Доминик

Внешне Доминик выглядел так, будто его мозг сосредоточен на проекте, но внутри его разум вихрился от мыслей о том, что она сказала в шутку. Он знал, что это были шутки, но также знал и то, что за некоторыми шутками стояла доля правды. Смешные шутки создаются одинаково, с небольшой травмой.

Ему следовало перестать дружить с ней в шестом классе, когда она в первый раз попросила его стать ее парнем. Он знал, что когда они перешли на первый курс средней школы и Бристоль попросила снова, надеясь, что он вырос за лето и передумал, ему не следовало продолжать общаться с ней. Доминик, однако, не мог устоять, поскольку она была его единственным другом в школе. Она помогала сделать его жизнь сносной, и каждый раз, когда она просила о свидании, он ненавидел себя еще больше за то, что ему не хватило порядочности отпустить ее.

Дело было не в том, что ему не нравилась Бристоль. Она ему нравилась. Но она заслуживала гораздо большего, чем Лучано.

Доминик знал, что путь, по которому он шел, приведет его в ад; в то время как путь Бристоль вел ее по белой дороге. Он не позволит своей жизни, полной убийств и оружия, разрушить будущее, которое должно было быть у нее. Будущее, которое она заслужила. Поэтому, как бы сильно она ему ни нравилась, он пообещал себе, что они никогда не будут больше, чем друзьями.

Когда прозвенел последний звонок на сегодня, Доминик и Бристоль вместе вышли из класса и со смехом направились в коридор.

— Мы провалим этот проект, не так ли?

— Возможно, — Дом пожал плечами, — но, по крайней мере, это последний проект, который мы можем провалить, так как школа почти закончилась.

Бристоль посмотрела вниз на свои ноги, явно опечаленная его словами. Он знал, почему. Возможно, она видела по его глазам, что он планирует вычеркнуть ее из своей жизни, как только они закончат школу.

Он собирался стать официально мужчиной и не хотел, чтобы Бристоль была рядом с ним. Пришло время разорвать отношения и разойтись в разные стороны.

Ее рот сформировал слово, но она замешкалась, и прежде чем оно успело вырваться, Бристоль внезапно схватили и затащили за шкафчик.

— Ты действительно собираешься вот так просто пройти мимо меня, Бристоль?

Доминик остановился, увидев, как Бристоль прижимает к шкафчику парень, с которым она недавно начала встречаться. У нее были небольшие интрижки на протяжении всей школы, но он постоянно отказывал ей. У Бристоль был дерьмовый вкус на мужчин, хотя нельзя сказать, что в школе Блу-Парка был другой выбор, лучше. Тем не менее, она умудрялась связываться с самыми худшими из них. Однако с тем, кто приложил к ней руку, она действительно дошла до дна бочки.

— Извини, я тебя не заметила, — она попыталась рассмеяться, явно смущенная поведением своего парня.

Когда он продолжил целовать ее шею, она попыталась оставить между ними немного пространства: – Прекрати.

Ее парень просто переключился на другую сторону ее шеи: – Ты еще не поздравила меня с победой в бою...

— Хватит! — Доминик схватил его за плечо. — Она попросила тебя остановиться.

— Отвали, Лучано, - прорычал он, стряхивая руку Доминика.

Посмотрев в золотые глаза, окруженные фиолетово-синим синяком, которые осмелились что-то сделать, Доминик снова схватил его за плечо, на этот раз крепко, решив предупредить.

— Я сказал: “Хватит, Кейн".

Кейн оттолкнулся от Бристоль. Повернувшись, он столкнулся лицом к лицу с Домом. — Знаешь, если я еще хоть раз подерусь в школе, меня исключат. Но для тебя, Лучано, я сделаю гребаное исключение.

Доминик знал, что фингал под глазом у него появился из-за того, что он сегодня пропустил обед. Кейн постоянно с кем-то дрался за школой, в секретном месте, которое они называли "яма". Причина популярности Кейна в школе Блу-Парка - страх, который он внушал. Если кто-то, не дай бог, не так посмотрел на него, он заставлял их встретиться с ним в яме, если они не хотели, чтобы на них повесили статус маленькой сучки. Когда человек рос в нищете, все, что у него было, - это его гордость, поэтому каждый сосунок встречался с ним там, даже если знал, что проиграет... А когда ты дрался с Кейном, ты знал, что проиграешь.

Доминик мог много чего сказать о Кейне, но он действительно умел драться. Для парня, который участвовал в слишком многих боях, чтобы их можно было сосчитать, он не проиграл ни одного.

Кейн сделал шаг вперед, выставив свое лицо в дюйме от лица Дома, и плюнул ему прямо в лицо. — Или ты пойти в яму?

— Нет, - сказала Бристоль, схватив своего парня за руку. Она пыталась поддержать и успокоить его. — Ну же...

— Это между нами, а не между тобой, Бристоль, - сказал Кейн, толкнув ее слишком сильно настолько, что она ударилась о шкафчики.

Этого было достаточно для следующих действий Доминика.

Выставив руки, он так сильно ударил Кейна в грудь, что практически выбил из него дух, когда его спина с грохотом ударилась о металлические шкафчики, давая Кейну почувствовать вкус его собственного лекарства. — Если я поймаю тебя за тем, что ты снова к ней прикоснулся, я сделаю так, что ты больше никогда не сможешь драться.

Кейн с грохотом ударился о шкафчики. Образовалась аудитория, заставив его замешкаться. Они были так близки к окончанию школы, но как только Кейн поднимет руку на кого-то другого, не будет никаких "если", "и" или "но", его исключат, как бы близко он ни был к концу года.

Уверенный в том, что зрители спасут его от принятия такого решения, Кейн предпринял последнюю попытку обличить Доминика в гордыне. — Ты слишком боишься драться со мной в яме, не так ли, Лучано? — Он приподнял левую сторону губ в улыбке. — Мой отец всегда говорил мне не связываться с тобой, но я вижу тебя таким, какой ты есть, Доминик. За своим отцом и фамилией ты просто маленькая... сучка.

Сжав кулак, Доминик оглядел Кейна с ног до головы и решил, что он не стоит риска, а затем разжал кулак. — Ради своего блага, надеюсь, ты никогда об этом не узнаешь.

Гордость - это не то, за что нужно бороться, когда твоя фамилия Лучано. Ему не нужно было доказывать ничего такого, что не говорило бы его имя.

Дав Кейну пощаду, он повернулся, чтобы уйти, избавив гордеца от будущего... пока не увидел краем глаза быструю вспышку движения.

Доминик поймал кулак, который направлялся к его голове. Он схватил и крутил его, пока одним быстрым движением не перевернул, продолжая держать оппонента за спиной. Другой рукой он крепко схватил в кулак клок его волос, чтобы прижать того к шкафчикам.

Кейн мог быть лучшим бойцом в школе Блу-Парка, но он не мог сравниться с Домом, которого тренировал лучший боец в этой темной стороне города. Тайные спарринги с Энтони принесли ему пользу за эти годы.

— Видишь? — Доминик говорил негромко, но угрожающе прямо ему в ухо. — Ты не хочешь встретиться со мной в яме, Кейн. Я побью твой драгоценный непобежденный рекорд за... Сколько это было? - Доминик притворился, что считает, сколько времени ушло на то, чтобы поставить его в эту позицию. — Три секунды.

Кейн попытался оттолкнуться от шкафчика свободной рукой, чтобы вырваться из захвата, но безуспешно.

—Я убью тебя! - яростно прорычал он.

Крепко сжав его волосы в своих руках, Дом отодвинул голову на дюйм назад, чтобы снова засунуть лицо Кейна в маленькие наружные щели шкафчика. — Тогда я надеюсь, что тебя посадят в тюрьму рядом с твоим отцом.

— Доминик, пожалуйста, — Бристоль коснулась его плеча, взывая к нему, чтобы он остановился.

Увидев слезы, которые начали наворачиваться на глаза, он ослабил хватку, решив отпустить Кейна... ради нее.

— Конечно, ты будешь слушать свою маленькую влюбленную сучку.

Доминик вырвал мизинец Кейна из захвата, которым он держал мальчика, и разломил крошечный отросток на две части. — В следующий раз это будут твои руки.

Кейн, Бристоль и собравшаяся толпа либо закричали, либо вздрогнули, либо задохнулись от неожиданно быстрого звука ломающейся кости.

Зная, что учителя прокладывают себе дорогу, Доминик наконец отпустил Кейна.

— Какого черта ты это сделал? — сквозь слезы крикнула Бристоль, подойдя к Кейну, который беспомощно прижимал к груди руку со сломанным пальцем. Из трех горизонтальных порезов начала сочиться кровь, которая теперь сопровождала его синяк под глазом. — Как ты?

Смутившись, Доминик сделал шаг назад, боль ударила ему прямо в грудь от того, что его подруга выбрала сторону своего дерьмового парня. Парня, который только что оскорбил ее на глазах у всей школы. Черт, единственная причина, по которой Кейн вообще встречался с ней, заключалась в том, чтобы разозлить Доминика и заставить его ревновать. Он обижался на Дома с тех пор, как они были детьми и устроили глупую драку на детской площадке. Он почти не мог поверить Бристоль, пока не увидел страх в ее глазах.

Все эти годы она не верила, что он похож на человека с той репутацией, которую создавала его фамилия. Теперь, когда увидела его воочию, Бристоль смотрела на Доминика так, как весь остальной мир смотрит на Лучано... как на чудовище.

Девятая глава

Люцифер владеет каждой моей помойкой

Доминик, 19 лет

— Мы в порядке?

Дом положил две пачки купюр в карман своего тонкого пиджака. — Мы в порядке, - ответил он, вставая из-за стола и отпивая последнюю порцию напитка, который дал ему Энтони.

Старший мужчина рассмеялся, когда Дом сделал глоток, задыхаясь от огня, попавшего в горло. — Вот что бывает, когда пьешь хорошую порцию дерьма. — Энтони хихикнул. — Я не давал тебе того дерьма, которое наливаю себе, когда твой старик идет рядом.

Доминик поднял бровь от презрения, которое не потрудилась скрыть сильная рука Люцифера, вызвав еще одну усмешку Энтони.

— Малыш, если бы я боялся плохо отзываться о Люцифере в твоем присутствии, я бы не стал учить тебя, как держать себя в руках, когда он выходит из себя.

Оба они знали, если Люцифер заметит, что они подружились и Энтони обучает его более грязному искусству боя, то Люцифер не доверит ему собирать деньги, причитающиеся ему от предпринимателей и бедных простаков, которых Люцифер поколачивал.

— Ты ненавидишь этого ублюдка, как и я, - заметил Энтони.

Это не было шоком. Удивительным было то, что Энтони признался вслух в презрении, которое он испытывал.

—Ты в такой же ловушке, как и я, - заявил Доминик, видя, что в глазах мужчины горит ненависть, и Энтони наполнил свой бокал. Обычно Энтони старался не выказывать презрения, которое он чувствовал, как и сам Дом. Сегодня он не сдерживал свои слова.

— Люцифер владеет каждой моей помойкой.

— Что он имеет на тебя? — На лице единственного из приспешников Люцифера, который пытался помочь ему, когда видел, как Люцифер избивал его, была написана усталость. Незаметно Энтони обучил его всем тонкостям работы, которую он выполнял для Люцифера, а также тактике боя, которая, по крайней мере, давала ему шанс защититься от отца.

Энтони поднял свой напиток и сделал большой глоток, после чего опрокинул стакан обратно. — Малыш, когда ты решишь разобраться со своим стариком, я скажу тебе. А пока это не имеет значения. Ты же не можешь помочь.

Энтони был прав; он не мог. Доминик был занят тем, что давал своим братьям и сестре дышать под безжалостным правлением Люцифера.

— Я не буду ребенком вечно. — Он не обещал помочь, если наступит день, когда он сможет это сделать, но безмолвный смысл был ясен. Дом был обязан Энтони намного больше, чем тот считает. Люцифер считал Энтони просто тупым мешком с мускулами, а Доминик видел единственного человека, которому на самом деле было на него не наплевать. Энтони относился к нему так, словно его не существовало (рядом с Люцифером), но когда его не было рядом, Энтони относился к Дому как к сыну, которого у него никогда не было.

— Нет, не будешь. Надеюсь, я проживу достаточно долго, чтобы увидеть этот день.

Обеспокоенность Дома возросла, когда он увидел, что усталость становится все более очевидной. — Ты болен?

Энтони язвительно рассмеялся, – Болен и устал от общения с Люцифером. Это считается?

С сожалением Дом кивнул. – Да. Мы оба больны одной и той же болезнью.

Энтони кивнул в сторону пистолета, который лежал на столе рядом с бутылкой ликера. — Есть вакцина. Мы оба знаем, что к этому все и придет. Вопрос в том, - Энтони наполнил свой бокал, - кто из нас получит это гребаное удовольствие.

Дому не нужно было думать дважды над ответом: "Я".

— Ты уверен в этом? Я могу сделать это без чувства вины.

— Я тоже, — он пожал плечами.

— Ты уверен?

Видеть, как жизнь вытекает из мертвого тела Люцифера, было бы самым ярким событием в его жизни. — О, я уверен.

— Тогда, я думаю, — Энтони сделал еще глоток, — мы подождем.

Дом кивнул: "Пока."

Направляясь к двери, Доминик застегивал пуговицы своего тонкого пиджака.

— Парень, тебе нужно что-то потолще. Там холодно.

Ему удалось наскрести достаточно денег, чтобы купить Ангелу зимнее пальто. Ему все еще нужно было купить пальто Маттиасу. Зима закончится раньше, чем у него будет достаточно денег, чтобы купить пальто для себя.

Доминик пожал плечами, не желая признавать правду перед Энтони: “Мне не нужно. Холод меня не беспокоит”.

— Возьми моё, — Энтони не купился на это дерьмо, — я куплю себе еще одно.

Доминик посмотрел на отличительное пальто, которое висело у двери: – Нет, спасибо.

— Возьми его, - рявкнул на него ворчливый силовик таким тоном, что Блу-Парк затрясся от страха при этом звуке. Затем мужчина, который был настолько близок к настоящему отцу, насколько ему это было дано, встал со стула, чтобы снять пальто с крючка и сунуть ему.

Доминик оттолкнул его: – Как ты думаешь, что бы сделал Люцифер, если бы увидел меня в твоем пальто? Он носит чертово шерстяное пальто. Он знает, что на улице холодно.

— Он пытается преподать мне урок. Если я надену твое пальто, это только разозлит его.

— Какой, блядь, урок ты можешь извлечь из того, что отморозишь себе задницу?

Ореховые глаза Доминика сверкнули: – Что пока он не будет согласен, я буду иметь только то, что он хочет.

— Спасибо, малыш.

Сбитый с толку, Дом уставился на него, пока Энтони вешал пальто обратно. — За что?

— За то, что заставил меня почувствовать себя лучше из-за моей не самой дерьмовой жизни.

Десятая глава

Там, где всё началось

Доминик, 20 лет

Выйдя из машины, Доминик поправил уродливый темно-коричневый костюм, который заставил носить его отец. На нем практически ощущался запах пыли, которая висела в глубине отцовского шкафа все эти годы. В плечах старый костюм был впору, но остальная часть висела на нем, как на вешалке, из-за того, что он был таким худым.

— Мне действительно нужно было прийти? — тихо спросил Доминик у отца на парковке. Люцифер попросил своих капо присутствовать и проявить уважение, а Дом все еще был простым солдатом в семье.

— Ты мой сын, — подарив ему боковой взгляд, он так же тихо прошипел свои следующие слова, — а теперь не порть мне этот гребаный день.

Он никогда в жизни не видел своего отца таким счастливым, и видеть это в такой день, как сегодня, вызывало у Доминика тошноту.

— Тогда что насчет тех, кого ты оставил дома?

Люцифер остановился и пристально посмотрел в глаза сына.

– Это ведь не те, кто однажды будет управлять семьей?

Вопрос отца прозвучал как угроза, как будто он мог передумать, кто будет стоять во главе семьи, когда он умрет и уйдет.

— Нет, — Доминик ясно дал понять, что трон Лучано принадлежит ему и только ему, — но один будет сидеть подле меня.

Младший босс. Это было все, о чем думал двадцатилетний парень. Когда он получит этот титул, он станет еще на один шаг ближе к трону.

— Кассиус, - без раздумий сказал его отец, прежде чем уйти.

— Кассиус? - повторил ошеломленный Доминик. — Но ему всего семь лет. Как ты мог принять такое решение?

— Потому что я так захотел, - твердо заявил Люцифер.

— Ангелу и Маттиасу всего пятнадцать; ты не знаешь, на что они будут способны. Они могут быть лучше меня, а ты даже не хочешь знать об этом, — Доминик сделал небольшую паузу, прежде чем смело произнести следующие слова, — ты даже не даешь им шанса.

— Давай начистоту, — его отец повернулся так, чтобы возвышаться над сыном, — единственная реальная угроза, которая может занять твое место в этой семье - это Кассиус, и ты, блять, это знаешь.

Сердце, сидевшее в его груди, заколотилось при мысли о том, что младший Лучано станет главой семьи.

— Что? — Люцифер одарил его извращенной улыбкой. — Ты не собираешься рассказать мне, что Кассиус однажды тоже может стать лучше тебя? Или ты заступаешься только за своих братьев, у которых никогда не будет шанса занять трон?

Доминик был в секунде от того, чтобы открыть рот, но потом одумался и пошел мимо отца в сторону католической церкви. Люцифер выбил бы из него все дерьмо прямо здесь, на глазах у их врагов, если бы он это сделал. Конечно, Дом мог признать, что у Маттиаса нет шансов сесть на трон, благодаря их отцу-психопату, но если Люцифер не боялся того, во что может превратиться Ангел, то у самого Доминика не было ни единого шанса.

То, что Ангел родился близнецом, могло сделать его более великим человеком, чем Доминик, но, по иронии судьбы, именно это и удерживало его. У Ангела не было возможности, как у Дома, притворяться, что он никогда не предаст собственного отца. В серых глазах Ангела с самого детства было ясно написано, что он убьет Люцифера, если тот причинит Маттиасу необратимый вред, и Люцифер знал это. Черт, единственная причина, по которой Люцифер все еще ходил по земле, заключалась в том, что он больше всего ненавидел Катарину. Как и Доминик, Ангел уже не вышибал себе мозги из-за него. Защита Маттиаса была единственной причиной, по которой Ангел никогда не доберется до трона.

Доминик любил Кассиуса, но он также боялся своего младшего брата и сестру. И это было не из-за страха, что Кассиус может стать сильнее его, а из-за страха, что он может стать хуже Люцифера. Кассиус мог быть похож на Доминика во всех отношениях, но внутри он родился таким же испорченным, как и его отец. Дом делал все возможное, чтобы Кассиус был занят и находился подальше от Люцифера, и единственной, кто могла спасти его бездушную жизнь, была Катарина.

Она видела тьму, скрывающуюся под поверхностью, и даже в десять лет изо всех сил старалась удержать эту тьму, показывая Кассиусу разницу между добром и злом. Это могло сработать только по одной причине: если Кассиус был способен любить, то он чувствовал это к своей сестре.

Войдя в католическую церковь, Доминик удивился, что Люцифер не вспыхнул, когда вступил на священную землю.

У входа стояли два человека, приветствовавшие гостей, и, войдя следом за небольшой группой, ему и его отцу пришлось ждать своей очереди.

Доминик знал старшего мужчину. Раз в год две криминальные семьи Канзас-Сити встречались за пределами города на равных, чтобы обеспечить мир, который они создали после войны. С той войны все и началось, поскольку из-за нее имя Лучано почти перестало существовать. Если бы они не пришли к этому соглашению, его и его отца не было бы здесь сегодня. Однако это также стало причиной того, что его отец обращался со своими детьми как с солдатами, разрушая любые надежды на нормальное детство.

Человек, к которому они собирались подойти, был Данте Карузо, главный противник его отца. Доминику мог бы понравиться этот человек, если бы он не был настолько самодовольным. В нем было высокомерие, и Доминик удивился, что тот не захлебнулся им. Было ясно, что он считал себя божьим даром для американской мафии, и его день расплаты был лишь вопросом времени. Доминик искренне сожалел, что это произошло в виде похорон его жены.

Он думал, что у него есть все, а Вселенная решила разочаровать его. Жизнь забавна. Можно было подумать, что его расплата наступит от пули. Вместо этого она забрала то, что Данте любил больше всего.

Босс Карузо всегда стоял высоко, но сегодня он был немного ниже ростом, а его пронзительный льдисто-голубой взгляд был не таким пугающим с красными кольцами вокруг них от слез, которые он, скорее всего, пролил прямо перед этим. Как и весь остальной мир, даже мафия нуждалась в равновесии.

Однако именно девушка, стоявшая перед Данте, привлекла внимание Доминика. Как только он увидел ее, его сердце замерло; он никогда не думал, что такая красота может существовать в таком уродливом мире.

У нее были светлые волосы, которые выглядели так, будто были выточены из золота, а загорелая кожа каким-то образом заставляла их сиять еще ярче. Ее лицо было настолько симметрично... Поскольку она была единственной в белом на фоне моря черного, Доминик, честно говоря, подумал, что видит ангела. Подумав, что она ему привиделась, он потряс головой, чтобы убедиться, что это не она, трагически погибшая слишком рано.

Его сердце могло остановиться, но теперь оно билось быстрее, как и у каждого мужчины, который встречал ее. Каждый из них либо обнимал ее, либо прикасался к ней - из того, что они могли изобразить сочувствие, - но Дом знал, что им нет никакого дела до ее матери, лежащей в гробу в конце прохода. Их глаза загорелись, как рождественские елки, когда они увидели молодую девушку в красивом платье. Доминика всегда окружали мужчины постарше, и они думали не об ангелах, упавших с неба, а об ангелах из их грязных журналов.

Если он услышит, как еще хоть один из этих взрослых мужчин скажет ей, как она повзрослела, он засунет их виляющие языки им в глотки, как это должен делать ее отец, Данте. Босс Карузо, скорее всего, уже решал, за кого из своих мужчин выдаст замуж свою принцессу, и, возможно, данный человек сидел в этой самой комнате.

Именно ее рост давал мужчинам смелость думать, что это нормально - так смотреть на молодую девушку. Доминик не знал, сколько девушке лет, но она должна была быть примерно возраста Ангела и Маттиаса и ростом почти не уступала им.

Странно, но Доминик тоже что-то чувствовал к девушке, но не то, что остальные мужчины.

То, что он чувствовал, глядя на нее, было сродни мысли о том, что его отец обидел Кэт. Сначала он не мог объяснить это чувство, пока не подумал о том, как он счастлив, что Люцифер не назвал его сестру своей, и она никогда не подвергнется такому. Он понял, что его чувства к девушке носили защитный характер.

— Данте, - поприветствовал его кивком Люцифер. — Я и мой сын сожалеем о твоей потере.

Доминик лишь коротко кивнул скорбящему боссу, после чего его взгляд переместился на девушку. Если издалека она была недостаточно красива, то чем ближе он подходил, тем прекраснее она становилась; ее волосы, выглядевшие так, словно были выточены из золота, дополняли изумрудные глаза, которые могли бы дать фору настоящему камню.

— Спасибо, — Данте явно пришлось выдавить из себя эти слова, но ему удалось как-то притвориться, прежде чем он вежливо представил свою дочь, — это моя дочь, Мария.

Это имя подходило не только ангелу, но и итальянской принцессе.

“Теперь ты хочешь держать ее подальше от жутких стариков?” — подумал Доминик, увидев, как Данте внезапно вцепился в плечи дочери. Дом не винил его в желании держать Люцифера подальше от нее, но его отец скорее выпьет кислоту, чем захочет женщину или девушку, носящую фамилию Карузо.

— Приятно познакомиться, Мария, — Люцифер продолжал играть в шараду.

Дом должен был отдать ей должное. Большинство детей, да и взрослых, плакали при виде отца, но ей удалось посмотреть дьяволу прямо в глаза.

— Это мой сын, Доминик, — продолжал он, представляя ребенка одного босса другому.

Когда ее изумрудные глаза остановились на нем, он застыл на месте. Они словно имели собственный источник света за спиной, напоминая ему витражи вокруг них, когда солнце светило сквозь зеленую краску.

— Привет.

— Привет, — ее голос прозвучал так же ангельски, как и ее черты.

Желая подойти к остальным, ожидающим их приветствия, Данте повел их за собой.

–Что ж, спасибо, что пришел выразить свое почтение, Лучано.

Данте не называл Люцифера по имени не потому, что они находились в церкви. Ни босс Карузо, ни его люди не звали его по имени, клича дьявола только по фамилии. Никто не знал, почему они отказывались называть его по имени, но это точно не было сделано из уважения. Тем не менее, это был день Люцифера, и ничто не могло испортить ему настроение, когда медленная, зловещая улыбка коснулась его губ.

— Всегда пожалуйста.

Ореховые глаза Доминика еще немного задержались на ее драгоценных камнях. В ней было что-то странное и странно знакомое, но прежде чем он успел это понять, отец подтолкнул его к алтарю.

Идя по длинному проходу, мимо занятых скамей, каждый шаг в сторону от принцессы Карузо давался труднее предыдущего; ему казалось, что он пробирается по грязи. Он не знал, почему он так себя чувствовал. Может быть, он хотел вернуться и как-то избавить ее от необходимости приветствовать вошедших мужчин? Что бы это ни было, каждый инстинкт в его теле пытался заманить его обратно к ней. И только когда они дошли до конца прохода, инстинкт ослаб.

По католической традиции дети на похороны надевали белое, чтобы зло не тронуло их, но когда он увидел белый гроб, в котором лежала покойная жена босса, Мелисса Карузо, у него появилась другая причина. Марии не место в черном, как и ее матери, которая мирно спала в светло-розовом платье.

Даже в смерти Мелисса была прекрасна, но это не шло ни в какое сравнение с ее большим портретом, установленным сбоку. Доминик не мог не думать о том, как жаль избавлять мир от такой красоты, когда существует уродство.

Он коснулся своего лба, завершив крестное знамение над грудью, ожидая, пока самодовольный Люцифер почтительно сделает то же самое. Конечно же, дьявол отказался от благословения. Доминику пришлось отвести взгляд от больного отца, который радовался этому печальному дню.

Увидев восемнадцатилетнего сына покойного, сидящего на первой скамье в одиночестве, Доминик подошел и молча сел рядом с ним. Он встречался с ним всего два раза, так же, как и с его отцом, Данте, на собраниях, проводимых раз в год. Доминик не мог вспомнить, когда этот парень появился в качестве сотворенного, но потом мелькнуло воспоминание, что сделал парень, чтобы стать самым молодым сотворенным в двух семьях. Как и все остальные, даже Доминик должен был дождаться совершеннолетия, но то, что сделал старший сын Карузо, классифицировало его как взрослого. Даже американская судебная система судила бы его как взрослого: заперла бы и выбросила ключ.

Единственное, что было бы хорошо в отце-психопате, так это то, что Доминик знал, как справиться со своим будущим врагом, когда придет время. Люцифер был его величайшим оружием, а Карузо еще даже не знали об этом.

Оба будущих босса мафии Канзас-Сити сидели рядом в тишине, и, как и их отцам, сыновьям суждено было пройти один и тот же враждебный путь.

Странно было знать своего врага еще до того, как он им стал. Как будто смотришь в хрустальный шар и видишь свое будущее. По идее, он должен был чувствовать себя счастливым, ведь немногие люди могут сказать такое, но это казалось зловещим, когда вся твоя жизнь решена еще до твоего рождения.

В сыне Данте не было высокомерия, как в его отце, а скорее облако тьмы. Сегодня, однако, оно исчезло. Он подумал, что это могло быть связано с тем, что его заставили надеть костюм, который он не хотел надевать, как и он сам, но Доминик был уверен, что они не хотели его надевать по разным причинам. Мало того, что костюм Доминика был слишком велик, так он еще и спросил Люцифера, уместно ли надевать коричневое на похороны, даже если оно темное.

Дом убил бы за то, чтобы надеть костюм, который был на его противнике. Он был идеально подогнан под него, но именно тот факт, что он был полностью черным, вызвал у него зависть. В отличие от Лучано, Карузо всегда одевались в дорогие итальянские костюмы разных цветов - черные, серые и белые. Лучано носили одежду, которая выглядела поношенной, их ткани были менее роскошными. Они почти никогда не носили полные костюмы, как другие члены семьи. У них либо не было галстука, либо костюма, либо брюк для завершения ансамбля.

Молодой Карузо, сидевший рядом с ним, в этом отношении был похож на Лучано - он ненавидел носить костюмы. Единственное, в чем Доминик видел его, это темные джинсы и черные футболки, даже на их официальных встречах. Но не из-за костюма темное облако испарилось. Воздух вокруг него сменился... печалью?

Доминик нахмурил брови, думая о том, что он не может испытывать чувства даже к своей матери. Он всегда считал себя подобным Люциферу - неспособным полюбить другого. Доминик сочувствовал умершей матери и тем, кого она оставила, но он не чувствовал ни малейшей заботы о восемнадцатилетней девушке... до сих пор.

Оглянувшись на прекрасную женщину в гробу, он впервые заговорил с будущим боссом Карузо мягко и негромко.

– Мне жаль твою мать, Лука.

Сначала Лука выглядел потрясенным, когда повернул к нему голову, явно не слыша, чтобы кто-то говорил ему эти слова. Затем взгляд исчез, когда его сине-зеленые глаза впились в него, заставляя Дома заглянуть в их призрачную глубину. — Не делай вид, что тебе жаль, Доминик.

— Она была похожа на тебя? - просто спросил он.

Брови Лукки сошлись в замешательстве. — Нет. — Он оглянулся на свою умершую мать, и холодность в его голосе ушла, когда он сказал: "Она была всем, чем я не являюсь".

— Тогда, - Доминик встал, чтобы сесть рядом с отцом, - мне действительно жаль.

— Доминик, - позвал Лука, когда Дом начал уходить.

Он остановился и повернулся, чтобы посмотреть на врага. Доминик почти не поверил, когда слова "спасибо" прозвучали на губах Луки.

В этот момент Доминик понял две вещи: трон Лучано будет его, и город тоже будет его. Будущий босс Карузо только что совершил критическую ошибку.

Лука доказал, что он все-таки человек.

Кивнув ему напоследок, он пошел занять свое место рядом с отцом, так как церемония вот-вот должна была начаться.

— Лучано, — Данте спустился к алтарю, на этот раз его голос звучал немного менее печально, — есть кое-кто, с кем я хотел бы тебя познакомить.

Отец и сын встали и повернулись, чтобы посмотреть на босса Карузо, который подошел к ним сзади.

— Мой новый солдат, - молодой человек в чистом черно-белом костюме вышел из-за спины Данте, когда тот представил его, - Сальваторе Ластра.

Как только Доминик увидел его, ему показалось, что они уже встречались раньше, и он быстро попытался выкинуть его из памяти, думая, что должен был видеть его в школе, так как тот выглядел молодо. Если его сделали, значит, ему было не меньше восемнадцати. Доминик сомневался, что тот мог быть хотя бы на день старше.

Когда отец не представился, Дом оглянулся и увидел, что ухмылка, которая была у дьявола весь день, стерлась с лица.

— Доминик, — он протянул руку, представляясь, когда его отец остался ошеломленным, — приятно познакомиться, Сальваторе.

Новобранец Карузо взял его руку в крепкий захват:– Можешь звать меня Сэл.

В ту секунду, когда грубая рука взяла его руку, Доминик мгновенно распознал неладное. Из всех рук, которые он пожимал людям Карузо, ни одна не была такой жесткой, как его. Это были руки человека, выросшего в Блу-Парке.

— Я тебя знаю, не так ли? — сказал Дом, заставив всех троих неловко переглянуться между собой, прежде чем продолжить. — Ты из нашей части города.

Тихий вздох облегчения, которого Доминик не понял, пронесся над мужчинами. Очевидно, он был чем-то обделен, и он не знал, чем. Когда Доминик еще раз взглянул в глаза молодого человека, его осенило воспоминание. Пока он возился с вишневой конфеткой в кармане брюк - привычка, от которой он так и не отвык, - он понял, где видел его раньше. Уличный мальчишка хорошо изменился. Прошло уже несколько лет с тех пор, как Дом в последний раз видел его бродящим по улицам несколько лет назад, но его лицо, хотя и чисто выбритое, все еще выглядело молодым. Мир, конечно, тесен. Он и подумать не мог, что беспризорник, мимо которого он время от времени проходил по дороге в школу, в итоге станет работать на мафию.

— Да, — Сэл поправил свой костюм, выглядя так, словно сам не считал, что ему в нем место, — мистер Карузо забрал меня с улиц Блу-Парка после смерти моей матери.

— Как мило, - наконец произнес Люцифер сквозь стиснутые зубы, — это и есть тот самый Великий Сальваторе, о котором вы говорили?

Доминику пришлось сделать гребаный двойной дубль. Не может быть, блядь.

На их встречах Данте упоминал Великого Сальваторе как своего соратника. Они говорили о нем, как о городской легенде, которая была на пути к тому, чтобы стать величайшим хакером в истории. Люцифер даже воспользовался его услугами, когда им нужно было убрать полицейского из городской ведомости на свою. Доминик полагал, что это пожилой человек, а не какой-то бездомный ребенок.

Данте обнял Сэла за плечи, как гордый отец – Да, это он.

Челюсть Люцифера слегка сжалась, прежде чем он протянул бледную, длиннопалую руку. — Приятно наконец-то познакомиться с тобой, Сальваторе.

Голубые глаза Сэла смотрели не так доброжелательно, как на Доминика, когда он брал руку дьявола.

– Взаимно.

И тут... Доминик наконец-то понял маленький секрет, в который его не посвятили, заметив, что глаза Сэла были не просто голубыми, они были иссиня-черными.

В конце концов, мир, блядь, действительно тесен.

Вернувшись на свои места, они смотрели, как Данте уходит и занимает место на первой скамье со своими детьми. Сэл сидел с ними, создавая впечатление, что он тоже один из его сыновей.

Доминик решил пока ничего не говорить, подождать до похорон, чтобы обсудить, насколько еще больше испортилась семья Лучано. Единственное, что порадовало его в этом открытии, так это то, что жутко бодрое настроение его отца испортилось. Однако оно быстро вернулось, когда священник начал. Чем дольше длилась месса, тем шире становилась его улыбка, а все остальные плакали.

В море печальных лиц единственным ликом, которое не отражало печали, кроме лика его отца, было лицо ангела, сидящего на передней скамье рядом с Лукой.

Он не мог не наблюдать за Марией на разных этапах похорон, гадая, в какой момент она заплачет. Он думал, когда хор будет петь евангельскую песню, она хотя бы будет выглядеть грустной, или когда грузчики будут выносить тело ее матери; но даже когда ее мертвую мать опускали в землю, она не проронила ни слезинки.

Доминик не мог не рассмеяться над тем, что считал ее ангелом.

Мария была принцессой мафии и таким же гребаным монстром, как и все остальные.

Одиннадцатая глава

Земля снова становится целой

Казалось, что это грех - бросать грязь на такой красивый, белый гроб. Каждая лопата издавала сильный стук от удара, который становился все мягче, когда грязь начинала заполнять яму глубиной в шесть футов.

Когда Доминик покинул кладбище, Мария вышла в противоположном направлении, и, когда земля снова стала целой, Доминик повернулся, чтобы бросить последний взгляд на принцессу.

Таким образом, из конца было создано новое начало.

Двенадцатая глава

Самая большая шлюха Блу-Парка

Поездка обратно в Блу-Парк определенно была неловкой, когда они садились в старый черный Cadillac Люцифера. Это была еще одна вещь, которая отделяла их от Карузо - видеть все новые модели Кадиллаков вокруг них.

Когда Люцифер повернул ключ в замке зажигания и машина с ревом завелась, его улыбка исчезла, потому что праздник закончился.

— Ну..., - начал разговор Доминик.

— Ну, что? — огрызнулся Люцифер, выезжая на дорогу и вклиниваясь в поток машин.

— Когда ты собирался сказать мне, что у меня есть еще один брат?

— Если бы я захотел, чтобы ты, блять, знал, то сообщил бы.

По его голосу Доминик понял, что, если бы он не был за рулем, он бы дал ему пощечину. Однако правда была очевидна: Люцифер явно был ошеломлен не меньше его, но не тем, что у него есть еще один сын, а тем, что его главный враг взял его к себе.

— Почему ты не хотел его? — спросил Доминик, глядя на свои руки, которые начали дрожать. Он не думал, что когда-нибудь по-настоящему поймет своего больного отца и то, почему он делал те или иные вещи. — Тебе нужен был гребаный солдат, но ты позволил ему гнить на улице?

— Его мать была шлюхой! — прорычал Люцифер в ответ. — Он мог принадлежать любому мужчине!

— Остановись, - сказал Доминик, чувствуя, как поднимается желчь. — Тормози, мать твою! - снова заорал он, когда его отец не остановился, и потянулся, чтобы резко повернуть руль. Они свернули на обочину.

— Что за...

Люцифер ударил по тормозам и захлопнул машину, когда Доминик выскочил из машины.

Когда Дом наклонился, из его рта хлынула рвота, и он с трудом выбрался из машины.

Весь день ему приходилось лицезреть радостное выражение лица отца по поводу того, что жену босса Карузо упокоили после трагического убийства. А теперь это дерьмо? Он мысленно перебирал в памяти все те гребаные случаи, когда проходил мимо Сэла, живущего на улице, хотел дать ему мелочь или пару долларов, которые были у него в кармане, но так и не дал. Потому что он использовал эти деньги, чтобы купить Кэт что-нибудь от скуки, застряв в подвале, или чтобы купить Ангелу и Маттиасу пачку пончиков утром на заправке, если у них закончились хлопья. Не зная, что каждый раз, когда он это делал, отказывал своему собственному чертову брату.

— Тебя тошнит? —лицо и голос Люцифера пропитались разочарованием, когда он, обойдя машину, увидел, что Дома вырвало. — Когда это я вырастил такую киску?

— Я съел остатки дерьмовой стряпни ДиДи сегодня утром, и от этого у меня, наверное, пищевое отравление, - быстро соврал Доминик, благодарный за то, что отец ему поверил.

Вытерев рот тыльной стороной ладони, он встал прямо, лицом к отцу. — Ты знал, что он твой сын, признай это.

— Я знал, - наконец признал Люцифер без угрызений совести. — Но только когда он родился, и я увидел его глаза, то понял это.

— Тогда почему ты не привел его домой? — спросил Доминик, сбитый с толку. Создать армию, чтобы вернуть город, было целью всей жизни его отца.

Люцифер молчал, явно размышляя, пока не выпалил. — Его мать была самой большой шлюхой Блу-Парка! Я не хотел, чтобы кто-то знал, что я спал с ней.

Мать Сэла не была шлюхой; шлюхами были отвратительные мужчины, которые подкатывали к ней на углу улицы и платили за то, чтобы переспать с ней.

Сделав шаг в направлении отца, Дом сердито указал на него пальцем: "Значит, ты позволил своему сыну годами гнить на улице, вместо того чтобы сообщить всему миру, что тебе приходится платить за секс?"

На этот раз кулак, который метнулся к его лицу, Доминик не успел поймать. В прямом и переносном смысле, он должен был принять удар на подбородок, иначе наказание было бы еще хуже.

Доминик выплюнул кровь, наполнившую его рот, в траву, все еще ожидая, что Люцифер ответит на его вопрос.

— Да, - наконец холодно ответил его отец.

Сначала Дом молчал, безучастно глядя на отца, пока не откинул голову назад в смехе.

— Какого хрена ты смеешься? — шипел Люцифер. — Что я трахал проститутку?..

— Нет, — грудь Доминика все еще бурлила от смеха, но он становился все более зловещим, пока совсем не прекратился. Глядя в черные глаза отца, Дом подарил ему ту же жуткую улыбку, которую видел весь день. — Мне кажется забавным, что тот сын, к которому ты не имел никакого отношения... в итоге стал твоим величайшим творением, и ты привел его прямо в объятия своего врага.

Кулак, встретивший его лицо, погрузил Доминика в глубокий сон...

***

Пробежав квартал, он, наконец, добрался до пункта назначения, наклонившись, чтобы перевести дух.

Дом смотрел, как Люцифер выходит из машины.

Тяжело дыша, он не понимал, почему отец не мог просто заехать за ним. — Что за спешка, что тебе нужно было так быстро встретиться здесь? Я был...

— Мне плевать, что ты делал. Ты делаешь то, что я хочу, когда я хочу, - шипел его отец.

Дом сдержал то, что действительно хотел сказать. Терпеть Люцифера становилось все труднее и труднее.

Опустив глаза на свои потертые ботинки, Дом спрятал жгучие мысли о том, что ему хочется забрать своих братьев и Кэт и исчезнуть. Свобода от Люцифера и тирании, которую он им навязывал, манила его начать собирать достаточно мужества, чтобы взять свою жизнь и жизнь своих братьев и сестры в собственные руки. Он разрабатывал план побега, если до этого дойдет. После похорон Дом медленно приходил к осознанию того, что у него, возможно, нет иного выхода, кроме как бежать от собственной судьбы.

Раз в неделю Доминик забирал сумку с деньгами у Энтони и оценивал куш, котоый Люцифер заставлял его перевозить. Суммы увеличивались в соответствии с доверием Люцифера. Доминику нужен был один такой куш, чтобы помочь братьям и сестре исчезнуть в месте, где Люцифер не смог бы воспользоваться своими родительскими правами, чтобы вернуть детей под свой контроль, если их найдут.

Люцифер начал идти к старому дому, ожидая, что Дом последует за ним. Он так и сделал. Неухоженный двор был лишь одним из многих в этом квартале. Железные решетки на окнах свидетельствовали о том, что никто не чувствовал себя в безопасности, поскольку пустые темные тротуары сворачивали в тупик. На подъездной дорожке стояло несколько машин. Дом узнал старый лаймово-зеленый "Бьюик" Энтони, стоявший впереди.

Люцифер не стал стучать, а вошел внутрь, как будто дом принадлежал ему. Войдя следом за ним, Дом едва не упал от сильного запаха духов и благовоний, от которого слезились глаза.

Рассматривая толпу обитателей комнаты, он заметил Энтони, откинувшегося на спинку потертого дивана с женщиной, у которой верх был больше снят, чем надет.

Энтони был единственным мужчиной в помещении до их прихода, так как переполненная комната была заполнена лишь женщинами разного возраста, размера и цвета лица, которые смотрели на него с вялым выражением, от которого у Доминика поползли мурашки по коже.

— Тебе понадобилось достаточно времени, чтобы доставить его сюда. Мне нужно было занять Лейси. Ей стало скучно, - бесстрастно проговорил его принудитель, бросив взгляд на Люцифера, когда тот поднялся с дивана.

Возмущенный, Дом не смог скрыть своего отвращения, когда стало заметно, что Энтони возбужден.

Дом повернулся к отцу: "Что..."

Фраза еще не успела слететь с его губ, как Доминик обнаружил, что кулак Люцифера замахнулся и ударил его в переносицу. От сильного удара он тут же упал на колени.

Дезориентированный, он поднес руку к носу, чувствуя прилив крови.

Женщины разбежались в разные стороны комнаты, уходя из-под удара без шума. Судя по их молчанию, это был не первый раз, когда они подвергались внезапному физическому насилию. Инстинктивно они делали себя незаметными, чтобы обезопаситься единственным возможным способом.

Над ним проплыло лицо Люцифера, наполненное презрением, когда тот выбросил ногу, ударив Дома по ребрам. — Ты думаешь, что ты более мужчина, чем я? — прорычал Люцифер, снова ударив его ногой.

Дом пытался увернуться от спровоцированной атаки, не имея возможности сопротивляться, так как это могло стоить жизни Кэт.

— Ты думаешь, что сможешь убежать от меня... или, что еще хуже, настроить моих людей против меня? Ты рвешь свои кишки, потому что тебе жалко уличного мальчишку, который вышибет тебе мозги по приказу Карузо. Бу-бу-бу! Ты слишком слаб, чтобы справиться со мной!

Злобные удары, один за другим, заставляли Доминика задыхаться, а Энтони наблюдал за происходящим, не делая никаких попыток вмешаться.

— Думаешь, у тебя хватит смелости повалить меня? Докажи это!

Дом почувствовал, как его рывком поднимает на ноги рука Люцифера. Брошенный вперед, Доминик ударился о стену, отчего весь дом загрохотал, прежде чем его схватили и насильно привели в спальню. Бросившись на кровать и пытаясь собраться с мыслями, он увидел, что Энтони и женщина последовали за ними в комнату.

— Покажи мне! — крикнул ему Люцифер.

— Я не...

Люцифер нагнулся, положив руку на его горло, чтобы задушить остатки воздуха. — Трахни эту суку... Покажи мне, что ты достаточно мужественен, чтобы взять то, что принадлежит мне.

Люцифер ожидает, что я трахну женщину у него на глазах?

Отвращение к своему безумному отцу вновь наполнило Доминика.

Когда Энтони растянулся на стуле и стал наблюдать за происходящим, в его наполненном болью мозгу наконец-то прояснилось, почему Люцифер был в такой ярости. Энтони предал его, и Люцифер хотел, чтобы он знал об этом.

— Я не собираюсь трахать ее, - задыхался Дом, когда женщина обошла кровать и села рядом с ним. Он не нашел ничего привлекательного в этой женщине, которая, как Дом мог видеть, была напугана.

— Она недостаточно хороша для меня, но она подходящая шлюха для тебя. Твой маленький член никогда не выходил за дверь сарая. Пора бы ему выйти поиграть.

Безумный смех наполнил маленькую комнату, и Дому захотелось блевать от того, что Люцифер приказывал ему делать.

Почувствовав, как ее дрожащая рука направилась к его брюкам и расстегнула молнию на бедрах, он попытался отпрянуть от ее прикосновения. Однако Люцифер крепко сжал руку на его шее, отчего в глазах Дома появились яркие пятна, поскольку кислород был перекрыт.

— Ты трахнешь ее, или я убью тебя, - приказал Люцифер со стиснутыми челюстями. — Ты докажешь мне, что будешь делать то, что я хочу, когда я хочу и как я хочу, или ты будешь смотреть, что я сделаю с твоими драгоценными братьями и сестрой у ворот ада. Я сделаю из мальчиков солдат, которых я заслуживаю, и, — его губы искривились в пугающей усмешке, - я уже пообещал выдать девочку замуж за Энтони, когда она станет совершеннолетней. Без тебя не буду ждать. Я отдам ее сейчас.

Дом сдался. У них никогда не было шансов избежать психотического будущего Люцифера. Единственным способом победить Люцифера в его собственной игре было отбросить свои чувства и стать тем, кого Дом ненавидел больше всего - его отцом.

Доминик заставил себя прекратить борьбу с Люцифером.

Почувствовав его капитуляцию, Люцифер ослабил хватку.

— Если ты хочешь, чтобы я ее трахнул, отвали от меня, - прохрипел Дом с шипением. Он не знал, как он должен был трахать кого-либо с тем беспорядком, который Люцифер сделал из его тела, а также совершенно не возбужденной женщиной, ожидающей выполнения требований Люцифера.

Отец встал с кровати и подошел к двери, блокируя любой выход. Это было бесполезное занятие. Люцифер победил. Он победил в тот момент, когда угрожал Дому Катариной. Он ни за что не позволил бы Энтони и пальцем ее тронуть, а тем более провести остаток жизни в браке с предавшим его ублюдком.

— Займись делом, - приказал Люцифер.

Дом использовал угол одеяла, чтобы остановить поток крови из носа, и увидел страх, смешанный с сочувствием, исходящий от женщины.

Она не хотела оказаться в этой ситуации намного больше, чем он. Оба знали, что они были пешками в игре Люцифера, и сдаться было единственным ключом к выживанию.

Когда она расстегнула молнию на его брюках, Дом не попытался остановить ее, позволив ей снять сначала брюки, а затем нижнее белье.

— По крайней мере, хоть что-то ты сделал после меня, — сарказм Люцифера, когда его глаза перешли на вялый член, заставил Доминика захотеть накрыться одеялом, но он этого не сделал. Дом использовал свое унижение, чтобы разжечь ненависть, которую он чувствовал в каждой поре своего существа к человеку, которого он называл отцом.

Женщина начала поглаживать его член, и единственное, чего хотелось Доминику, это сдержать свой обед.

— Если тебя стошнит, я перережу ей глотку и приведу другую шлюху, чтобы она выполнила эту гребаную работу.

Угроза Люцифера заставила его сглотнуть желчь и кровь, душившие его.

Закрыв глаза, чтобы не видеть взглядов Люцифера и Энтони, Доминик с помощью воображения перенесся в спальню, которая, вероятно, сотни раз использовалась для воплощения фантазий клиентов борделя, которым, должно быть, владел Люцифер.

— Ты просто собираешься лежать здесь и позволить ей делать всю работу?

Дом проигнорировал этот выпад, переключив свои мысли на другой канал, где не существовало ни Люцифера, ни Энтони, ни женщины, сосущей его член.

Почувствовав, как на его член надели презерватив, он почти вернулся в реальность, но ему удалось остаться в своих мыслях, говоря себе, что он достаточно силен, чтобы пройти через это наказание, которое Люцифер был намерен назначить.

Заставив свои ноющие ребра работать, Дом сдвинулся достаточно, чтобы неуклюже перетащить свое тело через женщину. По неопытности ему понадобилось две попытки, чтобы найти цель и погрузить в нее свой член.

Потеря девственности на глазах у отца и Энтони закалила его душу, и он заглушил возбужденные стоны женщины. Она заслуживала гребаной премии Академии. Дом не был настолько наивным, чтобы не знать, что ее киска была сухой.

Оба они оказались в аду, который сами же и создали. Доминик винил себя за то, что когда-либо доверял Энтони и ослабил бдительность настолько, что Люцифер увидел его отвращение к бессердечному обращению Сэла с ним. Черт, его брат был счастливчиком.

С трудом поднявшись в сидячее положение, Дом сел на край кровати, чтобы достать свои брюки, избавившись от использованного презерватива.

— Ты не закончил, — черные, маньячные глаза Люцифера смотрели на него, прежде чем дьявол крикнул: – Эми, тащи сюда свою задницу!

Дом мог только потрясенно сидеть, когда в комнату вошла другая женщина и подошла к кровати, снимая с себя верхнюю одежду.

— На этот раз заставь меня поверить в то, что тебе понравилось получать удовольствие от киски.

Доминик открыл рот, чтобы сказать Люциферу о том, что лучше бы он убил его, так как это было бы легче, чем жить в этом аду, но черные глаза остановили его, и он подумал, что это драгоценные глаза его сестры.

Поверженный, он отдал то достоинство, которое у него осталось, и протянул руку.

– Дайте мне еще один презерватив.

***

Три часа и четыре женщины спустя Люцифер, наконец, подошел к измученному на кровати Доминику.

Его холодное лицо смотрело на сына. Он протянул руку и взял потный подбородок Дома в смертельную хватку. — Теперь ты можешь называть себя мужчиной. — Отпустив его, он потянулся в карман, чтобы вытащить серебряный зажим для денег и начать отсчитывать купюры. — Знаешь, я беспокоился за тебя, когда Ангел и Маттиас начали тайком трахать каждую девушку в Блу-Парке, но теперь я вижу, что просто не давал тебе покоя. — Люцифер высыпал деньги на кровать со зловещим смехом. — Тебе показалось забавным, что я трахнул проститутку. Что ж, поздравляю, сынок, ты не лучше своего старика.

Удовлетворившись тем, что достаточно унизил сына, Люцифер ушел.

Ненависть Доминика к отцу просачивалась из каждой его поры, когда он смотрел, как зрители данного шоу со смехом начинают уходить. Доминик получил урок, пытаясь перехитрить Люцифера. Он не был готов взять его в оборот... пока.

Когда оба мужчины надевали верхнюю одежду, Дом с завистью смотрел на пальто Энтони, вспоминая, как тот использовал его, чтобы заманить в доверие. Оба мужчины вызывали страх при одном только виде в этих пальто: Люцифер - в своем модном шерстяном, Энтони - в кожаном.

Воняя сексом, дешевыми духами и вишневым ладаном, Доминик попытался втянуть свое измученное, изможденное тело в одежду. Его глаза блестели в темной комнате, он старался не проронить ни одной слезинки.

Доминик не знал, что ранит сильнее: то, что у него отняли последнюю частичку невинности... или то, что его предал единственный друг.

Тринадцатая глава

День, когда Доминик сломался

Бррринг.

На звонок домашнего телефона ответил Люцифер.

Доминик никогда не обращал внимания на отца, когда тот разговаривал по телефону, но он почувствовал, как изменился воздух в доме. Это заставило его внимательно прислушаться.

Взглянув на Люцифера, он увидел, что его черные глаза стали еще чернее, если это вообще возможно, поскольку тот молчал, слушая собеседника.

— Я посмотрю, что можно сделать, - ответил Люцифер так же сурово, как и смотрел на своего сына, а затем хлопнул трубкой по стене.

Адреналин хлынул по венам Доминика, инстинктивно понимая, что все, что произойдет сегодня вечером, закончится очень плохо. Выражение лица Люцифера говорило ему об одном и только об одном.

Он хотел крови.

Отважившись, Доминик спросил то, что хотел бы не спрашивать. — Кто это был?

— Из школы.

— Маттиас, что ты сейчас сделал? - огрызнулся он через громкую видеоигру-стрелялку, в которую они с братьями играли на диване.

— Ничего! — бесстрастно крикнул Маттиас через плечо.

Только когда Ангел приостановил игру, он заметил изменение в воздухе, которое его близнец уже уловил.

Даже маленький Кассиус, который пристально смотрел в телевизор, пока они убивали нацистских зомби, тоже повернул голову.

— Не он, — когда худой, бледный палец Люцифера указал на пол, страх, исходящий от мальчиков, стал ощутимым еще до того, как отец произнес следующее слово, — она!

Черт. Доминик тихо дышал, уже собрав волю в кулак.

Ангел быстро встал, за ним последовал трясущийся Маттиас. Маленький Кассиус, однако, оглянулся на поставленный на паузу телевизор.

Доминик сделал шаг вперед, видя, что дверь подвала находится в зоне досягаемости Люцифера. — Что сказали в школе?

— Они хотят, чтобы я пришел туда поговорить о ее оценках. Она чертовски глупа, не так ли? — Жестокие слова Люцифера хлестнули его.

Челюсть Дома сжалась, ему захотелось взять нож с кухонной стойки и перерезать горло отцу за то, как он говорит о Кэт, хотя ни черта о ней не знает. Он закопал бы его на глубину шести футов к утру, если бы не боялся, что система заберет его несовершеннолетних братьев и сестер. Если бы Люцифер умер, а Доминик еще не стал бы главой семьи, страх, который его отец нагнал на город, исчез бы. Страх, который внушал Люцифер, превратился бы в ненависть, и семья пошла бы ко дну, в этом не было никаких сомнений. Они бросят его задницу за решетку. Теперь он был человеком, и это было последствием того, что он им стал... если его поймают.

— Я не должен был позволять тебе растить этого ребенка и избавился бы от нее сам! - прорычал он. — Лучано никогда не были глупыми! Мы самые умные люди в этом городе, а ты позволил ей запятнать это имя!

— Ну, если бы ты ее воспитывал, то знал бы, что она не глупая, - холодно сказал ему Доминик.

— Очевидно, она не настолько охуенно умна, если мне позвонили, не так ли?

Доминик открыл было рот, чтобы сказать ему, что его десятилетняя дочь, которая ему на хрен не нужна, умнее, чем он когда-либо будет, но закрыл рот. Он и его братья держали эту часть о Кэт в секрете. Он не только не заслуживал знать, что его дочь - гений, но также Доминик боялся, что Люцифер будет чувствовать себя ниже ее интеллекта, что заставит его ненавидеть ее еще больше.

— Я так и думал, - сплюнул Люцифер и повернулся к двери в подвал.

Я не позволю тебе снова заполучить ее. Доминик поклялся дьяволом и самим Богом.

— Нет, - приказал Дом, сохраняя тон, который его отец иногда уважал.

Когда Люцифер сделал паузу, он продолжил, взяв с него обещание. — Я пойду в школу и разберусь с этим. Тебе больше не позвонят.

Люцифер несколько мгновений смотрел на дверь подвала, напряжение в комнате было на пределе.

— Хорошо. — Он развернулся и направился к входной двери. — Я вернусь утром.

Что за... Это все?

Как только дверь закрылась, все братья облегченно вздохнули.

— Теперь я позволю Кэт подняться поиграть, — маленький Кассиус встал и подошел к двери в подвал.

— Нет, еще нет, - сказал ему Дом через плечо, наблюдая, как отец идет к своей машине, зная, что Люцифер никогда не отступает. Что-то было не так.

Дверь в подвал со скрипом открылась, а затем Кас крикнул: – Кэт! Поднимайся и играй.

— Нет, это не с...

Доминик направился к двери в подвал, чтобы поторопиться и остановить ее, но увидев ее счастливое, маленькое личико, когда она уже возбужденно начала подниматься по ступенькам, он не мог сказать ей "нет" сейчас. Зная, что она ненавидит подвал, он пошел против своих инстинктов и позволил ей подняться, прежде чем их отец успел уехать.

Наблюдая за тем, как Кэт практически проскакала к дивану, где сидели ее братья-близнецы, ее зад ни на секунду не коснулся дивана, когда зазвенела ручка входной двери.

Доминик в доли секунды подбежал к двери, не дав ей открыться. Он посмотрел на испуганную Кэт, которая вскочила с дивана.

— Беги, — приказал ей Дом. Каждое нервное окончание в его теле было пронизано холодным страхом, когда он с ужасом смотрел, как Кэт убегает.

— Какого черта! — шипел Люцифер с другой стороны двери.

Посмотрев на своих братьев-близнецов, которые добрались до двери рядом с ним, он спросил их серьезным шепотом: – Готовы?

Подготовленный Ангел кивнул, за ним последовал испуганный Маттиас.

— Открой эту чертову дверь! Я собираюсь убить...

Доминик распахнул дверь, как только услышал, что Кэт закрыла за собой дверь подвала. Он знал, что не сможет сдерживать дьявола вечно.

Первым на него набросился его брат, Ангел, и хотя пятнадцатилетний подросток был храбрым, у него не было ни единого шанса против отца. Затылок Ангела разбился о стену в ту же секунду, когда Люцифер отбросил его в нее.

Доминик, к счастью, достаточно быстро добрался до своего отца, прежде чем Маттиас, до смерти напуганный, попытался встретиться с Люцифером.

Когда Люцифер отбросил кулак назад, Доминик поймал его, показав ему прием, которому научился у своего собственного наставника.

Выражение лица Люцифера сменилось с шока на недоверие, а затем на холодное убийство. Ученик превзошел учителя, и что оставалось делать Люциферу? Драться грязно.

Когда они разрушили весь дом и оказались на кухне, Люцифер поднял кухонный стул, разбил его о голову сына и разломал на куски.

Маттиас начал действовать только после того, как увидел, что Доминик упал на пол. Однако он не был ему ровней. Несмотря на то, что Люцифер должен был устать после драки со старшим сыном, Маттиас быстро упал. Удар, нанесенный ему отцом, прозвучал так, будто он сломал ему нос.

При звуке открывающейся двери подвала Доминика охватил настоящий страх. Люцифер был слишком безумен и голоден, чтобы связываться с Кэт после телефонного звонка, а теперь еще и это.

Дом делал все возможное, чтобы держать их отца подальше от нее, но за эти годы Люцифер несколько раз проскальзывал мимо него и добирался до нее прежде, чем он мог защитить сестру. В прошлом у него было просто мучительное настроение, но в этот раз он был настроен на убийство.

Встряхнув головой, чтобы вернуться из своих мыслей, он боролся с болью, чтобы хоть как-то подняться на ноги.

Мир помутнел от крови, залившей глаза, поэтому он даже не заметил, как маленький Кассиус вышел через заднюю дверь в ночь.

Хромая к двери в подвал, Дом уже слышал, как ее маленькое тельце кувыркается по ступенькам. Он знал, что Кэт, вероятно, осталась по ту сторону двери, чтобы услышать их ссору. Доминик очень жалел, что она не послушала его, когда он сказал ей спрятаться под кроватью, если услышит что-то страшное сверху.

Когда Дом добрался до двери, то использовал дверную раму, чтобы удержать свое покалеченное тело. Он увидел сцену, как сестра ползет по бетонному полу, чтобы убежать от Люцифера. Его сердце разорвалось на две части.

— Нет! — Доминик попытался спуститься по ступенькам, но его покалеченное тело упало, ударившись о бетонный пол. Последние остатки адреналина пронеслись по нему, позволяя встать и схватить сзади рубашку своего отца, когда тот преследовал ползущую Кэт.

Люцифер повернулся и выплюнул слова: – На этот раз ты не сможешь защитить ее от меня.– Он ударил Дома по лицу тыльной стороной ладони.

Удар по уже изможденному телу заставил Доминика снова целовать бетон, однако он не отказался от защиты сестры и попытался встать в последний раз, пока Люцифер ногой не свалил его на землю. Однако на этом отец не остановился, продолжая бить сына снова и снова.

Доминик мог только лежать и смотреть, как Катарина заползает под кровать.

Он надеялся, что смерть придет, заберет его. Дом знал, что его сердце не сможет смотреть, что Люцифер сделает с его драгоценной сестрой, но он должен был знать лучше, когда его отец перестал пинать его, прежде чем тьма смогла забрать его.

Внутренне Доминик закричал во всю мощь своих легких о помощи, когда Люцифер повернулся, чтобы направиться к своей цели. Он хотел лишь закрыть глаза, зная, что с ним будет, если продолжит смотреть, но он заставил себя, не желая, чтобы его сестра прошла через то, что ей предстояло испытать в одиночку.

Больнее всего было то, что она смотрела не на Люцифера, который подходил все ближе; она смотрела в его глаза, умоляя о помощи, и он ничего не мог с этим поделать.

Когда в его уши ворвался крик Кэт и Люцифер вытащил ее из-под кровати, два разбитых кусочка его оставшегося сердца разлетелись вдребезги.

Люцифер жил по одной причине - разрушать души. Он помечал живых. Это была его подпись, которую он оставлял на душе и которую можно было увидеть только через глаза того, кого коснулся Люцифер. Вот почему со временем, когда он выпускал Доминика из шкафа, то пристально смотрел ему в глаза, ища ту метку, которая говорила ему, что он наконец-то сломал сына.

Доминик знал, что отца убивало то, что он еще не сломал его, но было довольно иронично, что причина, по которой он еще не сломал его, заключалась в том, что ад, через который он заставил его пройти, был именно тем, что сделало его устойчивым к этому... до сих пор.

Двадцать лет он жил на этой земле, никогда не позволяя отцу одержать над собой верх, в какие бы извращенные пытки и игры он с ним не играл. Однако сейчас он чувствовал, что его решимость ослабевает.

Он держался за свою душу так долго, как только мог, наблюдая, как Люцифер безжалостно избивает его собственную десятилетнюю дочь. Ее спасло только то, что ее тело защищалось от боли, когда она потеряла сознание.

Доминик даже не смотрел, как Люцифер прошел мимо него и бросил тело Кэт на землю, словно это был кусок мусора. Он смотрел только на нее.

Время, казалось, шло медленно. Он не знал, сколько пролежал на бетонном полу. Боль, которую Доминик чувствовал в своем теле, была несравнима с болью, которая находилась в его сердце.

Ему потребовалось все, что в нем было, чтобы подползти к ней, когда он наконец смог. С каждым дюймом, которым Дом приближался к ней, его душа все больше ускользала, пока, наконец, не добрался до ее бессознательного тела и не укачал ее в своих объятиях, как в первую ночь, когда встретил ее.

И тогда все было кончено.

В этот раз Люцифер наконец... победил.

***

Дом сидел в кресле в тату-салоне, спокойно перенося боль. То, что он чувствовал, когда крошечные чернильные иглы глубоко вонзались в его кожу, было ничто по сравнению с тем днем, когда Доминик сломался.

Люцифер мог выиграть битву, но Дом не собирался позволять ему выиграть войну. В тот день его отец совершил самую большую ошибку в своей жизни, заставив его смотреть, как он бьет его младшую сестру. Дьявол окончательно заклеймил его и сломал часть его души, но так же, как он сломал его запястье... оно зажило сильнее.

Глядя вниз, он наблюдал, как черные чернила врезаются в его кулаки, как слово из одиннадцати букв медленно формируется на его пальцах.

В тот день он пообещал себе две вещи...

Во-первых, Люцифер больше никогда не поднимет руку на Катарину. Он должен был рассказать дьяволу их маленький секрет, и когда она выздоровела, он привел ее наверх на кухню и впервые вывел из подвала. Люцифер сидел и считал свои деньги.

Математический вундеркинд показал Люциферу, насколько она на самом деле далеко не глупа, когда она пересчитала деньги на столе, не прикоснувшись ни к одной купюре.

— Она особенная... — Дьявол наклонился вперед, глядя прямо в глаза маленькой девочке, которую он никогда не хотел называть своей дочерью. — Как и он.

— Она именно такая, — подтвердил Доминик. — Не повторяй ту же ошибку, приведя ее прямо к нашим врагам.

Люцифер перевел свои мертвые, черные глаза обратно на сына из-за оскорбления: – Ты еще что-нибудь хочешь сказать?

— Она слишком ценна для нас, — Доминик положил руки на стол, прежде чем встать. Посмотрев на дьявола, он показал ему чудовище, которое он создал. – И ты больше не тронешь ее.

И второе, что он пообещал себе, это ...

Люцифер умрет только от рук, на которых теперь было начертано слово «преодоление».

***

Когда дверь открылась и щелкнул выключатель, вошедший мужчина вдруг застыл на месте.

Закрыв плечом дверь квартиры, он приставил пистолет к основанию черепа Энтони. "Не двигайся, мать твою", - предупредил Доминик, другой рукой поднимая пальто Энтони и доставая оружие, которое он всегда носил при себе. Разрядив его, он швырнул части через всю комнату.

Теперь, держа в руках только свой пистолет, Дом толкнул Энтони в сторону гостиной и осторожно пошел назад к столу в центре комнаты, держа ублюдка в поле своего зрения.

— Ты совершаешь ошибку. Твой старик не обрадуется, если ты уберешь его правую руку.

— У каждого свой день, - передразнил его Доминик, наслаждаясь вспышкой страха, появившейся в глазах его, так называемого, друга. — Скажи мне, это была идея Люцифера - заставить меня довериться тебе настолько, чтобы я рассказал свои самые глубокие, самые темные секреты, или ты просто предал меня по своей воле?

Энтони тяжело сглотнул, на его лбу выступили капельки пота. — А это имеет значение?

— Нет... думаю, нет, - бездушно признал Дом, положив пистолет на стол и медленно отступая назад. — Из уважения, я дам тебе шанс сохранить свой титул, — Доминик остановился с улыбкой, давая Энтони преимущество перед столом, на котором лежал пистолет.

— Разве ты не думаешь, что человек, который заслуживает быть силовиком Лучано, должен иметь возможность добраться до пистолета первым?

Глаза Энтони расширились в понимании того, что Доминик дает ему шанс спасти свою жизнь и наследие.

Дом позволил Энтони сделать первый шаг, но когда тот сорвался с места, Доминик первым дотянулся до пистолета, перехватил его в руку и нажал на курок еще до того, как бывший наемный убийца добрался до стола.

Не обращая внимания, он смотрел, как Энтони падает назад из-за пулевого отверстия, расположенного прямо между глаз. Затем Дом двинулся вокруг стола, холодным рывком снимая пальто с еще теплого тела, не обращая внимания на капли крови на огромном воротнике.

Доминик накинул уже свою толстую коричневую кожаную куртку на широкие плечи и направился к двери.

Выключив свет, Дом выскользнул наружу и медленно пошел вниз по ступенькам, на виду у всех, кто выглядывал из окна или спускался вниз, услышав выстрел. Никто не отважился бы настучать на него, особенно с такой мантией защиты, которую он носил.

Он только что расправился с силовиком Люцифера, став третьим по силе человеком в Блу-Парке.

Четырнадцатая глава

Блу-Парк определенно имеет свои преимущества

Доминик, 23 года

Тусуюсь с Люком сегодня вечером Доминик прочитал текстовое сообщение, полученное от своего десятилетнего брата Кассиуса, после чего положил телефон обратно в карман и занялся текущими делами. Вставив сопло в бензобак своей машины, Дом нажал на ручку, вместо того чтобы смотреть, как на счетчике мелькают копейки.

Визг шин заставил его обернуться: городской автобус с грохотом остановился, и из него вышел шестнадцатилетний парень, которого он узнал.

Когда мальчик шел через парковку, тот увидел его.

Сохраняя отстраненное выражение лица, Дом не ответил на заразительную ухмылку мальчика, когда он приблизился.

Пожалуйста, не сегодня...

— Привет, Дом!

— Как дела, Марко? — Он решил быть вежливым с парнем, хотя и не был особенно расположен к светской беседе.

Марко помрачнел. — Было бы лучше, если бы папе не нужно было, чтобы я пришел за холодильником, прежде чем направиться домой, но я не могу жаловаться.

Мальчик не знал, как ему повезло иметь такого отца, как Карлос. Дом отморозил бы себе яйца в Сибири, если бы ему дали выбор родителей.

— Я лучше пойду в дом, пока у него не закончилось холодное пиво в час пик.

Слегка кивнув мальчику, Дом снял сопло со своего баллона, последовал за долговязым подростком внутрь и оставил машину Люцифера незапертой. Никто не был настолько глуп в этом кишащем преступностью районе, чтобы трогать машину, на которой Люцифер разъезжал по своим владениям. Единственная причина, по которой Доминику разрешалось водить ее, заключалась в том, что его отец считал, мол, заправлять машину - ниже его достоинства. Однако скоро у Доминика будет своя собственная машина.

Он увидел в местной газете объявление о продаже кузова старого Mustang и купил его. Все свое свободное время и дополнительные деньги Дом потратил на то, чтобы починить автомобиль и привести в идеальное состояние, и теперь он был близок к этому. Тогда дни, когда Доминик ходил пешком по всему Блу-Парку или ловил попутку у своего отца, закончатся.

Зайдя на заправку, Дом выбрал конфеты, которые его братья и Кэт поделили между собой, и даже захватил дополнительный пакет для Кассиуса, чтобы тот отнес его другу, когда они будут гулять в парке на соседней улице. С набитыми руками он направился ко входу в магазин, чтобы встать в очередь на оплату, используя свои собственные деньги. Люцифер изучал каждую покупку на своей карте. Если он не одобрял покупку, то из его зарплаты вычитали двойную сумму.

Доминик смотрел на стоящего перед ним человека, замечая, что джинсы и черная рубашка на нем, может быть, и были простыми, но они были намного красивее, чем те поношенные, которые обычно носят здесь. Подняв глаза, он увидел, как мужчина слегка повернул голову в его сторону, и его осенило узнавание.

— Сегодня бездельничаешь, Лука? — спросил Дом, чувствуя себя глупо, когда Лука посмотрел вниз на количество конфет, зажатых в его руках, и поднял бровь.

— Проходил мимо, — Лука пожал плечами, начав продвигаться вперед по мере продвижения очереди к кассе и одаривая его холодным взглядом из-под футболки, которая, Дом готов поспорить, стоила не меньше пятидесяти долларов. Он мог бы купить упаковку из пяти таких же футболок в местном Walmart за восемь баксов.

Доминик машинально посмотрел в сторону стеклянной двери, когда услышал звяканье колокольчика - вошел еще один покупатель. У мужчины было дикое выражение лица, когда он ворвался вперед, не обращая внимания на очередь, протиснулся мимо него, затем мимо Луки и оттолкнул пожилую женщину.

— Отдай мне свои гребаные деньги!

Ну... Дерьмо.

Дом увидел вспышку металла, когда грабитель направил пистолет на Карлоса через прилавок. Владелец быстро начал открывать кассу, доставая из нее деньги.

Ни Доминик, ни Лука не сделали никакого движения, чтобы остановить ограбление, увидев снаружи еще одного человека, который не давал никому войти. Дом позволил бы им уйти, а потом выследил бы этих ублюдков, когда ему не пришлось бы беспокоиться о том, что лицо Карлоса будет прострелено грабителем, который выглядел обкуренным до невменяемости и уже пытался получить свою следующую порцию наркотика.

Опустив руки, Доминик держал конфеты ниже пояса и ждал, пока ограбление разыграется, видя, что Лука делает то же самое.

— Папа, я закончил. Ты...

Напуганный, грабитель повернулся при звуке голоса Марко, когда мальчик вышел из боковой комнаты, чтобы зайти за прилавок, не зная, что его отца грабят.

Дуло пистолета повернулось в сторону мальчика, но прежде чем грабитель успел нажать на курок, тот обнаружил, что ему в нос засунули козявку размером с 9 мм.

— Опусти пистолет, - холодно приказал Доминик грабителю, чувствуя жгучий укус пули, попавшей ему в руку. Не дрогнув, он нажал на курок, забрызгав мозгами и кровью прилавок и потолок.

Крепко сжав рукоятку пистолета, Дом одним движением повернулся к двери и сообщнику грабителя, который выпустил в него пулю.

Мужчина был не настолько высок, чтобы не понять, в кого он только что стрелял и кто еще стоял у прилавка. Чистый страх промелькнул на его лице, прежде чем он бросился бежать.

Лука выбрался через дверь первым, так как был ближе, но Дом следовал за ним по пятам, так как сообщник бежал как черт, пытаясь исчезнуть на улице. Ублюдок бежал, не понимая, что он покойник. Грабитель смог оторваться настолько, что почти достиг конца квартала. Если бы ему удалось забежать за угол, он смог бы исчезнуть из виду. Этот человек мог бы быть олимпийским бегуном; он двигался так чертовски быстро, что Дом мог различить только цвет его красной футболки.

Лука поднял пистолет, чтобы выстрелить, но Доминик не колебался ни секунды.

— Не надо, - сказал Дом, поднимая свой пистолет, — он мой.

Пуля, вылетевшая из его пистолета со скоростью света, прошла прежде, чем Лука успел увидеть свою убегающую цель. Этот человек мог бы обогнать самого быстрого из живущих людей, но он не смог бы победить пулю.

Он внезапно прекратил бег, упав на землю лицом вперед.

Лука медленно опустил пистолет и повернулся, пристально глядя на Доминика своими сине-зелеными глазами. – Ты выстрелил ему в голову.

— Да, я хотел, чтобы он умер, - просто ответил Доминик. Положив пистолет обратно на пояс, он сделал умное замечание человеку, которого сделали в семнадцать лет. — Я не думал, что ты будешь против.

Лука оглянулся на то место, где приземлилось тело, и увидел, как далеко оно находится. — Но у тебя ушла только одна пуля.

— Удачный выстрел, — Дом пожал плечами, затем быстро сменил тему. — Ты мог бы избавить меня от пули, если бы поймал его.

— Я не знаю ни одного живого человека, который мог бы поймать этого ублюдка, - сказал ему Лука, ничуть не оскорбившись. Убрав свой пистолет, он снова стал смотреть на него.

— Может быть, - с улыбкой согласился Доминик, не в силах удержаться от следующих слов. — Но у тебя было бы больше шансов поймать его, если бы ты хоть иногда откладывал сигареты.

Конечно, Дому могло повезти, что Лука успел убрать пистолет до того, как сделал это замечание, и что Карлос вышел и направился к ним.

Карлоса не нужно было спрашивать, разобрался ли он с другим грабителем, пытавшимся его обокрасть. — Я позвонил своим братьям. Они помогут мне все убрать. Ты иди. Мы о них позаботимся.

Дом кивнул, уже видя, как тело поднимают с тротуара на улице и запихивают в багажник машины. Его задница не успеет вернуться в машину Люцифера, как ему позвонят и попросят заплатить за то, что он спрятал тело. На этой стороне путей нужно было делать деньги любым способом, а спрятать одну из жертв Лучано было легкой наживой.

Доминик застегивал дешевую куртку, которую носил, не заботясь о том, что только что лишил жизни двух человек и что копы могут появиться в любую минуту. Копы, которых не было у Карузо, были у Лучано.

Лука внимательно наблюдал за взаимодействием двух мужчин, его лицо было пустой маской. Достав бумажник, он протянул Карлосу пачку купюр и, не говоря ни слова, вернулся в свой "Кадиллак".

— Тебе нужно, чтобы я осмотрел твою руку? — предложил Карлос.

— Это всего лишь царапина, - сказал Дом, впервые почувствовав жгучую боль.

Собираясь вернуться к машине отца, он остановился, услышав, как Марко окликнул его. Мальчик выходил из магазина, неся две продуктовые сумки, наполненные конфетами и чипсами.

— Для тебя. Спасибо.

Взяв сумки, Доминик кивнул подростку, когда Лука отъехал от насосов. Любопытство по поводу того, что сын босса Карузо делает на их стороне города, вызвало у него кратковременный приступ беспокойства, но затем Дом отбросил эту мысль. Здесь не было ничего, что могло бы понадобиться Карузо. Черт, даже Лучано не хотели здесь находиться.

Держа сумки в одной руке, он достал из другой пистолет и передал его Карлосу.

— Я даже не знаю, как..., - начал протестовать Карлос.

Дом бросил выразительный взгляд на отца Марко. Владельцу просто чертовски повезло, что ему не придется планировать похороны сына.

— Тогда учись, блять.

***

Выйдя из машины, Лука вошел в заднюю часть похоронного бюро, напугав одинокого работника ночной смены почти до смерти.

— Вы знаете, кто я? - спросил он, затягиваясь сигаретой.

Рабочий тяжело сглотнул и медленно кивнул.

— Тело, которое было незаметно принесено ранее, где оно?

Казалось, в его голове крутились колесики, пытаясь понять, кого он боится больше - человека перед ним или дьявола. Приняв решение, которое, по крайней мере, позволит ему прожить еще пять минут, он сдался. — Я как раз собирался бросить его сюда.

Дым валил изо рта Луки с каждым словом. — Дай мне посмотреть.

Рабочий быстро отвел его в комнату; это было похоже на вход в ад. Войдя внутрь, Лука подошел к мертвому телу, лежавшему на каталке посреди комнаты.

— Могу ли я еще что-нибудь сделать для вас, мистер Карузо? — нервно спросил охранник.

— Нет, — Лука выхватил сигарету из его губ и затушил ее в пулевом отверстии, которое находилось прямо между глаз грабителя. Наблюдая, как маленькая струйка дыма поднимается вверх, он сделал шаг назад. — Бросай его сюда.

Рабочий торопливо подошел к голове стола, затем бросил тело в огонь.

Вытащив из заднего кармана джинсов почти пустую пачку сигарет, Лука напомнил себе, что ему нужно купить еще, поскольку его первый поход на заправку закончился не очень удачно. Придерживая последнюю сигарету губами, он достал из переднего кармана маленькую пачку спичек с надписью «Казино-Отель Канзас-Сити». Щелкнув маленькой палочкой, она мгновенно загорелась, образовав большое пламя, которое угасло, когда он поднес ее к концу сигареты. Лука затушил спичку дрожащим движением руки, наблюдая, как плоть в печи загорается, горит, а затем медленно рассыпается в пепел.

— Это будет наш маленький секрет? - сказал он охраннику, доставая бумажник и протягивая ему немного денег.

— Конечно! — Рабочий выглядел таким облегченным, что казалось, он вот-вот заплачет. — Пожалуйста, без наличных.

Защелкнув бумажник, Лука улыбнулся, слегка наклонив губы. Он не мог не думать о том, как легко Доминик избавился от тела, даже не попытавшись.

У Блу-Парка определенно есть свои плюсы.

Пятнадцатая глава

Ты следующий

Доминик, 26 лет

Доминик выбил тяжелую металлическую дверь, даже с тяжелым пакетом, который он нес на плече.

Все мужчины выстроились на своих местах, но не смели смотреть в сторону Люцифера, который сидел на своем троне за деревянным столом.

— Вы опоздали! Где, черт возьми...

Голос его отца разнесся по складу, но затих, как только он увидел, что несет его сын. Когда Доминик вошел в помещение, все мужчины задыхались и перешептывались, а их челюсти отвисали.

Доминик миновал свое обычное место в очереди, подошел к столу Люцифера и опустил тело, которое он нес, с сильным стуком на мощеный пол. Затем Дом повернулся и занял свое место в середине очереди.

Медленно Люцифер встал, наклонился над своим столом и посмотрел на безжизненного человека. Затем он медленно сел обратно.

Человек, лежавший рядом с Люцифером, побледнел, как и его глаза, которые смотрели в сторону двери, чтобы убежать.

— Попробуй, и я обещаю, что твоя смерть будет мучительной, — Люциферу даже не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что тот задумал. Он продолжил своим холодным голосом: "Теперь встань передо мной и скажи, почему я должен проявить к тебе милосердие".

Джино шатко отодвинулся от босса Лучано и обошел стол, чтобы встать лицом к нему. — Я... я пытался сделать все возможное, чтобы найти его, но знал, если я не скажу вам, что убрал его в ближайшее время, вы..., — он сглотнул, когда перед его мысленным взором возникли четкие образы. Джино, который начинал храбро, теперь умолял на коленях, заикаясь: “Клянусь вам, я собирался убить его! Вы не должны были узнать об этом, и все должно было пройти как по маслу, как только я нашел бы место, где он прячется. Пожалуйста, Люцифер, умоляю вас, разжалуйте меня или отрежьте мою гребаную руку, но, прошу, проявите милосердие!”

Люцифер на мгновение замолчал. Затем его голос стал не таким холодным, когда он заговорил: – Я окажу тебе милосердие, Джино.

— Спасибо! — Слезы Джино превратились в слезы облегчения, когда он сложил руки вместе в молитве, вставая на ноги, чтобы принять свое наказание как мужчина. — Спасибо вам, Люцифер.

— Ну, я могу оказать тебе милость, - начал Люцифер, сложив руки перед собой, его длинные пальцы сцепились, — но мой сын - нет.

Доминик сделал шаг вперед, выходя из очереди. Затем, подойдя к столу Люцифера, он перешагнул через принесенный им труп полицейского под прикрытием, пытавшегося покончить с обеими мафиозными семьями Канзас-Сити.

Джино даже не посмел бежать, но его крики и глаза умоляли сына дьявола о пощаде, когда он стоял перед ним. — Пожалуйста, Дом, прикажи мне сде...

В мгновение ока Доминик взял со стола своего отца кинжал, которым все люди, созданные Лучано, включая его самого, давали клятву на крови, произнося "Омерту". Потребовалась еще одна вспышка света, чтобы кинжал вонзился в шею Джино. Карие глаза Доминика смотрели, как жизнь медленно покидает тело Джино, после того, как он провел лезвием по его коже. Кровь стекала по шее, покрывая белую рубашку пятнами, и окрашивала серый бетон в черный цвет, когда образовалась лужа. Дом вернул старый антиквариат на место, прежде чем тело Джино упало на пол.

— Лучано, — Люцифер медленно поднялся, широко раскинув руки, его гордый голос снова разнесся эхом по всему складу, — познакомьтесь с вашим новым... Младшим боссом.

Доминик повернулся лицом к мужчинам Лучано: один за другим они опускали головы и кланялись. Когда последний из них выразил свое уважение, Дом подошел к месту, где когда-то стоял Джино, и занял свою позицию рядом с Люцифером. Со своего нового ранга он окинул взглядом мужчин, а затем медленно посмотрел в сторону, чтобы увидеть своего отца на троне.

Ты следующий.

Шестнадцатая глава

Лука, Ангел и Драго

Доминик, 28 лет

Как только у Доминика зазвонил телефон, он сразу же ответил. Голос его отца зазвучал в трубке.– Немедленно доставь всех в Швейцарский склад.

Когда раздался звуковой сигнал, у Доминика волосы встали дыбом на руках, и он инстинктивно понял, что сегодня тот самый день. Дом быстро собрал свой матово-черный "Глок" - тот самый, который отец подарил ему после того, как он стал младшим боссом, - за десять секунд.

— Кэт, спускайся в подвал, и если не услышишь специального стука, прячься под кровать, - сказал Доминик своей сестре, которая уже не была маленькой, так как они только что отпраздновали ее восемнадцатый день рождения пончиками.

Посмотрев на своего младшего брата, когда Кэт поспешила в подвал, Дом дал ему четкие инструкции. — Касс, достань из шкафа вещмешок и загрузи в него деньги, лежащие на столе. Следи за окном, и если подъедет какая-нибудь машина, кроме моей, бери Кэт и пробирайся через задний двор. Сделай так, чтобы между тобой и этим городом было как можно больше миль, и никогда, блять, не возвращайся. Сделай то же самое, если я не пришлю тебе кодовое слово через три часа.

Кассиус кивнул и исчез в коридоре, идя за сумкой.

— Что это? — спросил Ангел от имени обоих близнецов, которые беспокойно стояли неподалеку.

— Пора, - сказал Доминик, убирая "Глок" за спину, — приготовься.

Без лишних слов и Ангел, и Маттиас схватили со стола пистолеты, которые еще предстояло почистить, прежде чем отправиться в место, где хранились патроны. Им было уже около двадцати лет, и они стали заводилами.

Доминик надел свою коричневую кожаную куртку, которую носил каждый день. Она была старой и поношенной, но благодаря огромному воротнику выглядела на нем по-королевски.

Поправляя воротник из овчины, он тихо помолился за себя и за своих братьев и сестру.

Пусть Бог смилостивится над их душами.

***

С годами он понял, что его отец постепенно теряет связь с реальностью. Его жажда контролировать весь город с каждым годом съедала Люцифера заживо. И смерть, и его сын, которого он по иронии судьбы создал сильнее и умнее его, сократили время его пребывания на троне.

Как только Дом поднялся в звании до младшего босса, он постепенно взял под контроль людей Люцифера, одного за другим, пока более половины из них не стали тайно выполнять только его приказы.

Последние несколько месяцев Доминик знал, что его отец окончательно сошел с ума, и с тех пор готовился к этому дню. Сегодняшний день должен был закончиться либо тем, что он окажется на троне Лучано, либо смертью от возможной грядущей войны.

Когда он вошел на склад, где проходили встречи обеих семей, он понял, насколько сильно его отец потерял рассудок.

К стулу была привязана девушка. Она выглядела молодой, слишком молодой для его отца.

Когда Данте стал хозяином семьи Карузо, он установил правило, которое должно было соблюдаться и для Лучано - детей нельзя было трогать. Мафии по всему миру убивали не только мужчин и женщин, но и детей, если им это было нужно. В Канзас-Сити тебя не трогали, пока не исполнялось восемнадцать.

Судя по старым шрамам на лице испуганной девушки, Люцифер нарушил это правило много лет назад. По выражению ее светло-серых глаз было особенно очевидно, что она была отмечена дьяволом.

Доминик сделал шаг, наблюдая, как она дрожит сильнее, пока он обходит ее. Сняв свою кожаную куртку, Дом накинул ее на плечи испуганной девушки, не в силах больше смотреть, как та замерзает в холодном складе.

Он одарил братьев знающим взглядом, Ангел и Маттиас продолжили охранять девушку со шрамом от своего отца, ходя вокруг нее кругами, в то время как Доминик вернулся к входу на склад, готовый защитить своих людей от того, кто войдет в эту дверь.

Все люди Лучано держали оружие наготове, пока в дверь били.

— Вы будете ждать моих приказов. Я ждал этого момента много лет, - маниакально приказал им Люцифер. — Сегодня настанет день, когда мы вернем наш город.

Как только дверь открылась, Карузо вошли внутрь, заставляя каждого стоящего за ними Лучано трястись от страха и растерянности. Люцифер втягивал их в неизвестную войну, которую они не могли выиграть.

— Карузо! Вы не сказали нам, что это будут они! - зашептались Лучано, когда представители противоположной семьи начали окружать их, превосходя числом.

Перед появлением Сэла Доминик услышал бряцание цепи. Проследив за цепью, которую Сэл держал в руках, он обнаружил, что она соединена с самым верным Капо его отца, Джованни, который больше не выглядел как прежде. Он выглядел так, словно его пытали до неузнаваемости. Доминику не нужно было знать, кто его пытал; он узнал об этом еще до того, как Сэл поставил Джованни на колени и показал его угнетателя, одетого в черное с ног до головы.

Бугимен.

Последний раз он видел младшего босса Карузо в костюме на похоронах матери, но с тех пор тот создал свою собственную легенду. Лука превзошел даже собственного отца, став самым страшным человеком в городе.

И он был им... прямо сейчас.

По мере того, как разворачивалась драма, Доминик узнал все то, что отец скрывал от него, особенно в последние несколько месяцев. Печально только то, что ему пришлось услышать это из уст своего врага, когда все разыгралось у него на глазах. Как и остальные его люди, он тоже был ослеплен.

Девушку, сидевшую в кресле позади него, звали Хлоя, и, судя по всему, у Люцифера развилась больная одержимость ею. Доминик никогда не видел, чтобы его отец смотрел на женщину так, как на Хлою, и не говорил о ней так, как он говорил, когда объявлял ее своей.

Дом не понимал ничего, пока Лука не произнесла слова: "Хлоя моя".

В больном сознании Люцифера, должно быть, зародились чувства к ней из ревности. Его отец хотел заполучить всё и всех, кто принадлежал Карузо, и на этот раз его одержимость зашла слишком далеко.

Когда был предложен справедливый обмен - Джованни на Хлою - Люцифер со смехом отказался.

— От него мало, что осталось. Лучше бы он умер. Он мне больше не нужен, если не может удержать ее драгоценное тело...

Выстрел.

Капли крови брызнули на Доминика от того, что Лука нажал на курок пистолета, который он направил в голову Джованни.

— Убейте их! — приказал Люцифер своим людям, но Дом стоял на месте, пока люди за его спиной оглядывались по сторонам, пытаясь решить, кого слушать.

Его отец закричал громче: "Что вы делаете? Убейте их!"

Доминик внимательно наблюдал за Данте, ожидая, что решит босс Карузо, но потом посмотрел на Луку.

— Она твоя? — спросил Доминик, желая всё понять.

Сине-зеленые глаза Луки сказали ему все, что он хотел знать, прежде чем он ответил: "Она моя".

Данте наконец заговорил: "Отойди в сторону, Доминик. Позволь нам взять тех, кто должен понести ответственность за свои преступления, и никому больше не придется умирать... сегодня".

— Я СКАЗАЛ: “УБЕЙТЕ ИХ”!

Услышав безумный голос своего отца, Доминик надеялся, что это последний раз, когда ему придется услышать его снова.

Пришло время.

Опустив свой "Глок", Дом бросил его на землю, затем сделал шаг в сторону, чтобы пропустить Карузо. Затем Люцифер потерял свою силу окончательно. Каждый Лучано опустил оружие, позволяя металлу удариться о пол, а затем сделал шаг в сторону.

Сила и страх, созданные отцом, теперь полностью лежали на плечах Доминика, которые могли бы казаться тяжелее, но вместо этого... он наконец-то почувствовал себя свободным.

Он сделал это, и самое смешное, что Люцифер сделал это сам. Дому даже не пришлось пачкать руки. Хотя он и хотел быть тем, кто убьет Люцифера, он не мог наложить на него руки, поскольку Лука явно так сильно хотел его.

Доминик улыбнулся при мысли о Люцифере в руках бугимена.

Иногда реальность лучше мечты, в конце концов.

***

Доминик поднялся по ступенькам дома, который теперь принадлежал ему. Открыв дверь в единственную комнату наверху, он увидел, что это лучшая спальня в доме. Она не была крошечной, а маленькая пристроенная ванная комната делала ее самой желанной. Единственным недостатком была темнота; одинокий свет проникал через маленькое треугольное окно.

Переступив порог, Дом почувствовал, как право собственности на комнату переходит к нему, и теперь настало время выполнить обещание...

Доминик вошел в комнату и подошел к кровати. Он уставился на пожилую женщину в отключке, от которой вечно воняло спиртным. Дом пнул матрас, лежавший на полу, и она зашевелилась.

Женщина приподнялась на локте, ее захмелевшие налитые кровью глаза сначала едва открылись.

— ДиДи..., — голос Доминика был холодным, когда он потянулся в карман своей кожаной куртки и опустился перед ней на колени.

Алкоголь и сон быстро выветрились.

Инстинктивно понимая, что что-то произошло, ДиДи снова посмотрела на мальчика, который, как она видела, превратился в мужчину.

— Итак, тебе нужна помощь? — Подняв руку из кармана, он протянул перед ее лицом маленький мешочек, до краев наполненный ее драгоценным белым снегом... — Или ты хочешь полетать?

***

Отдать отца на смерть было легко, но согласиться на условия, которые требовали Карузо, - нет.

Согласно первому условию, они должны были отдать пятьдесят процентов своей прибыли.

Второй срок стоил жизни женщине Лучано, так как одна из них должна была выйти замуж за Карузо, чтобы смешать кровь двух семей и прекратить любые будущие войны.

Третье условие обеспечивало выполнение первых двух, удерживая Ангела в качестве залога до тех пор, пока все условия не будут выполнены.

Бах.

Бах.

Бах.

Бах.

Бах.

Бах.

Раздались выстрелы, пронзая уши живых и черепа мертвых.

Доминик и его братья и сестра думали, что третий договор будет самым трудным. Оказалось, что они чертовски ошибались.

***

— Ты обещал мне! — закричала на него Катарина, не обращая внимания на множество женщин, стоявших в их гостиной. — Ты обещал, что мне больше никогда не придется туда возвращаться!

— Я знаю, - с болью и сожалением сказал ей Доминик, не желая, чтобы она хоть на мгновение оказалась в подвале. После смерти Люцифера он пообещал никогда больше не заставлять ее спускаться туда, но уже нарушил свое слово. — Но, пожалуйста, только ненадолго.

Кэт энергично покачала головой, стараясь не расплакаться – Нет.

— Они здесь, - крикнул Маттиас из окна, увидев подъезжающий черный "Кадиллак".

— Он выберет тебя, если увидит, я знаю это, — голос Доминика начал ломаться, — я ничего не смогу сделать. Они убьют Ангела, если я не позволю им забрать тебя.

Когда через несколько минут в дверь вошел Лука, Доминик инстинктивно понял, что ему конец. Они держали Кэт в секрете от Карузо, но в этом городе было мало вещей, которых не знал босс.

Лука лишь просканировал очередь женщин Лучано, прежде чем отправиться обыскивать дом. Сердце Дома заныло, когда бугимен открыл дверь в подвал и спустился вниз. Последняя надежда Доминика была на то, что Драго — Карузо, которому отец пять раз выстрелил в грудь и почти отправил на смертный одр, чтобы заполучить Хлою, — не выберет его младшую сестру.

Когда Драго кивнул своему подчиненному, что именно на ней он хочет жениться, Дому пришлось выбирать между Катариной и Ангелом. Он мог вытащить из-за спины "Глок" и вышибить мозги Луке и Драго, а они могли попытаться сбежать из города, пока Карузо не узнали, оставив Ангела позади. Или Дом мог позволить Луке выйти за дверь и сохранить все, ради чего он так старался, но это стоило бы ему сестры.

Пальцы Доминика сжимались, зудя от желания достать "Глок" за спиной, когда Лука проходил мимо него.

Отпустить Луку было самым трудным решением в его жизни, но он пообещал себе одно.

Однажды...

Он.

Поплатится.

Семнадцатая глава

Пожалуйста, ради всего святого, будь чертовски уродливой.

Гнев, который Доминик испытывал в течение следующих нескольких недель, достиг точки кипения. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным, а это говорит о многом, учитывая тот ад, через который отец заставил его пройти с самого рождения.

Один из братьев уже принадлежал Карузо в обозримом будущем, а теперь Катарина собиралась присоединиться к Ангелу.

Захват трона Лучано должен был облегчить его жизнь, а не усложнить. Хуже всего было то, что впервые братья и сестра Лучано могли наконец-то быть счастливы вместе... а их даже этого лишили.

— Какая-то машина только что въехала на нашу подъездную дорожку, - сказал им Кассиус, выглянув в окно.

Доминик и Маттиас инстинктивно посмотрели друг на друга, прежде чем Дом успел спросить Кассиуса о том, что тот хотел знать.

— Совершенно новый Кадиллак.

— Черт, — Доминик вытащил из-за спины свой "Глок" и взвел его так, что патрон был готов в патроннике.

В голосе Маттиаса прозвучало то же беспокойство, которое Дом чувствовал в своем сердце: "Я думал, они не должны были приходить за Кэт до свадьбы?"

— Ты знаешь, кто это? — тон Доминика был серьезным, он мысленно готовил себя к худшему.

— Это точно Карузо, - ответил Касс, увидев шикарный костюм, и в его голосе прозвучала защита сестры. — Сейчас он открывает дверь для кого-то другого... Это... — Кассиус, казалось, был в замешательстве от того, на кого он смотрел, — девушка?

— Девушка?

— Да, какая-то блондинка на каблуках, — описал ее Кассиус.

— Блондинка на каблуках? — Маттиас быстро вскочил и подбежал к окну, чтобы посмотреть, беспокойство в его голосе внезапно исчезло. — Боже... черт..., - выдохнул близнец, увидев ее.

Кто, черт возьми, это может быть...

— Это дочь босса, - сказал Маттиас в недоумении, — Мария Карузо.

Сердце Доминика сильно забилось в груди при этом имени. В его сознании внезапно возник образ четырнадцатилетней девочки в белом платье на похоронах матери.

— Ох, — Кассиус вернулся на диван, больше не беспокоясь о своей сестре.

— Какого черта она здесь делает? — Доминик думал, что он и раньше беспокоился, но теперь он действительно беспокоился. Дочери босса не место рядом с Блу-Парком. Он не хотел находиться в радиусе десяти футов от нее. Данте и Лука убьют весь род Лучано, если с ней что-нибудь случится. Он знал это, потому что, будь у него такая власть, как у Луки, каждый мужчина Карузо был бы похоронен на двенадцатифутовой глубине, потому что шесть футов были для него слишком близки к поверхности, когда дело касалось Кэт.

— Расслабься, — Маттиас, чья задница была подавлена в тот день, когда ему передали новость об Ангеле, внезапно выглядел так, словно жизнь больше не казалась ему мрачной.

Доминик почувствовал это, как только она ступила на крыльцо, в его памяти всплыло то сильное, но странное чувство, которое он испытывал к ней все эти годы. Это была тяга. Его тело притянулось к той, что была по ту сторону двери, еще до того, как она постучала.

Наблюдая за тем, как рука брата взялась за ручку двери, Доминик вознес одну маленькую молитву, когда эти чувства захлестнули его. Пожалуйста, ради всего святого, будь чертовски уродливой.

Под уродством он подразумевал, что лучше бы в эту дверь вошел горбун из Нотр-Дама, потому что каждое нервное окончание в его теле ждало с нетерпением, когда он снова увидит ее. И хотя Доминик знал, что это невозможно - учитывая, какой красивой она была в четырнадцать лет, доводя взрослых мужчин до исступления, - он все равно молился на Квазимодо...

Маттиас открыл проклятую дверь.

Блять.

Если бы он знал лучше, он бы подошел, сказал ей, чтобы она проваливала, а затем захлопнул дверь прямо перед ее милым личиком. Но проблема была в том, что это было не просто красивое, это было самое великолепное лицо, которое он когда-либо видел. Все, что Доминик реально представлял себе, как она выглядит до того, как открылась дверь, было перечеркнуто. В крайнем случае, он думал, что Мария будет красивой, похожей на Риз Уизерспун. А получилась Риз Уизерспун из любимого фильма Кэт "Легальная блондинка", смешанная с Мэрилин Монро. Мария была чертовым грехом, завернутым в красивую упаковку, которая была вытащена прямо из снов Хью Хефнера.

Маттиас тоже не мог отвести глаз: – Привет, принцесса.

Оцепенение, в которое его вогнала Мария от того, что он снова увидел ее, быстро прошло, когда телохранитель пронесся мимо, оттолкнув его брата с дороги, как будто тот был хозяином этого чертового места. Встав, Доминик не собирался терпеть неуважение со стороны безымянного Карузо в своем доме.

— Кто ты такой, мать твою?

— Он со мной, — дочь босса вошла без разрешения, чтобы спасти жизнь бедному ублюдку.

Доминик не смог удержаться, когда она шагнула между ними, его лесные глаза умоляли его посмотреть на ее ноги, поскольку она была намного выше, чем любая обычная женщина. Дом всегда был высоким, он перерос большинство учительниц, начиная с шестого класса. К тому времени, когда Доминик перешел в среднюю школу, то выглядел так, будто ему самое место в колледже. Когда она шагнула к нему и оказалась всего на несколько дюймов ниже его, его взгляд прошелся по ее длинному телу.

Ее платье цвета шампанского облегало все нужные места, по крайней мере, то, что он мог видеть под большим меховым пальто. Но самое лучшее в нем было то, насколько оно было коротким, показывая, насколько длинными были ее загорелые ноги. И вишенкой на торте были... ее высокие шпильки. Обычные "симпатичные" люди имели либо красивое лицо, либо красивое тело. У Марии, конечно же, было и то, и другое. И это давало ему еще больше оснований для того, чтобы вытащить ее отсюда и вернуть на свою сторону города, где ей самое место, прежде чем эффект, который она произвела на него, опустит его на дно.

— Какого черта ты здесь делаешь?

Когда ее зеленые глаза, которые почему-то сияли ярче изумрудов, окинули его взглядом, сердце Доминика замерло. Казалось, что Марии понравилось то, что она увидела.

Черт, черт, черт.

— Я..., — Мария сделала паузу на мгновение, прежде чем ответить, — здесь, чтобы увидеть Кэт.

Скрестив руки на груди при упоминании сестры, Доминик надеялся, что это послужит ей вежливым сигналом, что, если они пришли за ней, ей следовало бы привести с собой кого-нибудь, кроме того болвана, который стоял у нее за спиной. — И что тебе от нее нужно?

— Ну, я подумала, что ей нужно свадебное платье, — она слегка приподняла бровь, — разве нет?

Ох. Он не знал, что он ожидал от нее услышать, но это было не то.

— Кассиус, сходи за Кэт.

Доминик никогда не поворачивал голову от ее головы, хотя Мария и изучала младшего брата Лучано. Даже ее боковой профиль выглядел чертовски идеально.

Маттиас, должно быть, хотел посмотреть, как на самом деле выглядит платье, потому что он спросил: – Могу я взять ваше пальто?

Мария посмотрела ему в глаза с драгоценной улыбкой на губах: – Тронь меня, и я убью тебя.

Он мог бы рассмеяться, если бы не тот факт, что каждая секунда ее присутствия здесь могла стоить им жизни.

Доминик подошел к ней ближе: – Знает ли Лука, что принцесса покинула свой замок?

— Думаешь, я была бы здесь, если бы он знал?

Дом перевел взгляд с нее на солдата Карузо позади нее. — Конечно, нет, если это тот, кто привел тебя.

Телохранитель оказался глупее, чем думал Доминик, когда тот не сразу уловил оскорбление.

— Надеюсь, бедный сосунок знает, что все, что ты ему пообещала, не будет стоить того, когда Лука с ним покончит, — Дом снова перевел взгляд на нее.

— То, чего он не знает, не причинит ему вреда. Это может быть нашим маленьким секретом.

Доминику пришлось сжать челюсть, чтобы не упасть на пол при звуке ее голоса, понизившегося на октаву. Отважная принцесса даже сделала шаг вперед, пока кончики ее каблуков не оказались в нескольких сантиметрах от него, показывая ему, что она ничуть не боится ни его, ни его фамилии. Черт, Доминик мог бы и обидеться, если бы не хотел, чтобы она его боялась.

Эти двое практически трахали друг друга взглядами, когда в комнату вошла Кэт.

— Что ты здесь делаешь?

Марии потребовалась тяжелая секунда, чтобы отвести от него взгляд. — Я подумала, что тебе может понадобиться свадебное платье, когда ты пойдешь к алтарю.

— У меня есть белое платье, но оно короткое...

— Ни в коем случае, - усмехнулась Мария, — я отведу тебя за покупками прямо сейчас.

— Хорошо, - настороженно согласилась Катарина, очевидно, отчасти из-за страха.

Не успел Доминик опомниться, как слова выскользнули у него изо рта: – Я иду с вами. – Схватив свое пальто, он вынужден был подвести Маттиаса. — Матиас, ты останешься здесь с Кассиусом.

Честно говоря, Доминик не верил, что Мария не убьет его. Она видела его плейбойский фасад насквозь.

Мария старалась быть вежливой: – В этом нет необходимости...

Но Дом остановил ее: – Я не позволю Луке узнать, что я отпустил вас двоих наедине с этим гребаным идиотом. – Он не доверял ему поливать растения, а тем более следить за сестрой и дочерью босса Карузо.

— Извините...

— Ладно, - быстро оборвала Мария своего телохранителя.

Когда все они вышли за дверь, он увидел новенький Cadillac, в котором его бы не застали в живых, рядом со своим черным Mustang, и ему пришлось решать, как далеко он хочет зайти...

— Знаешь что, Тед..., — Доминик попытался вспомнить имя, которое услышал по ту сторону двери до того, как они постучали.

Мария подсказала ему: – Тодд.

— Тодд, - поправил он, пытаясь притвориться, что ему не все равно, как его зовут. — Как насчет того, чтобы ты пошел домой, а мы все можем притвориться, что Мария улизнула сама. Думаю, мы оба знаем, что я не трону ни одного светлого волоска на ее голове, потому что Лука выбьет из меня дерьмо, если узнает. Я уверен, что это будет похоже на то, что он сделает и с тобой, если ты не уедешь.

— Пока, Тодд, — Мария мило помахала ему рукой, явно желая того же, что и Доминик.

Это было все, что нужно, чтобы щенок Марии ушел, поджав хвост.

— Тебе не холодно? - спросила полностью одетая Кэт Марию.

Доминик изо всех сил старался не разразиться смехом. Последние десять минут, проведенные с ней, подтвердили его теорию о моменте, когда ей было всего четырнадцать лет. Он решил сдержать смех внутри, но собирался дать Марии понять, что точно знает, что она собой представляет, если они собираются исполнить этот, так называемый, танец.

— Человек не может чувствовать холод, если его сердце мертво, — Доминик одарил ее знающей улыбкой, прежде чем открыть для нее дверь со стороны пассажира. — Не так ли, принцесса?

Взгляд, которым Мария одарила его, когда решила не отвечать на его комментарий, дал Доминику понять, что он заставил ее задуматься о том, как он так быстро узнал ее маленький секрет, но он не собирался говорить ей об этом прямо сейчас.

Наблюдать за тем, как Мария опускается на его черное кожаное сиденье, было мечтой, о которой он и не подозревал, что она должна осуществиться, пока не увидел свой Mustang, припаркованный рядом с ее Cadillac. Это была еще одна причина, по которой он хотел, чтобы Тедди уехал.

Черт. Если за это он умрет от рук Карузо, то его поездка в ад будет того стоить.

Восемнадцатая глава

Никогда не заключайте сделку, если не уверены в своей победе

Доминик заглушил свой черный "Мустанг". По сравнению с его домом, дом Карузо выглядел как чертов особняк. Идеальный белый дом подходил для короля, так как он был освещен прожекторами, чтобы подчеркнуть, насколько идеальным был его фасад. Это был первый раз, когда он вошел в дом семьи Карузо, и, переехав из своего района города в этот, Доминик поклялся, что среднего класса вообще не существует.

Бросив машину на стоянку, он должен был почувствовать страх или, по крайней мере, нервозность, войдя в логово врага, но это было не так. Ярость, кипевшая в его жилах, перевесила возможную глупость.

Катарина должна была выйти замуж через месяц после того, как ее выбрали, и теперь, когда этот день почти наступил, сожаление и гнев захлестнули его. Решив спасти сестру от участи стать Карузо, Доминик позвонил Луке и попросил о личной встрече.

Он попросил бы присутствия Данте, но Дом чувствовал, что это Лука дергает за все ниточки, а отчаянные времена требуют отчаянных мер. Выйдя из машины и захлопнув дверцу, Доминик понял, что настал тот самый момент - чертовски отчаянный.

Дом подошел прямо к дому семьи Карузо, как на задание, позволяя своей решимости течь через него. Грубо постучав в дверь, он решил, что не сможет покинуть этот дом без отмененной свадьбы его сестры.

Они вынесут меня в мешке для трупов, если захотят, чтобы я ушел...

Дверь открылась, и он не успел закончить свою клятву, так как его сердце заколотилось при виде образа по ту сторону двери.

— Здравствуй, принцесса, — Доминик не боялся, что его глаза блуждали по совсем другому наряду, чем когда она неожиданно появилась в его доме. — Я думал, что даже дома ты носишь каблуки и меха. Видимо, нет.

Боже, ему понравилось то, что она надела в прошлый раз, но это было нечто совсем другое. Подходящий комплект из розового бархата состоял из маленькой майки, которая демонстрировала ее среднюю часть тела, и обтягивающих шорт, которые были размером с нижнее белье некоторых женщин. Он почти готов был рискнуть всем прямо здесь.

Он не стеснялся своих лесных глаз, рассматривающих ее тело, хотя это была опасная игра - так смотреть на дочь босса Карузо, тем более в его доме. Тем не менее, семья отняла у него почти все, и терять было нечего, поэтому те мысли о Марии, когда он думал о ней после вчерашней встречи, и многие другие мысли, когда он планировал думать о ней сегодня вечером, вернули ему то немногое уважение, в котором он нуждался.

— Мне не нравится, когда меня так называют, Доминик, - резко сказала ему Мария.

То, как она ответила, определенно стало для него шоком - ее зеленые глаза каждый раз загорались.

Возможно, Марии не нравилось, когда другие люди называли ее принцессой, но, судя по ее миловидному личику, ей втайне нравилось, когда это делал Доминик.

— Что ж, очень жаль, - сказал он ей с лукавой улыбкой.

— Могу я тебе помочь? — Скрестив руки, Мария неосознанно приподняла свои пышные груди. Доминик уже собирался попросить ее показать дорогу в спальню.

Шагнув в дверной проем, он приблизил свое тело на дюйм к ее телу, отплачивая ей за то, что она пришла в его дом без приглашения. Дом не мог не заметить, что Мария не такая высокая, какой была в прошлый раз, поскольку она босиком, а не на шпильках. У него было больше преимущества в росте, и ему это чертовски нравилось.

— Конечно.

Он грубо протиснулся мимо нее, чтобы добраться до настоящей и единственной важной причины его приезда сюда - его сестры. — Ты можешь проводить меня к Луке, — теперь его тон был серьезным, а мысли вернулись на круги своя.

Мария изучала его изменившееся поведение, прежде чем наконец произнести:

– Лука ждет тебя...

— Отведи меня к нему, — он был немного груб, когда говорил это, но он не мог больше тратить время на разговоры с Марией. Власть, которую она имела над ним, могла заставить его забыть обо всем.

Благодарный за то, что она, казалось, молча понимала его настоятельную необходимость, Мария показала ему дорогу.

Огромная лестница из кованого железа в фойе была лишь началом богатства семьи. Идя по коридору, ведущему к двери, Доминик почувствовал запах дыма, и еще до того, как Мария открыла перед ним дверь, он понял, что та, которую он хотел, находится по другую сторону.

Увидев, что младший босс Карузо терпеливо ждет за своим столом, глядя на горящее пламя зажигалки, Дом даже не заметил, как Мария ушла, закрыв за собой дверь.

Не дожидаясь, пока его попросят сесть, он занял место в кресле по другую сторону стола.

— Как ты узнал? - спросил Доминик, пытаясь сдержать свой гнев.

— Что узнал? — холодно спросил Лука, закрывая зажигалку Zippo.

На этот раз Дом не выдержал, его голос прозвучал гортанно: – О Катарине.

— У меня есть свои способы...

— Нет, — он остановил свой дерьмовый ответ, расстроившись, что Луку больше интересовало открывание и закрывание Zippo, чем их встреча. Дом надеялся, что это привлечет его гребаное внимание: – Я хочу гребаную правду.

Лука снова закрыл зажигалку, позволив ей упасть на стол, затем, наконец, посмотрел на Доминика: – Т–ы уверен в этом?

— Да..., — теперь он боялся ответа.

Улыбаясь, Лука произнес, похоже что не испытывая ни малейших угрызений совести: – Кассиус.

Дом нахмурил брови в замешательстве... пока его не осенило. – Люк... - прошептал он имя друга Кассиуса. Тот говорил о Люке еще до того, как Дом столкнулся с Лукой на заправке на своей стороне города. Именно поэтому Лука был там. — Все эти годы?

Лука медленно кивнул.

Дом сначала подумал, что друг Кассиуса был воображаемым, но потом решил, что это просто обычный школьник... Но никак не чёртов Лука Карузо.