Дороже всего на свете

ЭПИЛОГ

– Постарайтесь еще разок, – подбадривал доктор Кокс откуда-то из-за простыней, закрывающих ее согнутые ноги.

Она застонала, откинув голову на подушку. Испарина покрыла ее лоб, на лицо падали мокрые завитки медных волос.

– Постарайся, любимая, ты можешь это сделать, – Берк положил холодное полотенце ей на лоб и помог ей сесть. – Еще одно большое усилие, и мы будем держать на руках ребенка, которого ждали все эти месяцы. Ты хочешь, чтобы это был мальчик? Или девочка?

– Нет, – она недовольно надула губы. – Это у тебя будет ребенок. А я хочу домой.

– Я бы с радостью оказался на твоем месте, но сегодня ты – звезда шоу. А сейчас давай постарайся. Еще одно усилие – и мы пойдем домой. Ты сможешь спать неделю, если захочешь.

– Честно?

– Я обещаю.

Он следил за прерывистой линией на мониторе, когда Шеннон глубоко вдохнула и начала тужиться. Она так сжала его руку, что хрустнули кости, но он этого не заметил. Роды длились уже шестнадцать часов – самые долгие шестнадцать часов в его жизни, – и он не мог не видеть, как она мучается от боли.

– Эврика! – воскликнул доктор, когда громкий крик заполнил комнату. Он улыбался так широко, как будто держал своего собственного новорожденного. – Это девочка! Отличная работа, Шеннон! Теперь ты можешь полежать и отдохнуть.

Силы совершенно оставили ее, и она откинулась на подушки.

– Она в порядке? – спросила Шеннон, еле дыша. – Я хочу увидеть ее.

– Она прекрасна, – сказал Берк, наблюдая, как медсестра обмывает ребенка и заворачивает его в голубую пеленку, перед тем как положить матери на живот.

Шеннон взяла малышку на руки. Она смотрела на них широкими, любопытными, как у совы, глазами, а ее розовые губки были похожи на бутон розы.

Глаза Берка наполнились слезами, которые он даже не старался скрыть. Он смотрел на двух самых дорогих людей в его жизни. На свою жену и только что рожденную дочь.

– Посмотри, как она прекрасна, – прошептала Шеннон сквозь слезы, трогая каждый пальчик на руке малышки.

– Вы обе прекрасны. – Он с обожанием посмотрел на маленькую хорошенькую девочку, о которой с этого самого момента будет заботиться всю жизнь. – Спасибо.

– Пожалуйста. Ты не представляешь, как я счастлива.

Он стал вдруг серьезным и провел рукой по ее волосам.

– Я люблю тебя, Шеннон.

Она подняла на него глаза и улыбнулась.

– Я тоже тебя люблю.

Эти слова пронзили его грудь и напомнили, как же ему повезло, что он встретил Шеннон, и о том, каким дураком он был, когда чуть не позволил ей уйти. Слава богу, он прислушался к своему сердцу, иначе бы никогда не познал настоящего счастья.

– Как бы ты хотела ее назвать?

– Мне нравится Эбби или Эллисон, но тебе больше нравятся Сара и Лиза.

– Может быть, стоит позвать сюда Бена? Пусть он решает, как назвать малышку.

Лицо Шеннон просияло.

– О да, конечно. Пожалуйста, пойди позови его.

Берк вышел из палаты.

Их трехлетний сын ждал в приемной, сидя рядом со своей бабушкой Элеонор, которая переехала к ним вскоре после свадьбы.

Вместе с сыном Берк вернулся к Шеннон.

– Мамочка!

– Привет, любимый. Подойди ко мне, – Шеннон подвинулась на кровати и освободила место, чтобы и Берк, и Бен могли сесть рядом с ней. Она показала рукой на новорожденную. – Это твоя сестренка, – сказала она. – Но мама с папой не могут решить, как ее назвать. Мы подумали, что ты сможешь помочь нам. Мы хотели назвать ее Сара или, может быть…

– Молли.

– Молли? – одновременно произнесли Берк и Шеннон. Они обменялись взглядами, стараясь не рассмеяться, потому что Молли звали собачку в любимом мультике Бена.

Бен слез с кровати и дотронулся кончиком пальца до лба малышки, затем до ее носа, провел пальцем по губам и подбородку. Она внимательно смотрела на него.

– Я хочу, чтобы ее звали Молли.

– А мне, пожалуй, нравится, – сказал Берк через некоторое время.

– Неплохо, – согласилась Шеннон. – Бывают вещи и похуже, чем быть названной в честь сиреневого кокер-спаниеля.

– Так и назовем. Спасибо, приятель, – Берк потрепал темно-каштановые волосы своего сына. Мы бы никогда сами не додумались до этого.

Долгое время они сидели в тишине, и Берк просто наблюдал за своей семьей, стараясь запомнить каждую деталь этой картины. Когда они поженились, когда он держал на руках только что родившегося Бена, он думал, что счастливее этих мгновений в его жизни уже не будет. Но сейчас он чувствовал, что его сердце опять готово разорваться от счастья. Все, о чем он мог только мечтать, было перед ним. Все – и даже больше. Больше, о чем он мог мечтать, – благодаря Шеннон.

Она привнесла в его жизнь радость, смех и любовь, раскрасила его черно-белое существование в яркие цвета. Он изменил свою жизнь для них – для нее и их детей – и ни на секунду не пожалел об этом.

Прислонив ее голову к своему плечу, он ждал, когда все разойдутся, чтобы закрыть глаза и заснуть, как его жена и дети. Весь мир спокойно спал в его объятиях.