Доминик

— Ну, если ты пропустил это, я даю тебе разрешение.

— Я знаю. – Он наклонил пальцем ее голову в другую сторону, но на этот раз, погрузившись в нуждающуюся плоть, он не стал уделять ей столько же внимания, сколько другой стороне. Медленно облизывая ту часть ее шеи, перед которой он не смог устоять, он затем втянул влажную плоть между губами. — Но теперь я хочу услышать, как ты просишь.

Нико…

Доминик повторил то же движение, теперь уже выше по шее, заставив ледяную принцессу задрожать и превратиться в лужицу в его объятиях.

— Пожалуйста! — закричала она.

Прижавшись губами к ее шее, которая теперь блестела, он улыбнулся.

— Пожалуйста, что?

— Пожалуйста, поцелуй меня, — умоляла она, проводя языком по своим жаждущим губам, чтобы успокоить их. — Пожалуйста.

Доминик вдруг схватил ее за затылок, защищая голову, когда прижимал их к прочному стеклу окна.

У нее перехватило дыхание не от самого удара о стекло, так как для того, чтобы разбить его, нужно было очень многое. Дело было в Доминике. То, как он хотел ее, уже говорило о том, что он не собирается быть нежным. Именно поэтому она не успела толком отдышаться, как его губы сомкнулись на ее губах.

Это был не нежный первый поцелуй двух влюбленных, а жестокий поцелуй, который закончился тем, что другой забрал твою душу.

Неудивительно, что Доминик не стал бы целовать ее без разрешения. Было ясно, что он считает, что они созданы друг для друга, и как будто предвидел, что это произойдет. Мария, однако, очень жалела, что он не начал с этого. Это избавило бы ее от многих проблем.

Она погрузила язык в его горячий рот, и огонь в ее животе разгорелся еще сильнее, когда он с силой втянул его в себя, запечатлевая навечно, если ему будет так угодно.

Мария провела руками по его груди. Не обращая внимания на то, что они только впервые поцеловались, она быстро сорвала с него пиджак и бросила его на пол. Доминик поцеловал ее глубже, его язык погрузился в ее рот.

В ответ на это, потому что она, конечно же, была милой, Мария подражала ему, засасывая его толстый язык в рот. Она не была так нежна с зубами, как он.

В тот момент они оба явно решили, что надо трахаться. Они будут трахаться в одежде, а потом без нее. Оба находились в крайней нужде, не в силах больше ждать, чтобы потушить огонь, который начал сжигать их единые души.

Мария потянулась руками к его джинсам, расстегивая их. Через секунду она увидела сцену из своего сна: ее голодные глаза с нетерпением ждали, когда он высунет свой член.

Вдруг она закрыла глаза, когда мозолистый средний палец проскользнул между ее складок.

Он ничего не нашел под шелковистым атласным комплектом, который был на ней, и обнаружил, что она более чем мокрая от желания.

Мария открыла глаза, когда его палец покинул ее.

Она подумала, что Доминик уже достиг пика сексуальности, но тут увидела, как он сунул средний палец в рот и в одну секунду с наслаждением высосал ее соки.

— Расскажи мне, принцесса, — слизывая с себя последние капли, сексуальная манера Доминика наводила ужас на слабых, — как прошел твой сон?

Одно можно было сказать наверняка...

Взяв его руку, она поднесла его средний палец к губам, а затем засосала его длинный палец в горло с плотным уплотнением, которое она создала, когда медленно вытащила его изо рта.

...Мария наконец-то встретила свою пару.

Сначала Дом был шокирован, наблюдая за ее действиями, но затем желание разгорелось в его карих глазах ярче, до жгучей точки, когда его влажный палец коснулся холодного воздуха. Снова захватив ее губы своими, она хотела, чтобы он увидел, насколько готова к нему эта принцесса, когда он неожиданно глубоко погрузил два пальца в ее киску.

Вырвавшийся изо рта Марии звук был чем-то средним между криком и пронзительным, все ее тело напряглось.

Доминик тут же выдернул пальцы, отступив от нее на шаг.

— Прости, я не хотел…

— Все в порядке. — Тело и голос Марии взывали к нему, чтобы он вернулся к ней. — Ты не сделал мне больно.

Это была очевидная ложь, в которую Дом не поверил, услышав и почувствовав ее реакцию.

Странный взгляд и странное чувство охватили его.

— Мария, ты никогда...

— Бывало, — снова солгала Мария. Она сократила небольшое расстояние между ними, приподнялась на цыпочки и поцеловала его, обхватив руками за шею. Она пыталась вернуть их на прежнее место. Она возлагала большие надежды на вторую часть своей «Любви в голове».

Схватив ее за руки, он убрал ее руки со своей шеи.

— Ты лжешь.

— Нет, я не...

— Прекрати, Мария, — потребовал он. Затем на его лице отразилось смятение. — Я думал, вы с Кейном… — Дом не смог закончить фразу.

— Нет. — Мария неловко скрестила руки. Она не хотела напоминать о человеке, который раньше сделал их треугольником, но теперь она не могла не сравнивать их, видя различия между ними, особенно в поцелуях.

Кейн целовался нежно, а Доминик - нет. Ее собственное тело по-разному реагировало на этих двух мужчин. Огонь, который зажег в ней Кейн Эванс, можно было погасить, а огонь Доминика Лучано - нет. Но она не хотела вспоминать о своем погибшем бывшем любовнике, и уж точно не в такой момент.

— Ты предположил.

— Мария, мне плевать, что ты делала с ним или с кем-то еще, если уж на то пошло. Я не это хочу сказать, — честно признался ей Доминик. Смягчившись, он осторожно разжал ее скрещенные руки, взял ее ладони в свои и погладил большим пальцем тыльную сторону ее ладони. — Я просто не знал, что ты никогда не была с кем-то... Я просто не понимаю, зачем тебе врать о чем-то подобном.

По правде говоря, Мария не знала, что это будет так очевидно и так больно. Она ожидала, что сначала будет неловко, но то, как Доминик погрузился в нее, заставило ее вскрикнуть от шока, прежде чем она смогла сдержать боль. К сожалению, то, что она была ледяной принцессой, заставляло ее леденеть не только в одном смысле. Только с появлением Кейна она начала оттаивать, а теперь Доминик испепелил ее.

Она могла сказать, что он тут же пожалел об этом и почувствовал себя ответственным за то, что причинил ей боль, не проверив, что она может выдержать, но Мария не винила его. Им обоим срочно хотелось одного и того же, и она вовсе не собиралась осыпать его член нежными поцелуями бабочек.

— Я солгала только потому, что не хотела, чтобы ты останавливался, —Мария искала его губы и целовала их, желая вернуться к тому, что они делали, ее тело все еще очень нуждалось в этом, — потому что я не хотела, чтобы ты останавливался.

Доминик несколько мгновений крепко целовал ее драгоценные губы, затем заставил себя отстраниться.

— Принцесса, ты должна остановиться.

— Нет, не хочу. — Она улыбнулась, снова взяв его губы в свои. Она успела провести языком по его горлу, когда он отстранился... снова.

— Зачем ты это делаешь? — с досадой спросила она, понимая, что их игры в дразнилки давно закончились, а если и не закончились, то это было уже слишком жестоко. — Почему, черт возьми, то, что я девственница, что-то меняет?

Доминик пристально посмотрел в ее драгоценные глаза.

— Это меняет все.

– Нет, не меняет. — Она отступила от него.

Видя, что она расстроена, он позволил ей увидеть свое собственное разочарование.

— Не думай, что я не хочу этого. Потому что, поверь мне, принцесса, я хочу.

— Тогда в чем проблема? Ведь еще пять секунд назад я была совершенно не против потрахаться.

— Я видела, как мой отец принижал, избивал и даже убивал женщин, которые вынашивали его нерожденных детей. Он ненавидел женщин, потому что принимал их доброту за слабость. — Доминик гордо посмотрел на нее и рассмеялся. — Он бы возненавидел тебя.

Мария стояла ошеломленная, продолжая слушать.

— Он не хотел дочерей, и единственная причина, по которой Кэт сегодня здесь, заключается в том, что он потерял бы лучшего солдата, который у него был, если бы не позволил мне заботиться о ней. Я делал все, что мог, чтобы защитить ее и заботиться о ней, как и все мои братья. Но знаешь ли ты, почему я ни разу даже не притворился, что у меня могут быть отношения с Бристоль или с любой другой женщиной?

Мария не ответила, и только молчание дало ему время рассказать ей.

— Я бы предпочел остаться в одиночестве до последнего вздоха, никогда не любя, чем принуждать кого-то к той жизни, которую мне пришлось вести. Это не та жизнь, которую я выбрал бы, Мария, но это путь, который мне был дан, и я начал идти по нему, чтобы исправить ошибки моего отца. — Ореховые глаза Доминика внезапно заблестели, показав человека, который не просто так стал боссом Лучано. — Но теперь я хожу по нему, потому что у меня это хорошо получается. Я стал зависим от этого. Опасность, власть... — Его призрачный голос на мгновение прервался, показывая, насколько он зависим от этого. — Все это.

— Вот почему я поклялся себе, что никогда не буду подвергать кого-то такой жизни, потому что ты была права, когда сказала, что я хуже своего отца. Люцифер делал то, что делал, потому что родился больным. Я верил, что делал то, что делал, потому что от этого зависела моя жизнь и жизнь моей семьи. Теперь, когда его нет, я уже не так уверен в этом. Я не могу уйти из этой жизни и никогда не уйду. Но я никогда не прощу себе, если это причинит боль женщине, которую я люблю.

Мария смотрела, как его татуированная рука тянется к ней. Позволив ему взять ее руку, она изучала его грубые пальцы, покрытые чернилами, переплетая их со своими тонкими, ухоженными пальцами.

— Потом я встретил тебя... и я не думаю, что то, что ты будешь со мной, сильно изменит твою жизнь, Мария Карузо. — Доминик смотрел на их сцепленные пальцы, замечая, насколько противоположными они выглядят не только внешне, но и по крови. — Но моя жизнь изменится.

— Итак... — Мария медленно перевела взгляд с того места, где они были связаны, вверх по его телу, пока не добралась до его глаз. — Почему именно сейчас ты не трахаешь меня?

Доминик сначала улыбнулся, но эта улыбка быстро исчезла, показав, насколько он серьезен.

— Потому что я люблю тебя, принцесса... — взяв ее руку, он поднес ее к губам, слегка поцеловав гладкую плоть. — И я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Я…

Мария осеклась, никогда в жизни не думая, что услышит эти слова. Ей даже показалось, что она ослышалась, что Доминик не может быть сер...

— Ты ведь это серьезно, не так ли?

— Да.

Марии стало стыдно за то, что она так поступила...

— Доминик, я не могу выйти за тебя замуж. — Убирая свою руку от его руки, она должна была прояснить ситуацию. — Это хорошо, если ты веришь в брак, но я не верю. Я не просто так примеряла эти свадебные платья, потому что никогда не думала, что захочу провести с кем-то остаток жизни, и даже если бы захотела, то никогда бы этого не сделала. Для меня стоять в церкви и свободно отдавать себя мужчине - это не то, что я называю романтикой. Я думала, что ты, как никто другой, поймешь меня.

— Я не хочу жениться по тем же причинам, по которым моя сестра вышла за Драго. — Доминик быстро понял, что она имела в виду под последним замечанием. — То, почему я хочу жениться, не имеет никакого отношения к нашим фамилиям, а имеет отношение к тому, что я чувствую к тебе.

— Опять же, — разум и тело Марии еще больше запутались, — какое отношение это имеет к тому, что мы занимаемся сексом?

— Потому что я могу попасть в ад, принцесса, но я никогда не сделаю ничего, чтобы забрать тебя с собой.

— Я не только не уверена, что верю в рай и ад, но и не верю, что секс до брака делает тебя недостойным попасть туда, даже если это реально. Это разозлило Марию. Девственность - это понятие, созданное мужчинами и не имеющее к ним никакого отношения, а если и имеющее, то разве не ирония в том, что женское тело подает явный знак, а мужское - нет? Если рай и ад существовали, то Мария считала, что Бог, к сожалению, был мужчиной только по этой причине.

— Да ладно, я не это имел в виду. — Доминик пытался понять, к чему он клонит. — Ты можешь не верить в рай и ад, Мария, но я верю. Я бы никогда не позволил себе прикоснуться к тебе, если бы думал, что ты девственница. Я и так не думаю, что заслуживаю тебя за то, что сделал в своей жизни, и я не позволю себе, чтобы мои преступления запятнали тебя.

— Запятнать меня? — прошептала она. Доминик был уверенным в себе человеком, но она видела, что он не слишком высоко ценит некоторые свои качества. Все это начинало обретать смысл. — Доминик, я не... — Она подыскивала подходящее слово, но получилось просто: — Хорошо. Мария заставила его властный взгляд, но сдержала демонов, обратить их на себя.

— Ты ведь знаешь это, правда?

Он поднял руку и провел костяшками пальцев по ее высокой щеке.

— Это так, Мария.

— Нет. — заверила она его. — В твоих поступках нет ничего такого, что могло бы меня шокировать, а тем более обеспокоить. Ты можешь думать, что мое тело чисто, но это не так. Я не только стояла в стороне и наблюдала за тем, как происходят ужасные вещи, но и совершала их.

— Принцесса, я не отдам тебе свои грехи.

— Хорошо. — Мария сделала знойный шаг вперед, чтобы накрыть его губы своими. Ее теплое дыхание обещало поцелуй, который своими словами заставит их упасть на колени. — Тогда давай сделаем это вместе.

— Это не единственная причина, ты знаешь… — Доминик легонько провел рукой по ее обнаженному бедру, по талии, по груди, пока наконец не добрался до шеи. Нежно положив руку на ее горло, он сказал: — Если я не женюсь на тебе, прежде чем трахну, то ты никогда не выйдешь замуж.

Извините...

Когда она хотела отодвинуться, он слегка сжал ее шею, удерживая на месте.

— Сейчас ты хочешь меня по одной и только одной причине - я могу дать тебе то, чего ты никогда не получала раньше, принцесса, и поверь мне, я тоже этого хочу, но я также хочу быть с тобой навсегда.

— Так ты шантажируешь меня, чтобы я вышла за тебя замуж? — спросила она, приподняв бровь, желая возненавидеть стоящего перед ней мужчину, всем своим существом крича от боли за него.

— Хм... — с любопытством пробормотал он. — Ты бы осудила женщину за то, что она хочет дождаться брака?

— Нет. — Она с любопытством посмотрела на него в ответ с улыбкой, уже зная ответ. — Но ты девственник, Доминик Лучано?

Дом посмотрел на нее свирепо, давая ей понять, что он не ангел.

— Нет.

— Тогда все в порядке. — Мария попыталась вернуться к поцелуям, но он остановил ее. Все еще испытывая сексуальное разочарование от мужчины, который поставил ее в такое положение и который был совершенно не против этого, пока не узнал, что к ней никогда не прикасались подобным образом, она произнесла что-то среднее между отчаянием, мольбой и гневом:

— Мне плевать на мою девственность, Доминик.

Подняв с пола пиджак, Доминик начал уходить.

— Может быть, тебе и дв, Мария, но мне нет.

Тридцать пятая глава

Твой выбор, Мария

— Нужна помощь?

— Я сама...

Мария замолчала, когда несколько пакетов, которые она держала в руках, выскользнули из ее рук в руки татуированного, несмотря на ее отказ.

— Спасибо, Ангел.

Когда они вошли в лифт, он ввел код, чтобы поднять их на уровень пентхауса.

— Без проблем.

Прошло несколько дней с тех пор, как они с Домиником виделись в последний раз... и Мария отчаянно нуждалась в том, чтобы снять стресс. Поход в торговый центр был терапевтическим средством, и ей очень нужно было побыть одной, чтобы подумать, но и не думать.

Лео поехал к их брату, Неро, и Элль, желая провести время с ним и дать ей передышку, что она оценила.

Покупки не решили ее проблем, но они определенно отключили их на несколько часов. К тому же, это был совершенно новый опыт - впервые ходить по магазинам в одиночку.

Молчаливым был не только подъем на лифте, но и прогулка до ее пентхауса. Это качество брата Лучано нравилось ей больше всего: Ангел говорил только то, что требовалось сказать.

Открыв дверь с помощью телефона, Мария и Ангел вошли в квартиру. Она поставила свои сумки у подножия лестницы, не желая больше причинять ему неудобства.

— Ты можешь поставить их здесь, а я подниму их позже.

Ангел кивнул, поставив их рядом с сумками, которые она несла наверх.

— Спасибо, — снова сказала она ему.

— Не за что.

Наблюдая за тем, как он поворачивается, чтобы уйти, она смотрела ему в спину, размышляя, и когда он подошел к двери, голос принял решение за нее.

— Ангел?

— Да? — ответил он, обернувшись.

— Как ты думаешь, мы могли бы поговорить несколько минут...? — Мария впервые покрутила пальцами. Судя по выражению лица Ангела, он заметил ее странное движение. — Это касается Доминика.

Он на мгновение замешкался, затем вернулся к ней.

— Хорошо.

Честно говоря, Мария не знала, с чего начать и о чем вообще спрашивать.

— Я не уверена, что ты знаешь что-нибудь обо мне и...

— Я в курсе, — сказал ей Ангел. — У Кассиуса действительно иногда бывает большой рот.

— Я в курсе, — выдохнула она, но, к счастью, успела перейти к той части, где она не знала, как объяснить свои отношения с Домиником, к еще более неловкой части...

— Что бы ты ни хотела сказать, Мария, говори. Между нами нет секретов.

— Доминик попросил меня выйти за него замуж, — пролепетала она странные слова, которые ей все еще было трудно осознать. — И, хотя я понимаю его чувства ко мне, причина не только в этом. — Мария попыталась вежливо и без лишних слов перейти к теме, ведь она разговаривала с братом Доминика. — Он упомянул о поведении Люцифера по отношению к женщинам, но мне кажется, что он хочет жениться на мне... чтобы спасти мою душу? Он не будет ничего со мной делать, пока мы не...

Ангел сразу же все понял.

— Мой брат рассказывал тебе что-нибудь еще о нашем детстве?

Она попыталась вспомнить, но вспомнила только:

– Только то, что он помогал заботиться о вас всех.

Засунув руки в карманы, Ангел перевел взгляд с нее на пол.

— Люцифер не был добрым человеком. Ни к кому, и особенно к своим детям. Что бы вы ни слышали о Люцифере, он сделал это и даже больше. В то время как у других была лишь одна неудачная встреча с дьяволом, нам приходилось жить с ним каждый день, не имея выхода. Доминик старше меня на пять лет... — Глаза Ангела больше не смотрели в пол. Задержав на ней взгляд своих серых глаз, он показал ей, что все ее воображение недостаточно для того, что они пережили.

Мария ни разу не видела Ангела в гневе, но она видела, как он сдерживает ярость.

— Пять. Лет. — Он произнес эти суровые слова с болью. — Доминику пришлось жить на этой земле с нашим отцом в одиночестве, и я никогда не узнаю, как он это пережил. — Гордость, светившаяся в его глазах, свидетельствовала о том, что он не только любит своего старшего брата, но и уважает его. — Никто из нас не выжил бы без него, но он бы прекрасно прожил без нас... если не лучше.

Она стояла, не шевелясь, и цеплялась за каждое слово брата Лучано, зная, что сейчас произойдет что-то еще более страшное.

— Доминик совсем не похож на нас с Матиасом, когда дело касается женщин. В основном потому, что он уже достаточно взрослый, чтобы видеть и понимать поведение нашего отца по отношению к женщинам в его худшие времена, когда он старался родить как можно больше сыновей.

Благодаря Люциферу мы все считаем себя в чем-то недостойными". Доминик, в частности, долгое время считал, что раз Люцифер ужасно относится к женщинам, то где-то в глубине души так будет и с ним. Он боялся даже прикоснуться к женщине.

— Люцифер делал многое, чтобы удержать власть и контроль над нами любым способом. Он считал, что мы принадлежим ему, что он может делать с нами все, что ему заблагорассудится, если сочтет, что это послужит его цели в овладении разумом, телом... и душой. Один из самых жестоких актов он совершил по отношению к Дому, когда ему было двадцать лет.

Мария вздохнула с содроганием.

Сильный голос Ангела угрюмо упал.

— Некоторые люди не могут выбирать, как и когда им лишиться девственности... и Доминик был одной из этих несчастных душ.

Ей хотелось впиться длинными ногтями в грудь, чтобы вырвать свое мертвое сердце и проделать в нем дыру, которую никогда не заполнить для мужчины, к которому она начала испытывать настоящие чувства, как бы она ни отрицала это.

— Это история Доминика, которую он расскажет, когда будет готов, но если он беспокоится о твоей душе или о чем-либо еще, то это потому, что у него не было выбора, и Доминик никогда бы не позволил себе прикоснуться к женщине, если бы думал, что может причинить ей вред или испортить ее каким-либо образом, — он использовал слово, которое использовал сам Дом, — как это было сделано с ним.

Мария торжественно кивнула, во рту у нее пересохло, чтобы говорить.

— Если ты хочешь быть с Домиником, то это твой выбор, Мария, но ты должна понимать, что он сделает все, чтобы защитить тех, кого он любит, что бы это ни было.

Наконец, Мария нашла слова.

— Спасибо, Ангел.

Кивнув, Ангел направился к двери, но напоследок хотел сказать еще кое-что.

— Дом не просто заботился о нас. Он был братом, отцом, другом и нашим спасителем.

* * *

Постучав в дверь, сонный Матиас через несколько минут наконец-то открыл ее.

— Ты ведь знаешь, как снять трубку и позвонить?

— Но что это будет за развлечение? — Она улыбнулась и вошла прямо мимо него, не дожидаясь его разрешения войти.

Матиас стал быстро раздражаться.

— Тебе не надоело ездить на такси?

— А ты вообще не устал? — ответила она, скрестив руки, прежде чем ответить: — И нет. — Это, конечно, лучше, чем когда кто-то следит за каждым моим шагом.

— Ну, если бы ты позвонила Дому, он бы действительно приехал к тебе, но поскольку ты этого не делаешь... — Матиас окинул ее всезнающим взглядом, читая ее так, как она обидно описала его в прошлый раз. — Я думаю, это потому, что тебе втайне нравится здесь, в Блу Парке. Так от чего именно ты бежишь? Неужели жизнь в замке - это не то, чем она может похвастаться?

Глаза Марии превратились в прорези.

— Так Доминик здесь или нет? — По правде говоря, у нее не нашлось умного комментария, потому что в основном все, что он сказал, было правдой.

Он не мог не улыбнуться, потому что понял ее.

— Нет.

— Хорошо, тогда я подожду. — Она дала понять назойливому близнецу, что никуда не собирается уходить, и улыбка тут же исчезла с его лица. — Где Кассиус?

— Я уверен, что он в комнате Дома. — сказал ей Матиас, направляясь обратно в свою комнату. — Пусть твой парень уже сделает тебе ключ.

Она закатила глаза.

— Он не мой…

— А, Мария, — прервав ее ложь, Матиас бросил на нее злобный взгляд, — научись, блядь, водить машину.

По крайней мере, он не был тупым, потому что, как только она сделала шаг, Матиас быстро закрыл дверь своей спальни, прежде чем она услышала, как щелкнул замок с другой стороны.

Мария хотела обозвать его всеми возможными словами, но не стала этого делать, проходя мимо двери его спальни. Вместо этого она улыбнулась.

Поднимаясь по ступенькам, Мария не могла понять, почему Кассиус оказался в комнате Дома, и еще больше запуталась, когда, открыв дверь спальни, обнаружила, что его там нет. Собираясь выйти обратно, чтобы найти его, она заметила, что окно странной формы было открыто.

Подойдя к нему, она увидела спину младшего, сидящего на небольшой плоской части крыши, которая выходила прямо из-под оконного уплотнителя.

— Кассиус?

Повернувшись, он увидел Марию.

— Что ты делаешь?

— Выхожу, чтобы присоединиться к тебе.

— Будь осторожно, — пожаловался Кассиус, взяв ее за руку, чтобы она не споткнулась. — Ты должна была снять эти вещи, прежде чем прийти сюда.

— В последний раз, когда я это делала, ты подарил собаке игрушку для жевания за тысячу долларов, — напомнила Мария, усаживаясь рядом с ним на крышу.

Кас улыбнулся.

— Ах, да.

Увидев маленькую ямочку на приподнятой щеке, Мария открыла рот.

— У тебя тоже есть ямочки?

— Не напоминай мне об этом, — проворчал он, когда его улыбка быстро сошла на нет.

— Что ты имеешь в виду? Они восхитительны, — сказала Мария в восхищении. Дому они шли, но на Кассиусе они были самыми милыми в мире. В них дьявольский мальчик наконец-то выглядел на свой возраст. Они не соответствовали его характеру, но именно это и делало их такими очаровательными.

— Такие очаровательные, что Кэт всегда щипала меня за щеки, чтобы посмотреть на них. — Он потер свою маленькую щеку, избавляясь от призрачной боли.

— Ну, насколько я могу судить, они не такие глубокие, как у Доминика. — Мария засмеялась. — Я уверена, что она просто хотела хорошенько рассмотреть.

Кассиус покачал головой.

— Мои не такие глубокие, как у Дома, потому что он все время улыбается.

— А, понятно. — Мария поняла, что он имеет в виду, что его ямочки не такие глубокие, как у Дома, потому что он редко улыбается. — Кэт просто пыталась их разглядеть.

Он в последний раз погладил щеку для убедительности. — Ага.

— Итак, это твое обычное место? — спросила Мария, глядя на землю, окружавшую дом. Это был приличный участок, но выглядел он уныло и печально. Травы почти не было. — Потому что, если это так, то вид из окна просто отстойный.

— Не знаю... Мне всегда здесь нравилось. — Кассиус пожал плечами, глядя на небо, где начинался закат.

— Ночью здесь довольно красиво.

— Да, возможно. — Это сильно отличалось от привычного ей ночного пейзажа.

— А комната Доминика тебя не пугает?

— Нет... она принадлежала моему отцу, а потом Доминику.

Что ж, неудивительно, что она ее пугала.

— Вы с отцом ладили? — мягко спросила Мария, пытаясь нащупать ответ.

Кас ответил простым пожатием плеч.

Видя, что этот Лучано не хочет отвечать, Мария еще больше заинтересовалась отношениями между отцом и сыном. Мария знала, как другие братья и сестры Лучано относятся к своему отцу, но младший из них - нет. Однако она не хотела вытягивать это из него силой, как Ангел говорил о Доминик…

Кассиус расскажет свою историю, когда будет готов.

— Прости? — Зеленые глаза Марии что-то уловили. Наклонившись, она подняла его из водосточной трубы.

— Что это? — Конечно, она знала, что это такое, но это был риторический вопрос.

Его глаза расширились.

— Э-э... Ты же не собираешься рассказать Дому?

Мария строго посмотрела на него.

— Это зависит от того, собираешься ли продолжать это делать?

Кассиус, не моргнув глазом, ответил:

— Нет.

Она не сомневалась, что Лучано может легко солгать. Закатив глаза, она отругала его:

— Курение убивает, понимаешь? И ты мог бы хотя бы попытаться скрыть это. Каким же надо быть тупым, чтобы сделать это прямо под окном своего брата, даже не попытавшись спрятать улики? — Взяв окурок, она сунула его в карман, чтобы он потом выбросил: — И не мусори, это тоже нехорошо.

— Спасибо. — Он благодарно посмотрел на нее, чтобы она не сказала ему об этом. — Обещаю, я не часто это делаю.

— А вот с чего все начинается, — продолжила она свою материнскую тираду. — Мой брат курит, и это была всего лишь сигарета каждый... — Внезапно Мария остановилась и уставилась на Кассиуса пристальным взглядом. Все вдруг стало ясно. — Ты ведь общаешься с Лукой, не так ли?

— Да. — Он не стал отрицать, но Мария не заметила, как слегка дрогнула его челюсть.

— Вот откуда ты знаешь, что я родила по городу, когда был маленькой девочкой. — Мария продолжала странно смотреть на него. — И давно ты с ним общаешься?

— Очень давно… — Его голос превратился из пустоты в малейшую каплю гнева. — Я думал, что он мой друг.

— Что случилось?

Кассиус глубокомысленно нахмурил брови, глядя на падающее солнце.

— Я не знал, кто он такой, а он использовал информацию, которую я ему дал, против нас.

— Катарина, — прошептала Мария, и последняя деталь встала на место.

Ему даже не пришлось кивать головой.

— Он предал меня.

— Он тоже меня предал, — сказала она ему, видя, как ему больно. Это было все равно, что смотреть в зеркало.

— Предал? — спросил Кассиус, оглядываясь на нее.

— Да.

— Ты собираешься его простить? — спросил он.

— Я не знаю, — честно ответила она, глядя на него со стороны заката. — А ты?

Кассиус уверенно покачал головой, но Мария видела, что сначала ему нужно было подумать об этом.

— Но ты должна, — наконец признал он. — Он твой брат, и ты ему не безразлична.

— Правда? — Мария улыбнулась. — Что еще он тебе рассказал обо мне?

— Ну, он сказал мне, что тебя зовут Миа, — надулся он, но тут же сбавил гнев и слегка скривил губы. — А еще он сказал, что ты злая, тратишь слишком много денег, но при этом ты очень классная.

Мария не могла удержаться от смеха.

— Ну, это ужасно точно.

— Я тоже так думаю, — согласился Кассиус, улыбнувшись еще раз, и на его губах появилась маленькая ямочка.

Уф. Как бы эта семья ни заставляла ее вырывать волосы, чем больше она сюда приезжала, тем сильнее чувствовала привязанность.

Мария всегда думала, что ей просто хочется побыть одной, но теперь она наконец-то побыла одна, и, когда с ней жил только Лео, оказалось, что она скучает по братьям и по тому, как они постоянно наседают друг на друга, хотя раньше это раздражало ее до безумия.

— Ты собираешься выйти замуж за Дома? — прямо спросил ее Кассиус.

Мария задумалась на несколько шокирующих мгновений, пока наконец не сообразила, что ответить.

— Я…

Скрип окна позади них заставил Марию и Кассиуса повернуть головы.

— Мария?

Увидев растерянного Доминика, она слегка растаяла при виде его красивого лица. До этого момента Мария и не подозревала, как сильно она скучала по нему последние несколько дней.

— Ну, до встречи. — Кассиус слегка приподнял брови и встал, чтобы вернуться через окно и оставить их наедине.

Посмотрев на протянутую им руку, она схватила ее, стоя на шаткой земле, и осторожно подошла к окну.

Крепко обхватив ее за талию, он одним легким движением опустил ее вниз, пока ее туфли на шпильках снова не достигли безопасной земли.

Мария беспомощно смотрела на него. Когда он отпустил ее талию, она увидела, что время, проведенное в разлуке с Домиником, повлияло и на него. Он выглядел грустным, когда уходил от нее, а теперь казался еще более грустным.

Доминик избегал ее взгляда, присев на край кровати. Он выглядел усталым, потирая глаза.

Мария сделала шаг к нему и увидела, что он почти не спит, отчего яма в ее груди стала еще глубже. Мария протянула руку и провела пальцами по его волосам.

От ее прикосновения Дом внезапно открыл глаза и удивился еще больше, когда обнаружил, что ее руки обхватили его шею.

— Прости меня, — прошептала она ему на ухо, обнимая его.

Обхватив ее за талию, он усадил ее к себе на ногу.

— За что, принцесса?

— За то, что не понимала, не слушала, осуждала тебя, не пришла к тебе раньше... — Она остановилась, не желая выглядеть еще хуже.

— Все в порядке, — пробормотал он, проводя большим пальцем по ее обнаженному бедру.

Когда она уткнулась лицом ему в шею, Доминик почувствовал, что что-то не так.

— Мария, что случилось?

Ей хотелось еще немного побыть рядом с ним, но она не была уверена, что сможет смотреть ему в глаза. Ей нравилось, что вблизи его кожа пахнет еще более огненно, и было больно смотреть Домику в глаза, когда он был грустен или, что еще хуже, с разбитым сердцем.

— Я говорила с Ангелом, — проговорила она ему в лицо, ненавидя, что ей приходится говорить это ему, ненавидя, что это случилось с ним. — Он не сказал мне, что именно произошло, но он сказал мне, что ты не мог выбрать свой первый раз.

Доминик продолжал водить большим пальцем по ее бедру.

— Ох.

— Ты расстроился, что он мне рассказал?

— Нет, — ласково заверил он ее, — я не расстроен. В конце концов, я бы тебе рассказал.

Мария сжала его еще крепче, так как ее горло сжалось.

— Мне так жаль, что это случилось с тобой.

— Все в порядке. Это случилось очень давно. — Он поцеловал ее в плечо. — Нет причин расстраиваться, принцесса. Я больше не такой.

— Ну, ты добрее меня. Я никогда не переживу этого.

Дом усмехнулся шутке своей черноокой принцессы, понимая, что это правда.

— Мария.

Она подняла голову с его шеи, зная, что он хочет видеть ее глаза.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, что единственная причина, по которой я хочу защитить твою девственность, заключается в том, что я не смог защитить свою.

— Я знаю, — сказала она ему и снова уткнулась лицом в его шею, наслаждаясь его теплом. — Но то, что ты лишил меня девственности, с дурацкой бумажкой или без нее, не является защитой, потому что это то, чего я хочу. Я выбираю.

— Я понимаю, и я рад, что ты доверяешь мне это, но… —Доминик улыбнулся, — тебе все равно придется подождать до нашей свадьбы.

Мария снова высунула лицо.

— Уверен в себе, не так ли?

— Да. — Доминик показал ей свои ямочки, которые она так любила. — Я заставлю тебя выйти за меня замуж, Мария Карузо, даже если это будет последнее, что я сделаю.

— Что ж, — она приблизила свои губы к его губам, — тебе придется долго ждать.

— Это прекрасно.

— Ты готов ждать меня так долго? — Она дразняще приблизила свои губы к его губам, не дав им соприкоснуться.

— Я терпеливый человек, — поддразнил он в ответ, не проявляя никаких признаков милосердия. — Это ты сломаешься, принцесса.

Мария позволила их губам соприкоснуться лишь на секунду, после чего отстранилась.

— Никогда.

Доминик рассмеялся, и когда она снова уткнулась лицом в его шею, он еще раз поцеловал ее в плечо, прошептав обещание на ее коже.

— Я буду ждать тебя вечно, принцесса.

— Удачи, — сказала она ему, зевая после долгого дня, и, глядя на его сонный вид, она и сама почувствовала сонливость.

Подойдя к своим розовым туфлям на ремешках, которые подходили к ее однотонному розовому платью, Доминик не спеша, осторожно снял их.

Мария уже ломалась, возбуждаясь от того, что он снимает с нее каблуки. А когда он взял их в руки и направил на ее ноги, демонстрируя белый лак на ногтях, она была готова произнести клятву здесь и сейчас.

— Не надо. — Мария пошевелила обнаженной ногой, прежде чем он успел схватить ее после того, как снял оба каблука. — Не зря же я ношу каблуки двадцать четыре семь.

Он посмотрел на нее с недоумением.

— Подошва моих ног жёсткая, — сообщила она ему, давая понять, что у нее есть и обратная сторона способности выдерживать боль. — Ты можешь трогать мои ноги на каблуках, но без них лучше не трогать.

— Что ж, очень жаль, — сказал Доминик, прикасаясь к её ноге. — Придется тебе привыкнуть.

Марии захотелось растаять, ей нравилось, как он прикасался к ее ногам, слегка массируя их, как будто он мог втереть их, чтобы они снова стали мягкими.

— Знаешь, ты мог бы, по крайней мере, пригласить меня на свидание, прежде чем просить меня выйти за тебя замуж, — проворчала она, желая уже наброситься на него.

— Ты права. — Он рассмеялся, видя, что и без того усложняет ей задачу. Он остановился, поднял ее на руки и посмотрел на нее сверху вниз, демонстрируя свои ямочки.

— Как насчет завтрашнего вечера?

— Хорошо, — ответила она, не ожидая такого ответа, но зная, что утром первым делом пойдет на педикюр в спа-салон отеля "Казино".

Когда он уложил ее на кровать, Мария удобно устроилась на боку, подложив руки под лицо. Когда Доминик лег, он занял ту же позицию, только напротив. Оба лежали лицом друг к другу, и их разделяло небольшое пространство с ног до головы, и они смотрели друг на друга.

— Ты такая красивая, — сказал он ей с болью, не протягивая руки, чтобы прикоснуться к ней.

Что-то в том, что он произнес эти слова, не прикасаясь к ней, значило больше.

Всю жизнь мужчины смотрели на нее, думая только об одном, и говорили ей то, что, по их мнению, должно было заставить их что-то сделать. Ирония судьбы заключалась в том, что мужчина, которого она отчаянно хотела трахнуть, не хотел этого делать, потому что он давал ей то, что она хотела, чтобы все остальные давали ей - уважение.

Доминик вел себя с ней уважительно, как настоящий джентльмен, но от этого она хотела его еще больше. А то, что она хотела, чтобы он с ней сделал, нисколько не походило ни на уважение, ни на джентльменство.

Но этот момент казался ей в какой-то степени драгоценным, и она не хотела его разрушать. Мария хотела лишь больше понять его.

Он называл ее красивой, но Мария считала себя уродиной. Внешне, да, Мария знала, что она красива, но это было не главное. Эти вещи со временем блекли и были поверхностными.

Мария не просто так представляла себя такой красивой внешне, потому что внутри была отвратительна.

Но Доминик был другим. Он был красив не только снаружи, но и внутри, он был таким же, если не более, потрясающим... и в их жестоком мире это было единственным, что имело значение.

— Могу я задать тебе вопрос? — тихо спросила она.

— Да.

Несмотря на то, что Доминик ответил так, будто она могла спросить его о чем угодно, Мария все же надеялась, что ее вопрос можно задать.

— Ты спал с кем-нибудь после того, что с тобой случилось?

— Да. — Он кивнул, чуть перебирая руками. — У меня было много женщин, Мария, — честно признался он.

— Первые четыре были не по моей воле, но я думал, что смогу как-то исправить то, что со мной произошло, если буду спать с женщинами по своему выбору. Так что я заглушил эти первые четыре, трахая женщин снова и снова, но это не помогло. Большинство женщин, с которыми я спал, были в тот первый год. Прошло много времени с тех пор, как я был с кем-то, но каждая женщина, с которой я был, не жила здесь и не была нетронутой, как я. Мы оба делали это, чтобы забыть то, от чего бежали. Это было не по любви, а только ради цели.

Она слышала в голосе Дома и видела в его глазах, что раньше он стыдился того, что с ним произошло, и того, что он делал, чтобы справиться с этим, но теперь это не так. Он исцелился, и теперь может говорить так открыто.

Молчание Марии заставило его продолжить.

— Если ты волнуешься, то я чист. Меня проверяли, и, как я уже сказал, я не был ни с кем...

— Нет, — заверила она его с тихим смешком, пресекая его опасения. — Это меня совсем не волновало. — Мария знала, что он никогда бы не решился переспать с ней, если бы даже думал, что может ей что-то дать. — Ты никогда не объяснял мне ничего из того, что случилось в твоем прошлом, Доминик. Я хочу услышать об этом только тогда, когда ты сам захочешь мне рассказать.

— Хорошо. — Он улыбнулся ей... и тут же исчез.

Мария слушала, как Доминик подробно рассказывал ей о той ночи, когда он лишился девственности. Он рассказал ей все, и ни одна история не вызывала у нее таких сильных эмоций, как гнев, печаль и боль, но она продолжала слушать, так как они оба оставались совершенно неподвижными. В тот вечер она многое узнала о Доминике, но одной ночи было недостаточно, чтобы рассказать о двадцати восьми годах насилия. Сон должен быть первым ....

Тридцать шестая глава

Кетчуп - это приправа

Взошедшее солнце заставило Марию проснуться, но прежде чем она открыла глаза, первая мысль была о том, что Дома уже нет. Травма от того, что она проснулась и не увидела последнего мужчины, с которым спала в одной постели, осталась. Но Доминик крепко спал и был спокоен.

Улыбаясь, она еще мгновение смотрела на него, а затем тихо и очень осторожно встала, обула туфли на каблуках, вышла из комнаты и спустилась по скрипучим ступенькам.

Миновав небольшую ванную, она уделила себе несколько минут и привела себя в порядок. Надев туфли, она вышла из маленькой ванной комнаты и направилась по коридору, стараясь не громко щелкать каблуками. Она почти добралась до гостиной и даже не пикнула, когда увидела на кухне незнакомого человека. Писк исходил не от Марии, а от пожилой женщины, которая вскрикнула при виде ее.

— Вот черт! — Женщина задыхалась. — Вы меня до смерти напугали.

— Извините за это. — Мария с любопытством уставилась на нее. — Кто вы?

— Я ДиДи. — Она улыбнулась, глядя на свое вчерашнее платье и туфли на каблуках. — Ты одна из подруг Матиаса?

— Фу, нет. — Она практически ойкнула, поняв, что имела в виду под словом «подруга». — Я одна из подруг Доминика.

— Доминика? — ДиДи посмотрела на нее с недоверием. — Странно.

— Да. — Она кивнула, обнаружив, как женщина смотрит на ее незнакомца.

— Ну, садись, милая. — ДиДи подошла к ней и взяла ее за руку, ведя к кухонному столу.

— Я приготовлю тебе завтрак. Хочешь апельсиновый сок?

Глядя, как она идет к холодильнику, она вспомнила, что Доминик пьет из пакета с молоком, и хотя она не возражала против того, чтобы обмениваться с ним слюной, она не собиралась обмениваться ею с двумя другими братьями.

— Вообще-то, вода - это хорошо.

— Хорошо. — Она пошла приготовить ей стакан воды. — Как насчет яиц и тостов?

— Хорошо.

— Мальчики будут голодны, когда проснутся, так что я приготовлю побольше.

— Спасибо. — Мария улыбнулась, когда та поставила перед ней стакан с водой. Уставившись на стакан, Мария спросила:

— Что было странным?

— О. — ДиДи рассмеялась, как будто в этом не было ничего особенного. — Просто он никогда раньше не приводил сюда девушку.

Постучав по стакану, она спросила еще:

— Вы давно его знаете?

— С тех пор, как он был совсем маленьким. — Она счастливо улыбнулась, вспоминая его милое, маленькое личико, когда начала готовить яичницу.

— Сейчас я смотрю, как растут все дети, но Дом разрешает мне оставаться рядом, чтобы помочь убрать дом и купить продукты.

Марии стало тепло от того, что она говорит о нем.

— Он хороший человек, — заверила ее ДиДи, но тут до нее дошло... — Как тебя зовут, милая?

— Мария. — Она еще раз улыбнулась доброй женщине. — И я знаю.

Она становилась все мягче, чем дольше оставалась здесь.

Когда они еще немного поговорили, причем Мария в основном задавала вопросы о маленьком Доме, женщина уже начала готовить для нее тарелку, когда в кухню вошел Матиас.

— Я бы не стал этого делать, — предупредил он, входя в кухню.

Мария растерянно посмотрела на него.

— Что делать?

— Есть это, — сказал Матиас и пошел к холодильнику, чтобы посмотреть, что еще у них есть. — ДиДи ни черта не умеет готовить.

Это грубо...

— О, пожалуйста, — шикнула на него женщина, ударив его по руке. — Я прекрасно готовлю, не волнуйся.

Сначала Мария подумала, что Матиас придуривается, но когда она поставила перед ней тарелку, Мария как-то странно посмотрела на яйца - они не были ожидаемого желтого цвета. Черт, теперь она даже не была уверена, стоит ли их есть, но то, как старшая женщина ждала, пока она откусит, не позволяло ей быть сукой: это всего лишь яйца... Что в этом такого сложного?

Откусив небольшой кусочек, она тут же выплюнула его обратно на тарелку без малейших угрызений совести.

— Зря ты это сделала. — усмехнулся Доминик, входя в комнату. — Она ни черта не умеет готовить.

Глотая воду, она даже не посмотрела на женщину с сочувствием за то преступление, которое та совершила по отношению к этим яйцам.

— Извини, Диди, но это правда.

Женщина, казалось, не обиделась.

— Ну, ничего страшного. Их съедят.

Кто? Собака?

Поставив перед ней банку желе, которую он достал из холодильника, и нож для масла, Доминик сочувственно посмотрел на нее.

— Не волнуйтесь, тосты можно есть. ДиДи просто думает, что кетчуп - это приправа.

— Кетчуп! — Она сделала еще один глоток воды, недоумевая, какого черта она вообще решила, что можно есть яйца с красным оттенком. Мария не дала им коснуться своего языка достаточно долго, чтобы понять, что это за хрень, но в одном она была уверена: ДиДи должна сидеть в тюрьме.

Кассиус молча вошел, забрав у нее тарелку с мерзкой яичницей.

— Я их съем.

Мария смотрела, как он занимает место рядом с ней за столом.

— Ты же не собираешься...

— По-моему, они прекрасны на вкус, — сказал он, запихивая в рот яичницу.

— Это мерзко, — отругала она его. И его, и ДиДи нужно было запереть.

— Извини, но у нас нет личного повара, к которому ты, я уверен, привыкла, — проворчал Матиас, все еще глядя в холодильник, словно там должно было появиться что-то хорошее или необычное.

— У нас его нет, — бросила в ответ Мария. Взяв свой тост с тарелки, которую украл Кассиус, она начала намазывать на него желе, как только Доминик закончил намазывать свой рядом с ней. — Лука почти все готовит.

Все трое братьев прекратили свои занятия и уставились на нее.

— Что? — Она странно посмотрела на каждого из них.

Матиас был единственным, кто быстро вернулся к своему занятию.

— Ничего.

Стало ясно, что если Матиасу нравилось нажимать на ее кнопки, то он не осмелился бы нажать на кнопки Бугимена.

Она откусила кусочек тоста, решив еще больше удивить их правдой.

— Вообще-то он очень хорошо готовит. Вы бы умерли, чтобы съесть один из его стейков. Он готовит их на раскаленной сковороде на плите, как и подобает известному шеф-повару. Он делает их идеальной средней прожарки и дает им отдохнуть до тех пор, пока кровь не покроет вашу тарелку, когда вы отрезаете ножом каждый кусок, чтобы вы могли обмакнуть его в нее. — Она одарила их всех яркой улыбкой. — Может быть, я могла бы пригласить вас всех на ужин...

— Ничего страшного, — поперхнулся Матиас. — Я думаю, мы откажемся.

— Как хотите. — Она пожала плечами, откусив еще кусочек тоста, но быстро сглотнула, увидев, что делает брат-близнец. — Ты можешь не делать этого?

Он глотал апельсиновый сок из пакета.

— Почему нет?

— Потому что я хочу иметь возможность пить что-то кроме воды, когда прихожу сюда? — огрызнулась она в ответ, даже не задумываясь о том, что спрашивает. Она поняла это только тогда, когда Доминик посмотрел на нее с самодовольным выражением лица. Мария планировала и дальше приходить сюда…

— Нет, — просто ответил Матиас, собираясь взять еще один большой бокал, но Дом встал из-за стола и выхватил у него из рук картонную коробку. Он поставил ее на стойку, а для него на стойку был поставлен стакан. — Пользуйтесь стаканом. И ты, Кас, тоже, — проинструктировал он, повернувшись, чтобы посмотреть на Кассиуса, который откусывал последний кусочек.

— Хорошо. — Кас кивнул.

— Господи, в следующий раз она заставит нас опустить сиденье унитаза...

— И это тоже, — проинформировал их Доминик.

Кажется, я в...

— Боже мой! — Матиас злобно посмотрел на нее, а не на своего брата, который начал устанавливать правила.

Мария счастливо улыбнулась взбешенному брату, откинув золотистые локоны за плечо, и они мысленно перекинулись парой фраз.

Когда ДиДи наполнила тарелку Каса оставшейся яичницей, у Марии свело живот.

— Мне нужно домой, — сообщила она Доминику, потому что у нее было назначено свидание в спа-салоне, прежде чем она сможет пойти на их сегодняшнее свидание. Кроме того, она хотела провести несколько часов с Лео, так как все братья и сестры по очереди оставались с ним.

— Матиас подвезет тебя обратно в отель-казино. — Заметив, что брат опустил глаза, Дом продолжил, не дожидаясь, пока брат начнет суетиться. — У меня есть несколько дел, которые я должен решить сегодня, прежде чем мы увидимся вечером.

— Хорошо, — сказала Мария, понимая его. Для нее это тоже было бы не очень хорошо, но если это разозлило Матиаса, то для нее это было выгодно.

— Я заеду за тобой в шесть, — с улыбкой сообщил Доминик, возвращаясь к столу, за которым она сидела. Наклонившись, он приподнял ее подбородок и поцеловал чернильным пальцем. — И надень белое, принцесса.

Зеленые глаза Марии расширились, когда она увидела, что он ушел так же быстро, как и поцеловал ее. Ее щеки, возможно, и покраснели, но она была слишком смущена, чтобы дотронуться до них на глазах у всех. Единственное, что спасло ее, так это то, что ДиДи была единственной, кого это, похоже, волновало. По лицу женщины было видно, что она не поверила Марии, когда та сказала ей, что является подругой Доминика... но теперь поверила.

— Я могу идти? — спросила Касс, прежде чем Дом успел выйти из комнаты.

Доминик остановился на мгновение, чтобы обернуться.

— Не сегодня.

— Ничего страшного, если он захочет прийти, —предложила Мария. — Я не…

— Нет, мне нужно, чтобы он сегодня пошел со мной на работу, — сказал ей Доминик.

Кассиус кивнул, похоже, он был не против пойти с Домом.

— Хорошо.

Мария посмотрела между братьями, обнаружив странное…

— Пойдемте, ваше высочество. — Матиас открыл входную дверь и отвесил драматический поклон. — Ваша колесница ждет!

Тридцать седьмая глава

Ешьте ваше маленькое сердце вне

Услышав стук в дверь, Мария не могла не улыбнуться, глядя на себя в зеркало. Ее ноги были гладкими, как у младенца, а пальцы и ногти - свежевыкрашенными в белый цвет... как и хотел Доминик, но на этом все и закончилось.

Он хотел, чтобы она была одета в белое, как красивая невеста, но Мария ясно дала понять, чего она хочет. Облегающее платье облегало ее тело, обнимая каждый изгиб, и не оставляло абсолютно никаких шансов для воображения, ведь она была... обнаженной. И не просто обнаженное, а именно обнаженное, идеально сочетающееся с ее загорелой кожей. Издалека можно было подумать, что она голая, но на самом деле это было не так. Однако вблизи платье можно было принять за нижнее белье, поскольку та часть, которая обнимала ее грудь, была кружевной и казалась почти прозрачной, так как на самом деле это было встроенное бюстье, создающее два идеальных, высоко расположенных бугра.

Если Доминик не собирался трахать ее до тех пор, пока у нее на пальце не появится кольцо, она собиралась заставить его хорошенько заплатить.

Услышав очередной стук, Мария взяла в руки свой маленький клатч со стразами, который подходил к длинному зажиму со стразами в ее светлых волосах, который удерживал правую часть ее мягко завитых волос за плечом. Щелкнув по полу туфлями на шпильках, она открыла дверь.

— Дорогая, — расширенные ореховые глаза Доминика медленно скользнули по ее телу, — Боже. — Прочистив горло, он вынужден был вытереть лоб. — Я, кажется, просил тебя надеть белое.

— Тебе не нравится? — спросила она с улыбкой.

— Нет, ты же знаешь, что нравится, принцесса. — Доминик с трудом выговаривал слова. — Но в этом-то и проблема.

Облизав нижнюю губу, она бросила на него горячий взгляд.

— Ну, я подумала, что мы можем обойтись без белого цвета.

Поняв, что она имеет в виду, Доминик поднял её личико вверх, как он любил делать это пальцем. Было очевидно, что ему нравится, как она уложила волосы, ведь перед ним открывался вид на ее длинную шею.

Наклонившись, он хрипло прошептал ей в открытое ухо:

— В следующий раз, когда я попрошу тебя надеть одежду определенного цвета, принцесса... сделай это.

— Или что? — спросила она, приподняв бровь.

Поцеловав ее в шею, он пообещал:

— Если у тебя хватит смелости сделать это, когда мы поженимся, ты все узнаешь.

Внезапно мысль о браке стала не такой уж и ба...

Мария внутренне отмахнулась от этой мысли.

— Ты всегда можешь сделать мне приквел... —

Застонав, он вынужден был отстраниться, еще раз поцеловав ее в шею.

— Я бы сделал это, но тогда мы опоздаем к тому, что я запланировал.

Мария взяла его за руку, переплетая его пальцы в своих, пытаясь притянуть его ближе и к себе. — Или мы можем пропустить твои планы и перейти к моим?

Его насыщенные лесные глаза на мгновение засверкали, когда он наклонился и легчайшим поцелуем коснулся ее полных губ, стараясь не размазать блеск по губам.

—Ни за что, принцесса. — Он улыбнулся, показав ей свои ямочки, прежде чем взять ее за руку и потащить в противоположном направлении.

Внутренне вскрикнув, Мария, к своему несчастью, стала идти рядом с ним.

Глядя на великолепного мужчину, который умолял ее трахнуть, можно было придумать только одно объяснение...

Доминик был чертовски святым.

На этот раз, проходя через отель-казино, они не пытались скрыть, что держат друг друга за руки. Они демонстрировали свои чувства друг другу не только перед камерами, но и всем окружающим. Когда они шли, люди расступались, давая им возможность с благоговением или завистью смотреть на великолепную пару, которая выглядела прямо как из фильма о Джеймсе Бонде. Однако это не было стереотипным фильмом о Бонде, так как выглядело так, будто девушка Бонда либо бросила, либо убила Джеймса ради плохого парня из фильма.

Доминик не был одет по моде Карузо, что сделало бы его более похожим на Джеймса Бонда; он сохранил свой фирменный стиль с кожаной курткой. Единственным отличием сегодняшнего вечера были темные дорогие джинсы и коричневые замшевые ботинки, которые Мария никогда не видела на нем.

Выйдя из отеля, Доминик припарковал свой "Мустанг" прямо у входа. Он отъехал и, мигнув фарами, открыл дверь со стороны пассажира, чтобы она могла сесть.

Мустанг Доминика был припаркован прямо у входа. Он отпер машину и, мигнув фарами, открыл дверь со стороны пассажира, чтобы она могла сесть.

Мария ловко скользнула на кожаные сиденья, выглядя на миллион долларов, и было видно, что Доминик залюбовался этим зрелищем.

Некоторые мужчины не позволили бы своим женщинам выйти из дома в том, во что была одета Мария, но Доминик был не из таких. Мужчины могли смотреть на нее, но на Марию всегда будут смотреть мужчины, даже если на ней будет коричневый бумажный мешок, и она будет на его руке, а не на их.

Захлопнув дверь после очередного взгляда на ее блестящие загорелые ноги, Дом сел за руль и быстро поехал.

Черт возьми, Мария обожала этот жгучий, земляной запах, который окутывал ее каждый раз, когда она оказывалась в его машине. Эта машина и его спальня были единственными местами, которые усиливали его легкий аромат, которым она никогда не могла насытиться.

Мария не сводила глаз с Дома, когда он переключал передачу, хотя и пыталась отвлечься от сексуального напряжения. Почему каждый раз, когда он оказывался рядом с ней, она чувствовала себя самой большой шлюхой на планете?

— Прекрати. — Гортанный голос Доминика эхом отозвался в тесном пространстве машины.

Изумрудный взгляд Марии устремился на руль, который он крепко сжимал.

— Что прекратить?

— Двигать так ногами, — приказал он, глядя на нее краем глаза. — Ты делаешь это нарочно.

На самом деле, нет. Она продолжала двигать своими шелковистыми ногами, пытаясь устроиться поудобнее, потому что единственное, что она представляла, это как она сидит на его члене...

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — беспомощно сказала она, улыбнувшись жемчужно-белой улыбкой. Она ни за что на свете не собиралась говорить ему, что, глядя на то, как он ведет машину, она подумывает о том, чтобы выйти за него замуж. Она не хотела, чтобы Дом знал, что именно она была ближе всех к разрыву. Она еще никогда не была так благодарна за то, что купила тот лосьон с золотым мерцанием. Она собиралась купить акции компании.

Желая, чтобы он был ближе к той боли, которую она испытывала, она провела длинными ногтями по татуированной руке, которая держала рычаг переключения передач.

— Возможно, нам придется купить тебе машину без механической коробки передач.

— Что? Ты думаешь, я не умею работать в режиме многозадачности? — Доминик провел рукой по ее бедру, приближаясь к подолу короткого платья. Широко расставив руки, он остановился, чтобы сжать ее плоть в крепком захвате, от которого тело Марии вспыхнуло, прежде чем он отпустил ее, чтобы положить руку обратно на переключатель скоростей.

— Ни единого шанса, принцесса. — Он дал понять, что на другой машине он не поедет.

Мария молча согласилась, не представляя его за рулем в чем-то другом. К тому же ей нравилось это шоу, просто не то, что она чувствовала, когда не могла удовлетвориться. Ей отчаянно требовалось развеять мысли и разбушевавшийся огонь в животе, поэтому она отвлеклась на что-то другое, о чем думала весь день.

— Сегодня утром, — Мария с любопытством посмотрела на него, — когда ты сказал, что Кассиус будет работать с тобой, ты ведь не имел в виду семейный бизнес?

Доминик промолчал, отвечая на ее вопрос.

Шокированное выражение ее лица даже нельзя было описать.

— Ему пятнадцать, и он самый младший... — Она запнулась. Лука была самым молодым, стал полноправным в семнадцать лет. Невозможно было стать мужчиной, а ее брат стал таковым только потому, что доказал без всяких сомнений, что он уже не ребенок.

Кассиус не был им. В нем еще оставался намек на детское очарование. Она видела это.

— Я не дал ему произнести клятву, — стоически произнес Доминик. — Но я знаю его, Мария. Если я отстраню его от участия в семейном деле, Кассиус обидится на меня. Я всю жизнь пытался положить конец правлению отца, и у меня не хватит сил сделать то, что нужно сделать во второй раз.

По ее позвоночнику пробежал холодок, когда она поняла, что он имел в виду.

— Если я сделаю все возможное, чтобы не дать Касу превратиться в нашего отца, это не только отсрочит неизбежное, но и приведет к тому, что я создам нечто худшее.

Мария знала, что это опасная игра, в которую он играет. Это было все равно что играть с огнем, и Доминик сам это понимал.

"— Я не чувствовал любви к отцу, но я лишил бы себя жизни раньше, чем брата.

Услышав страх перед тем, кем может стать его брат, и боль, которую он причинит ему, если сделает это, Мария положила свою руку на руку Доминика, которая висела над сменщиком, и слегка сжала ее, давая понять, что поддерживает его в этом решении.

По правде говоря, не существовало правильного или неправильного способа заботы о Кассиусе. Однако она знала, что Дом прав. Мария обижалась на собственного отца по тем же причинам.

— Все будет хорошо, — твердо сказала она ему, хотя и не была в этом уверена. Как не был уверен и Доминик. Но она сделает все, что в ее силах, чтобы помочь Кассиусу не зайти слишком далеко по темному пути, на который он вступил. — Он ведь твой полноправный брат, не так ли? — Мария осмелилась задать вопрос, о котором догадалась, как только увидела улыбку Кассиуса, и, когда Дом странно посмотрел на нее, сообщила ему, как она это поняла.

— У него тоже есть ямочки. Это генетика.

Марии не нужно было рассказывать ему остальное, потому что Доминик и так все знал. Ни у кого из других детей Люцифера их не было, значит, скорее всего, они были не у него, а раз братья так похожи и совсем не похожи на отца, значит, у них должна была быть одна мать.

Кивнув, Доминик ответил прежде, чем Мария успела задать свой следующий вопрос.

— Ее нет в живых... ни одной из наших матерей.

— Мне жаль...

— Не стоит. — Он заверил ее, давая понять, что это еще одна вещь, с которой он примирился. — Трудно тосковать по тому, чего у тебя никогда не было.

Мария искренне сочувствовала мальчику, у которого, похоже, не было шанса на нормальное детство, но она также знала, что мужчине, которым он стал, не нужна жалость. Люциферу было ясно одно: женщинам не место в его мире.

Отпустив его руку, Мария включила радио и услышала очередную песню в стиле кантри. Похоже, это была единственная музыка, которую он слушал, и не только Джонни Кэша. Что за...

— Ты ведь не слушаешь кантри, правда?

Он бросил на нее взгляд.

— Да.

— Доминик. Лучано, — с недоверием произнесла она его имя, — слушает кантри?

— Да. А что в этом плохого?

— Ничего... — сказал. Просто это было странно. — Просто это не то, чего я, да и, думаю, любой человек, ожидала.

Улыбаясь, Доминик был рад, что смог удивить ее.

— Когда я рос, я был одержим старыми вестернами.

Мария посмотрела на него в еще большем шоке, явно пытаясь не разразиться смехом.

— Значит, ты хотел быть... ковбоем?

— Нет, не особо, — поправил ее Доминик, не оценив лукавой улыбки Марии. — Разбойником.

— М-м-м… — Улыбка Марии стала еще шире. — Но разве вне закона - это не просто плохие ковбои?

Глаза Доминика начали превращаться в щели, но Мария еще не закончила дразнить его.

— Итак, я правильно поняла... ты любишь оружие, слушаешь музыку в стиле кантри, — смех Марии уже невозможно было сдержать, она безудержно хихикала над последней фразой, — и вместо того, чтобы водить лошадь, ты водишь "Мустанг", но ты не думаешь, что втайне хотел быть ковбоем?

— Я думаю, — жестко процедил Доминик, — если ты не перестанешь смеяться, принцесса, я покажу тебе , как часто обращаются с женщинами в вестернах.

— Что? — Мария продолжала хихикать. Если она не прекратит, то уже готова была испортить макияж. — Уважительно?

— Это зависит от… — Его голос прозвучал как предупреждение.

Мария быстро вытерла упавшую слезу.

— От чего?

Глаза Доминика медленно скользили по ее телу. — От того, кто исполняет главную роль.

Внезапно Мария перестала смеяться.

Пряча улыбку, Доминик заехал на пустую стоянку.

— Что ты делаешь? — спросила она.

Парковка, это было не совсем то, на что Мария надеялась.

— Я собираюсь научить тебя водить машину.

— Ну... ничего страшного, — отказалась Мария.

Он не мог поверить, что она так поступила.

— Ты хочешь сказать, что даже не хочешь попробовать?

Именно так.

— Да.

— Почему?

Мария повернулась к нему лицом, решив выложить ему всю стервозную правду.

— Потому что, как это ни банально, но мне лично нравится, когда меня водят за нос. Говорить мужчинам, куда и когда я хочу поехать, меня заводит. Это то, что ты хочешь услышать?

Ладно, последняя часть была не совсем правдой, но ему не нужно было этого знать.

Доминик несколько раз моргнул. Затем, прочистив горло, он попробовал другую тактику. — Мария, никогда не садиться за руль – это, —Доминик подыскивал слово, — грешно. Каждый должен хотя бы раз почувствовать, каково это.

Видя, как серьезно он к этому относится, она подняла бровь.

— И ты действительно собираешься доверить мне управление твоей машиной? — Было очевидно, что эта машина - его детище. Кассиус ясно дал это понять.

— Да. Только представь, какую машину ты сможешь купить, если научишься, — добавил он, чтобы завлечь ее.

Черт. Дом действительно хорошо ее знал.

Мария уже планировала, какую машину она купит, когда они выйдут из машины, чтобы поменяться местами.

— Это подойдет. Ничего такого, что ты могла бы перевернуться или въехать в заднее колесо, —пошутил Дом, закрывая дверь со стороны пассажира.

— Не беспокойся о моей уверенности, пока я еще не начала, — ехидно сказала Мария, глядя на машину с механической коробкой передач.

— Я уверен, что ты сможешь добиться всего, чего захочешь.

Успокоившись, Мария пристегнула ремень безопасности, в то время как Дом пристегнул свой.

Мария улыбнулась.

— Хорошее спасение.

— У меня бывают моменты.

Черт. Опять эти ямочки…

Доминик терпеливо изучал передачи и педали, прежде чем подарить ей еще одну порцию своих ямочек.

— Как ты думаешь, ты готова попробовать? — Он посмотрел на нее задумчиво.

— Думаю, настолько, насколько я вообще готова. — Неожиданно для себя Мария с воодушевлением принялась за новое занятие. Она положила руки на руль так, как показал ей Доминик, хотя она с сарказмом сказала ему, что не видела его рук в таком положении.

— Хорошо. Поставь машину на нейтральную передачу, правая нога на тормоза, — проинструктировал он. — Левую ногу поставь на сцепление до упора в пол. Переключись на первую передачу... Хорошо. Медленно сними ногу с тормоза.

— Это не так уж и сложно. — Мария улыбнулась ему.

— Не так уж и сложно, — согласился Дом. — Мария, когда я сказал, что нужно медленно снимать ногу с тормоза, это не значит, что ее вообще не нужно двигать.

— О, хорошо. — Мария пошевелила ногой, и ее голова дернулась назад.

— Тормози! — крикнул Доминик. — Не сцепление, а тормоз! Правой ногой!

Теперь ее голова упала вперед от резкой остановки. Гордо подняв голову, она повернулась к Дому.

— Я остановила его.

— Да, — ему удалось сохранить ровный голос, — ты остановила.

Ей показалось, что в его глазах мелькнул страх, или ей это только показалось?

— Что дальше? — нетерпеливо спросила Мария.

Доминик не был столь нетерпелив.

— Давай отработаем первый шаг, прежде чем двигаться дальше.

— А что не так с тем, как я это сделала?

— Кроме того, что ты не сняла ногу с тормоза медленно? — пошутил он. — Или ты не могла отличить левую ногу от правой?

Она сверкнула на него своими зелеными глазами.

— Ты язвишь?

На ее вопрос ответила тишина.

— Я просто нервничал. В этот раз у меня получится лучше.

— Хорошо. — Дом не выглядел таким спокойным, он положил руку на приборную панель, чтобы успокоиться. — Давай попробуем еще раз.

Она не могла удержаться от того, чтобы не закатить глаза на то, как он положил руку. — Не надо так драматизировать.

Он просто проигнорировал ее оскорбление.

— Хорошо, передача?

Мария сузила глаза до щелей.

— Нейтральная.

— И... какая педаль…

— Она будет засунута тебе в задницу, если ты не перестанешь обращаться со мной как с ребёнком, — пригрозила Мария, прежде чем дать ему желаемый ответ. — Моя правая нога на гребаном тормоза.

— Хорошо. — Доминик выдохнул. — А теперь медленно сними правую ногу с тормоза, Мария!

Ее голова снова откинулась назад, когда машина дернулась вперед.

— Это сцепление!

Машина продолжала катиться вперед. Могут ли автомобили быть одержимыми? Ей потребовалось еще две попытки, прежде чем она смогла остановить машину.

— Припаркуй машину, — торопливо приказал он.

Мария быстро выполнила его просьбу.

— Достаточно, — процедил Дом сквозь стиснутые зубы.

Еще одна идеальная бровь приподнялась от того, как быстро Доминик изменил свою позицию по поводу ее обучения вождению.

— И это все?

— Да, — ответил Доминик, уже открывая дверь своей машины.

Отстегнув ремень безопасности, она поменялась местами и вернула свою задницу на пассажирское сиденье гораздо быстрее, чем он ожидал.

Хотя Мария и догадывалась, что вождение не для нее...

— Может быть, мне стоит попробовать автомат...

— Нет, не стоит — сообщил Доминик, радуясь возвращению за руль.

— Съешь свое маленькое черное сердечко, если тебя будут возить мужчины.

Мария рассмеялась.

— Я пыталась тебе сказать.

— Ну, ты была права. Я просто подумал, что в последнее время тебе надоело ездить в такси.

— То есть, ну, технически, я пользуюсь Uber Black, — сказала она ему, что ее возили в премиальном сегменте автосервиса. — Но да, это не так приятно, как если бы меня возил один из людей Луки, но это означает, что мне придется вернуться к услугам телохранителя.

— И ты все еще думаешь, что это было бы плохо? — спросил он, переводя свой "Мустанг" на первую передачу. Их маленькая проблема с Ван-Шотом еще не была решена.

— Да, мне не нужно, чтобы кто-то еще пострадал или умер из-за меня, — сказала Мария, приняв решение. — Особенно если учесть, что я только что похоронила своего четвертого телохранителя...

Визг шин заставил Марию возблагодарить Бога за то, что она пристегнулась ремнем безопасности, несмотря на то, что они находились на пустой парковке, когда ее голова дернулась вперед.

– Какого черта, Доминик!

Голос Дома потряс машину.

— Четвёртого?

Тридцать восьмая глава

Стерва с высоким уровнем обслуживания

— Ты привел меня в музей автомобилей? — спросила Мария, когда они вошли в здание и увидели все старомодные автомобили, заполняющие пространство. — Ты должен был пригласить меня на ужин.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты очень требовательна к себе? — Доминик обнял ее за талию, пока они стояли в очереди за несколькими парами.

— Ну, не зря же ты называешь меня принцессой.

— Да, называю. — Дом рассмеялся. — А что не так? Тебе не нравится? —

— Я просто не знала, что так много людей интересуются старыми машинами. — Скучая, Мария пыталась заставить Доминика проявить интерес к чему-то, что у него явно было. — Какая из них тебе нравится больше всего?

— Я не знаю. Я никогда не присматривался.

Внутренне Мария застонала. Она собиралась сделать вид, что ее восхищает каждый отреставрированный автомобиль, только для того, чтобы в конце вечера ей повезло.

Продвигаясь вперед в очереди, она услышала, как пара перед ними назвала свои имена сотрудникам, стоящим за стойкой.

— Чтобы посмотреть на машины, нужно заказывать столик? — Мария бросила короткий взгляд вокруг. — Я уже все видела. Пойдём.

Доминик вздохнул, удерживая ее на месте, положив руку на талию.

— Мария, дай ему шанс.

— Я так и делаю. Давай заедем в кафе и поедим у меня. — Мария тихо застонала, когда очередь сдвинулась, и пара обошла ее сбоку и спустилась по лестнице. — Внизу еще больше машин?

Господи. К тому времени, когда они выйдут оттуда, Мария поседеет до потери девственности.

Ее вопрос был задан в спину Дому, пока он двигался вперед. Мария была так голодна, что сейчас жалела, что не съела яичницу с кетчупом.

— Лучано.

Сотрудница кивнула, не поднимая глаз от компьютера.

— Вы вовремя. Проходите.

Дом кивнул головой.

— Спасибо.

Спустившись по ступенькам, она с облегчением обнаружила, что не собирается выходить замуж за Доминика. Какой мужчина в этой вселенной предпочтет провести ночь в музее, а не трахать свои мозги...

Вдруг Марии пришлось ухватиться за руку Дома в конце ступеней, так как свет стал настолько тусклым, что она едва могла видеть.

— Как же мы увидим машины в темноте?

Как только она произнесла эти слова, вдалеке показался свет. Приблизившись, она увидела, что их ждет проводница. Задыхаясь, Мария последовала за хозяйкой, которая провела их через столики, светящиеся в свете свечей.

Ух ты... Впервые за сегодняшний день Мария потеряла дар речи.

— Все еще хочешь вернуться в свою квартиру? — усмехнулся Доминик, протягивая ей стул.

Мария одарила его своей самой милой улыбкой.

— Сразу после еды.

У Дома появились ямочки, когда он сел напротив нее.

— Будешь продолжать так улыбаться, и я снова передумал, —предупредила она.

— Поздно, — сказал Доминик, когда на стол поставили корзинку с хлебом. — Как только ты попробуешь это, ты уже не уйдешь.

Мария откинула льняную пленку, покрывавшую хлеб, и взяла теплый кусочек. Взяв нож для хлеба, она намазала его маслом и откусила кусочек.

— Ммм... — застонала она. — Ты прав.

— Я рад, что тебе это нравится, принцесса, — сказал он, взяв свой кусочек рая, пока она просматривала меню.

— Что вкусного?

Доминик пожала плечами.

— Не знаю.

— Ты никогда не был здесь раньше? — спросила она, изогнув бровь.

— Нет, — просто ответил он ей. — Я берег это место для кого-то особенного.

Уф. Мария хотела, чтобы он говорил ей грязные вещи, а не сладкие, заставляющие ее думать о браке с ним.

Откусив еще один маленький кусочек хлеба, Мария чуть не подавилась им от того, как он смотрел на нее при свете свечи. Поддразнивая его, Мария слегка наклонилась вперед.

— Если еда так же хороша, как хлеб, синьор Лучано, то вам может повезти сегодня вечером.

— Вообще-то, на нижнем уровне есть бар. Я подумал, что мы могли бы пойти выпить и проверить его, если ты хочешь?

Другими словами, он пытался потянуть время и утомить ее.

Когда официант, приняв заказ, удалился, Мария еще раз окинула взглядом заведение.

— Доминик, ты же знаешь, что тебе не нужно было идти на все это. Мне не нужно иметь все эти колокольчики и свистки. — Да, Мария могла быть заносчивой и требовательной стервой, но Доминик интересовал ее не ради красивых вещей или денег. У нее все это было, и она не хотела больше. Она искала что-то другое.

– Что-то мне подсказывает, что "Макдональдс" не убедил бы тебя выйти за меня замуж, принцесса.

– И это тоже не убедит, –призналась она.

– Я знаю, - сказал Доминик. – Я просто хотел показать тебе, как хорошо мы можем провести время вместе.

Дом затягивал ее в себя с таким очарованием, на которое она и не подозревала, что он способен.

Протянув руку через стол, она провела по букве С. – Итак, о тех мужчинах, которые играют главные роли в твоих старых вестернах ....

Он слегка поджал губы. – Что бы вы хотели узнать, принцесса?

Она перешла к букве О. – Как они обращались со своими женщинами?

– Ну, вот Джон Уэйн, - начал Доминик, наблюдая за тем, как она выводит буквы, впечатанные в его кожу. – И он в основном уважительный тип.

– Как романтично. – Она перешла к букве М.

– А вот Клинт Иствуд... – Голос Доминика упал до смертельной тишины, а его лесные глаза заблестели в свете свечи. – И его не так уж много,

Наконец, она обратилась к И.: – А ты кто из них?–

– Полагаю, чтобы узнать это, принцесса, вам придется либо выйти за меня замуж, либо посмотреть их вместе со мной.

Мария возразила: – По-моему, это то, что женщина должна знать о мужчине, прежде чем согласиться выйти за него замуж.

Не то чтобы она была такой или что-то в этом роде.

Медленная вспышка его ямочек сказала ему, что он думает иначе. – Тогда тебе лучше начать следить за ними.

– Вообще-то, - вздохнула Мария, не давая ему опомниться, - нет.

– Почему нет? – Он рассмеялся.

– Потому что у меня такое чувство, что ты не любительница "Netflix and chill". Мария вздохнула. – И к тому же, я уже знаю, что ты ни то, ни другое.

Доминик поднял бровь. – Так ты знаешь, кто такие Джон Уэйн и Клинт Иствуд?

Она улыбнулась. – Возможно.

– Как это? – Даже Доминик не считал ее способной досмотреть вестерн до конца, чтобы знать, каких персонажей они обычно играют.

Остановив свой след, она отдернула руку. – Ну, это я должна знать, а ты должен узнать.

Дом уставился на нее, как будто ответ был написан у нее на лбу, но он не мог разглядеть мелкую надпись.

Он перехватил ее руку, прежде чем она успела уронить ее со стола, и взял в свою. – Скажи мне.

– Что мне за это будет? - промурлыкала она.

Перевернув ее ладонь, он начал делать легкие начертания. – Чего ты хочешь?

Глаза Марии опустились к его движению. – Ты ночуешь у меня дома.

– Ты хочешь, чтобы меня вывезли в мешке для трупов?

Мария медленно покачала головой. – Мертвым ты мне не поможешь.

– Буду, - Доминик провел мурашками по ее ладони до руки, - если только ты поймешь, что я не собираюсь заниматься с тобой сексом до свадьбы.

Пора было попробовать другую тактику. – Знаешь, сколько мужчин умрет, если я сделаю им такое предложение?

– Скажи мне, кто они, и я сделаю это, принцесса.

Мария была потрясена его словами. – Ты позволишь мне переспать с ними?

– Нет. – Он перевел взгляд с ее ладони на ее голодные глаза. – Я помог бы им умереть.

– О... – Мария перевела дыхание. – Тогда все в порядке.

Улыбаясь, он слегка ущипнул ее за середину ладони. – Ты злобная маленькая штучка.

Мария не вздрогнула, слишком увлеченная его действиями. – Тебя это не беспокоит?

– Нет. – Он показал ей голод в своих глазах. – Это меня возбуждает.

– Ты меня возбуждаешь, - с готовностью призналась Мария. – Хочешь, забудем про ужин и пойдем трахаться?

Перевернув ее руку, он коснулся ее безымянного пальца. – Нет, пока я не надену обручальное кольцо.

– Я бы предпочла, чтобы твой член был в моей...

Мария прервалась, когда принесли салаты.

– Веди себя хорошо, - тихо сказал Доминик, когда они снова остались одни.

Мария, однако, не была так спокойна.

– Мой отец сказал бы тебе, что я никогда не умела себя вести.

Взяв в руки вилку, Мария не ожидала такого ответа. – Принцесса, ты можешь быть такой плохой, какой захочешь, и я никогда тебе не откажу.

Черт побери. Доминику становилось все труднее сопротивляться, когда он пытался овладеть ею с такой прелестной свободой, но даже Мария понимала, что это всего лишь уловка.

– Точно. Как будто я в это верю. Как только на моем пальце появится твое кольцо, ты превратишься во всех остальных чрезмерно заботливых мужчин в моей жизни.

– Нет, не превращусь. – Доминик поклялся ей в этом. – Только представь, Мария... со мной ты можешь делать и быть всем, чем захочешь.

Затаив дыхание, она увидела, насколько правдив он был за своими карими глазами. – Размер кольца - шесть.

Тридцать девятая глава

Невозможный мужчина для соблазнения

– Ты сказала мне, что хочешь пойти в бар, Мария, - гортанным голосом предупредил Доминик, пытаясь дать ей понять, что она все равно не добьется своего, пока они добирались до ее двери.

– Так и есть. – Мария достала телефон из клатча, чтобы разблокировать дверь. – Только сначала мне нужно освежиться.

– Угу. – Очевидно, он ей не поверил. И, вероятно, не без оснований.

Хотя у Марии было гораздо лучшее место для выпивки здесь, в отеле "Казино", она планировала затащить Доминика в свою постель.

Кто бы мог ее винить? Доминик - просто красавчик.

Улыбаясь, Мария открыла дверь, и они оба вошли внутрь.

– Я подожду здесь, - сказал он ей, проходя в гостиную.

Мария одарила его знойной улыбкой. – Если хочешь, можешь подождать в моей комнате?

– Ни за что, принцесса, - сказал он, демонстрируя свои ямочки и усаживаясь в большое бархатное кресло.

Мария издала длинный, полный раздражения вздох. – Вас невозможно соблазнить, Доминик Лучано, надеюсь, вы это знаете.

– Ну, может быть, - Дом лениво откинулся в кресле, раскинув руки на подлокотниках, устраиваясь поудобнее, - ты недостаточно стараешься, Мария Карузо.

На секунду ей показалось, что она грезит, собираясь помахать белым флагом в попытке соблазнить его. Но чувственный взгляд, которым смотрел на нее Дом, говорил об обратном - Доминик явно наслаждался ее бесконечными поддразниваниями и не хотел, чтобы они прекращались. Если он думал, что она недостаточно старается, его ждали страдания.

Мария проворно подошла к нему на расстояние фута. Приподняв ногу, она поставила носок шпильки на его живот, заставив острый каблук нависнуть над его членом, балансируя при этом на другой тонкой обнаженной шпильке.

– Боишься? - спросила она, изогнув бровь.

– Нет, я тебе доверяю. – Доминик снял руку с ручки кресла и провел ладонью по ее длинной, шелковистой ноге, которая продолжалась несколько дней. Наклонившись, он поцеловал ее внутреннюю сторону бедра. – А ты бы не посмела, принцесса, - сказал он с улыбкой.

Это было правдой. Она никак не могла обидеть ту часть его тела, которую хотела больше всего.

Дом провел рукой от верхней части бедра вниз по ноге, до пятки. Мария с любопытством смотрела на него, пока он любовался ее ногами в туфлях, а затем он схватил ее пятку одной рукой, чтобы она не проткнула его, а другой поднес ее ногу ближе. Крепкая хватка не дала ей упасть, пока она идеально балансировала на одной шпильке.

Он снова наклонился вперед, и его глазам открылся прекрасный вид на поднимающийся подол ее платья. Не отрывая взгляда от ее прозрачных кружевных стрингов, он поцеловал ее внутреннюю часть бедра. – Я знаю, что ты не хотела этого, - Доминик крепче сжал ее бедро, - когда сказала мне размер своего кольца, но я знаю, что заставляю тебя задуматься об этом, принцесса. Он поцеловал ее бедро еще выше, приблизив свое лицо к ее маленькой красивой киске. – Как ты думаешь, сколько еще ты сможешь продержаться?

От этих поцелуев голова Марии чуть не откинулась назад.

– Ты имеешь в виду, сколько еще ты сможешь продержаться?

Дом лизнул шелковистую плоть одним долгим движением, прежде чем с улыбкой отстраниться.

Внутренне застонав, когда его губы покинули ее бедро и он не продолжил, она наклонилась вперед, поставив одно колено рядом с его бедром, а другое приподняв, устроилась на его коленях. Первой его поцеловала не Мария, а Дом, взявший в заложники ее пухлые губы.

Поцелуй с Домиником был похож на ожог - было больно целовать его, но отстраняться от пламени было еще больнее. Лучше пережить первоначальный болевой шок, пока не привыкнешь. Контролировать пламя было гораздо менее больно, чем сгореть заживо.

Дом просунул руки под платье и по бедрам добрался до задницы, задрав тугой подол до талии, полностью обнажив тонкие стринги, которые не скрывали абсолютно ничего. Взяв его нижнюю губу, чтобы засосать между двумя зубами, Мария умоляюще посмотрела на его руки, которые крепко сжимали ее обнаженные щеки. – Пожалуйста, ....

– Пожалуйста, что? – спросил Дом, желая, чтобы она продолжала умолять.

Мария плакала не только телом, но и голосом, требуя, чтобы он избавил ее от боли. – Пожалуйста, я больше не могу.

– Я все равно не собираюсь тебя трахать, принцесса.

Когда он убрал руки с ее задницы, она подумала, что он собирается помешать им продолжить, но он положил руку на ее шею, приподнимая ее шею к себе.

Доминик поцеловал ее в губы. – Но я дам тебе попробовать.

Следующей мыслью Марии было полное блаженство, когда она почувствовала, как другая его рука накрыла ее киску. Доминик начал нежно поглаживать ее по тонкой материи, пока не просунул большой палец под кружево и не нащупал пульсирующую пуговку. Она положила голову на плечо Доминика, чувствуя облегчение, которое он дарил ей, и он стал тереть ее, успокаивая покалывание и одновременно разжигая пламя.

Одним маленьким пальчиком Дом разрушал ее решимость быть соблазнительницей, становясь вместо этого соблазняемой. Когда еще один палец скользнул внутрь стрингов, она с шипением попросила: – Еще!

– Здесь? - спросил он с улыбкой, прекрасно зная, где именно.

Она впилась ногтями в ручки кресла, чтобы не разорвать его в клочья от всепоглощающего вожделения, которое разжигало ее киску, и еще больше усилилось, когда вторая рука Доминика переместилась на каблук ее туфли, раздвигая бедра шире и выше. Повороты и движения его пальцев по ее бедрам привели к тому, что она потянулась вниз, чтобы провести языком по его шее.

Ее бедра начали сильно и быстро двигаться в такт с пальцами, проникающими в ее киску. Доминик делал ее горячей. Ледяная принцесса растаяла в луже, и достаточно было лишь двух пальцев в нужной области, чтобы она задыхалась от желания еще. – Дом...

– Кончи для меня, принцесса.

Четыре слова, и Мария начала содрогаться в оргазме, опутывающем ее паутиной, из которой она не хотела выбираться. Сделав несколько горячих вдохов, Мария нежно поцеловала Доминика, поблагодарила его, а затем провела языком по его нижней губе, смачивая ее.

Моя очередь.

Мария не отрывала от него горячего взгляда, когда она взялась за его джинсы и начала спускаться вниз. Его татуированный палец уперся ей в подбородок, останавливая ее движение.

– Ты не хочешь, чтобы я отплатила за услугу? - спросила она, задыхаясь и смачивая нижнюю губу.

Дом продолжал держать палец на месте. – Нет, принцесса.

– Но я хочу. – Она снова опустилась, практически представляя его у себя во рту, но Дом удержал ее на месте.

– Спасибо за предложение... - Он поцеловал ее надутые губы. – Но я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне до тех пор, пока мы не поженимся.

– Почему? – Это казалось не очень справедливым, что он не может получить никакого облегчения.

Его ледяной взгляд был непреклонен. – Я же сказал вам, принцесса. Я не собираюсь тебя порочить.

Мария больше не сопротивлялась, положив голову ему на лоб. Она хотела сказать ему, что он никогда не сможет отдать ей свои грехи, что он не спасет ее и не убережет ее душу от попадания в ад, позволив ей прикоснуться к нему. Но это было невозможно, потому что, хотя он и не считал себя чистым, Мария видела, что это так. Он был добрым, хорошим и верным, и именно из-за этих качеств она поняла, что бессмысленно пытаться переубедить его.

Признав свое поражение, она решила отвлечься, пока он не свел ее с ума от нужды. В противном случае ее ожидала чертовски долгая ночь.

– Итак, - Мария сделала последний, долгий, успокаивающий вдох, чтобы вернуть температуру, - ты все еще хочешь выпить?

Сороковая глава

Это ловушка

– Мария, что-то мне подсказывает, что я не должен видеть, что находится за этой дверью. Доминик сжал челюсть, недоумевая, какого хрена он по глупости вышел с ней из лифта на цокольном этаже. И если этого было недостаточно для самоубийства, он позволил себе идти рядом с ней, пока они шли по длинному, жуткому коридору к подозрительной двери.

Она не будет счастлива, пока из-за ее задницы меня не убьют.

Марии пришлось дважды постучать в дверь, чтобы он еще яснее понял, что меня здесь быть не должно!

Дверь приоткрылась на небольшую щель, и один из людей Данте вышел, чтобы заблокировать дверь, скрестив руки, физически давая понять, что им здесь не рады. Ну, один из них не был.

Это дерьмо не стоит того...

– Пойдем. – Мария уставилась на ублюдка, как на тупого. – Неужели ты думаешь, что твой босс не знает, с кем встречается его собственная дочь?

Рука Доминика растаяла в ее руке. Ему нравилось, как звучат эти слова, слетая с ее губ, и все это стоило того. Но потом она вырвала свою руку из его руки.

– Ладно. – Мария открыла свой клатч. – Уверена, Данте будет рад, если его побеспокоят в такой час. Когда она разблокировала свой телефон, охранник оставался невозмутимым, казалось, называя ее блеф .....

Мария, придумай что-нибудь поскорее, - посоветовал он через телепатию, которой они, очевидно, не пользовались, потому что он прекрасно знал, что она не будет звонить отцу.

Наблюдая за ее действиями, Дом знал только одно: Мария Карузо - это все, о чем он когда-либо мечтал в мокром или романтическом смысле, но она станет его смертью. Он был уверен в этом. Никогда в жизни он не пытался быть более уважительным к женщине, чтобы она захотела чистого, без примесей, секса. Эта женщина была сексуально озабоченной львицей, охотящейся за его членом, а все, чего он хотел, - это маленькое колечко на ее пальце, позволяющее ему спать по ночам с сохраненной моралью, а потом просыпаться с ней каждый день до конца своих дней. Что в этом плохого? Разве это дерьмо не романтично? Потому что для него это, конечно, было романтично, но явно не для единственной на планете женщины, в которой не было ни капли романтики.

Мария представляла себе романтику прямо из порнофильмов, и хотя для него это было чертовски здорово, но только после того, как они поженятся. Он мог отказывать такой женщине, как Мария, очень много раз. Скоро он станет тем, кто сломается.

Прижав наушник поближе к уху, головорез Карузо кивнул и дал добро, после чего открыл перед ними дверь.

Внутренне вздохнув с облегчением, что блеф Марии не был назван таковым, Доминик задумался, кто или что заставило его открыть дверь.

Вздох был недолгим, так как впереди его ждали новые проблемы.

Доминик попытался сохранить бесстрастное выражение лица при виде подпольного нелегального казино, но все пошло прахом при виде женщин в нижнем белье, обслуживающих мужчин, играющих за столами.

– Мария, - Доминик тяжело сглотнул, - Я не хочу быть здесь.

– О, пожалуйста. – Она начала затаскивать его в темное помещение, где пахло сигарами, выпивкой и женщинами. – Я не позволю своему отцу причинить тебе вред.

Он опустил глаза в пол, и его голос сорвался вместе с ним. – Я не беспокоюсь о твоем отце! Я беспокоюсь о том, что ты воткнешь мне в шею каблук!

– Зачем мне это делать? –

Это ловушка. Это чертова ловушка, и он позволил Марии заманить себя в нее - в стрип-клубе с его второй половинкой, не меньше. Только он был не просто со своей второй половинкой, а с Марией, которая, блядь, толкала его каблуком в шею, но все в порядке, потому что я красивая Карузо.

Он не знал, должен ли он обратить внимание на полуобнаженных женщин или сделать вид, что их нет. Размышляя, какой из вариантов не закончится кровью, он промолчал, позволив ей смертельной хваткой за руку подвести его к пустому столику.

Это проигрышная ситуация, мальчики, - внутренне обратился он ко всем мужчинам, которые, возможно, слушают его, чтобы посоветоваться, что делать в этой ситуации, потому что он просто обязан быть первым, кто проплывет по этим каменистым водам - особенно с психованной блондинкой, которая без труда убьет человека во сне.

Ей-богу, он не хотел смотреть ни на какую другую женщину, кроме нее, ни на одетую, ни на раздетую. Мария была чертовски хороша для него... во всех отношениях: внешность, мозги, характер. Она отвечала всем его требованиям, кроме одного - того, что не хотела видеть его мертвым, потому что, очевидно, хотела.

В любом случае, это был гребаный тест, чтобы проверить, как он будет вести себя с другими женщинами, и она могла прикидываться дурочкой сколько угодно, но Доминик не мог не задаваться вопросом, почему он не мог влюбиться в кого-нибудь "нормального".

Нормальная женщина могла бы проверить его стандартным вопросом: – Эй, милый, как ты думаешь, она красивая? – Даже самый придурковатый из мужчин смог бы правильно ответить на этот вопрос.

Бросить мужчину, который неоднократно делал ей предложение, в комнату, полную полуголых женщин, было новым уровнем безумия. Даже гребаный Папа Римский не смог бы удержаться от того, чтобы не посмотреть. Он готов был поспорить, что самая честная женщина на свете будет смотреть! Только слепой мог выжить в такой ситуации, а Дом не был слепым.

Он не отрывал глаз от земли, его вслепую вели к столу, и он уже почувствовал, как три груди мимоходом коснулись его.

Сев за пустой стол рядом с Марией, он увидел, что дилер по другую сторону стола тоже одет во что-то скандальное.

– Я займусь столом, а вы идите на перерыв, - сказала женщина дилеру сзади.

Наблюдая за уходом первого дилера, женщина, стоявшая за ним, обратила внимание на...

Матерь Божья! Я сегодня умру, да?

– Привет, лютик. – Женщина с самыми большими сиськами мило посмотрела на Марию, взяв в руки колоду карт, лежащую на столе. Она начала тасовать их со скоростью света, пока ее глаза не обратились к нему. – А кто это с вами?

– Это Доминик. – Мария с улыбкой посмотрела на него. – Доминик, это Сэди. Она пит-босс, но для меня она делает возврат к дилерству.

Глаза, не отводите взгляд! Дом коротко кивнул женщине.

–Итак, - Сэди внимательно осмотрела Доминика, - кто это? Мистер Прада или мистер Чу?

Очевидно, это была внутренняя шутка между ними, но Доминик вполне понял смысл, хотя и жалел, что не понял.

– Я не знаю. А вы как думаете?

Обе женщины уставились на него, пытаясь понять, кого из дизайнеров он напоминает им больше всего, а Мария, похоже, не возражала против того, что Сэди упомянула Кейна под кодовым именем.

– Я тоже так не думаю, – наконец заключила Сэди. – Он - человек с красным дном, если я когда-либо видела такого.

– Ты права, - согласилась Мария, глядя на него, как на кусок мяса. – Он определенно мистер Лубутен.

Несмотря на то, что Доминик понял, что Кристиан Лубутен находится на вершине обувной пирамиды, и хотя он оценил это замечание, он начал чувствовать себя здесь немного тепло.

Черт, я что, вспотел?

– Черри, мне нужно несколько лаймов, рюмку текилы и - Сэди посмотрела на Дома - что бы ты хотел...

– Воду.

Сэди бросила на него жалостливый взгляд. – Пусть будет две рюмки текилы и две воды, Черри.

Когда женщина ушла, а Сэди закончила тасовать, Доминик достал из заднего кармана зажим для денег.

– У меня есть это. – Мария положила свою руку на его, не давая ему вытащить ее. – Мы разделим тысячу, Сэди, и запишем ее на счет моего отца.

– Конечно, нет...

Мария выхватила зажим для денег, полный наличности, и бросила его в свой клатч, после чего положила его обратно на стол.

– Ты собираешься сделать мне ки...

– Ты поняла, детка. – Сэди достала фишки, положив перед каждой из них по пять сотен.

Вы оба меня убьете. Доминик уставился на Марию, не прикасаясь к фишкам.

– Ты слишком много беспокоишься, - сказала ему Мария, положив в круг пятидесятидолларовую фишку для него, после того как поставила свою.

– Я никогда не проигрываю в блэкджек. К тому времени, как мы уедем, ты сможешь купить мне любое кольцо, какое я захочу.

Сжав ее бедро под столом, Дом был слабым мужчиной, когда дело касалось этой женщины. Он знал, что у него на лбу написано D-U-M-B-A-S-S, но он не мог отделаться от ощущения, что его сердце замирает, когда она говорит о кольце, хотя он знал, что она говорит несерьезно. Мария недельной давности не смогла бы пошутить о подобном.

– Кольцо? – спросила Сэди, раскладывая карты.

– Доминик просил меня выйти за него замуж, - Мария сообщила ей эту информацию свободно, как будто это не имело никакого значения.

"Причем несколько раз", - добавил он про себя, желая напомнить об этом своей белокурой соблазнительнице.

– А, значит, у него есть и тело, и мозги, - похвалил пит-босс, причем не столько его, сколько Марию. – Я знал, что нужно быть чертовски сильным человеком, чтобы заполучить тебя, Мария, но, черт возьми, ....

– О, мы не собираемся жениться, - сказала Мария, постукивая по столу, чтобы выбить свои пятнадцать против трех Сэди.

Сдав ей еще одну карту, на которой было всего две, они продолжали разговаривать так, словно его здесь и в помине не было. – Ты отказала ему?

И снова Доминик был единственным, кто ответил. – Вообще-то, несколько раз.

Мария и Сэди слегка захихикали, когда вернулась официантка.

Черри встала между ними, поставив их напитки. Домину не понравилось, как женщина потерлась грудью о его плечо, когда ставила напитки, поэтому он слегка отодвинулся в сторону, в недосягаемое для нее место, чтобы намекнуть ей об этом, и, хотя он не отрывался от карт, он чувствовал на себе ее затянувшийся взгляд.

Ознакомившись с обстановкой в зале, Доминик понял, что это, вероятно, норма для здешних мест. Им нужны были чаевые, чтобы кормить свои семьи, но если она повторит это после его молчаливого предупреждения, он вызовет эту женщину...

– Он здесь не для тебя и не для любой другой сучки, которая здесь работает, - прошипела Сэди, отругав женщину и дав понять это не только Черри, но и всем остальным, кто смотрел на него или терся о него вскользь.

– Ты принесешь им напитки, и все. Я выбью из тебя все дерьмо, если еще раз увижу, что ты прикасаешься или продолжаешь так пялиться на мужчину Марии.

Если бы у Дома была хоть капля воды во рту, он бы ее выплюнул. Неудивительно, что Сэди и Мария поладили.

Глаза Черри тут же перешли на глаза Марии.

– Извините. Я не знала.

Наклонившись, Мария повернула Доминика лицом к себе и, взяв его за подбородок, крепко поцеловала в губы. У него перехватило дыхание, и если бы он еще не был влюблен в нее, то влюбился бы в нее при следующих словах, прозвучавших из ее уст.

– Теперь да. Мария бросила на официантку предостерегающий взгляд.

Мужчина Марии. Ему чертовски понравилось, как это прозвучало. Он еще раз сжал ее бедро под столом.

– Да. Извините. – Черри кивнула и ушла, давая понять, что больше не повторит этой ошибки. Ни одна женщина, работавшая там, не совершит подобной ошибки.

Доминик наконец-то расслабился.

Мария в секунду отпила текилу, а еще через секунду втянула в рот лайм.

Боже мой... Наблюдая за тем, как она сосет лайм до тех пор, пока от него ничего не останется, он скорчился в кресле. Она заставляла его расплачиваться за то, что он не позволил ей обхватить своим прелестным ротиком его член, и Доминик молча спрашивал Бога, зачем ему вообще нужна мораль. Он же не был святым!

Сделав несколько огромных глотков воды, он помахал рукой, чтобы встать на двадцать.

– Так почему ты не выходишь за него замуж? – спросила Сэди, возвращаясь к их разговору о нем, в котором он особенно не участвовал.

– Ты же знаешь, как я отношусь к браку, - ответила ей Мария, откинув волосы. – Я просто хочу, чтобы он трахнул меня...

Дом прикрыл рукой ее громкий рот, тихо прошептав ей: – Давай не будем делать этого здесь, принцесса.

За другими столиками уже собрались мужчины, которые пытались подслушать, а также работающие женщины, которые все еще были шокированы тем, что Мария Карузо пришла сюда с мужчиной.

Он не выпускал ее изо рта, пока она молча не кивнула.

Улыбающаяся Сэди перевернула карту под своей тройкой и показала десятку, а перед этим сдала восьмерку.

Наблюдая за тем, как деньги отца, которые Мария заставила их играть в азартные игры, забирает дом с идеальным двадцать одним, он бросил на Марию смертельный взгляд. – Я думал, ты сказала, что не проигрываешь, - процедил Дом. Он ни за что на свете не собирался трогать эти фишки...

– Ей просто повезло, - заверила его Мария, высыпая в круг фишки, которые она ему дала, и заставляя его снова сделать ставку. – Ты собираешься это пить?

Наблюдая за тем, как она указывает на вторую рюмку текилы, он хотел сказать ей "нет, черт возьми", но остановился на простом "нет". Он никак не мог чувствовать себя комфортно, выпивая здесь. От алкоголя у него тяжелели веки, а Мария не собиралась ловить его взгляд, скользнувший ниже шеи, если только он не смотрел на нее, чего он, впрочем, никогда не скрывал.

Не трахать ее - потому что, Бог свидетель, он хотел этого - было единственным способом заставить Марию выйти за него замуж, и он заставлял ее выйти за него. Мария была его будущей женой, и она должна была смириться с этим.

К тому же, он не собирался отдавать ей свой грех...

Выпив вторую рюмку, Мария засосала лайм, словно за жизнь.

Да чтоб меня, - простонал он, чувствуя, как джинсы становятся невыносимо тесными. Может ли эта ночь стать еще хуже?

Сэди раздала им новые карты, но эта раздача была недолгой, так как при выпавшей десятке она перевернула туза.

Доминика ждала долгая ночь.

Сорок первая глава

Мария Пьяная дева

– Прости, милая, но мне пора с тобой расстаться, - сказала Сэди, когда Мария попросила снять еще тысячу со счета отца.

Молча поблагодарив пит-босса, Дом забрал из рук Марии рюмку с текилой, прежде чем она успела бросить ее обратно.

– Да, думаю, для одной ночи мы уже достаточно повеселились.

Очень опьяневшая Мария надулась. – Но мы еще не получили достаточно, чтобы заплатить за мое кольцо.

– О, все в порядке, принцесса, - заверил он ее. – Мне кажется, что свадьбы не будет, если мы не перестанем играть на чужие деньги.

– Мы всегда можем, - она икнула, - играть на деньги Луки.– Как бы забавно это ни звучало, - Доминик помог ей подняться со стула, - пора идти.

– О Боже! – вздохнула Мария, глядя на проходящую мимо работницу, прежде чем побежать за ней. – Мне нравятся твои туфли.

Покачав головой, он не сводил с нее глаз, пока подбирал со стола ее оставленный без присмотра клатч. Открыв его, он достал зажим для денег, полный наличности. Отсчитав сотни, он положил на стол тысячу, которую Мария взяла у отца.

Сэди с улыбкой взяла деньги.

Положив на стол еще несколько купюр, он пододвинул их к ней.

– Напитки за счет заведения. Сэди протянула ему деньги. – А если ты когда-нибудь дашь чаевые Черри или любой другой женщине здесь, они могут понять это неправильно.

Понимая, что она, вероятно, права, он протянул ей деньги. – Для вас. Спасибо, что доставили Марии удовольствие.

Пит-босс не чувствовал себя неловко, когда она смотрела на него или комментировала его внешность. Это было сделано не для того, чтобы произвести на него впечатление, а для того, чтобы сделать комплимент Марии. И если это каким-то образом заставило женщину, на которой он хотел жениться, задуматься о браке с ним, то Сэди стоила каждого его цента.

Сэди положила руку на деньги и протянула их обратно, на этот раз более серьезно. – Спасибо, но я беру деньги только у мистера Карузо.

Через мгновение Доминик кивнул. Затем, взяв деньги, он положил их обратно в обойму и засунул ее обратно в карман джинсов.

– Ты видел, какие у нее красивые туфли? – спросила Мария, вернувшись после получения информации о туфлях. – Она тоже была такая красивая, правда?

Взяв рюмку, которую он не дал выпить Марии, он почувствовал жжение в горле. – Не такая красивая, как ты, принцесса.

Честно говоря, Мария обиделась бы, если бы он сказал, что она не привлекательна, поэтому он сказал правду.

Сэди бросила на него сочувственный взгляд. – Спокойной ночи... синьор Лучано.

Дом с удивлением обнаружил, что она знает, кто он такой. – И ты тоже.

– И Мария, дорогая. – Сэди подождала, пока Мария сосредоточится на ней, чтобы дать ей совет. – Выходи за него замуж.

Улыбаясь про себя, Доминик взял потерявшую дар речи Марию за талию и повел их к выходу из подземного помещения. Каким-то образом даже пьяная Мария все еще могла ходить на тощих каблуках. Нужно было только следить, чтобы она шла по прямой.

Нажав на кнопку лифта, он затащил ее внутрь, а затем нажал на комбинацию кнопок, которую Мария когда-то открыла ему, прежде чем дверь закрылась, и они поднялись наверх.

– Мне было так весело. – Мария просунула руки под пиджак и обхватила его за талию. – Теперь мы можем повеселиться еще больше.

– Нет. – Он засмеялся, показывая свои ямочки и даря ей глубокий поцелуй, которого так хотела пьяная Мария. – Но я рад, что тебе было весело, принцесса. Я потрясен, что тебе удалось меня затащить.

– О, это не так. – Мария повернулась в его объятиях, чтобы прижаться спиной к его груди. Помахав рукой в камеру, она устроила наблюдающему за ней мужчине шоу. "Ass kisser did."

Дом уставился на то место, где Мария махала рукой.

– Понятно.

Открывшаяся дверь вернула его мысли к тому, чтобы благополучно уложить Марию в постель.

Помахав рукой Марии тому, кто охранял верхний этаж в прошлый раз, солдат Карузо был потрясен еще больше, чем раньше, тем, в каком состоянии она находилась.

Быстро доведя ее до двери, он достал телефон, чтобы разблокировать ее, чувствуя на себе взгляды обеспокоенных солдат. Открыв дверь, он подождал, пока они окажутся внутри, и свалил ее с ног.

– Ух! – Мария захихикала, обхватив его за шею.

Взяв ее на руки, он провел Марию через гостиную и поднялся по ступенькам - так было гораздо безопаснее для них обоих. И хотя сегодня она пыталась свести его с ума, он все равно улыбался, видя, как она счастлива.

Смеющаяся и улыбающаяся Мария медленно исчезала. Потрогав пальцем ямочку, она перешла на серьезный тон. – Я уже говорила тебе, какой ты красивый?

– Нет. – Дом рассмеялся, распахнув дверь ее спальни. – Наверное, это значит, что ты пьянее, чем я думал.

Мария крепко обхватила его за шею, прижавшись к нему грудью. Сначала она сладко целовала его ямочку, пока кончик ее языка не заполнил ямку. – Или как раз настолько, насколько нужно.

О Боже, ему нравилось это ощущение, но все же мораль взяла верх.

– Ты ведь понимаешь, что это я должна быть пьяна, чтобы ты мог воспользоваться мной?

Опустившись на шелковые простыни цвета шампанского, Мария засмеялась еще сильнее. – Ох...

Покачав головой, Доминик присел на край кровати и стал снимать туфли на высоких каблуках. При этом он заметил, насколько ярче стал белый лак. – Ты, должно быть, сделала ноги после того, как ушла сегодня утром?

– Теперь они мягкие, как у младенца, - заверила она его.

– Понятно, - сказал он, сняв второй лак. – Ты сделала это для меня?

Мария гордо приподнялась на локтях. – Да.

– Это было очень мило с твоей стороны.

– Я очень отзывчивый человек, - икнула она.

Ага. Дом постарался не рассмеяться над тем, как мило она себя вела. Пьяная Мария могла стать его любимой Марией.

Увидев лосьон на прикроватной тумбочке, он взял его и выдавил из него приличное количество. – Ну, мы же не можем допустить, чтобы все было напрасно.

– Боже мой, - простонала Мария, откинув голову назад, когда его сильные руки начали втирать густой белый лосьон в ее ногу. – Ты знаешь, что из-за тебя мне очень трудно отказывать тебе.

– Тогда не надо, - просто сказал он, втирая лосьон в подошву ее ноги.

– Но я же сказал тебе, что не верю в брак.

Дому, по крайней мере, понравилось ее упрямство. – Ну, если вы не верите в брак, тогда я уверен, что вы верите в развод, который вы можете сделать в любое время, принцесса.

– Хм... – Она нахмурила брови, явно не думая об этом варианте, но быстро выкинула его из головы. – Я все же предпочту перейти к самому интересному.

Смеясь, он выдавил еще лосьона. – О, я знаю, принцесса.

Когда его руки перешли к ее запущенной ноге, Мария откинулась на локти и упала на мягкую кровать. – Я думаю, что вы просто идеальный мужчина, Доминик Лучано.

– Очевидно, недостаточно идеальный, - прошептал он себе под нос, потирая между ладонями ее драгоценные ступни, которые он обожал.

Мария приподнялась на локтях. Она все еще была очень сильно опьянена, но на мгновение показалось, что это не так, когда она стала серьезной. – Ты действительно это имел в виду, когда говорил, что я могу делать и быть кем угодно, если выйду за тебя замуж?

Доминик задержал взгляд ее затуманенных изумрудных глаз на себе, давая ей клятву. – Я бы никогда не солгал вам, принцесса.

Он видел по ее лицу, что она хотела в это поверить, но какая-то часть ее просто не могла.

Она снова опустилась на кровать, пытаясь скрыть грусть в голосе. – Ты можешь говорить это сейчас, но в конечном итоге все мужчины относятся ко мне одинаково.

Втирая последний лосьон в пятки, Доминик медленно встала и сняла пиджак. – Знаешь, почему я ношу это пальто каждый день?

Мария покачала головой, похоже, ей и самой было интересно узнать об этом.

– Много лет назад я получил тяжелый урок. Он сжал в руках кожаную сумку. – Я снял его с мертвеца, который предал меня, и с тех пор ношу его каждый день, чтобы он напоминал мне, что я больше никогда не доверяю ни одной душе. И я не... Доминик протянул ей свою самую ценную вещь. – До сих пор.

Глаза Марии дико уставились на него и на его протянутую куртку.

– Возьми его, - подбодрил он ее.

– Доминик, я не...

– Я хочу, чтобы ты оставила его себе, и когда ты решишь выйти за меня замуж, сколько бы времени это ни заняло, тогда и только тогда ты сможешь его отдать.

Протянув руку за курткой, она с нежностью взяла в руки мягкую кожу, ведь это был явный знак его доверия. Доминик хотел, чтобы она доверяла ему так же, как он доверял ей, и, получив обратно куртку, он ожидал от нее доверия.

Прижимая ее к себе, Мария вдыхала ее жгучий аромат. – Спасибо.

– Не за что. – Он бросил быстрый взгляд на свои ямочки, но, к сожалению, пора было уходить.

Откинув одеяло, Мария почувствовала, что ее счастье угасает. – Ты оставляешь меня?

– Обычно это происходит в конце свидания, принцесса.

– Не в конце хороших, - сказала Мария, пьяная девственница, у которой явно не было никакого опыта в ебле, но которая, похоже, все еще знала, что делать, так как она опустилась на колени и провела рукой по его обтянутой тонкой рубашкой груди. – Ты сказал мне, что останешься.

– Нет, - поправил ее Доминик, положив руки на бедра, - я сказал тебе, что останусь, если ты расскажешь мне, откуда ты знаешь о Джоне Уэйне и Клинте Иствуде в старых вестернах, а ты этого не сделала.

– Ну, я не могу отказаться от своих источников. – Она надулась.

– Ладно.– Дом захватил ее нижнюю губу между зубами, чтобы нежно прикусить. – Я все равно не собирался оставаться, потому что не доверяю тебе, что ты не обманешь меня, чтобы я трахнул тебя, когда ты пьяна.

– Умный человек. – Мария высунула язык, чтобы игриво лизнуть его губы. – В любом случае, я могу просто убедить тебя выебать мне мозги вместо этого?

Господи, его член почему-то становился тверже каждый раз, когда она говорила о грязных вещах. И хотя его разум говорил "да", он с сожалением произнес слово "нет".

– Ладно, - проворчала Мария, когда он попытался запихнуть ее под одеяло. – Можно я сначала хотя бы сниму это платье?

Сделав холодный вдох, он кивнул, собираясь повернуться.

– Мне нужно, чтобы ты мне помог, - жалобно сказала Мария, патетически пытаясь дотянуться до молнии сзади. Отдав ему свою спину, она оглянулась через плечо сквозь ресницы. – Пожалуйста?

Боже, эта женщина точно знала, что делает, но Доминик помог бы, хотя, возможно, это было бы еще одной чертовой вещью, о которой он бы пожалел.

Откинув ее мягкие золотистые волосы со спины на плечо, Доминик медленно потянул вниз маленькую молнию. У него перехватило дыхание, когда он дошел до середины ее спины и обнаружил, что на ней нет бюстгальтера, и дыхание участилось, когда молния достигла низа талии.

По линии, проходящей по ее спине, он хотел отчаянно провести языком, но когда он увидел, как она стягивает платье, обнажая стринги, Доминику пришла в голову совершенно новая мечта.

Мысли о Марии были еще грязнее, чем о ней самой, и это говорило о многом. Он изо всех сил пытался удержать руки на боках, когда все, чего он хотел, - это вбить ее голову в подушку, трахая ее сзади.

Он ревниво смотрел на обнаженные стринги, желая проникнуть языком между щеками ее идеальной попки, вылизывая длину стрингов от ее попки до киски.

Все еще стоя на коленях, она расстегнула платье на ногах, а затем взяла куртку Дома, прижимая ее к себе теплой стороной, и медленно повернулась на спину.

Осознание того, что ее почти обнаженное тело находится под его курткой, было мечтой, от которой у него заколотилось сердце. Дом был сильным... но не настолько.

Мария подползла к нему, не останавливаясь, пока ее тело не прижалось к его телу. Она отпустила пальто, которое держалось между ними, чтобы снова обхватить его руками его шею. Одно неверное движение, и пиджак соскользнет, и тогда уже ничто не будет отделять ее тело от его.

Взяв ее губы в жаркий поцелуй, он стал дуэлировать ее язык со своим, чувствуя, как его решимость начинает ускользать вместе с пиджаком .....

– Пожалуйста, Мария, - простонал Доминик, отрываясь от ее губ и крепко прижимая к себе ее тело, чтобы куртка не упала. – У меня больше нет сил отказывать тебе.

Мария поняла, что он хочет сказать, и, хотя было ясно, что она не хочет этого делать, она отпустила его шею и схватила куртку, а затем отступила назад.

Уже жалея об этом, Мария легла на кровать, сексуально расстроенная. – Ты мне за это должен. Очень сильно.

Глядя на нее, лежащую на шелковистых простынях и прикрытую лишь пиджаком, Доминик еще больше пожалел о том, что укрыл ее пледом, чтобы уложить в постель.

Взяв под контроль свои мысли и самоконтроль, он снова сел на край ее кровати. – Я хочу, - сказал он, видя, как она разозлилась. Дом улыбнулся, наклонившись, чтобы украсть сладкий поцелуй с ее губ: – Как насчет ужина завтра у Кэт? Она пригласила меня прийти, чтобы провести время с ней и... Дом ненавидел произносить это слово.

– Драго. – Мария с улыбкой помогла ему, взяв милостливого мужа.

– Так ты пойдешь со мной? - спросил он снова, когда она не ответила.

– А ты уверена, что мне стоит идти? Это не семейное дело?

– Не волнуйся. – Дом украл еще один поцелуй. – Ты скоро будешь.

Если Марии что-то и нравилось, так это уверенность в себе.

Украв несколько своих поцелуев, Мария, наконец, согласилась, видя, как это важно для него. – Буду, но это не совсем компенсирует то, что ты не трахаешь меня.

– Я постараюсь как-нибудь загладить свою вину, - пообещал он.

– У меня есть идея, как ты можешь это сделать прямо сейчас. – Мария схватила его за волосы и втянула в очередной глубокий поцелуй, который Дом был вынужден прервать.

Мария, пьяная от возмущения, откинула голову на кровать. – Что со мной не так? Что ты со мной сделал?

Доминик не удержался и рассмеялся, откинув пряди золотистых волос с ее лица. Ему было немного жаль ее. – Принцесса, ты возбуждена. Я знаю, что тебе, возможно, чуждо это чувство, но тебе просто необходим хороший трах.