Долина грез

Глава 3

— Норман говорил, что вы уже много лет знакомы, — сказал Джастин, протягивая Милдред бокал белого вина.

Когда служащая привела ее в апартаменты Уэллсов, Милдред ожидала встретить там Нормана. Но Джастин провел ее через номер на террасу, где не было ни Нормана, ни Мэри-Энн.

Милдред думала, что Норман может сделать вид, будто они раньше не знали друг друга, но оказалось, что ошибалась. Едва услышав слова Джастина, она почувствовала себя гораздо свободнее. Хотя она и не знала, как Норман представил их прошлые отношения, было вполне очевидно, что семейство Уэллс понимает, что между ними все далеко не просто.

— Да, — ответила Милдред, проводя указательным пальцем по основанию бокала. — Мы знали друг друга несколько лет назад, но потом как-то потеряли связь.

Прежде чем Джастин успел что-то сказать в ответ, позади них раздались легкие шаги. Милдред безошибочно определила, что это женщина.

— Дорогая! — Джастин вскочил и пошел к ней. Оглянувшись, Милдред увидела, как он нежно обнял жену за плечи и чмокнул в щеку. — У тебя все в порядке?

— Как всегда, прекрасно! — Когда Джастин опустил руки, женщина засмеялась. — А-а, наша гостья уже здесь!

Милдред откашлялась, и Мэри-Энн Уэллс, элегантная и прекрасно сложенная, с коротко подстриженными каштановыми волосами, подошла к ней и немного хриплым голосом спросила:

— Какой великолепный, волнующий запах! Что это за духи, дорогая?

Мэри-Энн была одета в длинное зеленое шелковое платье, которое выгодно подчеркивало все достоинства ее стройной фигуры.

— Это последний аромат от Рошель, миссис Уэллс. — Милдред встала и, после того как Джастин со всеми формальностями представил их друг другу, торопливо пожала протянутую ей руку. — Спасибо за то, что пригласили отобедать с вами. Это так любезно с вашей стороны.

Мэри-Энн, как показалось Милдред, была лет на десять-двенадцать старше Нормана. Невозможно было осуждать его за влечение к этой женщине. В ней было все то, что притягивает большинство мужчин, — хрупкость, врожденная грация и женственность, нежная, совсем незагорелая кожа и безупречно сложенная фигура. Но, к сожалению, глаза женщины были скрыты темными солнцезащитными очками. Милдред вдруг безумно захотелось сорвать их. Очень трудно составить мнение о человеке, если не видишь его глаз.

— Присаживайтесь, дорогая. — Мэри-Энн гостеприимно указала на плетеное кресло с желтыми подушками. — И зовите меня просто Мэри-Энн. Милый, — она повернулась к мужу, стоявшему рядом, — ты предложил Милдред выпить?

— Да, конечно. А тебе что налить?

— О, я думаю, бокал шардоннэ. — Она пододвинула свой стул поближе к Милдред и грациозно присела. — Нормана еще нет?

— Он должен подойти с минуты на минуту.

Джастин поставил бокал вина для жены перед ней на стол и мягко взял ее правую руку в свою. Когда он отпустил ее, кончики пальцев Мэри-Энн слегка прошлись по поверхности стола и коснулись основания бокала. Милдред удивилась: этот простой жест мужа показался ей почему-то немного странным. Хотя не был показным… Инстинкт подсказывал Милдред, что Джастин счастлив со своей женой. Но она не знала, что чувствует Мэри-Энн, когда рука мужа касается ее. Может, она вспоминает последние прикосновения Нормана, его поцелуи? Может, она хочет, чтобы рядом с ней в этот миг оказался не муж, а любовник? Но даже если это и так, то ни одна нотка в голосе не выдала Мэри-Энн, когда она, переходя на «ты», произнесла:

— Расскажи, Милдред, как ты познакомилась с Норманом?

— Она подцепила меня в баре шесть лет назад.

Голос Нормана раздался справа от Милдред. Она замерла от неожиданности. Слегка повернув голову, она увидела, что он сменил шорты и футболку на светло-серую рубашку и белые брюки. Несмотря на то что Милдред поклялась себе больше никогда не поддаваться его обаянию, она почувствовала, что вся трепещет под его пристальным взглядом…

— Норман! — полушутя-полусерьезно воскликнула Мэри-Энн. В ее голосе послышались нотки упрека. — Разве можно выдавать такие секреты? Что Милдред подумает о тебе?

— Думать обо мне хуже она уже просто не сможет, Мэри! — Его голос прозвучал дразняще, и, когда он мимолетно посмотрел на Милдред, она заметила насмешливый блеск в его глазах. Но это произошло настолько быстро, что осталось незаметным для окружающих.

— Что ты будешь пить, Норман? — спросил Джастин.

Норман отрицательно покачал головой.

— Сейчас ничего, спасибо.

— Ах, ну да, конечно! — воскликнул Джастин. — Ты ни на секунду не можешь оставить рутинные дела и позволить себе хоть немного расслабиться. Боишься, что провалишь дело?

— Не стоит этого бояться! — улыбнулась Мэри-Энн. — Это дело просто невозможно провалить, правда, Норман?

— И когда же мы узнаем о месте строительства твоего нового отеля? — стараясь казаться безразличной, спросила Милдред. Она провела рукой по волосам и осталась довольна тем, что прическа все еще не развалилась.

Прежде чем Норман ответил, в разговор влез Джастин.

— Думаю, что это должно быть где-нибудь в Испании. Мне всегда там нравилось.

— Ну уж нет, — сдерживая улыбку, проговорила Мэри-Энн. — Скорее где-нибудь в Северной Америке. А как ты думаешь, Милдред?

— Я думаю, — как можно более непринужденно отозвалась Милдред, — раз это будет последний проект Нормана, то отель должны построить не в Испании и не в Северной Америке, а где-то поближе к его дому. — Она кокетливо склонила голову и посмотрела на Нормана из-под полуопущенных ресниц. — Может быть, в Англии?

На какое-то мгновение Милдред показалось, что она близка к истине, потому что заметила, как удивленно расширились его глаза. Но когда Норман заговорил, его голос был холодным и равнодушным.

— Боюсь, что вам придется еще долго ломать голову, потому что я не скажу вам ни слова до тех пор, пока не заполучу все документы.

— Не доверяешь никому, а, Норман? — совершенно спокойно сказала Милдред, но в глазах у нее прыгали веселые чертики.

— А ты меня за это осуждаешь?

Милдред не видела теперь ничего, кроме пронизывающего, холодного взгляда Нормана. Казалось, они одни на этой террасе… одни во всем мире…

Но это было не так. Мэри-Энн наверняка что-то почувствовала. Хозяйка пододвинула стул, и его ножка скрипнула, скользнув по каменному полу террасы. Это разрядило обстановку, и Милдред облегченно вздохнула.

— Пойдемте в комнату, — мягко предложила Мэри-Энн, — и посмотрим, справился ли Джошуа — наш преданный повар — с приготовлением обеда…

Возможно, Мэри-Энн вскочила чересчур резко или ее тоже захватило напряжение, возникшее между гостями. Как бы то ни было, она оступилась и, негромко вскрикнув, начала падать. И упала бы, если бы Норман не среагировал достаточно быстро и не подхватил ее так легко, будто она была маленьким ребенком.

— С тобой все в порядке? — в один голос спросили Джастин и Норман.

Милдред встала из-за стола, подошла к ним и застыла на месте.

— Да, — ответила Мэри-Энн. — Я сама во всем виновата. Милдред… — она повернулась к плетеному креслу, на котором только что сидела Милдред, — прости мою неловкость. — Она сделала приглашающий жест, обращаясь к пустому креслу. — Пойдемте обедать. Я до смерти проголодалась.

Милдред стояла, не в силах вымолвить ни слова, не понимая, что происходит. Но когда до нее начал доходить смысл только что увиденного, она почувствовала, как земля уплывает из-под ног. Она увидела, как Джастин взял жену под руку и сказал:

— Ты со мной, любовь моя, а о Милдред позаботится Норман.

Милдред посмотрела на Нормана. Его лицо хранило выражение холодной непроницаемости. Она не стала противиться, когда он подошел и взял ее под локоть. Краем глаза Милдред заметила бокал, который Мэри-Энн уронила, споткнувшись. Она вспомнила, как он катился с одного края стола к другому, но не упал. И лишь капли белого вина, словно слезы, сверкая, падали на розовый пол и почти сразу же сохли под жарким солнцем.

Милдред сглотнула неприятный комок в горле и покорно последовала за своим спутником в комнату.

— Ты ничего не знала? — сердито буркнул Норман.

— Нет, — прошептала она. — Откуда мне было знать?

— Мэри-Энн ослепла в восемнадцать лет. — Норман наклонился к самому уху Милдред, и она почувствовала его горячее дыхание на своих волосах. — Она попала в автомобильную катастрофу. С Джастином они поженились через два года после этого.

Обед был очень вкусным — тыквенный суп, вареная рыба в кляре со свежими устрицами, несколько сортов сыра, крекеры и ароматный горячий кофе на десерт.

Милдред постепенно привыкла к мысли, что хозяйка слепа. Мэри-Энн отлично справлялась с обедом без посторонней помощи. Джастин только говорил ей, что лежит на ее тарелке, прежде чем она начинала есть.

Разговор во время обеда в основном сводился к пустой болтовне о достопримечательностях острова. Но когда принесли кофе, Норман, лениво потянувшись в кресле, произнес:

— А Милдред действительно подцепила меня в баре, Мэри-Энн. Уверен, она с удовольствием расскажет тебе об этом, не так ли, Милли? Это была действительно незабываемая ночь!

Его слова звучали легко и непринужденно, но когда Милдред встретилась с ним глазами, она заметила в его взгляде злую насмешку. Сердце Милдред болезненно сжалось, но она произнесла, стараясь ничем себя не выдать:

— Не думаю, чтобы это было действительно незабываемо. Тем более что я помню все не лучшим образом. Может, ты сам все расскажешь? Ведь на тебя, как я понимаю, это произвело огромное впечатление?

Джастин хихикнул.

— Как трогательно, Норман!

Норман же вовсе не казался расстроенным.

— Как мне помнится, — начал он, заложив руки за голову и глядя на Милдред из-под полуприкрытых век, — в ту ночь шел дождь. Я прилетел из-за границы поздно вечером, но решил заглянуть в офис, прежде чем ехать домой… — Он остановился.

Не в силах удержаться от очередной колкости, Милдред заметила:

— Ты тогда совершил непростительную глупость.

Даже если ее слова и задели Нормана, тот не подал виду.

— Я провел в офисе около часа, а когда вышел, начался сильный дождь, холодный и противный. Я решил, что возвращаться промокшим в пустую квартиру не слишком-то приятно, поэтому заглянул в бар. Ты работала в «Ожерелье» уже несколько недель, как я позже узнал, но мы до тех пор ни разу не сталкивались. В тот вечер ты задержалась на работе и через полчаса после меня тоже заглянула в бар со своими друзьями. Я заметил тебя сразу, как только ты вошла. Думаю, все мужчины тебя заметили. Ты была просто великолепна, Милли: капли дождя, поблескивая, стекали по твоим черным волосам и изумрудно-зеленому плащу. Но я никак не мог предположить, что через несколько минут ты усядешься ко мне на колени.

— Чудесная история, Норман, — с холодной улыбкой произнесла Милдред. — Но ты забыл одну важную деталь. Я обходила твой столик, а ты специально выставил ногу. Так что я оказалась на твоих коленях только потому, что споткнулась о нее.

— Норман! — смеясь, воскликнула Мэри-Энн. — Да ты просто мальчишка!

— Я тоже так подумала в тот момент, — продолжала Милдред. — И если бы один из моих друзей не сказал мне, кто он такой и что он вполне безобиден…

— Безобиден? — прыснул Джастин. — Безобиден? Я-то думал, вы встретились только здесь. Ну, и что же произошло дальше, Милдред?

Милли вздохнула и постаралась взять себя в руки. Но, глядя на Нормана, в самую глубину его потемневших глаз, она понимала, что каким бы легким и непринужденным ни казался разговор, он помнил, прекрасно помнил тот бешеный порыв чувств, безумство, охватившее их одновременно. Прежде чем она успела ответить на вопрос Джастина, Норман сказал:

— Что произошло дальше? Друзья Милдред подошли проверить, все ли с ней в порядке, а потом мы все вместе отпраздновали знакомство, сидя за одним столиком. Ведь все так и было, Милли?

— Да, — немного помолчав, ответила Милдред, — все верно, Норман, мы сидели вместе.

— А ты все еще работаешь в «Ожерелье» Нормана, Милдред? — поинтересовался Джастин.

Она была готова к этому вопросу, но отвечать откровенно не имело смысла. Ни в коем случае нельзя, чтобы Норман узнал, где она живет или работает. Если такое случится, Норман наверняка узнает и про ее ребенка. Про своего ребенка.

— Нет. Я уехала в том же году. — Милдред перевела дух, откинувшись на спинку кресла. — Мне пришлось найти другую работу.

— И чем ты теперь занимаешься, дорогая? — спросила Мэри-Энн.

Милдред обернулась к ней:

— Я секретарь в одной солидной фирме. — Она заметила, что Джастин собирается спросить ее еще о чем-то, но успела его опередить: — Не хочу вспоминать о работе, пока я здесь. Это может только испортить мне отпуск.

Откидываясь в кресле, Джастин усмехнулся.

— Мне по душе твой подход. Не стоит мешать в кучу работу и отдых. Всему свое время. А многие этого понять не хотят… — Он многозначительно посмотрел на Нормана. — Даже во сне видят свой офис и свои служебные бумаги, могу поклясться!

— Совсем нет! — возразил Норман. — Я взял себе пару выходных. Все необходимое я уже сделал, и теперь мне приходится лишь… ждать.

— Вы только посмотрите на него, — отозвался Джастин. — Любой другой на твоем месте уже давно извелся бы, ведь так много поставлено на карту. А Норман сидит себе, даже бровью не поведет.

— Вот поэтому он и процветает, — вставила Мэри-Энн. — А раз ты, Норман, решил передохнуть, почему бы вам с Милдред не провести остаток дня вместе?

— Мэри-Энн, — Милдред прыснула со смеху, — вы говорите, словно заботливая мамаша, которая беспокоится, почему ее чересчур застенчивый тихоня-сынок до сих пор не встречается с девочками!

Провести день с Норманом — было как раз то, что ей нужно, но она не хотела, чтобы он догадался об этом. Милдред легкомысленно посмотрела на Нормана и удивилась, заметив в его глазах тень какого-то замешательства. Это из-за того, что она сказала? Но ей казалось, что она вела себя достаточно естественно, чтобы не обидеть своим замечанием Мэри-Энн.

— Поверьте, — поспешила она добавить, — я отношусь к тем немногочисленным счастливицам, которым вполне хватает собственного общества, и не нуждаюсь в том, чтобы меня постоянно развлекали.

— Нет, Мэри-Энн права, — сказал Норман. — Мы оба отдыхаем, так почему бы этим не воспользоваться? Как ты смотришь на то, чтобы немного передохнуть после обеда, а потом встретиться и вместе поплавать?

— Отличная идея! — воскликнул Джастин. Он отодвинул стул, встал и помог подняться жене:

Все, совершенно все, подумала Милдред, работает на нее. И не то чтобы она этого добивалась…

Милдред поблагодарила Мэри-Энн и Джастина за прекрасный обед и в сопровождении Нормана вышла в вестибюль.

— Тебе достаточно одного часа? — спросил Норман, пока они ждали лифт.

— Ммм… — Милдред вошла в лифт, но Норман, кажется, не собирался за ней следовать. — Ты не поднимешься в свой номер? — Она немного нахмурилась.

— У меня здесь небольшой коттедж, — ответил Норман и, когда двери лифта уже закрывались, добавил с ленивой усмешкой: — Если будешь хорошей девочкой, я, может быть, приглашу тебя туда.

Поднявшись к себе в номер, Милдред набрала номер телефона в Англии и следующие пять минут разговаривала с Розанной и Бенни.

По словам сестры, у них все шло отлично. Веселый голосок сына усилил уверенность Милдред в том, что это правда. Она только немного расстроилась, когда Бенни поспешно выпалил:

— Пока, мамочка. Мне пора идти. Донован меня ждет. — Эта фраза заставила сердце Милдред сжаться от боли. Она сделает все — все! — чтобы оградить мальчика…

Милдред подошла к стенному шкафу и с ужасом отпрянула, увидев в зеркале выражение своего лица. На нее смотрела мрачная и злая женщина со сжатыми в ниточку тонкими губами. Это был явный признак того, что она уже на пределе и вот-вот сорвется. Нужно поскорее привести себя в порядок до встречи с Норманом, стать веселее и разговорчивее. Но, видит Бог, это будет не так-то просто… Хорошо было бы прилечь ненадолго, однако уснуть вряд ли удастся. Милдред открыла шкаф и задумалась, глядя на теснившиеся в его глубине платья. Какой же образ она выберет для сегодняшней встречи с Норманом?

Она специально надела соблазнительное красное бикини, когда планировала их первую встречу, прекрасно зная: у Нормана нет оснований подозревать, что это не было простым совпадением. Но если она снова наденет что-нибудь вызывающее и откровенное, Норман может решить, что она намерена окрутить его и соблазнить. Да, так оно и есть. Но Милдред не хотела, чтобы он думал, будто она по-прежнему питает к нему какие-то чувства. Поэтому не стоит привлекать его внимание нарядами. Следовательно…

Нахмурившись, Милдред сняла с вешалки черный купальник. Она хорошо знала, что скромность иногда может возбуждать куда сильнее, чем откровенная сексуальность. И этот почти монашеский купальник — ни глубокого выреза на груди, ни высоко открытых бедер — подчеркивает все плавные изгибы ее роскошного тела.

Милдред показала этот купальник Розанне перед самым отъездом на остров. Сестра пришла в восторг.

— Молодец! — воскликнула она. — В нем ты произведешь настоящий фурор!

Губы Милдред искривились в слабом подобии улыбки. Возможно, она и произведет фурор, но это не будет иметь никакого смысла, если ей так ничего и не удастся разузнать.

Милдред была готова задолго до назначенного времени, и в ожидании нервно расхаживала по комнате. Поверх купальника она надела черно-белую клетчатую юбку и черную короткую футболку. Она знала, что выглядит в них безупречно. Волосы Милдред собрала в тугой хвост и не стала надевать никаких украшений, за исключением крошечных серебряных сережек. Ничего, что могло бы намекнуть на желание соблазнить.

Пока.

Милдред много раз слышала, что у людей, которые волнуются, возникает ощущение, будто где-то в животе у них летают бабочки. Она же чувствовала, будто там, внутри, сражались боксеры-тяжеловесы.

Продолжая метаться по комнате, Милдред решила, что ей нельзя больше здесь оставаться. Она должна что-нибудь сделать, чтобы немного успокоиться, — хотя бы пойти прогуляться. Последний раз мимолетно глянув в зеркало, Милдред сунула солнечные очки в карман юбки и, прихватив вместительную пляжную сумку, вышла в холл.

Когда она спустилась вниз, то, к ее великому изумлению, первым, кого она увидела, был Норман. Он беседовал с молодой парой у окна. Как только он заметил Милдред, его брови удивленно поднялись. Он посмотрел на свои часы и сморщился. Сказав несколько слов своим собеседникам, Норман встал и пошел навстречу Милдред.

— Прошу меня простить. Как только ты поднялась наверх, я столкнулся с Лашами. До встречи с Эндрю Сара работала в одном из моих отелей… Я не видел их со дня свадьбы, уже четыре года. Мы встретились, разговорились и… — Норман потер подбородок, — как видишь, я не готов.

— Ничего страшного, я пришла раньше времени, — напряженно отозвалась Милдред.

— Вот и отлично. — Он поймал ее за руку. — Пойдем ко мне. Я захвачу плавки… — Его янтарные глаза усмехнулись. — И побреюсь, если ты считаешь это необходимым.

— На мой взгляд, ты и так выглядишь прекрасно, — сказала Милдред. Ничто в ее голосе не выдавало волнения. — Вообще-то, — продолжала она все тем же безмятежным тоном, — с этой пробивающейся щетиной ты выглядишь… очень сексуально.

Норман взял ее под руку, и они вышли вместе. На улице он сухо рассмеялся.

— Ты считаешь, Милдред, что мое поведение и воспитание оставляют желать лучшего всего лишь из-за того, что я выбрит не слишком гладко? А что ты скажешь… — В это время они шли по тропинке, вьющейся между клумб с кустами гибискуса, усеянного яркими оранжевыми и красными цветами. — Что ты скажешь, если я предположу: ты приехала сюда одна, чтобы поймать себе богатого мужа?

— Я бы сказала, что ты снова попал пальцем в небо, — резко ответила Милдред. — Я здесь просто отдыхаю.

— Простая секретарша может себе позволить отдых в столь дорогом отеле? — Норман внезапно опустил руку. Милдред показалось, что он собирается ее отпустить, но вместо этого он еще сильнее сжал ее запястье своими сильными пальцами.

Она пожала плечами.

— Люди сами делают выбор. И если я решила, работая весь год и отказывая себе во всем, потратить сбережения на отдых, то в этом ничего особенного нет.

Если бы он только мог знать, что каждый пенни, заработанный Милдред, откладывался на будущее образование Бенни и что ее отдых здесь был полностью оплачен мужчиной, которого она презирала и ненавидела, но от которого зависела во всем!

— Все-таки мне кажется странным, — задумчиво продолжил Норман, будто не расслышав ее слов, — что ты приехала сюда одна. Милдред, которую помню я, никогда не была любительницей одиночества…

— Ты думаешь, что хорошо знал меня? Сомневаюсь в этом.

— Именно, — холодно продолжил Норман. — Я действительно не знал тебя. Ты раскрылась передо мной только в тот день, в поместье… Но, в конце концов, все это в прошлом. Я знаю тебя сейчас и знаю, что тебе нужно…

— Да? И что же мне нужно? — съехидничала Милдред.

— Есть кое-что, о чем ты и не догадываешься, Милли. Я много думал о тебе после того, как мы расстались. И я вовсе не хотел, чтобы ты исчезла из моей жизни окончательно.

— Почему же, позволь спросить?

— Потому что, если бы у нас снова была возможность поговорить… Мы бы могли начать все сначала… Новые отношения, на иных условиях. Ты могла бы выделить для меня один день в неделю, скажем, пятницу, а в остальное время… — Норман отпустил запястье Милдред, — ты была бы абсолютно свободна. Никаких вопросов, никаких обязательств.

Пока Норман говорил, они подошли к небольшому домику, утопающему в зарослях дикого винограда. Входная дверь была выкрашена в бледно-фиолетовый цвет. На оконных решетках вились розы ярко-красного цвета.

Остановившись на ступенях, Норман посмотрел на Милдред сверху вниз.

— Как ты думаешь, Милдред? Не слишком ли поздно?

— Слишком поздно… для чего? — Запах роз был настолько восхитительным, что, казалось, так, вероятно, пахнут небеса.

— Слишком поздно начинать все сначала. — Он поднес ее руку к губам и нежно ее поцеловал. — Все заново. Правда, у меня сейчас нет той квартиры, но можно найти другую. Найти вместе, Милли. Что ты на это скажешь? Ты согласна?

Он это серьезно? Но взгляд Нормана абсолютно ничего не выражал. В душе Милдред поднялась волна беспокойства. Если бы он тогда, пять лет назад, предложил нечто подобное, она бы без малейших колебаний сказала «да». Одна ночь в неделю с Норманом Ллойдом — это такая малость, но ей хватило бы и этого. Только новые отношения начались бы с правды. Между ними не оставалось бы никакой лжи. Просто отношения, не подразумевающие под собой никаких обязательств ни с чьей стороны.

Но так много всего произошло со дня их первой встречи! Она влюбилась в него до беспамятства, забеременела и узнала, что все то время, пока они встречались, Норман изменял ей с другой.

Милдред не хотела, чтобы Норман догадался, как оскорбительно для нее его предложение и как ей хотелось высказать все это ему в лицо. Она выдернула у него свою руку и прислонилась к дверному косяку.

— Так. — Ее губы скривились в улыбке. Она медленно подняла глаза, взглянув на Нормана из-под густых черных ресниц. — Это то, над чем мне стоит подумать длинными зимними ночами, — я правильно поняла? Или мне нужно ответить сейчас же?

Что-то мелькнуло в его глазах, но так быстро, что Милдред не смогла догадаться, что это было такое.

С равным успехом то могло быть и презрение, и торжество, и боль. Она не знала, никогда не узнает, да и не хочет знать.

— Не спеши, Милли. Я бы очень хотел, чтобы ты вновь вернулась в мою жизнь… на любых условиях.

— Очень… великодушно… с твоей стороны…

Он открыл дверь.

— Я вообще великодушный человек… Но каким великодушным могу быть на самом деле, ты бы узнала, согласившись принять мое предложение. А теперь хочешь?..

— Войти в твой дом? — Милдред отрицательно покачала головой. — Нет, спасибо, Норман. Для меня будет лучше и безопаснее подождать тебя здесь. А то я буду чувствовать себя мухой, попавшей в паутину.

Он невесело засмеялся.

— В таком случае… паук постарается управиться как можно быстрее. Никуда не уходи.

О, она вовсе не собиралась никуда уходить! Милдред засунула руки в карманы юбки и стала прогуливаться по садику, разбитому вокруг дома, вдыхая экзотические ароматы, витающие в воздухе. Норман никогда не должен и не сможет узнать, насколько сильно она хотела посмотреть, как он живет. Никогда не узнает, чего ей сейчас стоил отказ. Она войдет туда, когда будет удобно именно ей. Когда обстоятельства сложатся так, будто все случилось против ее воли. Но нельзя торопить события, она не имеет права рисковать, не должна вызвать у Нормана никаких подозрений. Она будет только завлекать его в свои сети. На сегодня это все. Пока. А вот завтра сделает вид, что поддалась, и позволит Норману привести ее к себе в дом.

Милдред подняла лицо к солнцу и закрыла глаза, чувствуя, как жар светила пробирается все глубже, в каждую клеточку ее тела. Это было великим блаженством — ощущать тепло солнечных лучей на щеках, веках, всей коже, слышать шум прибоя и восторженные крики чаек. Она не знала, как долго простояла так, мечтая, но вдруг за ее спиной раздался голос Нормана:

— Ты готова?

Милдред повернулась, блаженно улыбаясь. Но улыбка мгновенно сошла с ее лица, когда она увидела его. Кровь медленно и тяжело забурлила в венах.