Доминик

— Доминик любит меня за мою фамилию и за то, что ты можешь дать ему...

— Он влюбился в тебя в тот момент, когда встретил тебя, — огрызнулся Лука, теряя контроль над своим голосом, прежде чем холодно выровнять его. — И если ты веришь во что-то другое, то я рад, что ты ошиблась с выбором.

— Откуда ты вообще знаешь...? — Она замялась, глядя, как брат достает столь необходимую сигарету.

Открыв свою Zippo, он зажег конец палочки, которую держал между губами.

— Он не сводил с тебя глаз на похоронах нашей матери, но когда я забирал тебя из свадебного магазина, он изо всех сил старался не смотреть на тебя.

Она задумалась, вспоминая похороны матери. Тот определенный момент времени постоянно всплывал в памяти. Ей еще предстояло узнать, почему Дом...

Заставив себя отбросить эти любопытные мысли, она снова посмотрела в окно во весь рост.

— Это уже не имеет значения.

Затянувшись сигаретой, Лука сузил свой сине-зеленый взгляд на нее.

— Ты его ни хрена не заслуживаешь, — жестоко сказал он ей, выпустив струйку дыма, которая медленно покатилась по ее телу. — Выбрать Кейна Эванса вместо Доминика Лучано - это самая большая ошибка, которую ты когда-либо сделала, Мария. Я лишь надеюсь, что когда ты научишься сожалеть об этом, для тебя еще не будет слишком поздно.

Мария была не из тех, кто уходит, но ее каблуки начали скользить по комнате, не в силах ответить на суровую реальность Луки. Она не знала, как вести себя, чувствовать или думать после событий этой недели. Сначала Лео, а теперь Кейн... Она могла испытывать только одно чувство.

Онемение.

Схватившись за серебряную ручку, она хотела напомнить бугимену, что он не такой, каким себя считает.

— Ты не знаешь всего, Лука.

Двадцать пятая глава

Бедный Лео

— Скоро ты пойдешь домой, — мягкие слова Марии наполняли белое стерильное пространство, и она надеялась, что он наконец-то заговорит с ней.

Глядя на своего идеального младшего брата, она видела, что белая марля, закрывавшая его левый глаз, скрывала его единственный недостаток. Она скрывала ужасную дыру, которая уже никогда не заполнится, но это было не единственное, что уже не будет прежним.

До взрыва Лео был всем тем, чем не были она и остальные братья и сестры Карузо - веселый, обаятельный, милый и добрый - это только начало его привлекательности. Он был единственным, кто был похож на их мать, и именно поэтому он был единственным человеком на этой земле, к которому Мария испытывала хоть какую-то любовь. Он дал ей надежду на то, что не все мужчины плохие. Только 99,9 процентов из них.

Однако, глядя на Лео пустым взглядом, она больше не могла найти того младшего брата, которого когда-то знала. Он не сказал ей ни слова с тех пор, как она вошла в его больничную палату, и вообще почти не разговаривал с ней после того, как она рассказала ему о случившемся.

Все, что осталось от бедного Лео на данный момент - это оболочка того, кем он был раньше.

— Кейн мёртв, — проговорила Мария, надеясь добиться от него хоть какой-то реакции, ведь он был его учителем английского языка. Когда эта информация не вызвала у нее реакции, она продолжила, надеясь хоть как-то шокировать его. — Лука убила его, потому что, очевидно, он был полицейским под прикрытием, а не потому, что я, — она сделала паузу, чтобы исправить слова, которые уже собирались сорваться с ее языка, — думала, что люблю его.

Она не знала, почему говорит ему об этом. Сначала она пыталась добиться от него какого-то ответа, но теперь она продолжала говорить только потому, что это было терапевтически полезно, и в этот момент говорить с Лео было ничуть не легче, чем со стеной или ветром.

Закрыв глаза, она попыталась расшифровать свое оцепенение, чтобы понять, какая часть его причиняет наибольшую боль - то, что Кейн обманул ее, его смерть или...

— Я не думаю, что когда-нибудь прощу Луку за то, что он сделал. Не за то, что лишил его жизни, а за то, что не сказал мне, кто такой Кейн.

Открыв глаза, когда услышала движение, она подумала, что ей ответят, но Лео лишь протянул руку к чашке с водой на больничной тумбочке.

Медленно протянув руку, Лео попытался схватить пенопластовую чашку, но когда его рука сжалась, она оказалась пустой. После потери левого глаза у него полностью нарушилась зрительно-моторная координация. Врач сказал ему, что ему потребуется время, чтобы привыкнуть к новому зрению.

— Позвольте мне помочь. — Мария встала со стула и быстро подошла к нему.

— Нет, я могу... — разочарованно произнес Лео, впервые за этот вечер пытаясь взять чашку и опрокинуть ее, пролив воду на стол.

— Не беспокойся об этом; я все уберу...

— Просто оставь меня в покое! — закричал Лео, проведя рукой по столу и отправив чашку и остальное содержимое в полет по комнате.

Она застыла на месте. Это была первая эмоция, которую она увидела у него после аварии, и первый раз в жизни она видела своего младшего брата в таком гневе.

Взглянув в единственный голубой глаз, Мария поняла его разочарование. Он хотел, чтобы она перестала с ним нянчиться, но она лишь пыталась помочь.

Когда она не ушла из-за его вспышки гнева, Лео вздохнул и снова стал смотреть в боковое окно, пряча левую сторону лица.

Сделав глубокий вдох, она присела на край его кровати, видя, как Лео отступает в ту оболочку, в которую он превратился.

— Я тоже никогда его не прощу, — прошептала Мария Вселенной, возвращаясь к разговору о своих проблемах, потому что чувствовала, что это может помочь. У Лео вокруг были только люди, сосредоточенные на его проблемах, и постоянное напоминание о том, что он больше не является целым, пожирало его заживо.

— Доминик запер меня в морозильнике, доказывая, что он не только не доверяет мне, но и что я никогда не смогу ему доверять.

— Нет, доверял.

Мурашки покрыли ее кожу, хотя она не знала, были ли они от того, что Лео говорил с ней, или от того, что он сказал.

— Что? — прошептала она.

Лео отвернулся от окна, чтобы полностью встретиться с ней взглядом, напоминая ей, почему они здесь.

— Дверь была не запрета.

Двадцать шестая глава

Лучше молись за свою душу... мудак

Мария потратила все силы, чтобы постучать в эту чертову дверь, слегка ударив костяшками пальцев по дереву. Оглянувшись через плечо, она пожалела, что поехала на такси сюда из больницы. Подумав, что он не собирается отвечать, дверь внезапно распахнулась. Однако это был не тот, кого она ожидала увидеть.

В прошлый раз, когда она была здесь, дверь открыла вторая половина Ангела, но в этот раз его близнец выглядел иначе. Впадины под его глазами были заполнены тьмой, которая соответствовала его серым глазам. Она увидела краткий миг надежды, когда он впервые открыл дверь, явно желая увидеть кого-то другого, но потом эта надежда исчезла при виде ее. Маска плейбоя, которую он обычно носил, сползла, обнажив настоящего Матиаса.

От того, что дверь захлопнулась перед ее носом, челюсть Марии упала на крыльцо.

Извините...

Она была готова выбить дверь, когда та снова распахнулась. На этот раз другой брат.

Наблюдая, как Матиас медленно идет по коридору за другим братом, она уже собиралась высказать ему все, что думает, когда Кассиус привлек ее внимание.

— Извини, он неважно себя чувствует в последнее время.

Мария перевела взгляд на миниатюрного Доминика, а затем снова на Матиаса, впервые заметив, как угрюмо он вошел в комнату, прежде чем захлопнуть дверь.

— С ним все в порядке? — с сочувствием спросила она самого нелюбимого Лучано.

Катарину она любила. Ангела она уважала. Матиас раздражал ее. Доминик... был сложным. О том, кто перед ней, она ничего не знала, кроме того, что он был маленьким Люцифером в процессе становления.

— Я не знаю, — честно ответил Кассиус без единой эмоции. — Ты можешь войти, — сказал ей молодой парень, отойдя в сторону. — Дом будет сердиться на меня за то, что я впустил тебя, но я знаю, что он убьет меня, если я этого не сделаю.

Ступая каблуками по старому деревянному полу, она вошла в дом Лучано. В прошлый раз, когда она была там, она не обратила особого внимания на дом, очарованная старшим братом Лучано и слишком занятая его разглядыванием.

На первый взгляд дом был старым и обветшалым, таким, в который люди не хотели бы заходить, но, взглянув на него сейчас, она заметила, насколько он чист. Обычно старые дома с древней техникой и мебелью покрывались слоями грязи, от которых невозможно было избавиться, но она не видела ничего плохого в этом доме, кроме того, что он нуждался в обновлении.

— Дом скоро будет дома, — сказал ей Кассиус, закрывая входную дверь. — Хочешь посмотреть со мной мое шоу?

— Конечно. — Мария кивнула, уже наблюдая, как младший Лучано идет к дивану, еще до того, как она ответила.

Сев на коричневый кожаный диван рядом с ним, она подняла бровь, когда ее взгляд переместился на маленький экран телевизора, из которого доносились звуки выстрелов.

— И это...? — спросила она, наблюдая, как рой зомби получает гвозди в голову.

— Ходячие мертвецы. — Кассиус, который приклеился своими ореховыми глазами к экрану, бросил на нее быстрый взгляд. — Ты никогда не видела его, да?

Мария указала на свое голубое платье и туфли на каблуках.

— Что? Я не одеваюсь в соответствии с ролью, так как же я могу его смотреть.

— Нет, — сказал ей Кассиус, кивнув в сторону экрана, на котором был изображен жирный, но круто выглядящий мужчина, стреляющий из арбалета в глаз зомби. — Если ты не знаешь, кто такой Дэррил, значит, ты его не видела.

— О, — пробормотала Мария, радуясь, что ей еще не нужно ненавидеть этого Лучано. — Я как раз собиралась сказать тебе, что оставила свою одежду для апокалипсиса в химчистке. — Рассказывая свою неубедительную шутку, Мария изучала мини-Дома, надеясь, что он засмеется. Как бы ей не хотелось признавать это, но любопытство убивало ее, когда она пыталась выяснить, был ли грязный сон о Доминике правдой. Если парень улыбнется и покажет ямочку, то она была уверена, что получит ответ.

Но Кассиус даже не улыбнулся, не говоря уже о смехе. Черт, Лео, по крайней мере, вызывал у нее жалостливое хихиканье, даже когда ее шутки не попадали в цель.

— Если они у тебя и были, тебе все равно не стоит их носить. Моему брату нравится, как ты одеваешься, ты знаешь.

— Матиас... — Мария закатила глаза. Этот плейбой дал понять, что ему это нравится, когда попросил взять ее пальто, когда она пришла сюда в первый раз. — Я знаю, что он...

— Нет, — остановил ее молодой Лучано, пожимая плечами. — Дом.

Он...? Медленная улыбка наклонила ее губы, которую она не смогла скрыть.

Мысленно записав эту информацию, улыбка исчезла, когда она увидела, как герой Дэррил вытащил стрелу из глаза зомби, забрав ее с собой.

Обычно такие вещи не беспокоили ее, но после того, что случилось с Лео, это действие было слишком реальным.

— Я вижу, откуда у Кэт вкус к сериалам.

— Что она заставила тебя смотреть? — спросил он с любопытством.

— «Смертоносные женщины».

Кассиус бросил на нее еще один взгляд и кивнул.

— Я подумал, что тебе понравится.

— Да, понравилось, — заверила его Мария. В отличие от этого шоу, это был документальный фильм о женщинах, убивающих мужчин, хотя они этого не заслуживали. Но дело было не в этом. Здесь, по крайней мере, изображались женщины, которые не бегут в страхе.

— Ну, тебе понравится эта часть. — Кассиус кивнул в сторону телевизора, чтобы она не пропустила.

Уставившись на экран телевизора, она наблюдала, как женщина со сверкающей эбеновой кожей вытаскивает катану из рукава, который она носила на спине. Подойдя к стае смертельно опасных зомби, она быстро начала обезглавливать их одного за другим, при этом ее дреды развевались вокруг нее при каждом убийстве.

— Кто это? — спросила Мария, не в силах оторвать взгляд от телевизора.

— Любимый персонаж Кэт и Дома. — Если бы Мария повернула голову, она бы увидела улыбку Кассиуса, которая быстро исчезла. — Мишон.

Посмотрев на него с секундным опозданием, она подняла бровь.

— Есть попкорн?

— Я думаю, у Кэт еще есть здесь значка, — сказал он, вставая, чтобы бросить пакет с попкорном в микроволновку.

Глаза Марии были прикованы к телевизору, где продолжался марафон "Ходячих мертвецов".

Когда Мария взглянула на свой телефон, чтобы посмотреть, который час, миска с попкорном уже давно закончилась. Она прищурила глаза от того, что у нее не было пропущенных звонков или сообщений. Обычно Лука уже взорвал бы ее телефон, зная, что у нее нет с собой телохранителя. После того, как она сказала ему, что больше не хочет и не нуждается в защите, он не стал ее беспокоить. Черт, она даже не разговаривала с ним с той ночи, когда дала ему пощечину, и не собиралась. Не говоря уже о том, что она не разговаривала с отцом после того, как рассказала ему, что танцевала с боссом Лучано. Она была уверена, что теперь он знает, что Кейн был полицейским, так что шансы на то, что отец когда-нибудь снова заговорит с ней, были ничтожно малы. Но ее это устраивало. А вот ее брат, напротив, пытался отрицать, что это ее беспокоит, когда она затемняла экран своего мобильного телефона.

Оглянувшись на телевизор, Мария увидела, как группа живых натирает себя кишками зомби, чтобы обмануть мертвых и заставить их думать, что они одни из них.

— Что-то плохое должно произойти, да? — спросила она.

— Просто смотри...

Открытие входной двери заставило сердце бессердечной Марии забиться.

Не увидев снаружи машины, Доминик не смог скрыть своего шока, увидев Марию, сидящую на диване. Однако удивление быстро прошло, и на смену ему пришел холодный озноб, который не упустил даже Кассиус.

— Что ты здесь делаешь, Мария?

Ей не понравилось, как эти слова слетели с его губ, как будто видеть ее было неудобно. Это задело часть ее гордости, даже если она была той, кто пришел сюда, чтобы протянуть оливковую ветвь. И только если это было то, что она делала...

Честно говоря, она не знала, что она делает, кроме как...

— Мы смотрим "Ходячих мертвецов". — Она подхватила его холодный тон, отвернулась к телевизору и посмотрела в сторону человека, которого обещала убить, когда увидит его в следующий раз.

— Я вижу, — проворчал он, бросив взгляд на телевизор. Он не успел перевести взгляд на нее, как она снова посмотрела на телевизор. — Кас, переключи канал.

— Но самое интересное впереди...

— Сейчас, Кассиус, — твердо приказал Доминик, ворвавшись в гостиную.

— Гор ее не беспокоит. — Лучано пожал плечами, не отрываясь от экрана.

Мария, с другой стороны, смотрела между телевизором и Домом, пытаясь понять, в чем его дело и что такого плохого должно произойти.

— Я сказал, переключи. — Доминик выхватил пульт у Кассиуса и быстро переключил канал, как только раздался выстрел. Затем он сделал глубокий, успокаивающий вдох и протянул пульт своему брату, чтобы тот принял перемирие. — Слушай, ты можешь сейчас смотреть все остальное, но только не это, хорошо?

Кассиус на мгновение уставился на него, затем кивнул, взяв пульт.

Проследив за Домом, она увидела, как он осторожно идет к двери. Мария не была уверена, что с ним что-то не так, но потом предположила, что это, вероятно, связано с тем, что она вошла без предупреждения.

Встав с дивана, она быстро последовала за ним, боясь, что он вот-вот выйдет за дверь. Когда он начал снимать пиджак, она почувствовала облегчение. Мария не могла не заметить тонкую черную футболку, которую он носил под ней и которая натянулась на его широкие плечи, когда он снимал ее. Однако ее внимание привлекли его загорелые руки. Она никогда не замечала, насколько он подтянут, поскольку всегда видела его в этом пресловутом пиджаке. Она не могла вспомнить, видела ли она его когда-нибудь без него, кроме того случая, когда он отдал ей свой пиджак в морозильной камере, а под ним была надета рубашка с длинными рукавами.

Ей захотелось дотронуться до его бицепса, почувствовать под ним мышцы. Это был первый раз, когда она почувствовала что-то, кроме... онемения.

— Что ты хочешь, Мария? — спросил он, вешая свою кожаную куртку на вешалку.

Проведя рукой по платью, она сгладила странное ощущение.

— Я хотела поговорить.

Он даже не взглянул на нее, когда повернулся, чтобы пойти на кухню.

— Поговорить или убить меня каблуком?

— Э-э... — Мария оглянулась на Кассиуса, который смотрел другую программу об убийствах, сидя на диване.

Следуя за Домом в смежную кухню, она сохраняла низкий голос в маленьком доме. — Может быть, нам стоит поговорить где-нибудь наедине?

— Все в порядке, — сказал он ей, открывая холодильник. — Нет ничего такого, чего бы Кас не слышал, и он все равно не обращает на нас внимания.

— Хорошо. — Она прочистила горло, не зная, с чего начать. Когда она увидела, как он достает молоко и пьет прямо из пакета, она не смогла скрыть своего отвращения. — Фу.

— Что "фу"? — спросил он, ставя молоко обратно в холодильник, как будто он только что не испортил его.

— Ты не можешь сделать это...

— Я только что сделал, — сказал Дом, прежде чем она смогла закончить.

— Это отвратительно. Все пьют из этого контейнера. — Мария подошла к холодильнику, желая выбросить его.

— В доме с тремя братьями происходят и более отвратительные вещи, поверь мне. — Он захлопнул дверцу холодильника, прежде чем она успела взять молоко. — К тому же, это мой дом и, очевидно, не твой, принцесса. Так почему бы тебе не вернуться в свой замок и не охранять свое чертово молоко?

То, как он сказал "принцесса", напомнило ей, как все остальные называли ее так. Это прозвучало унизижительно, и совсем не так, как он привык это говорить, заставив ее внутренности нагреться.

Доминик подошел к кухонному столу и достал спрятанный под футболкой "Глок", прежде чем сесть.

Разочарованная, она подумала о том, чтобы просто выйти за дверь - это определенно было нелегко для нее. Вместо этого она села напротив него.

— Я пытаюсь поговорить с тобой…

Дом продолжал смотреть на нее холодным взглядом, пока начал разбирать свой пистолет. Смотреть на то, как он игнорирует ее, причиняло Марии больше боли, чем она хотела бы признать, но, вспоминая, как ужасно она разговаривала с ним в прошлый раз, она не сможет заснуть сегодня, если не попытается.

— Почему ты не сказал мне, что это не ты убил Кейна? — Ее голос прозвучал как шепот.

Взяв тряпку со стола, он протер отделенные части пистолета. Прошло несколько долгих мгновений, когда он наконец заговорил.

— Ты бы мне поверила?

— Я... не знаю, — правдиво ответила она. Она внимательно наблюдала за ним, завороженная тем, как он ухаживает за своим оружием. — Но ты должен был хотя бы дать мне шанс поверить тебе.

- Я не сказал тебе, потому что… — Доминик наконец поднял глаза от своего занятия, чтобы встретиться с ней взглядом, — я не был уверен, что не сделал бы это сам.

Мария сглотнула, слушая его рассказ о последних минутах жизни Кейна.

— У меня в руке был пистолет, Мария. Возможно, я не был тем, кто лишил его жизни, но я не могу обещать тебе, что не сделал бы то же самое, что сделала Лука пять секунд спустя.

Кивнув, она приняла его ответ за правду. Возможно, это было не то, что она хотела услышать, но ей нужна была правда. Это было то, что ее отец никогда не давал ей, когда дело касалось этой профессии.

— Почему ты не сказал мне, что он полицейский? Я заслуживала знать, и ты не имел права скрывать это от меня, Доминик. — Именно это расстраивало ее больше всего - секреты, которые мужчины скрывали от нее. Это было утомительно и унизительно, особенно когда это касалось ее. Мария не знала, от чего мужчины пытались "спасти" ее, но это определенно не помогло тому маленькому кусочку сердца, которое у нее было, когда оно разбилось на мелкие кусочки. Ирония заключалась в том, что чем больше они пытались защитить Марию, тем больнее ей становилось.

Возможно, Кейн и предал ее, но Доминик и Лука предали ее не меньше.

Когда она увидела, как его лесные глаза вернулись к своей задаче, Мария пришла в ярость от того, что он ничего ей не ответил и снова стал холодно смотреть на нее.

— Ладно, — огрызнулась она, вскакивая из-за стола.

Мария не могла поверить в это, когда она дошла до входной двери, а он все еще не остановил ее. В обычной ситуации она бы распахнула дверь и выбежала, но, положив руку на дверную ручку и медленно повернув ее, она поняла, что не должна была вызывать его блеф.

Заходите на…

— Не надо. — Властный голос Доминика заставил ее замереть на месте.

Мария спрятала улыбку, но она стерлась, когда она повернулась на звук скрипнувшего стула и увидела серьезное выражение лица и внушительную осанку Дома. Его ослепительные глаза обжигали ее. Он не сводил с нее глаз ни на секунду.

— Уходи, Кассиус.

Кас поступил так, как и следовало, тихо выключил телевизор и встал.

Мария прижалась спиной к двери, так как свирепый взгляд Дома не давал ей уйти. У нее перехватило дыхание, когда она поняла, что как только Кассиус выйдет из комнаты, она окажется в полном дерьме из-за того, как Доминик на нее смотрит.

Дверь спальни, закрывающаяся в коридоре, сообщила ей, что они остались одни, заставив каждый волосок на ее теле встать дыбом.

— Когда я узнал, что у вас с Кейном что-то было, было уже, блядь, слишком поздно. — Горячие слова Доминика были почти такими же горячими, как его взгляд. Медленно подойдя к ней, он продолжил, сокращая расстояние между ними.

— Я хотел, чтобы ты, блядь, выбрала меня, а не Кейна. Не потому, что ты узнала, что он коп, и я был твоим вторым вариантом, а потому, что я был единственным вариантом.

Было невыносимо смотреть на него, видя, как сильно она обидела Дома, выбрав Кейна, а не его. Он даже не пытался скрыть свою боль.

Лука был прав... Доминик был безумно влюблен в нее, а она совершенно не замечала этого. Возможно, это было потому, что идея о том, что она и он когда-нибудь будут вместе, была абсолютно безумной, учитывая, кем были их отцы. Но меньше всего она ожидала, что Доминик полюбит ее всей душой. Она ошибочно полагала, что, поскольку его фамилия Лучано, его намерения будут заключаться в том, чтобы использовать ее. Вместо этого она оказалась в объятиях мужчины, который именно это и сделал.

«Я лучше полюблю мертвеца и останусь одна до конца своих дней, чем когда-нибудь полюблю тебя».

Слова Марии обрушились на нее, как скоростной грузовик Маккара.

Она перевела взгляд своих драгоценных глаз на его грудь, не в силах больше смотреть на его боль. Мария знала, что причинит ему боль, еще до того, как произнесла эти слова. Она хотела, чтобы ему было больно, так же сильно, как он причинил ей боль, убив Кейна... или так она думала.

— Я..

Доминик поднял ее подбородок, заставляя ее снова посмотреть на него.

— Не смейте извиняться за то, чего не имеешь в виду, принцесса.

Боль в его глазах внезапно утихла, когда она увидела, как его губы едва заметно отклонились в одну сторону. Она смотрела на его щеку, чтобы увидеть, появится ли ямочка, и ждала, затаив дыхание…

— Ты дерьмовая лгунья, — поддразнил он, наклоняя свою голову ближе к ее. Перемещая ее подбородок указательным и большим пальцами, он слегка приподнял ее лицо, вытягивая ее длинную, нежную шею, чтобы легче было взять ее губы.

Мозг Марии говорил ей, что это неправильно, так как слишком рано после смерти Кейна, но, черт возьми, ее тело говорило ей, что это так... правильно. Ее губы умоляли ее сократить расстояние между ними.

Поэтому она поступила разумно, выбрав нечто среднее между разумом и телом, сохраняя полную неподвижность. Возможно, она и не проникала языком в его горло, как этого хотела какая-то ее часть, но она и не останавливала его.

Ее веки начали закрываться в предвкушении, когда он наклонил голову в сторону... прямо перед тем, как его губы приблизились к ее губам на миллиметр. Его горячее дыхание обдало ее ожиданием, когда он пробормотал слова:

— Я отвезу тебя домой.

Веки Марии снова открылись, когда он самодовольно отступил от нее, но каким-то образом ей удалось сделать так, чтобы он знал, что это ее не беспокоит.

«Лучше молись за свою душу... придурок».

Двадцать седьмая глава

Принцесса, не давай обещаний, которые не сможешь выполнить

Фары его затемненного "Мустанга" мигали, когда он отпирал двери машины своим брелком, когда они выходили из дома.

— Спасибо. — Она мило улыбнулась ему, и Доминик увидел ее насквозь, когда открывал перед ней дверь машины.

— Ага, — пробормотал он себе под нос, наблюдая, как она садится в машину.

Мария подождала, пока он захлопнет дверь, чтобы бросить на него злобный взгляд, закрыв ее внутри тонированной крышки затемненных окон, пока она пристегивала ремень безопасности и смотрела, как он идет к другой стороне машины. Она постаралась стереть с лица обещание возмездия, когда он открыл дверь со стороны водителя.

Двухдверная машина стала еще меньше, как только Доминик сел за руль, напомнив ей, насколько он велик и как великолепно он пахнет, когда его жгучий аромат коснулся ее носа.

Не теряя времени, он завел двигатель одним движением руки и быстро выехал на дорогу.

— Итак, какого бедного сосунка ты уговорила подбросить тебя до моего дома и оставить там?

— Ни одного. — Она бесстрастно пожала плечами. — Я взяла такси здесь.

— Точно, — саркастически сказал Доминик, подумав, что она не хочет называть имя, учитывая, что последний, кто это сделал, получил пулю между глаз.

— Я серьёзна. — Она наблюдала за его загорелой правой рукой, когда он переключал передачи. — Я действительно взяла такси.

— А Лука знает, где ты...

— Я сказала Луке, что с меня хватит того, что один из его людей следит за каждым моим шагом.

Дом уже готов был разразиться смехом, но потом бросил на нее быстрый взгляд.

— Ты, бл*дь, серьезно, да?

— Да. - Скрестив руки, она подняла бровь. — Ты думаешь, мне тоже нужен большой, сильный Карузо, который будет меня защищать?

— Нет, — ответил Дом, явно вспоминая тот момент, когда каблук был прижат к его горлу. — Я просто не могу поверить, что Лука послушался

Выглянув в окно, она посмотрела на проплывающий мимо Синий парк.

— Давно пора было… — И так оно и было. Вся ее жизнь прошла с мужчиной в костюме, который шел в десяти шагах позади нее. Она не могла никуда пойти или что-то сделать, если это не было одобрено ее отцом или братом. Да, Мария могла родиться с диадемой на голове, но за это приходилось платить. Нормальное детство... ночевки, друзья, настоящая учеба в колледже. Быть хоть раз "нормальной" девушкой - это то, чего она никогда не испытывала до... Кейна.

— Когда кто-то прикрывает твою спину, это не так уж и плохо, знаешь ли. Особенно учитывая Ван-Шота.

— И если бы это было так, я была бы не против, - согласилась она, снова взглянув на его профиль. — Но у меня проблема с контролем. Представьте себе, что кто-то решает, когда и куда вам можно идти в любое время с момента вашего рождения. Это начинает надоедать, особенно когда ты наблюдаешь, как твои братья делают то, что хотят.

— Я понимаю. — Он кивнул, сочувствуя ей. — Но я уверен, что чрезмерная забота Луки проистекает из того, что случилось с твоей матерью.

— Знаешь, ты говоришь о моем брате так, как будто моего отца не существует, верно? — Мария нахмурила брови. — Ты в курсе, что Лука - младший босс? - спросила она, прекрасно зная, что он знает, и напомнила ему об этом маленьком факте.

Двигатель - это все, что она смогла услышать сквозь молчание Дома. Она могла сказать, что он тщательно обдумывает, что сказать.

— Твой отец еще не заслужил моего уважения, - довольно правдиво ответил он дочери босса Карузо.

У него есть яйца...

Улыбаясь про себя, она подумала о том, как могла бы убить его за одни только эти слова. К счастью для него, она оценила не только его жестокую честность, но и то, что он доверял ей настолько, что сказал ей это. Однако ее улыбка быстро угасла, когда она подумала о другом.

— Как именно Лука заслужила ваше доверие? Убийством Кейна?

— Доверие и уважение - две разные вещи, принцесса. —Он бросил на нее взгляд, чтобы она знала, что он правдив. — Лука заслужил мое уважение в тот день, когда был создан, но я еще не полностью доверился ему.

Этот ответ только показал Марии, как сильно Доминик недолюбливает ее отца... но в данный момент это чувство было взаимным.

— Мария, - Дом крепче сжал кожу рулевого колеса, - я могу не сожалеть о Кейне, но я сожалею о той роли, которую я сыграл, причинив тебе боль. Я должен был отбросить свою гордость и сказать тебе, кто он. Ты не могла знать, когда он одурачил весь город.

Мария смотрела вперед, на темную городскую дорогу впереди, и смогла лишь кивком дать ему понять, что принимает его извинения. Это было нелегко, учитывая, что каждый мужчина относился к ней так же, но она приняла их, потому что видела, что он говорил серьезно.

Мой собственный брат даже не смог извиниться передо мной.

— Зачем ты пришла? - спросил он с любопытством, снова переключаясь на другую тему. — Лука дал мне знать, что он сказал тебе, что это он сделал... а ты тогда не пришла ко мне.

Это была еще одна причина, по которой она приняла его извинения - Мария начала понимать, что, в конце концов, она может доверять Дому.

— Лео наконец-то сказал мне, что ты не запер дверь.

— Понятно. — Голос Доминика не мог скрыть улыбку, как и его лицо. — Ты имеешь в виду под "наконец-то сказал", что ты наконец-то спросила, сделал ли я это, а не предположила?

Знаешь что... Она решила, что лучше не говорить ему, что она не спрашивала Лео; он поправлял ее, когда она делала именно так, как сказал Дом - предполагала.

Мария включила радио, чтобы не отвечать, что, скорее всего, сказало ему все, что он хотел знать.

Услышав, что играет песня, она тут же переключила станцию.

— Что ты делаешь? — спросил он, бросая взгляд в сторону, когда переключал станцию обратно. — Это Джонни Кэш.

Мария тупо посмотрела на него.

— И что?

— Иисус. — По выражению его лица было видно, что он больше обижен на ее музыкальный вкус, чем на ее выбор мужчин. — Ты не меняешь его, когда звучит одна из его песен. Это правило.

— Это ты его установил, - сказала она ему, поднимая руку, чтобы снова переключить станцию.

— Мария. — Дом отпустил смену, чтобы схватить ее за руку, прежде чем она успела это сделать. — Не заставляй меня останавливаться.

Она медленно перевела взгляд своих изумрудных глаз на сильную, покрытую татуировками руку, которая держала ее стройную руку.

— Что ты собираешься делать? — спросила она с тяжелым вздохом.

— Есть только один способ узнать это, принцесса, — сказал Доминик, позволяя своим глазам оторваться от дороги и окинуть взглядом ее тело. Взяв ее руку в свою, он перенес их связь на ее колени, положив руки на ее обнаженное бедро, пока резко не отпустил. — Если ты достаточно храбрая, чтобы попробовать.

Удержаться от того, чтобы не закатить глаза, было почти невозможно. Доминику оказалось гораздо труднее отплатить за тот "почти поцелуй". Она думала, что поймала его, пока Дом не заставил ее думать, что он собирается взять ее за руку. Очевидно, ей нужно было прибавить жару.

Сдвинувшись на своем сиденье, ее голубое платье поднялось выше по тонированным бедрам, когда она направила колени к Дому.

— Мне нравится твоя машина.

Доминик, возможно, и не отвернулся от дороги, но он определенно перевел взгляд, чтобы быть менее заметным, когда он проникал вглубь ее загорелых ног.

— Спасибо. Я долго над ней работал, прежде чем закончить.

— Правда? — серьезно спросила Мария, на мгновение забыв о своей миссии. Она не слишком разбиралась в машинах, считая, что когда кому-то в семье требовалась машина, они просто покупали ее совершенно новой с рук. Она не считала Доминика механиком. Осмотрев салон машины, она поняла, что все в ней новое.

— Я думала, ты просто купил ее в таком виде.

— Нет. — Дом рассмеялся. — Каждая машина, которую ты видишь в Блу Парке, была каким-то образом собрана. Большинство из них с помощью клейкой ленты и молитвы

Посмотрев на его руки, она восхитилась надписями его татуировок, когда он держал руль и переключатель скоростей.

— Значит ли это, что все знают, как их чинить?

— Нет, но многие умеют, потому что найти хорошего механика, который не пытается вас обмануть, стоит не дёшево.

Она все еще была очарована его татуированными руками, когда он переключился на пониженную передачу, делая резкий поворот.

— И поэтому ты научился?

— Что-то вроде этого, — сказал ей Дом, прежде чем сменить тему. — Какой Cadillac ты вводишь?

— Я приехала сюда на такси, помнишь? — напомнила ему Мария, делая вид, что ее следующие слова не имеют большого значения. — Я так и не научилась.

Оскорбленное лицо Дома показало, что ее признание потрясло его до глубины души. На этот раз он нарушил собственное правило, выключив радио вместе с Джонни Кэшем, чтобы показать ей, насколько все серьезно.

— Ты, блядь, не знаешь, как водить машину?

Своим тоном она дала ему понять, что не считает это такой уж большой проблемой.

— Нет, меня всегда возил один из людей моего отца.

Дом все еще был в недоумении и несколько раз переводил взгляд с дороги на нее.

- А ты когда-нибудь пробовала?

— Нет. — Мария пожала плечами. — Никогда не хотела.

— Ничего себе, — пробормотал он себе под нос, сведя брови, когда начал понимать, насколько она была задушена. — Может быть, если у тебя будет немного свободного пространства, это будет хорошо.

— Думаю, да.

Вернувшись в нужное русло, Мария слегка откинула свои золотистые волосы за открытое плечо. Для него это выглядело так, будто она просто убирает их с дороги, но она знала, что это произведет на него эффект безмолвной мольбы.

Она овладела искусством флирта как единственным оружием против людей своего отца. По большей части это было безобидно; она делала лишь самую малость, чтобы завлечь их и добиться своего. Мужчинам никогда не требовалось многого, достаточно было откинуть волосы или посмотреть в глаза. Но Доминик был другим. Ей нужно было выложиться по полной, чтобы отплатить ему за тот маленький трюк в его доме.

Обычно ей никогда не нравилось флиртовать, она получала удовольствие только тогда, когда это приносило плоды. Но, когда Доминик краем глаза наблюдал за ее плавными движениями, он вел машину медленнее .....

Это было весело.

— Ты все еще не сказал мне, почему ты считаешь меня бессердечной, — наконец прокомментировала она, надеясь, что он даст ей ответ, который она так хотела услышать.

— Я не думаю. Я знаю это, принцесса, — напомнил он ей, чтобы она не питала иллюзий по поводу того, что она не такая, как все. — И я не собираюсь тебе говорить.

Голос Марии даже не смог скрыть ее разочарования.

— Почему?

— Ну, какое удовольствие мне это доставит?

Его игривый голос и уверенное выражение лица заставили ее задуматься, не она ли это заигрывает, когда ее желудок резко подскочил.

— Ну, — она повторила его тон, глядя на босса Лучано сквозь ресницы, - я могу сделать это для тебя забавным.

Затормозив перед знаком "стоп", Доминик уделил ей все свое внимание, повернувшись к ней лицом. Он поднял руку с руля, чтобы снова взять ее за подбородок. Переведя взгляд с ее глаз на сочные губы, он заставил ее грудь сильно вздыматься и опускаться, прежде чем заговорил низким голосом, который прозвучал не чувственно, как она ожидала, а с угрожающим предупреждением.

- Принцесса, не давай обещаний, которые не сможешь выполнить.

Как только он отпустил ее подбородок, Доминик вернулся к вождению, как ни в чем не бывало, давая Марии понять, что ее снова одурачили.

Никакие молитвы не спасут этого человека.

Двадцать восьмая глава

Одна длинная ночь

Остановившись перед отелем "Казино", Дом припарковал машину.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я подбросил тебя до твоего дома?

— Да, в последнее время я останавливаюсь здесь, —заверила она его.

Мария не возвращалась в дом с тех пор, как Лео потерял глаз. К тому же, было очень трудно избегать Луку в одном доме. По крайней мере, в отеле они жили в отдельных пентхаусах.

Он кивнул, похоже, понимая.

— Тогда я подожду здесь и посмотрю, как ты войдешь.

— Или... — Мария посмотрела на руку с буквами O-V-E-R на его пальцах, которые все еще лежали над рычагом переключения передач. Протянув руку, она слегка провела мягкими пальцами по его ладони. — Ты мог бы подняться и убедиться, что я благополучно добралась до своей комнаты.

Доминик опустил глаза на свою руку, наблюдая, как она проводит пальцами по его огрубевшей коже.

— Да, конечно, — насмешливо произнес он, не поверив ее намекам, но и не убрал руку.

— Я выполняю свое обещание, — бросила она в ответ на его слова, пытаясь доказать свое предыдущее заявление — Я могу сделать это для тебя забавным.

— Я не думаю, что это хорошая идея, Мария. — Его неожиданно хриплый голос показал, что он думает иначе.

Мария продолжала свои поглаживания, ее придыхающий голос говорил ему, что она хочет того же. — Со мной может что-нибудь случиться по пути наверх.

Переведя взгляд на Дома, она увидела, как он взвешивает варианты и решает, готов ли он рискнуть всем этим.

— Есть ли запасной выход...

— Ну же. — Принцесса мафии улыбнулась предполагаемому большому, плохому боссу Лучано, открывая дверь машины и выставляя длинную, тонированную ногу. Оглянувшись через плечо, она подняла бровь.

— Ты ведь не боишься? — Выйдя из машины, она с улыбкой закрыла дверь его "Мустанга".

Решение, с которым столкнулся Дом, требовало больших, гигантских, синих яиц, чтобы войти в бизнес ее отца прямо через чертову парадную дверь с его дочерью. Поэтому ей пришлось бросить вызов, от которого боссу Лучанр было бы трудно отступить.

Прошло всего несколько секунд, прежде чем он заглушил двигатель, и наглый, но храбрый Доминик вышел из машины, встретив Марию с другой стороны.

— Если ты убьешь меня за это, помоги мне го...

— Ты думаешь, это того не стоит? — спросила она сквозь тяжелые ресницы, сердито направляясь к двери.

Мария не могла разобрать, пробормотал ли Дом тихую молитву или смертельную угрозу под дых, когда последовал за ней.

Вежливо улыбнувшись ему, когда он придержал для нее дверь в отель-казино, она подумала, что он мог бы повернуть назад, но, оглянувшись через плечо, с удивлением увидела, что он все еще следует на шаг позади нее, когда она вела его за собой.

В переполненном казино Мария потянулась назад, переплетая свой мизинец с его. Это было похоже на маленький секрет, недостаточно тесная связь, чтобы привлечь внимание, но это показывало Дому, что она настроена очень серьезно.

Доминик на секунду опустил взгляд на их сцепленные пальцы, затем снова поднял голову и посмотрел на толпу.

Она была потрясена тем, что он не разорвал их связь, но еще больше она была потрясена тем, как малейший контакт заставил ее почувствовать жар внутри. Ее крошечные действия выходили далеко за рамки флирта... Она винила в этом то, что последние тридцать минут ей пришлось смотреть на его руки. Его татуировки заинтриговали ее, и именно поэтому она коснулась его руки в машине. Это только усилило ее эгоистичное желание.

Они поднялись по эскалатору, который вывел их с этажа казино, их маленькая связь все еще была нетронута, но оба избегали взгляда друг друга, зная, что камеры на потолке наблюдают за ними.

Сойдя с эскалатора, Мария улыбнулась охраннику, проверявшему карточки-ключи от отеля, и без разрешения охранника повела Доминика к лифту позади него.

Большой лысый мужчина, работавший на ее отца, с удвоенной силой смотрел, как Мария и Доминик проходят мимо. Слишком ошеломленный, чтобы задавать вопросы или что-то делать, учитывая, кем она была, он просто стоял там.

Отцепив свой мизинец от его, она начала вводить код для лифта, который должен был доставить их в пентхаус без остановки.

— Не показывай мне это, — с досадой попросил Доминик. — Если что-нибудь случится, меня обвинят в этом.

— Не волнуйся. — Она нажала последнюю кнопку, давая ему возможность увидеть. — Я доверяю тебе.

— Господи, Мария. — Доминик сжал переносицу, мысленно говоря себе, что это плохая идея, когда дверь захлопнулась.

— Хватит волноваться, — мягко попросила она, обхватив рукой его руку, обтянутую кожаной курткой. Она начала прижиматься к нему всем телом, но он сделал шаг в сторону, отступая в угол лифта.

Его разочарование продолжалось.

— Здесь чертова камера.

— Какой сегодня день?

Дом посмотрел на нее как на сумасшедшую.

— Вторник. Зачем?

— Если сегодня вторник, значит, Сэл работает, а это значит, что именно он сейчас наблюдает за нами. — Мария с улыбкой помахала камере, прежде чем показать ему средний палец.

Потирая голову, как будто у него болела голова, Доминик явно не хотел задавать этот вопрос.

— Я так понимаю, ты тоже злишься на него?

— Нет, он мне просто не нравится, — просто ответила Мария. Уже зная, что он спросит дальше, она уточнила: — Он любит целовать задницы Лукки и моего отца.

Подняв палец к потолку, он задал вопрос, который, казалось, уже знал.

— Полагаю, здесь тоже есть звук, да?

— Возможно. — Она провела языком по нижней губе, прижимаясь к нему всем телом, так как ему некуда было деться. Мгновенно почувствовав его тепло через тонкое платье, она встретила его взгляд. То, что она делала, определенно не считалось обычным флиртом, не то, что он заставлял ее чувствовать, но ей все еще было любопытно узнать одну вещь.

— Почему ты так обиделся на Кассиуса за то, что он не переключил канал?

Пожав плечами, Доминик перевел взгляд на цифры на полу.

— Мне просто не нравится это шоу, вот и все.

Она внимательно следила за его лицом.

— О.

Любимый персонаж Кэт и Дома. Она вспомнила слова Кассиуса, прекрасно зная, что Доминику нравится это шоу. Это была его единственная ложь за всю ночь, но вопрос был в другом: Почему?

Дзиньканье открываемой двери означало, что их приветствует еще один Карузо, который наблюдал за этим этажом и теперь знал, что Доминик был здесь с Марией.

— Привет, Эд. — Мария схватила Доминика за руку, чтобы потянуть его за собой.

Доминик кивнул мужчине, когда они проходили мимо.

— Пока, Эд.

И снова охранник Карузо ничего не сказал, явно потрясенный.

— Тебя ждет долгая ночь, принцесса, — Доминик бросил на нее горячий взгляд, — потому что я, блядь, не выйду отсюда живым.

Сделав то, что она хотела сделать внизу, она переплела все свои пальцы с его.

— Обещаю, я этого стою.

Оба быстро подошли к ее двери, где она поднесла свой мобильный телефон к замку, стремясь попасть внутрь. Открыв дверь, Мария вошла внутрь, отпустив его руку, как только переступила порог.

Мария одарила его самой милой улыбкой, не пуская его дальше.

— Приятного вечера.

Козел.

* * *

Глядя на дверь, которая была сильно захлопнута перед его носом, Доминик почувствовал, как его кровь начинает закипать. Он не знал, кого он ненавидел больше в этот момент - маленькую людоедку, которая гордилась собой, или себя, который, блядь, знал, что лучше.

Конечно, он мог начать их маленькую игру в флирт, но она, черт возьми, закончила ее.

Сначала Доминик хотел, чтобы она заплатила за то, что сделала с ним, заставил ее осознать ошибку, которую она совершила, доказав, что испытывает к нему какие-то чувства. Но теперь его собственная игра обернулась против него, вернув все, что он чувствовал к ней в порыве.

Мария была чертовски жестока. Он видел ее с Тедом-Тедди-Тоддом, или как там его, знал, что она превратила его в беспомощного щенка, но он готов был поставить все, что у него было, на то, что она не флиртовала с ним, чтобы добиться своего. Это был не флирт, это была афера. Она не была женщиной; она была одной из лучших мошенниц, которых он когда-либо видел. Мария просто обманула его в преступных масштабах. Конечно, он, возможно, тоже ее немного развлек, но он действительно собирался трахнуть ее, если она этого хотела, потому что он, черт возьми, точно этого хотел!

Единственная чертова причина, по которой Доминик купился на это, заключалась в том, что он никак не думал, что Мария заставит его войти в парадную дверь бизнеса Данте, чтобы трахнуть его дочь и рискнуть своей жизнью.

Стукнув в дверь, Дом зарычал, зная, что она чертовски хорошо его слышит.

— Ты заплатишь за это...

— Проблемы с девушкой? — спросил сзади него холодный, но хитрый голос.

Насильно откинув голову назад, к знакомому мужчине, он сделал глаза прорезями.

— Если бы у меня были проблемы с девушками, я бы не слушал от тебя советов, Тед Банди.

Лука, стоявший в дверях своей квартиры, лукаво усмехнулся.

— Разве Тед Банди не был женат?

Дом сказал ему, что он об этом думает, отмахнувшись от него.

— Мне лучше уйти отсюда, или, да поможет мне Го...

— Выйдешь, — заверил его Лука, кивнув головой.

Начиная уходить, Доминик бросил серьезный взгляд на младшего босса.

— Подготовь своих людей к плохим новостям.

Лука слегка свел брови.

— Каким новостям?

— Мария Карузо моя.

Мария вошла к себе домой, довольная, с улыбкой на лице. Не обращая внимания на стук в дверь, она поднялась по лестнице, напевая мелодию, чтобы заглушить горячие слова Доми, которые внезапно прекратились.

Доминик пытался играть в игру, которую придумала Мария. Конечно, это было нечестно, так как чаша весов немного склонилась в ее пользу, но это было чертовски весело.

Черт, даже Мария сомневалась в том, что оставила Дома на холоде. Ее безобидный флирт перестал быть безобидным, когда она разожгла огонь внутри, но та странная маленькая ложь, которую Доминик сказал ей в лифте, официально остановила ее от ошибки, о которой она может пожалеть…

Этот пентхаус был самым большим в отеле "Казино", поскольку его построили достаточно просторным для семьи Карузо. Она и ее братья и сестры выросли между этим домом и домом их семьи, но Мария всегда предпочитала жить здесь. В детстве она считала забавным перемещаться по казино, а пробираться тайком в подвал, когда ее не пускали, было еще веселее. Прокрадываться перестали, когда ей исполнилось восемнадцать, и, несмотря на то, что играть в азартные игры было запрещено законом, она могла играть в нелегальном казино под землей. Находясь здесь, она чувствовала себя ближе к тому, о чем мечтала - быть в мире мафии, а не за его пределами - потому что она была женщиной. В этом пентхаусе было больше индивидуальности и ее любимый вид в мире - Канзас-Сити.

Пройдя в спальню, она опустилась на край кровати, сняв каблуки, а затем легла на шелковые простыни, желая посмотреть что-нибудь, прежде чем готовиться ко сну.

Мария взяла свой телефон и набрала эпизод "Ходячих мертвецов", который они с Кассиусом смотрели, когда Доминик заставил его выключить.

Перематывая эпизод вперед, она дошла до того момента, когда он переключил канал. Когда она увидела выстрел, то подпрыгнула, увидев, в кого он попал.

Мария могла смотреть что угодно. Ее холодное, мертвое сердце не позволяло ей реагировать даже на самые страшные пугающие моменты, например, на то, что в Старого Крикуна стреляют. Но эта сцена была слишком реальной, когда она смотрела, как кровь стекает по его лицу.

Героем был молодой парень по имени Карл... и пуля попала ему прямо в глаз.

* * *

Лифт уже был открыт и ждал его, когда он прошел по коридору и миновал охранника Эда. А когда он повернулся, чтобы войти в лифт, там уже ждал другой Карузо.

Доминик сделал полную остановку, уставившись в черно-синие глаза брата, которого у него отняли - Сальваторе.

Сделав шаг в лифт, Дом не произнес ни слова, как и Сэл, пока вводил код. Возможно, у них была одна кровь, но этого брата Доминик не знал.

«Он любит целовать задницы Луки и моего отца».

Одному из них он доверял, а другого даже не уважал. Если Сэл целовал задницу Данте, то кровный брат или нет, Доминик не мог ему доверять, как бы больно ему не было.

Его братья и сестры были его единственным слабым местом. Было бы наивно думать, что Сэл не использует его, особенно после того, что сделал с ним Люцифер. По правде говоря, Дом не винил его. У Сэла была история происхождения, не уступающая его истории, и пока Доминик не разберется в ней, Сэл не был ему братом.

Оба смотрели, как закрывается дверь лифта.

Держа голову вперед, он смотрел на цифры, которые начали падать, когда он нарушил напряженное молчание. — Как дела?

— Не могу пожаловаться. — Сэл быстро покрутил ключи в руке, которые были зажаты в пальцах. — Ты?

Доминик слегка пожал плечами.

— Могло бы быть и лучше. — Это было преуменьшение, по сравнению с тем, что Мария обманом заставила его поверить, что он должен был делать прямо сейчас.

Дом не заметил, как Сэл слегка коснулась его губ, пока они продолжали свой молчаливый путь, единственным шумом в тесной коробке был звук ударяющихся друг о друга клавиш при каждом повороте.

Ближе к концу поездки Сэл в последний раз покрутил ключи в руке вокруг пальца, поймав их так, что слышен был только его голос.

— Итак, Мария, да?

Доминик оторвал взгляд от цифрового дисплея над дверями и посмотрел на улыбающегося Сэла, прекрасно понимая, что он имеет в виду. Он ответил как раз в тот момент, когда дверь открылась.

— Ага.

Переведя взгляд назад, Дом вышел из лифта.

— Доминик…

Он остановился, обернувшись, чтобы посмотреть на Великого Сальваторе, который начал исчезать, когда двери медленно начали закрываться. Доминик не знал, было ли выражение лица Сэла выражением жалости или восторга.

— Удачи.

* * *

Мария проснулась посреди ночи, но не от одного из своих хороших снов - тех, в которых ей снились Кейн и Дом, - а от кошмара. Почувствовав влагу на подушке, она приподнялась и прикоснулась пальцем к щеке. Она была... мокрой?

В кошмаре она плакала. Только это был не кошмар. В голове Марии снова и снова проигрывалась сцена взрыва машины и потери Лео глаза.

Просмотр сцены из сериала пробудил в ней все чувства ненависти, страха и потери, которые она заставила себя подавить. Казалось, Доминик знал, что это повлияет на нее. Он рассердился на Кассиуса, когда тот не переключил канал, потому что хотел пощадить ее чувства.

Как бы сильно Мария ни ранила его, Доминик не хотел видеть ее боль.

Ее выбор теперь снова преследовал ее.

Мария схватила телефон с тумбочки и нажала на контакт, который когда-то вызывал улыбку на ее лице. Он сразу же перешел на голосовую почту.

— Это Кейн Эванс. Оставьте сообщение, и я перезвоню вам, как только смогу.

Гудок.

Сначала она молчала. Услышав голос призрака, которого, как ей казалось, она любила, на глаза навернулись слезы.

— Ты солгал мне, Кейн.

Мария сжимала свое черное сердце, раскачиваясь на кровати. — Как ты мог так поступить со мной?

* * *

Звонок с тумбочки заставил его потянуться, чтобы вытащить треснувший телефон, нарушивший темноту.

Одно новое голосовое сообщение.

Поднеся трубку к уху, он с замиранием сердца слушал, как любимая женщина плачет в трубку из-за другого мужчины.

Когда Доминик отключил телефон, на него снова опустилась темнота.

Двадцать девятая глава

Где бы я вообще мог сесть?

Доминик сидел в дальнем углу пиццерии, наблюдая, как люди входят и выходят из заведения. Еще не видя, с кем ему предстоит встреча, он потянулся к мобильному телефону, чтобы посмотреть, который час... снова.

Услышав звук крошечного колокольчика, он поднял свои ореховые глаза на дверь. Ощущение было похоже на дежавю, когда он увидел вошедшую женщину. Она почти не постарела за десять лет, прошедших с тех пор, как он видел ее в последний раз.

Дом тут же встал и увидел, как ее серьезное выражение лица превратилось в улыбку, когда она оглядела ресторан и увидела его, поднимающегося из кабинки у стены. Дом не мог быть уверен из-за расстояния, разделявшего их, но ему показалось, что она издала небольшой всхлип, когда бросилась к нему.

Легко поймав ее, когда она бросилась к нему в объятия, он слегка обнял ее.

— Рад тебя видеть, Бристоль.

— Я тоже. — Бристоль закрыла глаза. — Я скучала по тебе.

— Я тоже по тебе скучал. — Притянув ее обратно на расстояние вытянутой руки, он посмотрел на нее сверху вниз. — Ты хорошо выглядишь.

— Хотелось бы. — Она окинула его таким же критическим взглядом. — Теперь я понимаю, почему я влюбилась в тебя в начальной школе. Взрослым ты стал выглядеть еще лучше.

Доминик закатил на нее глаза, затем жестом пригласил ее занять место в кабинке. Сев напротив нее, он повернулся в поисках официантки, привлек ее внимание, а затем снова обратился к Бристоль.

Заказав кувшин пива и среднюю пиццу, он подождал, пока официантка уйдет, и кивнул в сторону ее левой руки.

— Нет кольца? Я думал, ты уже замужем. Мужчины во Флориде, должно быть, глупые, если позволили тебе уйти от них.

Бристоль грустно улыбнулась ему.

— Мне не везло с мужчинами.

Он улыбнулся ей такой же грустной улыбкой, понимая, что она имеет в виду.

— Ты не любила меня, Бристоль. Ты жалела меня, а когда мне уже не нужна была твоя жалость, ты вцепилась в Кейна. Ты думала, что сможешь исправить то, что было сломано в нас, и в ответ тебе было больно.

— Мне не было больно, — отрицала она с дрожью в своем мягком голосе.

— А тебе не было? Я не виню тебя за то, что ты уехала из Блу Парка после окончания университета, но ты даже не вернулась, чтобы навестить меня, даже на праздники. Мне пришлось дважды посмотреть на свой телефон, чтобы убедиться, что это ты написала мне сообщение с просьбой встретиться с тобой здесь.

Бристоль улыбнулась ему.

— Это место навевает на меня хорошие воспоминания. Ты помнишь, как приходил сюда и работал над нашими совместными проектами?

— Помню, - сказал ей Дом. — Но я также помню, как мы перестали приходить сюда из-за Кейна.

— Я пыталась заставить тебя ревновать, — призналась Бристоль, когда подошла официантка с пивом и пиццей. Когда официантка ушла, Бристоль уставилась на пиццу вместо того, чтобы посмотреть на него. — Ты записал меня в друзья и не хотел меня с этого места сдвигать. Я думала, что если смогу заставить тебя ревновать достаточно сильно, то это будет хотя бы шаг вперед. Вместо этого я сделал семь шагов назад и по глупости потерял нашу дружбу.

Наливая им обоим по бокалу пенистого пива, Дом пытался придумать, что сказать, чтобы не обидеть ее. Когда-то давно он не понял бы боль ревности, но Мария показала ему ее воочию в ту ночь, которую она провела с Кайном.

Бристоль протянула руку, коснувшись его левой руки, прежде чем он успел дотронуться до своего пива. "Я тоже не вижу кольца на твоем пальце".

— Мне тоже не везет с женщинами. — Дом быстро сменил тему со своей личной жизни. — Итак, что привело тебя обратно в Блу Парк? Как долго ты остаешься...

— Я переезжаю обратно.

Доминик чуть не выронил свое пиво.

— Какого черта ты это делаешь? — Он увидел, как она разочарована его реакцией, когда Бристоль потянулась за своей кружкой пива. —Я не хотела, чтобы это вышло так.

— Все в порядке, Дом. Я знаю, что ты не испытывал ко мне тех же чувств, что и я к тебе.

Взяв тарелки, она положила большой кусок на одну, поставила ее перед ним, а затем взяла кусок поменьше для себя.

— Надеюсь, вкус будет таким же хорошим, как раньше. Я представляла себе, как это вкусно, с тех пор как сошла с самолёта.

Доминик откусил кусочек, когда она начала есть свой.

— Как пицца?

— Лучше, чем я помнила, — сказала Бристоль, откусив еще один огромный кусок.

— Ты собираешься сказать мне, что переезжаешь обратно в Блю Парк из-за пиццы? — шутливо спросил он, взяв еще один кусок для себя.

— Нет. Я переезжаю обратно, потому что мама сказала, что Кейн умер.

На этот раз Дом действительно выронил содержимое из рук, пицца ударилась о тарелку.

— Какая разница, жив он или мертв? Неужели расставание было настолько плохим?

— Довольно чертовски плохо, — признала Бристоль, беря еще один кусок. — Вот почему я должна была поговорить с тобой, пока об этом не стало известно. Я не знаю, скольким людям Кейн рассказал о нашем разрыве, и когда новости распространятся о том, что я вернулась, я не хочу, чтобы до тебя дошли слухи, прежде чем у меня будет шанс все объяснить.

— Какие слухи? Мы больше не в средней школе...

—Я вернулась домой не одна. - Бристоль сделала паузу. — Мой сын со мной.

— Твой сын? Почему это имеет значение? — Дом замялся, видя ее смущенное выражение лица. Колесики наконец-то встали на место. — Кейн - отец; вот почему ты ждала возвращения до тех пор, пока он не умер.

Она тяжело сглотнула, ее щеки приобрели яркий оттенок красного.

— Да.

— О... — сказал он медленно.

— Кейн порвал со мной в тот день, когда я узнала, что беременна. Он сказал мне, что это потому, что у меня все слишком серьезно, а он уезжает в колледж. Он сказал, что так будет легче пережить разрыв. — Бристоль горько рассмеялась. — Я знала, что ему нужна свобода, чтобы делать все, что он хочет, и я дала ему свободу.

В кои-то веки Доминику стало жаль Кейна. Быть отправленным в могилу, даже не зная, что у него есть сын, было жестоко.

— Тебе все равно следовало сказать ему, Бристоль. —

Ее голос надломился, когда по лицу скатилась одна слезинка. — Я знаю.

Протянув руку, Дом взял ее за руку…

Динг.

* * *

Мария торопливо постучала в парадную дверь, и все еще стучала, когда она открылась.

— Мне нужно поговорить с Домом.

Уже второй день подряд она появлялась на пороге их дома. В первый раз она потерпела неудачу. Теперь она пыталась все исправить, чтобы хоть раз спокойно поспать.

— Его здесь нет, — сказал ей Кассиус.

— Когда он вернётся? — Был полдень, и он мог снова занять всю ночь. — Это важно.

Кассиус посмотрел в сторону подъездной дороги.

— Ну, я могу отвезти тебя к нему.

— Спасибо — благодарно ответила Мария, чувствуя облегчение от того, что ей не придется ждать всю ночь, чтобы очистить свою совесть.

Вчера она не знала, какого черта она делает, но сегодня ей странно не терпелось увидеть его, и это чувство ей не нравилось.

Пройдя по подъездной дорожке, она направилась к пассажирской двери припаркованной там машины, снова взяв такси, но когда Кассиус не пошел в указанном направлении, а схватил мотоцикл, Мария странно посмотрела на него.

— Что ты делаешь?

Кассий сел на него, балансируя между ног.

— Везу тебя к Дому.

— Нет. — Мария серьезно покачала головой. — Почему мы не можем взять это?

— Это машина Матиаса, он убьет меня, к тому же я еще не потрудился получить разрешение.

— Я ни за что на свете не сяду в эту штуку. Куда я вообще сяду?

— Прямо сюда. — Кассиус похлопал по рулю. — Ты хочешь увидеть Дома или нет?

Мария задумалась на несколько мгновений, прежде чем топать вперед в знак поражения.

Молодой Лучано протянул руку.

— Дай мне свои каблуки.

Так, теперь это заходило слишком далеко. Ее туфли никогда и ни для чего не снимались с ног. А если и снимала, то это занятие было не для нее.

— Прости?

— Если мы разобьемся, они сломают тебе лодыжки. Пойдём. — Он щелкнул пальцем, пытаясь заставить ее поторопиться.

— Если мы разобьемся? — Мария подняла ногу, оторвав сначала одну, потом другую, уже жалея об этом. — А может, ты не заставишь нас разбиться?

— Я сделаю все, что смогу, — сказал он ей, выхватывая туфлю из ее руки и нанизывая носок шпильки на конец руля.

Она открыла рот, глядя, как он грубо вставляет туфлю в руль, чтобы она плотно прилегала.

— Это Джимми Чу! — Держа в заложниках вторую шпильку, она продолжала: — Я просто надену...

— Это не будет иметь никакого значения… — Кассий выхватил каблук из ее руки — когда они будут отрезать его от твоей ноги в отделении неотложной помощи после того, как твоя лодыжка сломается пополам.

Мария скосила глаза, наблюдая, как ее новый самый ненавистный Лучано уничтожает ее новенькие.

— Поехали. — Кассиус снова похлопал по рулю, на этот раз слегка наклонив губы.

— Не могу поверить, что у тебя нет разрешения. — Мария повернулась, неловко положив задницу на неудобный руль. Все ее братья оказывались на пороге DMV в свой пятнадцатый день рождения.

— А где твоя машина? — спросил он, придерживая велосипед, чтобы она могла спокойно сесть. — Разве тебе не двадцать пять?

«Мне двадцать два, маленький ты мой…».

— Ты мне нравился больше, когда не болтал так много, — ворчала Мария. Поставив босые ноги на подножки, которые торчали из центра переднего колеса, она подумала о том, что это совсем не безопасно.

— Знаешь, я не думала, что ты будешь нарушать закон…

— А я и не нарушаю. — Кассиус поставил подошву своего ботинка на педаль. — Но есть одна вещь, которую ты должна знать, если собираешься быть с Домом.

— Я не... Ах! — протест Марии превратился в крик. Она держалась за жизнь, когда он внезапно оттолкнулся, отправляя их вниз по подъездной дорожке.

— Ты не трахаешься с машиной мужчины.

Тридцатая глава

А... Дерьмо

Слава Богу.

Мария спрыгнула с мотоцикла, как только Кассиус остановился перед пиццерией, увидев перед входом "Мустанг" Доминика. Сняв с руля свои туфли на каблуках, она надела их на ноги.

— Как ты узнал, что он здесь?

Кассиус прикоснулся пальцем к своему виску.

— Я знаю кое-что.

Мария странно посмотрела на него. По какой-то странной причине молодой Лучано напомнил ей ее брата Луку.

Надев туфли, она разгладила платье.

— Спасибо. Думаю, я попрошу Доминика отвезти меня обратно.

— Думаю, я подожду здесь... чтобы убедиться.

— Как хочешь, - сказала ему Мария через плечо, зная, что она ни за что на свете не вернется на эту штуку.

Подойдя к двери, она взялась за ручку и распахнула дверь.

Дзинь.

* * *

По привычке Доминик посмотрел на человека, который только что вошел в дверь. Сначала он чуть было не подумал, что это чертова иллюзия. Ни за что на свете Мария Карузо не была здесь, глядя прямо на него.

Раздраженное выражение ее лица подтвердило, что она вполне реальна.

Глаза Дома вернулись к руке, которую он держал в своей на другом конце стола.

Ах… черт.

* * *

Дзинь.

Звонок раздался над ее головой, когда она захлопнула дверь, собираясь уходить. Ее желудок опустился, как только она увидела руку Доминика, лежащую на руке другой женщины.

Лицо Кассиуса сказало все раньше, чем его слова.

— Вернулась так...

— Мария! — Доминик окликнул ее сзади, влетев в стеклянную дверь.

Идя к мотоциклу Касса, она не оборачивалась, пока кто-то не схватил ее за руку, заставив повернуться к нему лицом.

— Это было не то, чем казалось. Она...

— Почему меня должно волновать, как это выглядело? - Мария вырвала свою руку из его хватки. — Мы же не вместе, - холодно сказала она ему и направилась обратно к мотоциклу.

Снова схватив ее за руку, он закружил ее так быстро, что ее платье слегка закрутилось, и притянул ее к себе, пока их тела не соприкоснулись.

— Не притворяйся, что тебе все равно, - яростно сказал Доминик ее красивому лицу, которое было в дюйме от его лица, показывая ей, что он видит ее фасад насквозь. — Если бы тебе было все равно, ты бы так не ушла.

— Теперь отпусти меня, и если ты еще раз дотронешься до меня таким образом, я покажу тебе, насколько высокие каблуки я сегодня ношу.

Медленно Доминик убрал руку, но не от страха, а потому что она попросила.

Повернувшись на каблуках, Мария не могла смириться с одной вещью - с тем, что ее держат за руку.

— Почему ты здесь, в Блу Парке, принцесса? — спросил он, шагая за ней с каждым шагом. - Ты ведь не просто так вернулась.

— Ну, видимо, это было глупо, — проворчала она в ответ, понимая, что он пытается ее раззадорить. Она быстро сбросила каблуки.

— Что ты делаешь? — спросил он, наблюдая за происходящим, а затем практически вздрогнул, когда она наклонилась, чтобы поднять их со скоростью света.

— Не волнуйся. - Мария торопливо надела один на велосипед Кассиуса, как он это делал раньше. — Я не собираюсь использовать их на тебе... пока.

Доминик в шоке уставился на нее, только сейчас заметив, как, черт возьми, она сюда попала.

— Ты приехала сюда на этом?

— Ага, - прорычала Мария, с силой натягивая вторые Jimmy Choo. Не могу поверить, что я, блядь, пришла сюда.

— Я разберусь с тобой позже. — Его ореховые глаза сверкнули на довольного брата, сидящего на мотоцикле. — Не позволяй ей уехать, пока я не вернусь домой.

— О, я буду далеко, — напомнила ему Мария, запрыгивая обратно.

Как только Мария устроилась, Кассиус слегка сдал назад, чтобы объехать Доминика, который стоял перед ними.

Мария улыбнулась ему.

— Твой спутник ждет тебя.

Внезапно Доминик протянул руку, схватился за руль и потащил велосипед с ними двумя прямо к себе.

Мария расширенными глазами смотрела на Дома, чье лицо было в дюйме от ее лица, когда он наклонился, заключая ее в объятия. Он не осмелился прикоснуться к ней, как она и предупреждала.

— Каково это? — От дразнящих слов Доминика по ее телу побежали мурашки. — Это лишь малая толика того, что ты заставила меня почувствовать.

Впервые Мария потеряла дар речи. Она тяжело сглотнула, глядя на все эмоции, которые он явно испытывал в своих лесных глубинах.

— Бристоль - друг...

— Бристоль... — пробормотала Мария, переводя взгляд с него на красивую блондинку, стоящую позади него и сбоку. — Красивое имя для красивой девушки.

Дом повернул голову, чтобы увидеть стоящую Бристоль, а затем отпустил мотоцикл.

Оглянувшись на него, Мария почувствовала, как мотоцикл снова начал движение задним ходом.

— Пока, Доминик

Она была благодарна, когда Кассиус оттолкнулся и они покатили прочь. Тошнотворное чувство в ее животе усилилось в десять раз, когда Дом просто отпустил ее.

Мария вернула взгляд к блондинке. То, что она сказала о Бристоль, она имела в виду от всей души. Эта великолепная женщина доказала, что у Доминика определенно есть свой тип. Он мог сколько угодно утверждать, что она друг, но она видела, как обиженно он посмотрел ей в глаза, когда назвал Бристоль просто другом. Мария не могла ее винить, но она не собиралась позволять Доминику обманывать ее, думая, что там ничего не было, когда она вошла в ресторан и увидела, что он держит ее за руку.

Мария никогда в жизни не ревновала к другой девушке. Это противоречило всему, во что она верила, - противопоставлять себя другой женщине, и она, черт возьми, не собиралась начинать это делать сейчас.

Пока они ехали по тротуару, Мария наблюдала, как мимо нее проносились окрестности, а Кассиус ехал по Блу-Парку.

Повернувшись, чтобы посмотреть на него, Мария тоже была не слишком довольна младшим Лучано.

— Ты знал, что он был с ней.

Касс не ответил.

Теперь он снова молчит?

— Останови мотоцикл, — сказала ему Мария через плечо. Когда он продолжал игнорировать ее, она закричала: — Или ты остановишь мотоцикл, Кас, или я прыгну!

Кассий затормозил, прежде чем ударить по тормозам.

—Что ты делаешь? — спросил он, наблюдая, как она спрыгивает, затем снимает обувь с конца ручек.

Скользя то слева, то справа от своих растянутых Jimmy Choos, она потянулась в лифчик, чтобы достать свой мобильный телефон. Мария любила свои сумочки, но она ни за что на свете не взяла бы с собой в Блц Парк Birken. Оба раза, когда она приезжала сюда на такси, она засовывала телефон и немного денег в свой кружевной лифчик. Дорогие туфли, однако, были исключением, поскольку она ни за что не вышла бы из дома без них.

— Что за...? — Мария похлопала себя по левой груди. Ее телефона нигде не было. Последний раз она чувствовала это, когда... — Ух!

Кассиус поднял знакомую бровь.

— Проблемы?

— Нет. — Она метнула кинжал в мини-я и внутренне выругалась на человека, который украл у нее телефон без ее ведома. Должно быть, этот ублюдок украл его у нее, когда прижимал ее к своему телу. Она не заметила этого, потому что ее больше беспокоила его хватка на ее руке. Вероятно, это была легкая добыча, поскольку платье было слишком тесным, и по дороге сюда ей пришлось неоднократно засовывать его обратно, чтобы спрятать телефон.

— Я пойду домой пешком.

— Нет, не пойдешь. — Тон Кассиуса сказал ей, что он думает, что это была шутка.

Поэтому Мария поступила логично и начала идти.

— Ну же, — пробурчал Кассиус, наблюдая, как она прошла футов двадцать, пока он не закатил глаза и не догнал ее. — Ты не пройдешь и пяти миль в этих штуках.

— Смотри на меня, — прошипела она, словно произнося слова "укуси меня". Мария прошла бесконечное количество миль в торговом центре, надев их на ноги, так что эта маленькая всезнайка не могла быть более неправа.

— Хорошо. – Он пожал плечами, позволяя принцессе идти, если она этого хочет.

Пройдя еще двадцать футов, она смотрела, как Кассиус медленно едет рядом с ней, словно ему было скучно.

— Я могу дойти до дома одна, знаешь ли.

— Ты уверена в этом? — спросил он, даже не взглянув на нее.

Мария нахмурила брови, похоже, понимая, что он имеет в виду. Оглядев район, через который они проходили, она увидела решетки на всех окнах и несколько огороженных домов, по дворам которых бродили большие собаки и лаяли, когда они проходили мимо.

— Со мной все будет в порядке, — заверила она его. — Я могу о себе позаботиться.

Он самодовольно посмотрел на нее, затем опустил взгляд к ее ногам.

— Так я слышал.

— Видишь? Я буду в порядке. До свидания.

— Ты видишь вон того большого парня?

Мария посмотрела в сторону пожилого мужчины, которому Касс кивнул. Он был лысым и огромным, жарил на лужайке перед домом, глядя на нее.

— Это Большой Вик. — Кассиуч продолжал ехать рядом с ней, не обращая внимания на происходящее. — Он вышел из тюрьмы месяц назад за убийство. Как ты думаешь, каковы твои шансы, если ты воткнешь свой каблук в эту огромную гребаную шею?

Скрестив руки, она увидела тюремные татуировки, которыми было украшено его лицо.

— И ты думаешь, что если ты останешься здесь, это обезопасит меня? Тебе же тринадцать… - Она отплатила ему за предыдущее замечание.

- Пятнадцать, - поправил он. - Но, нет, это не даст тем придуркам позади нас не трогать тебя.

Мария с сожалением оглянулась через плечо, увидев, что за ними бегут трое неряшливых мужчин лет двадцати пяти. Им больше повезло отбиться от Большого Вика из тюрьмы, чем этим троим. Ее охватила легкая тревога, но она не чувствовала необходимости бежать, так как мужчины были еще довольно далеко.

— Не волнуйся, они не тронут тебя, пока я здесь, — заверил ее Кассий, почувствовав ее мысли.

Мария снова уставилась на пятнадцатилетнего юношу.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что я сын Люцифера и копия Дома. Они должны быть либо чертовски глупыми, либо просить смерти, чтобы тронуть тебя, пока ты со мной.

Оглянувшись назад, они подошли ближе.

— Ты уверен в этом?

— Я ускользал из дома и ходил по этим улицам с пяти лет, так что... да, — снова заверил ее Кассий без малейшего намека на беспокойство. — Я уверен.

К сожалению, это мало что значило для маленького Люцифера в процессе становления.

Касс кивнул мужчине через забор.

— Привет, Вик.

— Привет, Кас. — Большой Вик тепло улыбнулся ему и помахал рукой. — Передай Дому спасибо за подарок на выпускной.

— Передам.

Рот Марии открылся, но потом быстро вернулся на место, она подумала, что это, должно быть, шутка. Она видела настоящих убийц, но внутри этот человек был плюшевым мишкой.

— Да... он кажется очень опасным...

— Он попал в тюрьму за убийство человека, который изнасиловал его дочь.

Мария замолчала, понимая.

— О.

Кассий все еще продолжал следить за ней.

— Как я уже сказал, он не тот, о ком вам стоит беспокоиться.

Она снова оглянулась через плечо, и снова они были еще ближе.

— С тех пор, как тебе было два года, да?

— Да. — Кассиус бросил на нее зловещий взгляд, приподняв бровь. — Звучит знакомо?

Мария остановилась, глядя на него. Ей было интересно, откуда, черт возьми, он мог знать о ее блужданиях по казино ее отца, когда она была еще ребенком.

— Ты действительно начинаешь меня пугать. — Оглянувшись, она почувствовала, что их присутствие подкрадывается все ближе. Она собиралась либо убежать, либо вернуться на его мотоцикл. — Знаешь, ты не очень-то убедителен, учитывая, что они все еще преследуют нас.

— Это потому, что они преследуют тебя, а не меня. —Кассий стал крутить педали велосипеда быстрее. — Они были слишком заняты разглядыванием твоих ног и задницы, что еще не узнали меня со спины. — Пересекая перед ней дорогу, он медленно объехал вокруг нее.

Как только трое мужчин увидели его лицо, они разбежались, как три слепые мыши на перекрестке.

Смеясь, Мария смотрела на него, пораженная.

— Не волнуйся, это не продлится долго. — Кассиус вернулся на свое место рядом с ней. — Как только Дом узнает, что вы вместе, Блу Парк станет безопаснее, чем любое другое место на вашей стороне Канзас-Сити.

Последняя часть этого заявления показалась Марии интересной... пока она не вспомнила первую.

— Я и Доминик не собираемся...

— Да, да, да, — сказал Кассиус, желая, чтобы она приберегла эти слова для кого-то, кто в это поверит. — А теперь, не могла бы ты вернуться обратно, чтобы мы могли уже вернуться домой?

— Нет. — Мария откинула свои золотистые волосы за плечо. — Я все еще злюсь на тебя за то, что ты не предупредил меня о его маленьком свидании, пока я не выставила себя дурой.

— Это та часть, где ты хочешь, чтобы я извинился? — серьезно спросил он, заставив Марию посмотреть на него.

Она поняла, насколько старше он выглядит, но насколько он все еще молод. Как и у его отца Люцифера и ее брата Лукки, эмоции Каса были не просто заторможены, они отсутствовали. Он еще не научился сливаться с толпой, например, столкнуться с кем-то в супермаркете и сказать "извините", потому что это было вежливо. Таким людям, как Кассиус, нужно было научиться выживать, чтобы жить незамеченными и не представлять опасности для общества. Мария знала... потому что она тоже была такой.

— Ты никогда не должен извиняться передо мной, если только ты не имеешь в виду это, - сказала она ему, не желая, чтобы он чувствовал, что ему приходится притворяться с ней. Однако кто-то работал с ним, пытаясь помочь ему держать себя в руках, настолько, что он осознал, что задал вопрос, должен ли он извиняться.

- Это Дом помогает тебе?

Понимая, что она имеет в виду, Кассий покачал головой. — Кэт.

— О. — Мария внутренне улыбнулась про себя. Это означало, что Кас доверял ей, и это, как ни странно, заставляло ее чувствовать себя… счастливой.

Остановившись, она сбросила каблуки, надеюсь, в последний раз.

— Как насчет того, чтобы заключить сделку? — Подняв туфли, она встала перед его остановившимся мотоциклом. — Скажи мне, почему ты хотел, чтобы я увидела Доминика с ней, и я позволю тебе подвезти меня обратно к твоему дому... Договорились?

Кассиусу потребовалось мгновение, прежде чем он сделал единственный кивок в знак согласия.

— Я знал, что если ты не увидишь их вместе, ты никогда не сможешь понять, о чем говорил Дом, когда сказал тебе, что ты причинил ему боль, выбрав кого-то другого. На бумаге то, что сказал Кассий, могло быть глубоким, но его пустые глаза и ровный тон напомнили ей, что внутри это не так.

— Для таких, как мы, это просто слова. Они не имеют никакого значения.

Смотря прямо в окна его души, Мария ничего не могла найти в юноше.

Кассий был бездушен.

Опустив каблуки на велосипед, она снова вцепилась в руль, без слов приняв его ответ. Для человека, который был очень похож на него, этот ответ был довольно болезненным.

Возвращаясь по дороге, Кассий подождал, пока скорость увеличится, чтобы снять один ботинок с перекладины и запустить его в чей-то двор. К тому времени, как Мария заметила, он уже успел снять вторую туфлю.

Смотреть на то, как ее новенькие Jimmy Choos запускают, было гораздо больнее, чем во второй раз, так как во дворе, куда они упали, был ротвейлер, который только что нашел свою новую жевательную игрушку.

— Ах ты, маленькая мамочка...

— О, заткнись. — Кассиус продолжал крутить педали, чтобы она не могла соскочить и глупо попытаться достать их. — Я знал, что ты просто используешь меня, чтобы покататься. Твоя задница начала бы ходить, как только мы туда приехали.

Мария яростно выгнула шею вперед. Он был прав, но дело было не в этом. Этот Лучано вдруг оказался на последнем месте.

- Тебе повезет, если я не убью тебя, когда слезу с этой штуки.

Кассий на самом деле рассмеялся.

- Почему, черт возьми, ты думаешь, я их бросил?

- Это не будет причиной, - шипела она на него, когда ветер ударял ей в лицо. - Мне придется ждать три года.

Тридцать первая глава

Там, где должно было быть ее сердце

Как только Кассиус остановился, Мария спрыгнула. Пришлось идти босиком по грязной земле, и она пришла в ярость. Увидев, что на подъездной дорожке стоит только машина Матиаса, Мария поняла, что Доминик еще не вернулся, и не знала, радоваться этому или злиться еще больше.

Ворвавшись в незапертый дом, она оставила позади Кассиуса, который все еще слезал с мотоцикла в пыли. Мария подошла к телефону, висевшему на стене в кухне, и начала набирать номер. Она нажала последнюю цифру как раз в тот момент, когда Кассиус вырвал шнур из стены.

— Ах ты, маленький... — проворчала Мария, не сумев закончить фразу в адрес его злобного, но симпатичного лица. Черт!

Выбежав в коридор, она прибегла к другому способу. Распахнув дверь спальни, она вошла в темную комнату, проливая свет из коридора внутрь.

Мария внезапно остановилась, когда свет осветил его спящее лицо. Даже во время мирного сна темные круги под глазами свидетельствовали о том, что его сны были призрачными.

— Который час? — тихо прошептала она Кассиусу, который шел за ней по дому. — Не поздновато ли для того, чтобы еще спать? — В ее тоне не было осуждения, но чувствовалось беспокойство.

— Матиас, — Кассий на секунду задумался, чтобы закончить ответ, — работает допоздна.

Изумрудный взгляд Марии слегка смягчился, когда она посмотрела на его спящее лицо. Ей стало как-то... не по себе от того, что ей придется сделать.

Ворвавшись в комнату, она подошла к его тумбочке.

– Что за...? — Матиас не успел открыть глаза, как они распахнулись. — Какого хрена ты здесь делаешь?

— Ищу твой телефон, соня. Где он? — огрызнулась она, ее доброе отношение к нему явно осталось за дверью.

Быстро выбравшись из-под одеяла, Матиас перебрался на другую сторону кровати. Подняв руку, он протянул прямоугольник.

— Ты имеешь в виду это?

Мария медленно повернула голову от тумбочки к брату Лучано с намерением убить, но когда ее взгляд упал на него, эмоции рассеялись при виде его.

На Матиасе были только тонкие шорты. Его тело было выставлено напоказ. Она видела его близнеца, Ангела, у которого были общие зеркальные татуировки, но никогда не видела его раздетым. Она предполагала, что у близнецов было больше татуировок, поскольку их пальцы, руки и шеи были полностью покрыты чернилами, пока не скрывались под одеждой... но не так много.

Мария не могла разглядеть ни одного участка бледной кожи, кроме его лица.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — К Матиасу вернулся его плейбойский фасад.

— Нет, — честно ответила она ему. Даже по голосу было понятно, что она смотрит не с вожделением, а с любопытством. — Я просто не воспринимала тебя как мазохиста

Маска Матиаса сползла с лица, и он был шокирован тем, что Мария одним взглядом вызвала его на разговор.

— Я могу понять Ангела, способного терпеть боль, —продолжала она, все еще глядя на все чернила, покрывавшие каждый дюйм его кожи. Они были красивы, но... выглядели очень болезненно. То, сколько часов ему пришлось просидеть в кресле, пока игла постоянно втыкалась в его кожу, было почти немыслимо для человека его возраста, который был старше ее самой, может быть, на год. Для такого рода чернил требовалась целая жизнь, а не годы. — Но не ты.

Матиас улыбнулся.

— Тогда вы будете потрясены, узнав, что не Ангел первым захотел их получить, принцесса.

Она на секунду свела брови вместе, затем ее любопытство исчезло.

— Не называй меня так, — прошипела Мария.

— Почему? — Улыбка Матиаса оставалась злорадной. — Ты позволяешь Дому называть тебя так.

— Да, но недолго. — Она сделала шаг ближе к краю кровати, чтобы обойти ее и выхватить у него аппарат. — А теперь отдай телефон.

— Не делай этого, — сказал ему Кассиус, стоя у двери и наблюдая за происходящим. — Дом не хочет, чтобы она уходила.

Когда Матиас, казалось, обрадовался этому, Мария сделала ему последнее предупреждение.

— Последний шанс…

Матиас практически рассмеялся.

— Или что?

— Я бы не... — Предупреждение Кассиуса прекратилось, как только Мария двинулась с места.

Сделав короткий шаг, Мария прыгнула на его кровать.

В глазах Матиаса застыл страх, но прежде чем она успела перебраться через кровать и наброситься на него, он засунул телефон в карман шорт.

Мария уже собиралась сделать летящий прыжок, но, наблюдая за этим действием, она никогда в жизни не останавливалась так быстро.

— Если ты хочешь его, тебе придется прийти и забрать его, — подразнил ее полностью татуированный брат.

— Фу, нет. — Мария отпрыгнула от кровати в ту сторону, откуда пришла, понимая, что Доминик был прав - в этом доме с тремя братьями происходили и более страшные вещи. Это было чертовски много сказано с ее стороны. У нее самой было три брата, но они были ничто по сравнению с Лучано. Она готова была рвать на себе волосы от того, что ей приходится иметь с ними дело. Дома ей приходилось иметь дело с тремя братьями.

Мария вдруг осознала, что, по большому счету, отучила братьев держать себя в руках. Они знали, что нельзя вести себя с ней грубо, и на собственном опыте убедились, что их отвратительные микроорганизмы не должны приближаться к ее еде.

Мальчишки были отвратительны, подростки - еще отвратительнее, а молодые мужчины - еще отвратительнее. Подружки Луки и особенно Неро должны были благодарить ее за ее работу, потому что Бог знает, насколько хуже стал бы Неро, если бы не она. Эти братья Лучано доказывали ее правоту.

Матиас с обиженным видом смотрел, как она выходит из комнаты.

Увидев лестницу, Мария побежала к ней, решив попытать счастья в поисках телефона. Поднявшись по старым скрипучим ступеням, Мария удивилась, что здесь только одна дверь, хотя ей должно было показаться странным, что Кассиус и Матиас не последовали за ней.

Мария повернула ржавую дверную ручку. Открыв дверь, она увидела, что в комнате царит полумрак, освещаемый только одним окном странной формы. Комната была наклонена из-за наклона крыши, но не только это было странным.

Изнутри комнаты исходило какое-то неизбежное ощущение, которое она почувствовала, как только вошла. В комнате было не так много вещей - только кровать и тумбочка, но энергия была непреодолимой. Стоя в центре комнаты, она словно находилась между добром и злом.

Или раем и адом.

Отвернувшись от жуткого ощущения, Мария вернулась к попыткам выбраться оттуда. Не найдя ничего вокруг, она потянулась к тумбочке, надеясь найти что-нибудь .....

Дверь со скрипом закрылась за ее спиной, Мария быстро опустила руку и обернулась, увидев спину Доминика. Мгновенно она поняла, в чьей комнате находится.

Не похоже, чтобы это была комната Доминика, так как единственное тепло в комнате исходило от того, что она не видела, но теперь ее окутывали огненные запахи.

Захлопнув дверь, Доминик потянулся к дверной коробке и взял старый, замысловатый серебряный ключ, лежавший на губе. Он вставил его в дверную ручку и повернул ее. Вытащив ключ из запертой двери, он положил его на место.

Мария была высокой, но недостаточно высокой, чтобы поднять ключ с места, даже если бы она была на каблуках. А без каблуков у нее не было ни единого шанса.

Когда Доминик медленно повернулся, у нее перехватило дыхание - его присутствие подсказало ей, что она, возможно, зашла слишком далеко. Дом явно дошел до конца своей веревки. Та слабина, которую он ей дал, закончилась. Этот момент напомнил ей о той ночи, когда он пришел к ней домой и стал допытываться о Кейне.

— Я... — Сначала ее слова прозвучали с придыханием, но она быстро исправилась. — Я хочу вернуть свой телефон, Доминик.

Доминик угрожающе шагнул вперед.

— Скажи мне, зачем ты пришла сюда, Мария.

Скрестив руки, она не собиралась позволять ему запугивать себя.

— Я же сказала, это было глупо.

— Для тебя это стало глупостью только тогда, когда ты увидела меня с другой женщиной. — Доминик бросил на нее язвительный взгляд. — Значит, это связано с твоими чувствами... ко мне.

Мария бросила на него холодный взгляд.

— Какими чувствами?

— Отец - единственный из вашего рода, кого я видел по-настоящему бессердечным. — Войдя в комнату, он встал в метре перед ней. — Лука почему-то любит Хлою.

— А Кассиус? — спросила Мария, приподняв бровь.

Дом не пытался скрыть, что его младшего брата коснулась тьма.

— Я знаю, что Кассиус заботится о Кэт, но я не уверен, что он когда-нибудь почувствует любовь.

Мария тоже не была уверена, что Кассиус сможет.

Остановившись между ними, она повернулась и присела на край кровати.

— Не хочу тебя огорчать, но ты был прав: у меня нет чувств.

— Я знаю, что ты способна любить. Я видел это.

Мария обернулась к Дому, и он поймал ее изумрудные глаза и завладел ими.

— Хочешь знать, откуда я узнал, что ты бессердечна, принцесса? — Доминик подошел к ней. — Я видел, как четырнадцатилетняя девочка смотрела, как хоронят ее мать, и не проронила ни слезинка.

Как он...? Мария попыталась отвести глаза, чтобы скрыть свою ложь, но из-за того, как он держал их, это было невозможно.

— Это ничего не значит...

— Значит... когда это сделал Лука. — Доминик шагнул к ней, заставив ее выгнуть шею, чтобы посмотреть на него, возвышающегося над ней. — Скажите мне, принцесса. Когда тебе сказали, что она умерла, ты хоть раз заплакала?

Это была тайна, которую она хотела сохранить от всего мира.

Маленькая Мария половину похорон смотрела на свои туфли, стараясь выглядеть печальной. В какой-то момент, когда из уголка глаза Луки скатилась слезинка, а он быстро смахнул ее, она поняла, насколько она испорчена. Она чувствовала себя виноватой за то, что не смогла пролить слезу по своей прекрасной, умершей матери. Это доказывало, насколько она была нечеловеческой - нет, чудовищной - личностью.

Мария отвела взгляд от его глаз и, глядя в землю, прошептала:

— Нет. Как я уже сказала, ты был прав.

— Я тоже так думал, — Дом сел рядом с ней на кровать, — пока не увидел, как ты плачешь по Лео.

Она промолчала, продолжая смотреть на старые половицы, не желая вспоминать тот злосчастный день.

— И Кейну… — продолжил он с сокрушением в голосе.

Мария странно посмотрела на него, недоумевая, почему он вдруг изменил свое мнение по сравнению с тем, что говорил ей: — То, что ты чувствовала к Кейну, не было любовью, принцесса.

Мария встала, ей надоела эта игра.

— Доминик, дай мне мой телефон и выпусти меня отсюда. Я хочу уйти сейчас же.

— Нет. — Дом откинулся на кровать, устраиваясь поудобнее. — Я сказал, что верну тебе телефон после того, как ты расскажешь, зачем пришла.

— Хорошо, — просто сказала Мария, и пошла искать что-нибудь, чтобы сбить ключ со своего места. Открыв дверь, она увидела маленькую пристроенную ванную.

Доминик вдруг резко сел.

— Что ты делаешь?

Она схватила зубную щетку, надеясь, что ему понравится вкус пыли.

— Я знаю, что ты это чувствуешь, — насмехался он, стоя в дверной раме ванной и не давая ей уйти. — Иначе ты бы не ушла, увидев меня с Бристоль.

В ярости Мария увернулась от его руки и протиснулась мимо него.

— Ты просто чертовски напугана, потому что, увидев ее со мной, ты поняла, что у тебя действительно есть ко мне чувства.

Используя зубную щетку, она быстро попыталась что-то сделать, но была вынуждена замереть, вслушиваясь в его слова.

– Больно, не так ли?

Ключ упал с карниза на пол. Уронив зубную щетку, она трясущимися руками подобрала маленький старый ключ, пытаясь вставить его в замок.

— Больно видеть любимого человека с кем-то другим, и ты ничего не можешь с этим поделать.

Ключ вошел в замок.

Грубый голос Доминика стал придушенным.

— Но я обещаю тебе, Мария, что бы ты ни чувствовала, это никогда не сравнится с той болью, которую ты причинила мне, выбрав Кейна.

Мария огрызнулась. Отпустив ключ, она резко развернулась и топает к Доминику, который стоит посреди комнаты. Сильно толкнув его в грудь, она выплеснула на него свои слова, как яд.

— Ты думаешь, что я буду знать, что чувствовать, когда ты сам это сказал - мое сердце мертво. Каждый раз, когда я нахожусь рядом с тобой, Доминик, мое тело кричит, чтобы я прикоснулась к тебе, выбрала тебя... но я ничего не чувствую. — Мария положила дрожащую руку на то место, где должно было находиться сердце. — Но я чувствовала это с Кейном.

В его глазах она увидела, как за долю секунды его надежда вновь превратилась в сердечную боль, но она продолжала.

— Но я не знала, что то маленькое подрагивание, которое я чувствовала в своем холодном, мертвом сердце, пыталось сказать мне, что он не тот, кто мне нужен.

Мария тяжело дышала, вынужденная делиться своими чувствами, которые она не хотела признавать, но ей нужно было закончить.

— Я никогда ничего не делала сердцем. Моя интуиция вела меня к тем решениям, которые я принимала в своей жизни, и я ни о чем не жалела до Кейна. Значит, вы с Лукой были правы: я его не любила. Но откуда, бл*дь, мне было знать? — гневно вскричала она.

Доминик ошеломленно смотрел на нее, не зная, что сказать.

— Я вернулась, чтобы сказать тебе то, что должна была сделать вчера. Чтобы сказать тебе, что я сожалею, Доминик. Прости за все, что я сделала, чтобы причинить тебе боль. За то, что выбрал Кейна, и особенно за те ужасные вещи, которые я тебе говорила. Ты этого не заслужил... но и я этого не заслуживаю. — Подойдя к двери в спальню, она повернула замок и, открыв дверь, оглянулась на ошеломленного Доминика. — Эта игра, в которую мы играем, сначала была забавной, но с меня хватит".

Быстро сбегая по ступенькам, проходя через дом, она боялась, что если оглянется или Дом догонит ее, то она не сможет уйти, а это было единственное, что ей нужно было сделать.

Они только и делали, что пытались причинить друг другу боль, и она знала, что если они не остановятся в ближайшее время, то пострадает именно Доминик. Когда это случится, она уже никогда не сможет смотреть ему в глаза. Ей и так было слишком тяжело смотреть на него после того, что она сделала.

Она никогда не простит себе того, что выбрала Кейна. Не потому, что Кейн причинил ей боль, обманув ее, а потому, что она причинила боль Доминику.

Войдя в гостиную, она увидела одетого Матиаса.

— Ты хочешь увидеть Ангела?

Маттиас кивнул.

— Тогда бери ключи и поехали, — сказала ему Мария, открывая входную дверь.

Матиас, не теряя времени, встретил ее у машины с ключами в руках.

Бросившись в машину, Мария сделала долгий, глубокий вдох, и на нее нахлынуло облегчение. Эмоции пытались прорваться сквозь ее ледяную сердцевину, как в тот день, когда Лео получил травму, и она чувствовала себя на грани срыва после событий этого дня.

Повернув ключ в замке зажигания, Матиас перевел машину на задний ход, зная, что не подчинится приказу Дома.

Мария смотрела, как Доминик появился у входной двери, наблюдая за ее уходом.

— Ты его не заслуживаешь, — сказал ей Матиас, переводя машину в режим Drive.

Мария отвернулась от Доминика, не в силах больше смотреть на его душевные терзания.

— Почему ты думаешь, что я ухожу?

Тридцать вторая глава

Одна вещь, с которой мы не возимся, - это призраки

— Ты можешь, черт возьми, притормозить? — Мария ухватилась за ручку машины, ее длинные миндалевидные ногти пронзили ладонь от такого крепкого захвата. — Может, ты и хочешь умереть, но лично мне нравится жить.

Матиас бросил на нее горячий взгляд, а затем отрегулировал скорость до уровня, чуть превышающего допустимый.

Опустив смертельную хватку, Мария дала ему понять, что не пропустила его взгляд.

— Перестань вести себя так, будто я тебя раскусила. Тебя не так сложно прочитать, как ты думаешь. Все, кого вы с Ангелом одурачили, просто идиоты.

Взявшись за руль, Матиас сжал челюсти. Его голос был тихим, и Мария больше не видела маски, которую он обычно надевал.

— Ты меня не знаешь.

— Я знаю, что ты не можешь спать по ночам, и ты явно не боишься темноты, поскольку в твоей комнате было абсолютно темно, а значит, то, чего ты боишься, тебе снится. Ты зависим от своего близнеца и стало хуже после ухода Ангела. Поэтому я думаю, что от того, чего ты боишься, тебя защитил Ангел. Точно так же, как он защищал тебя всю твою жизнь, позволяя всем верить, что он был более слабым близнецом, в то время как на самом деле ты был им все это время. — Мария жалобно посмотрела на него. — И как я справилась?

Матиас продолжал смотреть на дорогу, в его темно-серых глазах читалась печаль.

— Ты действительно холодная сука, не так ли?

Не обидевшись на подколку, она ответила то, о чем он явно думал - откуда я знаю?

— Люди часто принимают тихих за слабых, в то время как те, кто громче всех кричит и кажется самым счастливым, пытаются компенсировать себя. — Мария оторвала взгляд от грустного Матиаса, чтобы посмотреть в окно на проплывающие мимо окрестности. — Мне приходилось скрывать свою злобу; ты скрываешь свою депрессию.

Несколько долгих мгновений было тихо, прежде чем Матиас наконец заговорил.

— И ты больше не пытаешься это скрывать?

Мария знала, что это был вопрос, что он искренне любопытствует. Было ясно, что он пытается найти ответ, чтобы помочь себе. Она сказала ему правду.

— Нет, больше нет.

— Почему?

— Единственная причина, по которой я скрывала свою сущность, - это необходимость. Люди боятся таких, как я, и должны бояться. Вы же, напротив, боитесь, что люди узнают, кто вы на самом деле, потому что боитесь осуждения и другого отношения. — Мария яростно вглядывалась своими изумрудными глазами в серые разбитые глаза. — Не все рождаются с доспехами, Матиас. Быть слабым плохо только тогда, когда ты слишком упрям, чтобы просить о помощи..

Его молчание сказало тысячу слов.

— Это не твоя вина, ты знаешь. — Она снова начала испытывать к нему странные чувства. Боясь, что она могла быть слишком резкой, она почувствовала необходимость облегчить его состояние. — Это клеймо, созданное обществом, которое мешает тебе говорить об этом.

Продолжительное молчание Матиаса дало понять, что он не готов говорить об этом, поэтому Мария пока оставила эту тему. Он знал, где найти ее, когда будет готов.

— Притормози, — сказала Мария, глядя в окно. Она не часто бывала в Блу Парке, но не помнила, чтобы видела эти ворота раньше. — Останови машину.

— Здесь? — Матиас посмотрел на нее как на сумасшедшую, но все же остановился. — Почему ты...

Мария вышла из машины и сделала несколько шагов к огромным, увитым виноградом воротам, на которых была выбита железная буква B. Видно было, что раньше они не были такого цвета ржавчины, но многолетняя грязь покрыла букву.

— Я бы не стал заезжать дальше... — предупредил ее Матиас, усаживаясь на капот своей машины.

— Почему? — спросила она, не поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, а пытаясь вглядеться сквозь лианы. Она увидела длинную дорогу и старый, заросший каменный фонтан, который больше не плевался водой. Далеко позади, в конце дороги, виднелся массивный мрачный дом, заколоченный досками.

— Потому что в нем водятся привидения.

Мария еще секунду смотрела на серый дом, прежде чем повернуться и сесть рядом с Матиасом на капот его машины.

— И ты в это веришь?

— По-моему, это выглядит чертовски жутко, — сказал он ей. — Что? Ты никогда не слышал историю о Блю Мэнор?

Покачав головой, она продолжала смотреть на дом, стоявший прямо перед чертой, отделявшей Блу Парк от Канзас-Сити. Еще пара секунд в машине, и она оказалась бы на территории Карузо.

— История гласит, что последняя семья, которая жила здесь, была зверски убита однажды ночью человеком, который зашел сюда, чтобы украсть сундук с деньгами, на которые был построен дом. Одни считают, что убийце это удалось, другие - что он так и не нашел его. Но легенда гласит, что все, кто заходит в дом, чтобы найти деньги, никогда не выходят оттуда живыми, потому что их охраняют призраки убитой семьи.

Мария с любопытством смотрела на ту часть жуткого дома, которую могла видеть.

— Ты знаешь кого-нибудь, кто заходил в него?

— Нет, черт возьми. — Матиас продолжал смотреть на нее, задаваясь вопросом, смотрят ли они на одно и то же место. — Никто в Блу Парке не настолько глуп, чтобы попробовать это сделать.

Мария перевела взгляд на Матиаса.

— То есть, ты хочешь сказать, что весь Блу Парк напуган маленькой историей о призрак? — Большинство самых жестоких преступников Канзас-Сити были родом отсюда.

— Да, — тупо ответил он. — Нас с рождения приучили ко многим вещам - оружию, убийствам, наркотикам, - но одно, с чем мы не связываемся, - это призраки. Это дерьмо для богатых и тупых.

Мария бросила на него взгляд.

— То, что я не верю в призраков, не делает меня глупой.

Он махнул рукой в сторону ворот.

— Тогда, во что бы то ни стало, будь моим гостем.

Мария вернулась к разглядыванию заросших виноградом ворот, но не встала.

— Ну что, мы можем идти? — Не дожидаясь ответа, Матиас слез с капота и вернулся к двери со стороны водителя. — У меня от этого места мурашки по коже.

— Ой... бедный малыш. — Мария притворилась, что плачет за него, спрыгнув с капота, чтобы подойти к нему. — Единственный дом, от которого у меня мурашки по коже, это тот, в котором вы все живёте. — Спальня Доминика все еще не давала ей покоя.

Матиас распахнул дверь своей машины. С серьезным выражением лица он напомнил ей, что жить в ней придется именно ему.

— Расскажи мне об этом.

Тридцать третья глава

Отступ, о котором она молилась

Мария сидела на диване в пентхаусе семьи Карузо и смотрела на тихо играющий телевизор рядом со спящим Лео. Она была рядом, боясь встать, так как это могло его разбудить, но не возражала. Ей нравилось смотреть, как Лео спит. Когда он просыпался, она беспокоилась.

Сон был единственным спасением Лео от его размышлений.

Услышав стук в дверь, Мария быстро, но мягко встала, к счастью, не разбудив брата. Посмотрев в глазок, она встала по ту сторону двери, надеясь, что он просто уйдет.

Когда она увидела, что он отводит кулак назад, чтобы еще раз постучать в дверь, Мария срочно открыла ее.

— Ш-ш... Лео спит.

— Ладно, черт возьми. — Доминик уставился на нее, как на сумасшедшую новоиспеченную мать, которая неделями не могла успокоиться, но не осмеливался говорить выше шепота. — Ты ушла без телефона, и я хотел его вернуть.

— Я знаю, — пробурчала Мария, глядя, как он достает его из кармана. Она двинулась, чтобы выхватить свой аппарат из его рук. — Я послала кое-кого за ним...

— А я сказал ему, чтобы он отвалил, - сказал Доминик, не позволяя ей выхватить устройство из его рук.

— Ты сказал Винсенту отвалите? — с улыбкой спросила она, на секунду забыв о своем телефоне.

— Да, он маленький мудак. — Дом дал понять, что он думает о молодом солдате Карузо. — Он всегда такой придурок?

— Как ты думаешь, почему я его послала? — Мария наконец-то выхватила телефон из его рук.

Доминик бросил на нее взгляд.

— Тебе повезло, что я не убил его, Мария.

— Я знала, что это худший вариант, но я надеялась именно на это. — Мария бросила на него разочарованный взгляд и начала закрывать дверь.

Не успела она захлопнуться, как Дом остановил ее, просунув ногу в щель.

— Он показался мне знакомым... – Он задумался на секунду, прежде чем его осенило. — Ты послал сына консильери Карузо в мой дом! — сурово прошептал Доминик. — Ты что, с ума сошла? Если бы я хоть пальцем тронул этого мальчишку, как я хотел, моя задница...

— О, перестань драматизировать. — Мария отмахнулась от него, закатив глаза. — Ты бы не только оказал услугу мне, никогда больше не услышав его слов, но и Луке.

— Ты психопатка. Ты ведь знаешь это, правда? — сказал Дом, глядя на нее.

— Я в курсе. — Мария хотела снова захлопнуть дверь, но Доминик остановил ее рукой. — Могу я тебе помочь?

— Я заходил к тебе утром, чтобы отдать телефон, но тебя не было. Я бы пришел вчера вечером, но подумал, что тебе нужно побыть одной.

Мария вздохнула, пытаясь хоть на секунду сохранить вежливость.

— Я была в больнице. Сегодня они выписали Лео. Хорошо, достаточно долго.

— И сейчас он наконец-то спит. Так что, если ты не против? До свидания.

Доминик не дал ей снова закрыть дверь.

— Какого черта ты...

— Принцесса, у тебя есть два варианта. Первый вариант: ты впускаешь меня внутрь, и мы можем спокойно поговорить. — Доминик сверкнул на нее глазами. — Или второй вариант: я стою здесь всю ночь... не очень тихо.

Мария сузила глаза в маленькие щелочки-бусинки, которые выражали все ее проклятые мысли о нем - матерый засранец, мудаковатый бич.

— Ладно! — проворчала она. — Но только тихо.

— Без проблем. — Доминик пронесся через дверь мимо нее, давая ей понять, что если бы он хотел войти в начале разговора, то мог бы.

Она тихо закрыла дверь.

Войдя в гостиную, куда он явился, Мария увидела, что Доминик беспокоится о спящем Лео.

— С ним все будет в порядке?

— Физически – да, — ответила она с легкой грустью в голосе.

Поднявшись по стеклянной лестнице, она подозвала Доминика, который все еще не отходил от Лео.

— Пойдём.

Посмотрев на него еще секунду, Доминик последовал за Марией через пентхаус в спальню, которая явно принадлежала ей. Шелковое постельное белье цвета шампанского и подходящие по цвету занавески от пола до потолка были явно не для скромности, а для экстравагантности, так как внизу мерцали огни города.

— Ух ты, — пробормотал Доминик, подходя к окну и глядя вниз на лучший вид во всем Канзас-Сити.

Мария секунду с любопытством наблюдала за ним. На этот вид она смотрела почти каждый день, и он по-прежнему поражал ее. Но наблюдать за тем, как кто-то испытывает это впервые, было для нее неприятно.

Отложив телефон, она медленно подошла к нему, устремив свой изумрудный взгляд не на город, а на его лицо. Ей нравилось, как пляшут краски на его загорелых чертах, как свет струится по его каштановым волосам, а главное - как светятся зеленым его лесные глаза. Доминик был не просто красив... он был прекрасен. Жизнь, которую он вел, придавала ему грубоватый вид, а полная, но короткая, нечесаная борода, а также татуировки на плаще и руках только усиливали впечатление «не трахайся со мной». Но суровый взгляд, который он постоянно держал в глазах и бровях, отчего две линии между бровями глубоко прорезались, исчезал, когда он расслаблялся... как сейчас.

Если бы Доминик родился не в этом городе и не в мире мафии, он бы стоял за камерой или на подиуме, как и она. Они оба могли бы выглядеть как модели, но только Мария могла позволить себе такую роскошь. Деньги, на которые она родилась, и бесконечное время, в течение которого ей не нужно было работать, позволяли ей делать все, что она хотела, чтобы быть самой красивой женщиной в Канзас-Сити. Она никогда не видела Доминика в другом пиджаке, чем тот, который был на нем сейчас, и все равно он был самым сексуальным мужчиной в городе.

— Вот что я скажу о тебе, Карузо, — Доминик протянул руку и коснулся стекла кончиком пальца, глядя на другие высокие здания вокруг, — ты чертовски храбра.

Улыбаясь, она перевела взгляд на его щеки. Она внимательно изучала их, пытаясь найти ту самую ямочку, о которой она мечтала. Если ямочки и были, то это только подчеркивало его красоту.

— Они пуленепробиваемые. Все они такие.

— Значит, смелые и умные. — Он опустил палец со стакана, наконец-то оторвав взгляд от города и обратившись к ней. — Мне жаль, что я вчера устроил тебе ад.

Чистое извинение, сорвавшееся с его губ, на мгновение ошеломило ее.

— Все в порядке, — заверила она его.

— И мне очень жаль, что Кас бросил твои каблуки. Я…

— Ты ведь не разозлился на него, правда? — спросила она, прежде чем он успел закончить. Дом, похоже, был достаточно зол, когда Кассиус привел ее к нему в ресторан.

Он странно смотрел на нее, видя беспокойство в ее глазах по поводу того, наказал он Кассиуса или нет.

— Нет, — успокаивал он, пока в его глазах не зажегся огонь. — Но я должен был. Они мне нравились. Они были новые, не так ли?

— Да. — Мария засмеялась. — И хорошо, потому что Кассиус на самом деле пытался тебе помочь, понимаешь?

— Да, он мне говорил. — Доминик вернулся к созерцанию города, понимая, что она имела в виду, говоря о том, чтобы заставить ее почувствовать ту боль, которую она ему причинила. — Но я бы не хотел, чтобы ты видела это или чувствовала что-то близкое к той боли, которую я испытывал. Я хотел, чтобы ты понимала мою боль, но не хотел, чтобы она причиняла тебе боль.

Горло Марии внезапно сжалось.

— Но Кассиус был прав; я бы никогда не поняла, если бы не увидела тебя с ней. Она красивая…

— Не говори так, — потребовал он.

—Как? Я имела в виду то, что сказала. Она очень красивая.

— Я знаю, что ты имела в виду то, что сказала. — Доминик не думал, что она пыталась как-то злоупотребить, но знал, что ее девичий кодекс слишком глубок. Сделав шаг к ней, он подтолкнул ее маленький острый подбородок под татуированный палец. — Но я не хочу, чтобы ты когда-нибудь говорила о том, что мне нравится другая женщина.

Мария подняла бровь.

— Она тебе не нравится?

Он покачал головой, глядя в ее усыпанные драгоценными камнями глаза.

— Нет.

— А что с ней не так? — Мария подняла на него глаза, выглядя обиженной. — Она красивая.

Доминик опустил глаза к ее пухлым губам.

— Она - не ты, принцесса.

Его признание заставило ее желудок сделать кувырок, но Мария не могла не прошептать очевидное.

— Но она влюблена в тебя…

Видя, что она хочет услышать историю, и не желая хранить секреты, он опустил палец с ее подбородка и начал.

— Мы с Бристоль всю жизнь учились вместе, и она была моим единственным другом не только в школе, но и во всем Блу Парке. Когда я понял, что у нее появились чувства ко мне, я должен был отшить ее, но я... не смог. У меня не было никого другого, а Бристоль позволяла мне чувствовать себя почти нормальным ребенком, когда я общался с ней. Я не хотел терять этого и единственного друга, который у меня был. Поэтому я отказывала ей снова и снова, и каждый раз эгоистично наблюдала за тем, как разбивается ее сердце. Клянусь тебе, за все время нашей дружбы я ни разу не поцеловал ее и не подал ей ни малейшего знака, чтобы она подумала, что мы не друзья. Ты могла бы спросить ее сама, и она бы тебе ответила. Но, — Доминик прочистил горло, отводя взгляд от ее лица и глядя на раскинувшийся внизу город, - — ты не единственная, кто предпочла мне Кейна.

У Марии мгновенно опустился желудок. История, которую он рассказывал ей, чтобы успокоить, принимала другой оборот.

— Мы все вместе росли в Блу Парке. Мы с Кейном никогда не ладили в школе. Причин было много, но в основном все сводилось к нашим отцам. Но когда Бристоль начала встречаться с Кейном в выпускном классе, я понял, что сначала она сделала это, чтобы заставить меня ревновать, в надежде, что это заставит меня понять, что я люблю ее. Но Кейн встречался с ней по той же причине. Бристоль была не в его вкусе. Он хотел быть простым и доступным на протяжении всей школы. Он использовал ее так же, как она использовала его. Разница лишь в том, — Доминик с грустью посмотрел в глаза Марии, — что в конце концов Бристоль влюбилась в него.

Сглотнув желчь, пытавшуюся подняться из желудка, Мария поняла, что именно она стала причиной того, что история повторилась десять лет спустя.

Доминик был прав: Кейн так и не стал тем мальчиком, который вырос в Блу Парке. Он просто стал мужчиной из Блу Парка.

— Зачем ты мне это говоришь? —спросила она, предчувствуя окончательное "но". Она знала, что Доминик больше не хочет причинять ей боль или вину за то, что она выбрала Кейна, так почему же он говорит мне об этом?

— Потому что у Бристоль есть сын…

— Ох. И я полагаю, ему лет девять или десять?

Доминик торжественно кивнул.

— Я просто не хотел, чтобы ты узнала об этом и не услышала от меня.

— Хорошо. — Она кивнула. — Спасибо, что рассказала мне.

— Если тебе станет легче, Кейн не знал...

— Все в порядке, — снова сказала ему Мария.

Дом поднял бровь.

— Это тебя не беспокоит...

— Нет, — честно ответила она, и ее собственные слова повергли ее в шок. Та часть ее души, которая считала, что любила Кайна, умерла в тот момент, когда она узнала, что он ей солгал. Все, что она чувствовала после этого, было последними ударами. В основном это была ярость на него за то, что он использовал ее. — Это не так.

— Хорошо. — Доминик еще раз приподнял ее подбородок своим татуированным пальцем, только на этот раз он улыбнулся.

Святой... черт.

Тридцать четвертая глава

Любовь в голове. Часть вторая

— Что? — спросил Доминик, все еще глядя на нее с улыбкой, от которой у нее затрепетал живот.

Очевидно, ее "святой черт" прозвучал не в ее голове.

— У тебя есть ямочки…

— Я в курсе. — Он рассмеялся, приподняв ее подбородок. Доминику нравилось смотреть на ее длинную шею, вытянутую к нему. — Мне кажется, я должен быть обижен, что ты раньше этого не замечала.

— Мне кажется, ты никогда не улыбался мне, — сказала она ему со вздохом. Подняв руку, она нежно провела подушечками пальцев по идеальному углублению. - Может быть, это прозвучит очень странно, Доминик, но мне кажется, что ты мне приснился. — Мария не могла поверить в свое признание, пока не стало слишком поздно. Ее спасли только следующие слова, прозвучавшие из уст Доминика.

Прижавшись лбом к ее лбу, он тяжело дышал.

— О, принцесса, я должен.

Проведя пальцами от его щеки до затылка, она провела рукой по его густым волосам, а затем схватила их, когда он отказал ей в желании прикоснуться к губам. В голосе Марии прозвучало разочарование:

— Это та часть, где ты меня целуешь.

— Нет. — Доминик улыбнулся шире, сделав ямочки еще глубже. — Это та часть, где ты умоляешь меня поцеловать тебя.

Мария открыла рот и начала отстраняться.

— Прости?

Засмеявшись, он еще крепче обхватил ее за талию, притянул к себе и не отпускал. Затем Доминик наклонил ее подбородок в одну сторону, а затем опустил голову к ее обнаженной шее. Он провел губами от основания до вершины, обдавая горячим дыханием чувствительную плоть:

— Я обещал себе, что буду целовать тебя только после того, как ты дашь мне разрешение.

Мария слегка откинула голову назад, наслаждаясь тем, что он делает с ней. Все вокруг горело от его запаха, и ей отчаянно хотелось, чтобы Доминик потушил его.