Дороже всего на свете

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Наверное, если бы Шеннон не сидела, она бы упала. Они ждали этой новости, они хотели, чтобы все сложилось именно так, но все равно ей было трудно поверить в то, что это правда. У нее внутри малыш. Ребенок Берка Бишопа.

Она взглянула на Берка – он просто сиял, если про этого строгого мужчину можно было так сказать.

– Это и объясняет мое головокружение и обмороки? – спросила Шеннон.

– Да, – подтвердил доктор Кокс. – По утрам вы, возможно, будете чувствовать недомогание. Каждая женщина реагирует на беременность по-разному. Некоторые испытывают постоянную слабость с момента зачатия и до последнего дня беременности. А кто-то даже не замечает никаких изменений. Когда вы описали симптомы, я уже мог предположить, что результаты теста будут положительными, но хотел удостовериться. Я ведь знал, что Берку нужны будут прямые доказательства, а не мое мнение, хотя я работаю в этой области почти двадцать пять лет. У меня никаких сомнений – вы беременны. – Он помолчал и продолжил:

– Должен сказать, вам повезло. Не всегда искусственное оплодотворение получается с первого раза. Тут, видимо, большую роль сыграло то, что у вас, Шеннон, прекрасное здоровье и что вы молоды.

– Я знал, что не ошибся в выборе, – Берк взял ее руку в свою, поднес к губам и нежно поцеловал. Что же теперь?

– А теперь, – сказал доктор, – вы пойдете домой. Шеннон, вам не стоит ни о чем волноваться, только не пропустите следующего обследования через три недели. Не отказывайтесь от привычного образа жизни. Гуляйте, занимайтесь своими делами, только, когда почувствуете слабость, прилягте. Все эти симптомы вполне обычны в первой половине срока. Выпейте немного чаю, предпочтительнее зеленого, и съешьте печенья. Сразу почувствуете себя лучше. И еще: вы будете уставать быстрее, чем обычно, так что больше спите. Все понятно?

Она кивнула, все еще не в состоянии прийти в себя. И самое ужасное – она не могла понять, что так взволновало ее: только что услышанная новость или нежный поцелуй Берка.

– Я пропишу вам витамины. Следите за тем, чтобы ваша еда была полноценной: как можно больше овощей, фруктов и обязательно молочные продукты. Питайтесь с небольшими перерывами, но пусть ваши порции не буду слишком обильными. Я, конечно, не хочу, чтобы вы пропускали занятия в университете или оставили работу, но вам придется найти время на гимнастику для беременных. Я отправлю к вам медсестру, которая объяснит, что и как делать. Есть еще какие-нибудь вопросы?

Шеннон пыталась сообразить, но ее мозг отказывался работать.

– Я ни о чем пока не могу думать, – сказала она.

– А ты, Берк, хочешь что-нибудь узнать?

Берк, видимо, не был так рассеян, как Шеннон.

Поэтому он спросил о времени, когда малыш должен появиться на свет, хотя бы примерно.

– Пятнадцатого июня. Конечно, малыш может родиться раньше или позже, но чаще всего мы не ошибаемся в расчетах.

– Пятнадцатого июня, – повторил про себя Берк. День отцов.

Берк вошел в свой дом, улыбаясь словно сумасшедший. Он снял пальто и пиджак и бросил их на спинку дивана. Она беременна! Шеннон носит его ребенка. Он не мог перестать улыбаться с того момента, как услышал эту новость от доктора Кокса.

Он улыбался даже тогда, когда Шеннон отказалась, чтобы он отвез ее домой, а вместо этого поехала на автобусе. Он даже запечатлел долгий поцелуй на щеке швейцара – только потому, что ему хотелось, чтобы все вокруг знали о его радости.

Ничего не могло испортить сегодня его настроения. Ничего.

Он станет отцом. В День отцов. Восемь с лишним месяцев казались ему вечностью, но он будет рад каждому из этих месяцев, потому что собирается провести их рядом с Шеннон. Ведь это они создали новую жизнь. Нового человечка, который сможет стать великим музыкантом или художником, а может, он будет самым успешным предпринимателем или политиком. Как много возможностей будет у этого нового человечка! А уж Берк сделает все возможное, чтобы малыш ни в чем не нуждался.

Насвистывая мелодию единственной известной ему колыбельной, Берк направился на кухню поискать в холодильнике что-нибудь пригодное для ужина. Обычно он ужинал в ресторане или просил секретаря заказать еду в офис.

Но Маргарет уже давно ушла домой, а у него не было желания встречаться ни с кем из своих знакомых, на которых он обязательно бы наткнулся, куда бы ни пошел. Единственным человеком, кого Берк хотел видеть, была Шеннон.

Но она ясно дала понять, что не желает проводить с ним времени больше, чем это указано в контракте. Он предложил отвезти ее домой, но она отказалась. Он предложил ей сходить поужинать, но она предпочла потратить время на учебу. Сомнений нет, она избегает встречаться с ним где-либо за пределами офиса доктора Кокса.

Хотя он не должен был ожидать ничего другого. Ведь их отношения были исключительно деловыми. Шеннон согласилась на то, чтобы родить ему ребенка, и в условиях контракта ничего не было сказано про их совместные походы в рестораны.

Но неужели она не могла позволить ему провести немного времени рядом?

Если честно, ему не с кем было разделить радость. Никому он ничего не говорил, кроме Маргарет, доктора Кокса и, конечно же, Шеннон.

Берк нашел в холодильнике отварное мясо и сделал себе прекрасный бутерброд. Спасибо Маргарет. Она не только работала в его офисе, но раз в неделю приходила к нему домой, чтобы закупить продукты и дать указания прислуге. Вот и в этот раз она позаботилась о том, чтобы Берк не остался голодным.

И уже не первый раз он с горечью подумал, что у него нет ни семьи, ни настоящих друзей. Он был единственным ребенком, его родители поженились без любви и так прожили всю жизнь. Очень часто маленький Берк чувствовал свою заброшенность. Родители слишком много времени уделяли работе, а на сына им постоянно не хватало времени.

А сейчас и родителей не было рядом. Отец погиб в аварии пятнадцать лет назад, а мать, погоревав о потере целых шесть недель, нашла себе нового мужа и проводит с ним все время. К несчастью, она начала много пить.

Кроме нескольких школьных приятелей, у Берка никогда не было друзей. Его знакомства ограничивались лишь коллегами по работе, которые звонили ему каждую неделю с просьбой занять у него денег. Никого из них Берк не мог назвать другом. Всем им было что-то нужно от него.

Даже Шеннон использует его в своих целях. Но она хоть даст ему кое-что. И этим кое-чем станет ребенок, о котором Берк давно мечтал. Он будет прекрасным отцом, гораздо лучшим, чем был у него. У него появится шанс любить и быть любимым, подарить кому-то любовь и заботу, которых так не хватало ему, и оставить что-то после себя.

В один из дней последней недели октября Шеннон сидела в той же приемной, на том же стуле, дожидаясь приема у Кокса. Она знала, что Берку, сидящему рядом, это не понравилось, но она не разрешила ему войти в комнату, где проходило обследование. Она не хотела, чтобы он видел ее обнаженной.

Шеннон понимала, что не права. Это был его ребенок, а она, в конце концов, лишь суррогатная мать. Но она чувствовала себя ужасно скованно, когда он находился рядом, особенно после того, как они узнали о беременности.

Хотя, если быть честной, желание избежать встречи с ним возникло вовсе не тогда, когда она узнала о ребенке, а тогда, когда поняла, что начинает нравиться отцу ребенка как женщина.

Шеннон боялась, что из-за беременности она не очень хорошо выглядит. Она теперь поглощала огромное количество еды, вот и сегодня по дороге в клинику съела целую упаковку кукурузных хлопьев, а есть все равно хотелось. Каждое утро она чувствовала приступы тошноты и не раз из-за этого опаздывала на занятия в университет. Ее часто начинало тошнить, когда она чувствовала запах готовящейся еды. И это неуправляемое постоянное чувство голода! Оно буквально сводило ее с ума.

Вот и сейчас мысль об огромном куске пиццы с грибами и майонезом ни на секунду не покидала ее. Сосиски, грибы, лук, перец, сыр. У нее текли слюнки при мысли о том, что сегодня вечером она непременно съест половину знаменитого чикагского пирога.

Дверь открылась, и появился доктор Кокс с папкой, где были ее документы. Вместе с Берком они вошли в его кабинет.

– Дела идут очень хорошо, – сказал он им. – Так как вы чувствуете себя неплохо, продолжайте делать все то же, что и раньше.

Шеннон кивнула. Мечта о пицце все не покидала ее.

– Вас еще преследуют приступы головной боли и усталости?

Уголком глаза она увидела, как Берк насторожился.

– Да, но я ложусь поспать, когда чувствую себя плохо, а головная боль не такая уж и сильная.

– Одна-две таблетки не повредят, если боль становится очень сильной.

Шеннон понимающе кивнула головой.

– Но я бы ничего не хотела принимать.

Доктор был полностью согласен с Шеннон. Он посоветовал ей носить легкую одежду и делать освежающие маски на лицо.

Как и в прошлый раз, Берк проводил ее из кабинета врача до машины. Он выглядел потрясающе в темном костюме и пальто из верблюжьей шерсти.

Неудивительно, что он дважды появлялся на обложке «GQ». Они почти ничего не сказали друг другу с того момента, как встретились в приемной врача. Он лишь настойчиво убеждал Шеннон бросить работу и полностью посвятить себя учебе. А она чувствовала себя такой маленькой и беззащитной в своих темных юбках и безразмерных свитерах.

– Вы идете домой? – сказал он наконец, прерывая поток ее мыслей.

– Да, я поеду на электричке, не волнуйтесь – ответила она, как и в прошлый раз.

В прошлый раз он согласился, но сейчас ласково улыбнулся и положил руки ей на плечи:

– Я настаиваю.

И Шеннон не успела возразить, как он усадил ее в лимузин и захлопнул дверцу. Она почувствовала себя немного смущенной, когда он сел рядом.

– Это лишнее, – возразила Шеннон. – Я бы хотела прогуляться. Собиралась по дороге купить пиццу.

– А я бы хотел, чтобы вы поехали со мной, сказал он, не обращая внимания на ее слова. – Это центр Чикаго, и если днем вы здесь в безопасности, то вечером гулять тут – не самая удачная идея.

– Но сейчас только пять часов, – заметила она. И я не собиралась гулять, я просто собиралась пойти домой.

Прищурившись, Берк внимательно посмотрел на нее, пропуская ее аргументы мимо ушей:

– Мне бы не хотелось, чтобы вы гуляли одна.

Ведь сейчас вы отвечаете не только за себя.

– Вы собираетесь купить мне машину? – спросила она улыбаясь.

– Нет. Я просто найму вам водителя.

Она засмеялась.

– Вы вовсе не должны этого делать.

– Конечно, не должен, – сказал он ей, – но я хочу. Каждое утро он будет ждать вас у дома и отвозить, куда вам надо.

Она представила себя в роли студентки с личным шофером. Наверное, она такая одна в университете.

– Я лучше буду ходить пешком.

Берк внимательно посмотрел на нее и произнес:

– Машина будет около вашего дома в восемь утра каждый день. Если вы захотите пойти пешком, то водитель просто поедет за вами, так что вы всегда будете вольны решать, как добираться до университета.

Несколько секунд она внимательно изучала его лицо, отметив волевую линию подбородка и мягкий свет, который излучали серые глаза.

– Вы всегда привыкли делать так, как вам хочется?

Она не нашлась, что ответить.

– Вы же слышали, доктор сказал, что я должна больше ходить пешком, – сделала она последнюю попытку возразить.

– Я куплю вам беговую дорожку, – сказал он.

Наконец она сдалась. Споры с ним были похожи на велосипедную поездку по Эвересту.

– Хорошо, я согласна. Спасибо.

Он нежно посмотрел на нее, отчего ее сердце учащенно забилось.

– Не за что, – ответил он.

Почувствовав головную боль, Шеннон откинулась на мягкое кожаное сиденье.

– А ваш шофер знает, куда нужно ехать? – поинтересовалась она.

– Конечно.

Ей так хотелось есть, что головокружение усилилось.

– Можно мне немножко вздремнуть? – спросила она сонным голосом. – Я вчера очень поздно легла – занималась.

– Конечно, поспите, – тихо сказал Берк, сев так, чтобы она могла положить голову ему на плечо.

Внутренний голос предупреждал ее, чтобы она была осторожна. Она находилась слишком близко к нему. Ее щека лежала на его плече, а его руки обнимали ее. Тот же голос говорил ей, что нужно отодвинуться подальше, но у нее не было ни сил, ни желания это делать. Вместо этого она подвинулась к нему поближе и заснула таким глубоким сном, каким не спала, наверное, уже несколько недель.

Легкий прохладный ветерок, дующий в приоткрытое окно лимузина, разбудил ее. Шеннон не знала, сколько проспала, и не могла понять, где находится.

Берка в машине не было. Она только собралась выйти, чтобы посмотреть, где они находятся, как к машине подскочил парень в белой униформе с большими картонными коробками. Он быстро поставил их на сиденье и исчез до того, как она успела открыть рот, чтобы спросить. И тут же появился Берк, который тоже держал в руке много коробок.

– Это то, о чем я думаю? – спросила она, втягивая носом запах, исходящий от них.

– Ведь вы же сказали, что хотите пиццу, – ответил он, выбирая самую большую коробку с пиццей и кладя ей на колени. – Я не знал, какую именно пиццу вы любите, поэтому решил купить каждой понемногу.

– Вы серьезно? – Шеннон поднесла коробку с пиццей к носу и глубоко вдохнула аромат. – О господи! Пахнет божественно!

– Так почему же вы не едите?

Шеннон заметила лукавый огонек в его глазах и веселые нотки в голосе. Улыбнувшись, она взяла самый большой кусок и откусила.

Следующие несколько минут она молча жевала, поглядывая на остальные коробки, выбирая, какую же пиццу съесть потом.

– Это так любезно с вашей стороны. Большое спасибо.

Она положила руку ему на колено, совершенно случайно, не думая о том, как Берк расценит этот жест. И когда он взял ее руку в свою, она не отняла ее. У нее просто не было сил сопротивляться.

– Мне самому очень приятно. Вы уверены, что больше не хотите?

Она решительно мотнула головой:

– Нет! Я не смогу съесть больше ни кусочка.

Все было очень вкусно, как раз об этом я мечтала.

Спасибо еще раз.

Она вежливо отняла руку.

– И часто с вами случаются приступы голода? – поинтересовался он, отодвигая коробки, которые стояли между ними.

Их колени соприкоснулись. Берк снова взял ее руку в свою. И подвинулся к ней еще ближе. Когда он откинул голову назад, чтобы внимательно посмотреть ей в лицо, она немного расслабилась и попыталась ответить на его вопрос.

Если она скажет, что съела большой пакет кукурузных хлопьев по дороге к врачу, он подумает, что она обжора. Она снова почувствовала угрызения совести, что ест так много. Но ведь он отец ребенка и ее работодатель, и он должен знать всю правду.

– Только иногда, – сказала она, беря в руки бутылочку с водой, которую он купил ей вместе с пиццей.

– И все-таки как часто?

Она снова смутилась, но решила быть с ним откровенной.

– Мне очень часто хочется мороженого. Я могу съесть сразу шесть порций, хотя раньше вполне хватало одной. Так что я чувствую себя обжорой. Тут она заметила лежащую недалеко от нее упаковку цветных леденцов. – Вы знаете хоть кого-нибудь старше шести лет, кто любит эти леденцы?

Берк слегка улыбнулся.

– Я полагаю, беременные женщины, – он потянулся к упаковке с леденцами и достал ярко-желтый, – а также будущие отцы.

Она с улыбкой посмотрела на него. Интересно, сколько глянцевый журнал заплатил бы за историю о том, как самый завидный жених Чикаго лакомится цветными леденцами на заднем сиденье своего лимузина? Рядом с суррогатной матерью нерожденного малыша. Ей стало смешно.

– Неплохо, – пробормотал он. – Конечно, не так чудесно, как я помню из детства, но я могу понять, почему вы их так любите.

Тут он стал серьезным и внимательно посмотрел на нее.

– Надеюсь, вы всегда будете говорить мне о том, что вам нужно. Даже о кукурузных хлопьях или мороженом в три часа ночи.

Она улыбнулась, тронутая его вниманием и заботой:

– Спасибо, надеюсь, я не скоро их захочу. По крайней мере не в ближайшие несколько месяцев.

Она заметила, что он сглотнул и сжал челюсти.

– Вы правы. Теперь, я думаю, можно ехать.

– Семь месяцев, если быть точной, – сказала она в тот момент, когда машина подъехала к дверям ее дома.

Было трудно поверить, что она беременна. Хотя вот уже два месяца она носит под сердцем ребенка этого человека.

Ее мама, наверное, умерла бы, если б узнала, что она пошла на такое. И Шеннон решила держать все в тайне настолько долго, насколько это возможно.

Шеннон знала, что мама не поняла бы ее. Ведь есть и другие возможности заработать деньги. Но Шеннон уже убедилась в том, что ее согласие стать суррогатной матерью было единственной возможностью получить необходимую сумму. Девушку смущало лишь одно: ее мать никогда не увидит собственного внука. Но что сделано, то сделано. Шеннон понимала, что будет невероятно тяжело расстаться с ребенком, но в то же время она знала, что Берк станет прекрасным отцом. Конечно, у нее не будет возможности воспитывать этого малыша. И уж тем более она не могла рассчитывать на то, что отец ребенка влюбится в нее.

Водитель вышел из машины и открыл дверцу, подав ей руку. Берк тоже вышел и начал доставать бесконечные коробки с пиццей.

– Давайте я отнесу все это вам домой.

– О нет, я больше ничего не смогу съесть, – возразила она, возвращая коробки обратно на сиденье. – Вы найдете, кому их отдать. – Она повернулась к водителю, который стоял в ожидании дальнейших указаний. – Вот вам, например. Возьмите несколько коробок. Ведь у вас есть дети?

Водитель вопросительно посмотрел на Берка.

И так как Берк не возражал, он сказал:

– Да, мэм. Я думаю, они не пропадут.

Берк вновь подошел к коробкам. Он приоткрыл пару крышек, выбрал ту пиццу, которая ему больше понравилась, взял эту коробку и сказал:

– Вы можете забрать все остальное. А я провожу мисс Мориарти до квартиры.

Она было открыла рот, чтобы снова возразить, но передумала, взглянув на него.

– Спасибо, – просто ответила она и направилась к двери.

В жизни Шеннон было мало людей, готовых позаботиться о ней. По правде сказать, это была лишь мама. Ее отец бросил их, когда она была еще очень маленькой. Поэтому маме приходилось работать на двух работах и иногда брать работу на дом. Так как Шеннон часто оставалась одна, она научилась сама и заботиться о себе, и развлекать себя. И когда мама заболела, девушка считала естественным заботиться о ней до последнего.

Именно поэтому она и согласилась стать суррогатной матерью. Правда, ей очень повезло. Шеннон устраивали все условия контракта. Единственное, что ее смущало, – это настойчивые попытки Берка помочь ей. Она не хотела ни от кого зависеть.

Они поднялись на второй этаж и прошли к ее квартире. Открыв дверь, Шеннон пригласила Берка войти. Он шагнул в узкую прихожую и поставил коробку на тумбочку.

Она с трудом сдерживала волнение, ожидая, что скажет Берк по поводу ее бедной квартирки.

Ведь он привык к роскоши. Об этом говорил и его офис, обставленный с безупречным вкусом. И хотя ей самой квартира нравилась, Шеннон знала, что она слишком мала и скромна.

В квартире не было спальни, и Шеннон спала на небольшом раскладном диванчике в гостиной.

У окна стоял письменный стол, заваленный бумагами и книгами, а в углу на небольшой тумбочке старенький телевизор. На полках книжного шкафа и на подоконнике стояли горшочки с цветами. Но либо Берк не обратил внимания на скромную обстановку, либо он был слишком вежливым. Он просто внимательно посмотрел на нее.

– Еще раз спасибо за ужин. Пиццы были выше всех похвал.

– Я рад, – сказал Берк, доставая из кармана пиджака ручку и записную книжку. Затем прошел на кухню, потому что там было удобней писать.

– Надеюсь, вы помните, что я сказал вам? Если вам что-нибудь понадобится в любое время дня и ночи, звоните мне без всякого смущения. – Он протянул ей листок. – Это телефоны, по которым вы можете меня найти. Здесь телефон офиса, мобильный и домашний.

Наклонив голову, Шеннон взяла бумажку. Сомнительно, что она когда-нибудь решится позвонить ему в три часа ночи, чтобы заявить о своем желании съесть сыр и мороженое с джемом.

Берк дотронулся до ее щеки кончиками пальцев, отчего Шеннон почти перестала дышать. Затем аккуратно, словно боясь сделать ей неприятно, погладил ее. Тепло, исходящее от его ладони, как будто разлилось по всему телу Шеннон. Ласково взглянув на нее, Берк легким движением пальцев поднял ее подбородок. Теперь она смотрела прямо в его глаза. Она не продержится семь месяцев, если он и дальше будет вести себя так…

– Мне нравится, все, что сейчас происходит. Мне нравится предвкушение рождения малыша, нравятся мысли о том, как я буду заботиться о нем.

Правда, я думал, что вашу беременность будет видно сразу же, но мне все равно все очень нравится.

Она подумала, что, не будь он тем, кто есть сейчас, он смог бы стать актером.

– Мне тоже все очень нравится, – сказала она, отвечая легкой улыбкой на его слова.

– Обязательно позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится, хорошо?

Он наклонился и нежно поцеловал ее в щеку, а затем вышел, не сказав ни слова.

Закрывая за ним дверь, она быстро повернула ключ, чтобы не поддаться искушению побежать следом. Никогда в жизни не встречала она более обворожительного и привлекательного мужчину.

Никогда ни один мужчина не заставлял ее так волноваться.

Она носит его ребенка. Она не может избегать его. Они будут видеться на протяжении всей беременности. Семь месяцев быть рядом с ним, разговаривать с ним, постоянно бояться, что он вновь дотронется до нее, а она не сможет сдержать чувств…

Ей не нужно думать о нем, если она не хочет, чтобы ее сердце разбилось, когда их пути разойдутся.