Дом, где поселилась любовь

Глава третья

Рассвет, когда он наконец наступил, был великолепен. Ветер утих, солнце сверкало на снегу, и, не будь Джемайма такой усталой, она непременно пришла бы в восторг.

Сэм, несмотря на тяжкую повинность, казалось, был полон энергии. Она слушала, как он беззаботно насвистывает, таская воду из ручья — семьдесят пять раз туда и обратно! — а после этого расчищает снег перед коровником и прокладывает лопатой дорожки от дома к курятнику и к ручью.

Хотя чему тут удивляться? В детстве он и минуты не мог усидеть на месте.

— Где-то есть немного песка. Можно посыпать дорожки, — предложила она, высунувшись из курятника.

Сэм оглядел двор, заваленный снегом. Увидев выражение его лица, Джемайма спрятала усмешку.

— Будут ценные указания, где искать?

Она сдалась и улыбнулась.

— Можно выгрести пепел из камина, — предложила она.

Его лицо прояснилось.

— Отличная мысль. Металлическое ведро есть?

— У черного входа… в нем зола. Если пойдете в дом, захватите вот это. — Она протянула ему корзину с яйцами.

Сэм глянул на них и склонил голову набок с вопросительной улыбкой.

— Интересно, что у нас на завтрак? — пробормотал он. Джемайма рассмеялась.

— Поставьте заодно чайник. Через пару минут мы расчистим дорожки вместе.

Она скрылась в курятнике, собрала оставшиеся яйца, проверила, есть ли у кур вода, потом закрыла дверь и направилась в дом.

Когда Сэм ее вспомнит — если вообще вспомнит? Она решила не торопить ход событий и еще немного подождать, прежде чем заводить разговор. Так даже интереснее, думала она, скидывая сапоги.

Тепло дома окутало ее, словно одеяло, когда она оказалась внутри, уселась в кресло у камина и положила ноги на решетку.

— О-о, какое блаженство, — простонала она, закрывая глаза.

Твердое мужское бедро отодвинуло ее скрещенные лодыжки.

— Эй, не мешайте, я пытаюсь приготовить завтрак.

Она приоткрыла один глаз.

— Завтрак? — недоверчиво переспросила она.

— Ага. Натрите руки кремом и не путайтесь под ногами. Масло есть?

Джемайма встала, нашла масло, молоко, порезала хлеб, сунула ломтики в тостер.

— И когда вы собираетесь позавтракать? — с иронией спросил он.

Джемайма хлопнула себя по лбу, вынула хлеб из безжизненного тостера и снова плюхнулась в кресло.

— Обойдемся без тостов, — махнула она рукой, и он рассмеялся, глянув на нее своими темно-синими глазами, отчего сердце у нее подпрыгнуло. Если он захочет, мелькнула мысль, он может быть просто неотразимым…

— Какую яичницу вы предпочитаете?

— Слегка недожаренную.

— Понял. Готово, вставайте.

Джемайма вдруг поняла, что сильно проголодалась. Яичница с золотистой корочкой была приготовлена превосходно. Она вонзила в нее вилку, забыв о Сэме и его потрясающих глазах.

Сэм смотрел, как она уплетает яичницу за обе щеки, и на его губах заиграла улыбка мужчины, довольного собой. Его охватило неожиданное желание защитить ее, и улыбка исчезла. Защитить? Что, черт возьми, с ним происходит?

Он набросился на свою порцию, но яичница оказалась, по его мнению, недожаренной, пришлось воспользоваться ложкой вместо вилки. Резким движением он отодвинул стул и схватил свою кружку со стола.

— Еще чаю? — буркнул он. Она подняла голову и удивленно уставилась на него.

— Я вас чем-то расстроила? — мягко спросила она. Сэм вздохнул.

— Нет. Еще чаю? — повторил он спокойнее, и Джемайма протянула свою кружку.

— Спасибо.

Он задержался у окна, потом поставил обе кружки на рабочий стол. По дорожке к дому шел высокий широкоплечий мужчина.

— К вам гость, — буркнул Сэм.

— Гость? — Джемайма встала, подошла к окну, приподнялась на цыпочки, чтобы увидеть дорожку через его плечо. — Вот черт… Это Оуэн.

— Оуэн?

Она побежала к двери. Громкий стук всполошил собак. Сэм остался на месте, напомнив себе, что вообще-то его не касается, кто стучит хозяйке в дверь.

— Доброе утро, Джемайма, — послышался радостный голос. — Я подумал, загляну-ка к тебе, удостоверюсь, что у тебя все в порядке, а то свет выключили, а генератора у тебя нет.

— Все в порядке, Оуэн, спасибо, — ответила девушка, но что она говорила дальше, Сэм не расслышал из-за собачьего лая. Он отвлек собак, выложив им в миски остатки яичницы, и подошел к двери, чтобы лучше слышать.

— В переулке застряла чья-то машина, — говорил гость. — Кто-то развесил на палках женское белье, чтобы обозначить место аварии.

— Это моя машина, — сказал Сэм, появляясь из-за спины Джемаймы и стараясь выглядеть как можно внушительнее. Рядом с Оуэном это было трудно, даже несмотря на то, что тот стоял на ступеньку ниже, но Сэм все равно попытался, движимый каким-то первобытным инстинктом сбить спесь с вновь прибывшего.

Оуэн смерил его оценивающим взглядом и издевательски улыбнулся.

— Ваша? Забавно. Глядя на вас, не скажешь, что вы носите подобное белье, но… чего только не бывает.

Кровь бросилась Сэму в лицо.

— Я говорю о машине, — рявкнул он, — а не о белье.

— А-а… — Оуэн перевел взгляд на Джемайму. — Тогда оно, должно быть, твое.

Сэм почти физически ощутил, как кровь отлила от ее щек, и готов был треснуть наглеца по башке. Она пробормотала что-то насчет красной тряпки и предложила незваному гостю чаю.

— Не откажусь. — Он шагнул через порог, заставив Сэма попятиться.

Джесс зарычала на вошедшего, оскалив зубы, шерсть у нее встала дыбом.

Сэм отвернулся, чтобы скрыть усмешку. Он взял чайник, разлил чай в три кружки и не удивился, увидев, что Оуэн накладывает в свою четыре ложки сахара. Его большая волосатая рука обхватила кружку, он поднял ее и с удовольствием отхлебнул.

— Как справляешься? — поинтересовался Оуэн.

— О, все нормально. Сэм носил воду, я доила коров, кормила телят.

— Позвонила бы мне. Я бы пришел и помог. Незачем было звать на помощь посторонних.

Он бросил на Сэма угрожающий взгляд. Тот приподнял брови.

— Посторонних? — негромко переспросил он.

— Но вы же городской, правда? — презрительно буркнул Оуэн. — Городские все слабаки.

Где-то в глубине сознания у Сэма возникло воспоминание, связанное с летними каникулами, когда-то проведенными у бабушки. Он искоса взглянул на Оуэна.

— Я помню мальчишку по имени Оуэн, он жил по соседству. Мне тогда было лет восемь, и еще была маленькая девочка, ее звали Джемма или как-то похоже.

— Джем, — тихо поправила Джемайма.

Его глаза обратились на нее и расширились от удивления. Он улыбнулся.

— Джем? Так это были вы? Но вы слишком молоды… Вам, должно быть, лет двадцать восемь?

Она кивнула.

— Я все ждала, что вы вспомните.

Его улыбка стала еще шире.

— Видите? Вспомнил наконец. Вы изменились. Выросли, повзрослели, хоть и не очень. Все равно муравью по колено, но я вас не узнал. А вот я совершенно такой же.

— О, не совсем. Во-первых, вы очень выросли. Я догадалась, кто вы, только из-за Дика и Мэри.

Сэм задумчиво кивнул и перевел взгляд на Оуэна.

— Тот парень Оуэн мучил Джем, до слез доводил, и однажды я его стукнул. — Он уставился на свою кружку. — Насколько я помню, Оуэн побежал домой к мамочке весь в слезах.

Уф… Джемайма скрыла лицо за кружкой. Оуэну это не понравится.

Ему и не понравилось. От злости он весь налился кровью.

— Я был пацаном, ничего не понимал.

— А девочка была еще меньше. — Улыбка исчезла с лица Сэма. Как ему хотелось избавиться от угрюмого великана, который явно пытается выпроводить его из этого дома! — Не беспокойтесь насчет Джемаймы, Оуэн. Я о ней позабочусь. А вы отправляйтесь домой к мамочке.

Великан с шумом поставил кружку на стол, встал, пересек кухню в два прыжка и хлопнул дверью. Спустя минуту хлопнула и входная дверь. Джесс тут же успокоилась, шерсть у нее опустилась, она заскулила и ткнулась мордой в руку хозяйки.

Сэм ухмыльнулся.

Это была ошибка. Джемайма отставила кружку и, отодвинув стул, резко встала. Джесс, почуяв ее раздражение, спряталась за спиной Сэма.

— Зачем, спрашивается, вы это сделали? — недовольно спросила она.

— Что сделал?

— Сами знаете. Не изображайте святую невинность… играли тут оба бицепсами, словно боксеры на ринге. На секунду я подумала, что он вас ударит.

— Я был готов.

Она фыркнула.

— Вам уже не восемь лет, и, если вы не заметили, он гораздо крупнее вас.

— И вас тоже, — парировал Сэм, внезапно посерьезнев. — Гораздо крупнее, и он хочет вас.

— Не говорите глупостей, мы просто соседи.

Сэм усмехнулся.

— Да, соседи, — упрямо повторила Джемайма.

— Как бы не так! Парень в вас по уши влюблен, а если вы этого не видите, вы просто слепая.

Она вспыхнула.

— Вы ошибаетесь!

— Ничуть.

— Он не сделал ничего такого…

— Пока. А как вы поступите, если сделает? Если решит, что терпел достаточно долго и пора подтолкнуть ход событий?

Она смущенно рассмеялась.

— Оуэн не сделает подобной глупости… Только не выгоняйте его больше, хорошо? У него есть трактор, и, если вы правильно себя поведете, он вытащит вашу машину. Тогда вы сможете уехать…

— Мы уже об этом говорили. Уезжать я не собираюсь.

— Никогда? — удивилась она.

Сэма охватили какие-то странные, первобытные ощущения. Он отвернулся, поставил кружку в мойку. Когда-нибудь ему, конечно, придется уехать, а она останется здесь на милость Быка Оуэна.

Проклятье!

Наверху что-то скрипнуло — Джемайма подняла голову и взглянула на крышу коровника.

— Что это? — спросил Сэм, глядя туда же.

— Наверно, там слишком много снега. Придется мне залезть на крышу и сбросить его.

— Только через мой труп.

— Это можно организовать.

Сэм усмехнулся.

— Не сомневаюсь. И все же на крышу полезу я.

Услышав его предложение, Джемайма даже обрадовалась, поскольку терпеть не могла высоты.

Они вышли во двор и осмотрели крышу. Со стороны переулка снега почти не было, но там, где ветер нанес его на конек, он лежал крупными завитками, похожими на волны в час прилива.

— Весит, должно быть, целую тонну, — задумчиво протянул Сэм, разглядывая крышу. — Интересно, как бы его половчее счистить?

— Дядя Том, бывало, поднимал ковш трактора, а я соскребала снег метлой, но…

— Трактор не работает, поэтому мы не можем так сделать. — Он огляделся. — Стремянка есть?

— В коровнике.

Они принесли стремянку, Сэм осторожно залез по ней до карниза и осмотрел крышу. Крыша была слишком покатая, чтобы на ней стоять, но снег поможет удержаться. Джемайма добралась до середины лестницы и протянула ему метлу.

— Вот, попробуйте этим.

Он взял метлу, используя ее как опору, и забрался на крышу. Поскользнулся, чертыхнувшись себе под нос, потом стал осторожно тыкать метлой в снег. Бесполезно.

Джемайма спустилась вниз, встала сбоку от коровника по колено в снегу и запрокинула голову, чтобы видеть Сэма.

— Попробуйте разбить его.

— Кто занимается этим, вы или я?

— Могу сделать сама, вы знаете.

— Оставайтесь на месте. Боюсь, что крыша прогнется. Чувствую, как она качается. Снег сдвинулся?

— Отсюда не видно. Думаю, вам надо перебраться немного повыше и потыкать снег ручкой метлы.

— Сейчас я вас ткну ручкой метлы. Дайте мне сделать по-своему.

— Не получится, — пропела она, глядя, как он рисует метлой узоры. — Просто ударьте изо всех сил.

— О господи, женщина… — Он отшвырнул метлу, сердито взглянул на Джемайму, потом выражение его лица изменилось.

Раздался свистящий звук, и медленно, с шипением, как при замедленной съемке, снежная крыша начала съезжать вбок.

Джемайма вскрикнула и отпрыгнула назад с диким воплем. Сэм полетел вниз, прямо на нее, дрыгая в воздухе руками и ногами. Она оступилась и упала на спину. Сэм повалился на нее, и через секунду снежная глыба обрушилась на них и почти полностью засыпала.

С минуту царило потрясенное молчание, потом Джемайма торжествующе произнесла:

— Я же говорила, что надо ударить как следует.

Сэм смотрел сверху вниз в ее лицо, находящееся всего в нескольких дюймах, и размышлял: не придушить ли ее слегка, чтобы стереть с лица торжествующую улыбку. Однако, подумав, выбрал другой путь: махнул снег с ее лба, наклонился и поцеловал в губы.

Ему хотелось это сделать еще двадцать два года назад, но тогда не хватило смелости. Теперь, спустя столько лет и ввиду возникшей угрозы в лице Оуэна, он внезапно осмелел.

С минуту Джемайма не двигалась, застыв под ним, и он уже спрашивал себя, верно ли истолковал выражение в её глазах, как вдруг она зашевелилась, обвила руками его шею, и со стоном удовольствия он погрузил пальцы в ее волосы и снова припал к ее губам.

Сердце у него дрогнуло и заколотилось как сумасшедшее, в ушах загудело.

Гул был такой сильный, что казалось, земля уплывает из-под ног…

На секунду он приподнял голову, удивленно глядя на Джемайму. Боже мой! Хорошо, что он не поцеловал ее двадцать два года назад…

— Вы в порядке?

Голова Сэма запрокинулась. Он глянул через плечо, увидел Оуэна и с трудом поднялся, стряхнув с себя добрую тонну снега. Гул сосредоточился в одном месте: у входа во двор стоял большой желтый трактор.

— Да, спасибо. Разве вы не заняты?

— Занят… чистил дорожку. Подумал, вы захотите забрать свои вещи. Ваша машина будет готова через минуту, можете ехать.

— Я остаюсь, — с вызовом заявил Сэм и встретил взгляд Оуэна.

Тот отвернулся.

— Посмотрим, — тихо произнес он и затопал к воротам.

Сзади зашевелилась Джемайма. Сэм повернулся и помог ей встать.

— Извините, — буркнул он.

— За что? За поцелуй или за Оуэна?

Он криво усмехнулся.

— За то, что повредил крышу, за то, что упал прямо на вас.

— Ах, за это… — Она рассмеялась и стряхнула снег с джинсов. — Крыша и так еле держалась. Вы не ушиблись?

— А вы?

Он смотрел на нее, такую хрупкую и прелестную, глаза сверкают, волосы растрепаны и обсыпаны снегом. При мысли, что она могла пострадать, сжалось сердце.

— Нисколько.

— Я приземлился прямо на вас.

Она улыбнулась.

— Я заметила. Вы тяжелее, чем я думала.

Он почувствовал, как кровь приливает к его лицу, и отступил назад, боясь сделать глупость.

— Пойду поищу ключи от машины. Можно поставить ее во двор?

— Конечно, но сначала я должна расчистить для нее место. Пожалуй, попрошу Оуэна, раз уж он здесь со своим трактором.

Она так и сделала, и Сэм с досадой наблюдал, как дорожки, которые он расчищал так долго и с таким трудом, исчезают под мощными гусеницами.

— Чтоб он провалился!

Джемайма подала Оуэну чашку чая. Он только что вытащил автомобиль Сэма из сугроба при помощи своего желтого чудовища.

— Клевая тачка, — заметил Сэму его спаситель, кивнув в сторону почти новой «БМВ». — Для города то, что надо.

После чего гордо удалился — руки в брюки, весело насвистывая, — пить чай с Джемаймой, пока Сэм отгонял машину из переулка во двор. На заднем сиденье лежали приготовленные для бабушки цветы. Сэм прихватил букет с собой: они оживят кухню и доставят Оуэну пару горьких минут. Он запер машину, зашагал в кухню. Его встретил радостный лай Джесс, которая подбежала к нему и села у его ног, зарычав на Оуэна.

— Хорошая собачка, — похвалил ее Сэм, погладил по голове, и та преданно посмотрела на него.

Джемайма укоризненно покачала головой. Он невинно улыбнулся. Настроение у него поднялось. В конце концов, у него имеется преимущество перед соперником: ведь это он, Сэм, поцеловал ее утром!

Он вручил ей цветы, вытащив их из-за спины ловким движением. Оуэн вытаращил глаза, а глаза Джемаймы расширились от удивления, а затем подернулись мечтательной дымкой, отчего Сэм пожалел, что купил их не для нее.

— Надеюсь, вы не будете утверждать, что их вам только что доставили? — недоверчиво спросила Джемайма, и он усмехнулся.

— Мог бы и солгать, но не буду. Букет предназначался для моей бабушки. Я подумал, может, они вам понравятся.

— Глупости какие, — с отвращением пробормотал Оуэн, встал, поставил кружку в мойку, а потом, с вызовом глянув на Сэма, наклонился и чмокнул в губы ничего не подозревавшую девушку. — Позови, если что-нибудь понадобится. Мы тебе поможем, сама знаешь… а если решишь, что стадо слишком велико, мы всегда можем взять часть коров к себе и подоить их. У нас же есть постоянно работающий генератор.

— Обойдемся, — сквозь зубы процедил Сэм, кипя от злости: как этот мерзавец посмел осквернить губы Джемаймы?

Джемайма сверкнула на него глазами и с любезной улыбкой обратилась к Оуэну:

— Спасибо, ты такой добрый. Если света долго не будет, я подумаю.

— Кстати, мое предложение остается в силе: ты всегда можешь поступить разумно и продать мне свое стадо.

Сэм встал.

— Вы, кажется, собирались уходить? — с угрозой в голосе осведомился он, и Джемайма снова бросила на него недовольный взгляд.

Гость приподнял брови, отсалютовал хозяйке на прощанье и вышел, хлопнув дверью. Джесс зарычала и, подбежав к Джемайме, стала энергично лизать ей руки.

— По-моему, она невысокого мнения о вашем ухажере, — хмыкнул Сэм.

— А я невысокого мнения о вас обоих, — отпарировала девушка, ставя слегка увядшие цветы в ведро с водой. — Ссоритесь из-за меня, как два петуха. Просто смешно!

— Когда вам было шесть лет, вы не возражали.

— Я была глупая девчонка, — отозвалась та. — На меня действовал ваш апломб, и потом, ваша бабушка пекла пироги лучше, чем мать Оуэна.

Сэм рассмеялся.

— Думаю, она и сейчас хорошо печет.

— Верно, но с тех пор мои оценки людей несколько усложнились.

Сэм неопределенно хмыкнул. Он был уверен, что всякий, кто допускает в дом Быка Оуэна, совершенно не разбирается в людях, но, похоже, его мнение здесь разделяет только Джесс.

— Разве вам нечего делать? — ехидно спросил он, раздосадованный тем, что она защищает Оуэна.

— Есть… надо убирать навоз. Поможете? Раз уж вы так хотели остаться, можете принести пользу.

Он сжал зубы, чтобы не огрызнуться, и последовал за ней во двор. О, он мог придумать массу способов оказаться ей полезным, но уборка навоза в их число не входила…

Пришлось признать: пользу он принес, и немалую. Джемайма почти не помнила, каким он был двадцать два года назад, но не забыла то лето, когда он гостил у своих, оно оказалось интереснее других.

Тогда они много смеялись и веселились, лишь Оуэн злился и дулся, потому что, пока не появился Сэм, Джем проводила с ним все свое время.

Все эти подробности стерлись в памяти, но когда Сэм упомянул о драке с Оуэном, все вернулось. Как это она не вспомнила об их вражде раньше?

Если подумать, удивительно и то, что она сразу его не узнала. Возможно, потому что он изменился за эти двадцать два года?

Она тихо рассмеялась. Конечно, изменился… внешне, по крайней мере. Хотя все так же ссорится с Оуэном. Ее улыбка исчезла, брови сошлись на переносице. Она оглядела упитанных пестрых коров — предмет гордости и радости дяди Тома.

Оуэн все время предлагал их купить, но она подозревала, что это всего лишь предлог, чтобы навещать ее, а не его настоящее желание. Хотя это неважно, потому что коровы стали частью ее жизни и она не собиралась с ними расставаться ни по любви, ни за деньги, а Оуэна она не любила и никогда не полюбит.

Он ничего для нее не сделал.

В отличие от Сэма.

Она опустила вилы и посмотрела на него. Он уже очистил свою половину коровника и возился в дальнем углу возле вакуумного насоса, который приводил в действие автоматический доильный аппарат.

Она вспомнила поцелуй, такой мимолетный, короткий, и подавила стон.

— Джем? Иди посмотри.

Он сидел на корточках спиной к ней, вертя что-то в руках, и, когда она обернулась, поднял глаза.

— На что?

— Мотор Листера. Для чего он?

— Какой мотор?

Джемайма оставила вилы у стены и подошла ближе. Сэм рукавом протирал металлическую табличку на грязной куче ненужного хлама, найденного под старым брезентом.

— Полторы лошадиных силы, — сообщил он и покосился на вакуумный насос, стоящий рядом. — Привинчен к полу. Как ты думаешь, его использовали, чтобы запускать автоматический доильный аппарат?

Она внимательно осмотрела агрегат, стараясь представить себе, как он выглядел когда-то, и что-то зашевелилось в памяти.

— Возможно. Считаешь, мы могли бы привести его в действие?

— Не знаю. Нужен специальный приводной ремень, в данном случае плоский.

Джемайма пожала плечами.

— Я в этом не разбираюсь.

— Есть запасные ремни?

— Только один — у меня в джинсах. Он рассмеялся и выпрямился.

— Не такой, Джем. — Он осмотрел стену коровника. — Скорее… вот такой…

Он указал на плоскую широкую петлю, затянутую паутиной, висящую на стене рядом с какими-то цепями и веревками.

— Интересно… — Сэм подошел, снял ремень с гвоздя, отряхнул от пыли и приставил к мотору. Тот оказался нужной длины. — Похоже, им так ни разу и не воспользовались, — пробормотал он, осматривая ремень.

— Неужели ты сможешь его завести? — с сомнением спросила она, без особой надежды глядя на пыльный, грязный аппарат.

— Попробую. Мне понадобится бензин.

— В гараже, рядом с трактором.

— А кстати, что с трактором? Может, я сумею и его починить?

Джемайма покраснела.

— Сомневаюсь. У него двигатель полетел — я забыла налить в него антифриз.

— Ничего себе. — Он попытался спрятать улыбку.

— Пойду за бензином, — поспешно предложила она и вышла, надеясь, что в гараже имеется хотя бы небольшой запас. Должен быть — обычно она держала там пару канистр на всякий случай.

Ей повезло. В гараже стояли две почти полные канистры. Она отнесла их Сэму.

— Ну что, надеешься на благоприятный исход? — Он приподнял брови и налил немного бензина в небольшую емкость. — Теперь воды.

— Воды?

— Ну да. Здесь имеется резервуар для воды, — объяснил он, указывая на овальное отверстие.

Джемайма принесла чистой воды, он залил ее куда нужно. Потом выпрямился, ухватился за ручку и потянул на себя.

В следующую секунду он сидел на соломе с оторванной ручкой в пальцах. Джемайма постаралась сохранить серьезность.

— Это хороший знак.

Сэм глубоко вздохнул и промолчал. Наверно, считал до десяти.

— Есть похожая ручка на тракторе? — спросил он, успокоившись, встал и отряхнулся.

— Есть.

— Работает?

— Ну… сейчас нет. Я же говорила: трактор сломался.

— Трактор мне не нужен. Мне нужна ручка. Надеюсь, до нее ты не успела добраться.

— Думаешь, она подойдет? — удивилась Джемайма его изобретательности.

— Нет, я думаю треснуть ею тебя по голове.

Она с вызовом взглянула на Сэма.

— Зря иронизируешь, — упрекнула она.

— Мне нужна заводная ручка, — терпеливо повторил Сэм, словно говорил с умственно отсталым ребенком, — чтобы заменить сломанную.

— Сейчас принесу.

— Инструменты есть?

— В мастерской. У дяди Тома чего только не было.

— Хорошо. Давай посмотрим.

Она показала ему все что нужно, предложила помочь и сочла за лучшее держаться от Сэма подальше после того, как новая ручка соскочила с крепления в третий раз.

— Я… э-э… буду в кухне, если понадоблюсь, — предупредила она и, захватив ведро со свежим молоком, выскользнула из коровника, оставив Сэма в одиночестве.

Она приготовила рисовый пудинг, гоголь-моголь и подумала, не сделать ли сгущенку из того молока, что имеется в холодильнике. Раньше она этого не делала, но, может, Мэри знает рецепт?

Она набрала номер.

— О, привет, Джемайма, — оживленно воскликнула соседка. — Сэм тебе помогает, дорогая?

— Даже очень. Спасибо, что одолжили его мне.

Мэри рассмеялась.

— Пожалуйста. Он слишком много времени проводит в помещении. Физический труд на свежем воздухе пойдет ему на пользу.

— Только не сейчас. Пытается починить старый мотор. Мэри, у меня вопрос. Вы знаете рецепт сгущенки?

Конечно, она знала, но прежде, чем заняться готовкой, Джемайма заглянула в коровник.

— Как дела?

— Не спрашивайте, — рявкнул оттуда Сэм.

Она поспешно убралась обратно в кухню, занялась приготовлением сгущенки и, когда все было готово, напекла пшеничных лепешек, достала последнюю банку клубничного варенья — подарок Мэри.

— Ленч, — удовлетворенно объявила она, игнорируя то обстоятельство, что было уже три часа.

Она надела сапоги, открыла заднюю дверь и застыла на месте от изумления.

Из коровника доносился шум работающего мотора.

Да, он чихал и кашлял, а через минуту и вовсе заглох, но он же завелся! Воодушевленная перспективой получить работающий доильный аппарат, Джем помчалась через двор и налетела на Сэма.

Смеясь, она отступила и заглянула в его потрясающие синие глаза.

— Работает? — воскликнула она вне себя от радости. Самодовольная улыбка заиграла на его губах, но Джемайма простила бы ему что угодно. С небритым лицом, измазанным машинным маслом, с руками, черными до запястий, он был похож на разбойника, выглядел счастливее, чем когда приехал, и казался совершенно неотразимым.

И тут она заметила, что с костяшек пальцев у него содрана кожа и из ссадин сочится кровь.

— Ты порезался! — ахнула она, беря его руку в свои. Сэм пожал плечами.

— Пустяки. Ушибся, когда слетела заводная ручка управления. Пойди посмотри. Возможно, понадобится заменить ремень, но, надеюсь, все будет в порядке.

Так оно и оказалось. Ремень подошел почти идеально, мотор работал, а вот вакуумный насос — нет.

— Чертов ремень соскальзывает, — сердито нахмурился Сэм.

— Патока не понадобится?

Он посмотрел на Джемайму так, словно она с луны свалилась.

— На кой черт, спрашивается, мне патока? — прорычал он.

— Смазать ремень, чтобы он стал липким. Дядя Том всегда так делал. Она вон там.

Сэм поднял глаза и на верхней полке увидел древнюю ржавую банку с патокой между банками с краской и мятыми тряпками.

— Патока… — пробормотал он и, достав банку, снял крышку, смазал ремень и снова запустил мотор.

Тот заработал!

Он с улыбкой повернулся к Джемайме.

— Теперь ты сможешь пользоваться доильным аппаратом, — провозгласил он со счастливой улыбкой.

К его удивлению, девушка расплакалась.

— Джемайма?

Она шмыгнула носом и отвернулась.

— Извини. Я просто дурочка. Вспомнила дядю Тома.

Теплая мужская рука утешающе погладила ее по плечу.

— Как насчет чашки чая? — спросил он.

Она кивнула и потерла нос тыльной стороной ладони.

— Пойду приготовлю.

Сэм выключил мотор, вытер руки тряпкой и выпрямился.

— Надо заклеить пластырем, — посоветовала Джемайма, глядя на его кровоточащие костяшки.

— Разрешаю тебе это сделать.

— Ты очень любезен.

В животе у Сэма раздалось громкое урчанье.

— У тебя найдется что-нибудь съедобное? — с надеждой спросил он.

— Так и быть, угощу тебя сухой корочкой, раз уж ты починил мотор.

Сняв сапоги, они прошли в кухню. Глаза Сэма расширились от удивления.

— Лепешки и сгущенка? — благоговейно спросил он. Джемайма рассмеялась.

— И рисовый пудинг, и сладкий крем в духовке. И вообще, в меню имеется все, что можно приготовить из молока, яиц и сливок.

Он усмехнулся.

— Годится.

Так и оказалось — он выпил три чашки чая, съел восемь лепешек и почти весь крем.

— Вижу, ты не очень-то беспокоишься насчет холестерина, — заметила Джемайма, глядя, как он облизывает губы, доев крем.

— Не хочу быть невежливым, ты так старалась. — Его улыбка согрела ее всю, до кончиков пальцев.

— Спасибо за мотор, — сказала она. — Коровы не любят, когда их доят вручную.

— Рад помочь. Мне нравится чинить все, что под руку попадается.

Она кивнула.

— Наверно, теперь ты поедешь к своим. Машина на ходу, с дойкой я управлюсь.

— А с водой?

Джемайма выпрямилась.

— И с водой тоже.

— Не сомневаюсь… но не хотелось бы давать Быку Оуэну повод проявить услужливость.

Она рассмеялась, испытывая странное облегчение оттого, что он не покинет ее прямо сейчас.

— В таком случае, — сказала она с улыбкой, — я начну доить, а ты можешь начинать таскать воду!