Двор холода и звездного света (ЛП)

Глава 6

Морриган

В этом месте не было света.

Здесь его никогда не было.

Даже гирлянды из вечнозеленых растений, венки из падуба и треск костров в честь Солнцестояния не могли побороть вечную тьму, которая обитала в Вытесанном городе.

Это тьма не была похожа на ту, которую Мор любила в Веларисе, которая была частью Риса, как кровь текущая в его венах.

Здесь обитала тьма гниющих вещей и всего разлагающегося. Душащая тьма, поглотившая все живое.

И мужчина с золотыми волосами, стоявший в тронном зале, среди возвышающихся колонн, с высеченными чешуйчатыми, противными монстрами, был создан из всего этого. Процветал во тьме.

— Я прошу прощения, что прервал ваше торжество, — промурлыкал ему Рисанд. Кейру. И мужчине рядом с ним.

Эрис.

Тронный зал был пуст. Все фейри, которые обедали, танцевал и плели интриги, ушли, оставив только Кейра и старшего сына Высшего Лорда осени.

Кейр заговорил первым, поправляя лацканы на своей черной куртке.

— Чем мы обязаны такому удовольствию видеть вас?

Насмешливый тон. Она все еще могла слышать шипящие оскорбления скрывающиеся за ним, в ее личной комнате, на каждой встрече и собрании, на которых ее двоюродный брат не мог присутствовать. Уродливый полукровка. Позор семьи.

— Высший Лорд.

Она произнесла эти слова не раздумывая. И ее голос, голос, который она использовала здесь… не был ее. Здесь, в этой темноте он был другим. Холодным тоном Мор добавила:

— Чем мы обязаны такому удовольствию видеть вас, Высший Лорд.

После этих слов Мор не удержалась от улыбки.

Кейр проигнорировал ее.

Его предпочтительный метод оскорбления: действовать так, словно человек не стоит его дыхания, чтобы даже заговорить с ним.

Попробуй что-нибудь новое, жалкий ублюдок.

Рис заговорил, прежде чем Мор смогла подумать, его темная сила заполнила комнату и гору:

— Мы пришли, пожелать вам хорошего Солнцестояния. Но, похоже, у вас уже есть гость для развлечений.

Информация от Аза была безупречной, как и всегда. Он нашел Мор, когда она читала в библиотеке дома Ветра этим утром, Морриган не стала спрашивать, как он узнал о том, что Эрис будет здесь сегодня вечером. Она итак знала, что Аз не расскажет ей.

Но мужчина из двора Осени стоявший рядом с Кейром… Мор, заставила себя взглянуть на Эриса. В его янтарные глаза.

Они были холоднее, чем любой зал во дворе Каллиаса. Они были такими с того момента, как она встретила его, пять веков назад.

Эрис положил бледную руку на грудь своего, оловянного цвета, пиджака.

— Я думал передать свои поздравления в день Солнцестояния.

Этот голос. Этот шелковистый, высокомерный голос. Ни тон, ни тембр не изменились в течение прошедших столетий. С того дня ничего не изменилось.

Теплый, маслянистый солнечный свет проникал сквозь листья, заставляя их светиться, как рубины и цитрины. Влажный, земляной запах гниения под листьями и корнями, на которых она лежала. Была выброшена и оставлена.

Все болело. Все. Она не могла пошевелиться. Ничего не могла сделать, кроме как смотреть на движение солнца сквозь ветви деревьев над головой, слушать ветер гуляющий между серебристыми стволами.

И эпицентр этой боли, сквозящий наружу, как живой огонь, с каждым неровным, обжигающим дыханием…

Легкие, устойчивые шаги послышались на засохших листьях. Шесть человек. Пограничники, патрульные.

Возможно они пришли помочь…

Мужчина с чужим и глубоким голосом, выругался. Потом замолчал.

Пара шагов стали ближе. Она не могла повернуть голову, не могла вынести агонии. Ничего не могла сделать, кроме как хрипло дышать.

— Не прикасайтесь к ней.

Шаги остановились.

Это не было предупреждением, чтобы защитить ей. Уберечь.

Она узнала голос, который говорил. Боялась услышать его снова.

Она почувствовала, как он приближался. Чувствовала с каждым шорохом листьев, мха и корней. Словно сама земля содрогалась перед ним.

— Никто не тронет ее, — сказал он. Эрис. — С этого момента она не наша забота.

Холодные, бесчувственные слова.

— Но… они прибили…

— Никто не прикасается к ней.

Пригвожденная.

Они вкололи ей гвозди.

Держали ее, когда она кричала, держали, когда она ревела, а затем умоляла их. А потом они вынули из нее эти длинные, ужасные железные гвозди. И вонзили снова.

Все трое из них.

Три удара молотка, заглушенные ее криком боли.

Она начала трястись, ненавидя его так же, как ненавидела попрошайничество. Ее тело ревело в агонии, эти гвозди в ее животе были чертовски беспощадны.

Над Мор нависло бледное, красивое лицо, закрывая жемчужные листья. Непоколебимый. Бесстрастный.

— Я так понимаю, ты не хочешь здесь жить, Морриган.

Она скорее умрет, истечет кровью. Она предпочла бы умереть и вернуться… вернуться, как что-то злое и жестокое, и уничтожить их всех.

Должно быть, он прочитал это в ее глазах. Слабая улыбка изогнула его губы.

— Я так и думал.

Эрис выпрямился и повернулся к своим сопровождающим. Ее пальцы сжали листья и глинистую почву.

Она хотела вырастить когти…вырастить когти, как мог это Рис, и вырвать это бледное горло. Но это был не ее дар. Ее дар оставил ее здесь. Покалеченную и истекающую кровью.

Эрис отошел на шаг.

Кто-то позади него заговорил:

— Мы не можем просто оставить ее…

— Можем и сделаем это, — просто сказал Эрис. — Она решила запятнать себя; ее семья решила больше не иметь дел с этим мусором. Я уже сказал им о своем решении по этому вопросу. — Долгая пауза, а затем Эрис грубо добавил. — И у меня нет привычки трахать отбросы за Иллирийцами.

Тогда она не могла сдержаться. Слезы вырвались наружу, горькие и обжигающие.

Одна. Они оставят ее здесь одну. Ее друзья не знали, куда она ушла. Она едва знала, где находилась.

— Но… — этот неизвестный голос снова заговорил.

— Уходим.

Никто не возразил.

И когда их шаги стихли, исчезли, тишина вернулась.

Солнце, ветер и листья.

Кровь, железо и земля под ногтями.

И не прекращающаяся боль.

Касание руки Фейры вытащила ее из воспоминаний о той кровавой поляне, расположенной чуть выше границы Осеннего двора.

Мор бросила своей Высшей Леди благодарный взгляд, который Фейра быстро проигнорировала, вернувшись к разговору. Никогда не отвлекалась от этого с самого начала.

Фейра стала хозяйкой этого ужасного города с гораздо большей легкостью. Одетая в сверкающее платье из оникса, с диадемой в виде полумесяца на голове, ее подруга смотрела на часть Риса в образе властного правителя. Такая же часть, как и извивающиеся змиеподобные звери, вырезанные и выгравированные повсюду. То, что Кейр, возможно, однажды изобразил для самой Мор.

Не красное платье, которое обычно носила Мор, яркое и смелое, или золотые украшения на ее запястьях, в ее ушах, мерцающие здесь, как солнечный свет во мраке.

— Если бы ты хотел, чтобы эта маленькая встреча оказалась уединенной, — говорил Рис со смертельным спокойствием, — возможно, общественное собрание не было самым мудрым местом для встречи.

Действительно.

Управляющий Вытесанным городом махнул рукой.

— Почему мы должны что-то скрывать? После войны мы стали хорошими друзьями.

Она часто мечтала выпотрошить его. Иногда с помощью ножа, иногда голыми руками.

— И как поживает двор твоего отца, Эрис? — Мягкий, скучающий вопрос от Фейры.

Его янтарные глаза не выражали ничего, кроме отвращения.

Шум заполнил голову Мор. Она едва слышала его ответ. Или ответ Риса.

Когда-то ей было приятно дразнить Кейра и этот двор, чтобы держать их в напряжении. Черт, она даже сломала несколько костей Управляющему этой весной — после того, как Рис покалечил его руки. Была рада сделать это, после того, что Кейр сказал Фейре, а затем обрадовался, когда мать Мор изгнала ее из своей личной спальни. Приказ, который все еще выполнялся. Но с того момента, как Эрис вошел в зал Совета несколько месяцев назад …

Тебе больше пятисот лет, часто она напоминала себе. Она смогла столкнуться с этим и справиться лучше, чем кто-либо.

И у меня нет привычки трахать отбросы за Иллирийцами.

Даже сейчас, даже после того, как Азриэль нашел ее в тех лесах, после того, как Маджа исцелила ее, пока эти гвозди не испортили ее желудок… она не должна была приходить сюда сегодня вечером.

Она была вся напряжена, живот болел. Трусиха.

Она столкнулась с врагами, сражалась во многих войнах, и все же эти двое мужчин вместе…

Мор чувствовала больше, чем видела, когда Фейра застыла рядом с ней от того, что сказал Эрис.

Ее Высшая Леди ответила Эрису.

— Твоему отцу запрещено пересекать человеческие земли.

Нет места компромиссу с таким тоном, со сталью в глазах Фейры.

Эрис только пожал плечами.

— Я не думаю, что это только твое решение.

Рис засунул руки в карманы, изображая непринужденное спокойствие. Тем не менее, тени и звездная тьма, которые кружили вокруг него, которые заставляли гору содрогаться под каждым его шагом-это было истинное лицо Высшего Лорда Ночного двора. Самый могущественный Высший Лорд в истории.

— Я бы предложил напомнить Берону, что расширение территорий не обсуждается. Для любого двора.

Эрис не выглядел напуганным. Ничто никогда не мешало ему и не раздражало его. Мор ненавидела его с момента первой встречи — эта отчужденность и холодность. Это отсутствие интереса к миру.

— Тогда я предлагаю Вам, Высший Лорд, чтобы вы поговорили об этом со своим дорогим другом Тамлином.

— Зачем? — Вопрос Фейра был острым, как лезвие.

Губы Эриса изогнулись в ехидной насмешке.

— Потому что территория Тамлина — единственная, которая граничит с человеческими землями. Я думаю, что любой, кто захочет расширить свои территории, должен сначала пройти через Весенний двор. Или хотя бы получить его разрешение.

Другой человек, которого она однажды убьет. Если Фейра и Рис не сделают этого первыми.

Неважно, что Тамлин сделал на войне, если бы он привел с собой Берона и человеческие силы. Если бы он сражался на стороне Хэйберна.

Это был другой день, другая женщина, лежащая на земле, которую Мор не забудет, не сможет простить.

Тем не менее, холодное лицо Риса стало задумчивым. Она могла легко прочитать нежелание в его глазах, раздражение от того, что Эрис поддел его, но информация была информацией.

Мор взглянула на Кейра и обнаружила, что тот наблюдает за ней.

За исключением ее первоначального приказа Управляющему, она не сказала ни слова. Вести себя прилично на встрече.

Она могла видеть это в глазах Кейра. Удовлетворение.

Нечего сказать. Придумай, что нибудь.

Но Рис посчитал, что встреча закончена и взяв Фейру за руку, направился к выходу, гора действительно дрожала под их шагами. То, что он сказал Эрису, Мор не знала.

Жалкая. Трусиха.

Правда-это твой дар. Правда-это твое проклятие.

Нечего сказать.

Но слова, которыми можно было бы позлить отца так и не пришли ей на ум.

Красное платье струилось за ней, Мор повернулась спиной к Кейру, к ухмыляющемуся наследнику Осени, и последовала за ее Высшим Лордом и Леди через тьму, обратно в свет.