Дорога беглецов

Глава 7

Брукс

Я поднял кулак и заколотил в дверь моей бывшей жены. Мы были в разводе десять лет, но мне все еще казалось странным стучать, прожив здесь столько лет.

Каблуки Мойры стучали по деревянному полу, который я уложил за год до переезда. Когда она открыла мне дверь, на ее лице была улыбка, но она исчезла, когда она заметила меня.

— Привет. — На ней было простое черное платье, в котором она обычно работала в летние деньки. Зимой она надевала кардиган. Мойра работала секретаршей в приемной стоматолога, и большинству людей она казалась уравновешенной и профессиональной. Но я знал, что в глубине души таится гадюка.

Мойра была великолепна, когда хотела этого. Когда не хотела, ее когти оставляли отвратительные следы.

— Зачем ты это сделала? — Я не стал утруждать себя приветствием. Мы были за гранью вежливости.

Ей повезло, что я дождался начала пятого, чтобы прийти к ней домой, вместо того чтобы отправиться в кабинет доктора Курта и обсудить это с ней на работе.

— Что сделала? — Она скрестила руки на груди.

— Не прикидывайся дурочкой. — Я нахмурился. — Я о моем рабочем месте.

— О чем ты говоришь?

— В прошлый раз, когда ты пришла и устроила беспорядок, я из-за тебя задержался на неделю. Но сейчас ты перешла черту. Ты испортил машину клиента.

— Ты пьян? — Она наклонилась вперед. — Я не была в гараже несколько месяцев.

С ней всегда было так. Ложь, ложь, ложь. Даже когда понимала, что попалась, она так и не признавала своего поражения.

— Неважно. Держись подальше от моего гаража. В следующий раз я вызову полицию.

— Я ничего не делала, Брукс.

— Конечно. — Я уже слышал это раньше. Я развернулся на каблуках и зашагал по тротуару.

— Брукс, — огрызнулась она.

Я не ответил.

— Брукс!

Я направился к своему пикапу.

— Пошел ты. — А вот и клыки. Удивительно ли, что мы только что до них добрались? Я уже почти дошел до своего пикапа, когда она крикнула: — Подожди. Пожалуйста.

Я вздохнул, останавливаясь на тротуаре.

— Да?

— Ты придешь завтра?

Я усмехнулся.

— Нет.

— Ты обещал.

— Я сказал, что подумаю об этом. Я подумал и не приду.

— Грр, — прорычала она, заходя в дом и хлопая дверью. Звук эхом разнесся по кварталу.

Типично. Это был не первый раз, когда она захлопывала передо мной дверь. С меня было достаточно ее дерьма на всю жизнь.

Вчера вечером ко мне заглянула Мойра и пригласила меня на ужин. Ее родители собирались приехать в город завтра и надеялись меня увидеть. Это было то, что мы делали на протяжении многих лет, даже после развода. Я не был поклонником своей бывшей, но ее родители были хорошими людьми.

Мне придется навестить их в другой раз. Завтра я все еще буду злиться на их дочь.

Царапины на «Кадиллаке» так и кричали «Мойра». Через год после нашего развода я начал встречаться с новой воспитательницей в детском саду в городе. Около месяца все шло довольно хорошо, но однажды воскресным утром она позвонила мне и сказала, что между нами все кончено, без объяснений.

Неделю спустя я узнал, что это произошло из-за того, что Мойра взломала машину моей девушки.

После этого я два года ни с кем не встречался. Но потом я наконец встретил милую женщину, которая работала с папой в больнице. Мойра не дала нам и месяца. После шестого свидания она проколола шины на ее машине. Все четыре.

В конце концов, она призналась в этом, когда медсестра уехала из Саммерса. Однажды вечером она напилась и позвонила мне в слезах, умоляя дать ей второй шанс. Когда я заверил ее, что этого, черт возьми, никогда не случится, она разозлилась и поклялась, что ни одна женщина не задержится надолго.

Годы спустя, я думаю, она все еще была настроена также.

Выходки Мойры стоили мне нервов и денег, которые я мог бы потратить на гораздо лучшие вещи. Я заплатил за починку замка и за замену шин. Но с тех пор я ни с кем не встречался. Ни одна женщина, с которой я встречался, не стоила того, чтобы устраивать драму.

До Лондин.

Даже после того, как я признался, что, скорее всего, это моя бывшая жена испортила ее машину, Лондин не убежала с криками. Она пригласила меня на свидание. А потом позволила мне зацеловать ее до смерти.

Я ухмыльнулся, перегнувшись через руль. Лондин МакКормак была единственной в своем роде.

Когда я ехал через Саммерс к дому своих родителей, на дорогах, как обычно, было мало машин. Каждый понедельник вечером мы ужинали вместе — так продолжалось шестнадцать лет. Сегодня был один из немногих случаев, когда я подумывал откосить.

Обычно я с нетерпением ждал, когда мама приготовит еду и мы поболтаем с папой за бокалом скотча. Но у меня было ограниченное количество вечеров с Лондин. Хотя сейчас их было больше, чем утром.

План Мойры дал обратный эффект. Возможно, она хотела прогнать Лондин из города, но не понимала ее привязанности к этой машине. Большинство бы не поняли, если бы не знали ее историю. Этот «Кадиллак» был неотъемлемой частью ее жизни. Это был дом ее детства, наполненный теплыми воспоминаниями.

Она не расстанется с Саммерсом, пока не приведет его в первозданное состояние, что давало мне время. Это могло занять даже неделю.

Я позвонил Маку в автомастерскую и объяснил ему ситуацию. После череды ругательств он согласился снова вписать это в свой график и оказать мне услугу. Он знал, какой была Мойра. Но у него был не такой гибкий график, как на прошлой неделе. Я пригнал «Кадиллак», и он пообещал не затягивать.

На этом мы и остановились. Как я полагаю, Лондин отправится в путь через неделю.

Еще неделя. Может быть, она позволит мне поцеловать ее еще раз.

В пяти минутах езды от дома родителей мой телефон зазвонил, пришло сообщение. Они жили на участке в пятьдесят акров, примерно в десяти милях от города.

Мама: Мне сегодня не хочется готовить. Как насчет пиццы?

Пицца? Ни в один из вечеров я не ел с Лондин пиццу. Я набрал номер мамы и нажал вызов.

— Я только что отправила тебе сообщение, — ответила она.

— Я видел его. Ты разозлишься, если я пропущу ужин с пиццей? — Моя нога зависла над тормозом.

— Хм, — в ее голосе послышалось неодобрение. — Ты никогда не пропускаешь ужин в понедельник.

— Да, знаю. — Я снова нажал на газ. Я никогда не пропускал ужин по понедельникам. Чувство вины было слишком сильным, чтобы жить с ним.

— Это из-за гаража? — спросила мама. — Я слышала, что случилось. Мне очень жаль.

Мама не удивилась, услышав об этом. У Тони был длинный язык. Сегодня он зашел в гараж, присвистнул и сразу же принялся за работу. Мы вдвоем привели все в порядок еще до полудня. Пока я в обеденный перерыв доделывал все, что не успел сделать за утро, он исчез.

Теперь я знал, куда он пошел — посплетничать с Салли.

— Все в порядке. Серьезных повреждений нет. — За исключением машины Лондин.

— Ты не знаешь, кто мог это сделать?

О, я знал. Но маме не обязательно было знать, что это была Мойра.

— Наверное, дети.

В глазах всего мира мы с Мойрой пережили развод по обоюдному согласию. На людях мы были дружелюбны. Мы поддерживали друг друга, хотя жили раздельно. Мы улыбались и вели себя хорошо.

Ради Уайатта.

Мне было семнадцать лет, когда родился мой сын. Мы с Мойрой были влюблены друг в друга в старших классах. Два глупых ребенка, которые думали, что они неуязвимы и что презервативы — это разумно, а не обязательно.

Мы, родители-подростки, старались изо всех сил. Я не тратил свой выпускной год в старшей школе на подачу заявлений в колледж и посещение кампусов. Я проводил свободное время после занятий в гараже, работая, потому что это было ключом к выживанию моего сына.

Мойра жила со своими родителями, пока не родился Уайатт, затем она переехала к моим родителям. После окончания школы мы поженились, но жили с мамой и папой, пока Уайатту не исполнилось два года.

Причина, по которой я не пропускал ужин по понедельникам, заключалась в том, что первые два года мама и папа помогали нам растить Уайатта. Мама учила Мойру, как кормить его и укачивать перед сном. Она учила меня менять подгузники и готовить бутылочку для полуночного кормления. Папа был лечащим врачом Уайатта с того момента, как он издал свой первый вздох.

Когда моим родителям понадобился перерыв, Мойра пришла на помощь.

Мама не просила меня о многом. Ужины по понедельникам не были обязательными, но я знала, что она с нетерпением ждала их. Это был особенный вечер, который она проводила со своим мужем, сыном и внуком.

Уайатт был с Мойрой всю прошлую неделю. Самое замечательное в том, что мы жили в одном городе, в десяти минутах друг от друга, у него было две комнаты. Он жил у нее от недели до десяти дней, а потом приезжал ко мне на то же время.

Теперь, когда он стал подростком и у него появился собственный автомобиль, мы не диктовали ему график опеки. К тому же он был хорошим ребенком и проводил время с нами обоими.

Он был у Мойры семь дней, и я уже скучал по нему. Мы переписывались. Я звонил ему каждый день. Но было странно не видеть его каждый вечер. Из-за расписания летних футбольных тренировок и работы, которую он получил — развозить еду на вынос по городу — он был занят. Именно по этой причине я заказывал еду на вынос почти каждый вечер, когда его не было дома. Он был вынужден приходить ко мне.

Это, и не важно, где он был, он приходил на ужин в понедельник.

Как бы сильно я ни хотел увидеть Лондин сегодня вечером, сына я хотел увидеть больше.

— Хочешь, я заеду за пиццей? — спросил я маму.

— Ты приедешь?

— Я только что заехал на подъездную дорожку.

Она повесила трубку и открыла сетчатую дверь еще до того, как я выключил двигатель своего грузовика. Пока было светло и температура была выше пятидесяти градусов (прим. ред.: примерно 1 °C и выше), мама держала входную дверь открытой, закрыв ее только сеткой, чтобы не допускать проникновения насекомых.

Она начала прогонять меня, когда я направился к двери.

— Ты можешь ехать.

— Я останусь. — Я встретил ее у двери и наклонился, чтобы поцеловать в щеку.

— Иди. Кроме того, твой сын только что прислал мне сообщение. Очевидно, никто, кроме меня и твоего отца, не хочет пиццу сегодня вечером.

Я нахмурился, доставая телефон из кармана.

— Уайатт ничего мне не написал… не бери в голову.

Уайатт: Мне предложили поработать в дополнительную смену сегодня вечером. Это ничего?

Он отчаянно пытался накопить денег на колледж.

Я: Конечно.

Уайатт: Вернусь домой вечером. Буду там около десяти.

Я: Осторожнее за рулем.

— Он работает, — сказал я маме, снова убирая телефон. Но я бы хотел увидеть его сегодня вечером.

— Он такой трудяга, этот мальчик. Как и его папа. — Она подтолкнула меня локтем. — Иди. Делай, что должен. В следующий понедельник я приготовлю что-нибудь вкусненькое, чтобы наверстать упущенное на этой неделе.

— Ты уверена?

Она улыбнулась.

— Я уверена.

— Спасибо, мам. — Я еще раз поцеловал ее в щеку, затем повернулся и побежал к своему грузовику. Помахав на прощание, я тронулся с места и направился в город, по пути позвонив в мотель.

— Привет, Мэгги. Мне нужна услуга.

— Это место занято?

Лондин резко повернула голову в мою сторону.

— Что ты здесь делаешь? Я думала, ты занят.

— Планы изменились. — Я отодвинул стул рядом с ней и оперся локтями о стойку.

В закусочной было полно народу. Все кабинки были заняты, как и все столики в центре зала. Кроме табурета, на который я только что сел, только два других были свободны.

Официантка принесла меню, но я отмахнулся от него.

— Ты не будешь есть? — спросила Лондин.

— Буду, но мне не нужно меню. Я заказываю в этой закусочной одно и то же уже пятнадцать лет. Чизбургер с большим количеством маринованных огурцов и без лука. Картофель фри. Шоколадный молочный коктейль. Эта официантка недавно в городе, иначе не стала бы утруждать себя тем, чтобы предлагать мне меню.

Лондин моргнула.

— Что? Я проголодался. — Я пожал плечами. — Это был напряженный день.

— Ммм-хм, — пробормотала она. — Что ты здесь делаешь?

Я развернулся на стуле, полностью сосредоточившись на ней, и наклонился ближе. Мое внимание привлек ванильный аромат ее волос, сладость которого перебивала даже запах жира, доносившийся из кухни. Звяканье вилок и ножей, гул разговоров на заднем плане — все исчезло.

Наши носы практически соприкасались. Никто в помещении не усомнился бы в моих намерениях, включая Лондин.

— Я здесь ради тебя, милая.

Улыбка тронула уголок ее сочных губ.

Поцелуй в гараже сегодня снова и снова прокручивался у меня в голове. Воспоминание о ее мягких губах и скольжении языка не раз отвлекало меня во время работы. Мне было все равно, что мы были в ресторане, полном людей. Мне хотелось попробовать ее еще раз.

— Вот, пожалуйста, мэм, — официантка нарушила тишину, вновь вызвав шум, когда поставила тарелку перед Лондин.

— Ты заказала пирог? — И не один кусочек, а целых три. Знаменитый яблочный — мой любимый, кусочек с шоколадным кремом и любимый Уайатта — вишневый.

— Именно. — Она взяла вилку. — Когда я была маленькой, я часто ходила в продуктовый магазин и покупала пироги, которые там продавались. Знаешь, те, что были вчерашними и продавались дешево. Когда я жила с родителями, то пряталась в своей спальне и ела его в одиночку. Если у меня были деньги, я покупала пирог и делилась с ребятами со свалки. Но потом в моду вошли диеты и физические упражнения, поэтому я больше не ела пироги на ужин. А сегодня решила: «К черту все это».

Я усмехнулся.

— Рад за тебя.

— Когда ты в последний раз ел пирог на ужин?

— Не могу сказать, что вообще делал это когда-либо.

Ее вилка погрузилась в шоколадный крем. Она что-то промурлыкала и закрыла глаза, когда кусочек оказался у нее на губах. Она смаковала его, перекатывая во рту. У этой женщины был талант к смакованию пирога на языке. Она снова застонала, мучая меня этим тихим звуком.

Она сглотнула, затем одарила меня сексуальной улыбкой.

— Ты многое упускаешь.

Я щелкнул пальцами и поднял руку, подзывая официантку. Когда она подошла, я указал на тарелку Лондин.

— Я буду тоже самое.

Лондин рассмеялась и принялась за следующий кусок.

Официантке не потребовалось много времени, чтобы подать мои кусочки пирогов. Я первым делом вгрызся в яблочный.

— Черт возьми, это вкусно. Наверное, от этого у меня заболит живот, но я не оставлю после себя ни кусочка.

— Некоторые ошибки стоят последствий.

— Верно, — сказал я. — Какую последнюю ошибку ты совершила, о которой не пожалела?

Она вздернула подбородок и подняла глаза кверху, как делала всякий раз, когда обдумывала какой-нибудь из моих вопросов. Когда она думала, что ответить, ее ярко-зеленые глаза начинали блестеть.

— Я не обращала внимания на дорогу, когда у меня спустило колесо. В тот момент я была зла на себя. Сейчас уже не так сильно.

— Я сам рад этой спущенной шине.

Лондин хихикнула, отламывая кусочек вишневого пирога.

— Твоя очередь.

Ошибка, о которой я не пожалел? Ответ был прост. Уайатт.

Я открыл рот, чтобы рассказать ей о нем, но остановился как вкопанный. Он был самым важным человеком в моей жизни. Он был моей гордостью и отрадой. И хотя мне нравилась Лондин, прежде чем поделиться им с ней, я хотел сначала поделиться ею с ним.

Сегодня вечером. Мне не нужно было, чтобы Мойра вполголоса прокомментировала, что я сплю с женщиной из мотеля.

Уайатт добивался того, чтобы я снова начал встречаться, вероятно, потому, что за последний год он сам сменил несколько подружек. Он был звездой футбольной и баскетбольной команд и унаследовал мое высокое телосложение. После игр все девчонки устремлялись в его сторону.

К счастью, у него оказалось больше здравого смысла, чем у меня в его возрасте, и он заверил меня, что у него еще не было секса. А когда он все-таки начнет им заниматься, пообещал быть осторожным.

Я отправил в рот еще кусочек, чтобы удержаться от хвастовства своим сыном. Оно так и просилась наружу. Вместо этого я нашел другой ответ на ее вопрос.

— Гараж. Примерно через три года после того, как я получил его от дедушки, один парень спросил, может ли он его купить. Я пожадничал и запросил вдвое больше, чем он предлагал. Он послал меня и уехал из города. После этого я жалел об этом долгие годы. Пока однажды я просто… не передумал. Я бы ни за что на свете не отказался от своего гаража.

Когда-нибудь я передам его Уайатту, если он проявит хоть какой-то интерес. В тот момент я был просто рад, что именно я, а не какой-нибудь другой счастливчик, у которого был единственный эвакуатор в городе, был послан спасать Лондин.

— Я рада, что ты не продал свой гараж, — сказала она. — Мы не очень хорошо знаем друг друга, но я, честно говоря, не могу представить, чтобы ты занимался чем-то другим.

— Я тоже. — Я нашел работу своей мечты в восемнадцать лет. Немногие могут похвастаться тем же.

Мы доели оставшиеся пироги, болтая ни о чем, пока обе тарелки не опустели, а мой желудок не наполнился. Я оплатил счет, бросив сердитый взгляд на Лондин, когда она потянулась за своей сумочкой. А затем последовал за ней к выходу из закусочной, не обращая внимания на устремленные на нас взгляды, и положил руку ей на поясницу.

— Можно я тебя подвезу? — спросил я, махнув рукой в сторону своего грузовика, стоявшего в квартале от нас.

— Как ты узнал, где я? Подожди. — Она подняла руку. — Дай угадаю. Мэгги.

— Ты права. — Я подошел к грузовику.

Лондин осталась на тротуаре.

— Если я сяду с тобой, какой мести мне ожидать от твоей бывшей жены?

Я поворчал и пнул камень на тротуаре.

— Не знаю. Я не знаю, что у нее в голове.

Это была правда и это было проблемой. Мойра, вероятно, уже сделала все, что было в ее силах, но в моей жизни не было такой женщины, как Лондин. Конечно, остальные были милыми. Мне нравилось встречаться с ними. Но Лондин была другой. В ней чувствовались страсть и настойчивость. Она уезжала, и я был полон решимости извлечь максимум пользы, пока у меня был шанс.

Мы двигались с невероятной скоростью — другого выхода не было. Это не ускользнет от внимания Мойры. Как и дыра, которая останется после отъезда Лондин из Саммерса.

— Это не имеет значения. — Она сошла с тротуара, встретив меня у двери. — Я не боюсь твоей бывшей жены.

Конечно, не боится. Я ухмыльнулся.

— Хорошо.

— У нас есть зрители, — прошептала она.

— Да, — прошептал я в ответ. — Почему люди думают, что только потому, что я стою снаружи, а они сидят внутри, за окном, мы их не видим?

Лондин хихикнула.

— Я чувствую, как они смотрят.

— Я хочу поцеловать тебя. — Я придвинулся ближе.

Лондин слегка приподнялась на носочки.

— Но тебе, наверное, не стоит.

— Нет. — Только не на глазах у половины чертова города. И не раньше, чем я поговорю с Уайаттом.

Я потянулся мимо нее и открыл дверцу грузовика. Лондин забралась внутрь, позволив мне закрыть ее, прежде чем я обогнул заднюю дверь к своей стороне.

Я нахмурился, глядя на людей в закусочной, которые все еще пялились на меня, затем завел двигатель и сдал назад. Черт возьми, я не целовал ее, но то, что я просто вез ее в мотель, наверняка вызовет слухи.

— Почему у меня такое чувство, что после сегодняшнего вечера гораздо больше людей будут знать мое имя? — спросила она.

Я усмехнулся.

— Жизнь в маленьком городке.

Она что-то проворчала.

Это было хорошее ворчание? Или плохое? Казалось, ей нравился этот маленький город, пока что. Но я не собирался тешить себя надеждой, что Лондин останется.

— Что мы будем делать завтра? — спросила она, когда впереди показалась вывеска мотеля.

— Ты предполагаешь, что мы будем что-то делать вместе? — поддразнил я.

— Да.

Я подмигнул ей.

— Мне это нравится.

У меня были идеи на завтрашний вечер. У Уайатта были две тренировки по футболу, одна — утром, а вторая — ближе к вечеру. Затем он пойдет на работу, пока не закроются пять ресторанов в городе, в которых он и еще пара ребят работают разносчиками. Мои идеи для Лондин заключались в повторении того поцелуя, который у нас был в гараже, на этот раз в таком месте, где мы могли бы продлить его.

— Как насчет того, чтобы начать с ужина? — Кажется, нам обоим нравилось это.

— В ресторане или на камне?

На камне. Я хотел побыть с ней наедине, а не на глазах у всего городка Саммерс.

— Выбор за тобой.

Она одарила меня своей сексуальной улыбкой.

— На камне.