Договор с демоном

Глава вторая ДЕМОН В ПОЛЕ ЗРЕНИЯ

Ник и Алан приехали через два дня. Мэй, чтобы их встретить, не пошла в школу и теперь по привычке играла с учительницей в «верю — не верю».

— Здравствуйте, это Аннабель Кроуфорд. Боюсь, Мэвис не сможет сегодня прийти на занятия, — произнесла Мэй умело скопированным голосом матери — те же интонации, та же аристократическая небрежность. — Она, похоже, подхватила простуду на недавнем приеме. Мы просто обожаем их посещать.

— Ах, как неприятно! Надеюсь, до ангины дело не дойдет — как в прошлый раз, когда в колледже устраивали дискотеку.

В эту секунду к воротам подкатила изрядно побитая машина. Мэй ее раньше не видела (прежнюю Ник бросил на Лондонском мосту), но догадалась, что приехали они с Аланом. С трудом верилось, что люди, посвященные в тайны колдовства, разъезжают на такой колымаге — синей, в бурых прожилках ржавчины на водительской двери, похожих на стариковскую сеточку морщин вокруг глаз. Машина встала перед черными с золотом воротами, и росший рядом платан успел уронить на мятую крышу несколько желтых звездочек-листьев. Стороннему глазу вид из окна показался бы совершенно непримечательным.

Дверь с пассажирской стороны открылась, и наружу неловко выбрался Алан — солнце засияло на его медно-рыжих кудрях. Мэй вдруг поняла, что слишком сильно стиснула трубку, переложила ее в другую руку и попыталась разогнуть пальцы, но те как будто не слушались.

— Да-да, я кашляю без конца, — рассеянно сказала она в микрофон.

— Прошу прощения? — очень сухо спросила учительница. — Я думала, что говорю с миссис Кроуфорд!

— Я попыталась изобразить слова дочери, — сказала Мэй и кашлянула. — Эти приемы — сущие рассадники инфекции. Извините, меня ждут дела.

Она неловко повесила трубку — та соскользнула мимо. Мэй с укором посмотрела на сведенную ладонь и опустила трубку заново, как серьезная девочка. Зажужжал интерком. Она, не глядя, хлопнула по кнопке открывания ворот.

Алан, прихрамывая, подошел к входной двери. Хромота — это первое, что Мэй в нем заметила, когда для нее он еще был помощником продавца в местном книжном магазине и краснел всякий раз, как она к нему обращалась. Он совсем чуть-чуть припадал на ногу — походку это почти не портило, — но не скрывал увечье от окружающих. С ним Алан казался безобидным — отличная маскировка для человека, имеющего дело с колдунами и демонами.

Его брат Ник шел позади. Он всегда опережал Алана на шаг, защищая собой, или на шаг отставал, прикрывая спину. Мэй подумала, что ему, должно быть, просто не приходит в голову идти вровень. С точки зрения Ника, гулять за компанию значило тратить попусту время.

Вот уж кто никогда не выглядел безобидным. Впрочем, Ник и не пытался. На его фоне хромота Алана выглядела более жалкой. Ник двигался подобно ночной реке — текучее извилистое движение, которое глаз замечал на секунду позже. От его плавности бросало в дрожь; один взгляд — и неотступно возникала мысль: пожелай он убить, ты и опомниться не успеешь.

Сердце Мэй забилось чаще, щеки запылали. Она тут же рассердилась на собственную глупость и стала спускаться по лестнице, твердя себе с каждой ступенькой, что звала братьев на помощь, а не для того, чтобы лишний раз увидеться. В мыслях теснились заранее заготовленные, тщательно отрепетированные разумные фразы.

Едва Мэй открыла дверь, как все они вылетели из головы.

Джеми с сестрой, Алан и Ник больше недели прожили вместе; эти лица стали Мэй почти родными, но она не видела их с тех пор, как убила колдуна и узнала о Нике правду. Теперь они выглядели иначе, да и она иначе себя чувствовала: словно ее разбили на куски и кое-как собрали обратно. Ей не приснилось. Все было по-настоящему — и братья, и мир колдунов, такой отличный от привычного мирка Эксетера. Ник с Аланом стали живым напоминанием о магии, опасности и крови на руках, которая мерещилась Мэй по ночам.

— Привет, — сказала она и впустила их в дом.

— Рад тебя видеть, Мэй, — приветствовал Алан, обнимая ее.

Она вздрогнула — не от объятий. У нее перед глазами снова встал рыжий парень в старомодных круглых очках, худенький, но симпатичный и как будто милый, только совсем не в ее духе — Алан, каким она впервые его увидела.

Теперь-то Мэй знала, что к чему, но, обнимая Алана, на миг растерялась. Внешне он был одним, а в душе — совсем другим, и эти образы было непросто совместить. Его грудь и плечи оказались неожиданно твердыми, жилистыми, а под тонкой футболкой прятался пистолет. Мэй животом почувствовала его очертания.

Алан был далеко не безобиден. И то, что она это знала, его не смущало.

Мэй на миг застыла, как вкопанная, забыв обнять Алана в ответ. Он уже отстранился, когда она положила руку ему на плечо. В следующий миг Алан неловко шагнул ей навстречу. Они очутились совсем близко и торопливо, смущенно попятились.

От Ника Мэй объятий не ждала. Он не удостоил ее даже приветом — просто привалился спиной к двери и кивнул, сложив руки на груди. Когда Мэй предложила пройти в дом, он последовал за ними в гостиную — так же, на шаг позади, тщательно прикрывая брату тылы.

Мэй до того осточертело собственное глупое замешательство, что она рискнула по примеру матери изобразить радушную хозяйку.

— Присаживайтесь, — сказала Мэй и нацепила улыбку, как бэйдж. — Может, вам чего принести? Сока? Чая?

— Сок — это здорово, — ответил Алан. Ник помотал головой.

— Ты что, говорить разучился? — съязвила она и тут же захотела откусить себе язык.

— Не разучился, — сказал Ник, кривя губы в полуулыбке. — А ты, вижу, до сих пор достаешь людей?

Голос у него был низкий, похожий на рев пламени — басовитый, гулкий, в котором то и дело потрескивает так, что нельзя не вздрогнуть. Слушать Ника было все равно, что смотреть, как ходит Алан: сразу чувствовалось, что дело неладно.

— Только этим и развлекаюсь, — ответила Мэй и пошла за соком для Алана.

Когда она вернулась, тот уже расположился в кресле у камина, как настоящий гость. Ник, словно бойцовый пес взаперти, рыскал по комнате — высматривал признаки опасности, готовясь броситься на врага. Он склонился над роялем, а услышав, как открылась дверь, настороженно, но не испуганно поднял голову. Мэй инстинктивно попятилась. Ее ладонь, державшая стакан с холодным соком, вдруг вспотела.

Мэй всегда делалось не по себе, когда они с Ником встречались взглядами, а теперь, когда выяснилась причина этого, и подавно. Он смотрел не мигая, и его глаза отражали не душу, а иной мир — мир без луны и звезд, без намека на свет или теплоту.

В следующую секунду Ник опять посмотрел на черно-белые клавиши и снова стал самым красивым парнем в мире: длинные густые ресницы, высокие скулы, черные, как сажа, волосы (они даже не блестели на свету и всегда казались мягкими), выразительные на первый взгляд губы, которые, однако, ничего не выражали.

— Ты умеешь играть? — спросила Мэй и почувствовала себя полной дурой, чего раньше с ней не бывало.

— Нет, — ответил Ник бесстрастным, как всегда, тоном. Мэй подумала, что ответ закончен: Ник всегда расходовал слова экономно, как путешественник — воду в пустыне. Однако через секунду он добавил: — Алан умел. В детстве.

— Сто лет назад, — вставил тот нарочито-небрежно. — Я тогда ходил в футбольную секцию и играл на гитаре. Но на самом деле всех сразил, когда мне дали бубен.

Он не сказал, что это было до его травмы, до смерти отца, когда у них еще водились деньги. Мэй стиснула дверную ручку. Ей вдруг стало неловко за свой дом.

— Мы тоже можем купить пианино, — сказал Ник.

— И куда его ставить — во двор? — Алан шумно выдохнул, почти усмехнулся.

— Переедем. Туда, где побольше места. Ты сможешь играть на пианино, в крикет, во что угодно. Стоит только пожелать…

Мэй никогда не слышала, чтобы Ник говорил с чувством, а вот угроза в его словах звучала много раз. Он не повышал голоса, но все вокруг отчего-то замолкало, и в этой звонкой тишине его слова звучали как шорох клинка, вынимаемого из ножен. Однажды Ник уже использовал такой тон — в ночь, когда ударил брата по лицу. Мэй вспомнила, как в следующий миг Алан хладнокровно наставил на него пистолет.

— Нет, Ник, — перебил он. — Так нельзя. — Алан отвернулся от него. — Мэй, спасибо за сок. Ну, рассказывай, что происходит с Джеми? С какими колдунами он связался? Что вообще стряслось?

Вот так Мэй очутилась в кресле напротив, держа перед собой согнутую ладонь, словно в ней все еще зажат стакан, и не зная, с чего начать. Это почти выводило ее из себя. Вечно так с этой парочкой. Нельзя сказать, что они ее раздражали — совсем наоборот, просто с ними она терялась. А теряться не хотелось.

— С Джеральдом, ясное дело, — бросила Мэй. — Он ведь обещал, что вернется за нами, вот и вернулся. Только я об этом не знала. Джеми встречался с ним у меня за спиной. Я их видела — они вместе гуляли, будто закадычные друзья. Всего два месяца назад чертов Круг Обсидиана чуть не убил Джеми! Я не понимаю, что Джеральду надо — может, он околдовал Джеми или еще что… Я вообще ни черта не понимаю!

Ну вот, опять она примчалась к ним за помощью.

Мэй стиснула кулаки и отвернулась к темному камину. Ее трясло от собственного бессилия. Тут дверь гостиной растворилась, и раздался голос Джеми:

— Мэй, ты заболела или… Ой.

Она резко обернулась. Брат застыл на пороге, прислонясь к дверному косяку. Он смотрел встревоженно, словно по рассеянности забыл стереть с лица озабоченное выражение, и Мэй вдруг словно взбесилась.

Похоже, Джеми испугался Ника больше, чем Джеральда! А ведь Ник, кем бы он ни был, все это время их с Джеми только выручал.

— Привет, Алан, — произнес Джеми и улыбнулся — впрочем, улыбка очень скоро сошла. — Ник. Ч-что случилось?

«Ты попал, вот что», — злорадно подумала Мэй, словно ей было восемь, и младший братец натворил бед. Она повернулась к Нику — рассказать обо всем, объяснить, что благодарна ему за помощь, что не боится его, в отличие от некоторых.

Ник вытаскивал меч.

От нелепости этого зрелища Мэй даже забыла о злости. У них дома, среди высоких потолков, паркета и белых стен, похожих на пустые страницы, не было места ни магии, ни мечам. И Ник, при всем, что она о нем знала, внешне казался частью нормального мира. На нем были джинсы и футболка, а не доспехи. И все же в его руках сверкал меч — Ник держал клинок уверенной, привычной к оружию рукой и медленно крался вперед, словно кот перед прыжком, пока острие не уткнулось в горло Джеми. Мэй на миг показалось, что Ник не остановится. Он остановился.

— Снова влип, Джеми? — спросил Ник. — У тебя это входит в привычку. А я уже здорово устал за тобой подчищать. Что, мало было последнего раза?

Джеми нервно сглотнул — мальчишечий кадык царапнуло лезвием меча.

— Магия вокруг тебя, — продолжил Ник, понижая голос. — Кто ее тебе дал? Или поставить вопрос иначе: что ты сделал ради нее? Мэй нам рассказала о том, с кем ты теперь водишь дружбу. Может, надо было дать колдунам тебя прикончить и не париться? Уж они бы это сделали, поверь мне.

— Знаю. Только я не… — попытался возразить Джеми, осекся и закашлялся.

— Не ври мне, — прорычал Ник. — Я этого не люблю.

Он неторопливо шагнул вперед — Джеми отступил и натолкнулся на дверь. Пути назад не было: Ник прижал его к стенке.

— Хватит! — Мэй вскочила с места, но не сделала и шага, как вдруг ситуация изменилась: испуг Джеми прошел, неуверенность исчезла. Он наклонил голову и смерил Ника долгим спокойным взглядом. Потом протянул руки и поймал в ладони лезвие меча.

Мэй смотрела Нику в затылок. На один дикий миг она пожалела, что не видит его лица, потом вспомнила: надумай он рассечь Джеми руку, по глазам этого нельзя было бы предугадать.

Ник напрягся всем телом — не то для нападения, не то для обороны.

Джеми зажмурился.

Меч у него в руках вдруг разлетелся, словно пух одуванчика: тысяча сверкающих осколков закружила в воздухе и стала оседать, пока не превратилась в пылинки, которые на миг вспыхивали в солнечном луче и меркли.

— Я не колдун, — чуть слышно сказал Джеми. — И знаю, скольким вам обязан. Знаю, вы могли бы бросить меня умирать. Знаю, что Мэй пришлось убить ради меня. Вы сделали больше чем достаточно. Я не хочу никого напрягать, но… я должен уметь сам справляться с проблемами!

— Пусти его, Ник.

Мэй машинально обернулась. Алан чуть подался вперед в кресле, хотя вставать, похоже, не собирался. Мэй пригляделась к нему и поняла, что он все это время пребывал в таком же, как брат, напряжении. Однако глухой командный тон у него появился лишь после признания Джеми. Ник сделал вид, что не слышал приказа и, словно играючи, подбросил в воздух рукоять исчезнувшего меча.

За окнами ярко сияло солнце, и оттого свет люстры казался бледным и неровным, однако подброшенная рукоять сверкнула в нем каким-то особенным блеском. Блеск ширился, превращаясь в сияющий луч. Луч обратился сталью боевого клинка, и рукоять плавно вернулась в ладонь Ника. Меч был цел.

— Думаешь, без него я с тобой не расправлюсь? — тихо спросил Ник.

— Н-нет, — неуверенно ответил Джеми. — Не надо было меня пугать…

— Отпусти его, живо! — крикнула Мэй. Ник послушался ее не больше, чем Алана.

— Я и не пугал. Я пригрозил. Ты словами запугать пытаешься, а я предпочитаю мечи. — Ник спрятал клинок в заплечные ножны под свободной майкой и направился к окну. — Кстати, мой любимый меч больше трогать не смей. — Он прислонился к оконной раме, опершись ногой о низкий подоконник, отвернулся и стал смотреть через стекло.

Джеми с видом великого облегчения отступил от двери и, как всегда, ляпнул не подумав:

— Что, в детстве не доиграл?

Ник чуть заметно усмехнулся.

— Нет.

Судя по всему, на этом он счел разговор законченным, но его усмешка разрядила напряжение в комнате. Мэй снова опустилась в кресло, а Джеми устроился на коврике между ней и Аланом, привалившись к ее креслу. Мэй коснулась его растрепанных волос, и он улыбнулся сестре.

— Раз мы закончили путать друг друга мечами, надо отдать дань приличиям, — объявил Джеми. — Как поживаешь, Алан?

— Нормально. Скажи лучше, что у тебя с Джеральдом?

— Он меня не трогал, — поспешил ответить Джеми. — Заявился ко мне в школу пару недель назад. Я сначала испугался, но он пообещал не делать ничего плохого, сказал, что нам нужно поговорить. Я не хотел с ним связываться, а что еще было делать? Бежать к Мэй? Она из-за меня и так уже натерпелась. Вам звонить по любому пустяку, что ли?

— Конечно, — тепло и обнадеживающе заверил Алан.

Мэй и Джеми признательно улыбнулись ему.

— Да-да, — протянул Ник. — Звони в любое время, поболтаем.

— Так ему ведь нужно было только поговорить, — оправдывался Джеми. — А я не хотел больше никого втягивать. Не хватало еще, чтобы с Мэй что-то случилось. Я ему не верю, и верить не собираюсь. Из-за таких люди гибнут. Он попросил его выслушать, ну я и согласился — думал, вдруг отвяжется.

— Пора бы знать, что у колдунов только одно на уме, — сказал Ник и усмехнулся, увидев, как покраснел Джеми. — Завербовать в свою армию Тьмы.

Джеми осторожно кивнул.

— Я ему уже сказал «нет» и не устаю повторять. Все под контролем.

— Оно и видно, — взорвалась Мэй. — Я застукала вас в переулке, а твой новый дружок наслал на меня паралич! Я и слова сказать не успела. Как собаке скомандовал или кнопку паузы нажал на магнитофоне!

Джеми посмотрел на нее с неприкрытой тревогой, но Мэй еще не была готова его простить. Она взглянула на Ника, который по-прежнему стоял, привалившись к оконной раме. Большие пальцы он засунул в карманы джинсов, так что ладони лежали на бедрах. На одном из пальцев Мэй заметила серебряное кольцо, украшенное какими-то филигранными символами. «Странно, — подумала она. — Раньше кольца не было. Ник не из тех, кто носит украшения».

Впрочем, наверняка это ровным счетом ни о чем не говорит. Может, ей вообще о Нике ничего не известно.

— Прости, — пробормотал Джеми. — Он считает, что колдуны лучше людей, но… это не его вина. Он начал творить магию совсем ребенком, а семья ужасно к этому отнеслась. Поэтому когда за ним пришли колдуны, он был им так благодарен, так радовался избавлению, что принял на веру каждое их слово. Это не значит…

— Что он плохой человек? — закончил за него Ник. — Твой Джеральд людей убивает! Я, правда, уже не авторитет в этом вопросе, но разве не таких называют плохими?

Джеми гневно покосился на него.

— Ты убил в тысячу раз больше людей. И как тебя теперь звать?

— Нелюдью, — буркнул Ник без особенных эмоций. — Уж ты-то должен был запомнить.

Возникла краткая и исключительно неловкая пауза.

— Если ты не колдун, — тихо и задумчиво произнес Алан, который, казалось, ни на минуту не заподозрил, что кого-то из присутствующих смущает этот разговор, — тогда что за представление ты нам устроил?

— Я кое-чему научился, — признал Джеми. — Всего чуть-чуть. Джеральд показал. — Он запнулся и виновато добавил: — Простите. Я не… больше так не буду.

Мэй, хотя и сердилась, все же немного оттаяла. Силу, которой с рождения обладал Джеми, ему приходилось скрывать ото всех, даже от родной сестры — и для Мэй это было хуже всего. Да, она обижалась на брата за то, что тот изворачивался и лгал, вынуждая ее краснеть за себя, однако очень больно было видеть, как он прячет глаза, говоря о магии — словно в преступлении сознается.

Мэй хотелось, чтобы Джеми и дальше тренировал свои магические способности, но ей совсем не нравились отношения, возникшие между братом и Джеральдом.

Ник не выказал ни малейшего беспокойства.

— Я чую, какая на тебе магия. Это не детское баловство. — Он задумчиво склонил голову набок, подбирая слова. Перед лицом опасности Ник всегда выглядел не встревоженным, а чрезвычайно серьезным. — Если ты сам не колдовал, значит, на тебя наложили мощное заклятие. Тебе не любопытно, кому и зачем это потребовалось?

Джеми побледнел.

— Похоже, другу Джеральду все же нельзя доверять, — заключил Ник. — Кто бы мог подумать!

— Давайте не раздувать панику, пока не выясним, что к чему, — рассудил Алан. — Может, еще ничего не случилось, хотя Джеральду я сам не особо верю. Поэтому и счел нужным приехать в Эксетер — понять, что происходит.

— А я считаю нужным их всех порешить, — вставил Ник.

Одновременно с ним Джеми сказал:

— Если ради меня, то не надо.

— Нам не трудно, — ответил Алан Джеми. — Мы привыкли жить в разъездах и хотим помочь. Да и компания подобралась хорошая. — Он улыбнулся Мэй. — Вдобавок славно иногда пожить в одном месте подольше. Глядишь, Ник с кем-нибудь подружится.

Ник покосился за окно.

— У меня тут уже есть друзья — те самые, которые ошиваются за школой и терроризируют Джеми.

— Да уж, братва знатная, — пробормотал тот. — Вот с кем стоит дружить.

— И как же их зовут? — резко спросил Алан. — Вспомни хоть одного.

Мэй удивленно откинулась на спинку кресла. На ее памяти Алан никогда не разговаривал таким тоном.

— Ладно, убедил, — огрызнулся Ник и угрожающе взглянул на Джеми. — Эй! Хочешь быть моим другом?

— Ну… — встревоженно начал Джеми, слегка розовея. — Ладно. Только друзьям огромными мечами не угрожают, так?

— Так, — хмыкнул Ник.

— Вот видишь, Эксетер уже и не плох, — насмешливо заметил Алан. В его голосе не осталось ни следа недавнего напряжения. — Джеми, а ты можешь вызвать Джеральда на встречу?

Мэй стало любопытно, как брат связывается с колдуном — с помощью заклинаний или почтовых голубей?

— Само собой. Он дал мне номер телефона, — с готовностью подтвердил Джеми и тут же замялся. — А что? Что вы хотите с ним сделать?

Хотя Джеральд, как и все колдуны, ни во что не ставил обычных людей, считал себя вправе распоряжаться их жизнью и стравливать демонам, чтобы увеличить собственную силу, Джеми волновался за него как за настоящего друга.

Если уж кто-то и был им друзьями, так это Ник с Аланом. Мэй даже как-то думала, что с Ником их связывает нечто большее, но ошиблась: он проявлял к ней интерес лишь для того, чтобы досадить своему брату. Поначалу Мэй не смутило подобное отношение. Она считала Ника классным парнем, хотя и не без странностей — впрочем, если всю жизнь приходится скрываться, то у любого еще и не такие странности появятся. А потом Мэй узнала, что на самом деле Ник — демон, которого Круг Обсидиана вселил в тело новорожденного младенца. Да, Ника воспитали люди, однако сути это не меняло: демон остается демоном, существом из другого мира, заклятым врагом человеческого рода. Об иных отношениях не могло быть и речи.

Мэй оторвала взгляд от мрачной безмолвной фигуры у окна и посмотрела на открытое, располагающее к себе лицо человека, который взрастил демона и выпустил его на свободу.

— Поговорить хочу, — вкрадчиво объяснил Алан, глядя на Джеми. — Для начала.