Двое из ларца… для бывшего

Глава 40

Смотрю на Золотарева, жду, когда можно будет засмеяться. Но он молчит, очевидно, ждет моего ответа.

– Это шутка? – все же решаю уточнить.

Мало ли, парень с родителями в пух и прах разругался, старые раны вскрыл, соображает не очень.

– Нет, я на полном серьезе. Вы моя семья и будете жить вместе со мной, – твердо произносит Марк.

Надо же, впервые замечаю у него стальные нотки в голосе. Не зря он начальник фирмы, биг босс, так сказать.

– Я понимаю, ты со своими поругался, хочешь закрыть пустоту, – начинаю аккуратно, – но зачем так сразу в омут с головой?

– Марина! Какая к лешему пустота?! – взрывается он. – Хватит, время потратили, вокруг друга, присматриваясь, тоже походили. Я не намерен и дальше терять вас.

– Да ты нас не теряешь вроде, – произношу ошарашенно, – мы вот они, здесь. Я ведь никуда не уехала и не собираюсь. Можно всю жизнь прятаться от твоего отца.

– Верно. А можно взять и жить долго и счастливо. Вместе! – припечатывает он.

– Марк, в этой присказке имеется ввиду, что люди влюблены друг в друга, а ты вроде как в друзья нас записал, – смотрю на Золотарева, как на дурака.

– Все, Марин, не придирайся, – кривится тот, – как записал, так и выпишу. Ты моя женщина, родила мне двух замечательных детей. Нечего вам по друзьям оттираться да на съемных хатках проживать. Я про друга ляпнул только, чтобы не спугнуть тебя, разве непонятно?!

– Непонятно. А хатки бобры строят, – сейчас почему–то обидно, – я как могла, так и жила с детьми. И, между прочим, квартиры приличные всегда снимала! И детям места хватало! Не ютились в однушках, я экономила на другом, не на этом.

– Ты умница, – он берет меня за руки, – я не хотел тебя задеть! Просто я к тому, – он качает головой, – что хватит! Понимаешь? Хватит это все. Давай сразу съедемся, у меня места тоже на всех хватит. И даже на третьего ребенка найдется.

– К–какого третьего? – заикаюсь. – Ты один раз нас вывел в свет, а уже третьего планируешь? Слушай, нет, так не пойдет, – отстраняюсь. – Это слишком для меня. Любая юная особа на моем месте прыгала бы от радости, но не я. Мне нужна стабильность. Я не могу бегать с детьми к тебе и от тебя. Ты быстро меняешь направления – то друзья, то женщина твоя. В конце концов, мы можем элементарно не притереться к друг другу в быту! Ты об этом подумал?! Дети что, будут слушать нашу ругань?

– Да какую ругань, Марин, мы уже жили вместе. И ты, естественно, моя женщина, и никогда ею не переставала быть. У тебя ведь нет никого, в чем проблема?

– Д–да это уже наглость какая–то! – подскакиваю на ноги. – Золотарев, у тебя все через одно место!

– Заметил, – он согласно кивает, – но ведь неплохо в итоге получается. – я молчу, отвернувшись. – Марин, ну в самом деле, к чему чего–то ждать? Через пару недель я бы и так заговорил с тобой о совместном проживании. Про друга я, правда, ляпнул, чтобы не пугать тебя своим напором.

– Но я не пойму, зачем оно тебе? Мы ведь столько лет не вместе, – пытаюсь достучаться до Марка. – Ты изменился, я еще сильнее изменилась. У нас ведь не та первая любовь! Мы давно взрослые люди.

– Взрослым, Марина, я был и тогда. А сейчас я уже близок к зрелому возрасту, а все не могу разобраться со своей жизнью. И я понимаю твои опасения, зря ты так, просто я не концентрируюсь на трудностях. Мы с тобой будем жить, как родители двух замечательных детей. Я просто не могу вас оставить одних, я не знаю, каков будет следующий шаг отца.

– А, – киваю, – ты поэтому. Логично.

Почему–то внутри появляется горечь разочарования. Дурочка я нерешительная, колеблюсь в разные стороны, как и Золотарев, которого ругаю. То мне не надо, чтобы меня брали под крыло, а то я расстраиваюсь, что меня берут под крыло только из соображений безопасности.

– Не только поэтому, но в свете того, кем является мой отец, это основная причина, – произносит Марк, окончательно расстраивая мою внутреннюю женщину.