Двое влюбленных и… собака

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Несмотря на то, что Изабелл часто встречала Карла Мэннинга в кофейне, она не была в мастерской много лет. Проезжая мимо, она видела полудюжину старых лодок у забора, которые, судя по всему, не спускали на воду.

За воротами находился эллинг, где владельцы могли заменить лопнувшие обшивные доски, перебрать двигатель и оснастку и обновить краску на днище. В стороне стояло огромное старое строение: внизу была мастерская, наверху — жилое помещение.

На первом этаже всегда стояла лодка в какой-либо стадии изготовления. Карл строил их по заказу, работая над каждым двадцатиметровым суденышком больше года и вкладывая сердце и душу в каждую деталь. Все они были произведением искусства.

Карл Мэннинг купил это место через год после смерти третьей жены, матери Рика, которому тогда было восемь лет. Мальчик вырос в лодочной мастерской и много помогал отцу. Предполагалось, что дело перейдет к нему. Когда он настоял на учебе в колледже, отец назвал это бесполезной тратой денег и лишь немного смягчился, когда Рик решил изучать кораблестроение. Карл пришел в ярость, узнав, что сын передумал и поступил на юридический факультет.

Он встретил их на тротуаре и, улыбнувшись Изабелл, пристально посмотрел на сына.

— Какого черта? Что с тобой случилось?

— Я тоже рад видеть тебя, папа, — сказал Рик.

— Что ты здесь делаешь?

— А ты как думаешь?

— По-моему, стараешься, чтобы тебя задавила машина.

Изабелл попыталась разрядить обстановку.

— Марни сбежала от меня. Если бы не Рик, она бы погибла. — Забыв о его травмах, она схватила Рика за руку. Он болезненно поморщился.

Карл хмыкнул.

— Мне нужны бинты, — требовательно сказала Изабелл.

Он снова хмыкнул и, круто повернувшись, пошел во двор.

Карл приближался к семидесятилетию. За последние годы он прибавил в весе, но седые волосы были по-прежнему густыми и непокорными. Поношенные черные джинсы, поддерживаемые красными подтяжками, рубашка из синего тика, бушлат зимой и старые кожаные сапоги в любое время года были его форменной одеждой. Изабелл не помнила, чтобы он одевался иначе.

Новая лодка без рангоута и такелажа занимала почти все место. Вдоль стены лежали канаты, пиломатериалы, ящики с инструментами; на пильных козлах они увидели длинное рангоутное дерево.

Рик подошел к козлам.

— Не трогай! — резко сказал Карл. — Не видишь, что лак не высох?

— Куда уж мне, — пробурчал Рик, опуская руку.

Изабелл поморщилась. Когда Рик посмотрел на нее, она постаралась ободрить его взглядом.

— Эта лодка — настоящая красавица, — более спокойным тоном добавил он. — Похожа на ту, которую пять лет назад ты построил для юриста из Сиэтла.

— Он умер весной. От сердечного приступа.

— Мне жаль, — сказал Рик.

— Жизнь продолжается, — заметил Карл. — Эта лодка для зубного врача из Юрики, в Калифорнии. У меня есть то, чем залатать царапины, — добавил он и, перешагивая через две ступеньки, начал подниматься по шаткой деревянной лестнице, ведущей в квартиру.

Взгляд, который Рик бросил на Изабелл, был красноречив: «Кажется, ты сказала, что мой старик слабеет!»

Она пожала плечами.

Нахмурившись, Рик последовал за отцом.

Изабелл почувствовала сильное искушение уйти и предоставить двух ворчунов самим себе. Когда Марни остановилась на третьей ступеньке и оглянулась на нее, Изабелл сказала:

— Ну, хорошо, мы останемся, пока ссадины Рика не будут обработаны.

Марни тявкнула.

Я помню это место с щенячьего возраста. Я жила здесь две недели, после того как Рик выбрал меня из помета. Между прочим, он сделал правильный выбор: до меня дошли слухи, что мой брат оказался настоящим олухом. Так вот, прежде чем он подарил меня Изабелл, здесь был мой милый, милый дом, и я любила его.

Грязные носки, тарелки с засохшими остатками еды, кипы газет, открытые книжки и измятая одежда, разбросанная повсюду, — вот что предстало перед нашими глазами. Старик никогда ничего не выбрасывал! Для моего чувствительного носа это место было настоящим рогом изобилия божественных запахов!

Изабелл спустила меня с поводка, позволив мне навести порядок на полу: попкорн под диваном, половинка пирожного в кухне… ура! Отец Рика, усевшись на стул, с мрачным видом смотрел, как Изабелл промывает его сыну раны на лице, руках и коленях.

Не поймите меня неправильно. Я сочувствовала Рику. Ситуация была под контролем, когда он схватил мой поводок. Но ведь он не знал этого и просто старался помочь. Теперь бедняжка истекает кровью и хромает. Что со мной? Ни царапинки!

Люди такие хрупкие! Это вызвано недостатком шерсти. Ту шерсть, которая у них есть, они подстригают, выщипывают, подравнивают и сбривают. Грубая ошибка! Неудивительно, что они покрываются синяками и ссадинами!

Я несколько отвлеклась от темы.

Итак, в том, что произошло, есть положительная сторона: Изабелл промывает раны Рика, и ее близость нравится ему. Я нюхом чувствую это, хотя он все время морщится и иногда стонет, а Изабелл ругает неженок и предлагает ему держаться молодцом.

Я не могу не вздыхать: мне ужасно хочется соснуть, но я боюсь закрыть глаза. Что, если я пропущу возможность, которая могла бы помочь мне добиться цели? Правда, сейчас у меня нет никаких идей. Я жду, когда Рик расскажет отцу о своей новой подружке. Возможно, это сообщение высечет искры, которыми я смогу воспользоваться. Но даже когда пожилой джентльмен пробудился от сна, в который он погрузился во время медицинской процедуры, и Изабелл вышла из комнаты, Рик ничего не сказал об этой… не знаю, как там ее зовут. Вместо этого отец с сыном завели разговор о спорте. Не успела я опомниться, как мы отправились домой.

Вы думаете, что я пала духом? Ничего подобного. Мы, фокстерьеры, никогда не падаем духом. Мы импровизируем. Поэтому, когда мы подошли к дороге, ведущей на побережье, я заскулила, задрожала и приняла такой несчастный вид, что в следующую минуту мы уже направлялись к океану.

Сколько воспоминаний пробуждает побережье!

Давно Рик не вдыхал свежий морской воздух. Последний раз он был здесь в обществе женщины, которая сейчас идет рядом с ним, и она держала его под руку. Ее губы были совсем близко. Тогда она принадлежала ему.

Сейчас Изабелл, сняв сандалии, бредет босиком по песку и держится от него на расстоянии. Несмотря на легкую одежду, ей не холодно. Очевидно, живя на побережье, она привыкла к приморскому климату.

Марни, лая как сумасшедшая, бежала перед ними, с удовольствием вспугивая чаек и песочников. Рик изо всех сил старался не хромать, но правое колено отзывалось на каждый шаг острой болью.

Тем не менее он был рад, что Марни немного порезвится. Эта прогулка явится достойным завершением его миссии — примириться с отцом и достойным образом положить конец отношениям с Изабелл.

Нельзя сказать, что примирение прошло гладко. Старик отказался вспоминать прошлое. Он проявил относительное дружелюбие, разговаривая с ним о спорте, но это можно считать началом. В следующий раз разговор пойдет о лодках, а потом они смогут говорить обо всем на свете за исключением того, что произошло между ними.

Жизнь продолжается.

Это верно. Он хотел упомянуть о Клои, но не осмелился. После быстрого подъема по лестнице отец обессилел. Опустившись в кресло, он долго не мог отдышаться. Пепельница была пуста, но отец никогда не курил в помещении. Несмотря на это, Рик почувствовал табачный запах, исходивший от одежды. Изабелл права: отец курит.

В следующий раз он найдет способ заставить его пройти обследование и обязательно расскажет ему о Клои.

Рик закрыл глаза. Невозможно вообразить Клои в квартире отца, где царит вечный беспорядок. Также невероятно, что отец примет в качестве будущей невестки не Изабелл, а другую женщину.

— Расскажи мне о ней, — сказала Изабелл так тихо, что это могло показаться вздохом ветра.

Открыв глаза, Рик посмотрел на нее. Изабелл прикрыла рукой рот, словно стараясь удержать уже вырвавшуюся унизительную просьбу. Почему-то его не удивило, что они одновременно подумали о Клои.

— Расскажу, если хочешь, — спокойно ответил он.

Марни решила, что пора присоединиться к ним. Почему бы не послушать?

— Да, хочу.

— Ее зовут Клои Коннорс, — объявил Рик.

Изабелл молча смотрела под ноги.

— У нее каштановые волосы, а глаза…

— Я видела фотографию, — перебила она его. — Расскажи, какая она.

— Ну, она всегда выглядит хорошо. — Это была правда: Клои одевалась и двигалась, как модель. — Любит ходить по магазинам, — добавил Рик. — И она очень энергичная. У нее множество друзей, она превосходно готовит изысканные блюда и обожает путешествовать.

Перечислив достоинства своей невесты, Рик немедленно вспомнил, что волосы Изабелл всегда находятся в живописном беспорядке, она ненавидит ходить по магазинам, едва способна вскипятить воду, очень разборчива в выборе друзей и заядлая домоседка.

Изабелл подошла к воде, и Рик поплелся за ней, с беспокойством ожидая, что она скажет. Подвернув штанины, Изабелл вошла в воду. У нее перехватило дыхание, и Рик вспомнил, какая холодная вода в океане.

— Ее отец старший партнер в твоей фирме, не так ли? «Коннорс, Хенкл и Симмз»?

Он кивнул, удивившись, что ей известно это.

— Как же тебе удалось окрутить его дочь?

— Никого я не окручивал, — возмутился Рик.

— Ты понимаешь, что я имею в виду. Как получилось, что новичок подцепил дочь босса?

— На самом деле инициативу проявила она, — скромно признался Рик.

— Должно быть, это польстило твоему «эго». Да и карьере не повредит.

— Это низко, — заявил Рик, не желая признавать, что Изабелл наполовину права. Это действительно польстило ему… после того как Изабелл подорвала его веру в себя.

— Ты совершенно прав, — прошептала она. — Извини.

Рик смотрел, как вода плещется у ее ног. Он охватил взглядом изящную фигуру Изабелл и заглянул ей в глаза. Изабелл прикусила полную нижнюю губу.

Словно находясь в трансе, Рик медленно вошел в воду, вглядываясь в каждую черточку милого лица.

— Здесь пробуждается слишком много воспоминаний, — сказала Изабелл, — поэтому я разговорилась.

— Я знаю.

Кончиком языка она слизнула с губ соленые брызги. Рик стоял совсем близко. Запрокинув голову, она посмотрела на него. Он наклонил голову, ожидая, что Изабелл отвернется или сделает что-нибудь, чтобы остановить его.

Сделай что-нибудь, Изабелл. Пожалуйста.

Но этого не произошло. Их губы слились. На мгновение у Рика мелькнула мысль воздержаться от поцелуя, но было уже слишком поздно. Прикосновением языка он заставил Изабелл раскрыть губы и, проникнув глубже, целовал ее до тех пор, пока не перестал чувствовать, что ссадины жжет от соленых брызг. Ему казалось, что нежное тело Изабелл растворяется в нем.

В этот же миг рассудок вернулся к нему.

Лучше поздно, чем никогда.

По взаимному согласию они прервали поцелуй.

Никогда в жизни Рику не было так стыдно. Он не знал, как начать извиняться.

Словно прочитав его мысли, Изабелл сказала:

— Это был всего лишь поцелуй, Рик. Я не скажу Клои и полагаю, что ты тоже. Это был прощальный поцелуй, вызванный воспоминаниями, которые навеяло это чертово побережье. Он ничего не значит.

В подтверждение своих слов Изабелл рассмеялась. Прежде чем Рик пришел в себя, она уже бежала назад. Марни последовала за ней, но затем остановилась, словно ожидая, когда он присоединится к ним.

Рик озадаченно смотрел вслед удалявшейся Изабелл. В мокрых по колено брюках он побрел к берегу. В туфлях хлюпала холодная морская вода.

— Она права, — объявил он Марни, которая, наклонив голову, пристально смотрела на него. — Это был просто глупый поцелуй, который ни черта не значит.

Он распрощался с Изабелл; миссия выполнена. Никто не страдает. Между ними все кончено. Можно ехать домой к Клои, и все будет так, как было до встречи с Изабелл. Воспоминание о поцелуе останется лишь воспоминанием.

Как и Изабелл.

Прихрамывая, Рик пошел к городу.

Теперь вы понимаете, с чем мне приходится бороться?

Он целует ее, а она смеется! Между ними все кончено?

Я так не думаю…

Неужели Рик не заметил, как неестественно прозвучал ее смех?

Неужели Изабелл не подумала, что Рик не полез бы в дорогих туфлях в воду, если бы не хотел поцеловать ее на прощанье?

Неужели только у меня есть крупица разума?

Вот и надейся после этого, что они поймут мои тонкие намеки! Они хорошие люди, но немного тупые, вам так не кажется? Если я немедленно не предприму что-то, мне придется провести золотые годы жизни в обществе мерзкого пуделя.

Между прочим, у меня зуб на Игнаца: по его вине миссис Пагхилл нажаловалась на меня. Конечно, я немного полаяла: Рик оставил сообщение, и я хотела, чтобы Изабелл быстрее узнала об этом и успела прихорошиться. Заливался лаем Игнац, который не мог проникнуть в квартиру. Вынеся мусор, миссис Пагхилл забыла о «крошке» и заперла за собой дверь. Я наблюдала за его мучениями из кухни, когда освежалась глотком воды из протекающего крана.

И он имел наглость рычать, когда миссис Пагхилл позорила меня перед Изабелл и Риком!

Он за это поплатится!

После того как Рик взял полотенце и уехал, Изабелл отругала меня за то, что я привела в раздражение миссис Пагхилл, убежала со двора и к тому же вывалялась в песке. Она была в дурном настроении, поэтому я позволила ей выпустить пар. Затем позвонила Хизер, и я слышала ее завывания, сидя в другом конце комнаты. Изабелл бормотала утешительные слова, но ни разу не обмолвилась о Рике. Возможно, она признается мне, когда закончит разговаривать по телефону.

Вместо этого Изабелл подогрела макароны с сыром и положила их в маленькую миску. Она почти не ела. К счастью, мне удалось спасти остатки из помойного ведра. Изабелл бродила из комнаты в комнату, включала и выключала телевизор, открывала и закрывала книги, садилась и снова вставала. Ее странное поведение начинало беспокоить меня.

Я знала, что ей нужно. Когда она в третий раз увидела меня на пушистом розовом коврике в ванной, она поняла намек и набрала в ванну воды. Для себя, заметьте, не для меня. Только силой можно заставить меня принять ванну. Но это другая история.

Мне нравится, когда Изабелл наполняет ванну душистой водой с пузырьками, гасит свет и позволяет мне поболтать с ней, пока она нежится в воде. Наши самые задушевные «разговоры» происходят именно там!

Конечно, горячая вода помогла.

«Брак Хизер для меня загадка», — пробормотала Изабелл, сидя в ванне в клубах пара. Брак Хизер совершенно не интересовал меня, но, как обычно, я вежливо обратилась в слух.

«Дело в том, что Джон отбился от рук. Ему, видите ли, нужно „пространство“! Почему Хизер обиделась, когда он не предложил ей поехать с ним в Канзас-Сити? Почему он не взял ее с собой, когда понял, что это для нее важно? Разве в браке люди не должны давать и брать? Теперь она осталась совсем одна, а он живет у брата и даже не знает, что через несколько месяцев станет отцом».

Изабелл замолчала, поэтому я тявкнула, надеясь, что она заговорит о чем-нибудь более важном для нас, чем Хизер и ее брак. Изабелл посмотрела на меня и добавила: «Представляешь? Она хочет, чтобы я приехала в Портленд и помогла ей обслужить гостей на большой вечеринке, которую устраивает девушка, живущая в ее доме! Я сказала, что подумаю, но боюсь, что беременность печально сказывается на ее рассудке. И деньги мне не понадобятся, если я буду экономна. Мы можем уехать с тобой на все лет в… Ну, мы придумаем, как развлечься, правда, душечка? Может быть, отправимся в поход. Честное слово».

С этими словами Изабелл погрузилась в воду с головой и, вынырнув, добавила: «Как будто мне хочется ехать в Портленд!» Яростно намыливая голову, она сказала: «Я никогда не поеду туда, никогда!»

Она снова скрылась под водой.

Я знала, почему Изабелл не хочет ехать в Портленд. Именно по этой причине я хотела, чтобы она поехала туда.

Что теперь делать?