Два подарка от бывшего

Глава 39

– Хотя бы дай ему сказать тебе, что он сам хочет, хорошо? Что он собирается предложить, как видит ваше будущее, – отвечает Света после нескольких секунд молчания. Она накрывает мои руки своими и ободряюще улыбается. Чудесный человек, я на нее накричала, а она меня поддерживает и утешает. – У тебя много страхов, и они не беспочвенны, я услышала тебя, но и Дима мог измениться. Ведь из–за чего–то ты его полюбила, подумай об этом, – подруга встает из–за стола. – Я пойду, спасибо за чай.

– Нет, постой! – восклицаю растерянно. – Извини, я не хотела тебя обидеть, прости, что голос повысила!

– Все нормально, тебе нужно было высказаться, выплеснуть из себя наболевшее, я рада, что поспособствовала этому, – улыбается Света.

– Но прошло так мало времени, останься! Когда мы еще увидимся, – добавляю растерянно.

– Катя, я ведь не уезжаю из города, я доступна, я рядом, чего ты? – она кладет руки мне на плечи. – Все будет хорошо! Тебе сейчас нужно отдохнуть, много эмоций выплеснулось сегодня, ляг спать пораньше. Да и подумать тебе надо, за что же ты полюбила Диму. Я, конечно, его не знаю, и по одному тому, что он тебя некрасиво бросил, можно судить о нем только плохо, но люди ведь состоят не из одних отрицательных черт, они и хорошими наполнены. Подумай об этом, ладно?

– Конечно, и хорошим, ты видела его внешность и улыбку, что еще могло восхитить глупую молоденькую девушку, – отвечаю мрачно.

– Катя, – смеется Света, – ты не отступаешь от своего. Одной внешности мало для влюбленности умной девушки, а ты именно такая. Все, – она обнимает меня, – отдыхай, размышляй, позвоню на днях, – отстраняется и вглядывается в мое лицо, – и ты не одна! Помни об этом, пожалуйста. Моей кучи родственников на всех хватит.

– Света, – улыбаюсь сквозь слезы, – ты чудо.

Закрываю за подругой дверь и зависаю. В душе такая сумятица, не распустить ее, не распутать клубок. Хочется просто лечь, свернуться калачиком и поплакать, что я, собственно, и делаю.

Дети ведут себя идеально, чувствуют, что мама на нуле, умнички мои. Смотрю на них и думаю.

А если я намеренно лишаю двойняшек отца? Если Диме действительно дать шанс, если он не такой корень зла, каким я его выставляю в своей голове? В конце концов, Миша и Маша не должны страдать из–за того, что мама с папой разошлись, куча семей разводится, но вторые родители по–прежнему участвуют в жизни своих отпрысков.

Но Дима такой нерешительный, такой ведомый, он и сам, мне кажется, не понимает, что ему делать с нами в своей жизни.

С другой стороны, Света права, он не плохой, он очень добрый. Пробудил во мне уверенность в собственных силах, если бы не он, я бы до сих пор была официанткой и жила с матерью. И он заставил почувствовать себя особенной и любимой.

А потом низвергнул в пучину боли и обиды. Хорошие такие качели получились, экстремальные. Плюс и минус в одном лице.

Так кто же Дима сейчас? Ярко выраженный плюс или утрированный минус?

Лучше бы был нейтральной частицей, понятнее и проще было бы. Но идеалов ведь не существует?

А вдруг и впрямь изменился, вдруг повзрослел умственно хотя бы на немного? Со своей дамой же развелся.

Ага, и пришел ко мне зачем-то прощения просить. Больше похоже было на то, что Диме захотелось интрижку возобновить, если честно. Вот не верю я в его внезапно проснувшуюся совесть, и ни за что не поверю!

Нужно просто расслабиться и позволить себе проплыть некоторое время по течению, но не бездумно, а ровно до того момента, как Дима выскажется и внесет ясность в свои планы. Действительно, чего это я, суеверный страх на себя нагнала, а если, а кабы, да вдруг! В одном Света права, еще ничего плохого не случилось. Да и реально не так–то легко отобрать у матери детей, если ты им никто.

Главное, не читать новости, в которых мелькали истории о том, как отец увез детей, и мать не видела их несколько месяцев. И не нагнетать заранее на тему того, что если Дима более–менее адекватен, то его отец может пойти на крайние меры. Эти меры противозаконны, а я за своих детей пойду за помощью к кому угодно. Глава 40

Утро начинается не с кофе. Впрочем, оно у меня давно не с него начинается, я вообще чай предпочитаю, некрепкий причем. Однако, запах кофейных зерен искренне люблю, инстинктивно подсаживаюсь ближе к людям с кружками кофе в кафетериях. Такая вот странность.

Однако, дело сегодняшнего утра – вовсе не кофе и его запах. И даже не двойняшки, как это обычно бывает у молодых матерей. Главная интрига – снова Дима.

– Здравствуй, – говорит он, едва я открываю дверь. – Я понимаю, еще только утро, но ты сказала, что я обычно поздно прихожу, и вот я сегодня решил пораньше.

– Сильно пораньше, – смотрю на часы, там только восемь утра. – На работу тебе не надо нынче? Мне казалось, ты всегда трудишься, даже в выходные.

– Да, есть такое дело, – смущенно улыбается Дима, – польщен, что ты заметила.

– Я не слежу за твоим графиком, больно надо! – восклицаю возмущенно. – Просто ты приходишь, регулярно сообщаешь, что работал, вот я и запомнила.

– Ладно, это все пустое, ты меня внутрь пустишь, или мне на лавочке завтракать?

– Завтракать?

От наглости Димы моя челюсть буквально отвисает. Ужинать еще ни разу не просился, сдерживал себя, зато стоило прогнать, и вдруг осмелел. Что это, слабоумие или отвага? Или все же банальная наглость? Или он решил поиграть в семью по полной, мол, мне мужа надо, по его мнению, вот он им и побудет.

– Да, я взял на заказ, – ничего не подозревающий о моих мыслях Дима поднимает перед собой пакет, – здесь на всех хватит. Я знаю, детям рано, наверное, но вдруг им захочется круассан погрызть.

Смотрю с полминуты на Диму и думаю, что же с ним делать. Просто закрыть дверь – были у меня подобные попытки, да и подумала я основательно перед сном. Все же выслушать Диму надо, чего я действительно за зря переживаю, хоть планы выведаю, да и не на пустом месте его во враги народа буду записывать.

Но этот его вид такой позитивный, тошнит немного. Решил меня завтраком подкупить?

Ладно, я, кажется, излишне придираюсь, совсем не объективна. Парень просто решил проявить вежливость, утренний приход все же, беспокойство для большинства людей в такое время гостей принимать.

– Проходи, – открываю дверь пошире, – только не надо детям ничего из еды давать, хорошо? Я не хочу потом гадать, на что аллергия, если их организмы плохо отреагируют.

– Конечно, я не собирался, просто к слову пришлось, – отвечает Дима, суетливо заходя внутрь.

Волнуется, и правильно. Не все мне одной тревожиться, пусть и он побеспокоится, понервничает.

Закрываю дверь, напряженно наблюдая за Димой. Вот сейчас придется серьезные разговоры вести, что–то решать, слушать, аргументировать и в конце довериться. Как я могу не довериться, если мы придем к согласию. Ведь договор – это и есть доверие ко второй стороне, пусть даже если и неполное.

И тут я понимаю, что и сама–то не особо желаю принятия всех этих решений, расставления точек над «и» и так далее. Внезапно ощущаю симпатию по отношению к Диме из–за его вечного «плавания по течению».

– Я на кухню, да? – спрашивает он, выпрямляясь и снова не подозревая о моем напряженном мыслительном процессе относительно него.

– Да выбора вроде нет в моей однушке, в комнате я старюсь не есть, порядка больше, и дети не видят плохой пример, – пожимаю плечами.

– Логично, ага, – кивает Дима и скрывается на кухне. – Ой, маленькие уже завтракают, кашку едят, какая прелесть, – приветствует двойняшек.

– Конечно, что им еще делать, – захожу следом, закатывая глаза, – так–то и я не при параде, в растянутой ночной футболке.

Договариваю и буквально ощущаю на своих ногах пристальный взгляд Димы, и неловко одергиваю ткань вниз. Предательские щеки краснеют, я чувствую, как к ним приливает жар, а я не этого хотела, совсем не этого. Уж точно не невольного флирта с Димой.

И он, как назло, не отводит взгляд, буквально пожирает мои коленки своими глазами, нельзя же так! Никакого конструктивного диалога не получится, когда мы пялимся друг на друга совсем не как серьезные люди.

– Я сейчас вернусь, ты пока располагайся, кружку бери, чайник ставь, – бормочу и быстро ретируюсь.

Надеть штаны, желательно пострашнее, и вернуться, вот и вся миссия. Все же было легче до того, как между нами пробежала вчерашняя искра. Сложно теперь забыть об этом, еще и новая неловкая ситуация с моей футболкой.

Возвращаюсь на кухню, а там вроде как все в порядке. Дима даже кашу помогает есть двойняшкам. Гармонично смотрится, но лучше такие мысли гнать прочь. Разрешаю их оставить себе лишь в качестве помощника, в котором я нуждаюсь, да и справедливо, с моей точки зрения, позволить отцу быть в жизни детей. Если, конечно, он не будет создавать проблемы их матери.

– Я тебе налил черный, правильно? – спрашивает Дима, переводя мое внимание на себя.

– Правильно, – киваю, – спасибо, – присаживаюсь за стол и беру один из круассанов с тарелки. – Ммм, вкусные, не из упаковки.

– Нет, – улыбается Дима, – я не поленился в нормальном месте приобрести.

Наши взгляды снова пересекаются, и время словно застывает. Я пытаюсь разбудить в себе всю вчерашнюю злость и обиду на Диму, но не получается. Видимо, отрицательные эмоции выспались и испарились.

– Ладно, – разрываю зрительный контакт, – ты ведь пришел не круассанов ради.

– Нет, но на твои коленки был рад посмотреть, – шутливо произносит Дима.

– Не надо, – произношу строго, – иначе я тебя выгоню. Никакого флирта, он неуместен.

– Да, – тяжело вздыхает Дима, опуская глаза на стол, – ты права. Нужно сначала поговорить. И перейду сразу к делу – я предлагаю тебе расписаться!