Только сейчас понимаю, что испытываю колоссальную благодарность Маше за ее прозорливость. Наш первый после стольких лет раз лучше совершать в спокойной обстановке, не думая о детях.
Конечно, на краю сознания мелькает мысль о том, что, возможно, еще слишком рано, мы по сути всего три дня как в полном мире и взаимопонимании, но нет. К черту. Мы шли к этому долгие года.
На миг становится больно внутри. Ведь если бы не Владислав Германович, если бы не мой страх и характер Марка, мы бы не разлучались. Растили бы Костика со Светой вдвоем, как и положено в нормальных адекватных семьях.
Может быть, даже бабушка с дедушкой уже бы сменили гнев на милость, и у нас были бы еще и они. Хотя нет. Тут я слишком идеализирую. И совсем не зрю в корень.
Для любой беременной важно избегать лишней нервотрепки, а останься я с Марком, не исчезни с радаров, и стресс был бы обеспечен. Еще и Золотарев разрывался бы на два фронта между мной и родителями. Я бы просто не смогла наблюдать за его страданиями, это было бы слишком тяжело для меня.
Нет. Все в итоге у нас хорошо! А бабушка с дедушкой пусть за ум берутся. В конце концов, жили мы с детьми без них, и дальше проживем. Да и Марк половину жизни стремится отдалиться от родителей.
– Ты восхительная, – шепчет Золотарев, прикусывая мое ухо и возвращая из плохих мыслей в прекрасную реальность, – лучше тебя не существует.
Мои губы автоматически расползаются в улыбку. От любых комплиментов расцветают девушки, а от искренних приходит настоящее счастье.
– Ты тоже возмужал, хотя и раньше мне нравился, – вожу руками по груди Марка.
Я давно забралась под его рубашку, впрочем, как и он нейтрализовал мой сарафан, больше эти части одежды не преграда. Нам сложно сдерживаться и не торопиться, хотя, я чувствую, мы оба стараемся, чтобы растянуть удовольствие, не смазать впечатление от столь долгожданной близости.
Мебель на кухне совсем не приспособлена для комфортного общения в горизонтальной плоскости, а потому приходится–таки оторваться и дойти до кровати.
Выбираем первую же, в комнате Марка, а до этого словно кошки, оттираем стены в прихожей. Мы превратились в двух юных влюбленных, лишь немногим умнее и опытнее подростков.
Впрочем, я едва ли опытнее, мне кажется, я забыла все премудрости таинства общения двух и действую исключительно по наитию, хаотично управляя руками. Но, кажется, Золотарева все устраивает, его организм реагирует именно так, как мне хочется, чтобы он реагировал на меня.
Кое–что я все же не забыла, да и моя внутренняя женщина направляет хозяйку на нужные действия, в ответ получая в несколько раз больше отдачи. Золотарев, как умелый музыкант, виртуозно играет на каждом участке моего тела. Я с готовностью отзываюсь, выгибаясь на встречу.
Наши действия удивительно слажены, словно мы на подсознательном уровне угадываем потребности и следующие действия партнера. Истинная совместимость прошла с нами через года и осталась. Кажется, еще немного, и она выйдет на новый уровень, ведь мы стали старше и чувственнее. Даже я.
Зря переживала, оттягивала, страшилась. В данный момент происходящее настолько великолепно, что я ни капельки не жалею о том, что так и не завела другие отношения. После познания идеала подделки не приносили бы и сотую долю удовлетворения. Я уверена в этом.
И одновременное с Марком прибытие к пику только подтверждает это.