Два подарка от бывшего

Глава 21

Стою и едва дышу. Не могу ни пошевельнуться, ни слово сказать.

Лгать не буду, были моменты, когда я грезила нашей встречей. Не железная ведь, и не смотря на условия жизни, которые требуют от меня безоговорочной работы разума, чувства все же не спрячешь.

И не запретишь себе быть девушкой, ранимой и молодой, желающей простого женского счастья. Не спрячешь тоску и обиду, которая все равно осталась внутри, как бы я ее не прогоняла. Модные психологи говорят, что нужно прожить момент, закрыть его, а как?

Как я его закрою, если он так и будет висеть надо мной всю жизнь. Ведь долго и счастливо едва ли мне светит. Могу лишь изменить свое отношение к ситуации, запретить раскисать и работать над самооценкой.

Но вопросы детей про отца я никуда не дену, их схожесть, если она будет, не спрячу. И свои чувства я тоже не уничтожу.

И нет, это не любовь. По крайней мере, мне так кажется. Все же я не романтичная наивная дурочка, хоть и находит и на меня порой. У меня в душе цветет скорее благодарность. Очень странно и извращенно для кого–то, но я испытываю благодарность за своих детей. И не только к высшим силам.

И именно концентрация на этом помогает жить, загоняя обиду на задворки сознания. Но все же к встрече с Димой на данном этапе я совсем не готова, хотя и представляла ее несколько раз.

В основном меня накрывало, когда к роженицам в больницу приходили их мужья. Со временем гормональный фон начал выравниваться, я стала спокойнее и рассудительнее. Но гулять до сих пор предпочитаю в безлюдных местах и днем – меньше вариантов, что встретишь папашу, счастливо катящего коляску со своим чадом.

Но у меня нет–нет, да и возникала в голове картинка, как звонит Дима, просит прощения, говорит, что все осознал, а ему про Мишу и Машу…

Естественно, затем был неминуемый хэппи–энд.

Или еще одна вариация – встречаемся мы с ним случайно, прямо как сегодня, и далее следует диалог, словно из любовных романов.

– Катя, – он замирает посреди улицы.

– Дима, – я тоже останавливаюсь, в каждой моей руке по ребенку, чтобы колоритнее было.

– Я был такой дурак, – он сокращает расстояние между нами, – сможешь ты когда–нибудь меня простить? Отец мне все рассказал, я так рад, что ты сохранила наших детей.

Я мнусь пару–тройку минут, а потом все равно хэппи–энд.

Бред в общем. Едва ли я бы простила и растаяла от одного признания. Но больший бред – это предположение о том, что Дима может все осознать и прийти.

В итоге я пришла к выводу, что нам незачем случайные встречи, очень хорошо, что мы в разных городах живем. Лучше даже мимолетно не допускать мысли о мифическом воссоединении, потому что скорее будет наоборот. У меня могут отобрать детей, если вдруг решат, что нужны наследники и внуки. В такой сценарий мне верится больше.

А потому… Что же мне сейчас делать?

– Кать, ты со мной? – Дима машет передо мной рукой. – Говорю, поздравляю с пополнением, но неожиданно, если честно. Сколько им?

Он выглядит доброжелательно, и в глазах как будто не плещется ни доли подозрения. Неужели он не в курсе моей беременности и настолько уверен, что я успела по–быстрому найти кого–то другого.

Или полагает, что аборт был, а дальше я устроила свою жизнь. Очень удобная мысль, когда сам виноват в произошедшем с другим человеком.

– Спасибо, Дима, – киваю, понимая, что молчать подозрительно, и сбежать тоже подозрительно.

Мало ли, вдруг он близок со своим отцом, расскажет тому, а уж Александр точно сможет заподозрить неладное.

– Ты здесь надолго? Вроде бы уезжал из города, – добавляю торопливо, чтобы перевести внимание с себя, – да и район не твой.

– Да, дела появились, – говорит он все так же беспечно. – Слушай, какие они забавные, симпатяги. Твой муж, должно быть, счастлив.

У меня глаза на лоб лезут. Он дурак, или все очевидно только мне?

К счастью, дети словно чувствуют мое напряжение, начинают хныкать вдвоем.

– Прости, нам нужно идти, они голодны, – произношу и быстро ухожу. Глава 22

Эта встреча не дает мне покоя еще долго. Весь вечер все валится из рук, хорошо, что Света передумала приходить, на работе задержалась. Я, если честно, пока не готова говорить с кем–то про Диму. Самостоятельно бы пережить, перемолоть все в голове.

Хотя, может, и перемалывать нечего, а я тут уже начала раздувать трагедию вселенского масштаба. В самом деле, встретились и встретились, такое постоянно случается у кучи людей по всему миру. И они также являются бывшими кому–то, и точно также кто–то кому–то изменял, кто–то кого–то бросил.

Но, я уверена, у гораздо меньшего количества людей остаются дети, о которых одна из сторон предположительно не знает. Понять бы теперь, был ли Дима в курсе про мою беременность от него.

Но и тут мало что поменяет мою жизнь. Если он все знал, значит, дал согласие Александру на его действия. Значит, предал и в этом. Значит, не нужны ему мои кровиночки.

Практичные люди скажут – а алименты! И будут чертовски правы. Какая бы я не была умница и экономистка, а двое детей – это не шутки.

Но, к сожалению, нельзя получить законную денежную помощь без ведома отца. Он в любом случае окажется в курсе моих поползновений в эту сторону.

И восстановление положенной мне и моим детям справедливости рискует превратиться в балаган, скандалы, вывешивание грязного белья на всеобщее обозрение. Не уверена, что настолько нуждаюсь, чтобы ввязываться во все это.

И жажды мести у меня никакой нет. Вот абсолютно.

Сама полюбила козла, сама справилась с проблемами. И сегодняшняя встреча не заставила биться мое сердце сильнее. Вернее, заставила, но только не по поводу неотразимости Димы, а лишь по тому, что Маша и Миша от него, а я не призналась.

С другой стороны, это ведь случайная мимолетная встреча, едва ли мы с ним увидимся еще хоть раз. Это будет слишком.

В общем, стоит успокоиться и расслабиться. Сделать вид, что жизнь идет в прежнем русле. Я, как и раньше, мать–одиночка, а отца у моих крошек не было и не будет.

Три дня проходит относительно спокойно, я окончательно уверяюсь, что права. Тут элементарно некому что–либо рассказывать, о чем может идти речь? О каких алиментах и совести?

Бред ведь. Полнейший причем.

Такие, как я, тянут все на себе, их не замечают, не заботятся. И ничего, все нормально, я привыкла. Для меня главное мои дети и их благополучие. И чтобы никто не встревал между нами. Так что даже хорошо, что мне не нужно отчитываться перед кем бы то ни было.

Окончательно успокоившись, иду с чистой совестью в супермаркет. Продукты нам нужны всегда, а до служб доставки я что–то не доросла пока, все время кажется, что положат все несвежее, а маленьким нельзя.

Но день обещает стать необычным, как только я захожу внутрь магазина.

– Катерина, а я вам в дверь звоню, а ты тут гуляешь.

Внезапно сзади появляется моя мать. Едва не роняю детские каши от неожиданности.

– Привет, – здороваюсь настороженно, – могла по телефону позвонить или хотя бы сообщение написать. Мы тебя как–то не привыкли видеть. Случилось чего?

Мама один раз обращалась ко мне по поводу денег, говорила, как ей тяжело, но я на тот момент только родила и сочувствием к остальному миру не обладала. Несмотря на ее целых два мирных посещения, все равно у меня постоянно настороженность по отношению к ней.

– Нет, не случилось. С работы шла, решила зайти, а то вы не зовете в гости, – отвечает она, как ни в чем не бывало.

– Кхм, очень необычно с твоей стороны, – отвечаю осторожно.

– Ну, может быть, еще одна причина есть. Ко мне на работу твой хахаль приходил. Не думала, что он запомнил круглосуточный магазин, где я тружусь. Всего–то пару раз пересекались.

И на этой ее фразе детское питание все–таки падает из моих рук.