Дорога в страну любви

4

В комнате воцарилось тяжелое молчание.

Наконец, словно собравшись с мыслями, маркиз произнес:

— Надеюсь, это шутка?

— Ну что вы, напротив, — ответил Теренс Верли, — я абсолютно серьезен. Пути лишь два: или я отправляюсь в долговую тюрьму, что неизбежно вызовет крупный скандал и опозорит всю семью, или вы помогаете мне.

Маркиз ответил очень спокойно:

— Думаю, что сначала вам лучше объяснить, каким это образом вы оказались предполагаемым наследником.

— С удовольствием, — учтиво ответил гость. — Это вовсе не трудно. Но предупреждаю, вам может не понравиться то, что вы сейчас услышите.

Между делом он налил себе еще стакан шампанского. Потом поудобнее устроился в кресле, явно чувствуя себя очень комфортно и уверенно.

Маркиз, ожидая продолжения, стоял возле камина.

— Так вот, — наконец заговорил Теренс Верли, — мой отец — это третий сын второго маркиза. Молодой человек он был, несомненно, лихой, и это меня вовсе не удивляет. Но беда в том, что денег ему практически не досталось, и поэтому ему пришлось самому прокладывать себе дорогу в жизни.

— И что же он делал? — поинтересовался маркиз.

— Он вел полную удовольствий жизнь в Лондоне до тех самых пор, пока долги не разрослись настолько, что никто уже не давал ему кредит. Тогда он нашел разумный выход: женился на богатой наследнице.

— Звучит очень убедительно, — ответил маркиз. — Я полагаю, она сразу уплатила все его долги.

— Она уплатила их весьма охотно уже только потому, что он носил фамилию Верли. Вернее даже, заплатил ее отец!

В воздухе повис немой вопрос.

С издевательской усмешкой Теренс Верли продолжал:

— Трудно ожидать, что в нашей семье это одобрят, но суть интриги в том, что этот самый отец был очень крупным судовладельцем и нажил огромное состояние на торговле рабами, перевозя их из Африки в Америку для работы на хлопковых плантациях.

Маркиз похолодел.

Трудно было даже представить себе нечто более отвратительное, чем перевозка рабов и работорговля. Вполне понятно, что никто в семье не мог спокойно принять такой способ добывания денег.

— Как вы можете себе представить, — уточнил мистер Верли, — моего отца тут же выкинули из семьи, и насколько я понимаю, имя нашего с вами деда так нигде и не прозвучало.

— Я полагаю, что все оказались крайне расстроены женитьбой вашего батюшки, — вставил маркиз.

— Меня воспитывали в роскоши, но, разумеется, без малейшей поддержки и даже доброго слова со стороны благородных Верли, — подтвердил гость. — Мой отец прожил долго. Он умер всего лишь два месяца тому назад в возрасте девяносто пяти лет.

— Да, необычайно долгая жизнь, — согласился маркиз.

— Но, к сожалению, он настолько пережил своего тестя, что за двадцать пять лет все деньги, которые он унаследовал от старика, закончились. Именно поэтому я сейчас оказался в таких же долгах, как в свое время мой отец.

С этими словами Теренс Верли драматично протянул маркизу руку и провозгласил:

— Вот почему я и обращаюсь за поддержкой к единственному человеку, который способен мне помочь. И этот человек — вы!

— И вы всерьез полагаете, что я вас поддержу? — в голосе маркиза прозвучал даже некоторый интерес.

— Но почему бы и нет? — почти искренне удивился гость. — Теперь, когда мой отец мертв, а я стал вашим предполагаемым наследником, вы наверняка не захотите увидеть будущего маркиза Мелверли за решеткой!

— Сколько вам лет? — словно между прочим, спросил маркиз.

— Тридцать два, — коротко ответил Теренс.

— Но вы же, разумеется, понимаете, что до своей смерти я могу произвести на свет наследника, и даже не одного, а нескольких?

— Конечно, я принял это в расчет, — довольно бесцеремонно отвечал родственник, — но в то же время считаю вашим долгом защитить меня от тюрьмы сейчас и как члена семьи оградить от голода в будущем.

Маркиз, которого природа одарила умением быстро проникать в мотивы поступков самых разных людей, понял, что Теренс Верли затеял очень хитрую и опасную игру.

Но не приходилось сомневаться, однако, что человек, осмеливающийся вести такие поразительно дерзкие речи, явно нервничал.

Маркиз старался как можно быстрее оценить ситуацию.

Он был абсолютно спокоен: прекрасная актерская игра и опасное вероломство кузена ни на минуту не встревожили его. Просто хотелось тщательно и детально обдумать новость, так неожиданно преподнесенную новоиспеченным родственником.

— Как вы попали сюда? — спросил он наконец.

— Я приехал из Лондона в почтовой карете, которую, кстати, не в состоянии оплатить, — не моргнув глазом ответил мистер Верли.

— Об этом я позабочусь, — коротко пообещал хозяин, — а теперь, поскольку вы предприняли очень дальний путь, а у меня был долгий и трудный день, нам лучше сейчас обоим отправиться спать, а разговор продолжить завтра утром, на свежую голову.

— Но я бы предпочел получить от вас ответ немедленно, — настаивал Верли.

— Даже если бы я и хотел дать ответ немедленно, — отрезал маркиз, — это оказалось бы весьма трудно сделать, не посовещавшись с адвокатами семьи и, конечно, не изучив подробно особенности вашего долга, с тем, чтобы он мог быть уплачен не вами лично, а теми, кто управляет семейным состоянием от моего имени.

Теренс засмеялся.

— Вы, конечно, опасаетесь, что я могу улетучиться с деньгами и оставить вас со своими долгами. Ну хорошо, кузен Мерви, будем считать, что я проиграл. Но помните о последствиях, которые могут грозить в том случае, если вы все-таки отдадите меня на съедение финансовым волкам!

Он допил свое шампанское и поднялся.

— Я умоляю вас не забывать о семье, — добавил он напоследок, — и о том, каким уважаемым и благородным считалось имя Верли на протяжении долгих веков.

Маркиз молчал, а Теренс рассмеялся вовсе не веселым, а скорее угрожающим смехом.

— Хорошо, — проговорил он, — пусть я та самая «черная овца», которая портит все стадо, но ведь такая есть в каждой семье! Тем более что для героя Ватерлоо не может оказаться непосильной ноша в десять тысяч фунтов!

В голосе его в эту минуту явно послышалась издевательская нота.

— А вы не пошли в армию во время войны? — словно ненароком поинтересовался маркиз.

— Боже милостивый, конечно, нет! — воскликнул Теренс. — У меня нет ни малейшего желания бегать и стрелять в этих французишек. Они не сделали мне ровным счетом ничего плохого. Больше того, я вполне искренне считаю и французскую кухню, и французских женщин просто изумительными!

Маркиз понял, что здесь толку не добьешься, поскольку кузен способен лишь ерничать и кривляться.

Направляясь к двери, он завершил беседу:

— Считаю, что оба мы, хотим того или нет, должны провести с этой проблемой сегодняшнюю ночь.

— Ну да, и если вы не убьете меня сегодня ночью, то сделаете это завтра утром, — живо прореагировал гость. Помолчав с минуту, он прибавил:

— А если честно, то я счастлив иметь мягкую постель, за которую не надо платить. Это, кстати, относится и к шампанскому!

Он в очередной раз наполнил свой бокал и, держа его в руке, направился за маркизом, который к тому времени уже вышел из гостиной.

В холле по заведенному обычаю ожидал распоряжений Джонсон, и маркиз сказал ему:

— Заплатите кучеру почтовой кареты, в которой прибыл мистер Верли, и предупредите его слугу, что хозяин остается у нас ночевать.

— Я уже сделал это, милорд, — со сдержанным достоинством ответил Джонсон. — Кучеру нужно было возвращаться в Лондон, и ждать он не хотел.

— Значит, вы и сами поняли, что мистер Верли останется на ночь? — слегка удивился маркиз.

— Да, милорд, комнаты уже приготовлены — и для него самого, и для его лакея, — и багаж наверху.

Теренс Верли услышал самый конец этого разговора.

Он допил шампанское, которое прихватил с собой, а бокал отдал Джонсону.

Маркиз, не прибавив больше ни слова, отправился наверх.

На площадке второго этажа возле открытой двери стоял человек, в котором нетрудно было узнать камердинера мистера Верли.

Маркиз повернулся к кузену.

— Спокойной ночи, Теренс, — пожелал он ровным, без лишних эмоций, голосом. — Надеюсь, что вы будете спать спокойно. И я попытаюсь сделать то же самое.

— Я уверен, что у вас это получится, — не удержался от ехидной реплики родственник. В голосе его явно сквозила усмешка. Однако маркиз, не обращая внимания на попытку его обидеть, спокойно направился к хозяйским покоям.

Они находились в самом конце коридора. Именно здесь уже не один век почивали владельцы роскошного имения Мелверли, с тех самых пор, как во времена Тюдоров дом был построен первым графом Верли.

Войдя в комнату, маркиз, как и предполагал, увидел, что его ожидает Йейтс.

Камердинер поплотнее закрыл дверь и заговорил первым:

— Да уж, тут каша заваривается крутая, милорд, причем такая, которой никто и не ожидал.

— Ты имеешь в виду мистера Теренса Верли? — якобы не совсем понимая, о чем идет речь, уточнил маркиз.

— Да, и его камердинера, если, конечно, этим словом можно назвать какого-то кокни, только что вылезшего из лондонской канавы, — ответил Йейтс в свойственной ему образной манере.

Маркиз понимал, что не должен позволять слуге столь неуважительным образом отзываться об одном из членов своей семьи.

Но с тех самых пор, когда они вместе воевали в Португалии, а потом вместе участвовали в рискованном наступлении на Францию, Йейтс ощущал себя практически на равных со своим господином. И всегда в его голове рождался какой-нибудь оригинальный и совершенно неожиданный комментарий к происходящим событиям. Нередко эта удивительная способность камердинера спасала маркиза от жестокой хандры: высказывания заставляли смеяться даже в тех случаях, когда хотелось плакать.

Сейчас, раздеваясь, маркиз невольно подумал, что Йейтс видит и понимает людей не хуже, чем он сам. А он всегда умел принять правильное, единственно возможное в конкретной ситуации решение.

— Я уже наслушался кой-чего о мистере Теренсе от здешних слуг, — продолжал камердинер, — и они не нашли для этого малого ни одного доброго слова.

— Так что же ты услышал о нем? — удивленно воскликнул хозяин.

— Он не только высовывается там, где его вовсе не ждут, — уточнил Йейтс, — но Джонсон также рассказал мне кое-что об отношении к нему вашего батюшки. Он прекрасно помнит, как помогал старому маркизу вымарывать имя этого человека из родословной Верли и с изображения фамильного древа.

Маркиз понял, что именно в этом и заключается истинная причина его собственной полной неосведомленности о существовании кузена Теренса.

Он не уставал задавать себе один и тот же вопрос: как вести себя с этим нежданным-негаданным родственником.

Он понимал так ясно, словно ему сказали это прямо и определенно, что десять тысяч фунтов — это капля в море и только начало дальнейших поборов.

Если он сейчас сдастся и заплатит этот долг, то самое большее через год Теренс явится за следующей суммой.

Учитывая все расходы, которых потребует восстановление жизни в Мелверли, эти долги пробьют серьезную брешь в его бюджете.

Конечно, еще до вступления в наследство маркиз прекрасно понимал, что ему придется отвечать за множество разных людей по фамилии Верли — близких и дальних родственников. Существовали и тетушки, и дядюшки, и даже бабушка по материнской линии.

Все они ежегодно получали довольно значительную материальную поддержку, позволявшую жить безбедно, в достаточном комфорте.

Помимо родственников, на немалую сумму денег претендовало также множество пенсионеров и в самом Мелверли, и в Лондоне, где маркиз владел недвижимостью. То же самое происходило и в графстве Лестершир, и в Нью-маркете.

Поскольку маркиз вступил в наследство, находясь за границей, то он отдал распоряжение своим адвокатам и стряпчим выплачивать все пенсии точно так, как это решил когда-то отец. Эта статья расхода включала и финансирование школ и приютов для стариков. Нечего и говорить, что в итоге набиралась огромная сумма.

Однако, приехав домой, маркиз еще не выбрал времени, чтобы детально вникнуть во все тонкости собственных финансовых обстоятельств. Он полностью надеялся на адвокатскую фирму и верил, что все распоряжения и инструкции выполняются самым тщательным образом.

Но теперь уже придется выяснять конкретно, какие деньги действительно доступны и в какие сроки. Самому себе он ни за что не позволил бы потратить лишнее, ведь из-за этого пенсионеры и родственники не смогли бы в полном объеме получить то, что им причиталось.

Да, заснуть этой ночью оказалось трудно.

После всех убытков и неприятностей, доставленных злоупотреблениями мистера Уотерса, неожиданное появление нахального и алчного родственника совсем не радовало. Расставаться с огромными суммами не просто не хотелось — этого никак нельзя было допустить: последствия могли оказаться слишком серьезными, причем не только для него самого. Больше того, не приходилось сомневаться, что и эти деньги отправятся туда же, куда и все те, которые промотал кузен.

Чтобы заснуть, маркизу понадобилось немалое волевое усилие.

Проснулся же маркиз, как обычно, рано утром.

Но когда он спустился к завтраку, то увидел, что Кристина уже в столовой. Комната, выходящая на юг, радостно сияла от весеннего солнца.

Повариха постаралась от души: буфет оказался заставленным старинными серебряными блюдами с великолепной едой, памятной молодому человеку с детства.

Увидев хозяина этого уютного и гостеприимного дома, Кристина искренне улыбнулась, приветствуя его.

— Доброе утро, Кристина, — ответил маркиз. — Надеюсь, что вы хорошо спали.

— Я так счастлива, что оказалась здесь! — с безыскусной простотой сказала девушка. — Я только и могу думать о том, какая у меня красивая старинная комната и как вы, должно быть, счастливы: ведь вас хранят и оберегают тени и привидения знатных и именитых предков.

Маркиз невольно весело рассмеялся.

— Привидения? Неужели вы действительно в них верите?

— Разумеется, — вполне серьезно ответила девушка, — и вы тоже должны помнить рассказы о Белой леди, призраке графини Сильвии. Она появляется только в минуты опасности. А потом, следом за ней, появляется Черный рыцарь и помогает победить все неприятности.

— Да, теперь вспоминаю, — мечтательно согласился молодой человек. — Когда я еще был совсем маленьким, Дики рассказывала мне эти сказки, и я постоянно вглядывался сквозь перила лестницы в надежде увидеть этого самого рыцаря.

Он наполнил тарелку разнообразными кушаньями, а потом продолжил:

— В то время я еще не интересовался самой Белой леди, но сейчас, если она хороша собой, я, пожалуй, поищу ее — вдруг она ходит где-то здесь, по нашим коридорам?

— Чтобы предупредить вас о грозящей опасности? — живо отозвалась девушка.

— Не то чтобы это была именно опасность, — ответил маркиз, — но очень серьезная проблема налицо.

Он задумался, не рассказать ли Кристине о Теренсе, но потом решил, что это было бы ошибкой.

Поэтому, просто чтобы сменить тему разговора, он спросил:

— Куда вы предлагаете пойти сегодня первым делом? С чего нам предстоит начать нашу миссию милосердия?

— Конечно, прежде всего мы должны обойти фермы, — воскликнула девушка. — Я так боялась, что из-за приезда кузена вы отложите все дела!

— Я вовсе не собираюсь этого делать, — решительно отрезал маркиз, — а поскольку кузен этот не появился к завтраку, то надо думать, что он подражает тем лондонским повесам, которые, прокутив всю ночь, выходят из своей комнаты не раньше, чем к ленчу.

— Так это замечательно! Значит, мы сможем отправиться на фермы вдвоем! — с непосредственной радостью воскликнула девушка.

— У меня нет ни малейшего намерения приглашать с нами кузена, — резко, ледяным тоном отрезал маркиз.

Тон этот не оставил Кристине ни малейшего сомнения насчет немалых неприятностей и трудноразрешимых проблем, которые привез с собой этот неожиданный, невесть откуда появившийся родственник. Однако в силу своей воспитанности и природной тактичности она никак не могла позволить себе задавать вопросы.

Она заговорила о фермерах, о тяжелом труде и том безрадостном времени, которое настало для них во время войны и продолжалось сейчас, после нее, когда разрушились связи, устанавливавшиеся десятилетиями.

— Даже самым маленьким детям приходилось участвовать в уборке урожая, — рассказывала девушка, — потому что мистер Уотерс не разрешал принимать на работу людей. Но как прекрасно держатся их семьи, жены! Мне кажется, что эти люди будут очень рады, если вы придете к ним обсудить то, что их волнует.

— Разумеется, я это сделаю, — улыбнулся маркиз, — и обязательно скажу женам фермеров, какие они прекрасные хозяйки!

Покончив с завтраком, молодой лорд поднялся из-за стола.

— Я приказал оседлать двух лошадей, — проговорил он, — и очень рад, что вы оказались настолько догадливы, что надели амазонку.

— Я просто знаю, что верхом напрямую гораздо быстрее, чем ехать по дороге в экипаже, — просто ответила Кристина. — Но, разумеется, если бы вы решили отправиться официально, то я обязательно переоделась бы.

Маркиз невольно улыбнулся.

— Я-то как раз намереваюсь скакать верхом, — пояснил он, — и очень надеюсь, что та лошадь, которую выбрали именно для вас, не обманет ваших ожиданий.

Теперь настала очередь Кристины от души рассмеяться.

— О, я просто счастлива! Я так мечтала о лошади, хотя бы даже и не о самой лучшей! — призналась она.

Девушка надела жакет от амазонки, который во время завтрака висел на спинке кресла в холле. Появилась и достаточно кокетливая, хотя и далеко не новая, шляпка, подчеркивавшая юную прелесть живого личика.

Молодой человек помог барышне сесть в седло резвой гнедой лошади, а сам легко запрыгнул на мощного черного жеребца.

Еще несколько недель назад, живя в Лондоне, он купил эту пару и приказал переправить в имение.

Молодые люди тронулись в путь. Кристина знала дорогу гораздо лучше, чем хозяин угодий, и поэтому поехала вперед — через огороженный участок, прямиком по невозделанной земле.

Оглядываясь по сторонам, маркиз с горечью думал, сколько пользы принесли бы эти поля, если бы ими занялись в тяжелые военные годы.

Природа жила собственной жизнью и по-своему распоряжалась всем вокруг. Начинался прекрасный весенний день. Уже с утра солнце светило так ярко, словно хотело сообщить и людям, и растениям, что совсем скоро будет жарить по-настоящему.

Дул прохладный ветерок, и всадники, не сговариваясь, погнали лошадей галопом, чтобы немного сбить с них излишнюю утреннюю резвость.

Как и предполагал маркиз, его спутница удивительно ловко и красиво держалась в седле.

А она, в свою очередь, время от времени поглядывая на маркиза, не могла не восхищаться его уверенной и сильной манерой езды — да, он действительно слился со своим конем в одно целое. Такого всадника одобрил бы даже отец!

На первой же ферме они пробыли долго, поскольку хозяин, получивший наконец понимающих и заинтересованных слушателей, стремился сполна излить свои невзгоды, трудности и волнения.

От Кристины не укрылось, что маркиз слушает простого человека не рассеянно и снисходительно, по-барски, а с искренним интересом и вниманием.

А именно это и нужно было фермеру, который уже вдоволь наслушался и отговорок, и грубостей мистера Уотерса.

Гостей усадили за стол в старинном доме с низко нависающими потолочными балками, и хозяйка тут же принесла кувшин домашнего сидра.

Когда фермер наконец излил все, что накопилось у него на душе, маркиз рассказал ему о своих планах.

Услышав, как хозяин собирается помочь им, и фермер, и его жена просияли счастливыми улыбками.

— Неужели все это правда, милорд? Неужели вы действительно собираетесь устроить дела именно так?

— Конечно, — подтвердил маркиз. — Вы сможете купить необходимый скот, отремонтировать постройки и заменить вышедший из строя инвентарь. Причем чем быстрее, тем лучше, если мы хотим надежно подготовиться к зимним холодам.

— Я все сделаю, милорд, все успею, — с готовностью заверил крестьянин хозяина. — Главное, что вы готовы поддержать меня!

Кристина взглянула на жену этого трудолюбивого человека и заметила в ее глазах слезы радости.

— Ах, я не могу во все это поверить, просто не могу поверить! — не переставая, повторяла она. — После всех долгих тяжелых лет, когда скот умирал, а нам нечем было заменить его. Неужели теперь все изменится?

— Изменится, — подтвердила Кристина, успокаивая милую женщину. — Обещаю вам, что теперь, когда его сиятельство вернулся домой, все изменится очень скоро!

С фермы молодые люди уехали в прекрасном настроении: у них на глазах двое словно распрямили спины, сбросили годы и стали красивее от ожидавшего их счастья.

Примерно то же самое произошло и на остальных фермах, где побывал в это утро молодой лорд в сопровождении своей юной, но такой проницательной спутницы.

Когда наконец повернули к дому, то стало ясно, что вернуться к ленчу они уже не успеют.

— Я знаю, как нам выйти из положения, — предложил маркиз. — Поскольку я совсем не стремлюсь немедленно оказаться лицом к лицу со своим кузеном Теренсом, а осмотреть еще нужно очень многое, то мы заедем в «Лису и утку» и подкрепимся тем, что смогут нам предложить там.

Девушка рассмеялась.

— Неужели вы еще помните этот старый-престарый постоялый двор?

— О, еще бы! Прекрасно помню, как там происходил сбор охотников в тот самый раз, когда меня впервые в жизни сочли достойным этого великого дела! Я долго-долго ездил верхом, присутствовал при крайне ответственном процессе — забое добычи, а потом хозяин «окропил» меня, по обычаю, каплей крови. Так как же я могу забыть «Лису и утку»?

Ответ показался девушке более чем убедительным.

— Тот самый хозяин все еще жив, но, правда, очень стар. Уверена, что он искренне обрадуется, увидев вас.

На деле оказалось, что девушка недооценила градус эмоций старого хозяина гостиницы. Он едва смог поверить своим глазам, увидев у себя в зале молодого лорда Мелверли.

Дружески поздоровавшись со стариком и крепко пожав ему руку, маркиз кратко изложил задачу. В одно мгновение вся гостиница превратилась в гудящий улей.

Кристина предложила обедать на свежем воздухе.

Огромный дубовый стол, за которым деревенские старики потягивали свою ежевечернюю кружку пива, уже через минуту оказался накрытым чистой скатертью.

Прислуживали господам жена хозяина и его хорошенькая внучка.

Угощение состояло из хлеба и сыра — ведь постоянные гости «Лисы и утки» и не представляли себе, что во время ленча можно есть что-то иное. Но молодые люди настолько проголодались, что и эта простая пища показалась им необыкновенно вкусной.

Подкрепившись, они не стали терять времени зря и отправились на следующую ферму. Она находилась на самом краю поместья, и маркиз помнил ее еще с детства.

Домой вернулись уже в шестом часу вечера. Подъезжая по аллее к парадному крыльцу, маркиз ощутил угрызения совести.

— Вы, наверное, очень устали? Мне очень стыдно, что я затащил вас так далеко.

— Сейчас я почти не ощущаю усталости, но думаю, что завтра не смогу пошевелиться. Слишком давно я ездила верхом, а тем более на такой прекрасной лошади. На самом деле после смерти вашего батюшки мне пришлось довольствоваться лошадьми, которые еще оставались в конюшне. А потом, когда папа высказал мистеру Уотерсу свое мнение о том, что тот здесь творил, и вообще остался один лишь бедный Бен.

— Уверен, что миссис Дартфорд найдет какое-нибудь средство, чтобы снять усталость, — заверил маркиз. — У нее всегда имелось под рукой лекарство от любой болезни, а с годами она наверняка лишь усовершенствовала свое искусство.

— Да, во всяком случае, сад лекарственных трав процветает, и она определенно придет в восторг, если вы оцените его по достоинству.

— Ну уж вот об этом следовало сказать мне пораньше, — упрекнул свою спутницу маркиз. — Откуда я могу знать о таких изысканных подробностях здешней жизни?

Кристина смутилась.

— Ах, я и так стараюсь изо всех сил, — попыталась оправдаться она.

— Да я просто дразню вас, — рассмеялся молодой человек. — Неужели вы не понимаете, что оказываете мне совершенно бесценную помощь? Я очень, очень признателен.

Искренняя нотка в его голосе заставила девушку покраснеть. Но она мужественно подавила свой порыв, подумав, что точно такую же благодарность маркиз наверняка испытал бы и по отношению к ее отцу, окажись тот здесь. Или к кому-то другому, кто помог бы разобраться с делами.

Едва молодые люди вошли в холл, им навстречу из кабинета показался Теренс Верли.

— Так вы все-таки вернулись! — ехидно заметил он. — А то я уж думаю-думаю: что же такое могло приключиться?

— Пришлось посетить немало ферм, — спокойно ответил ему маркиз, — а это заняло столько времени, что вернуться к ленчу мы не успели.

— Жаль, потому что вы пропустили очень вкусную еду, — живо отреагировал Теренс.

Голос его звучал с той особенной масляной интонацией, которая сразу подсказала молодому человеку, что гость не стеснялся и прекрасно проводил время: в отсутствие хозяина он не только вкусно ел, но и немало пил.

Во время этого разговора Кристина уже поднималась по лестнице к себе в комнату.

— Я хочу переодеться и повидать мисс Диксон, — пояснила она, словно маркиз задал какой-то вопрос.

— Так передайте ей от меня большой привет и скажите, что я обязательно зайду, — приветливо отозвался он.

— Она очень обрадуется, — заверила девушка.

Как она и ожидала, мисс Диксон оказалась в будуаре, примыкавшем к спальне. Старушка полулежала на диване, укрывшись пледом, и читала книгу.

Кристина извинилась за отсутствие на ленче.

— Не волнуйся, милое дитя. Я вдоволь наслушалась грубостей мистера Верли в адрес его родственников. Если ему доставило большое удовольствие кому-то излить все это, то прекрасно, что этим слушателем оказалась я, а не ты и не его сиятельство!

— Вчера вечером я видела этого человека, — призналась Кристина, — и он мне вовсе не понравился. Меня не покидает чувство, что он очень навязывается маркизу и хочет его обмануть.

— Ну уж в этом сомневаться не приходится, — согласилась гувернантка. — На самом деле мистер Верли явился сюда затем, чтобы выудить из нашего дорогого и гостеприимного хозяина как можно больше денег, и он наверняка не успокоится, пока не добьется своего.

Кристина вздохнула.

— Я так и думала, что случится нечто подобное, но его сиятельству сейчас как никогда нужны деньги — ему предстоит столько сделать и в деревне, и на фермах, и в своем собственном имении!

— Все это так, дорогая, — поддержала девушку мисс Диксон, — и если тебе интересно мое мнение, то я скажу, что этот Верли — истинная петля на шее маркиза! Но что-то я пока не представляю себе, каким образом мы можем от него избавиться.

Кристина рассмеялась.

— Как я люблю вас за это «мы»! — непосредственно и искренне воскликнула она. — Именно это слово и поможет нам!

— Пока я не знаю, что необходимо предпринять, — продолжала мисс Диксон, — но определенно одно: этот милый и добрый молодой человек не должен страдать от нападения наглеца! А тем более сейчас, когда ему столько важного предстоит сделать!

— А вы что-нибудь слышали раньше об этом кузене Теренсе? — поинтересовалась Кристина.

— Да уж, слышала! — резко ответила почтенная пожилая особа. — Я прекрасно помню, как приходил в ярость старый маркиз от одного упоминания имени отца этого господина! А потом он и вовсе приказал вымарать это имя с фамильного древа!

Спускаясь к обеду, Кристина раздумывала о том, что у ее доброго хозяина имеются все основания сердиться и раздражаться от самого вида своего незваного гостя.

Теренс явно весь день пил.

Сказать, что он выглядел совершенно пьяным, наверное, было бы преувеличением, но агрессивность его возросла неизмеримо. Он сумел монополизировать все разговоры за обеденным столом.

Не замолкая, болтал о Лондоне, своих друзьях, карточных играх в тех клубах, в которые оказался вхож.

Затем начал рассказывать об огромных ставках, принятых на поединках по боксу, проходивших в пригороде.

Всем присутствующим сразу стало ясно, где он сам просаживал деньги: конечно, огромные суммы он проиграл именно на боксе и на скачках. Кроме того, как подозревала Кристина, сыграли свою роль и карты.

Обед наконец закончился, и мисс Диксон призналась, что хотела бы отправиться к себе и отдохнуть.

Маркиз проводил ее до лестницы.

— Надеюсь, вы извините меня за то, что я ложусь спать так рано, — начала оправдываться гостья.

— Напротив, я считаю, что вы поступаете очень мудро, — возразил хозяин. — И поскольку у меня самого масса разнообразных дел, то, наверное, я просто последую вашему примеру.

— Уверена, что и Кристина сделает то же самое, — с улыбкой добавила почтенная дама. — У нее сегодня был очень трудный день, хотя она и утверждает, что он прошел необычайно интересно.

— Она так помогает мне, — признался маркиз, — и я очень благодарен вам обеим за компанию.

— А я так рада, что вы наконец вернулись к нам, мой мальчик, что сегодня чувствую себя в два раза моложе, чем еще вчера! — заметила мисс Диксон.

Маркиз от всей души рассмеялся.

— Скоро мы уже сможем устраивать здесь танцы, — предположил он.

— О, вот это будет удовольствие! — не осталась в долгу старушка.

Маркиз нежно поцеловал ее, пожелав спокойной ночи.

Глядя, как гостья поднимается по лестнице, он не мог не отметить, что это действительно получается у нее гораздо легче и быстрее, чем накануне.

«Кристина и здесь оказалась права, — подумал он. — Моя милая гувернантка просто нуждается в хорошем питании и уюте — вот и все! Поэтому она должна остаться в Мелверли до конца своих дней».

Возвращаясь в гостиную, он раздумывал, что необходимо поудобнее обустроить мисс Диксон и перевезти в Большой дом все те вещи, которые она любит.

Ей будут прислуживать, и жизнь потечет дальше в полном комфорте.

Неожиданно ему в голову пришла мысль, что, возможно, когда-нибудь она еще будет учить и его сыновей — так же, как когда-то учила его самого.

Мысль показалась интересной и забавной, но тем не менее он постарался отмахнуться от нее.

— Я вовсе не собираюсь жениться, — остановил он себя.

Однако, подойдя к дверям гостиной, вспомнил, кто ожидает его в этой комнате и с какой целью.

«Черт возьми, — с досадой подумал он. — Там же сидит мой предполагаемый наследник собственной персоной! Да, действительно необходимо обзавестись сыном как можно скорее!»

Ни у маркиза, ни у Кристины не было ни малейшего желания выслушивать болтовню Теренса, красноречие которого возрастало с каждым выпитым бокалом, и вскоре оба отправились в свои комнаты.

Девушке помогала раздеваться няня. А она тем временем раздумывала, насколько лучше и приятнее было бы, если бы они с маркизом могли обедать вдвоем, без этого навязчивого гостя.

— Этот надоедливый кузен только все портит! — раздраженно заключила она.

Но потом настроение улучшилось: она вспомнила, как много сегодня сделано и сколько людей уже стали счастливее.

Вечерняя молитва превратилась в признательность Богу за то, что он позволил ее новому другу благополучно вернуться домой и открыл перед ним путь благих дел.

— Я так, так благодарна! — думала она.

Кристине очень хотелось высказать свои чувства в церкви. Задумавшись об этом, девушка неожиданно вспомнила, что эта часть дома связана тайным переходом с небольшой, но давно освященной и намоленной часовней.

Изначально ее использовали для своих молитв иезуиты, спасавшиеся от преследований королевы Елизаветы.

Позднее часовню освятили заново, и она стала служить роялистам, прятавшимся в Мелверли-Холле от отрядов «круглоголовых».

Здесь даже служил капеллан, еженедельно служивший мессу для всех обитателей дома, хотя они и не могли собраться в ней одновременно, просто из-за недостатка места.

Поэтому обычно они слушали мессу по частям, заходя по нескольку человек, в то время как остальные ждали в холле, неся своеобразную вахту: ведь всегда оставалась вероятность, что на аллее, ведущей к дому, может показаться отряд «круглоголовых».

Одному члену семейства Верли, состоящему в списке потенциальных жертв Кромвеля, удалось скрываться таким образом больше пяти лет. Все это время он прятался именно в Мелверли. И лишь когда в Англию вернулся король Карл Второй, этот человек смог наконец выйти из своего укрытия.

Сейчас Кристина решила, что просто необходимо отправиться в эту старинную, испытанную часовню, чтобы вознести Богу свою благодарность за своевременное и благополучное возвращение маркиза.

Девушка прекрасно помнила все тайные коридоры и переходы огромного дома, ведь с самого детства они служили любимым местом ее игр.

А узнала она о них от самого хозяина, старого маркиза, который очень любил смышленую, живую и добрую девочку.

Поэтому сейчас Кристина встала и, подойдя к камину, нажала на выступ в обшивке стены.

Панель с легким скрипом отодвинулась.

Взяв свечу со столика у кровати, девушка шагнула в темноту тайного коридора.

Она знала дорогу и даже не остановилась, чтобы накинуть поверх сорочки халат.

Коридор оказался наполненным запахами старого дерева, но ощущения сырости не появлялось.

Сквозь неширокие окна, больше напоминавшие прорези в стене, пробивался лунный свет.

Девушка уверенно шла по пути, знакомому с детства.

Уже оказавшись почти у цели, она насторожилась и прислушалась: где-то неподалеку раздавались голоса.

Инстинктивно Кристина остановилась и прикрыла свечу рукой.

Она сразу узнала голос: это говорил Теренс Верли.

Решив, что не происходит ничего необычного, девушка двинулась было дальше, но в этот момент что-то в услышанных словах остановило ее.

— Ты принес с собой порошок? — услышала она голос Верли.

— Конечно, сэр, — ответил другой голос.

Кристина поняла, что второй голос принадлежит лакею Теренса, поскольку в нем явно слышался акцент кокни, а слуги дома утверждали, что в речи Уиллса этот акцент очень силен.

— И ты считаешь, что этот человек нам поможет?

— Я разговаривал с ним сегодня утром и сказал, что вы готовы хорошо заплатить. Он совсем недавно работает у его сиятельства и, похоже, немного слаб головой.

— И ты считаешь, что он сделает все точно так, как нам нужно? — допытывался хозяин.

— Сделает все, что угодно, сэр! Стоило мне пообещать пять фунтов, его глаза сразу загорелись, будто факелы, — с иронией отвечал слуга.

— Раз так, все прекрасно, — заключил Теренс. — Веди его сюда.

Кристина затаила дыхание.

Постояв немного и удостоверившись, что ее никто не заметил, девушка двинулась вперед, уже гораздо осторожнее и медленнее, чем раньше.

Она не зашла в часовню, а вместо этого прошла мимо по тайному коридору и оказалась в торце здания.

Из того немногого, что ей удалось услышать, явствовало, что Теренс Верли замышлял что-то гадкое, что он хочет навредить молодому лорду.

«Я не должна этого допустить», — решила молодая особа.