей всё ещё трудно. Боюсь представить, что пережила тринадцатилетняя девочка. Боюсь представить, какие перед её глазами мерцают обрывки из прошлого. Даже сейчас, когда перед ней я — любящий парень, который никогда умышленно не причинит боли, — она всё равно боится.

— Это я, родная, это я.

— Я знаю… Просто… это тяжело… — теперь в зелёных глазах нет никакого вожделения, как было прежде, теперь там растерянность и неуверенность.

Несмотря на всю свою похоть, которая сейчас вряд ли сможет подчиниться моим мыслям и остановиться, я отстраняюсь и просто ложусь рядом.

— Нет, Аарон! — выкрикивает девушка, останавливая меня. — Я не сказала, что я не хочу тебя. Не сказала, что я хочу, чтобы ты перестал. Мне просто нужно немного времени, хорошо? Пару секунд…

— Конечно, родная, — мои губы находят её дрожащие и заставляют забыть обо всём, выкинуть воспоминания раз и навсегда из своей головы и дать место для новых — самых приятных и незабываемых. Я снова сверху, но теперь прошу: — Дай мне свою руку, — я сплетаю наши пальцы, чтобы Лаура всегда чувствовала, что я рядом. Что я рядом, а не кто-то другой.

— Пожалуйста, продолжай, — просьба вынырнула со вздохом. Я спустился ниже — ниже живота — не рассоединяя наши ладони.

Одной рукой я стянул с неё брюки. Мой взгляд упал на бесстыжие чёрные трусики, такого же цвета, как и был бюстгалтер. Чёрные стринги прикрывали мне вид на самое красивое место. И, поддев пальцем резинку трусов, я отодвинул ткань в сторону. Её трусики были все мокрые, как я и предполагал. Посередине красовалось большое пятнышко, которое выдавало возбуждение, что испытывала девушка.

Её запах дурманил мне голову — причём буквально. Я замираю на несколько секунд или, быть может, даже на целую минуту, когда просто смотрю на превосходную киску. Бледная, гладкая кожа, украшена короткими, недавно сбритыми волосками, которые делают Лауру ещё невиннее, чем затуманенные удовольствием глаза, напряжённое, закрывающееся от меня тело.

Средним пальцем я касаюсь самого низа её прелести, обводя вход. Прозрачная, вязкая влага моей девочки почти сразу смочила мой палец. Я и не думал, что Лаура настолько возбуждена была моим заявлением о том, что я собираюсь с ней сделать.

— Мне нужно подготовить тебя.

Лаура издаёт писк согласия, и я уверен, что ей снова чертовски неловко слышать о таком. А меня это наоборот жутко заводит и делает мой член ещё более напряжённым. Если я попробую её сладость своим ртом, клянусь, мой член вырвется из оков ткани.

В прошлый раз, когда я ласкал её на кровати, я игрался лишь с клитором, не входя в промежность. Но сейчас мои намерения серьёзны: я хочу девушку целиком.

Я разогреваю её. Подготавливаю.

Мой палец ловко натирает напряженный клитор, который становится набухшим всего от одного моего касания. Прижимая палец, надавливая, я чувствую невероятную пульсацию, исходящую от него.

Я начинаю сам дрожать оттого, как дрожит Лаура. Не могу больше сдерживаться. Мне так сильно хочется её. Моё лицо располагается прямо напротив этой превосходной киски, и я впечатываюсь в неё.

Мой язык облизывает капающие соки. Она слишком вкусная, я не насыщусь ею всего за один раз. Я хочу её вечность.

— Аарон, Аарон! — выкрикивает Лаура, когда мои зубы коснулись клитора. Самой нервной точки, от которой ей захотелось кричать.

— Извини, — я поглаживаю большим пальцем ладонь в своей руке. — Слишком резко?

— Да, неожиданно.

Я снова извинился и вернулся к полюбившемуся делу. Моё дыхание щекочет женский лобок, когда мой рот поглощает в себя её полностью. Становится жарко. И мне, и Лауре.

Изредка, когда приятные ощущения в ней увеличивались, она сжимала ноги и зажимала мою голову. Я просто смеялся и разводил мешающие ноги снова, на этот раз удерживая их, фиксируя.

Казалось, я лижу её вечность, и мне не хочется прекращать это. Мне мало. Я хочу ещё и ещё, больше и больше, снова и снова.

Лаура боится издавать громкие звуки, поэтому до меня доносятся лишь тихие постанывая, которые она прикрывает свободной ладонью.

Когда оргазм стал понемногу подбираться к ней, широкие бёдра начинали вращаться в разные стороны, поспевая за моим быстрым языком. И трусики, что были отодвинуты, начинали мешать, потому что они снова намеривались закрыть мне доступ к самому сладкому.

— Подними ноги, — сейчас мне и самому показалось, что мой тон был грубым. Даже, возможно, послышался разъярённый рык. Но я злился, потому что мне помешал чёртов кусок ткани.

Стянув с Лауры бельё до конца, я снова увлёкся.

Время от времени, я кидал на неё взгляды, и вскоре заметил, что девушка оторвала голову от подушки и теперь наблюдала за тем, как я поедаю её киску. Мои глаза смотрели на неё. Ей не скрыться от этого взгляда.

Теперь в зелёных девичьих глазах почти пропала робость, на её место пришла похоть. Просьба завершить дело. Довести до финиша.

— Ты хочешь мне что-то сказать, детка?

Я оторвался от её киски и скользнул в её промежность пальцем. Медленно. Входя лишь кончиком. Внутренние стенки уже туго сжимают меня, я чувствую все неровности, чувствую каждую её частичку.

Теперь Лаура точно ничего не скажет, потому что она втянула в себя весь воздух и плотно сжала губы.

— Скажи, — требовательно говорю я, просовывая в неё палец целиком. Её влагалище обхватывает меня очень сильно, и мне страшно представить, что будет с членом. Насколько больно ей будет?

— Пожалуйста, дай мне…

— Что дать? — в моментах пока девушка пытается произнести хоть слово, хотя бы звук, я снова отлизываю ей.

— Закончить.

— Закончить?

Я хочу услышать другую формулировку. Давай, детка, скажи это.

— Кончить. Я хочу кончить.

Другое дело.

Лаура бесстыдно сжимает свою грудь, когда клитор собирается взорваться под давлением моей руки и моего рта. Она кончает. Но теперь она кончает мне на язык. Я подставляю его ко входу, с которого вытекает её достигнувшее удовольствие.

Звуки, которые издавал мой рот, её киска, и сама Лаура непристойно-заводящие.

Поднимаясь, я целую втянутый живот и оказываюсь у лица.

Глаза закрыты, но мне видно, как дрожат её веки и ресницы. Как дрожит её тело, радуясь освобождению.

Мне хочется большего: я хочу снова вернуться к её киске, снова вылизать и заставить кончить ещё несколько раз. Но Лаура не вытерпит. Не сейчас, не в наш первый раз. У меня не было в планах измотать её.

Придётся придержать коней, Аарон Родригес.

— Где ты этому научился? — восхищённо спрашивает Лаура, задыхаясь и смотря мне в глаза без привычного стеснения.

— Ты правда хочешь знать ответ?

— Не знаю, — она пускает смех, но снова становится серьёзной. — Ты Бог куннилингуса, Аарон.

— Такого комплимента я ещё не получал.

— Ты отлизывал многим девушкам, да? — мне кажется или в этом тоне звучит ревность?

— Не многим. Я редко подготавливал девушек. Мне не хотелось этого делать, я хотел просто оттрахать их и получить кайф. Но нескольким я отлизывал, да. Нужно было подготовиться для тебя.

Кажется, она хочет обидеться, но бросает эту мысль, понимая, что это в прошлом, теперь я полностью её. Я принадлежу ей так же, как она принадлежит мне.

— Твоя киска самая вкусная из всех.

Ей нравится моё признание, и её круглые щёки заливаются румянцем. Затем Лаура притягивает меня к себе за мою толстовку и забирается прохладными руками под неё. Она впервые касается моего пресса, и от этого Лаура постанывает мне в губы.

Кажется, девушке не нравится, что на мне всё ещё есть одежда. Отстраняясь, она чуть вялыми руками — всё ещё не отошла от своего оргазма — тянется к подолу моей толстовки вверх, и я помогаю снять элемент одежды.

— У меня самый красивый парень.

— И он очень хочет свою самую красивую девочку.

Я прилипаю к пухлым губам снова, когда дрожащие пальцы её рук пытаются вслепую взяться за пряжку ремня. Вместо этого её руки сильно и уверенно хватают меня за член, и теперь вздрогнуть пришлось мне. Мои яйца готовы были взорваться.

В испуге она отдёргивает свою непослушную руку.

— Извини, — чуть посмеиваясь произносит девушка, теперь всё же коснувшись ремня.

Она настолько увлечена головокружительным поцелуем, что ей не удаётся расстегнуть мои джинсы.

— Тише, родная, не спеши. Мы никуда не спешим, — я кладу ладонь на её щеку и поглаживаю в успокаивающем жесте.

Мне приходиться отвлечься от любимых манящий губ, которые уже выглядели опухшими от таких частых и глубоких поцелуев. Освобождаясь от брюк, что всё время сдерживали мой член, я отбрасываю их в сторону, наводя в девичьей комнате небольшой творческий беспорядок.

Её язык скользит по своей нижней губе, когда взгляд, уже не робкий и не стеснительный, упал на мои трусы. Да, девушке чётко видно, как я возбуждён. Даже в белье член кажется большим.

В момент вся её зажатость ушла. Лаура приподнялась и провела рукой по моему члену. И он дёрнулся, ответив на каждое её касание.

Мне пришлось сжать кулак, чтобы хоть как-то сдержать всё своё вырывающееся желание. Мне очень хотелось сейчас повалить её на лопатки и ворваться. Грязно и грубо. Но я этого не сделаю. Она не заслуживает простого, грязного траха. Лаура заслуживает на всю нежность и заботу, на все ласки и поцелуи.

Лаура неуверенно смотрит мне в глаза своим чарующим взглядом исподлобья, будто пытаясь получить разрешение на что-то. Указательный палец подхватывает ногтем ткань боксеров. Из-за того, что она нервничает, не замечает, что царапает меня, но мне это нравится. Эти ощущения приятные.

Мои бёдра дёргаются, когда чувствуют её ловкие ручки.

Я готов был взорваться прямо сейчас, когда она неопытно сжала мой член. Он уже стоял, конечно же, и просился глубоко в неё.

Лаура рассматривала его, словно что-то новое в своей жизни. Так и есть. Полагаю, она ещё никогда не видела мужские члены. И это хорошо. Потому что я не хочу, чтобы она смотрела на другие, пусть смотрит только на мой.

Она неопытно накрывает ладонью головку, покусывая свою губу, кажется, возбуждаясь от этого. Я слежу за языком её тела: грудь вздымается, бёдра сжимаются. О да, ей определённо нравится это.

— Ты не будешь высмеивать меня? — её вопрос ставит меня в растерянность.

— Почему я должен этого делать, родная? — мои пальцы теперь обхватывают её подбородок, заставляя смотреть на меня.

— Ты у нас Бог куни, а я ни разу не делала подобного… и даже понятия не имею.

— Ты никогда не смотрела порно, моя девочка? — большим пальцем провожу по её губе, наслаждаясь этим видом: когда она сидит на коленях и держится за мой член.

Лаура машет головой, и я удивляюсь ещё больше, хотя больше уже, казалось, некуда. Я даже не представлял, насколько она невинна.

— Приспосабливайся, — отвечаю я. — Делай, как хочешь, как можешь. Я не буду высмеивать тебя. Ни в коем случае. Никогда.

Кажется, мои слова оказывают подбадривающее влияние, и она снова опускает взгляд на стоячий для неё член. Её рука обхватывает его, почти сдавливает, и из меня вырывается шипение. Тогда Лаура понимает, что не стоит его душить.

Я закрываю глаза и откидываю голову назад, когда наблюдаю за тем, как она медленно опускает свою голову.

О чёрт!

Она взяла в рот верхушку. Не могу поверить.

Слишком тепло.

Язык прочёсывает круг по головке, и ей хочется заглотнуть больше, но она не рассчитывает свои возможности и почти сразу давится. Задыхается.

Этого стоило ожидать.

— Блядь, извини, — её тон слишком расстроенный. С подбородка стекает слюна, которую я вытираю.

— Родная, не извиняйся. Это твой первый раз. Ты вообще не должна была…

— Но я хотела! Хотела тоже доставить тебе удовольствие…

— О, — на выдохе выкрикиваю я, — поверь, ты и так доставляешь мне удовольствие.

— Я попробую ещё раз, — настойчиво говорит Лаура, наклоняясь снова, но я подхватываю её подбородок, останавливая.

— Не нужно. Остановись. Не расстраивайся и не пытайся что-то доказать. Всё хорошо, слышишь меня? Давай оставим это на следующий раз?

Отводит взгляд в сторону, явно обдумывая мои слова. Но, взвесив все «за» и «против», соглашается.

Мне трудно оторваться от её губ, поэтому мы не перестаём целоваться. И, кажется, это длится целую вечность. За окном уже включились фонари — это значит мы сильно увлеклись друг другом. Но это неважно, нам некуда спешить.

Всё повторяется: мы целуемся, касаемся друг друга, время от времени лаская. Больше некуда тянуть. Всё это время, что мы провели в поцелуях, девушка морально настраивалась на то, что скоро произойдёт.

Я шептал ей на ухо много приятных, также успокаивающих слов, чтобы в ней оставалось всё меньше страха.

Но я не подгоняю её. Не подталкиваю.

В один момент, сглотнув всю свою неуверенность, Лаура посмотрела мне в глаза, сжала мою руку и кивнула.

Теперь волновался я. Мне было по-настоящему страшно причинить ей боль. А я причиню в любом случае. И попаду за это в ад. Раньше меня мало волновало, что чувствуют девушки во время нашего секса. Я трахался так, как хотел я, а они просто принимали меня во все щели, потому что этого хотел я.

Но Лаура… Сделать что-то подобное с ней — равно мазохизму. В моей голове крутятся только одни мысли: как бы не сделать ей больно.

Наклонившись в очередной раз над Лаурой — только сейчас не для того, чтобы отдать ей поцелуй или расцеловать какую-то часть лица и тела. Я устраиваюсь напротив скрещённых ног, которые слишком зажаты.

Нервничает. Боится. Вижу в её глазах.

— Ты не хочешь? Я остановлюсь прямо на этом этапе, если ты скажешь мне «нет».

Лаура лениво машет головой, открывая свои губы для ответа:

— Я скажу «да», Аарон. Просто пообещай мне… — она замолкает.

— Обещаю.

Не знаю, что должно было быть дальше в её предложении, но я обещаю. Что бы там ни было — я выполню любую её просьбу, сдержу любое обещание.

— Я не договорила.

— Это неважно.

Лаура лукаво растягивает губы в широкой, яркой улыбке, которую видно даже сквозь тусклое освещение.

— Пообещай, что ты не бросишь меня…

И теперь замираю я. От вопроса, пронзившего моё сердце острой стрелой, из-за которой оно теперь кровоточит в непонимании.

— Что за мысль, Лаура?

Мой тон слишком серьёзен, и он вызывает у девушки слёзы. Зелёные зрачки прячутся, когда Лаура закрывает глаза, и её ресницы собирают солёную влагу.

— Эй, родная, — я провожу ладонью по непослушным волосам, по щеке, стирая слёзы. — Что с тобой?

У неё появилась мысль, что я воспользуюсь и брошу? Я бы мог принять это за оскорбление и полное недоверие, но не стану. Просто по той причине, что она многое пережила и теперь боится всего, что есть на свете.

— Извини-извини, — в бреду шепчет она, закрывая лицо ладонями. — Просто я не могу выкинуть прошлое из головы.

Я снова вкладываю в её открытую ладонь свою руку и сжимаю.

— Прошлого нет, родная. Есть только я и настоящее. Ни я, ни настоящее со мной, никогда не причиним тебе боль. Ясно? Ты веришь в это? Веришь мне?

— Конечно.

Я не знаю, как продолжать, когда она находится в таком состоянии. Мои губы почти размыкаются, чтобы задать этот вопрос, но Лаура опережает меня и отвечает:

— Нет. Пожалуйста, я хочу всё. Хочу получить сегодня всё.

Хорошо. Она готова.

Я поочерёдно целую её колени, медленно раздвигая их одно за другим. Её киска всё ещё влажная, всё ещё ожидающая меня. Не могу отказать себе в одном простом движении: опять провожу по ней ладонью, немного задевая клитор, потому что мне это нужно.

Проведя по члену рукой несколько раз, подготавливаю его к новой эстафете. Лаура напряжена до предела — из-за этого мне будет сложнее двигаться в ней.

— Я знаю, как это трудно, — произношу я, — но постарайся расслабиться. Будет хуже, если ты напряжена.

Лаура кивает, но не подчиняется — ей всё ещё трудно привыкнуть.

Я втягиваю воздух ртом, когда чувствую, как головка члена соприкасается с её мокрой зоной. Прямо сейчас. Готов свихнуться прямо сейчас. В эту чёртову минуту. Притяжение к Лауре самое мощное, что я испытывал за все свои восемнадцать лет. Она божественна настолько, что я готов кланяться ей в ноги просто за возможность прикоснуться к её гладкой коже.

Обильное количество смазки полностью заполнило головку члена — так, что он теперь блестит.

Широкие бёдра моей девочки покачиваются — она тоже получает разряд тока от этого, теперь вовсе небезобидного действия.

Мой член с минуты на минуту окажется в её тугом влагалище. Только от этой мысли у меня уже болят яйца.

Лаура издаёт громкий возглас, когда я толкаюсь в неё совсем малость. Я даже не могу сказать, что я вошёл в неё. Всего кончик проник в её промежность. Даже не головка.

Это почти ничего, что могло бы вызвать такой крик.

Я впервые боюсь двигаться дальше.

Всё бывает впервые.

Её свободная ладонь резким движением отрывается от простыни и взлетает вверх, прямо ко мне, толкая мой бок. Останавливает. Сжимает глаза, челюсть и губы.

Сука, я правда сейчас отключусь.

Мы не прораниваем никаких слов. Я словно понимаю её просьбу. Эта рука, впивающаяся уже в мой пресс, словно просит остановиться. Задержаться на минутку. Дать ей привыкнуть к этому чувству — к чему-то новому внутри неё.

— Ты в порядке? — не могу не спросить, потом буду винить себя до конца своих дней.

— Нет, — честно отвечает девушка, пряча лицо в копне своих распущенных волос. — Подожди немного просто, пожалуйста…

Конечно.

Спустя короткий промежуток времени, когда её выражение лица стало менее напряжённым, я снова толкнулся — на этот раз наполовину. Мой член раз за разом растягивал её узкую дырочку, создавая дискомфорт. Я не мог представить, насколько сильно ей больно, но ориентировался по тому, как часто и насколько крепче она сжимала мою руку.

Когда отпускала, давая мне сигнал, я двигался. Хотя… не могу назвать это движением. Я сдвигался с мёртвой точки всего на сантиметр, потом замирал снова.

Это длилось долго. Но лишь спустя время Лаура полностью расслабилась.

Её ноги больше не были напряжены, будто струна, и лицо не пряталось в подушке. Тогда, и только тогда, я стал толкаться в её тело. Всё ещё медленно. Не так, как я бы хотел. Наконец-то в комнате раздался первый удовлетворённый стон моей девочки. Меня охватила дрожь. Он самый нежный и ласковый. Этот звук будет моим сопровождающим в этой игре.

Лаура борется с собой, когда мой толчок стал уже не таким плавным. Она привыкает. Инициатива девушки спустя какое-то время меня радует — это даёт понять, что ей нравится.

Её до безумия сексапильные ножки, которые и сотворили всю эту безудержную жажду, оказались закинутыми на мою спину. Лаура прижимается ко мне ближе. Теперь она сама жмётся ко мне, просит этой ласки.

— Тебе хорошо? — снова спрашиваю я, чтобы точно убедиться в своих убеждениях.

— Очень. Пожалуйста, Аарон, — Лаура просит меня о чём-то, прижимая своими ногами моё тело к себе, и я оказываюсь в ней ещё глубже. Она вздрагивает.

— Пожалуйста, что?

— Покажи мне…

— Что? — я всё понимаю, обо всём догадываюсь, но просто играю с её невинностью.

— Как это делается.

Как люди трахаются — такая должна была быть формулировка.

— Я покажу, родная, разумеется, — оставляю короткий поцелуй на её мокром от пота лбу и толкаюсь в неё опять.

Мои движения со временем набирают скорость, ритмичность. Её крики тоже: они становятся всё громче, и я слышу их всё чаще.

Когда-то Лаура пытается закрыть ладонью рот, чтобы заглушить эти бесподобные звуки, но я считаю это незаконным и убираю руку. Я желаю их слышать. Мне надо их слышать, чтобы кончить.

Порывистое дыхание в мою шею становится синхронным с каждым моим грубым толчком. Я всё ещё беспокоюсь о ней, но Лауре уже хорошо — она готова. Готова к моей неконтролируемой грубости, потому что хочет получить освобождение, о котором мечтает.

Лёгкий спазм уже покалывает наши тела. Я чувствую, как сокращается её киска изнутри. Она подталкивает меня к оргазму.

Я наклоняюсь к ней ещё ближе — её грудь трётся о мою — когда Лаура обхватывает руками мою шею, вырывая свою руку из моей. Ей хочется этого объятия, этой близости, когда случится лучший момент в её жизни.

— Я рядом, — прошептал я на ухо, и она затряслась. Мои слова довели её. Я чувствовал, как её тепло растекается внутри по моему члену. Я чувствую, каким мощным был её оргазм. Лаура трясётся, и я обнимаю её. Толкаюсь сам. Последние толчки, от которых она ещё постанывает, и я кончаю сам — но изливаюсь не в неё, а на живот.

Я забыл о презервативе, чёрт бы меня побрал.

Недоумок.

— Ты мог кончить в меня, — просвещает меня Лаура спустя несколько минут, когда смогла сполна отдышаться.

— Не понял?

— Я принимаю противозачаточные.

— Как долго? — спохватился я.

— Помнишь, когда ты подвозил меня с тётей к гинекологии? — кивком отвечаю на поставленный вопрос. — Тогда я попросила их. Следовала точной инструкции. Так что ты можешь кончить в меня в следующий раз.

Я улыбаюсь, когда слышу о следующем разе.

У Лауры едва хватает сил, чтобы встать в туалет. Не помешало бы помыться, но об этом мы подумаем с утра. Сейчас мы измотаны. Когда мы оба вернулись в кровать, я притянул её к себе спиной и, щекоча носом, опустил голову на её плечо.

— Сладких снов и спасибо, — шептал напоследок я.

— Спасибо за что? — слышу, как Лаура усмехается. — За то, что ты кончил?

— Нет, за то, что ты доверилась мне. За то, что ты моя.

Повисшей тишины было достаточно, чтобы понять, как ей было приятно и важно услышать об этом после секса. Лаура прижалась ко мне сама и, умостившись поудобнее, стала засыпать.

Я был благодарен за этот день Вселенной и ей.