Доля дьявола

Глава 31

На следующее утро Лейн сел в свой Porsche и направился к Старому складу. Штаб-квартира компании «Брэдфорд бурбон» находилась в центре города, но сердце и душа компании по-прежнему были в тридцати милях к юго-востоку, располагаясь на огромной площади, на которой его семья делала, хранила и продавала свой продукт на протяжении более века. Ему понадобилось добрых сорок пять минут, чтобы добраться до туристической достопримечательности: первые десять километров достаточно быстро шли по трассе, но потом сменилась серией небольших и больших дорог, ведущих к административно-территориальному комплексу.

Забавно, он всегда чувствовал, когда был уже близко, завидев шести— и семиэтажные высотные здания из стеллажей, где бочка к бочке выдерживался бурбон, подвергаясь изменениям климата незащищенного от капризов матушки-природы. Процесс шел. На тех складах, на пространстве стеллажей во время теплого, жаркого, прохладного и холодного, которое беспрерывно повторялось, зарождающегося бурбона, проникающего и испаряющегося со стенок обожженных бочек из белого дуба, а сам вкус зарождался по прошествии дней, месяцев и лет.

В конце концов, бурбон был продуктом, но также был и трудом любви. Один знаток, производивший алкоголь как-то сказал: «Я не беспокоюсь о своих поставках водки. Я могу включить кран и залить рынок водкой». Бурбон же требовал времени. Много, черт побери, времени…

Повернув на почти куриную тропу, Лейн проехал три мили, а затем свернул налево на более нормальную дорогу, рядом с которой был знак со стрелкой, указывающей, что Старый склад был впереди. Как всегда, вывеска компании «Брэдфорд бурбон» была сдержанной, не что иное, как рисунок тушью поместья Истерли и название — компания «Брэдфорд бурбон», пейзаж был тоже достойным, но не чрезмерным. Примерно через полтора километра показалась вместительная парковка, рядом с которой находился современный центр для посетителей, где располагался конференц-зал для проведения всевозможных мероприятий и небольшой музей.

Несмотря на то, что день только начинался, туристы уже прогуливались вокруг, в основном, группы пенсионеров. Но в праздничные дни, особенно осенью, как правило, прибывали туристические автобусы, останавливающиеся где только можно и парковка становилась полностью забита. Старый склад был организатором многих свадеб, встреч любителей бурбона, туристов из Кентукки и разных иностранцев, желающих испытать и попробовать старинную американскую традицию.

Фактически, Старый склад компании «Брэдфорд бурбон» был старейшим, постоянно действующим местом производства не только в Содружестве штата, но и в этой части страны.

Завернув за центр для посетителей, он продолжил свой путь по дороге для персонала, которая привела его в главный офис, где работал Мастер-дистиллятор Эдвин МакАллан. Припарковав Porsche под деревом, Лейн вышел и попытался сосредоточиться.

Он звонил Лиззи. Дважды.

И получил в ответ смс-ку — она хочет проверить свои угодья и перезвонит ему позже.

Лейн предоставил ей личное пространство, но, послушай, это его убивало и напомнило, что из всех вещей, которые соперничали за его внимание, она была якорем его жизни, с которым он хотел быть вместе. А ели он потеряет ее? Это будет ужасная трагедия, потому что больше ничего в жизни его не удерживало и не имело значения.

Идя по небольшой тропинке, он попытался отвлечься от невеселых мыслей, рассматривая знакомые окрестности. Во всех зданиях — от складских помещений до упаковки и дистрибуции, во всех полдюжины оригинальных коттеджей окна и двери были окрашены в красный цвет, а деревянный сайдинг был черным. Проложенные дорожки связывали все здания вместе, экскурсии длились ровно час, посетители под предводительством гидов изучали все этапы, начиная от вызревания бурбона, созревания и процесса розлива, кульминацией этого процесса стала возможность клиентам самим разлить бурбон в бутылки.

С бережной аккуратностью развивая мастерство и поддерживая атмосферу ранней Америки, словно это был своеобразный Диснейленд, но в хорошем смысле, потому что кругом царила своеобразная атмосфера чистоты, предназначенной для отдыха семьями, и волшебную атмосферу дополняли ящики для цветов, в которые вскоре будут высажены петунии и герани, и подстриженные лужайки, соединяющие пятьдесят или около того строений, и яркая униформа руководства, работников и административного персонала, которые были по всюду и рассказывали, проявляя личную причастность к производству продукта и самой территории склада.

Как только Лейн вошел в приемную реконструированного офиса Мастера-дистиллятора, миловидная женщина подняла голову от стола.

— Привет, Лэйн.

— Бет, как поживает наш мальчик?

— Неплохо, насколько Мак может быть в данной ситуации. Он с Джеффом. Я печатаю огромные электронные таблицы в Excel, а затем присоединяюсь к вам, парни.

— Хорошо, спасибо.

Мак и Лейн знали друг друга почти всю свою жизнь, Мак был сыном предыдущего мастера-дистиллятора КББ. В свою очередь, Бет Льюис была женщиной, которую Мак нанял, чтобы заполнить вакансию ассистентки в офисе, но очевидно, ее назначение оказалось более гармоничным решением, нежели даже на сайте знакомств.

Любовь приходит в жизнь людей и в нужное время тоже.

«Хорошо», — у него екнуло сердце, как только он подумал об этом.

Войдя в кабинет, его опять поразили все наклейки на стенах, и он замер на пару секунд. Вместо обоев, такова была традиция мастеров-дистилляторов компании, обклеивать стены этикетками, принадлежащими бурбону их эпохи, некоторым из которых насчитывалось сто лет и более. Лейн слышал, когда пришло время модернизировать это здание, сохранение этой традиции, вернее этих стен, довело архитектора, подрядчика и дизайнера почти до сердечного приступа.

И в этот момент Мак и Джефф подняли на него взгляд. И оба выглядели так, будто предпочитали быть оказаться на пляже в Кабо.

С пивом.

Или фруктовым пуншем с ромом.

В основном, с чем угодно, кроме бурбона, и в месте, отличном от Кентукки.

— Как дела? — спросил Лейн.

Джефф откинулся на спинку стула.

— Плохо. Очень плохо. Что если выставит свои требования еще один банк? Мы в 11-й главе. (Глава 11 является формой банкротства, которая предполагает реорганизацию бизнеса должника, его долгов и активов. Названа в честь американского кодекса о банкротстве, состоящем из 11 глав, Глава 11-это, как правило, рассматриваемая корпорация, которой требуется время, чтобы реструктурировать свои долги, и придать новый старт, при условии исполнения должником своих обязательств в рамках плана реорганизации. Это наиболее сложное из всех дел о банкротстве и в целом самое дорогое, компания должна рассматривать реорганизацию по главе 11 только после тщательного анализа и изучения всех своих альтернатив. — прим. пер.) У нас нет денежного потока, чтобы покрыть долги, как бы я не пытался вывести нам из кризиса. Я продолжаю искать решение, но его нет. Нам необходимы существенные денежные вливания.

Лейн хлопнул о ладонь Мака и сел, вошла Бет и всем раздала свои таблицы.

Поскольку все четверо сосредоточились на финансах, Джефф начал апеллировать своими финансовыми терминами, пытаясь досконально все объяснить, Лейн честно пытался сосредоточиться на его словах, но полностью выпал из его речи. Он ждал звонка от Мерримака и молился, чтобы как можно быстрее позвонила Лиззи, а также задавался вопросом, что делать с Эдвардом…

— Что скажешь, Лэйн?

— А? — Взглянув на своего друга по университету, он вдруг понял, что все трое пялятся на него. — Простите?

Мак по удобнее уселся на стуле и скрестил руки на широкой груди.

— У меня кое-что есть, что может нас спасти. Если хочешь можно с этим познакомиться.

— С этим?

Мак взглянул на Бет, потом вернул взгляд к Лейну.

— Давай.

Все четверо поднялись на ноги и прошли через приемную. По улице, где было довольно-таки тепло, Мак привел их в современное здание, в котором не наблюдалось окон и была не одна закрытая дверь. Вынув пропуск, он приложил его к считывающему устройству и стал ждать, пока дверь разблокируется.

Прежде чем войти, Мак посмотрел прямо Лейну в глаза.

— Чтобы ты знал, это может убить меня.

«Боже мой!» — подумал Лейн. Он никогда не видел, чтобы Мак выглядел таким мрачным.

А небеса знали, что они прошли через все вместе, начиная от общей средней школы Чарлмонт Кантри Дей, и потом, уже повзрослевшие, в университете, когда Мак завоевал признание здесь на Старом складе, действуя под руководством своего отца, а Лейн просто плыл по жизни, ничего особенно не делая.

Они оба любили баскетбол, хороший бурбон, неприличные анекдоты и штат Кентукки, и по сути были положительными парнями.

По крайней мере, до недавнего времени.

Мак снова взглянул на Бет, которая казалась подавленной также, как и он, а затем широко открыл дверь, чтобы они один за другим вошли в прихожую лаборатории. Вокруг висели белые костюмы, также имелись коробки с синими бахилами, которые следовало надеть на свою обувь. На полках и вешалках висели специальные очки, маски и шапочки для волос.

Мастер-дистиллятор КББ проигнорировал все это странное обмундирование и прямиком прошел через стеклянную дверь в лабораторию. Здесь были столешницы из нержавеющей стали, яркие лампы и микроскопы, что делало это пространство похожим на лабораторию ЭКО или возможно центром борьбы с заболеваниями.

— Он под этим.

Мак остановился перед относительно безобидным стеклянным контейнером, накрытым сверху фольгой и закрывающей понизу, под которой была полная темнота, он снял, и они увидели густую вязкую жидкостью со светлой пеной от брожения наверху.

— Знакомьтесь с моим новым штаммом. Или, лучше сказать, нашим новым штаммом.

Лейн выпучил глаза.

— Ты шутишь? Я даже не знал, что ты работаешь над новыми дрожжами?

— Я не был уверен, что найду что-то новое, о чем бы стоило говорить. Но оказалось, что нашел.

Правила и метод приготовления бурбона были очень четкие: виски должен быть изготовлен в США, сусло должно состоять из не менее пятидесяти одного процента кукурузы, причем остальное должно было быть рожь, пшеница и/или солод ячменя. После того, как сусло будет готово, при правильном показателе кислотности среды, добавлялись (штамм) дрожжи и происходила ферментация, и ферментированное сусло необходимо было потом дистиллировать, подавая в аппарат для перегонки определенное количество спирта. Полученный в результате «самогон» помещался в новые, обугленные бочки из американского дуба, где и выдерживался, в результате чего карамелизованный сахар окрашивался от обугленной древесины, поглощая спирт, шел процесс брожения. После созревания бурбон фильтровался, добавлялась родниковая вода и, наконец, разливался по бутылкам, имея на выходе 40 % лучшего алкогольного напитка.

На вкус влияли, по сути, три вещи: состав сусла, длительность выдержки… и штамм (дрожжи).

Штаммы дрожжей являлись самым высшим секретом создателей бурбона, и для такой компании, как «Брэдфорд бурбон», они были не только запатентованы, но хранились под замком, матка штамма тщательно процеживалась, как правило проверялось ДНК каждый год, если можно так выразиться, чтобы быть уверенными, что в нее не попала никакая грязь.

Если вдруг дрожжи изменялись, изменялся и вкус продукта, поэтому сам продукт, поэтому производящий его штамм мог быть испорчен навсегда.

Штамм, используемый для семейного производства Брэдфордов, был доставлен из Шотландии в Пенсильванию вначале, когда семьи Брэдфорд занялась производством бурбона. И примерно вот уже как пятьдесят лет нового, так и не было создано.

— Прямо перед смертью отца, — сказал Мак, — я начал над ним работать. Путешествуя по всему югу, используя образцы почвы, орехов и фруктов. И вот… Он только что начал жить и разговаривать со мной. Я тщательно его проанализировал и сравнил его ДНК со всеми остальными. Такого нет, его можно патентовать и более того, он сделает бурбон адским.

Бет подошла к мастеру-дистиллятору, он обнял и поцеловал ее.

Лейн покачал головой.

— Это по-настоящему грандиозный исторический…

— Да, лет так через десять, — перебил его Джефф. — Я не хочу показаться занудой, но нам необходимо вложить деньги именно сейчас. Даже если эти дрожжи создадут самый лучший бурбон на планете, ему потребуется время, чтобы вызреть, прежде чем мы сможем его распространить.

— Вот мое мнение. — Мак не отрываясь смотрел на стеклянную ванночку. — Мы можем продать этот дрожжевой штамм. Любой другой производитель бурбона… или производитель виски за пределами Соединенных Штатов, готов будет убить за него, и не только потому, что собирается на его основе делать спиртное. Думаю, они даже готовы были бы пойти на подкуп, лишь бы получить его из наших рук.

На Джеффа его речь не произвела должного впечатления, поэтому он спросил:

— Нет, ты должно быть шутишь.

— Он может стоить…, — Мак пожал плечами. — Ну, ты говоришь, что нам необходимо около ста миллионов, чтобы расплатиться с кредиторами, верно? Может что-то вроде того… но он практически бесценен. Черт, я даже не знаю, какую цифру можно назвать за этот штамм в долларах. Но, по крайней мере, это будет очень много. И еще больше. Подумайте сами, собственный искусственно выращенный штамм дрожжей, которого никогда прежде не было на рынке, конкуренция явно снизиться из-за его продажи.

— Бесценен, — пробормотал Джефф.

Лейн внимательно смотрел на Мака. Мастера-дистилляторы, как правило, все были намного старше тридцати, чем было Маку, и для него это было огромная честь показать, что он действительно является сыном своего отца, не говоря уже о том, что собственноручно создал что-то вроде такого шедевра? Это было верхом карьеры, кроме того поставило бы его в Большую Лигу… и разбило бы ему сердце, если бы кто-то другой получил этот штамм для производства своего бурбона, который он создал собственными руками.

— Я не могу позволить тебе это сделать, — сказал Лейн. — Нет.

— Ты выжил из ума? — пролаял Джефф. — Серьезно, Лэйн. Мы нищие. Ты видел дыру, в которой мы находимся сейчас? Ты знаешь, что стоит на кону. Только денежные вливания могут нас спасти, если мы продадим этот штамм, мы получим деньги в срок.

Воцарилась тишина, Лейн подумал о Саттон Смайт.

«Ликеро-водочные заводы корпорации Саттон» имели кучу денег, потому что, у нее не было придурка-идиота отца в виде генерального директора, который крал деньги у компании.

Саттон была генеральным директором. Она сможет принять нужное решение, причем быстро.

А как же то, что она крупнейший конкурент КББ?

Мак постучал пальцем по ванночке.

— Если это спасет компанию, я ведь буду героем, верно? И я спасу свою работу, пока буду на ней.

Все трое перевели взгляд на Лейна, он ненавидел такие взгляды и свое положение, когда вынужден был решать такие вопросы.

«В этом опять же виноват отец», — поправил он сам себя.

— Возможно, есть и другой способ, — услышал он себя со стороны.

«Хотя, если так на самом деле», — подумал он, то почему он слышит стрекот сверчков в голове?

Он выругался и направился к двери.

— Отлично. Я знаю, кому следует позвонить.

«Учитывая все обстоятельства моей жизни», — подумал Макс, перекидывая ногу со своего Харлея, было удивительно, что его Бог миловал, и у него не было за всю жизнь тюремного срока.

Взглянув на здание окружного суда штата, он удивился сколько этажей оно занимало и задался вопросом, где именно находится в этом комплексе тюрьма. Здание фактически занимало целый квартал. И было очень широким.

По мере того как он подымался наверх по ступенькам и многим уровням, он стал рассматривать себя со стороны, как преступника. Борода, в черной коже и татуировках. Он напоминал человека с плаката, которым пугали детей, путающегося с правовой системой, и, конечно, полицейские с металлоискателями, через которые он был вынужден проходить, подозрительно поглядывали на него.

Он положил свой бумажник, цепочку в черную корзину вместе со своим сотовым телефоном и прошел через сенсорную решетку. На той стороне его проверяли металлоискателем. Дважды.

Ему показалось, что они разочаровались, когда ничего не нашли.

— Я ищу регистрацию тюрьмы? — сказал он.

— Для заключенных? — спросила женщина.

— Да, я хочу увидеться с одним.

«Конечно, ты хочешь увидеться», — сказали ее глаза.

— Поднимайтесь на третий этаж и следуйте по указателям. Они приведут вас в следующее здание.

— Спасибо.

Ему показалось, что она удивилась его вежливости.

— Пожалуйста.

Следуя ее указаниям, он оказался в очереди к стойке регистрации, за которой сидело четыре полицейских, набиравших запросы в компьютерах.

Он бы взглянул на часы, если бы они у него были. Вместо этого он посмотрел на часы, висящие на стене за полицейскими. В таком темпе он скорее не покинет город и до полуночи…

— Макс?

Он повернулся на знакомый голос и кивнул.

— Привет, мужик. Как ты?

Шериф Рэмси дал пять, и Макс поймал себя на мысли, что хотел бы ему рассказать, почему у него появилась борода и тату. Но потом он подумал, что давно уже стал взрослым и не должен ни перед кем отчитываться.

— Ты здесь, чтобы увидеться с Эдвардом? — спросил шериф.

— Я, ах, да, думаю, да.

— Он не очень-то жалует посетителей.

— Я уезжаю. Из города. И хотел бы увидеть его до того, как уеду, знаешь ли?

— Подожди здесь. Посмотрим, что я смогу сделать.

— Спасибо, парень.

Макс прошел по полу с линолеумом и опустился на ряд стоявших пластиковых стульев. Но он не стал расслабляться, просто положил руки на колени и стал рассматривать людей, толпившихся в помещении. Здесь было не так много «белых воротничков».

Да, его отцу с этой бы дерьмовой процедурой здесь не понравилось бы. Хотя Уильям был бы скорее всего оказался бы в федеральной системе, а не в местной. Наверное, более шикарной. Хотя скорее всего нет.

Жаль, что ублюдка убили до того, как на него упал домоклов…

В кои то веки Макс не боролся с натиском ужасных воспоминаний, которые появлялись кратковременно, какими-то зарисовками — поркой, неодобрительным отношением… открытой ненавистью… появляющиеся у него периодически, как самое наихудшее слайд шоу. Он спокойно относился к ним, поэтому и не возвращался в Чарлмонт, и надеялся, что это был последний раз, когда у него в мозгу возникали воспоминания, связанные с отцом.

Находясь в других городах и в другом климате, в других часовых поясах ему было гораздо проще оставить все у себя позади.

Там было проще сделать вид, что ничего не было… никогда.

Краем глаза он заметил, как зашли двое, мать и сын, встав в очередь. Мальчишка казался тощим и долговязым, одни хрящики без костей, типичный шестнадцатилетний подросток. У матери была бесцветная кожа курильщицы и татуировок больше, чем у Макса.

Трудно было сказать, кто пререкался больше друг с другом.

Понятно, честный бой.

Когда ребенок, наконец, к чертовой матери заткнулся, он развернулся, как будто рассматривал возможность побега… и именно тогда увидел Макса.

Боже, Макс понял, что его бунт был слишком похож, на его бунты в этом возрасте, по сумасшедшим глазам парня и виднеющимся синякам. Макс прошел через то же самое. Когда отец бил ремнем хотя бы раз в неделю, просто из-за того, что ты что-то сделал, а чаще из-за того, чтобы попытаться в очередной раз сломить тебя, ты мог сделать только две вещи — или заткнуться или слинять.

Он выбрал последнее.

Эдвард выбрал первое.

Рэмси появился из задних комнат.

— Он готов встретиться с тобой. Давай.

Макс поднялся на ноги, парень все еще смотрел на него, как будто Макс для него был кумиром, которому стоило подражать. И Макс вдруг осознал, что если ты делал татуировки, слыл хулиганом и имел в глазах бешенный огонь, ты защищал себя не столько от людей, стоящих рядом с тобой…

… сколько от людей, которые были позади тебя.

От того, с ремнем и смехом, наслаждающегося твоей болью, потому что это заставляло его чувствовать себя сильнее.

— Макс?

— Извини, — произнес он Рэмси. — Я иду.

Он смутно проследовал по каким-то коридорам и блокпостам с решетками, а затем оказался в коридоре с несколькими дверьми, над которыми горели лампочки. Две были зажжены. Три потушены. Его провели к последней двери с зажженной лампочкой.

Рэмси открыл железную дверь, и Макс замешкался. В Эдварде было что-то такое, что всегда заставляло его чувствовать себя полной задницей, и это было совсем не потому, что они росли вместе и Эдвард разгребал все его проделки, Макс, на самом деле, часто был настоящей задницей.

Дело в том, что Эдвард был их вождем, их предводителем, их королем. А Макс всегда был шутом с психотическими тенденциями.

Вспомнив об этом, он все же заставил себя войти с поднятой головой, но ему не следовало особо беспокоиться, поскольку Эдвард даже не смотрел в сторону двери. Он сидел, опустив голову, сложив перед собой руки на столе.

Рэмси что-то сказал и закрыл дверь.

— Я так понимаю, ты уезжаешь? — Эдвард поднял на него глаза. — Куда направляешься?

Прошла пара минут, прежде чем Макс смог ответить:

— Не знаю. Главное не быть здесь, только это имеет значение.

— Я полностью тебя понимаю.

Макс выдохнул от напряжения и подошел к стулу напротив брата. Он попытался отодвинуть стул из нержавеющей стали, он тот не сдвинулся с места.

— Они прикручены болтами к полу. — Эдвард едва улыбнулся. — Я полагаю из-за того, что некоторые из моих сокамерников с трудом сдерживают свои эмоции. Готовые бросаться чем угодно.

— Я бы приноровился здесь.

— Ты бы смог, это точно.

Макс втиснулся на стул, колени и бедра уперлись о низ стола.

— Эта штука тоже прикручена болтами?

— Не доверяй никому, — Эдвард поднял палец.

— Разве это не из «Секретных материалов»? («Секре́тные материа́лы» — американский научно-фантастический телесериал, созданный Крисом Картером. Показ стартовал 10 сентября 1993 года и завершился через 9 лет, 19 мая 2002 года. За это время были сняты 202 серии. — прим. пер.)

— Это?

Опять воцарилась тишина.

— Эдвард, мне нужно тебе кое-что сказать прежде, чем я уеду.