Доминик

— Ты... Ты..., — замешательство Доминика быстро переросло в ярость, — Ты знаешь о нас, блядь, все, не так ли?

Сине-зеленые глаза Луки подтвердили опасения Дома.

Доминик провел рукой по волосам: "Он рассказал тебе все, и нет ни одной чертовой вещи, которую бы ты не знал о нас".

— Он не знал, что это я, - попытался оправдать Кассиуса Лука, — только когда я вошел в дверь в тот день, когда Катарину выбирали, тогда он и понял, кто я.

Дом хотел убить его на хрен, высосать из него жизнь голыми руками, как он хотел сделать со своим отцом. Каждый раз, когда он думал, что хуже уже быть не может, становилось еще хуже. Доминик официально достиг точки кипения, поскольку Луке удалось разрушить жизнь каждого из его братьев. Ангела забрали, Маттиас медленно угасал с каждым днем без него, и вся работа, которую он проделал, чтобы держать Кассиуса подальше от отца, была напрасной, учитывая, что он крутился рядом с кем-то столь же поганым. Все, что у него было нетронуто бугименом, - это его Кэт, и теперь Дом точно не собирался от нее отказываться.

— Я не заставлю свою сестру выйти замуж, — сделав паузу, он пояснил младшему боссу, — я не могу этого сделать.

— Принуждение - это такое сильное слово, - сказал ему Лука, доставая сигарету из пачки, которая лежала у него на столе. "Мы предпочитаем использовать слово "устроить".

— Называй это как хочешь, Лука, но Кэт больше не будет этим заниматься, так что Драго придется выбрать кого-то другого.

— Жаль, — Лука раскрыл зажигалку, чтобы поджечь конец палочки, которую держал во рту. Он сделал несколько быстрых затяжек, выпустив дым через рот, прежде чем продолжить: – Мне как раз начало нравиться, что Ангел работает на меня.

Доминику пришлось сжать челюсть, чтобы сохранить спокойствие.

— Он лучший солдат, лучше, чем половина моих людей вместе взятых, знаешь ли. Кого я должен благодарить за это? — Лука сделал паузу, — Твоего отца... или тебя?

— Я не знаю. Ты мне скажешь? - спросил он сквозь стиснутые зубы, поскольку Лука знал так много из того, что происходило в доме Лучано.

— Сейчас это не имеет большого значения, — Лука пожал плечами, откинувшись назад и поудобнее устроившись в своем кожаном кресле.

Тепло, исходившее от Доминика, было почти таким же горячим, как кончик горящей сигареты Луки. Выбор между тем, чтобы позволить ему убить Ангела или покончить с будущим Катарины, не казался чем-то особенным.

Доминик посмотрел на Карузо ледяным взглядом, его голос был таким же смертоносным, как и взгляд: – Лука, ты забрал у меня всё. Ты забрал пятьдесят процентов нашей прибыли, моего брата, а теперь ты забираешь мою сестру. – Сделав паузу, Доминик решил предупредить младшего босса и напомнить ему, что он хоть и Лучано, но всё еще обладает властью. – Терять мне больше нечего.

— Поверь мне, Доминик, - Лука затянулся сигаретой, - всегда есть что терять.

Ты бы знал. Дому отчаянно хотелось сказать то, что он шептал в своей голове, но должен был держать эту карту в кармане. Поэтому он просто попытался образумить его. – Пожалуйста, Лука, Кэт невиновна во всем этом. Если ты разговаривал.с Кассиусом, то знаешь, каково ей было в детстве. Она заслуживает того, чтобы наконец-то быть свободной, и больше всего она заслуживает будущего.

— А что, если она выйдет замуж за Драго, это будет означать, что она не будет свободна или у нее не будет будущего? — Лука наклонился вперед в своем кресле, явно обидевшись.

Доминик свел брови вместе, недоумевая, какого черта ему нужно объяснять это: "Потому что ее заставляют выйти замуж за человека, которого она не хочет..."

— Катарина сказала тебе, что не хочет выходить за него замуж? - просто спросил Лука.

Подумав немного, Дом понял, что она не сказала ни слова. – Нет, но она не хотела...

— Конечно, она бы не хотела, - остановил его Лука, — в нашей жизни есть много вещей, которые нам приходится делать против желания, но мы делаем их ради семьи, Доминик, — сделав еще одну затяжку сигареты, он открыл Дому холодную, жестокую правду. – Она делает то же самое, что делает Ангел, находясь здесь с Карузо, и то же самое, что пришлось сделать тебе, когда ты согласился на условия.

— Нет, — Дом покачал головой. – Кэт не выбирала эту жизнь.

— А ты выбирал? — спросил Лука, подняв бровь.

— Я сказал "Омерта".

— Ты мог бы принести клятву, но какой выбор был у тебя? — Младший босс ссыпал пепел в хрустальную пепельницу. – Неужели ты думаешь, что пошел бы тем же путем, если бы Люцифер не был твоим отцом?

Ответ знал не только Доминик, но и Лука. Тем не менее, Дом продолжал бороться за свою сестру.

— Катарина лучше нас, лучше того, чем мы являемся. Она заслуживает счастливой жизни с прекрасным мужем, который покажет ей, какая она особенная, а не Драго.

Странного цвета глаза Луки сверкнули на него: – Ты знаешь, почему я выбрал Драго, Доминик?

— Я не знаю..., - сказал ему Дом, чувствуя себя так, словно он дошел до конца своей попытки спасти сестру. – Потому что это соответствует твоим больным планам? Люцифер почти убил его, поэтому ты выбрал его, зная, что он выберет Катарину, как только узнает, что она его дочь.

— Нет, - искренне ответил ему младший босс.

Да, верно. Насколько ему было известно, он попал в самую точку.

Доминик сидел, ожидая, как Лука собирается раскрутить это дерьмо. – Ну, тогда ты мне скажи, Лука.

— Знал ли я, что Драго выберет ее? Да, - ответил Лука без малейшего намека на раскаяние. Раздавив окурок сигареты в пепельнице, он посмотрел Доминику в глаза. "Но я выбрал Драго, потому что он не только верный, сильный и решительный, но и лучший из всех, кто у меня есть. Знаешь, почему Люциферу почти удалось убить его? Потому что он единственный человек, которому я доверил оставить Хлою на его попечение, и он получил пять пуль в грудь, чтобы попытаться спасти ее".

Во время его речи ярость Доминика немного смягчилась, когда он услышал, как Лука говорит об этом мужчине. Таким образом, он знал, что каждое слово, сказанное им о Драго, было правдой.

Лука продолжал: "Я не знаю лучшего человека, чем Драго, ни в Канзас-Сити, ни за его пределами... кроме одного".

Брови Доминика нахмурились при последней фразе, но прежде чем он успел спросить, кого Лука имел в виду, тот ответил.

— Тебя.

— Да ладно тебе, Лука, — Доминик в раздражении поднялся со своего места, не в силах больше оставаться в кресле, боясь, что Лука перепрыгнет через стол и задушит его, если они не отдалятся друг от друга. — Что ты делаешь? Пытаешься подмазаться ко мне? Сделай одолжение, раз уж ты все обо мне знаешь, давай прекратим это дерьмо и перестанем притворяться. Потому что, если ты собираешься продолжать в том же духе, я бы хотел хотя бы сохранить свое достоинство.

— Я не притворяюсь, Доминик, - сказала ему Лука, смертельно серьезно. – Я имел в виду то, что сказал.

— В чем заключается твоя игра, Лука? — Одарив его суровым взглядом, лесные глаза Дома искали ответы в сине-зеленых глубинах, чтобы понять смысл происходящего. Была причина, по которой он пустил все это в ход, когда у босса уже было все, что он только мог пожелать - город, деньги, трон, и Доминик на коленях, пытающийся спасти свою семью из-за отца, так что... – Чего ты хочешь?

— Ты прав. Я знаю о тебе все, Доминик... Я знаю, через что ты прошел в том доме, как тебя воспитывали, и на что ты способен, — Лука встал и медленно обошел стол. Он шагнул прямо перед Домиником. — Мы с тобой сожжем этот гребаный город дотла, если не найдем общий язык.

— Итак, - Доминик посмотрел на него странным взглядом, его сердце ускорилось, — что ты хочешь сказать?

— Мы работаем вместе, - просто сказал Лука, - и когда я заставлю отца уйти в отставку, мы будем управлять этим городом вместе... пятьдесят на пятьдесят.

Дом рассмеялся, но вдруг остановился. – Ты, блядь, серьезно, да?

Когда младший босс кивнул, он спросил:

– Почему?

— У меня есть свои причины. А теперь..., - это все, что Лука успел сказать, прежде чем протянул руку, — мы договорились... или нет?

Когда Дом смотрел на вытянутую руку бугимена, казалось, что из комнаты выкачали весь воздух. Всё вокруг стало казаться зловещим, а хрустальный шар, в котором он всегда видел свое будущее, сильно задрожал. Ветер начал меняться, и Доминик не только получил возможность решать, в какую сторону он дует, но и наконец-то смог выбрать свою собственную судьбу. Однако если он пожмет руку бугимену, это может оказаться хуже, чем пожать руку дьяволу, а это, по личному опыту, ни к чему хорошему не приводит. Затем, внезапно, Дом пришел к решению.

— Отмени свадьбу моей сестры, и мы это сделаем.

Лука лишь мгновение смотрел на него, затем повернулся.

– Нет.

— Ты сказал пятьдесят на пятьдесят, - припомнил Дом ему, размышляя, не следовало ли сначала пожать руку, прежде чем сражаться за сестру, но потом подумал, что нет, он поступил правильно. Никогда не заключай сделку, если не уверен в победе, или, по крайней мере, она должна быть справедливой. "И ты забрал у меня всё. Кэт - единственное, что я прошу вернуть. Мои прибыли и Ангела ты можешь оставить себе. Катарина тебе все равно не нужна".

— Нужна, — Лука сунул еще одну сигарету между губами. – То, что Катарина станет Карузо, гарантирует нашу сделку и то, что ты никогда не предашь меня.

Чертов больной ублюдок был не только умен, он был прав.

— А как же я? Я терплю поражение за поражением. Что гарантирует моя сделка с тобой? Ты должен дать мне что-то, что докажет, что твоя сделка добросовестна и что однажды ты не ударишь меня в спину.

— К сожалению, условия, на которые ты согласился, отменены, пока я не заменю своего отца, но кроме этого..., - Лука открыл свою Zippo, отблеск маленького пламени осветил его лицо, когда он зажег конец сигареты, - чего ты хочешь?

Это был сценарий, в который, как он думал, никогда не попадет. Поэтому, когда был задан этот вопрос, разум Доминика почти отключился. Только шепот невозможной мысли эхом отдавался в его сознании...

— Подумай хорошенько, Доминик, — В голосе Луки прозвучало предостережение.

– У тебя есть только один выбор.

Глядя на младшего босса, Дом подумал, не знает ли тот, что именно он выберет или хочет выбрать.

Тяжело сглатывая, Доминик понял, что если попросит то, чего тайно хочет, это станет реальностью. Он не мог взять свои слова обратно, и пока не пожал руку Луке, Дом был врагом, что делало эту игру очень опасной. Единственное, чего он хотел, могло привести к тому, что вся сделка сорвется. Это был сценарий с высокими ставками и высокой наградой, и награда могла быть ох, какой сладкой, одновременно делая его и Луку квитами.

Сделав один глубокий вдох, Доминик наконец сделал выбор: – Мария.

Это было око за око.

Лука пристально глядел ему в глаза. Затем он встал, наклонился вперед и протянул ладонь со словами: – По рукам.

Дом смутился и нахмурил брови от того, как быстро Лука согласился.

Вот так просто? Черт возьми, он еще более хлоднокровный ублюдок, чем я думал.

Доминик шагнул к столу Луки и взял бугимена за руку, — Договорились.

Лука стоял молча, пока они пожимали друг другу руки. Глядя Дому в глаза, он скрепил сделку, превратив их из заклятых врагов с рождения в... равных партнеров.

Девятнадцатая глава

Последнее, что может принять его имя

Как только Доминик отнял свою руку от руки Луки, его сердце упало при следующих словах Лукки.

– Удачи с моей сестрой – Лука ухмыльнулась. – Она тебе понадобится.

– Что? – спросил Дом, чувствуя, как в него снова закрадывается ярость. – Мы заключили сделку. Если Кэт понимает, что такое брак по расчету, то, я уверена, Мария тоже поймет.

Развеселившись, Люкка сбил пепел в поднос. – Тогда тебе действительно следовало это уточнить. Единственное, что я планировала сделать, это дать тебе свое благословение и не дать моему отцу убить тебя.

– Нет – Доминик ударил кулаком по большому деревянному столу Лукки. – Ты прекрасно знал, о чем я, блядь, просил.

Лука положил руку на хрустальную пепельницу, не давая ей дребезжать, и бросил на Доминика грозный взгляд. – Если ты думаешь, что моя сестра послушалась бы ни одного моего приказа, то ты совсем не знаешь Марию.

– О, я знаю Марию, - пояснил Доминик.

– Тогда ты знаешь, что если я заставлю ее выйти за тебя замуж, - Лука сделал паузу, - она никогда, никогда не полюбит тебя.

Я должен это сделать, просто перерезать ему глотку...

Улыбаясь, Лука выдохнул дым изо рта. – А ты ведь именно этого хочешь, не так ли?

– Знаешь, по крайней мере, мы наконец-то пришли к единому мнению.– Доминик снова принялся расхаживать по комнате. – Все эти твои "договорные", а не "принудительные" браки - полная чушь.

– Здесь нечего стыдиться, Доминик. В нее влюблено больше половины моих людей.

Доминик ущипнул себя за переносицу от очередного осознания. – Господи, Лука, так вот почему ты дал ей этого шута-телохранителя? Теда?

– Тодд, – поправил Лука.

– Мне плевать, как его зовут.– Голос Дома стал холодным. – Ты прекрасно знала, чем все закончится, еще до того, как я вошел в эту дверь. Ты, наверное, вбил ей в голову мысль, что Кэт нужно было свадебное платье как раз перед тем, как ты назначил ей Тедди.

Лука еще раз поправил его: – Тодд.

Вот и все. Дом повернулся и направился к двери, зная, что если он не выйдет из комнаты, то один из них сегодня умрет.

– Чего ты боишься больше? – Лука насмехалась над Домом. – Того, что ты не сможешь заставить Марию влюбиться в тебя... или того, что ты узнаешь, что она никогда не полюбит тебя в ответ?

Доминик не знал, как этот больной ублюдок догадался об этом, но раз он догадался, то скрывать это уже не имело смысла. – Я заставлю ее полюбить меня – Подойдя к двери, он открыл ее, давая обещание Луке Карузо и всему остальному миру и заявляя напоследок. – Даже если это будет последнее, что я сделаю.

Захлопнув дверь, он даже не услышал "удачи", которую ему искренне пожелали.

– Девушка только один раз может пойти к алтарю в первый раз. Поэтому она должна быть дизайнерской.

– Принцесса права. – Доминик схватился за другую руку, которая не была наманикюренной, вокруг руки Кэт. Может быть, его сестре и не нужно было, не говоря уже о том, чтобы хотеть модное платье, но если Карузо собирались заставить его сестру выйти замуж, то, ей-богу, они должны были за это заплатить.

– Ладно, – сдалась Кэт, а затем с беспокойством посмотрела на Марию. – Ты только что сказала, что в первый раз?

– Я думаю, что мой третий муж, после загадочной смерти первых двух, будет именно тем, кто нужен.

Доминик почувствовал, что его яйца хотят рассосаться и спрятаться внутри его тела. – Приятно слышать.

– Мария...– Кэт подождала, пока она посмотрит на нее, прежде чем продолжить: – Мне кажется, я немного боюсь тебя.

Мария улыбнулась. – Я просто шучу.

Да, блядь, точно. Бедняга, он же зануда Карузо, женившийся на Марии, молился, чтобы у него были крепкие колени, потому что ни один мужчина, и он имел в виду ни один мужчина, не хотел, чтобы у него сосали. Единственная причина, по которой он не опасался за свою сестру рядом с принцессой мафии, заключалась в том, что Марии она явно нравилась.

Мария могла смотреть на мужчин так, будто хотела растоптать их шеи своими шпильками, но на женщин она так не смотрела. Ее взгляд смягчался рядом с ними. Она смотрела на них с благодарностью, особенно когда ей нравилось то, что они носили. Что касается мужчин, то он мог сказать, как она к ним относится. Когда ее прекрасные изумрудные глаза становились бусинками, ему не нужно было находиться в ее сознании, чтобы понять, что в ее мозгу крутится одна-единственная мысль...

Убить всех мужчин.

И если бы Люцифер не был его отцом и он не работал в этой сфере, он мог бы немного обидеться. Однако Доминик был достаточно мужественным человеком, чтобы понимать, что не все женщины хотят, чтобы рядом с ними были мужчины. Неудивительно, что женщины пытались придумать, как делать детей, не нуждаясь в Y-хромосоме. Черт возьми, после того как Люцифер стал отцом, он искренне желал им удачи во всем мире.

Они проходили мимо одного дизайнерского магазина за другим, пока не увидели, что попали в магазин для новобрачных, поскольку все внутри было белым.

Войдя в магазин, их встретил красивый мужчина. – Мария, любовь моя, давно тебя не видел.

Мария и парень поцеловали друг друга в щеку.

– Я знаю. Я скучала по тебе.

Почему кажется, что она приходит сюда раз в неделю...

– Кен, мне нужно платье для моей подруги, Кэт. – Мария взяла его руку в свою, чтобы познакомить их.

Доминик не мог отделаться от мысли, что эти двое выглядят как ожившие Барби и Кен, стоящие рядом друг с другом. Правда, в этом доме мечты Барби, Кен не любил Барби.

– И кто же этот красивый мужчина?

Что ж, это определенно объясняет, почему Марии нравится этот мужчина.

Принцесса мафии самодовольно ухмыльнулась. – Это ее брат, Доминик.

– Приятно познакомиться, Доминик. – Кен подмигнул ему.

Однако она пошутила, когда он улыбнулся Кену, потому что его это ничуть не смутило.

Посмотрев на сестру, Кен продолжил. – А ты великолепна. Покрутись для меня, дорогая, дай мне взглянуть на тебя.

Кэт неловко покрутилась, и Доминику пришлось удерживать себя от смеха. Его сестра не была типичной "девчонкой". Она любила розовый цвет, так же как и он, настолько, что даже покрасила волосы в милый детский розовый цвет. Но она также любила и черный цвет. Она ценила девчачьи вещи, Доминик, в конечном счете, взял с нее пример. Кэт представляла собой идеальную смесь жесткого и мягкого, милого и крутого, и Доминик не мог не гордиться тем, какой она получилась.

– Мария, ты отведи ее в гардеробную, чтобы она разделась, а я пойду достану несколько платьев. А ты, красавчик, можешь пойти и присесть в гостиной. – Кен закончил распоряжения, вернув взгляд на Дом.

– Спасибо. – Дом вежливо улыбнулся, не желая, чтобы он подумал, что его нервы как-то связаны с безобидным флиртом Кена. Услышав, как он отдает приказы, все стало реальным. Ему предстояло наблюдать за тем, как его младшая сестра, которую он вырастил, примеряет чертовы свадебные платья для человека, за которого она не хочет выходить замуж, отчего он чувствовал себя так, словно его вот-вот вырвет на свободу.

– Могу я предложить вам шампанское? – предложила женщина, когда все трое вошли в примерочную.

Доминик без раздумий поднял фужер и отбросил его назад, словно отвратительная золотистая жидкость была рюмкой текилы. Подняв второй бокал, он протянул его Марии, а затем взял третий, чтобы покормить ее, пока не закончится этот адский опыт.

– Она еще не достаточно взрослая, чтобы пить – сказал он женщине, протягивающей поднос Кэт. Это только заставило женщину обеспокоенно посмотреть на него, когда она перевела взгляд на Кэт. – Но не слишком молода, чтобы выходить замуж – сказал он не только для нее, но и для себя.

Ему нужно было присесть, пока он не потерял сознание, и он сел на дорогое, нелепо выглядевшее бархатное кресло, а Мария, закатив глаза, повела Кэт в гардеробную.

Вытерев лоб, он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Он мог справиться с убийством мужчин и своего отца, значит, должен справиться и с этим. Дом не знал, когда в последний раз ему было так плохо, он был на грани того, чтобы броситься...

Мария, вернувшись и присев рядом с ним, чудом удержала содержимое его желудка.

Она взглянула на него и усмехнулась. – Нервничаешь?

– Нет, совсем нет, – соврал Доминик, делая очередной глоток шампанского.

– Угу... – Мария улыбнулась. – Ты уверен в этом?

– Да. – Дом пожал плечами. – Просто мне пришлось выбирать: либо смерть всей моей семьи, либо выдача замуж восемнадцатилетней сестры.

Мария как раз делала глоток шампанского, когда вдруг остановилась и в недоумении уставилась на него.

– Что? – передразнил он, не боясь, что сказал ей то, чего не должен был говорить. В данный момент Дому было наплевать на многое, и это не было как будто Мария все равно была невинным, маленьким ангелочком. – А папа не рассказывает тебе семейные тайны?

– Нет – просто ответила Мария, по-прежнему странно глядя на него. – Я все узнаю другими способами.

– Если бы ты знала, то почему ты так смотришь на меня?

– Потому что мой отец и его люди не могут просто так взять и рассказать мне о делах семьи – тихо сказала она, глядя на него пристально.

По ее изумрудным глазам Доминик понял, что она начинает смотреть на него немного по-другому, как будто ее мнение о чем-то меняется... И тут они услышали, как открывается дверь гримерной.

Прочистив горло, он посмотрел туда, где послышался звук волочащегося по полу платья. При виде Катарины в белом подвенечном платье у него сразу же заболел живот.

– Хм... – Кэт задумчиво смотрела на себя в зеркало на пьедестале, благодаря которому платье идеально облегало ее.

Несмотря на то, что его желудок делал кувырки, Дому достаточно было бросить на платье лишь один пристальный взгляд, чтобы понять, что оно предназначено не для нее.

Покачав головой, он сказал ей: – Мне оно не нравится.

Он был благодарен за свою честность, когда она с радостью вернулась в примерочную, и ему больше не пришлось смотреть на это платье.

Как только она закрыла дверь, Дом не удержался и выпил содержимое стакана, как только его губы коснулись стекла.

– Вот. – Мария взяла из его рук пустой фужер и протянула свой, наполовину наполненный.

Доминик уставился на протянутый бокал, убедившись, что его большая рука задела кончики ее пальцев, когда он брал бокал. Он тут же пожалел об этом, так как теперь его тело кричало о том, чтобы он прикоснулся к ней еще. – Спасибо.

Он не мог сказать, что произвел на нее такой же эффект, когда она тут же позвала женщину, чтобы та принесла им еще шампанского.

– Вы не часто сюда приходите, принцесса? - с сарказмом спросил он, когда женщина начала наполнять их бокалы.

Мария рассмеялась.

– О, да. Кен звонит Марии каждый раз, когда поступает новая коллекция.

– Неужели...? – спросил Дом, лукавая улыбка тронула его губы, когда он посмотрел на лживую блондинку.

– Спасибо, Шерри – сквозь стиснутые зубы сказала Мария, наполняя свой бокал.

Дом сделал глоток, все еще улыбаясь. – Наверное, неплохо начать практиковаться уже сейчас, если ты планируешь к тридцати пяти годам иметь пятого мужа.

– Я не поэтому люблю приходить примерять платья. Я примеряю их, потому что знаю, что никогда их не надену.

Глядя на нее, он не мог понять, что услышал в ее голосе. Это была не грусть, а скорее... пустота.

Звук шагов Кэт на пьедестале заставил его обернуться к сестре. Это белое платье было еще более уродливым, чем первое.

– Нет. – Дом сделал глоток, отчаянно пытаясь не расплескать содержимое, когда рядом была Кэт.

Кен стоял с потрясенным видом, явно больше не считая Доминик привлекательной, поскольку у них не совпадали вкусы.

Жаль, ведь он был уверен, что платье чертовски дорогое и было бы красиво на другой девушке, но не на его Кэт.

– Платье, которое у меня есть, прекрасно, Мария – простонала Катарина, которой явно не нравился этот опыт.

Он знал, о каком платье идет речь. Это было белое платье без бретелек, с короткой пышной юбкой из тюля. Доминик удивил ее этим платьем, когда превратил подвал в настоящий школьный бал. Он не мог уговорить ее пойти на школьный бал, так как она, как и он, "не имела друзей". Поэтому, не желая, чтобы она лишилась такого же опыта, как он, он устроил ей собственный выпускной. Дому даже удалось вытащить Люцифера на ночь, чтобы они могли включить свою музыку, и он, его братья и Кэт смеялись и танцевали всю ночь. Кэт каким-то образом даже удалось уговорить Кассиуса потанцевать с ней. И по сей день это одно из самых любимых его воспоминаний. Это единственное воспоминание немного скрашивало все остальные ужасные воспоминания в этом доме.

Высокий ногастый блондин вдруг встал и подошел к ней. – Что случилось?

– Они прекрасны, но это просто... не я. – Кэт неловко стояла в большом белом платье, глядя на себя в зеркало.

– Иди обратно и сними это – быстро сказала ей Мария. – Я сейчас вернусь.

Когда Кэт и Кен вернулись в примерочную, Доминик внимательно наблюдал за Марией, которая вышла из примерочной с каким-то заданием, а через минуту вернулась с платьем в руках.

– Что ты думаешь об этом?–спросила Мария, держа платье перед собой.

Доминик уставился на нее с дивана, его дыхание перехватило в горле. – Тебе оно не идет – он встал, заставив ее осторожно сдвинуть платье в сторону, не желая видеть ее в этом цвете – но для Кэт оно идеально.

Уставившись на него, белокурая красавица выглядела застигнутой врасплох. Она не пока Доминик не уселась на свое место, не унесла платье в гардеробную.

Когда она отвернулась, Доминик снова пригубил шампанское.

Вернувшись на свое место рядом с ним, Мария села по-другому, словно осознавая, насколько близко они сидели на диване. Доминик сразу же заметил это. Запах ее сладких духов звал его подойти ближе, но он заставил себя быть джентльменом, хотя меньше всего ему хотелось быть с Марией.

В голове у него уже крутились два разных образа: один грязный, другой преступный. Он согласился бы на оба, но ему больше нравилась та, где он прижимает ее к стеклу витрины магазина, чем та, где он заводит ее в гримерку на пять минут.

Слегка пристроившись на диване, он старался не вдыхать слишком глубоко, но не мог удержаться от того, чтобы не раздвинуть ноги пошире, что делало его еще ближе к ней.

– Почему тебе не понравился этот цвет на мне? – спросила Мария. спросила Мария, слегка сведя свои идеальные брови.

Взяв без разрешения бокал с шампанским из ее рук, Доминик лукаво улыбнулся. – Принцессам не идет черный цвет.

Как только последние слова слетели с его губ, дверь открылась.

Кэт медленно вышла, на этот раз с улыбкой. Наконец-то она стала похожа на себя.

Мария прошептала то, о чем они все думали: – Она идеальна.

Глядя на свою младшую сестру, он забыл, зачем они здесь. Все, что он видел, - это то, как прекрасно она выглядит, и то, что она вдруг перестала быть той маленькой крошкой в розовом кошачьем платьице.

Почувствовав, что глаза стали влажными, он моргнул и только и смог сказать: – Вау – боясь, что если скажет что-то еще, то расплачется.

Пока Мария расставляла аксессуары, а Кен приступал к переделке, они отвлекали Кэт.

Доминик встал и направился туда, где женщина держала шампанское.

Женщина вежливо улыбнулась. – Не желаете ли немного...

Схватив открытую бутылку, которая была уже наполовину пуста, он начал уходить.

– Сэр, вы не можете этого сделать... – Она опустила руки, когда он бросил на нее взгляд "смотри у меня".

Доминик не подал виду. Поднеся бутылку к губам, он позволил дерьмовой жидкости омыть горло и направился к входу в магазин, держась достаточно далеко от того, что они делали в задней части, но достаточно близко, чтобы быть уверенным, что они в безопасности. Наблюдая за тем, чтобы никто не вошел в магазин, он достал из кармана телефон и сделал большой глоток, после чего с сожалением набрал номер.

– Да? – ответил холодный голос.

Он взял еще одну рюмку. – Я хочу встречи.

– Мне придется с вами встретиться. Данте бу...

– Нет – остановил его Доминик. – С тобой.

Сначала было молчание.

– Завтра вечером, в моем домашнем офисе, в девять часов.

– Спасибо. Послушай... – Он взял трубку, оглянулся в сторону гримерки, размышляя.

– У меня нет целого дня. – Холодный голос был суров.

Доминик повертел шеей из стороны в сторону. – Не бери в голову. Увидимся завтра вечером, Лука.

Когда раздался гудок, он был рад, что не сдал Марию.

Доминик позвонил, чтобы поступить правильно и сказать, где он может найти свою сестру без охраны Карузо. Он думал, что это проявит хоть какое-то уважение к младшему боссу. И тогда, когда он добьется нужной встречи, Лукка, возможно, проявит милосердие. Но потом он решил, что к черту все это. Бугимен не проявлял милосердия ни дня в своей проклятой жизни. Лука даже не знал значения слова "милосердие".

Когда Дом вернет Марию, гнев ада увеличится в геометрической прогрессии, поскольку он утаил от Луки эту информацию.

Сначала он не знал, зачем это сделал, понимая, что последствия будут суровыми, но когда почти через час девушки вышли из подсобки магазина и он увидел лицо Марии, то все понял.

Ее изумрудные глаза блестели тем сильнее, чем дольше она находилась вдали от своего телохранителя Карузо. Мария выглядела довольной, как будто получала истинное удовольствие. Он не хотел лишать ее этого удовольствия.

Возможно, у Дома были и эгоистические причины, по которым он хотел оставить ее исключительно под своей опекой... Он уже планировал везти ее домой гораздо медленнее, чем когда вез сюда.

Слава Богу, что он успел выбросить бутылку до того, как они вышли, и успел дойти до того места, где они стояли у кассы, как раз в тот момент, когда была объявлена цена со слишком большим количеством нулей.

– Простите? Что? – Кэт опустила рот к полу.

Мария и глазом не повела, полезла в сумочку. – Не беспокойтесь об этом. Это подарок от...

– Карузо.

Когда сзади них появилась черная карточка и холодный голос, Доминик не успел оглянуться.

– Я действительно не могу принять...

– Все в порядке, Кэт. – Закинув руку ей на плечи, Доминик затих, плавно притягивая ее к себе. – Это самое меньшее, что они могут сделать.

Внешне он сохранял спокойствие, но внутренне.... Черт, черт, черт.

В душе зашевелилось сожаление, что он не сказал Луке, где находится Мария. Убедившись, что Кэт находится рядом с ним, когда они выходили из магазина, он приготовился к тому, что подчиненный босс будет разгружаться, но был шокирован, когда Лука обратился к Марии, а не к нему.

– Мария, у тебя есть пять секунд, чтобы сказать мне, почему ты здесь.

Ей было абсолютно наплевать, когда она откидывала белокурый локон за плечо. – Кэт нужно было платье.

– И где, блядь, мои люди? – Голос Луки был тихим, что делало его еще более смертоносным.

Дом ждал ее ответа, но когда она замолчала, он с удивлением обнаружил, что сам отвечает за нее.

– Кэт попросила меня высадить ее здесь, а когда я вошла, то увидела, что Мария одна. – Возможно, эта часть была ложью, но он продолжал говорить правду, чувствуя, что заступается за принцессу мафии. – Вместо того чтобы втягивать ее в неприятности, я решил присмотреть за ней ради тебя и собирался вернуть ее домой в целости и сохранности, когда они закончат.

Молчаливый взгляд Луки обещал расплату за то, что она не сказала ему об этом по телефону.

Мария удивленно посмотрела на Дома и только потом кивнула. – Я позвонила Кэт, чтобы она встретила меня здесь, а потом просто улизнула и взяла такси.

Похоже, что Лукка приберег свою колкость для завтрашней встречи, так как он снова посмотрел на Марию суровыми сине-зелеными глазами. – Мы уходим.

– Да, мы тоже. – Дом не терял времени даром, уводя их оттуда. Он потянул Кэт в направлении, противоположном тому, куда Люська пыталась затащить Марию.

Мария помахала рукой, явно не боясь своего брата. – Пока, Кэт.

– Пока. Спасибо тебе за все. – Кэт улыбнулась, когда он потащил ее прочь.

– Не за что. – Мария посмотрела ему вслед. – Пока, Доминик.

Однако он не мог повернуться, чтобы посмотреть на нее, зная, что если он это сделает, то его тело, которое кричало, чтобы он остался, не сможет контролировать себя. Его тело словно овладело ею, словно оно не принадлежало ему, и он не верил, что сможет сдержать свои чувства, особенно когда рядом была Лука.

Он также не доверял своему голосу, чтобы произнести слово "прощай".

Если бы он только обернулся, то увидел бы ее расстроенное лицо; то, что она не попрощалась, отразилось и на ней.

Доминик не знал, когда это произошло - в первый раз, когда он встретил ее на похоронах матери, во второй - когда Матиас открыл дверь, в третий - когда

Он смотрел на нее, когда она держала свадебное платье Кэт, но он хотел ее. И это было не просто желание, это была чертова потребность. Доминику нужна была Мария, чтобы быть его, и он должен был, чтобы Мария тоже нуждалась в нем.

Когда она придвинула к себе черное свадебное платье, он заставил ее убрать его с дороги, потому что единственной мыслью было, что он хочет видеть ее в прекрасном белом свадебном платье... чтобы она вышла за него замуж.

За долю секунды он представил себе все: от кольца на ее пальце до ребенка в ее животе; его чертова душа нуждалась в ней. Доминик чувствовал, что она должна быть его, и его тело тайно знало это с первой встречи с ней. Подобно тому, как в два года он понял, что пистолету место в его руке, Мария принадлежала ему, и он никогда не сможет получить с ней шанс, потому что его фамилия Лучано.

Это было бы последним, что его фамилия могла бы принять.

– Это было грубо – резко прошептала Кэт.

– Неважно. – Дом замедлил шаг только тогда, когда они оказались достаточно далеко от Луки. Его мысли все еще были заняты Марией, и ему было почти жаль Теда. – Этот псих выполняет задание, чтобы сегодня убили всех мужчин в Канзас-Сити, и я точно не буду в их числе.

Именно поэтому он знал, что Мария предназначена для него.

Рядом с ней Дому никогда не придется притворяться тем, кем он не является, не придется скрывать то, кем он был, или то, что он делал. Его тело не только взывало к ней, но и, в кои-то веки, он не боялся оказаться рядом с женщиной и причинить ей боль.

Доминик никогда не доверял себе рядом с женщинами, опасаясь, что где-то глубоко внутри него живет часть Люцифера, как и гнев, который тот передал ему. Но Доминик не боялся, что причинит Марии боль, зная, что никогда не будет на это способен. Он боялся, что Мария причинит ему боль.

– Господи, ты пьян? – спросила Кэт, обхватив его за талию, когда он подался вперед, чтобы удержать его на своих плечах.

– Псс... Нет. – Дом полез в карман, возблагодарив Бога за то, что слабое шампанское наконец-то подействовало и что Лука все-таки приехала за его сестрой. Отдав Кэт ключи, он икнул: – Но за рулем будешь ты.

– Боже мой, Дом. – Кэт покачала головой. – Почему именно в полдень тебе захотелось напиться?

Потому что я должен был смотреть, как ты примеряешь свадебные платья! А теперь я буду вынужден смотреть, как ты идешь к алтарю, чтобы выйти замуж за гребаный кусок дерьма, который просто хочет отомстить!

Впрочем, гораздо проще было свести все к паре икающих слов. – Лука, блядь, Карузо.

Вспомнив вчерашнее, он удивился, что Лука не убил его за то, что он не рассказал ему о Марии по телефону. Это было то, чего он хотел, и Люкка получил свое возмездие, так как Дом уходил, не освободив сестру.

Надеясь, что его сестре не придется выходить замуж за пропащего Карузо, он сначала не заметил Марию. Только когда он вошел в фойе, Мария подняла голову и посмотрела на него с нижней ступеньки парадной лестницы.

Он изо всех сил старался скрыть от них обоих свою печаль. Он чувствовал себя грязным, как только вышел из кабинета Лукки, приняв предложение бугимена, которое не включало свободу его сестры, каким бы невыполнимым оно ни было.

Кэт была нужна Луке как фигура на шахматной доске.

Проходя мимо Марии, где она сидела, он увидел сочувствие, отразившееся в ее зеленых глазах.

– Увидимся на свадьбе. – мрачно подтвердил Дом причину, по которой он пришел поговорить с Лукой.

Открыв входную дверь, он собирался выйти, но, в отличие от прошлого раза, позволил себе оглянуться на женщину, в которую влюбился, и его безнадежное сердце вдруг почувствовало... надежду.

Доминик бросил на нее последний взгляд. Настало время дать ей понять, что он настойчиво добивается своего. – Я хочу танцевать, принцесса.

Двадцатая глава

Свадьба... И похороны

Доминик поправил пиджак, чувствуя себя странно, что вместо него не надета его большая кожаная куртка. Когда он рос, ему всегда хотелось одеваться как Карузо, но сейчас, когда на нем был дорогой костюм, взятый напрокат и тщательно подогнанный по фигуре, он чувствовал себя не в своей тарелке

В то время как другие относились к его фамилии с пренебрежением, Лучано был именем, которое он с гордостью заслужил, как и свою кожаную куртку. Носить это имя означало, что он пережил дьявола и ад.

Открывая дверь, он подумал, что не так давно видел это лицо, но это было так. Братья обнялись, и Доминик надолго прижался к нему, почему-то скучая по нему еще больше, чем раньше, несмотря на то, что тот стоял перед ним.

– Дай мне взглянуть на тебя. – Дом наконец отпустил его, чтобы посмотреть на него.

Он изменился совсем немного. Это был не столько внешний облик, сколько метаморфоза, произошедшая внутри. Однако, увидев эту половину целого, он понял, насколько сильно изменилась другая.

– Ты хорошо выглядишь, Ангел.

– Спасибо.

– Тебя там хорошо лечат? –спросил он, желая убедиться, что то, что случилось, когда он впервые попал под опеку Карузо, не повторится.

После Люцифера у двух семей появился новый враг. Один-единственный. Это был человек, который обладал той же силой, что и он, - оружием. Когда был убит солдат Карузо, и One-Shot совершил свое первое убийство, некоторые из людей Карузо решили, что это сделал Ангел, и устроили засаду посреди ночи, избив его до полусмерти.

Татуированный брат ободряюще кивнул ему. – Да, Лука поступил со мной правильно.

– Хорошо. – Доминик кивнул в ответ.

Прочистив горло, он почувствовал, как в животе забурлило от желания поговорить с ним. – Я должен тебе кое-что сказать.

Ангел посмотрел на него как на солдата.

– Данте отпустит тебя, как только закончится свадьба - сказал он брату то, что ранее сообщил ему босс Карузо.

– Правда? – В голосе Ангела, приготовившегося к плохим новостям, звучало счастье.

– Да, у него будет Кэт, чтобы убедиться, что наша сделка останется в силе.

Внезапно лицо его брата превратилось в маску эмоций. – Послушай, Доминик, мне нужно кое-что сказать...

– Я знаю об Адалин – остановил его Дом. – Я рад, что она у тебя есть. – честно сказал он ему, вынужденный отвести взгляд, чтобы не встречаться с братом глазами. – Мне нужно попросить тебя кое о чем.

Ангел-солдат в ответ лишь кивнул.

– Не возвращайся домой. – Голос Доминика хотел сорваться, но он сдержал его, не позволив дрогнуть. – Пока Катарина - Карузо, ты тоже должен быть им. –Он заставил себя снова посмотреть в глаза брату, зная, что тот заслуживает того, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, как мужчина с мужчиной. – Мы, Лучано, должны держаться вместе, даже если это означает, что мы будем врозь. Ты понимаешь?

Темно-серые глаза Ангела соответствовали печали в его голосе. – Да.

– Хорошо. Ты позаботишься о том, чтобы не только Драго заботился о ней, но и каждый Карузо. – Доминик знал, что разлука близнецов станет гибелью для Матиаса. – Единственный Карузо, которому ты можешь доверять, - это Лука, но не доверяй ему полностью, Ангел. Всего один неудачный день - и он превратится в нашего отца, и когда это время наступит, мы сами должны будем усыпить Луку.

С трудом сглотнув, Ангел снова кивнул в знак понимания.

Доминик снова крепко обнял брата, его голос уже не мог не дрогнуть. – Сделай так, чтобы о ней позаботился не только Драго, но и каждый из них.

– Обязательно, – пообещал Ангел, давая ему слово.

Отпустив брата, он быстро направился к двери, желая добраться до источника закипающей в нем ярости.

– Сохранишь ему жизнь ради меня? – спросил Ангел торжественным шепотом, прежде чем выйти.

Сжимая дверную ручку, Доминик хотел бы дать такое же обещание, какое Ангел дал Катарине, но один из Лучано мысленно не пережил своего пребывания в аду. – Я постараюсь.

* * *

Доминик бесшумно вошел в комнату незамеченным, медленно выслеживая огромного человека, которого он мог видеть только со спины, держа руку на "Глоке" за спиной.

Достаточно одной пули .....

Мысль подталкивала его к тому, чтобы выхватить и нажать на курок "Глока", как он того отчаянно хотел, и он намеревался это сделать, пока их отражения не встретились в зеркале.

Драго, затягивавший в зеркале галстук, обернулся, поняв, что к нему подкрались.

Как Энтони был для семьи Лучано, так и Драго Де Сантис был для семьи Лучано.

Карузо. Его часто называли "танком", и это прозвище стало еще более актуальным после того, как он получил пять пуль в грудь, и именно поэтому он был личным телохранителем Данте. Сказать, что он был шокирован, увидев Доминика, стоящего у него за спиной и держащего его за руку, было бы преуменьшением.

Доминик сжимал рукоятку своего "Глока" до тех пор, пока костяшки его загорелых пальцев не побелели. – Если ты сделаешь хоть что-нибудь, чтобы причинить ей боль, или будешь хоть немного хуже того, что сказала о тебе Люська, ты пожалеешь, что за тобой не пришел бугимен, когда я тебя убью. – Глубоко вздохнув, он убрал руку со спины, с сожалением оставив пистолет на месте. Единственным плюсом было то, что он наконец-то смог дать гребаное обещание, которое сдержит. – И на этот раз возврата не будет, Драго. Потому что, в отличие от моего отца, я не промахнусь.

* * *

Когда он вошел в последнюю комнату, сердце его разрывалось, но он старался держаться. Их судьба была предрешена, как бы Доминик ни пытался сопротивляться или найти лазейку. Лука выиграла... эту битву.

Глядя на нарядную сестру, Доминик хотел бы не спрашивать: – Ты готова?

Когда Кэт встала, черное дорогое платье облегало ее, и она сделала несколько нервных глубоких вдохов.

– Я хочу, чтобы ты знала: даже если бы это означало мою смерть, я бы не позволил тебе пойти к алтарю, если бы не был уверен, что ты справишься, – сказал Доминик, пристально глядя ей в глаза.

Голос Кэт прозвучал шепотом. – Я знаю.

– Мы знали, что этот день наступит, Катарина, – напомнил ей Дом, вспоминая многочисленные разговоры, которые они вели в течение нескольких месяцев, предшествовавших смерти отца. Они знали, что путь Доминика к тому, чтобы занять место отца в семье, не будет легким, так же как и путь к трону Лучано был трудным и долгим. За это придется заплатить, но Дом обещал всем своим братьям и сестрам одно...

Я сделаю так, что имя Лучано снова будет что-то значить.

Она ободряюще улыбнулась ему. – Да, мы сделали это.

– Ты будешь тем, кто спасет нас всех, и я не могу этим гордиться. Они могут не знать, на что ты способен, но однажды они узнают. Они узнают, на что мы все способны. – Доминик наконец-то улыбнулся. – Заставь его, блядь, пожалеть, что он выбрал тебя, Кэт... Дай. Ему. Ад.

– Я так и сделаю.

Он знал, что она будет значить больше, чем он сам и его братья вместе взятые, как только подхватил ее на руки в ту давнюю ночь. Катарина

Она дала ему возможность сделать первый шаг в новый мировой порядок Канзас-Сити, и если Доминик однажды станет королем, то это будет только благодаря ей.

Он протянул руку с тяжелым вздохом, и она взяла ее, подхватив свой кроваво-красный букет роз.

Прогулка была долгой, но когда двери церкви распахнулись, она уже не казалась такой длинной, как та мучительная прогулка к алтарю. Проходя мимо скамей в той самой католической церкви, где он встретил Марию много лет назад, он был рад, что Кэт выглядит соответствующе в своем готическом платье, потому что с каждым шагом ему казалось, что они участвуют в свадьбе... и похоронах.

С каждым шагом ему становилось все хуже и хуже, и к тому времени, когда они подошли к алтарю, он уже не был уверен, что сможет отдать свою сестренку. Только когда его глаза поймали ангела в белом одеянии, сидящего на одной из скамей, он смог в последний раз обнять Кэт.

Братья и сестры, больше похожие на отца и дочь, обнялись, и Доминик мог поклясться, что перед его глазами промелькнула вся жизнь Кэт - от того момента, когда он впервые взял её на руки, до того, как он лежал сломленный, пока Люцифер бил её, и до того момента, когда они оказались в этой жизни.

Отдав её Драго, он сломал ещё одну часть своей души, но единственной причиной, по которой он смог это сделать, был ангел в белом, стоящий через несколько скамей, к которому взывало его тело.

И если он не получит своего ангела...

Я, блядь, убью их всех до единого.

Доминик посмотрела на своего брата, одетого в черное с ног до головы.

Начнем с тебя, Лука.

Двадцать первая глава.

Запирать дверь или держать ее незапертой?

– Вы видели платье невесты? Она точно из отбросов Лучано.

Доминик слышал это уже не в первый раз и готов был поставить все свои деньги на то, что не в последний. С начала свадебного торжества он слышал это раз пять, от каждого богатого придурка и сучки, но, судя по выражению хорошенького личика Марии, она еще не испытала этого на себе.

– Я подумала, что черное платье ей больше пойдет, Луиза. Зеленые глаза Марии сверкнули на пожилую женщину, которая явно происходила из рода Карузо, судя по бриллиантовой броши, которую она носила. – Я скажу ей, чтобы она надела его на твои похороны.

Судя по выражению лица старой стервы и ее не менее старой подруги, они уже собирались отпустить Марию, пока Дом не дал о себе знать, встав позади нее. Не стоит и говорить, что старые суки поспешили удалиться.

– Должен сказать, что это было лучше, чем все, что я мог бы придумать, принцесса, – с улыбкой сказал Доминик. Он впервые слышал, чтобы кто-то заступался за Лучано, не носящего его фамилии, и это только сильнее нравилось ему.

Мария повернулась на каблуках, увидев, почему старушки поспешно ушли.

Заметив, что бокал в ее руке пуст, он взял его, отплатив за услугу, которую она оказала ему в свадебном бутике, поставив ей в руку наполненный бокал с подноса, который принес официант. Он поднял бровь, все еще улыбаясь умным, но безжалостным словам, которыми она осыпала женщин. Все хотели отчитать стариков, считающих, что они могут говорить все, что им вздумается, и это им сойдет с рук, потому что они старые... но никто этого не делал - кроме Марии.

– Вы действительно такая холодная, как я думаю, не так ли?

Мария посмотрела на свой только что наполненный бокал с шампанским. – Почему ты так думаешь?

– Ты помнишь, когда мы виделись в последний раз до всего этого?– Дом развел руками, вспоминая экстравагантный прием в отеле "Казино", за который, как он был уверен, отвечала она. И до того, как ты вошла в мою парадную дверь.

Идеальные брови блондинки сошлись вместе, явно пытаясь вспомнить.

– Ничего себе. Ты не помнишь, да?– Доминик рассмеялся, наливая себе бокал шампанского.

Должно быть, в двадцать лет он был до безумия влюблен в нее. Даже амнезия не позволила бы ему забыть тот первый раз, когда ему показалось, что он видит ангела, идущего по земле.

Смущение все еще оставалось на ее лице, и она поднесла бокал к губам. – Когда это было?

Доминик был очарован ее драгоценными глазами. – Потанцуйте со мной, принцесса, и я скажу вам.

– Я… – Глаза и тело Марии говорили ему, что она больше ничего не хочет, но ее слова говорили об обратном. – Мы не можем. Не здесь, не перед всеми. Наша кровь смешалась всего несколько часов назад, и я думаю, что для босса Лучано еще слишком рано танцевать с дочерью босса Карузо.

Зловеще поджав губы, он ушел, сказав на прощание несколько слов. – Ну и кто сказал, что я хочу танцевать с тобой на глазах у всех?

Оставив ее в замешательстве, он сохранил улыбку на лице, радуясь, что уже разработал план "Б".

Он поискал Кассиуса, который смотрел на ледяную скульптуру, когда нашел его.

– Значит, они действительно так богаты, как рассказывал нам отец, не так ли?

– Да, – торжественно кивнул Доминик. Это был первый раз, когда его младший брат знакомился с другой преступной семьей. С этого момента ему предстояло составить собственное мнение о Карузо.

Да, Кассиус был молод, но мысли, которые роились в его голове, выходили далеко за рамки пятнадцатилетнего подростка. Именно поэтому он позволил Касу присоединиться к первому семейному собранию, которое он созвал, как только Дом занял трон Лучано после того, как был похищен Ангел.

Несмотря на то, что он не произносил Омерту, и ему еще только предстояло это сделать, Кассий был таким же человеком, как и все остальные. Доминик решил, что лучше смириться с его природой и попытаться привить ему тьму на благо семьи, потому что исключение Кассиуса из семейного бизнеса вызвало бы у младшего брата недовольство не только как братом, но и как боссом Лучано.

Кассий отвернулся от скульптуры, позволяя мыслям, витавшим в его голове, исчезнуть, а его лицу вернуться к своему обычному пустому взгляду. – Я так понимаю, она тебе отказала?

– Да, – усмехнулся Доминик, не ожидавший от принцессы мафии ничего другого. – Ты знаешь, где меня найти.

Младший Лучано кивнул, и Доминик ушел, направившись в заднюю часть приемной к черной занавеске, закрывавшей дверь на кухню. Никто из Карузо не подумал бы, что молодой Кассий приведет ее сюда.

Отодвинув занавеску, он открыл дверь на кухню, где допивал шампанское и ждал. И только когда через несколько минут дверь легко распахнулась, он понял, что его план "Б" сработал.

– Вы не боитесь, принцесса?– спросил он, когда она не решилась войти в кухню полностью.

Мария сделала шаг, опустив руку, чтобы дверь могла закрыть их. – Конечно, нет.

– Хорошо. – Он улыбнулся, протягивая ей руку.

На мгновение все вокруг словно замедлило движение, и он затаил дыхание, ожидая, что она возьмет ее или откажется. Все, что ему было нужно, - это чтобы она положила свою руку на его, и он никогда не отпустил бы ее.

Ее изумрудные глаза смотрели на его протянутую руку... Наконец она взяла ее.

Взявшись за ее мягкую, тонкую руку, он впервые притянул белокурую красавицу к себе и осторожно положил вторую руку на ее талию. Его тело, горевшее желанием прикоснуться к ней с тех пор, как он видел ее в последний раз, наконец затихло, довольствуясь медленным танцем, хотя его мысли мечтали о большем.

Когда она не стала плавно двигаться вместе с ним под музыку, доносившуюся с другой стороны двери, он посмотрел на нее сверху вниз. – Почему мне кажется, что ты никогда не танцевала?

– Потому что я не танцевала. – Марии потребовалось мгновение, прежде чем она признала вторую часть. – То есть не с парнем.

– Просто расслабьтесь и слушайте – наставлял он ее, зная, что женщине, презиравшей всех мужчин, должно быть нелегко вести за собой.

Когда она сделала долгий, глубокий вдох и, наконец, расслабилась, он притянул ее к себе на самый маленький дюйм. – Видишь? Все не так уж плохо.

– Да, только не для тебя. – Может быть, ее глаза и не закатились, но голос прозвучал.

– Это правда. Уверен, что мне это нравится больше, чем тебе – со смехом признал он.

– Если бы только твой отец мог видеть тебя сейчас, – сказала Мария и тут же пожалела об этом. – Прости меня.

– Все в порядке. Я бы заплатила хорошие деньги за то, чтобы он увидел, как мы танцуем вместе. Я уверен, что он предпочел бы умереть заново. – Он не хотел, чтобы она расстраивалась или держала язык за зубами. Ему нравилось, что Мария говорила то, что думала, даже если это было грубо. Она была не для слабых, но и Доминик не был таким.

Мария еще больше расслабилась в его объятиях. – Я так понимаю, вы с ним не ладили?

– У нас были сложные отношения. – Времени в сутках не хватало, чтобы объяснить, какие отношения были у него с отцом, особенно в то небольшое время, которое он собирался провести с ней сегодня. – А как насчет тебя и твоего отца?

– Сложные, – согласилась она. – Но у меня такое чувство, что у тебя все еще сложнее.

– Да, наверное, вы правы. – Доминик слегка сжал ее руку, заставив ее перевести взгляд на его чернильные пальцы. Затем она перевела взгляд на руку, лежащую на ее талии, и прочитала слово, которое он навсегда запечатлел на своей коже.

Мария прикусила нижнюю губу. – Кассий похож на твоего отца, не так ли?

– Ты имеешь в виду, как Лука... – Он сделал паузу на мгновение. – И ты.

Понимая, что это не вопрос, а констатация факта, она перевела взгляд на него. – А как насчет тебя? Ты тоже на него похож? – спросила она, не отрицая своих демонов.

Наклонив губы в полуулыбке, он хотел прояснить одну вещь. – Принцесса, я совсем не похож на своего отца.

Их глаза танцевали друг с другом, как и их тела, и Доминик сжал пальцами ее талию, ощущая теплую плоть под платьем, и придвинул ее еще ближе.

– Тогда откуда ты знаешь, что я бессердечный? И как это связано с тем, когда мы виделись в последний раз?

Он прервал их связь, закружив ее по пустынной комнате, рассматривая ее белое атласное платье, обнажающее левое бедро из большого разреза. Это было похоже на взрослую версию того белого платья, в котором он впервые увидел ее.

– Я все еще не могу поверить, что ты не помнишь.

– Извини, но я не помню. – Ее голос ясно сказал ему, что она извинилась только из вежливости. – Я танцую с тобой, как ты и хотела, так что скажи мне уже.

Когда песня закончилась, он услышал, что Мария дышит так же тяжело, как и он.

Он мог бы сделать это - наклониться и украсть ее губы в поцелуе, который навсегда скрепит их судьбы, но новая песня заставила его остаться джентльменом.

— Похороны твоей матери. – Когда это не прозвучало для нее ни слова, он решил, что ему должно быть чертовски больно, но, к счастью, ей тогда было всего четырнадцать, так что он не стал обижаться на нее. Продолжая, он наконец рассказал принцессе, откуда он узнал, что она родилась без сердца. – Я знал, что ты бессердечная, потому что ты...

БАНГ.

К сожалению, одна пуля не только стоила жизни, но и могла стоить будущего ему и Марии...

В приемной начался настоящий ад, и в отличие от всех остальных, кто кричал и пытался укрыться, он, как и женщина, успел добежать до двери.

– Ты что, с ума сошла? – Доминик схватил ее, прежде чем она успела открыть потайную дверь.

– Мы не можем просто оставаться здесь и ничего не делать! – Она сопротивлялась, чтобы он ушел.

Закатив глаза, он поднял симпатичную блондинку с ее маленьких каблучков и повел ее задом через кухню. – Если я позволю дочери босса выйти на улицу и пострадать, то я и моя семья в любом случае останемся живы.

Когда он открывал морозильную камеру, она сопротивлялась изо всех сил.

– Пожалуйста, Мария – умолял он ее успокоиться.

В ней кипела злость на то, что он не позволил им сбежать, чтобы убедиться, что с их семьями все в порядке. Это задевало не только ее, но и его самого. Его братья и сестры, его люди были там, но он никогда бы не простил себе, если бы позволил Марии выйти за дверь. Инстинкты подсказывали ему, что прежде всего нужно защитить ее, и он всегда им доверял. Они еще ни разу не подвели его.

Положив ее обратно на пол, в безопасное место замороженной коробки, он взял ее лицо в свои руки, чтобы заставить ее понять. – Ты пьяна.

– Нет, я... – Внезапно он увидел, что Мария поняла, что это так, но она продолжала отрицать, путаясь в словах. – Я не пьяна.

– Ты - да, – твердо сказал ей Дом, решив не говорить ей о том, что он убедился в том, что она выпила столько бокалов, еще до того, как пригласил ее танцевать с ним. А последний бокал шампанского он выпил просто так. – А если я не буду тебя защищать...

– Я не нуждаюсь в защите, Доминик. Почему никто не может этого понять?

Глядя на идеально вылепленное лицо в своих руках, его голос смягчился вместе с сердцем. – Я не думаю, что это так, принцесса, но мы оба знаем, что если я позволю тебе уйти отсюда в таком виде, то я погибну, мои братья погибнут, Кэт погибнет.

Он молил ее понять, глядя на него умоляющими глазами, не зная, сможет ли он заставить ее остаться там, если она будет продолжать сопротивляться. Он не сомневался, что она справится сама, но рисковать ее безопасностью он не мог. Доминику нужно было выйти оттуда, зная, что хотя бы один человек, который ему дорог, находится в безопасности.

Мария несколько мгновений смотрела на него, прежде чем окончательно решила: – Хорошо.

Спасибо. Он хотел сказать ей эти слова, но не хотел, чтобы она знала, что он бы сдался.

Отпустить Марию, когда она была у него в руках, - это почти разбить ему сердце. Он еще не успел провести с ней достаточно времени... Она еще не знала, что им суждено быть вместе.

Убирая руку с ее лица по одному пальцу, он ясно видел в ее глазах, что она тоже ненавидит его.

– Вот. – Дом снял с себя пиджак, жалея, что он не кожаный, потому что ему хотелось увидеть, как он обернется вокруг нее и впитает в себя ее запах. – Возьми это, и я вернусь.

– Ты уходишь от меня? – Легкая грусть омрачила ее изумрудные глаза, заставив его задуматься, не начала ли она чувствовать их связь.

Накинув куртку на ее стройные плечи, он пожалел, что произнес свои следующие слова. – Я не могу сидеть здесь, когда моя семья и мои люди там.

Наконец на ее лице промелькнуло понимание, но у нее была одна просьба. – Ты убедишься, что с Лео все в порядке?

Кивнув, он перевел взгляд на ее идеально надутые губы. Он начал отчаянно пытаться заставить ее увидеть их связь. Смертельной хваткой вцепившись в пиджак на ее плечах, он хотел притянуть ее к себе и поцеловать так, чтобы ее ноги остались в этой самой комнате, пока он не вернется, чтобы продолжить начатое, но он пообещал себе, что будет ждать, пока Мария спросит его.

Ему нужно было либо получить разрешение Марии на то, чтобы прижаться к ее губам, либо она сама должна была поцеловать его, потому что в противном случае принцесса без чувств, ненавидящая всех мужчин, могла отстраниться, не дав их поцелую шанса. Если это произойдет, она лишит их всякого шанса, и будущее, которое их связывало, исчезнет навсегда.

Именно поэтому ему пришлось с сожалением отпустить ее.

– Я позабочусь о том, чтобы кто-нибудь пришел за тобой, когда это будет безопасно. – Идя по направлению к

Дверь, он не мог позволить себе оглянуться.

Мария мгновенно почувствовала изменение в воздухе. – Не смей запирать меня здесь, Доминик.

Доминик открыл дверь холодильника...

– Клянусь Богом, Доминик, если я пойду к этой двери, когда мне покажется, что она безопасна, и обнаружу, что она заперта, – она сделала паузу, превращая свое предупреждение в обещание, – я никогда не прощу тебя.

Он никогда не любил оглядываться на нее, но в этот раз, прежде чем полностью закрыть дверь морозильной камеры, увидел, что она говорит искренне.

Глядя на замок, он думал о том, что это единственный способ обеспечить безопасность Марии и что она переживет возможную войну, которая была по ту сторону кухонной двери. Если бы это была Катарина, он знал, что бы он сделал.

Запереть дверь или оставить ее незапертой?

Его татуированная рука нависла над замком...

* * *

Это было все равно, что ввязаться в Третью мировую войну. Некогда прекрасный прием был разрушен.

Две семьи, стоявшие по разные стороны комнаты, ждали приказа открыть огонь. Проблема заключалась в том, что это был нечестный бой, поскольку каждому члену семьи Лучано не было позволено иметь оружие на свадьбе. Доминик приказал своим людям рискнуть.

Кто бы ни стрелял, это был не Лучано, и он поставил на это свою жизнь. Его люди не стали бы нарушать приказ, не говоря уже о том, что перед тем, как войти в дверь, их проверили солдаты Карузо. Однако, судя по людям, находившимся по другую сторону комнаты, их было немало.

Доминик быстро проскочил мимо своих людей, прежде чем началась расправа над его семьей. Вскочив на разгромленный стол, он сказал, стараясь, чтобы его голос был слышен каждому.

– Мы пришли без оружия, как я и обещал. Вы проверили каждого из моих людей, когда шли сюда – напомнил он жаждущим крови и адреналина Карузо, заставив их посмотреть на людей, которые стояли по другую сторону без настоящего оружия в руках, держа в руках только ножи для масла и все остальное, чем они могли размахивать.

– Данте, созови своих людей, – громче потребовал Доминик, ища глазами правящего короля, который боялся выйти, - чтобы мы могли разобраться с этим как мужчина с мужчиной. Повернувшись на пятках, он продолжил свои требования, но на этот раз уже к своим людям. – И если кто-то из моих людей нарушил мой приказ, то я сам передам его тебе.

Наконец появился Данте, на его лице была маска ярости, давая понять Доминику, что эта свадьба не закончится счастливо.

Черт.

Он собрал волю в кулак для предстоящего боя, который он не выиграет, так как все они скоро будут мертвы, но он планировал забрать парочку с собой на пути в ад, начиная с маньяка-эгоиста, который прятался за спинами своих людей.

Данте не заслуживал трона. Он получил его только потому, что все смотрели на него с отвращением - из-за их фамилий.

Люцифер мог быть сумасшедшим, но в одном он был прав - в своей ненависти к боссу Карузо, и его отец собирался исполнить свое предсмертное желание.

С грохотом распахнулись двери бального зала, и все повернули головы, чтобы увидеть Драго, врывающегося в зал. Он яростно проталкивался вперед, направляясь прямо к своему боссу, чтобы что-то тихо ему сказать. Доминик хотел бы знать, что он сказал, но, судя по выражению лица Данте, он не собирался исполнять его желание - уничтожить их или...

Черт возьми, он собирался это сделать, независимо от того, что говорил ему доверенный Драго. Данте собирался разнести их всех в пух и прах.

Собираясь отдать приказ своим людям сражаться всем, что у них есть, Доминик остановился, когда дверь бального зала снова распахнулась.

– Опустите оружие. – Голос Лукки разнесся по комнате, он отдал приказ, даже не сказав ни слова отцу.

Не думая о том, что когда-нибудь поблагодарит Бога за то, что увидел этого придурка, Доминик спрыгнул со стола, как только все оружие было опущено, и направился прямо к младшему боссу.

Все уважение, которое он испытывал к Данте, исчезло. Грустно было думать, что этот бугимен оказался разумнее босса Карузо, но это было так. Доминик мог ненавидеть Лукку, но то, что тот только что сделал, заставило его ненавидеть этого ублюдка чуть меньше.

Они встретились в центре комнаты, у их ног лежал труп.

– Я так понимаю, вы его потеряли? – спросил Доминик, глядя на жалкого Карузо с пулевым отверстием прямо между глаз.

– Да.– Люкка все еще тяжело дышала после бега.

– Жаль, что ты не бросил сигарету, когда я просила тебя об этом все эти годы. Ты могла бы его поймать.

Голубовато-зеленые глаза Луки метнулись к нему. – Осторожнее, Доминик, ты все еще лучший вариант для One-Shot.

– Наверное, хорошо, что ты заставила меня оставить мой "Глок" дома. – Дом улыбнулся, провел рукой по спине и не обнаружил ничего.

– Повезло тебе – Голос Люкки стал зловещим, намекая на то, что он, возможно, уже знает ответ на вопрос: – Где именно ты был, когда выстрелил пистолет?

– Я могу спросить тебя о том же. – Дом поднял бровь, глядя вниз на безжизненное тело. – Тедди был не самым верным солдатом.

– Тодд, – не удержался от напоминания босс с улыбкой в голосе.

– Ну, тебе повезло... Ты - дерьмо, - самодовольно сказал Дом, оглядываясь по сторонам в поисках своей семьи. — А где Кэт?

Улыбаясь, Люкка достал из кармана пачку сигарет. – Драго только что вытащил ее из комнаты, перекинув через плечо.

– Что...

– С ней все в порядке – заверил его Люкка, открывая свою Zippo, чтобы прикурить. – У тебя сейчас проблемы поважнее, чем она

– Например? – огрызнулся Дом.

– Например, убедить моего отца, что это не ты убил его человека, – Его сине-зеленые глаза понимающе сверкнули. – Я уверен, что кто-то видел тебя, когда выстрелил пистолет.

– Черт. – Доминик снова огляделся. – Где Лео?

Поймав взгляд симпатичного подростка, он оставил позади растерянного Луку и подошел к Карузо, с которым еще не разговаривал.

Ему не нужно было видеть, как он сидел рядом с Марией на венчании в церкви, чтобы понять, что они родные брат и сестра. Каждый из братьев и сестер Карузо был одарен не только идеальной фамилией, но и безупречной внешностью.

– Ты в порядке? – спросил Доминик у самого младшего Карузо, когда подошел к нему. Этот вопрос он еще не задавал своим братьям, но инстинктивно знал, что они в порядке и способны защитить себя.

Лео посмотрел на него, на мгновение растерявшись, но потом ответил: – Я в порядке.

Доминик кивнул, сразу же поняв, что он совсем не похож на других Карузо. Неудивительно, что Мария попросила его проверить его. Парень был одного возраста с Кассиусом и в то же время полной противоположностью. Он догадался, что Лео взял от матери все, кроме фамилии.

– Иди через ту дверь. – Он указал на скрытую дверь в кухню. – Мария прячется в морозильной камере в задней части кухни

– Мария? Прячется? – Лео посмотрел на него с еще большим замешательством, не веря своим словам.

– Она много выпила. – Дом изо всех сил пытался объяснить, но сдался. – Просто иди и скажи ей, что можно выходить.

– Мммм... конечно. – Лео явно сомневался. – Я поверю, что моя сестра находится в глубокой морозильной камере и прячется, спасая свою жизнь, когда увижу это.

Парню повезло, что он был симпатичным.

Двадцать вторая глава

Эта часть будет болезненной

Лука сидел в своем задымленном, затемненном Escalade у большого здания и наблюдал за сотнями выходящих людей. Поднося сигарету к губам, он смотрел на каждого выходящего человека, думая о том, что либо он их пропустил, либо это все же неправда...

Когда взгляд его сине-зеленых глаз остановился на паре, выходящей из Колизея, он никак не мог их не заметить: один из них выглядел совсем не так, как все остальные.

Его рука бессознательно сжала руль в крепком захвате, но затем он отпустил ее, чтобы схватить свой мобильный телефон. Поднеся его к уху после нажатия кнопки, он слушал, как звонит телефон, не отрывая взгляда от дороги.

Бррр

Это было несложно, учитывая, что блондинка в большой шубе выделялась на фоне хоккейных маек как бельмо на глазу.

Бррр

Он слегка выдохнул дым, который держал во рту, когда перевел взгляд на мужчину, идущего рядом с ней. Может быть, на нем и была кепка, но она плохо скрывала его личность.

Брррр

– Доминик. – Холодный голос поприветствовал его еще до того, как босс Лучано успел ответить.

Дом на мгновение замолчал, уже предчувствуя плохие новости. – Да?

Выбросив окурок сигареты в окно, Лука посмотрел на руки, которые взметнулись между парой... вместе. – У нас проблема.

* * *

Ворвавшись в дом семьи Карузо, Дом протиснулся мимо Луки, открывшего дверь. – Я должен сам все увидеть.

Начальница только вздохнула, закрывая дверь.

Доминик взбежал по ступенькам фойе по двое, направляясь на сладкий аромат, который доносился до него. К тому времени, как он добрался до двери, температура его тела была бешено горячей, но только когда он распахнул дверь, чтобы увидеть все своими глазами, он увидел красное.

Мария стояла, глядя на свое идеальное отражение в зеркале, и ему хватило полсекунды, чтобы увидеть счастье, которого раньше не было в ее изумрудных глазах.

Лука была права: женщина, в которую он был влюблен и которая должна была любить его... любила другого.

Повернувшись к нему лицом, она выглядела так, словно почти не верила, что он здесь. – Что ты здесь делаешь?

Доминик подумал, что ему следовало бы повернуться и больше никогда не разговаривать с ней, но что-то заставило его войти в комнату.

Тихо закрыв за собой дверь, он хотел, чтобы Мария поняла, какую ошибку она только что совершила. Блондинка топала шпильками по толстому ковру, идя к нему, злясь на то, что он имел наглость явиться в ее спальню без предупреждения. – Какого черта ты здесь делаешь, Доминик?

– Лука дала мне разрешение – холодно пообещал он, не давая ей выйти из комнаты, прежде чем он успел сказать свое слово.

Это, очевидно, только еще больше разозлило независимую Марию. – Тогда я буду кричать, если ты не уйдешь.

– Закричишь. Опасные ореховые глаза Доминика сверкнули смелостью. – Но у тебя больше никогда не будет и десяти минут наедине со мной, принцесса. – Когда она не открыла рта, он сделал преследующий шаг к ней. – А я и не думал.

Зеленые глаза Марии слегка расширились, и она сделала один шаг назад. Девушка никогда ни перед кем не отступала, но Доминик был не простым человеком. Очевидно, он заставил ее поверить в это, думая, что самодовольной мужененавистнице понравится та его часть, которая заботится о Катарине. Итак, он показал ей только ту часть себя, которая была рядом с Кэт, но он был гораздо больше, чем это...

Доминик Лучано тоже был сыном дьявола.

И если у Марии был дерьмовый вкус на мужчин, то, ей-богу, он показал бы ей худшего из них.

– Чего ты хочешь? – В ее голосе прозвучала тревога.

– Увидеть тебя и убедиться, что это правда. – Когда она отступила к стене спальни, и ей некуда было деться, он продолжил: – Если ты действительно влюбилась. – Последнее слово далось ему с трудом. Грудь сжималась от боли, которая была почти такой же невыносимой, как в тот день, когда ему пришлось наблюдать, как отец избивает Катарину. Тогда он уже ничего не мог сделать, чтобы спасти сестру, и сейчас, глядя на прекрасную Марию, он чувствовал точно такую же безнадежность. – Наверное, это правда.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду...

– Не надо. Ты. Не смей, – оборвал ее Доминик тем же ударом, который она нанесла ему в грудь. – Не смей играть со мной в глупую блондинку.

Он знал, что ей нравится делать это с мужчинами Карузо, чтобы обмануть их и добиться своего. Ее безобидный флирт на самом деле был опасной игрой, которая, скорее всего, стоила Тодду жизни, и Доминик не собиралась с этим мириться.

Что-то мелькнуло в ее изумрудных глазах, когда она внимательно наблюдала за ним.

Он позволил ей увидеть, насколько он отличается от своего отца, от Луки и от нее. У Доминика было чертово сердце, он чувствовал всем сердцем, и именно это делало его опаснее их всех.

– Сколько свиданий потребовалось? Два? Три? – спросил он, позволяя ей увидеть боль на его лице и в его голосе.

Мария явно была шокирована тем, что он испытывает к ней столь пылкие чувства, но Дом знал, что ей лучше. Она либо боролась с ними, либо не понимала. Он знал, потому что сам поступал точно так же.

– Я говорила тебе, что произойдет, Доминик. – Ее голос прозвучал шепотом, прежде чем она смогла показать свою обиду. – Но ты запер дверь.

– Ты меня совсем не знаешь. – Доминик с рычанием ударил кулаком в стену рядом с ней. Он закрыл ее в себе, лишив возможности убежать от чудовища, которое она сама же и создала.

Глядя на нее, все чувства, которые он питал к красавице, вдруг превратились в полное разочарование. – А ты совсем не та женщина, за которую я тебя принимал...

Лицо и тело Марии напряглись, ее удивительные зеленые глаза искали ответ на вопрос, почему он так думает, пока он не произнес.

– ...нет, если ты выбрала Кайна Эванса.

Мария Карузо могла выбрать любого другого мужчину в стране, и он бы ее понял. Доминик милостиво откланялся бы, потому что сам не считал себя достойным такой женщины, как она. Никто не заслуживал. Но любой был лучше, чем Лучано. Кроме одного.

Кайна.

– Вы его знаете? – тихо спросила она, смутившись.

– Я владелец Блю Парка, принцесса... или ты забыла об этом, как только покинула мой никчемный дом? – Он не стал дожидаться, пока претенциозная блондинка начнет нести чушь о том, что его дом не был никчемным. – Мы с Кайном учились в одной школе, и я знаю его настоящего. Я знаю его больше, чем ты когда-либо узнаешь.

Доминик не знал, какое влияние оказывает Кейн на женщин, но он считал, что Мария умнее.

– Так что же тогда? Ты хочешь сказать, что Доминик Лучано - лучший выбор? – Тон Марии был саркастическим, но даже ее собственный голос выдавал ее - она знала ответ еще до того, как он произнес хоть слово.

Было больно, но Доминик позволил себе наконец прикоснуться к ней. На секунду он позволил себе болезненно притвориться, что она принадлежит ему, что она позволила ему прикоснуться к ней. Сжав руку в кулак, он провел кончиками пальцев по ее раскрасневшимся щекам. Он начал быстро запоминать ее идеальное лицо, как в последний раз, и сердце его оборвалось, когда он дал ей ответ, который она хотела услышать. –Я знаю, что это так.

Часть его души молилась, чтобы она увидела это до того, как он навсегда выйдет за дверь, но он сомневался в этом. Мария была не из тех девушек, которые меняют свое мнение.

Убрав руку с ее щеки, он взял в руки прядь золота, лежавшую на верхней части ее груди, которая так и манила прикоснуться к ней, почувствовать, потому что больше такой возможности у него не будет. Он погладил шелк между пальцами, и он оказался именно таким, каким он его себе представлял.

– Ты преследуешь мои сны каждую ночь, Мария.

Он знал, что ей снится то же самое, по тому, как она смотрит на него и не перестает его ненавидеть.

Доминик видел мольбу в ее глазах, и он собирался дать ей попробовать то, что она хотела .....

Наклонившись, он поднес губы к ее горлу. Глубоко вдохнув, он почувствовал вблизи этот сладкий аромат ванили, позволив себе хоть раз искупаться в нем, наконец-то поняв, почему его так привлек ее запах - в нем был маленький секрет. Капля бурбона, которую можно получить только из источника.

– Несколько недель я мечтал о тебе... – Доминик провел губами по ее коже, осторожно, чтобы не коснуться, приближаясь к ее губам. Рукой, удерживающей ее лицо, он чувствовал, как она тихонько подталкивает его, чтобы их губы встретились, но он не позволял ей этого сделать, держась на расстоянии шепота. – И ты даже не дал мне шанса показать тебе, какими мы можем быть. – На долю секунды Доминик позволил своим губам танцевать по ее губам. – А теперь... – Эта часть причинит мне такую же боль, как и тебе, - тихо проговорил он, прежде чем отстраниться. Сделав шаг назад, он наконец-то увидел Марию Карузо именно там, где ее хотел видеть каждый мужчина в Канзас-Сити. – ... ты никогда не узнаешь.

Отдав ей спину, он не посмел оглянуться, когда без всяких угрызений совести навсегда исчез из ее дома и из ее жизни.

Уголком глаза он заметил стоявшего там Лео, но тот просто повернулся, чтобы уйти в другую сторону. Спустившись обратно по длинным ступеням, Лука замерла в ожидании в фойе, но Дом просто направился к входной двери.

– И это все? – поддразнил его босс.

Положив руку на ручку двери, Дом на мгновение приостановился, а затем резко развернулся на пятках и подошел к бугимену, чтобы плюнуть ему в лицо: – Что ты предлагаешь? Накачать ее наркотиками, отвезти в мой дом и запереть там, пока она не влюбится в меня?

Сине-зеленые глаза Люськи сверкнули.

– Да. – Доминик издевательски рассмеялся. – Не только ты знаешь секреты.

Лука проговорила сквозь стиснутые зубы: – Я не заставляла Хлою влюбляться...

– Это называется стокгольмский синдром. Тебе стоит как-нибудь изучить его.

– Доминик... – Лука предупредил его, что ему следует быть чертовски осторожным, и его голос прозвучал резким шепотом. – Ты прекрасно знаешь, почему я должен был привести Хлою сюда! Люцифер уже предпринял одну попытку схватить ее в торговом центре, полном свидетелей, и если бы я был на пять минут позже в тот день, когда забрал ее, то твой отец показал бы ей, что такое стокгольмский синдром, мать его. – Сделав небольшую паузу, "бугимен" предупредил его: – Я понимаю, что ты в бешенстве, но тебе лучше быть осторожнее.

Проведя рукой по волосам, Дом попытался сделать глубокий вдох, чтобы выкинуть запах Марии из головы. – Прости.

– Я не говорю, что мой поступок был правильным – мягко признал Лука правду, которую он никогда раньше не говорил, но он ни капли не сожалел. – Но я сделал то, что должен был сделать, не только чтобы защитить ее от самого страшного кошмара... но и чтобы получить женщину, которую я люблю.

– Мария - не Хлоя – напомнил Дом ту часть информации, которой ему явно не хватало.

– Нет – согласился Люкка, его голос стал мрачным. – Но в Кайне по-прежнему течет та же кровь, что и в Люцифере.

Услышав шаги на лестнице, оба мужчины замолчали, когда Мария грациозно спустилась по ступенькам вместе с Лео.

Ему потребовалось все, что он имел, чтобы удержать язык за зубами, когда она открыла замок, который он держал в руках.

– Пожалуйста, не останавливайтесь из-за меня.

Чувствуя напряжение, которое продолжалось наверху, Лео вышел через парадную дверь. – Я буду в машине, жду с Джерри.

– Я уже ухожу, - огрызнулся Дом, отворачиваясь от Луки, которая так и не смогла оказать никакой помощи в их соглашении "пятьдесят на пятьдесят", заставив его задуматься, когда же, черт возьми, он выполнит свою часть сделки.

– Я тоже, - ответила она, откинув свои золотистые волосы, которые так нравились ему, когда он подошел к ней сзади.

Ей чертовски повезло, что здесь была задница Луки, иначе он бы заставил ее пожалеть об этом.

Бормоча себе под нос, он сказал только для себя. – Попробуй сделать это, когда твоего старшего брата не будет рядом, посмотрим, что, блядь, произойдет.

Покачав головой, Дом увидел, что Люкка, возможно, услышала его, и пошел закрывать за ними дверь. Он наблюдал за тем, как Мария сделала шаг к машине, от которой Лео теперь отделяла всего пара футов.

Мир уплывал из-под ног, и все, что он слышал, - это звук странного двигателя машины...

Всеми фибрами своего существа он знал, что произойдет, еще до того, как это случилось. Инстинкт спасения Марии захлестнул его, и он побежал, чтобы сократить расстояние между ними.

Двигатель внезапно щелкнул, заглохнув. Затем наступило мгновение тишины...

Доминик обнял Марию.

БУМ.

* * *

Доминик стоял у входа в больницу под проливным дождем. Прошла неделя с тех пор, как...

– Лео!

Доминик крепко прижал ее к себе, когда она выкрикнула имя своего младшего брата, и его пронзила боль.

Ему было до глубины души обидно, что он мог спасти только одного, что это был не просто выбор, который он сделал, а выбор, который он сделал без всяких раздумий. Да это и не имело бы значения - Лео был слишком близко, и взрывная волна только убила бы их.

И Мария, и он напряглись, увидев, как Лео медленно встает. Он почувствовал облегчение, которое пронеслось по ее телу, когда он начал поворачиваться, но Доминик знал, что так будет лучше. Невозможно пройти через ад, не вернувшись оттуда с несколькими шрамами.

Но даже если Доминик и знал это, это все равно не подготовило его к тому, что он увидел.

Повернувшись, чтобы полностью показать некогда идеальное лицо Лео, он увидел, что левая сторона его лица уже не была безупречной. Осколок вонзился в его левую глазницу, правый глаз остался в идеальной физической форме, но он был наполнен болью и ужасом - видение, которое оставит у Доминика шрам на всю жизнь.

А крик женщины, которая все еще лежала в его объятиях, каким-то образом пронзил его еще глубже. – Нет!

Наблюдая за тем, как Мария выходит из больницы, он впервые увидел ее с того злосчастного дня. Доминик все еще чувствовал жар, обжигающий его спину от взрыва, когда он успел прикрыть тело Марии своим, так же, как он все еще чувствовал разрыв в своем сердце, который она вложила туда.

За то, что она не дала им ни единого шанса.

В тот день он был в ярости, гнев взял верх над ним, но тот взрыв расставил все по своим местам. А то, что он не видел ее прекрасного лица до этого момента, только укрепило его в этом.

Мария шагнула под тент. Он мог защитить ее от дождя, но не защитил от сильного ветра, который трепал ее прекрасные золотые волосы. Она по-прежнему выглядела идеально, но только почти. Какая-то ее часть выглядела сломанной или потерянной, а главное, она выглядела усталой.

Дом понимал ее, так как тоже чувствовал это. Он ждал ее здесь каждый день, зная, что ей нужно побыть с ним...

– Мария, мне так жаль, - прошептал Доминик, крепко обнимая ее, когда она начала дрожать, пока парамедики уезжали.

В Марии что-то оборвалось. Оттолкнув его, она ударила его в грудь. – Не смей делать вид, что тебе есть до меня дело, после того, как ты только что со мной разговаривал.

Все, что он мог сделать, это стоять и смотреть, как падает первая слеза... затем вторая, когда она продолжает бить его. Это был первый раз, когда принцесса, сделанная из льда, плакала.

В этом и заключалась особенность льда...

В конце концов, он растает.

Дом ждал, чтобы сделать ей последний удар и посмотреть, что он увидит. Оба были слишком измотаны для борьбы друг с другом, и все, что ему оставалось, - это протянуть ей руку и молиться, чтобы она ее взяла .....

Между ними остановилась машина. Доминику не нужно было заглядывать в темно-синий "Чарджер", чтобы понять, кто это. Он засек, что машина ждала его последние тридцать минут. Он знал это, потому что стоял здесь последние семь дней.

Глядя в ее изумрудные глаза, когда волосы хлестали ее по лицу, он молился о том, чтобы она остановилась, когда потянется к дверце машины.

Пожалуйста, Мария, не делай этого.

– Ты так и не закончила рассказывать мне, как ты узнала, что я бессердечный.

Услышав ее прекрасный голос, он почувствовал надежду, которой не испытывал уже очень давно.

– Не садись в машину, принцесса, и я все расскажу, - умолял ее Доминик, молясь, чтобы ее душа, совпадающая с его душой, услышала его и пришла к нему. Она должна была почувствовать, как сильно он борется за то, чтобы прийти к ней прямо сейчас. Ее тело должно было кричать, чтобы она тоже пришла к нему.

Я прошу тебя, Мария... не делай этого. Обратного пути уже не будет...

– Мария, - услышал он ее имя изнутри машины.

Нет! Его душа кричала о ней, когда она перевела взгляд с него на мужчину в машине.

Как только она отвела взгляд, он понял, что потерял ее... когда она почти была у него. Он не смотрел, как она садится в машину, а смотрел на человека, который только что украл у него все.

Доминик не знал, какой фасад он надел для Марии, но, глядя в золотые глаза через затемненное окно, он понял, что перед ним настоящий Кейн Эванс...

А он ничуть не изменился.

Он смотрел, как уезжает машина с его настоящей любовью, и голос бугимена эхом отдавался в его сознании.

В Кайне по-прежнему течет та же кровь, что и в Люцифере.

Двадцать третья глава

Мария никогда тебя не простит

Открыв дверь автомобиля, мужчина скользнул на переднее сиденье за руль, заметив присутствие другого только тогда, когда посмотрел в зеркало заднего вида.

Мужчина на водительском сиденье не шелохнулся.

— Что ты делаешь, Доминик?

Дом уже некоторое время сидел на заднем сиденье темного автомобиля, просто ожидая своей цели, так как держал свой "Глок" направленным на спинку сиденья.

Уставившись в зеркало заднего вида, его ореховые глаза встретились с яростно светящимися сине-зелеными.

— Мы закончили, Лука.

— Закончили? — Лука холодно насмехался над ним, его слова резали прохладный воздух. — Мы даже не начали.

— Начали, — заверил он его, сохраняя голос таким же ровным, как и пистолет. — Ты забрал у меня все... Ангела... Кэт... и теперь Марию...

— Я не забирал у тебя Марию. Я пытался помочь тебе...

— Чушь! — Голос Доминика взорвался в машине. Его пистолет больше не был ровным, как его голос, он размахивал металлической деталью с каждым произнесенным словом. — Ты мог бы сделать что-нибудь! Как ты заставил меня сделать это с Кэт!

— Я же говорил тебе, что Мария никогда не полюбит тебя, если я сделаю это, — процедил босс сквозь стиснутые зубы.

— Да, — согласился он. — Но ты мог бы держать ее подальше от него, и ты, блядь, это знаешь.

Лука молчал несколько смертельных мгновений, а затем его голос утратил прежнюю колкость, и на его месте появилось разочарование.

— Я думал, она выберет получше.

— Ну, она не выбрала. — Эти слова разбили ему сердце. Они оба знали, что выбор Марии был окончательным. Она перестала скрывать свои отношения с Кейном, когда публично уехала на его машине.

Сделав шаг, Лука внезапно остановился, когда Дом приставил ствол к его затылку.

— Мне нужна сигарета, хорошо? — Лука медленно продолжил без разрешения тянуться в карман, вытаскивая пачку вместе со своей Zippo. — Не похоже, что у меня есть шанс перестрелять тебя, даже если бы у тебя не было пистолета в руке.

Дом на самом деле слегка рассмеялся, его неустойчивый мозг не знал, какую эмоцию испытывать дальше. В каком-то смысле он чувствовал, что если бы эти двое не были заклятыми врагами, они могли бы стать друзьями.

Прикурив сигарету, Лука сделал пару сильных затяжек, прежде чем продолжить:

— Ты просто не дал ей достаточно времени; ты должен продолжать попытки с Марией.

— Времени? — Доминик снова перешел на свой сердитый тон и чувство, что они враги. — Сколько времени у нее было с Кейном? Я провел все дни после свадьбы слишком занятым, доказывая твоему отцу, что я, и никто из моих людей, не является Ван-Шотом. И пока я боролся за жизнь своей семьи, ты умудрился позволить Марии влюбиться в другого.

— Я думал, она знает лучше, — шипел Лука. — Я хотел посмотреть, кого она выберет.

— И что? Ты хотел проверить её? — Голос Доминика потряс машину. — Речь идет о жизни Марии! Она не одна из твоих больных, маленьких экспериментов. Ты хотел, чтобы она выбрала? Что ж, поздравляю. Она выбрала, и теперь мы оба заплатим за это.

— Ты не собираешься меня убивать.

— Ты никогда не должна недооценивать отчаянного человека, Лука. — Ореховые глаза Дома светились в ночи.

Это было именно то место, куда его подтолкнул босс, и это было его падением. Худшее, что можно сделать, это загнать собаку в угол, потому что в конце концов начнется драка.

Увидев, что он говорит серьезно, странные глаза Луки засверкали в ответ.

— Мой отец убьет тебя за то, что ты убил меня, и ты это знаешь.

— Вообще-то я думаю, что он может поблагодарить меня за избавление от своего главного врага. Как ты думаешь? — спросил он, наклонив губы, но Дом не был настолько наивным. — Даже если так, он не отпустит меня, но я смогу убедить его не вмешивать в это моих братьев и сестру.

Лука смотрел на него через зеркало заднего вида, не боясь.

— После всего, что ты пережил, ты просто сдашься?

— У меня ничего нет без Кэт, а теперь особенно без Марии. — Доминик произнес эти слова с такой болью, что они потрясли саму землю. — Ты сказала мне пятьдесят на пятьдесят, Лука. Ты лгал, когда пожимал мне руку и смотрел в мои гребаные глаза.

Дом не мог скрыть, как он был загнан в угол. Лука видел это через крошечное зеркальце.

— Если Катарина не будет счастлива в браке, когда я займу место отца, я заставлю Драго подать на развод или позволю тебе убить его. Это будет твой выбор.

Брови Дома сошлись в линию, когда он увидел, что младший босс чертовски серьезен, и он говорит это не только потому, что боится за свою жизнь.

Продолжая обещать, Лука выпустил струйку дыма.

— А что касается Марии, то я...

— Да ладно, мы оба знаем, что ты не выйдешь из этой машины живым, — остановил его Дом. Звук выстрела из его "Глока" зловещим эхом разнесся по небольшому пространству. — Нельзя направить пистолет на бугимена и остаться в живых.

Неважно, что сказал ему босс, он не мог оставить его в живых. У Дома было больше шансов встретиться с Данте, а у отца было куда меньше воображения, чем у сына.

Лука долго и упорно затягивался сигаретой.

— Я проследил за машиной, которая забрала труп, застреленный вами у бензоколонки. Я посетил это похоронное бюро и сказал им, чтобы они звонили мне всякий раз, когда привезут тело, от которого нужно незаметно избавиться. Я знал каждого человека, убитого вами. Каждому из них вы попадали пулей прямо между глаз. Единственный, в кого вы стреляли сзади, был тот, кого я видел в тот день.

Доминик продолжал слушать каждое слово, слетающее с губ Луки.

— Это был также день, когда я понял, что мне придется убить тебя. — Он раздавил сигарету в пепельнице, не отрывая взгляда от Дома. — При первом же реальном шансе я знал, что мне придется им воспользоваться, потому что ни один человек, который отнимает жизнь, только глядя в глаза, и обладающий твоим мастерством, не был бы счастлив с тем дерьмовым, маленьким кусочком этого города, который тебе дали.

— Пока ты не встретил её, — произнес Доминик следующую часть истории, давая понять, что знает, почему он попросил о соглашении пятьдесят на пятьдесят.

— Да, — согласился Лука. — Как только я увидел Хлою, я больше не хотел видеть тебя своим врагом. То, что случилось с моей матерью, я не позволю сделать с ней.

— Именно в день похорон твоей матери я понял, что могу убить тебя. — Доминик перевел взгляд на заряженный "Глок" в своей руке, рассказывая ему свою историю. — Я думал, что ты похож на моего отца, но он никогда не любил ни одну душу. Я видел, как ты любил свою мать, когда смотрел на ее гроб. Я знал, что ты снова полюбишь... но я также знал, что ты умрешь, если потеряешь её.

Лука яростно смотрел на него в зеркало заднего вида, показывая Доминику, насколько он был прав, но в то же время ошибался. Человек, к которому он приставил пистолет, возможно, не проживет долго после смерти своей второй половинки, но бугимен пообещал ему со злыми сине-зелеными глазами, что он сам сожжет город дотла, уничтожив все живое в его пределах, прежде чем заберет с собой в ад человека, ответственного за смерть Хлои.

— Расслабься, — сказал ему Дом. — Пистолет направлен на тебя, а не на нее. Мой отец уже прикоснулся к ней, в любом случае, и я не получаю никакого удовольствия от причинения вреда тому, кого пометил Люцифер.

Приняв его искренний ответ, Лука зажег еще одну сигарету, и отблеск Zippo в темной машине осветил его лицо.

— Настанет день, когда у нас появится враг, будь то в городе или за его пределами, и я бы хотел, чтобы ты был на моей стороне. Я не смогу защитить Хлою в одиночку.

Дом видел, что он все еще хотел, чтобы они работали вместе, но ему еще предстояло это доказать.

— Ты хочешь, чтобы я и мои люди были готовы умереть за нее, а не делить город.

— Ты тоже этого захочешь, ты знаешь, — предупредил его Лука. — Ты тоже захочешь, чтобы я и мои люди были готовы умереть за женщину, которую ты любишь.

— За женщину, которую я люблю, твои люди уже готовы умереть, — прошипел за его спиной Доминик, давая понять, что это не одно и то же.

Подчиненный издевался над ним, говоря суровую правду.

— Их любовь к Марии умрет, как только она станет Лучано.

— Хорошо, что она не выбрала меня, —пробурчал он в ответ.

Он снова уставился на свой пистолет, пора было решать, что делать.

— Я ни разу не думал о том, чтобы управлять этим городом вместе. Я давно пообещал себе, что займу трон и стану королем. — Доминик перевел взгляд своих лесных глаз на зеркало заднего вида. — Ты всегда будешь нуждаться во мне больше, чем я в тебе. Ты рожден для этой жизни, Лука, но... я создан. — С последними словами Дом отпустил бугимена на свободу, и оба узнали, кто действительно заслуживает носить корону.

— Скажи мне, — сказал Доминик, открывая дверь машины, решив оставить Луке несколько последних слов перед отъездом, — за что, как ты думаешь, Мария никогда тебя не простит? — Он насмехался над боссом, отплачивая ему за те мысли, которые тот навязал ему. — За то, что не выяснил, кто из твоих людей – Ван-Шот, пока Лео не потерял глаз... или за то, что не сказал ей, кто такой Кейн на самом деле?

* * *

Сидя в своем "Мустанге", Доминик продолжал наблюдать за квартирой с завязанным в узел желудком. Желчь поднималась с каждым часом, зная, что, скорее всего, происходило внутри, но он должен был сидеть здесь и просто позволить этому случиться, как бы больно ему ни было.

Как только наступило пять утра, Дом пошел открывать дверь своей машины, нуждаясь в рвоте. Прошло много времени с тех пор, как эмоции вызывали у него тошноту. Как раз перед тем, как содержимое, которое он вчера поместил в желудок, должно было подняться, он увидел фигуру, выходящую из здания.

Тихо закрыв дверь машины, он начал успокаиваться. Он подождал, пока человек в кепке и свитере сядет в свою машину и выедет с парковки, и только после этого начал его преследовать.

Следуя за машиной, он не использовал фары, хотя солнце еще не взошло, полагаясь на свою память, хорошее зрение и фары машины впереди.

Он не ожидал, что тот уедет так рано, думая, что ему придется ждать, пока он уйдет на работу или уедет позже. Именно поэтому Дом решил последовать за ним, чтобы узнать, куда, черт возьми, он направляется в такую рань.

Не зная, чего он ожидал, когда въехал в парк Канзас-Сити, он решил, что должен был догадаться, когда мужчина вышел из машины, чтобы натянуть капюшон на кепку, прежде чем побежать трусцой.

Этот парк сильно отличался от того, что находился на соседней улице от его дома. Как и все остальные, этот парк располагался на богатой стороне города, с красивыми видами, по которым придурки любят бегать трусцой рано утром.

Человек, за которым он наблюдал, мог быть из Блу Парка, но он не жил там долгое время.

Так и есть.

Это был еще один способ притвориться тем, кем он не был.

Выскочив из машины, Доминик побежал за ним, в ярости догоняя его. Затем он подождал, пока тот окажется в нескольких футах от него, прежде чем дать ему знать о своем присутствии.

— Кейн! — крикнул Дом над безлюдным парком, когда солнце начало подниматься.

Фигура перед ним оглянулась через плечо, а затем удивленно обернулась.

— Какого черта ты делаешь...

— Нам нужно поговорить, — продолжал Доминик, сокращая расстояние между ними.

Оглянувшись через плечо, в ту сторону, куда он направлялся до того, как его остановили, тон Кейна стал серьезным.

— Это должно подождать, Дом.

— Не может… — это все, что он успел сказать, когда его кулак встретился с челюстью Кейна. Доминик ждал этого двадцать с лишним лет, и это было приятно.

Кейн медленно вытер кровь со рта, в его золотых глазах нарастал гнев, но голос оставался ровным.

— Если это из-за Марии, то я понимаю. Но сейчас я...

БРРРинг...

Звонок телефона в кармане прервал его.

Торопливо вытащив телефон, Кейн проверил, кто звонит.

Дом взглянул на его лицо и инстинктивно понял, кто это.

— Это она, да? — яростно спросил он.

БРРРинг...

Кейн поднял руку.

— Мне нужно, чтобы ты доверился мне...

БРРинг...

— Довериться тебе? — Доминик маниакально рассмеялся. — Почему бы тебе не ответить и не рассказать Марии правду о себе?

Брри…

Палец Кейна соскользнул, и вместо того, чтобы отменить звонок, он неосознанно ответил на него.

— Как ты думаешь, что она тогда о тебе подумает? — резко спросил Дом с извращенной улыбкой.

Теперь Кейн, наконец, сопротивлялся.

— Я планировал рассказать ей!

— Когда это было? До или после того, как ты трахнешь ее?

Кейн угрожающе шагнул к нему.

— Ты даже не знаешь ничего...

— Неужели разрушить гребаную жизнь Бристоль тебе недостаточно? Доминик вытащил свой "Глок" из-за спины, когда Кейн сделал шаг к его карману.

Прежний Кейн быстро вернулся в свои золотые глаза, а слова извергались из него, как яд.

— Я должен убить тебя...

БАНГ!

В глазах Кейна, когда телефон выскользнул из его руки и упал на тротуар, было то же выражение, что и в единственном глазу Лео, когда взрыв лишил его второго. Только Кейн потерял не только глаз.

Кейн посмотрел вниз, на отверстие, которое было проделано в его груди. Он прикрыл рану рукой, и кровь потекла по его пальцам, когда капли дождя начали слегка касаться их кожи.

Доминик поймал его прежде, чем его колени ударились о мокрый тротуар - смерть пришла поприветствовать его. Затем, позволив его телу полностью упасть на землю, его безраскаянные лесные глаза бессознательно направились к телефону, на котором высветилось имя Марии.

Он смотрел, как капли дождя бьют по экрану, сидя в луже крови, зная, что она все слышала и теперь ждет на другом конце линии.

Подняв разбитый телефон, упавший на землю, он услышал ее неуверенное:

— Алло...?

Он схватил трубку окровавленными руками, которые не смог бы смыть даже дождь, и уставился на лежащее перед ним мертвое тело. Он тяжело дышал, пытаясь перевести дух после этой стычки.

Он знал, как это подействует на нее, когда она услышит, чей голос доносится с другого конца... но Доминик все равно сделал это.

— Привет, Мария.

Двадцать четвертая глава

Я убью тебя

Мария неподвижно сидела на полу в квартире Кейна уже, казалось, несколько часов. Единственный свет, проникающий в спальню, был из окна, в которое она смотрела. Она настолько безвозвратно оцепенела и потеряла сознание, что даже не услышала, что больше не одна.

— Мария... — раздался темный голос сзади нее в дверном проеме.

Зная, кому принадлежал голос, она все равно повернулась, чтобы посмотреть на него. Она не могла поверить, что у этого человека хватило наглости прийти сюда после того, что он сделал.

— Уходи, — шипела на него Мария, предупреждая храбреца, что он не должен недооценивать ее.

— Нет, — просто ответил он.

— У тебя есть пять секунд, чтобы уйти, или, да поможет мне Бог, — Мария сверкнула на него глазами, обещая, что воплотит свои следующие слова в жизнь, — я убью тебя, Доминик.

Стоя в дверном проеме, Дом скрестил руки.

— Я не уйду без тебя. Нам нужно убираться отсюда.

Мария двигалась как вспышка молнии. Схватив один из своих каблуков с того места, где Кейн поставил их рядом с кроватью, на которой держал ее всю ночь, она встала в нескольких дюймах от Доминика и слегка вдавила конец шпильки в его шею.

— Ты просто не мог видеть меня чертовски счастливой с Кейном, не так ли? Ты не мог смириться с тем, что ты проиграл, что я полюбила его, а не тебя.

— То, что ты чувствовала к Кейну, не было любовью, принцесса. — Ореховые глаза Доминика смотрели на нее без страха.

— И ты полагаешь, что я чувствовала это к тебе? — Она злобно усмехнулась. После их танца Марии приснился один чертов сон о мужчине, стоящем перед ней, и ее больше интересовало, действительно ли у Доминика были ямочки, когда он улыбался, чем все остальное, что произошло в этом сне. — Я никогда ничего не чувствовала к тебе, Доминик Лучано, и никогда, бл*дь, не почувствую. Вдавливая острый каблук в его загорелую кожу, она продолжала: — Я даже не буду испытывать к тебе ненависти, когда убью тебя. Ты даже не заслуживаешь этого после того, что ты сделал.

— Я заслуживаю смерти, — искренне сказал ей Дом, вдавливая свою шею в ее пятку. — Но не за это.

Она подняла глаза на единственную каплю крови, стекающую по его шее, и приняла решение.

— Я не собираюсь убивать тебя. Я хочу, чтобы ты страдал от мысли, что я скорее полюблю мертвеца и останусь одна до конца своих дней, чем когда-либо полюблю тебя. — Отпустив каблук с его шеи, она подняла ресницы, чтобы ее глаза снова встретились с его глазами. — А теперь убирайся отсюда и из моей жизни, потому что, клянусь Богом, Доминик, если я увижу тебя снова, я возьму то, что ты любишь больше всего, и убью его... так же, как ты убил меня.

Если Доминик и весь остальной мир думали, что она была холодной до этого... они еще ничего не видели.

Бросив последний взгляд, Доминик уже не смотрел на нее прежним взглядом. Как будто он внезапно лишился всех эмоций по отношению к ней.

— Прощай, Мария.

Наблюдая за тем, как босс Лучано уходит, часть ее души не верила этим словам, когда он говорил их раньше. В этот раз... она знала, что он, черт возьми, имел их в виду.

* * *

Мария смотрела на сверкающий город внизу. Как и ее старший брат, Лука, она наслаждалась видом, часто посещая его офис в отеле "Казино", когда его не было рядом, чтобы побыть одной.

В отличие от их отца, который в детстве терпеть не мог, когда она пробиралась в его кабинет, Лука никогда не говорил, что это его беспокоит, хотя он знал, что она делает это без разрешения. Став старше, она перестала пробираться в кабинет отца и оказалась в кабинете брата.

Как ни странно, она чувствовала себя здесь желанной гостьей, и не только благодаря Луке, но и самой комнате. Четыре стены и вещи, которые в них находились, обладали каким-то присутствием. Все это приносило ей умиротворение, которого она не чувствовала больше нигде.

Дверь кабинета, открывшаяся за ее спиной, напомнила ей, что она может взять эту комнату только на те короткие моменты, когда она ей нужна, что она никогда не будет принадлежать ей, а всегда будет принадлежать владельцу, который сейчас спокойно стоял рядом с ней.

Оторвав взгляд от вида, она посмотрела на брата, наблюдая, как он смотрит в ночь.

— Ты работаешь с ним, не так ли? — Мария могла бы задать этот вопрос, но она сделала это только для того, чтобы заставить его произнести эти слова вслух. Она уже знала, что это так, хотя он никогда не говорил ей об этом.

Это было на него не похоже. Да, у Луки были от нее секреты, но он также делился с ней ими, когда ему нужно было подумать вслух или послушаться. Эту конкретную информацию, думала она, он бы ей рассказал. Дела мужчин не были ее делом, благодаря тому, что она родилась женщиной, но Лука всегда давал ей маленький кусочек мечты, делая ее частью этого. Однако в последнее время он смотрел на нее не иначе, чем ее отец.

Лука даже не взглянул в сторону города, когда он ответил: — Да.

— И ты собираешься продолжать работать с Домиником, не так ли? — спросила она, снова уже зная ответ.

— Да.

— Он убил Кейна! — выпалила Мария, желая, чтобы он посмотрел на нее. — Он убил человека, которого я люблю, а тебе наплевать...

— Нет, не убил, — прорезался сквозь ее крик контролируемый голос Луки. Повернувшись, он пристально посмотрел на нее своими сине-зелеными глазами.

Следующие два слова из его уст навсегда изменят ее жизнь...

— Я сделал это.

Мария думала, что ее колени поднимутся от шока, наблюдая за тем, как огни города пляшут на его лице. Ни одна мысль не пришла ей в голову, только взмах руки, чтобы резко ударить его по лицу.

От сильной пощечины, полученной от сестры, Лука повернулся лицом к городу.

— Как ты мог? — потребовала она, наблюдая, как его щека покраснела, а царапина от ее ногтя с маникюром начала наливаться кровью.

Подняв палец к щеке, он коснулся пореза и смахнул каплю красной жидкости. Он уставился на испачканный кончик пальца, а затем просто стер кровь двумя пальцами.

— Я сделал это для твоего же блага.

На этот раз, когда она попыталась дать ему пощечину, он поймал ее руку.

Лука крепко сжал ее руку в своей.

— Я позволил тебе одну, Мария. — Слегка сжав ее плоть, он пояснил. — И это был единственная, которую ты когда-либо получишь.

Она не могла поверить, что когда-то уважала Луку, и, как и Доминик, у нее была одна мысль. Он ничем не отличается от их отца.

Мария вырвала свою руку из его хватки.

— Ты не имел никакого гребаного права решать, что для меня хорошо. Я любила его...

— То, что у тебя было с ним, не было любовью, Мария, —цинично плюнул ей в лицо Лука. — Это было увлечение первым мужчиной, на которого ты, блядь, положила глаз и который никогда не мог быть под контролем нашего отца или меня.

— И что ты почувствовал, — иронично усмехнулась она, — когда школьный учитель не склонился перед тобой в страхе? — Ей пришлось отвести взгляд от брата, которому она когда-то доверяла. — Неудивительно, что ты убил его.

— Он умер не поэтому... — мрачный голос Луки рикошетом разнесся по комнате. Вторая правда, которую ей предстояло услышать, будет сложнее, чем первое откровение. — Кейн был...

* * *

Много лет назад...

Доминик ехал по темной дороге, тротуар стал еще темнее из-за дождя. Повернув за угол, Дом выключил фары и припарковался на обочине. Заглушив двигатель, он расстегнул пальто, положив пистолет под рукой на случай, если у человека, с которым он встретился, на повестке дня будет что-то другое, а не информация, которую он хотел передать.

Холодный поток воздуха ворвался внутрь теплой машины, когда дверь открылась. Темнота окутала силуэтную фигуру.

Доминик уставился на человека в капюшоне, когда тот, закрыв дверь, повернулся к нему лицом.

— Твой отец, Карлос, не обрадуется, узнав, что ты тайком выбрался на встречу со мной в такое время.

— Я ждал, пока он уснёт.

С опаской Дом следил за руками Марко, пока тот опускался на свое место.

— Мне нужно было поговорить с тобой

— Так ты сказал в своем сообщении. Что случилось? — Даже в темноте Дом мог сказать, как напуган парень. Он изо всех сил старался, чтобы его не заметили в машине. В три часа ночи никто не был настолько глуп, чтобы выходить на улицу под завывающий дождь, если только это не было необходимо.

Доминик был слишком хорошо знаком со страхом, который проявлял Марко, чтобы не знать, что это не было сделано, чтобы отвлечь его на подлое нападение одного из врагов Лучано.

— Что случилось? — спросил Дом более авторитетным голосом, пытаясь развеять страх мальчика.

Марко наконец заговорил.

— Мой дядя Луис подрался с моей тетей в прошлые выходные и оказался в тюрьме.

— Тебе нужно занять денег под залог у Люцифера? — Дом нахмурился, собираясь вышвырнуть его задницу из машины с угрожающим предупреждением, но парень ему нравился настолько, что он не хотел видеть его в долгах перед Люцифером.

— Нет, — поспешил поправить его Марко.

Доминик не понимал, куда клонится разговор, и ему становилось все более любопытно, что Марко пытается объяснить.

— Полицейские задержали Луиса, пока мой отец не внесет залог. Он был не один. У него была компания, ожидавшая залога.

— Кто?

— Габриэль Эванс

— Отец Кейна Эванса? — Дом не удивился. Габриэль больше времени провел в тюрьме, чем на свободе.

— Да.

— Ты заставил меня выйти под проливной дождь только для того, чтобы рассказать мне то, что происходит постоянно? — Доминик начал выгонять парня из машины, потянулся к ключу, чтобы включить ее.

— Нет. — Марко покачал головой. — Я попросил тебя выйти, потому что он был выпущен под залог, но отказался уходить.

Это привлекло его внимание. Он убрал руку с ключа.

— Он хотел остаться в тюрьме?

— Он кричал, что не собирается принимать помощь от копа, даже если это его кусок дерьма сын.

Дом затаил дыхание. Кейн был копом? Доминик знал, что Габриэль говорил не о другом его сыне.

— Луис уверен, что он правильно его услышал?

— О, он уверен. Луис сказал, что им пришлось избить Габриэля, чтобы вытащить его пьяную задницу из камеры.

Дом поднял бровь.

— Ты уверен, что они не отвезли его в морг вместо того, чтобы отпустить?

— Я проверил его утром на заправке, когда он пришел за очередной бутылкой. Я уверен.

— Кто еще знает? — поспешно спросил Дом у парня.

— Никто. — Марко снова начал качать головой. — Мой дядя Луис отправился в путь, боясь, что его депортируют.

Доминик не поверил этому ни на секунду.

— Если Луис знает, значит, знает вся ваша семья.

Марко просто продолжал качать головой.

— Это я забрал Луиса из тюрьмы, и я сказал ему держать рот на замке, иначе Люцифер отрежет ему язык.

В это Дом поверил.

— Ты кому-нибудь рассказал?

— Нет, только тебе, — поклялся Марко.

— Сделай мне одолжение. — Доминик достал из кармана пачку банкнот, отделил две стодолларовые купюры и протянул их парню. — Давай оставим все как есть. Никто не поверит, что сын самого большого пьяницы Блю Парка, Кейн Эванс, стал полицейским без доказательств.

Марко не стал брать деньги.

— Мне не нужны твои деньги. Я обязан тебе жизнью.

Дом не стал спорить с правдой. Возвращая деньги в карман, он внутренне порадовался, что ему не придется придумывать оправдание перед Люцифером, что ему не хватает ожидаемой суммы.

— Будем считать, что мы в расчете. Спасибо за информацию.

— Конечно, Дом, — тут же согласился он, начиная выходить из машины.

— Ты заканчиваешь школу на следующей неделе, не так ли?

— Да. Я тоже получил стипендию, за пределами штата.

Доминик решил дать совет.

— Убеди своего отца переехать с тобой и забудь, что ты вообще был частью этого дерьмового двора, парень.

* * *

— Ты лжешь... — Резкий тон Марии сорвался в ту же секунду, когда она обернулась, чтобы посмотреть на него за его богохульство, когда слово "коп" вылетело из уст ее брата. Один взгляд в его глаза, и она увидела правду.

Лука жалобно посмотрел на нее.

— Каково это - знать, что человек, которого ты утверждала, что любишь, не сказал тебе того, что заставило бы тебя презирать его?

— Откуда ты знаешь? — прошептала она, ломая голову над тем, как ее обманули.

— Потому что я знаю, — сказал ей босс. — Очень немногие знали. Он получил идеальное прикрытие, которого семья даже не ожидала. Я предполагаю, что, поскольку им никогда не везло с мужчинами, они попытались бы сделать это через детей. Неро, Амо и Винсент были в его классе. Лео был его последним шансом, но потом... он встретил тебя.

Мария почувствовала, что ее колени снова хотят сдаться, пока мир медленно вращался, думая о каждом моменте, который она разделила с Кейном.

Как будто Лука мог читать ее мысли.

— Ваши отношения и все, что ты делила с этим человеком, было ложью.

— Нет... этого не может быть. Кейн любил меня. — В это она верила всей душой. То, как он обращался с ней, как говорил с ней - все это было от любви. Она всю жизнь была рядом с мужчинами, и они хотели ее только ради двух вещей - секса или власти. Мария была красива, но это не шло ни в какое сравнение с ее фамилией. Женитьба на дочери босса могла дать деньги, работу, безопасность и уважение со стороны человека, который держал город на ладони. Кейн был полной противоположностью этих людей. Она чувствовала это в своих костях.

— Я уверен, что да, — правдиво сказала Лука, глядя на нее. — Но ты бы не смогла.

Это правда. Даже ее собственная совесть говорила ей о том, с чем она пыталась бороться. Мария никогда бы не дала Кейну время суток, если бы знала, что он полицейский, не говоря уже о попытке расправиться с ее семьей. Следовательно, Лука был прав.

Все это было ложью.

— Какого хрена ты мне не сказал? — шипела она.

— Я хотел посмотреть, кого ты выберешь. — Лука показал ей свое полное разочарование. — Я надеялся, что ты знаешь лучше.

Рука Марии горела от желания снова дать пощечину так называемому бугимену, но даже она не была настолько глупа, чтобы попытаться сделать это в третий раз.

— Почему? — потребовала она. — Что было так чертовски важно знать, что ты рисковал тем, что он получит любую информацию обо мне... и о нашей связи?

— Чтобы понять, где ты находишься, — заявил Лука с сияющими глазами, которые соответствовали городским огням, все еще плясавшим на его коже. — Или где ты когда-то была в семье.

Мария сердито покачала головой, понимая, что он говорит не об их крови.

— А теперь нет?

— Нет. — Холодный голос Луки прервал ее мечты резкой пощечиной реальности. — Не тогда, когда ты была готова бросить свою жизнь и все, за что ты стояла, ради мужчины, мозг которого не мог определить, любовь это или похоть. И особенно не тогда, когда был другой мужчина, который мог дать тебе все, чего только могло пожелать твое маленькое черное сердце. — Его глаза прошептали невысказанное слово, единственное, чего она хотела - власть, прежде чем он продолжил: — И, каким-то образом, помимо всего этого, он был единственным, кто действительно любил тебя.