Два наших взгляда. Книга 2

Глава 3

Отсчитывать часы до момента, когда я вновь увижу мою девочку, вошло в привычку за неделю. И это был единственный стабилизирующий фактор в моей опостылевшей реальности.

Расследование, откуда взялась Элоизь, двигалось со скрипом. По крови выходило, что ее отец и мать на самом деле ее кровные тетушка и дядюшка. Но, вот загвоздка — не было у них родных братьев и сестер по прямой ветви. Тогда как кровь указывала на очень близкое родство. Двоюродные и прочие родные такой степени родства не показывают.

За более подробным расследованием нужно было ехать в провинцию, где проживала семья Киль до переезда в столицу, и начинать рыться в их архивах. Только в приходских книгах я бы смог найти нужную информацию, так как чувствовал, что не просто так имена не упоминаются в главном архиве государства. Еще большой вопрос, как они оттуда исчезли, ведь проверяющие должны подробно дублировать все сведения. Еще одним способом развеять сомнения, было увидеть их фамильное древо. Не факт, конечно, что и из него не были выжжены неугодные родичи. Но я хотя бы мог увидеть ответвления. И по ним понять, кто их родители. Не бывает так, что артефакт не реагирует на рождение ребенка и не отмечает его самостоятельно на своих ветвях.

В нашем фамильном особняке было подобное, и все имена признанных потомков можно было проследить с первого дракона, взявшего себе имя Соринь, а это без малого семнадцать поколений. Каждая веточка на раскидистом древе имела имя, соединялась с другой веткой, и от их переплетения появлялась новая ветвь. И так было с каждым, кто выжил и завел семью. Если кто-то переходил в другой род или брал иное имя, его ветвь выделялась цветом и становилась не столь яркой, как основные, но не пропадала. Проследить такую ветвь можно было не далее пяти поколений, и подобного считалось достаточно.

Само древо подпитывалось силами главы семьи, и нарушить его работу, вмешавшись в нее, просто невозможно. Подобный вечный артефакт не мог не указать на появление ребенка или скрыть его рождение.

Первые древо создали друиды, желая отслеживать тщательно своих потомков. Мало ли, переспит с кем-нибудь родственничек, и от этой связи появится незапланированный ребенок, который потом потребует себе полагающееся наследство. И ладно, если ребенок будет родным по крови, а если обманщик? Если мошенник, решивший поживиться и развести на деньги гулящего барона? Как тогда быть? Кто спасет честь семьи? Лишь неподкупное древо.

Наше древо располагалось у всех на виду. Нам не было смысла его прятать, и перемещать из главной гостиной мы его не планировали. В доме Эльзы я подобного древа не видел, но думаю, оно хранится у герцогини, как главной женщины рода. Не думаю, что ее семье есть что скрывать. А вот более распущенные аристократы нередко переносили артефакт куда-нибудь, где его не увидит посторонний.

Бывало, что мертвых веточек текущих наследников на древах было куда больше, чем живых. А означало подобное, что господа сами убивали своих нежелательных потомков, расчищая путь детям, рожденным в браке.

Сейчас я бы многое отдал за возможность увидеть древо семьи Киль, но, увы.

В сам особняк меня провела моя «невеста», пожелавшая, чтобы основные инструкции о моем поведении я услышал от ее папочки. Вот только дальше кабинета без пригляда и трех охранников пройти мне не удалось.

Сами инструкции мне зачитывались с наглой ухмылкой и крайне вольным тоном. Да и Светило с ним! Как будто я буду их исполнять! Нашли дракона-подкаблучника. Мне легче отправить их всем скопом в пыточные и вызнать все секреты разом! Это все добренький Ульрос мечтает получить ответы без пролитых рек крови. А я уже не уверен, что моего терпения на подобное хватит.

Все-то я делаю неправильно, если послушать мерзкую семейку. Не продвигаю их интересы, не балую девочку подарками, не защищаю ее честное имя, поддерживая слух о приворотном зелье. Не выгуливаю ее по паркам дворца, не познакомил с моим другом Ульросом. И это только часть высказанных мне претензий.

Там было еще много укоров про нашу якобы семейную бедность. Ведь малышка Элоизь очень выгодная невеста с приданым, а у меня нет даже захудалой мануфактуры в личном пользовании. Да, нет, и не будет! Я не делец! Не мое это — торговать. Продавать и выискивать клиентов, миленько улыбаясь и разбрасываясь красивыми, но пустыми словами.

Я полковник и умею громко рычать и приказывать. Строить гарнизоны, вырабатывать тактики вторжения по захвату и убивать. Мне неуютно находиться на званых вечерах, среди любителей расшаркиваться на паркете. Если им нужен половичок у камина, придверный коврик, то стоило поискать жертву в других родах, менее агрессивных, чем темные драконы. Наш зверь не умеет полностью подчиняться. Даже своим родителям мы оказываем почтение лишь из уважения, и никак иначе.

И, конечно, я промолчал.

Выдал несколько сжатых отказов на самые абсурдные требования, но, по сути, проглотил обиду и свою ненависть. Не время сейчас показывать собственную гордость. Пусть думают, что все идет по их плану. Что я сдался. Так будет мой удар более неожиданным. От такого укрыться сложнее, а значит, и подстраховаться никак нельзя.

В прошлый раз меня старались подмаслить, засыпали приторными комплиментами всем семейством, пробуя добиться принятия в семью Соринь на каких-то правах. Пусть и выбить место шантажом, но остаться в терпимых взаимоотношениях. А вот сейчас я был в их власти, и теперь со мной можно было обходиться, как со слугой. Никуда я не денусь. И в этот факт меня пихали носом, как нашкодившего котенка.

Одно хорошо — я заметил в доме Киль старую женщину с явными следами удушения. Такие появлялись, если кто-то собирался открыть кому-то подробности, сохраняемые клятвой, но ему не хватило силы решиться. А если она была все еще жива, то на ней, в отличие от остальных, клятва не со смертельным условием, а тем, которое можно обойти, если очень постараться.

Окрыленный подобным знанием, я два дня выяснял личность служанки по составленному мной фотороботу. Спрашивать напрямую у Элоизь было бы слишком глупо. А так, обходными путями, засылая своих доверенных ребят, переодетых в одежду слуг, я смогу выяснить, кто эта несчастная. И случайно устроить ей попадание в больницу к нашим верным целителям. Дальше лишь дело техники: уговорить предать, обойти слова запрета. И мы окажемся у цели, со своим собственным шпионом во вражеском стане.

Покончив на сегодня с работой сразу после обеда, я собрался тайно встретиться с Эльзой. Слежку за мной, и правда, поставили круглосуточную. Но я не простой обыватель, и знаю, как обойти любые условия.

Я подстраховался, оставляя в штабе все знаки отличия и вещи, вплоть до трусов, по которым ищейки Элоизь могли меня опознать. Нет возможности отслеживать объект, не цепляя к нему маячок. И хорошо еще, что все известные заклинания прилипали на предметы, а не живое тело.

Было немного странно надевать ношенные вещи Сальтора, но только так я смогу полностью запутать слежку. Не привести врагов на порог дома, прямо к моей любимой девочке.

Как я объяснял целителю, зачем подобное мне вообще нужно, звучало комично. Было достаточно неприятно просить у него помощи. Связываться с другими военными, которым я бы смог приказать, было опасно. Тогда как новый целитель точно не предатель короны, да и доверял я чутью Эльзы в подобных вопросах. Он может пожелать отомстить мне, но не своей подруге. И она точно не стала бы общаться с гнилым маркизом, не так их обучали..

— Я обескуражен, — проговорил Сальтор, облачаясь в свою запасную одежду. — Вы один из немногих не целителей, кто смог так качественно сбить меня с толку своей неожиданной просьбой.

— Я бы объяснил тебе все откровенно, но сейчас у меня нет на это времени. Нужно успеть добраться до дома Эльзы, пока меня не пасут и твой запах не сменился моим собственным. Это если они использую собак. Шанс, конечно, мизерный, но и на этот случай я лучше подстрахуюсь.

— Эльке что-то угрожает? — насторожился мужчина.

— Да, если кое-кто узнает, что я продолжаю с ней общаться, — признался я, не став отрицать, раз меня спрашивают напрямую.

— Это вы про семейку Киль, что вновь пытается вползти на ваших спинах в высший свет? — полу спрашивая, усмехнулся Нервер.

— Я так ограничен, что меня можешь прочитать даже ты, тот, кто знает меня не более трех месяцев?

— Нет. Я просто умею слушать, а окружающие считают подобную черту признаком сверх развитого любопытства. Так что с мелкой? Могу я чем-то помочь?

— Ты уже это сделал, — я указал на вещи. — Под твоей личиной я смогу пройти по улице до первого же экипажа, и никто не удивится, что целитель приехал к бывшей сокурснице. Вы же общались до этого, так почему ты должен прерывать отношения сейчас?

— Так-то да. Мы и общались, и ходили друг другу в гости. Но уверены ли вы, полковник, что Эльза Кенверская в городе?

— А где ей еще быть? Бальный сезон не отпускает свободных аристократок, даже если они приезжают во дворец на первый и последний бал, — уверенно ответил я, повторяя слова Ульроса.

— Ну, с подобным спорить не буду. Удачи вам. Если что, моя дверь открыта для вас. И поговорить вы можете откровенно, — сказал лекарь, вытащив из кармана свой волшебный камешек, намекая на полную приватность нашей беседы.

Опять проскользнули сомнения в голосе знающего мою девочку человека. Вот чувствую, они от меня что-то дружно скрывают. Или знают ее лучше меня, вот и могут предположить что-то, в отличие от меня самого. И эти намеки с вопросами мне не добавляют душевного спокойствия.

— Я сегодня домой не пойду, — продолжил информировать меня Сальтор. — У вас на решение ваших проблем будет время до утра.

— Мне хватит и пары часов, — отмахнулся я, накидывая финальную маскировку, активируя личину целителя Нервера.

Обладатель внешности подошел и внимательно осмотрел собственное лицо.

— Я не хмурюсь, и не поджимаю так губы. Попробуйте думать о чем-то хорошем. Иначе все это будет бессмысленно, — он указал рукой на меня, и я согласился.

По максимуму расслабился и вновь посмотрел на целителя.

— Не фонтан, но сойдет. Если что, говорить буду всем любопытствующим, что у меня проблемы были сегодня. Вот и был такой хмурый и нелюдимый.

Отмахнувшись от вредного Сальтора, я понесся быстрее на улицу. Маскировка лица работает лишь пару часов. И ее мне придется знатно экономить, если я хочу вернуться в часть под этой личиной.

Отдав команду везти меня в дом графини Кенверской, я спрятался в экипаже. Тут можно отключить артефакт. Нечего терять энергию, пока меня никто не видит.

Доехали мы быстро, и до парадного входа я добрался без приключений. Меня пропустил в дом знакомый охранник, но стоило скинуть личину, как он напрягся и отступил на пару шагов от меня.

— Позовите леди. У меня нет времени, — нахмурившись от подобной реакции, приказал я тоном, не терпящим возражений.

— Леди уехала.

— Когда она будет?

— Не могу знать, лорд, — обращение мужчина почти выплюнул.

Но ладно. Сегодня такое поведение простительно.

— В течение пары часов она вернется или нет? — я думал, стоит ли ждать или лучше приехать завтра.

— Точно нет.

— Завтра? Послезавтра? — Я начинал закипать, немногословность охранника меня порядком раздражала. — Когда конкретно леди вернется? Вы можете мне сказать конкретно?

— ЕЕ не будет даже на следующей неделе. Она уехала.

— Как это уехала? А балы? Кто ее отпустил из столицы?! — возмутился я, внутренне холодея.

Неужели упустил?!

— Не могу знать, лорд, — сейчас слуга злорадствовал, судя по его голосу и мимике.

— Кто может ответить мне на все мои вопросы? И желательно не так, как вы, а подробно и в деталях, — сжав кулаки, спросил я.

По сути, он защищал покой своей леди, которую я оскорбил. Он был в своем праве, хоть и очень меня и моего дракона этим раздражал.

— В этом доме — никто.

Зарычав, я закусал губу и досчитал до десяти. Спокойно, Ресталь, ты знал, что за упрямицу назвал своей. А она не могла собрать вокруг себя людей покладистых и тихих. Они бы просто не ужились рядом.

— За пределами дома? — прикинув, что до дома герцогини я в любом случае не успею добраться, я назвал имя еще одного родственника, с которым малышка могла быть откровенна — Лорд Ириден в городе?

— Не могу знать, — в очередной раз ответил мне он, но в этот раз добавил нехотя. — Неделю назад был, но каковы его планы, я знать не могу, ведь служу моей леди. И никому иному!

— И на этом спасибо. Передайте графине, что я приходил и хотел с ней поговорить. Пусть сообщит в часть, когда мы сможем увидеться. Не напрямую мне, а маркизу Нерверу. Писать и контактировать со мной для нее теперь не безопасно.

— Я так и сделаю, когда увижусь с ней. Всего вам хорошего, лорд.

И вроде все, что сказал охранник, было в рамках допустимых приличий, но я ощущал себя выставленным за дверь попрошайкой. Ощущение крайне неприятное, впервые мной испытанное в доме истиной.

Велев ехать в дом герцога, я принялся прикидывать, как именно Эльза смогла ускользнуть из столицы. Почему Ульрос не сообщил мне? Или он сам ничего об ее отъезде не знает? Если так, то у малышки могут быть серьезные проблемы. Нарушать установленные веками правила могли позволить себе лишь избранные привилегированные единицы. А если вспомнить, что сам король Ульрос от графини Кенверской не в восторге, то непокорность моей невесты придется смывать хорошей дозой крепкого алкоголя мне самому. Ведь публично отчитать Эльзу я королю не позволю. Пусть лучше будет страдать моя собственная печень, чем неприятный разговор на виду у всех прихлебателей дворца. А ведь он так и поступит, желая укрепить свою власть над моей избранницей.

И сделает это из элементарной драконьей вредности!

Прибыв на место, я, как и в прошлый раз, зашел с главного хода и попросил проводить меня к хозяину, не встретив препятствий. Разница была лишь в том, что маскировку я скинул лишь перед самим лордом.

— О как, — откинувшись на спинку своего кресла, произнес герцог. — Вы уже перемещаетесь по столице, примеряя личины ваших подчиненных? Что вас так гнетет, раз свое лицо видеть в зеркале не желаете?

— Не важно, как я перемещаюсь! Где Эльза? Как я могу с ней связаться? — разозлившись, выпалил я.

— Никак, — с неприкрытым злорадством ответил мне Ириден. — Моя сестра не хочет вас видеть и слышать. Более того, не желает с вами сталкиваться даже случайно, ходя по одним и тем же улицам.

— Куда она уехала? Вы не имеете права препятствовать нашему общению!

Потеряв контроль, я взревел и стал оборачиваться драконом. Процесс начался столь неожиданно и спонтанно, что я упустил секунды, когда мог приказать своему черному подселенцу. Помощь пришла в последний момент, откуда я ее не ждал. И не думаю, что вмешиваясь, лорд Ранев думал о моем комфорте. Скорее, ему было жаль собственный дом и благоустроенный кабинет, не рассчитанный на тушку взрослого дракона.

Вытащив откуда-то горсть песка из драконьих гор, он кинул его в меня. Не подул, посылая несколько крупиц, как делали малышам матери, не желая потом гоняться за крылатым ребенком, а именно кинул полную горсть в окружившую меня дымку. Из-за такой дозы меня несколько десятков минут корежило на его ковре от боли.

За это время он спокойно закончил читать какой-то договор, поставил на нем свою подпись. Потом написал письмо и запечатал послание в конверт.

Я же лежал, мучился от судорожной боли, и смотрел на Иридена по-новому.

Жестокий и сильный. Он не боялся меня сейчас, даже не обращал внимания, как на предмет интерьера.

— Вы пришли в себя? — покончив с делами, спросил он отрешенно.

Как разговор о погоде с продавцом газет, право слово!

— Что, даже воды не предложите? — съязвил я, сглатывая вязкую слюну и смачивая ей саднящее горло.

— Только если с настойкой зверобоя, — усмехнулся он, откидываясь на спинку своего кресла.

— Даже так?

Настойка зверобоя — не яд для драконов, но болезненная вещь. Выворачивает наизнанку животную сущность.

— А как вы думали? — рассмеялся он. — Моя сестра — не портовая девка. Подобное поведение по отношению к ней я вам прощать не собираюсь. На простил бы, даже будь вы королем или императором.

— У меня была веская причина и приказ… — сознался я.

Не Эльзе, так ее кровному близкому родственнику я поведаю правду, насколько смогу.

— И почему я не удивлен? Все и всегда портят короли, — опять принялся ухмыляться Ириден.

Больше всего меня пугал его холодный взгляд. Так смотрят на врага, но не на того, кому еще недавно пожимал руку.

— Хотя, я так и думал, — продолжил он. — Все дерьмо в этом мире от власть имущих. Вот почему нет страны, где нет монаршего строя правления? Я бы с превеликой радостью продал все тут, и перевез своих женщин туда. Пускай там мы были бы простыми гражданами, но без того, кто так и норовит заставить жить по велению своего раздутого эго.

— Мне стоит воспринимать это, как недовольство текущей властью? — я как смог, попробовал припугнуть вольнодумье герцога Ранев.

Однако ничего этим не добился. Плевать он хотел на мои намеки и мое звание.

— Если бы я хотел выразить свое недовольство, то поддержал бы заговорщиков, а я держу нейтралитет, и все еще перечисляю львиную долю своих доходов этому глупцу с резной консервной банкой на голове.

— У вас сестрой это наследственное, говорить то, что вы думаете? — усмехнулся теперь я.

Выдавать все слово в слово Ульросу я не собираюсь. Но вот намекнуть на то, что поток денег от герцога может иссякнуть, стоит. Пусть начинает ценить то, что есть у него сейчас.

— Именно. Но раз он считает, что имеет право играть чужими судьбами, то почему я должен его уважать? Что хорошего этот ваш король сделал для моей сестры? Приказал ей рисковать жизнью ради вас и вояк, подобных вам? Приказал вам бросить ее ради очередного государственного дела? Что хорошего это принесло лично ей? Я-то не против вашего с ней расставания. Вы не пара моей хорошей и смелой девочке, но она плакала из-за вас. А это недопустимо.

— Значит, я не пара… — я не верил тому, что слышу сейчас.

Ведь для всех вокруг я завидный жених. И титул мой сравняет их с братом, и дети у нас будут сильными и одаренными.

— А как иначе? Вы будете рисковать ради его власти всю жизнь, пока не умрете, и хорошо, если это случится в старости. А если повторится сценарий гибели нашего отца? Она останется молодой вдовой с детьми на руках? Нет, спасибо! Пусть лучше выбирает себе другого мужа. Не черного и сильного дракона с титулом, а скажем, мелкого барона, но такого, чтобы не только пел ей песни о любви, но и на первое место ставил ее интересы, а не своей страны, чтоб ей развалиться на мелкие княжества!

Я тяжело дышал от боли, слыша признания брата моей истинной. Перекинуться теперь я не смогу примерно пару дней, ведь песка он не пожалел, но от этого дракон не перестал драть меня когтями внутри, пытаясь выбраться. Он хотел доказать, что достоин!

— Я не откажусь от нее. Не заставите.

— Вы думаете, я бы стал действовать столь не обдуманно? Еще и без гарантии? — герцог покачал головой — Нет. Я бы просто убил вас, замаскировав все под происки ваших недругов. Сестру я бы утешил. Нашел нужные слова, в этом вы можете не сомневаться. А потом бы подыскал комфортного жениха, который точно не стал портить ее жизнь, как вы.

— Так чего же сейчас не убьете? Ваш план явно продуман до мельчайших деталей. Чего ждете?

— Вы пока еще нужны Эльзе. Но и это будет длиться не вечно. Решать, конечно, Эльзе, но я буду не на вашей стороне, помните об этом.

— Спасибо за откровенность. И за то, что поддерживаете Ульроса, даже испытывая к нему ненависть.

Как я понял, мне дадут шанс пообщаться с истинной. Пусть и не так скоро, как хотелось бы. За это стоит быть благодарным Иридену. Неизвестно, как я сам бы поступил на его месте.

— Вы ошибаетесь, Ресталь. Мне нет дела до нашего короля, как и ему нет дела до нас. Я хочу просто жить и зарабатывать для своих женщин своим трудом. А все ваши разборки, дележ трона и прочее меня не волнует, — он потер виски, словно пытался избавиться от боли.

Передо мной сидел уставший мужчина. Тот, кто привык править железной рукой на своих землях.

— Так зачем Вы поддерживаете корону деньгами? — понять подобное стало для меня почему-то очень важным.

Он не любит высшее общество, не испытывает почтения перед королем и его властью. Так в чем причина его финансовой поддержки Ульроса? Не думаю, что он бы не договорился с теми, кто придет после свержения власти белых драконов. Не тот у него характер, чтобы сдаться перед трудностями.

— Так хотел бы папа.

Я едва не раззявил от удивления рот. Папа?! Погибший много лет назад герцог?!

— Да и мама не давала распоряжения прекратить заниматься благотворительностью. Меня перечисления не разорят, а родителям приятно поддерживать старого друга, даже если он оказался тем еще товарищем.

Кивнув, я замолчал. О чем еще можно говорить с этим нелогичным мужчиной, мир которого вертится вокруг его близких? Повезет же какой-то девушке стать его любимой. За таким будешь, как за спиной самого надежного защитника. В его любви не будет измен, предательств и боли.

— Повторюсь — Эльза моя. Я сделаю все, чтобы она приняла меня обратно. Потом. Когда смогу это озвучить открыто.

— Я услышал еще с первого раза. Слабоумием или близорукостью не страдаю. Вижу, что ты ее любишь. И это прискорбно, — скривился герцог Ранев.

— А если бы я сказал, что ваша сестра — избранная для меня? Чисто теоретически, — решил я закинуть удочку.

Вот только получать за подобное откровение еще песка не хотелось.

— Тогда Ульрос пал бы в моих глазах еще ниже. Как, впрочем, и вы, полковник. Вы оба пробили дно и оказались в сточных коллекторах. Так понятно?

От такого ответа, желание признаваться у меня пропало полностью. Однако, не простой родственник мне достался. Это уже не шкатулка с секретом, а целый ящик. И явно с часовым механизмом на камке с несколькими подложными шифрами.

— Последний вопрос. Когда Эльза вернется домой? Я сейчас про дом, что расположен тут, в столице.

— Не в ближайшие три-четыре года точно. Там, где она сейчас, находиться безопасно, спокойно, и ни одна сволочь не дотянется до нее. Можете тут хоть в войнушку играть, моя сестра будет в безопасности.

— Спасибо хоть на этом, — потерев лоб рукой, я оглянулся на дверь.

Пора было уходить из гостеприимного дома и возвращаться на службу.

— Да-да, вам пора. И представьте себе, я вас не стану уговаривать остаться, — поднявшись, Ириден Ранев подошел и протянул мне письмо.

То самое, что он писал до этого, пока я сам пытался вдохнуть воздух полной грудью и не застонать.

— Вот это письмо передадите своему отцу. А на словах передайте ему, что я считаю фермы жемчуга компенсацией моей сестре за ваше отвратительное поведение. Их вряд ли достаточно, но превращать вас в банкротов я не буду. Мне не выгодно это, ведь на пятки вам и так наступают Вельты и Дальроны. Стоит слегка толкнуть вашу империю, и она развалится под их натисками. А как все еще возможный супруг моей сестры, нищеброд будет нежелателен.

— А как же Киль? Они мою семью не теснят?

— С этими я разберусь сам и очень скоро, — отмахнулся Иреден.

— Поможете мне и королю, которого не поддерживаете?

- Не острите, у вас это не выходит. Опыта маловато будет. Я отвечу на ваш вопрос. Их наследница посмела заполучить то, что моя сестренка считала своим. Раз они так уверены в своей исключительности… Что же, посмотрим, как хорошо они умеют справляться с финансовыми проблемами. Мало заработать на наспех состряпанном деле. Нужно еще суметь его отстоять в моменты чужих притязаний.

— Я чувствую себя диваном или кроватью, — признался я, прокручивая в голове озвученную причину, по которой он собирается мстить семейству Киль.

Гордость он прищемил мне основательно.

— Ну что вы, максимум табуреткой. И выкинуть жалко, и под обстановку уже не подходите, — пихнув мне письмо и прижав его к моему мундиру, он, повернувшись спиной, ушел за свой стол, словно меня в кабинете уже не было.

Делать было нечего. Я, и правда, виноват по всем статьям. Ириден, как старший мужчина семьи, мог не позволить случиться нашему разговору с собственной сестрой. Но он явно хотел напихать мне полную фуражку неприятностей. Ведь трогать меня ему пока нельзя, а значит, и развернуться во всю мощь не получиться.

Меня сравнили с мебелью, объектом, последним уродом, и еще много с кем. Но все это терялось на фоне моей временной потери способностей переходить в сущность дракона. Так просто хранить у себя песок из драконьих гор никто не станет. Он безумно дорогой, и достать его без наличия детей с сильной сущностью, практически не возможно. Причем, подтвердить острую необходимость в этом порошке должна комиссия из минимум пяти драконов и нескольких целителей.

Вот и не верь потом тому, что семья моей истинной имеет выходы на черный рынок и умело их скрывает.

Вернувшись на службу, я напился, закрывшись в своем кабинете.

Вот и смог объяснить любимой, зачем я все это затеял…