Долина грез

Глава 2

На следующее утро Милдред проснулась возбужденной и разбитой, словно всю ночь глаз не сомкнула. Она невольно покраснела, вспомнив, что ей снилось. Да, Норман был главным героем ее чувственных видений…

Две темные фигуры на пляже, их тихий разговор вызвали в памяти то, что Милдред считала навеки погребенным в тайниках подсознания… Но, судя по всему, она ошиблась.

Внезапно зазвонил телефон. Милдред подпрыгнула в постели и мгновенно протянула руку, чтобы взять трубку. Затуманенным взором она посмотрела на часы. Было уже начало десятого.

— Да? — хрипловатым голосом сказала она.

— Милдред? Это Джастин Уэллс, — раздался в трубке грубоватый мужской голос. — Я вас не разбудил?

— Нет. — Она старалась отвечать как можно более приветливо. — Я еще в постели… но проснулась давно, просто решила немного поваляться. Сегодня такой прекрасный день… Я собираюсь сейчас же встать.

— Отлично. Мы с женой хотим съездить на другую сторону острова, чтобы отвезти кое-что ее знакомой художнице, и решили пригласить вас. Мэри-Энн просто сгорает от желания познакомиться с мисс Догэрти. Не пропустите великолепной возможности осмотреть остров. Мы вернемся как раз вовремя — к обеду.

Милдред откинула покрывало, спустила ноги с кровати и встала. Меньше всего она ожидала такого гостеприимства от владельцев отеля. В любой ситуации она с радостью приняла бы подобное приглашение, но сейчас у нее имелись причины для отказа. Во-первых, у нее уже сложилось мнение о Мэри-Энн Уэллс, и оно было далеко не благоприятным… А во-вторых, время, проведенное вне отеля… и вдалеке от Нормана… будет временем, потраченным впустую. Она должна помнить, для чего она здесь…

Она уже было собралась отказаться, но тут ей в голову пришла потрясающая мысль. Если по каким-то причинам у Нормана есть основания сомневаться в целях ее пребывания здесь, то она усыпит его бдительность.

— Это так любезно с вашей стороны… и со стороны вашей жены, — отозвалась Милдред, бездумно накручивая телефонный провод на палец. Она подошла к ближайшему окну, которое выходило на бассейн. Некоторые отдыхающие купались, другие загорали, однако Нормана среди них не было. — Хорошо, — пробормотала Милдред, — я с удовольствием поеду. Во сколько вы собираетесь выезжать?

— В десять тридцать. К этому времени вы успеете позавтракать. Будем ждать вас на улице.

Положив трубку, Милдред почувствовала, как ее желудок сводят голодные спазмы. Следовало поесть, и как можно скорее. Она умылась и стала раздумывать, что бы ей надеть. А голова была занята мыслью о том, что эта прогулка будет не из легких. Ей придется скрывать свою неприязнь к Мэри-Энн Уэллс и ничем не выдать того, что она знает об их отношениях с Норманом.

Милдред с волнением смотрела на приближающийся темно-бордовый джип. Биение сердца участилось. Любовница Нормана, какая она? Красавица, наверное. Хотя Джастина Уэллса при всем желании таковым не назовешь. Правда, такие мужчины часто имеют великолепных жен. Милдред и мысли не могла допустить, что Норман свяжется с какой-либо серой и невыразительной особой.

Солнце слепило глаза. Милдред достала из сумки солнечные очки и надела их. Она была рада, что выбрала для поездки белую хлопчатобумажную блузку, розовые шорты и широкополую розовую шляпу, — жара стояла невыносимая, и уже через несколько минут кожа покрылась испариной…

Джип притормозил. На Милдред глянули такие знакомые глаза удивительного янтарного цвета.

— Доброе утро, Милдред.

— Норман! — Ошарашенная, Милдред отступила назад. — Извини, но я думала… Я жду…

— Ты ждешь меня. Джастин приносит извинения, но у него возникли кое-какие проблемы, и он попросил меня доставить художнице пакет. Залезай.

Судьба дарила ей шанс!.. И кто она такая, чтобы отказываться от подарка госпожи Удачи, решила Милдред. С бьющимся сердцем она села на сиденье рядом с Норманом, не слишком беспокоясь, что он заметит ее волнение. Нельзя было отрицать, что интерес Нормана к ней был неподдельным. Милдред не без удовольствия видела, как его возбужденный взгляд скользит по ее полной и упругой груди, просвечивающей через полупрозрачную ткань блузки. Но почему-то она испытывала желание закрыться руками, защититься от этого откровенного взгляда, в то время как ей надо было использовать все возможности для соблазнения.

— Спасибо. — Не обращая внимания на протянутую руку Нормана, Милдред легко забралась в машину. — Ух, ну и жарища, — выдохнула она, удобно вытягивая свои стройные, хотя, увы, слишком бледные ноги и проводя пальцами по бархатистой коже шеи.

Сквозь затемненные стекла очков она сумела заметить, как взгляд Нормана скользнул по ее ноге от тонкой лодыжки до округлого бедра, проследил за движением ее пальцев, задержавшись в соблазнительной ложбинке между грудей.

— Как только вернусь, переоденусь в бикини и ни на минуту не вылезу из воды, — произнесла она, подумав, как хорошо, что успела тронуть губы помадой перед выходом, и сейчас у нее была возможность вскружить Норману голову, одарив его своей самой ослепительной улыбкой.

Уловки не прошли незамеченными: Милдред видела, что ее жесты и улыбки действуют на Нормана, как и прежде. Он дернул машину с места, да так, что Милдред здорово тряхнуло.

— Извини, — протянул Норман. — Джастин предупреждал, что эта малышка с характером и с ней нужно обращаться осторожно.

Милдред откинулась на кожаном сиденье песочного цвета.

— Я всегда поражалась, почему мужчины относятся к своим машинам, как к женщинам, — произнесла она. — А ты что скажешь по этому поводу?

Дорога была свободна, и Норман держал руль одной рукой, внимательно осматривая дорогу перед поворотом.

— Никогда об этом не задумывался, — мягко произнес он. — Но, наверное, у тебя есть что мне сказать на этот счет?

Милдред посмотрела на Нормана. При виде его точеного классического профиля она почувствовала, что тает, словно шоколад в жару. Господи, Норман настолько привлекателен, что достаточно было лишь одного его взгляда, чтобы Милдред пронзило острое желание, граничащее с болью.

— Ты действительно хочешь знать, что я думаю по этому поводу? — Она постучала рукой по панели приборов. — Мне кажется, что мужчина по своей природе предпочитает господствовать надо всем, а не только над своей женой или подружкой. Вот поэтому-то они и обращаются с машиной, будто и она женщина.

— Да, но над тобой нельзя взять верх, Милли. Ты — кошка, которая гуляет сама по себе.

— Только до тех пор, пока не встречу мужчину, который будет уважать меня настолько, что позволит наслаждаться этой свободой. — Она пожала плечами. — Только в этом случае я буду счастлива.

— Местность, по которой мы едем, Милли, называется Долиной грез. — Норман чуть сбавил скорость, давая возможность спутнице насладиться увиденным, а заодно и переменить тему. — Существует предание, которое гласит, что если здесь побывают влюбленные, то их тайные желания сбываются. Что ты об этом думаешь, дорогая?

Милдред не успела ответить, потому что Норман вдруг резко свернул, чтобы не задавить неизвестно откуда появившуюся козу. Милдред отбросило в сторону, и на несколько мгновений она прижалась к нему. Всего лишь на секунду их руки соприкоснулись, но этого оказалось достаточно, чтобы по телу женщины пробежала дрожь желания.

Боже, как же она сможет осуществить свой план, если ее тело отказывается ей повиноваться, вспыхивая от случайных прикосновений Нормана Ллойда? Милдред была напряжена до предела…

— Да, невероятно красивое место. И название такое романтическое, — бросила Милдред, уставившись на чеканный профиль спутника.

С усилием отвернувшись, она стала рассматривать пейзаж. С каждой минутой открывающаяся морская гладь внушала ей все больший восторг — по мере того как они поднимались выше и выше в горы.

— Океан… Он такой красивый. — Было очень мудрым решением отвести разговор от личных тем. Уж лучше пусть они будут говорить о погоде, о пейзаже, об острове, чтобы Норман ничего не заподозрил. — Раньше в разных журналах я видела много подобных фотографий. Однако я всегда думала, что это всего лишь рекламный трюк, и в действительности вода не может быть такого цвета.

— Ты никогда раньше не бывала на островах Карибского моря? — спокойно спросил Норман.

— Нет, а ты? — так же спокойно отозвалась Милдред.

— Я был здесь… несколько раз.

— А что особенного в этом острове? — До этого она смотрела на океан, но сейчас перевела взгляд на Нормана и заметила, как окаменели черты его лица. Конечно же, она знала, что связывает его с этим островом. С одной стороны, Милдред не хотела услышать ответ на свой вопрос, но другая часть ее самой с какой-то животной жестокостью жаждала еще раз убедиться в его низости.

Однако то, что он ответил, было для Милдред полной неожиданностью.

— Это чудное место открыл мой брат Дин. — Норман посигналил загорелому мальчику на велосипеде впереди них. — Четыре года назад. Он посоветовал мне побывать здесь, что я и сделал. Мне нравится остров, нравятся Мэри-Энн и Джастин — мы стали большими друзьями, и поэтому я всегда приезжаю сюда, когда нуждаюсь в отдыхе.

— И сколько времени ты обычно здесь проводишь? — спросила Милдред, невольно радуясь тому, с каким безразличием он упомянул о жене Джастина.

— Как правило, неделю. На больший срок меня не пускают дела.

— Значит, даже несмотря на все твое богатство и успех… — Милдред была рада ухватиться за эту на первый взгляд невинную тему. Она надеялась, что во время разговора узнает о его ближайших планах. — Ты не можешь передать свои обязанности кому-то, чтобы спокойно отдохнуть, не думая о работе?

— Можно подумать, Милли, что ты считаешь меня заключенным. — Он серьезно посмотрел на нее. — Возможно, так оно и есть, но я сам выбрал этот путь. Хотя скоро он закончится.

— Да, я читала, что твой следующий проект будет последним.

Ветер на высоте был гораздо сильнее, чем внизу, поэтому шляпа на голове Милдред трепетала под его порывами, каждую секунду грозя улететь. Она сняла ее и положила на колени, откинув голову так, что можно было подумать: она наслаждается, подставляя волосы ветру. Хотя на самом деле с волнением ждала ответа Нормана.

— Газетчики обожают сплетни, — усмехнулся Норман. — Но действительно, окончание моего творческого пути уже недалеко. Это ни для кого не секрет. — Милдред с облегчением перевела дух, а он продолжил: — Следующий отель будет жемчужиной в «Ожерелье Ллойда». Десятый и, надеюсь, последний. Это будет моей империей, пусть не слишком большой, но для меня достаточной.

— Однако ты, конечно, не собираешься совсем отойти от дел? Тебе ведь всего тридцать четыре, я не ошибаюсь?

— Когда я закончу свой последний проект, будет тридцать пять. Да, я вовсе не собираюсь окончательно забросить все дела. Появится больше времени на то, чтобы улучшить сервис в отелях. Этим я и займусь.

— Где ты сейчас живешь, Норман? — Она вовсе не собиралась задавать этот вопрос, но он возник как бы сам собой. Когда они встречались, у него были две квартиры: большая, роскошная, и поменьше, поскромнее. — Все еще на прежнем месте?

После небольшой паузы Норман ответил:

— Нет, я продал квартиру после того, как ты меня бросила. — Его голос был абсолютно равнодушным. — С ней было связано слишком много воспоминаний. После смерти Дина я старался как можно больше времени проводить с Дженис.

Боль с новой силой вспыхнула в ее сердце, когда Милдред услышала, что Дженис и Норман были вместе. Но это было сущим пустяком по сравнению со страшной новостью о том, что Дина больше нет в живых.

— Дин… умер? — запинаясь, переспросила она. — О Норман, мне очень жаль, я ничего об этом не знала.

— Ты и не могла знать, — произнес Норман с болью в голосе. — Это случилось три года назад. У Дина была очень редкая наследственная болезнь сердца. Ни один мужчина в семье Ллойд не пережил своего тридцатилетия. Но только после вскрытия Роберта, отца Дина, стала понятна причина его смерти. Врачи сказали, что недуг перешел по наследству и к его сыну. Мать старалась уберечь Дина, показывала специалистам, но они лишь подтвердили, что болезнь неизлечима…

— Какой это, должно быть, был удар для нее, — пробормотала Милдред. — И как ужасно, ведь Дин все знал… — Она сглотнула комок, подступивший к горлу, и, приложив все усилия, продолжила: — И Дженис тоже. Как… она? — И как ее ребенок? Твой ребенок? Эти вопросы жгли язык, но Милдред сдержалась. Она отчаянно пыталась успокоиться, старалась перебороть охватившее смятение. Она видела Дина лишь однажды, когда Норман пригласил ее познакомиться со своей семьей. И, как она помнила, брат Нормана произвел на нее впечатление человека болезненного.

И сейчас… когда его не стало, казалось бы, ничто не удерживало Нормана и Дженис от брака, но они этого не сделали. Даже если допустить, что они все еще встречаются, то почему Норман изменяет ей с женой Джастина?

Милдред усилием воли прервала поток этих мыслей и ужаснулась собственному бездушию. В конце концов, это не ее дело! Норман может спать хоть со всеми женщинами мира — если уже не сделал этого, усмехнулась Милдред, — но данное обстоятельство никак не задевает ее собственных чувств. Не должно задевать. Так почему же ей стало совсем одиноко и комок боли стоит в ее горле? Неужели, несмотря на все презрение к Норману, она все еще хранила в своем сердце память о нем?

А Норман невозмутимо отвечал на все ее вопросы, в том числе и связанные с Дженис, не замечая, как Милдред нервно теребит поля своей шляпы.

— Дженис пришлось нелегко, особенно в первый год, — сказал он. — Она никого не хотела видеть и слышать после смерти Дина. Она словно умерла вместе с ним. Ей много пришлось пережить за это время. — Норман говорил об этом как-то равнодушно и отвлеченно, словно сам с собой.

Едва дыша, Милдред робко повернула голову и взглянула на Нормана из-под опущенных густых ресниц. Его руки уверенно лежали на руле. Он чуть нагнулся вперед, напряженно и хмуро вглядываясь в даль. Милдред заметила, как он тряхнул головой, как будто отгоняя тревожные мысли. И сразу после этого его лицо заметно разгладилось, он ослабил хватку на руле, по-видимому вспомнив, что он не один.

— Во всяком случае, — сказал Норман, резко нажав на газ, — она сейчас счастлива. Счастлива, как никогда раньше.

Ни слова о ребенке, отметила Милдред. Между прочим, о своем ребенке. Об их малыше. Милли очень хотелось спросить об этом, но она не могла позволить себе затронуть эту тему. Ведь Норман даже не догадывался, что ей все известно…

— Вот мы и приехали.

Милдред болезненно поморщилась: звук его голоса ворвался в ее воспоминания, вернув к реальности. Она попыталась сосредоточиться.

Норман резко повернул руль, и через несколько минут они въехали во двор уютного чистого домика. Едва он выключил зажигание, в открытых дверях показалась женщина. Невысокая, но крепко сбитая, даже коренастая, с очень светлыми волосами, отливавшими серебром, она была одета в узкие джинсы и пеструю блузу. Женщина радостно улыбнулась Норману, отчего на ее щеках появились задорные ямочки.

— Норман, ты наконец вернулся! Я так рада тебя видеть!

Норман усмехнулся, спрыгивая с подножки джипа. Он достал объемный пакет.

— Я тоже рад с тобой снова повидаться, Джинни. — Он кивнул в сторону Милдред. — Это мисс Милдред Догэрти, Джинни. Она остановилась в отеле. Милли, это Джин Монтегю.

— Привет, Милдред. Рада с тобой познакомиться. — Женщина вновь повернулась к Норману: — Выпьете чего-нибудь?

— Спасибо, Джинни, но в такую жару нет охоты пить спиртное. Куда прикажешь мне это положить? — спросил Норман, указывая на пакет.

— Если не трудно, занеси его в студию.

Как только за ним закрылась дверь, Джин повернулась к Милдред:

— Вы приехали в отпуск? — дружелюбно спросила она.

— Да, всего на несколько дней. Я здесь впервые.

— Отдыхаете вместе с Норманом? — Милдред заметила хитринку в глазах Джин и поспешила с ответом.

— Нет, я здесь одна.

— А, понимаю. Просто Норман вас опекает. Это так на него похоже. Он хороший парень.

— Джин, — раздался голос Нормана из окна домика. — Ты что, совсем хочешь уничтожить интерес Милдред ко мне? Хороший! Разве ты не знаешь, что современные женщины предпочитают хорошим парням отчаянных сорвиголов? — Вслед за этими словами из окна показалось его лицо.

Его усмешка была неотразимой. Милдред почувствовала, как по телу прошла непрошеная волна желания. Нет, Джин не права. Уж кого-кого, а Нормана никак нельзя было назвать хорошим парнем. А вот отчаянный сорвиголова?.. Да, это точно про него.

— Не слушайте его, — сказала Джин, когда Норман снова уселся за руль. — Он хочет казаться хуже, чем есть на самом деле. Как бы он ни хорохорился, в душе это нежный, легкоранимый взрослый ребенок.

Улыбаясь, Джин помахала им вслед, когда машина выруливала на дорогу.

Чтобы нарушить угрюмую тишину, Милдред сказала мягко:

— Нежный и легкоранимый ребенок… Как она может так ошибаться? Ведь она ошибается, не так ли? — добавила она насмешливым тоном.

Норман медленно повернул голову и внимательно посмотрел на Милдред несколько секунд. Потом он довольно резко ответил:

— Да. Она ошибается. Нежный и ранимый взрослый ребенок не перенес бы такого удара, который нанесла мне ты.

О чем это он? Милдред захотелось рассмеяться, но смех застрял в горле. Его слова были такими горькими… Она хотела задеть его, но поняла, что это ей не удастся. Он сидел совсем рядом, такой угрюмый, сильный и… желанный.

Милдред замолчала и полностью ушла в себя, почувствовав, что Норману тоже ни до чего сейчас нет дела. За всю обратную дорогу оба не проронили ни слова. Он, казалось отключился от происходящего и ни о чем не думал, чего нельзя было сказать о ней: в голове ее царил форменный хаос.

Что бы сказал Даглас Фини, увидев ее сейчас? — подумала Милдред с горькой усмешкой. Думал ли он, вызывая ее в свой кабинет меньше чем неделю назад, что она вот так легко вновь войдет в жизнь Нормана? И вот сейчас она здесь, под палящими лучами солнца едет в машине с человеком, которого снова должна обмануть… И у нее осталось всего два дня для выполнения своей задачи.

Сцепив пальцы, она огляделась по сторонам. Джип уже съехал с шоссе и приближался к гостинице. Милдред слышала крики купающихся, щебетание птиц и гудение вертолетов над головой.

Тягостную тишину нарушил отчетливый голос Нормана:

— Мэри-Энн очень расстроилась, что не смогла познакомиться с тобой утром, и поэтому приглашает тебя присоединиться к нам за обедом.

— А кто стоит за выражением «к нам»?

— Мэри-Энн, ее муж и твой покорный слуга. У них есть собственный номер люкс в отеле. Подойди к администратору и тебе покажут, куда идти. Ну так что, ты принимаешь приглашение? — По его тону нетрудно было догадаться, что ему это абсолютно все равно.

Норман был совершенно равнодушен к ее решению. Что ж, пусть. Это ей на руку. Это словно подарок свыше.

— Очень любезно со стороны миссис Уэллс, — сказал Милдред прохладным тоном. — Передай, что я с нетерпением жду встречи с ней.

— Хорошо. — Норман подъехал к входу в отель и резко затормозил. — Там и увидимся. — Он наклонился и открыл дверцу с ее стороны.

— А ты сейчас снова возвращаешься в мир финансов, — бросила Милдред через плечо, прыгая на землю.

Норман посмотрел на нее сверху вниз. И на какое-то мгновение ей показалось, что он видит ее насквозь. Она задрожала от ощущения, что он знает, зачем она здесь, знает о ее низости.

Нет, конечно же, это просто нелепо! Он не мог ничего знать и тем более видеть. Милдред смутилась и покраснела под его изучающим взглядом, который словно вбирал в себя ее всю — от пальцев ног до кончиков волос. Нет сомнения, его по-прежнему тянет к ней, что бы он ни говорил.

Развернувшись, она пошла к отелю. Мгновением позже раздался звук ревущего двигателя, и Милдред увидела только задние фары удаляющейся машины.

Войдя к себе в номер, Милдред скинула пропылившуюся одежду и с наслаждением встала под прохладный душ, чувствуя, как расслабляется тело под тугими струями воды. Она растерлась полотенцем и надела чистое полупрозрачное белье. Теперь нужно было решить, какое платье выбрать к обеду. Милдред вытащила из шкафа небесно-голубой наряд с рассыпанными по лифу с низким вырезом звездами. Это как раз то, что нужно для полуденной жары. Она высоко подняла волосы, еще влажные после душа, и собрала заколкой в пучок. Пара браслетов, золотые серьги в форме колец и несколько капель легких духов за мочки ушей — вот она и готова. Напоследок Милдред подкрасила веки серебристо-голубыми тенями и провела по губам темно-вишневой помадой.

Она почувствовала, что от волнения сводит мышцы. Как бы она хотела сейчас властвовать над своими чувствами! Но, к сожалению, самое большее, на что она была способна, так это не показать свой страх.

Обед с Уэллсами и Норманом даст ей прекрасную возможность поболтать о его планах. Он ни за что не догадается об истинной причине ее пребывания на острове. Самое большее, что он может подумать о ней, так это то, что она снова в него влюбилась.

К сожалению, Милдред понимала, что ее все еще тянет к нему и воспоминания о нем по-прежнему греют сердце. Но в конце концов, когда она все разузнает и сообщит Дагласу Фини интересующую его информацию, она раз и навсегда распрощается с прошлым и оставит все мысли о Нормане.

Она молилась, чтобы все было именно так.