Дом, где поселилась любовь

Глава первая

— Замечательно! И куда теперь?

Сэм опустил боковое стекло, и в лицо ему ударил порыв ветра, достойный Северного Ледовитого океана. Он поднял руку, чтобы защитить глаза от косо летящего снега, в тщетной попытке увидеть дорожный знак.

Бесполезно. Все было скрыто под толстым слоем снега.

Ладно, он и так найдет дорогу.

Сэм нажал на кнопку, стекло бесшумно поднялось, преграждая путь завывающему ветру. Он стряхнул снег со свитера и вздохнул. Конечно, можно выйти из машины и попытаться сориентироваться на месте, но уж больно не хотелось вылезать из теплого и уютного салона на обжигающий холодный ветер.

Он недовольно уставился на залепленные снегом окна машины.

— Я думал, снегу положено идти на Рождество, а не в феврале, — проворчал он и вгляделся в ветровое стекло. Несмотря на то, что печка была включена на полную мощность, а дворники работали как сумасшедшие, видимость была почти нулевой. Впереди расстилалась бесконечная белая бездна. — Замечательно, — повторил он. — Просто отлично.

Радиоприемник в машине автоматически настраивался на местную станцию — неплохо бы получить информацию о движении транспорта на дорогах, но в эфире царило молчание. Сэм включил проигрыватель компакт-дисков, откинулся назад и стал слушать Верди, ожидая прекращения снегопада. Прошло около получаса, почти совсем стемнело, а ревущий ветер все не унимался, продолжая разбрасывать пригоршни белых хлопьев.

— Ладно, надо попробовать, — пробормотал Сэм. Он тронулся с места, впервые включив систему контроля сцепления, и, к его облегчению, система сработала: машина, увязшая в толстом слое мягкого снега, медленно двинулась вперед.

Он приобрел автомобиль с этим устройством, потому что ему надоело застревать на стройплощадках, хотя там всегда можно было найти здоровых мужиков, готовых в случае необходимости подтолкнуть буксующую машину.

А здесь… здесь он всецело зависел от автомобиля, и хотя тот успешно выдержал испытание, Сэм впервые всерьез забеспокоился: сумеет ли он сегодня добраться до бабушкиной фермы живым и невредимым.

Двигаться удавалось очень медленно, с правой стороны дорогу заносил снег с полей.

Наконец слева показалась небольшая ферма — несколько кирпичных и каменных строений с красными черепичными крышами, окружавших добротный старинный коттедж. Хоть и непрезентабельный, а выглядит гостеприимно, подумал Сэм. В окнах свет, там наверняка тепло и уютно — настоящий оазис посреди ледяной пустыни. Даже сараи вокруг коттеджа смотрятся уютно, коровник и двор ярко освещены.

Жизнь…

Ферма осталась позади, мрак снова обступил Сэма, и он передернулся, внезапно почувствовав себя очень одиноко.

Как странно… Он устал от людей, от толп лицемерных льстецов и дураков, обуреваемых грандиозными идеями при полном отсутствии здравого смысла. Нерешительных дураков, не знающих, чего они хотят. Он еле ноги унес из Лондона.

Тогда отчего, спрашивается, он чувствует себя так одиноко? Только потому, что вокруг никого нет? Делая поворот, Сэм бросил последний тоскливый взгляд в зеркало заднего обзора на оставшуюся позади ферму.

Кажется, свернул он зря. Машина въехала в огромный сугроб на скорости двадцать миль в час и остановилась. Сэм чуть было не треснулся носом о руль, ремень безопасности врезался ему в грудь. Он откинулся назад и уставился на злополучный сугроб.

— Похоже, я должен благодарить судьбу за некоторое снисхождение, — вздохнул он. — Могло быть гораздо хуже.

Ничего, у него имеется контроль сцепления, так что никаких проблем. Он включил задний ход — и с упавшим сердцем слушал, как вхолостую проворачиваются колеса.

— Черт возьми! — Он с силой ударил кулаками по рулю и с ненавистью воззрился на снег, который уже успел засыпать капот и правую дверцу, так что скоро открыть ее будет невозможно.

Он снова попробовал дать задний ход. Увы, безрезультатно. После нескольких тщетных попыток пришлось признать, что все бесполезно. С контролем сцепления или без него — он застрял.

Возможно, хозяин фермы, мимо которой он только что проехал, сумеет вытащить его машину при помощи своего трактора или, если это не получится, пустит его переночевать в свой дом, такой уютный на вид. Чистое безумие! Сэм в двух милях от своих родственников, если только…

— О-о, черт, — снова выругался он; включил мотор и перебрался на пассажирское сиденье. С его длинными ногами это было непросто, и, конечно, он тут же ударился о ручку ручного тормоза.

Бормоча ругательства себе под нос, Сэм вылез через дверцу со стороны пассажира и провалился в сугроб по колени. Через три секунды он сообразил, что промочит и отморозит ноги, пока добредет до фермы, но беспокоиться об этом было поздно. Он захлопнул переднюю дверцу, открыл заднюю, схватил пальто и надел его.

Господи, какой холодный ветер!

Сэм поднял воротник пальто, наклонил голову и двинулся вперед на гостеприимные огни фермы. Если они казались таковыми раньше, то теперь выглядели еще лучше!

И все было бы отлично, если бы огни вдруг не погасли — в тот самый момент, когда он приблизился к цели…

Джемайма находилась на грани нервного срыва. Было ужасно холодно, руки у нее замерзли, кожа потрескалась и начала кровоточить. В довершение всего — как будто снежной бури недостаточно! — у Дейзи Третьей снова начался мастит.

Какой-то самонадеянный тип на приличной скорости проехал мимо ее фермы. И куда торопится? Джемайма подняла голову, прислушалась. За поворотом, там, где кончается живая изгородь, намело большой сугроб, уж это точно. Почти с удовлетворением она услышала глухой удар — машина врезалась в сугроб — и вздохнула.

Конечно, водитель захочет, чтобы его вытащили. Можно было бы, да только трактор не работает.

Вполуха слушая рев мотора застрявшей машины, Джемайма внимательно осматривала вымя Дейзи.

— Бедная старушка, — тихо пробормотала она, втирая крем в покрасневшие места. Корову доить пришлось вручную, обходя воспаленные участки, чтобы не давить слишком сильно. Для обеих это была болезненная процедура: Дейзи так и норовила лягнуть свою спасительницу.

— Благодарность не входит в число твоих достоинств, да, Дейзи? — увещевала Джемайма свою любимицу, уворачиваясь от очередного удара. — Спокойно, девочка. Вот умница, молодец.

Она выпрямилась, потирая затекшую поясницу.

Рев мотора прекратился. Теперь в любую минуту следует ожидать, что какой-нибудь городской франт найдет ее в коровнике и с виноватым видом попросит помощи…

Внезапно помещение погрузилось в полный мрак.

— Черт возьми! Только этого не хватало!

Джемайма подождала несколько секунд, пока глаза привыкли к темноте, перешла к Блубелл, сняла с нее ставшие ненужными присоски доильного аппарата и убрала их подальше. Включат ли свет в скором времени? Может, да. А может, и нет.

Проклятье. Отключение электричества совсем некстати, особенно во время дойки. Она уже предупреждала электрическую компанию о перебоях со светом, но те так и не удосужились заменить проводку.

Конечно, все дело в дереве — мертвом дубе, огромном, развесистом, буквально опутанном проводами. Каждый раз, когда поднимается ветер, происходит сбой. Естественно, никто не будет менять проводку, пока дерево не срубят. Ответственность несет владелец дерева, сказали в компании, а владельцем является она, Джемайма.

Помнится, она попросила тогда одну фирму приехать и оценить стоимость такой работы. Уехали они ни с чем. У нее просто не было столько денег: они запросили несколько сотен фунтов, и это на подобные пустяки!

Теперь проблема вовсе не казалась пустяковой. Шутка ли — подоить вручную тридцать коров!

Послышался шум, что-то с грохотом упало, после чего последовала длинная тирада, изобилующая словами, от которых она должна бы покраснеть. Должна бы, но не покраснела. Она и сама только что выругалась от души.

Ясное дело, водитель застрявшей машины бродит по двору, а собаки его облаивают. Она вынула из-под Дейзи ведро, поставила его у стены и чуть-чуть приоткрыла дверь коровника. Ветер взвыл и осыпал ее мелкими льдинками. Натянув шерстяную шапку поглубже на уши, она вышла во двор — и наткнулась на твердую и, без сомнения, мужскую грудь.

— Ой!

— Извините!

Незнакомец попятился, потирая грудь в том месте, где Джемайма ударила его головой, и что-то пробормотал себе под нос. Ей пришлось поднять голову, чтобы увидеть его лицо, и снег снова осыпал ее обветренные щеки, а глаза заслезились.

— Вам нужна помощь? — громко спросила она, стараясь перекричать ветер.

Мужчина всматривался в нее, его лицо находилось в нескольких дюймах, но его почти не было видно в последнем отблеске дневного света.

— Мне нужно поговорить с фермером. Это ваш отец?

Деловой, властный, привык командовать, привык, что его команды беспрекословно выполняются. Джемайма усмехнулась про себя: обожаю такой тип!

— Фермер — это я, — сообщила она.

— Не говорите глупостей, вам не больше шестнадцати.

Чувствовать себя польщенной или оскорбленной? Ладно, он не виноват: во-первых, здесь темно, а во-вторых, ростом она действительно не вышла.

— Чуть постарше, — сухо уточнила она. — Застряли?

— Да, — бросил он отрывисто и резко.

Джемайма фыркнула. Он явно не привык быть в роли просителя. У таких всегда все под контролем.

— Мне нужен тягач. Может, ваш отец будет так любезен и вытащит мою машину своим трактором?

Джемайма подавила смешок.

— Уверена, он согласился бы, — отозвалась она вежливо, — но в данный момент он находится у себя дома в Беркшире. К тому же трактор сломался.

— Сломался? Как это — сломался?

Он словно не верил своим ушам, как будто ему трудно смириться с мыслью, что какой-то механизм может посметь сломаться. Она вздохнула. Придется сознаться в собственной глупости.

— Просто… сломался.

— Совсем?

— Ну, во всяком случае, я не смогу его починить в ближайшие десять минут, — хмыкнула она.

Мужчина вздохнул и запустил руки в волосы, с них посыпался снег.

— Слушайте, не могли бы мы продолжить разговор в помещении? Очень холодно.

— Конечно. Идите за мной. — Они прошли в коровник. Увидев коров, незнакомец резко выпрямился.

— Они привязаны? — спросил он с явной тревогой в голосе. Не любит коров наш городской друг, с усмешкой подумала Джемайма.

— Не беспокойтесь, — заверила она. — Они вас боятся больше, чем вы их.

— Сомневаюсь. — Стоящая ближе других корова замычала, и гость поспешно отшатнулся. Послышался хлюпающий звук, и он снова чертыхнулся.

— Смотрите под ноги, — посоветовала Джемайма, чем вызвала очередной поток сдавленных ругательств.

— Я бы с удовольствием, — огрызнулся он в ответ, — но, если вы заметили, темень здесь непроглядная. Я даже кончика своего носа не вижу.

Джемайма тоже ничего не видела. Совсем стемнело, холод все усиливался. Ее пробрала дрожь.

— Мне очень жаль. Я бы вам помогла, — сказала она с искренним сочувствием, ее природная доброта наконец одержала верх над чувством юмора, — но трактор действительно не работает. Может, попытаемся толкнуть вашу машину?

Он фыркнул.

— Вряд ли получится. Она увязла в снегу по самую крышу.

— Ой, надо же… Ну, можно вызвать по телефону службу эвакуации. Вы, наверно, приписаны к одной из них?

— Конечно, — отозвался он. — Только я никогда не пользуюсь их услугами.

— Ну, разумеется, — насмешливо согласилась она.

— Моя машина в полном порядке, — с вызовом произнес мужчина, отвечая на скрытую в ее словах иронию.

— Понятно… Просто сугроб попался некстати.

Показалось или он действительно скрипнул зубами? Привык, что все ему подчиняются. Его автомобиль просто не посмел бы сломаться! Слишком хорошо выдрессирован.

В отличие от ее собственного. Увы, сейчас она не может себе позволить сделать хороший ремонт, так что приходится ездить на небольшие расстояния и только в случае крайней необходимости.

— Давайте им позвоним, — предложила она. — Идите за мной.

— Я вас не вижу, как мне идти за вами? — усмехнулся он.

О господи! Она протянула руку и наткнулась на твердое мужское бедро и… ой!

— Что вы себе позволяете, черт возьми? — завопил он, отскочив назад.

Джемайма не сдержалась и прыснула. Все происходящее грозило превратиться в фарс.

— Извините, я хотела взять вас за руку, чтобы отвести в дом, — неловко пробормотала она.

Она снова протянула руку и через несколько секунд недоверчивого молчания почувствовала прикосновение его пальцев. Пальцы были холодные, но не такие ледяные, как у нее. И к тому же гораздо мягче.

— Ты совсем замерзла, детка, — пробормотал он и сжал ее руку.

— Я это заметила, и я вам не детка. Пойдемте.

Не обращать внимания на тепло и силу его руки было затруднительно. Уже больше года она не общалась с мужчинами и успела забыть, каким крепким может быть мужское пожатие. И горячим. А иногда нежным…

— Держитесь ко мне поближе, — предупредила она, вывела его из коровника и плотно закрыла дверь. Иначе нанесет снега, пока она будет ходить за лампой, чтобы закончить дойку.

До дома было всего несколько шагов, но она умудрилась наткнуться на окружавшую сад живую изгородь из боярышника и чуть не упала, прежде чем нашла калитку. Потом втащила гостя на дорожку, отряхнула снег с сапог и толкнула дверь.

— Входите, быстро, разденетесь внутри, — крикнула она, заглушая лай собак в кухне.

Он переступил порог, скинул пальто и туфли в небольшой прихожей и последовал за хозяйкой в кухню.

Их встретил шквал радостного лая. Джемайма наклонилась и машинально погладила собак.

— Привет, девочки. Поздоровайтесь с гостем.

Те пронеслись мимо и бросились на мужчину. Он попятился, наступил на что-то, чуть не упал и выругался.

— Джесс, Нудл, лежать! Какая невоспитанность! Стойте смирно, сейчас будет свет, — обратилась она к нему, потянулась за фонарем, включила его.

Незнакомец прижался к стене в углу среди веников и свисающих с полки собачьих ошейников, закрывая рукой пах и отбиваясь от наскакивающих на него собак.

— Ребята, что с вами, черт возьми? Дались вам мои гениталии! — бормотал он сквозь стиснутые зубы, отгоняя Нудл, которая так и норовила вцепиться ему в ногу. Очень похожая на швабру, на которую опирался гость, она прыгала на него, оскалив зубы, шелковистые пряди густой кремовой шерсти колыхались как спутанные спагетти.

— Простите, ради бога. — Джемайма сдержала смех и похлопала себя по ноге. — Нудл, иди ко мне, дорогая. Прекрати! — Собака подчинилась, без тени раскаяния на морде. Загнанный в угол бедняга выпрямился, посмотрел на Джемайму. Та не могла понять, что означает выражение на его лице, и посветила ему в лицо фонарем. Он отвернулся, прикрывая рукой глаза.

— Что вы теперь затеяли? Хотите меня ослепить? — возмутился он.

— Простите, — повторила она неискренне. Прежде чем опустить фонарь, она успела увидеть достаточно, чтобы сердце у нее забилось и повело себя совсем глупо.

Глаза у него оказались потрясающие — темно-синие, почти черные, кожа белая, брови темные, вразлет. Сейчас эти глаза метали молнии. Волосы густые, растрепанные ветром, они придавали ему особенно привлекательный, мальчишеский вид, а рот, если не изрыгает ругательств…

Она обвела фонарем комнату, нашла керосиновую лампу и спички, потом целую вечность пыталась ее разжечь, пока гость стоял в ее обшарпанной кухне, кипя от злости, которая ощущалась почти физически.

Слава богу, здесь темно, думала Джемайма. При свете керосиновой лампы помещение будет выглядеть уютно и романтично — может, она и сама покажется покрасивее и не такой уж деревенщиной, хотя вряд ли. Ей наконец удалось поджечь фитиль, она подрезала его и надела стеклянный абажур. Пламя вспыхнуло и выровнялось. Держа лампу на весу, она взглянула на гостя.

— Вы такая маленькая, — обвиняющим тоном произнес тот, словно это был недостаток, от которого она и не пыталась избавиться.

— Уж извините, какая есть, хотя, как говорится, мал золотник, да дорог, — парировала девушка, стараясь сладить с бьющимся сердцем. — Идите в гостиную и звоните в службу эвакуации, пока погода не ухудшилась настолько, что они вообще не смогут приехать. — Она подала ему лампу и подтолкнула к двери гостиной. — Телефон там.

— Где я нахожусь? Я должен объяснить, как сюда добраться.

Она встретилась с ним глазами и поняла, что сейчас ей будет неловко. Когда она меняла название, это казалось так смешно, но сейчас…

— Ферма «Гадкий утенок», — сообщила она и с вызовом вздернула подбородок.

— Гадкий… хорошо, — кивнул он, с шумом выдохнув. Веселые искорки зажглись в его глазах цвета полночного неба, но, к его чести, он сдержался. И вдруг выпалил: — Постойте, вас зовут Джемайма!

Она вздохнула и выпрямилась во весь свой рост — ровно пять футов.

— Верно, — подтвердила она, ожидая объяснений. Его губы дрогнули, но объяснять он ничего не стал.

— Приятно познакомиться, Джемайма, — произнес он с учтивым, слегка насмешливым поклоном. — Сэмюел Бредли. К вашим услугам.

— Я думала, это я к вашим, — сухо отозвалась она. Его губы изогнулись в улыбке, от которой ее сердце подскочило в груди.

— Вы мне действительно помогли, и я вам очень благодарен. Пойду звонить.

Она проводила его в гостиную и направилась в кухню. При свете фонаря налила в чайник воды, поставила на плиту.

Говорил он по телефону на повышенных тонах. Похоже, ничего не выйдет. За окном бушевала метель. В луче фонаря было видно, что снег теперь валил крупными хлопьями. Непогода их точно отрежет от остального мира. Она сложила грязную посуду в мойку и пустила горячую воду. Нужно потратить несколько часов, чтобы все перемыть, но днем нет времени, а к вечеру она валится с ног от усталости.

Сэм появился в кухне с выражением отвращения на лице и со стуком поставил лампу на стол. Пламя вспыхнуло и чуть не погасло.

— Проблемы? — мягко спросила Джемайма, хотя и знала ответ заранее.

— Приехать они не могут, — прорычал он. — Их одолели звонками, до завтра они ничего не смогут сделать. — Он глянул на часы — плоский золотой кружок на кожаном ремешке, — простые и элегантные. С какой стати она разглядывает? — Не возражаете, если я позвоню родственникам, к которым еду? Они меня ждут, и я не хочу, чтобы они волновались.

— Конечно, пожалуйста. Можете остаться ночевать, если хотите.

— О, это ни к чему. Уверен, я смогу дойти до них пешком. Должно быть, здесь недалеко.

— В такую погоду? — Джемайма направила луч фонаря в окно, и Сэм чертыхнулся. Все время ругается. Явно из тех, кто любит, чтобы все шло, как он хочет. Такому фермерство противопоказано, мысленно вздохнула она. У нее на руках тридцать коров, которых придется доить вручную, не говоря уже о телятах, их нужно покормить, а еще натаскать воды, собрать яйца из-под кур… В общем, ее ждет сущий ад, и начнется он очень скоро.

— Я им позвоню, — пробормотал он и зашагал в гостиную, прихватив лампу.

— Привет, дед, это Сэм. Слушай, я тут попал в небольшую переделку. Машина застряла в снегу у фермы «Гадкий утенок». Это далеко от вас? Пешком дойти можно?

— «Гадкий утенок»? О-о, это всего лишь…

— «Гадкий утенок»? — послышался голос бабушки. — Дай-ка мне трубку. Привет, Сэм.

— Здравствуй, ба. Я тут говорил деду, что нахожусь на ферме «Гадкий утенок». Машина застряла, так что я собираюсь идти пешком.

— Ох, нет-нет, только не в такую погоду. Это очень далеко. Оставайся ночевать, Джемайма о тебе позаботится.

— Вы знакомы?

— Конечно, мы же соседи… ну, почти… — продолжала бабушка. — Это довольно далеко, добрых две мили, а в такую метель, да в темноте… Нет, дорогой, это небезопасно, оставайся у Джемаймы. Заодно и ей поможешь. Бедняжка совсем одна, а без света ей придется доить вручную — ей могут понадобиться твои мускулы, чтобы помочь с другими делами.

Сэм расслышал короткий смешок деда и чуть не застонал вслух. Помочь ей — в чем? Холод он не любит, а коров вообще терпеть не может. Он покосился на свои носки и брюки, покрытые до лодыжек дурно пахнущей коркой темно-зеленого цвета — подарок одного из вышеупомянутых животных, — и вздохнул. Можно себе представить, как на него посмотрят в химчистке!

— Уверен, она и сама справится…

— Ах, Сэм! Она же одна и такая хрупкая. Ты не можешь ее бросить!

Он сдался.

— Ладно, ба, — согласился он. Признавать поражение он умел, а его бабушка если что и умела, так это расставлять его приоритеты. В конце концов, именно за этим он к ней и ехал. — А как вы? У вас все нормально? — с некоторым опозданием спросил он.

— Да-да. У нас тепло, полно дров для камина. Нам легче, у нас же нет животных, о которых надо заботиться. Собаки и кошки не в счет. Просто переждем непогоду, и все. А ты позаботься о Джемайме и звони нам. Передай ей привет.

Сэм попрощался и задумчиво повертел в руках трубку. Позаботиться о Джемайме? Судя по тому, что он успел заметить, это совершенно лишнее. На вид она вполне способна позаботиться о себе, хоть и маленькая, от горшка два вершка. Он вернулся в кухню, поставил лампу на стол. Джемайма разливала чай.

— Все в порядке? — любезно спросила она и обернулась.

Свет лампы отразился в ее глазах, золотисто-карих с лукавыми искорками, под стать улыбке на обветренных губах и буйной гриве каштановых кудряшек, нимбом обрамлявших ее голову. Она выглядела юной и беззащитной и невероятно привлекательной, и у Сэма вдруг зародились подозрения относительно истинных причин бабушкиной настойчивости.

— Мои дедушка и бабушка передают вам привет, — сказал он, пристально глядя на нее. — Дик и Мэри Кинг.

Ее глаза широко раскрылись.

— Вы их внук?

— Да. Я ехал к ним в гости, только, похоже, пешком до них идти слишком далеко, как сказала бабушка. Она предложила мне остаться здесь и помочь вам… вы говорили серьезно, предлагая мне переночевать?

Джемайма смотрела во все глаза, но так и не заметила над его головой нимба святого. Должно быть, он над головой Мэри, хихикнула она про себя. До фермы Дика и Мэри всего около трехсот ярдов, если идти через поля, и Мэри это прекрасно знает. Узнает и Сэм, когда поймет, где находится и кто она такая.

Помочь ей?

Она с интересом осмотрела предполагаемого работника, попавшего к ней в плен. Рост шесть футов, никак не меньше, под свитером угадывается хорошо развитая мускулатура. Он так вырос…

Да, пожалуй, подойдет. Немного мягковат, но гордость не позволит ему проявить слабость. Нужно только воззвать к его самолюбию.

Боже, благослови Мэри! Она просто прелесть!

— Спасибо, это было бы замечательно, — согласилась она вслух и впервые с момента его появления искренне улыбнулась.

— За ночлег я, разумеется, заплачу, — быстро сказал Сэм.

Хочет все сделать правильно. Ее улыбка стала шире.

— Не беспокойтесь, я возьму плату натурой. — Она окинула его откровенно оценивающим взглядом, и, к ее радости, он покраснел. Почти совсем не изменился. — Вы кажетесь довольно сильным, — продолжала она с дразнящей улыбкой. — Вы выносливый человек?

— Уверен, от вас не отстану, — любезно ответил он ей в тон, обретая спокойствие. Его губы изогнулись в усмешке, и ее взгляд невольно упал на его хорошо очерченный рот. Губы не слишком полные и не узкие. Готова спорить, целоваться он умеет…

— Надо бы найти вам подходящую одежду, или хотите взять что-нибудь из машины? — сменила она тему, прекращая шутливую перепалку, которая становилась слишком опасной. Не попасть бы в беду, с которой она не сможет справиться. В конце концов, они здесь одни, словно в ловушке… То, что он был когда-то милым мальчиком, еще не означает, что из него получился нормальный мужчина. Он может быть кем угодно — серийным убийцей, насильником… — Джинсы вас устроят?

— У меня есть, слава богу. Представляю, как бы я выглядел, если бы вы втиснули меня в свои узенькие брючки. Еще одно покушение на фамильные ценности, — хмыкнул он.

Джемайма вспыхнула, стараясь проигнорировать его замечание, особенно последнюю его часть.

— Я собиралась предложить вам что-нибудь из одежды моего дяди, но если у вас вещи в машине, мы можем сходить за ними, пока погода позволяет.

Сэм посмотрел на снежную пелену за окном, и на его лице появилось отвращение. Он явно не стремился выйти наружу, так же как и она, с той лишь разницей, что ей все равно придется, а ему нет…

Она ощутила внезапный укор совести, но тут же подавила его. Он достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе, и, как бы то ни было, пойдут они за его одеждой. А вот поможет ли он ей с коровами — еще вопрос.

— Ну так как?

— Не разумнее ли сделать это утром?

— Утром вы можете не найти машину, — рассудительно заметила Джемайма и добавила: — Вряд ли вы догадались привязать что-нибудь на антенну?

— Что, например? — насмешливо осведомился он. — Надувные шарики? У меня и антенны-то нет.

— Вот как. — Странно, судя по дорогой одежде, можно решить, что он мог бы себе позволить автомобиль с радиоприемником. — Мы должны отметить ее чем-нибудь красным, чтобы снегоуборочная машина не столкнула ее в кювет. Так уже бывало.

Сэм побледнел, бедняжка.

— Вот как… — отрывисто проронил он. — Я ее ничем не отметил. У вас найдется что-нибудь красное?

Она немного подумала. Единственное, что пришло ей на ум, — бюстгальтер, кружевная вещица, которую она больше не носила. В конце концов, коровам все равно, какое на ней белье, и, честно говоря, простой хлопчатобумажный лифчик для работы гораздо удобнее.

И тем не менее она не была уверена, готова ли позволить ему привязать столь интимный предмет женского туалета на машину.

— Возможно, — уклонилась она от прямого ответа. — Надо поискать какую-нибудь красную тряпку. Привяжем ее к палке, воткнем в сугроб. Если прикрепим к машине, наутро можем не найти: засыплет снегом.

— Засыплет снегом? — в ужасе повторил он. Джемайма пожала плечами.

— Ладно, давайте сначала принесем ваши вещи. Думаю, у меня найдется пара резиновых сапог, которые вам подойдут… Вот, примерьте.

На всякий случай она перевернула найденную пару, встряхнула ее, из одного сапога выпал паук и бросился наутек.

— Что это было, черт возьми? — завопил Сэм, пятясь в кухню. Колли погналась за пауком, загнала в угол и принялась облаивать.

— Просто паук. Джесс, прекрати! Ты что, рехнулась? Вот, меряйте.

Он с подозрением взял сапоги.

— Родственники убежавшего там не обнаружатся? — спросил он, заглядывая внутрь.

— Могут. На всякий случай заправьте брюки в носки. Это ваше лучшее пальто?

Брезгливо передернувшись, Сэм сунул ноги в сапоги и встал.

— Да, а что?

— Во-первых, запачкается, а во-вторых, ткань не водоотталкивающая, и когда снег на нем растает, вы промокнете и замерзнете.

— Приятная перспектива, — буркнул он. Джемайма сжалилась над ним, сняла с вешалки старую прорезиненную куртку, проверила рукава — нет ли пауков — и протянула Сэму.

— Примерьте.

Он натянул куртку и стал больше похож на фермера, чем на городского жителя. Вот что значит правильная одежда. Сэмюел выглядел так, что ей даже показалось, что он справится с коровами. Вот только брюки из тонкой шерсти будут безнадежно испорчены, если их не снять.

— Как насчет красной тряпки, которую мы хотели привязать к палке?

— Ах, да. — Джемайма побежала наверх, нашла красный бюстгальтер и пояс для чулок такого же цвета, сунула в карман. Привяжет, когда Сэм отвернется. — Пойдемте заберем ваши вещи, — сказала она, вернувшись в кухню и надев пальто и сапоги. Потом велела собакам оставаться на месте и, захватив с собой фонарь, вышла во двор, где продолжала бушевать метель. По дороге прихватила пару палок из сваленной у сарая кучи и пошла через двор на улицу.

Сэм шел за ней на расстоянии нескольких дюймов, так что она отчетливо расслышала его сдавленное восклицание, когда они обнаружили, что машину почти полностью замело снегом.

— Где у вас сумка? — спросила Джемайма.

— В багажнике. — Он осмотрел заваленный снегом багажник с видимым отвращением. — Полагаю, сначала придется расчистить снег.

— Вероятно, — согласилась она и стала светить ему фонарем, пока он пытался расчистить багажник от налипшего снега. Напрасно. На месте сметенного сугроба тут же вырастал новый. Точно так же нельзя построить приличный замок из сухого песка, подумала Джемайма, он будет все время осыпаться. В конце концов он в отчаянии выругался и рывком открыл багажник, молниеносно достал спортивную кожаную сумку с монограммой и захлопнул крышку прежде, чем снег попал внутрь.

Надо же, а я решила, что он не может позволить себе иметь машину с радиоприемником, думала она, глядя на логотип «БМВ» на крышке багажника. Вероятно, здесь имеется устройство, способное ловить радиоволны телепатическим способом.

— Лучше я ее запру, — пробормотал Сэм, направляя пульт дистанционного управления на дверцу. Джемайма подавила смешок. Ох уж эти городские, покачала она головой, стараясь не вспоминать, что год назад и сама была одной из них.

— Я воткну палки, — предложила она и, порывшись в кармане, вытащила лифчик с поясом, привязала их к принесенным палкам. Одну воткнула впереди, рядом с бампером, где ее будет легко заметить.

Потом пробралась вдоль машины к багажнику и принялась зарывать вторую палку в снег, когда Сэм взял у нее из рук фонарь и указал на ее импровизированные «флаги».

— Что за…

— Только попробуйте засмеяться! — грозно предупредила Джемайма, но было поздно.

У него в горле заклокотал смех, и, не раздумывая ни секунды, она набрала в ладони снега и засунула его Сэму за воротник.

Он издал вопль, который мог бы и мертвого разбудить, и нанес ответный удар: большой ком снега скользнул ей за пазуху и застрял в лифчике.

— Туше! — рассмеялась она и, попятившись, оттянула свитер на груди, вытряхивая снег.

— Мир? — с опаской спросил он, на всякий случай держа наготове еще один снежок.

Она подумала о мести и решила, что отыграется на нем в ближайшие часы — пауками!

— Мир, — согласилась она. — Я и так совершенно окоченела, мне только снега в лифчике не хватает. Бросьте свой снежок.

— Пока не буду, для страховки.

Она направила на него луч фонаря и поймала улыбку, которая преображала его лицо и заставляла ее сердце биться быстрее.

Они зашагали назад, наклонив головы как можно ниже, чтобы защититься от сильного ветра, и благополучно добрались до дома.

— Наденьте джинсы, — сказала она, когда они сняли верхнюю одежду и зашли в освещенную лампой кухню. — В коровнике может быть очень грязно.

— Грязно? — переспросил он с подозрением, и она улыбнулась.

— Ну да, — весело подтвердила она. — Переодевайтесь здесь, а я пока пойду найду чистые простыни и постелю вам.

Джемайма сняла шапку, стряхнула снег с волос и побежала наверх с фонарем, бесшумно ступая ногами в носках по дырявому ковру. Она решила поместить Сэма в комнате над гостиной, рядом со своей спальней, которая находилась над кухней и потому была самой теплой в доме.

Она осмотрела и другие комнаты, но все они были маленькие, холодные и загромождены коробками, которые еще предстояло разобрать.

Придется примириться с его близостью и не вовлекаться в опасные игры, что может привести к нежелательным последствиям. С этим покончено. Мускулистые, сексуальные мужчины с бесстыдными улыбками и нахальными глазами ей ни к чему. Она застелила кровать, пытаясь не думать о том, как он сейчас выглядит со своими невероятно длинными ногами.

Джемайма расправила одеяло, взбила подушки и пошла вниз, захватив с собой фонарь. Бесшумно ступая, она появилась в кухне и обнаружила Сэма сидящим на корточках в дорогих модельных джинсах. Он занимался тем, что чесал собак за ушами, а те млели от удовольствия.

— Осторожнее с Джесс, она мужчин недолюбливает, — предупредила Джемайма.

— Ее зовут Джесс?

Колли навострила уши и посмотрела на Сэма преданным взглядом.

— Да, сокращенно от Иезавель, — пояснила Джемайма. Предательница, обозвала она мысленно свою любимицу. Кроме деда Сэма, она умудрилась покусать половину из тех, кто переступал порог этого дома после смерти дяди Тома. — Пошли, время дойки. Чем скорее начнем, тем раньше закончим. Вам приходилось когда-нибудь доить корову?

Сэм передернулся. Плохой знак.

— Нет, слава богу.

— Вот как! Ну, научитесь, я полагаю. Интересно, долго ли не будет света?

— Позвоните в электрическую службу. Они должны знать.

Как глупо с ее стороны! Надо было самой догадаться. Джемайма взяла с собой фонарь в гостиную, набрала нужный номер. После звонка ее настроение не улучшилось.

— Неустановленное повреждение, — с досадой сообщила она. — Может затянуться надолго. Похоже, пострадала обширная территория. А я-то думала, это из-за моего дерева.

— Вырубился весь Дорсет? Ничего себе у вас дерево!

Джемайма рассмеялась.

— В свое время оно было местной достопримечательностью, а сейчас это просто заноза в боку. Давайте превратим вас в деревенского парня. Видели фильм «Городские франты»?

Сэм покосился на нее с явной насмешкой. Так ей и надо. Дешевый номер.

— Ладно, пошли, — смягчилась она. — Посмотрим, из какого теста вы сделаны. Уверена, я смогу подыскать вам работу побезопаснее.

Она подхватила свое пальто, сунула ноги в сапоги, взяла фонарь.

— О'кей, ковбой, вперед.