Эдера

Глава 9

У себя в магазине Эдера принимала необычного посетителя.

— Я Манфред Дресслер из Кельна, владелец сети магазинов, рассредоточенных по всей Германии. Мы специализируемся на элегантных моделях для покупателей среднего достатка.

— Эдера Джильи. Прошу, располагайтесь.

— Спасибо.

— Одна из моих коллег, будучи в вашем прекрасном городе, купила… подождите секунду!.. Вот это!

— Да, это наша юбка, которая продавалась очень успешно, — подтвердила Эдера.

— Мне сказали, что вы сами разрабатываете модели и затем шьёте одежду у себя в мастерской. Я мог бы взглянуть на другие изделия?

— Разумеется.

— Надеюсь, часть из них я отберу для своих магазинов, а вы будете получать проценты от продажи этих изделий в Германии.

— Господин Дресслер, ваше предложение очень заманчиво, но у нас пока ещё не слишком мощное производство! Мы выпускаем продукцию мелкими партиями, всё время, обновляя ассортимент.

— Это не беда. Есть другой вариант: вы сможете давать нам чертежи моделей, а заказ на их производство мы разместим в другом месте.

— Что ж, это было бы неплохо, — согласилась Эдера. — Пойдёмте, я покажу вам то, что есть в продаже, и то, что изготавливается в цехе. Может быть, вы ещё разочаруетесь.

— Мне почему-то кажется, что этого не произойдёт, — улыбнулся Дресслер.

И он не ошибся. Модели ему понравились, оставалось только заключить договор.

— Я надеюсь, моя компаньонка возражать не будет, но надо хотя бы поставить её в известность, — сказала Эдера. — Чинция сейчас находится в больнице, она родила чудную девочку!

— Это же здорово! — оживился Дресслер. — Мне можно пойти вместе с вами? Я бы поздравил синьорину Чинцию с таким приятным событием в её жизни!

Непосредственность и доброжелательность Дресслера были так подкупающи, что Эдера на свой страх и риск взяла его с собою.

— Вы идите к вашей подруге, — предложил Дресслер, когда они приехали в клинику, — а я пока куплю цветы и передам их затем синьорине Чинции. Встретимся здесь, в холле.

Чинция выглядела хорошо, только сокрушалась, что у неё совсем нет молока. Мать Чинции кормила внучку из бутылочки и сказала, что та сумеет за себя постоять — вон как цепко удерживает соску своими маленькими губками!

— Ой, какая же она всё-таки симпатичная! — умилялась Эдера. — Чинция, посмотри, у неё ресницы такие же длинные, как у тебя!

В это время принесли цветы от Дресслера, и Эдера, вспомнив, что пришла сюда ещё и по делу, рассказала о визите иностранного гостя. Чинция была очень смущена:

— Наверное, я должна его пригласить? Нехорошо, что он там, внизу, один. Надо поблагодарить его… Как ты думаешь, Эдера, он не откажется от своего предложения, увидев меня в таком жутком наряде и не накрашенную?

Поднявшись в палату, Дресслер наговорил массу любезностей: какая красивая девочка, и как похожа на маму, а затем признался, что вообще, неравнодушен к детям, особенно к таким вот, совсем маленьким.

— Послушай, — шепнула Чинция Эдере, когда Дресслер, попрощавшись, вышел, — ты молодец, что догадалась привести этакую прелесть!

Никогда Клаудия не чувствовала себя так скверно, как после той провокации с фотографиями. Поначалу ей было просто обидно: «Если он меня не любит, то не надо и его помощи в делах! И пусть он теперь оправдывается перед своей избранницей, как хочет, а мне — всё равно!» Однако уже наутро Клаудия испытала мучительный стыд за свой поступок.

Андреа разыскивал её, но она пряталась, понимая, что покаянными речами ничего уже не исправить. «Это мой позор, и он будет преследовать меня всю жизнь», — такой беспощадный приговор вынесла себе Клаудия, а на будущее решила никогда больше не опускаться до подобной низости и прекратить всяческие отношения с Леоной.

Но надо было что-то делать с теми злополучными участками — отец ведь продолжал надеяться, что их купит фирма Сатти. Поэтому Клаудия попросила своих приятелей подыскать ей в помощь надёжного человека, и такой человек вскоре появился у неё в доме. Франц де Марки, несмотря на молодость, слыл весьма изворотливым адвокатом, что в данном случае было как нельзя кстати.

— Клаудия, нам следует поговорить откровенно, — сказал Франц, ознакомившись с делами. — Финансовое положение вашего отца просто отчаянное. Вам это известно?

— Да, конечно.

— Продажа участков не может спасти ситуацию в целом, но зато может успокоить банкиров и сделать их более благосклонными к вашему отцу. Вы говорили о фирме Сатти…

— Фирма Сатти считает эту сделку для себя невыгодной.

— Дорогая Клаудия, разве я сказал, что покупателем обязательно должен быть синьор Сатти? Но вот ваша подруга синьора Сатти…

— Вы неверно поняли, — прервала его Клаудия, — Леона мне вовсе не подруга!

— Хорошо, пусть так, — согласился Франц, — но ведь она хотела вам помочь?

— Сейчас я в этом не уверена, — призналась Клаудия. — Она вела свою, не совсем чистую игру.

— Но, надеюсь, она не откажет вам в маленькой услуге, если вы её попросите?

— Мне не хотелось бы её ни о чём просить.

— Клаудия, вы послушайте сначала, о чём идёт речь. Если бы вы и синьора Сатти стали повсюду говорить, что сделка между вами почти заключена, то в глазах других покупателей эти участки приобрели бы, гораздо, большую ценность.

— Предложить семейству Сатти лгать из-за нас?.. — Клаудия была явно разочарована.

— Клаудия, вы так наивны! — улыбнулся Франц. — Сатти скрывали бы истинную ценность участков, даже если бы покупка была для них весьма выгодной. Только скрывали бы это от вас — чтоб снизить цену!

— Я действительно не сильна в вопросах бизнеса.

— Тогда послушайтесь меня. Вы восстановите дружеские отношения с Леоной Сатти.

— Ох, Франц! — в отчаянии воскликнула Клаудия. — Что же мне делать? Я не могу допустить, чтобы мой отец разорился. Но неужели ради этого надо непременно грешить против совести?!

— Ни в коем случае! — решительно заявил Франц. — Вы должны допускать только разумные компромиссы, не затрагивающие ваших принципов. Ведь вы принадлежите к такой знатной, уважаемой фамилии!..

— Это очень мило с вашей стороны, — вежливо остановила его Клаудия.

— Но вы должны действовать! — продолжал Франц, всё более воодушевляясь. — Нельзя опускать руки!.. Клаудия!.. Я счастлив, что знаком с вами, что вы позволили мне помочь вам… Я сделаю всё, что в моих силах!.. И я хотел бы, чтоб вы видели во мне не только адвоката, но и друга. Искреннего друга!

— Спасибо, Франц, — растроганно произнесла Клаудия. — Вы уже мне очень помогли одним своим присутствием. С тех пор, как вы занялись моими делами, я стала понемногу возвращаться к жизни…

Узнав об аварии, Франц предложил Клаудии немедленно посетить Леону в больнице.

— Да, я это сделаю, — отвечала Клаудия. — Ведь я тебе обещала.

— Но откуда этот обречённый тон? — попытался подбодрить её Франц. — Всё идёт прекрасно! Ты можешь теперь даже ни о чём не просить, а просто навещать свою добрую знакомую, пока она болеет.

— Франц, меня иногда шокирует твой цинизм, — заметила Клаудия.

— Прости, но без этого нельзя, если хочешь быть в выигрыше. Да будет тебе известно: в деловом мире уже поговаривают, что фирма Сатти будто бы покупает участки твоего отца! Эти слухи, разумеется, распустил я… А чтобы никто не усомнился, ты должна проявить особую заботу о синьоре Сатти. И пусть это все увидят!

— Франц, пощади! — взмолилась Клаудия. — Наверное, я никогда не обучусь этим деловым играм, в которых надо постоянно держать камень за пазухой. Однажды я попыталась, и всё кончилось для меня плачевно. Боюсь, что и эта затея бесполезна: Андреа меня презирает, он может попросту не впустить меня в палату!

— Причём тут он? Ты пойдёшь навестить его мать!

— Ах, это долго объяснять, — уклонилась от ответа Клаудия.

— Скажи, а ты не влюблена ли в него? — спросил Франц не то в шутку, не то всерьёз.

— Нет, не думаю…

— У тебя это пройдёт, — не обращая внимания на возражение Клаудии, сказал Франц.

Леона обрадовалась, увидев Клаудию, подробно рассказала ей об аварии, о прочих бедах. Сказала, что муж и сын её ненавидят, а приходят сюда только из вежливости. Клаудия, конечно же, стала это отрицать, объясняя такое настроение Леоны её болезнью.

— Ты скоро поправишься, и всё встанет на свои места.

— Нет, они уже не смогут относиться ко мне как прежде, — возразила Леона и неожиданно впала в истерику: — Я не хочу возвращаться домой! Не хочу!

— Извините, — сказала Клаудии медсестра, — больная переутомилась. Я сделаю ей укол.

Клаудия вышла их палаты и в коридоре столкнулась с Андреа.

— Здравствуй, я хотела бы объяснить тебе… — начала она, но Андреа не дал ей договорить.

— В этом нет нужды. Я всё выяснил без твоей помощи.

Он сделал несколько шагов по направлению к палате, прежде чем Клаудия решилась на следующую фразу.

— Андреа! Прости меня! — в её голосе было такое отчаяние, что Андреа невольно остановился.

— Клаудия, — сказал он, — у меня нет никакой злобы на тебя. Извини, но то, что ты сделала, — попросту глупо. И вряд ли нам стоит к этому возвращаться. Единственное, о чём хочу тебя попросить: оставь меня в покое.

— Именно об этом я и хотела тебе сказать, — подхватила Клаудия. — Поверь, мне очень стыдно. Я вела себя мерзко. С самого начала… Преследовала тебя… Но теперь всё будет по-другому. Я никогда больше не причиню тебе зла!.. — боясь расплакаться, Клаудия резко повернулась и почти бегом направилась к выходу, где её ожидал Франц.

— Что случилось? — встревожился он, увидев плачущую Клаудию.

— Он меня никогда не простит! — сквозь слёзы произнесли Клаудия.

— Для тебя это так важно? Ты всё ещё любишь его? — не скрывая своего огорчения, спросил Франц.

— Боюсь, что да. Ох, Франц, мне так плохо!.. Я думала, всё уже в прошлом. Но вот увидела его, а он был со мною так холоден!.. Прости, тебе неприятно это слышать…

— Обо мне не беспокойся. Лучше скажи, что я могу для тебя сделать?

— Ничего. Просто постарайся понять меня… И, пожалуйста, побудь со мною рядом.

— Я с тобой! Рядом! Очень близко! Только ты не хочешь этого замечать.

— Пойми, Франц…

— Нет, больше ничего не надо говорить! — Франц обнял Клаудию и прошептал ей в самое ухо: — Я всё понимаю. И буду ждать, когда ты меня позовёшь.

Регистрация брака Эдеры и Андреа прошла очень скромно. Из гостей присутствовали только Бенти и её муж. Они же были и официальными свидетелями.

— Я рада за тебя, девочка, — Бенти поцеловала Эдеру, обняла Андреа. — Будьте счастливы!

Муж Бенти наполнил бокалы шампанским:

— За здоровье молодых! Надеюсь, мы ещё погуляем на вашей свадьбе!

— Спасибо. Обязательно погуляете! — радостно воскликнул Андреа. — Я вернусь из поездки, а мама к тому времени поправится… И мы с Эдерой обвенчаемся в церкви. Вот тогда и устроим свадьбу!

Затем новобрачные поехали в монастырь к матушке Марте.

— Поздравляю, мои дорогие! — встретила их Марта. — Доченька, сынок, подойдите, я вас поцелую.

— Жаль, что вас не было с нами там, — сказала Эдера.

— Монахиня на церемонии бракосочетания? Нет, я подожду вашего венчания. Здесь, в нашей церкви. Когда сама Святая Мария благословит ваш союз.

— Всё именно так и будет, — заверил Марту Андреа. — Вот только вернусь из поездки… А пока почему бы нам не сделать ещё один снимок?

— Да, матушка, давайте сфотографируемся втроём! — подхватила Эдера. — Андреа взял с собою фотоаппарат, и муж синьоры Бенти снимал нас во время церемонии.

— Ну что же, — согласилась Марта, — куда мне встать?

— Пожалуйста, сюда. Смотрите в объектив! — распоряжался Андреа. — Сейчас я всё настрою и присоединюсь к вам. Ну вот, снимок готов!

Марта, успокоившись, счастливо улыбалась, а Эдера, наоборот, выглядела взволнованной и возбуждённой.

— Матушка, Андреа! Пойдёмте к Мадонне дель Джильо, — предложила она. — Я всегда приходила к ней и с печалями, и с радостями. А сегодня такой день…

Стоя у иконы, Марта и Эдера шептали молитвы, а Андреа мешала сосредоточиться одна неотвязная мысль: «Где я мог видеть этот образ?»

— Синьора Леона, я к вам с хорошей новостью! — заявил лечащий врач, войдя в палату. — Последние анализы показывают, что вы вполне здоровы. Поздравляю вас! Завтра вы уже будете дома.

— Я не могу уехать отсюда так скоро! Я больна! Мне очень плохо! — разволновалась Леона.

— Ваше настроение нормализуется, как только вы окажетесь дома, в привычной обстановке.

— Вы издеваетесь надо мной? Причём тут настроение? У меня всё болит!

— Дома вы сможете принимать те же успокоительные средства, что и у нас. Но там вы поправитесь быстрее, поверьте мне!

— Нет! Нет! Я не хочу домой!

Озадаченный доктор вынужден был поговорить с Серджио, и вдвоём они пришли к заключению, что Леоне действительно лучше побыть в больнице до возвращения Серджио из Канады.

— Мы с сыном пробудем там примерно неделю, — рассуждал Серджио. — А вы в это время подготовите её психологически, и она сама станет проситься домой.

Когда же он сообщил об этом Леоне, та устроила очередной скандал.

— Скажите прямо, кто не хочет моего появления в доме? Валерио или Матильда?

— Мама, — вмешался Андреа, — ты ещё не совсем здорова…

— Понятно! — прервала его Леона. — Вот теперь мне всё понятно. Матильда тут, пожалуй, и в самом деле, не причём. А видеть меня не хотят мой сын и мой муж!

— Леона, прошу тебя, — попытался возразить Серджио.

— Вы хотя бы предварительно договорились с врачами. А то они буквально выпихивают меня отсюда, называют симулянткой. Вы же, наоборот, изо всех сил стараетесь внушить мне, что я больная и сумасшедшая!

— Леона, помилуй, что за бред ты несёшь! — не сдержался Серджио. — Кто тебя называл симулянткой или сумасшедшей? Просто нам кажется, что пока мы с Андреа будем в Канаде…

— Вот в этом ты прав! Лучше оставаться здесь, чем быть на попечении у старой ведьмы Матильды.

— Леона, если ты передумаешь, то в любой момент сможешь уехать домой.

— Ах, спасибо. Я устала. Оставьте меня, пожалуйста.

Попрощавшись с Леоной, Андреа и Серджио вышли, а через некоторое время в палате появилась Клаудия.

Леона пожаловалась ей на мужа и сына, затем на Валерио и Матильду, затем на врачей.

— Я в безвыходном положении. Из двух зол мне приходится выбирать больницу.

— Не отчаивайся, — сказала Клаудия. — Я буду тебя навещать. А сейчас мне пора идти: с минуты на минуту за мной должен зайти Франц.

— Ты им всерьёз увлечена?

— Ах, Леона, это другое… Франц мне друг.

В это время в палату робко заглянул Франц:

— Можно войти?

— Да, конечно, — живо откликнулась Леона. — Клаудия говорила мне, что вы с нею большие друзья.

— Другом Клаудии быть несложно, — широко улыбаясь, ответил Франц. — Она восхитительная девушка, и её подруги тоже прелестны.

— Не смейтесь надо мною, — обиделась Леона. — Я знаю, что выгляжу ужасно. Пребывание в этой клинике совсем меня измотало.

— Но ведь ты можешь оставить клинику, когда захочешь, я правильно тебя поняла? — уточнила Клаудия.

— Да, врачи не могут мне этого запретить. Особенно после того, как они собирались показать меня психиатру, потому что я, по их мнению, преувеличиваю своё болезненное состояние.

— Ну, тогда… — Клаудия сделала небольшую паузу, всё ещё решая, стоит ли делать то, что неожиданно пришло ей в голову. — Тогда, может быть, ты проведёшь несколько дней в моём доме? Пока не вернутся Андреа и Серджио.

— Клаудия! Ты можешь это сделать для меня?! — растрогалась Леона.

— Разумеется. Если клиника тебя так угнетает, то, может быть, у меня ты поправишься быстрее.

— Спасибо, дорогая моя! — Леона вытерла слёзы. — И когда я смогу к тебе поехать?

— Да хоть сейчас! Франц, ты нам поможешь?

— Мне эта идея кажется несколько рискованной, — осторожно заметил Франц. — Но если вы обе хотите…

— Всё будет хорошо, Франц, — убеждённо сказала Клаудия. — Ты сейчас переговори с врачами, а я помогу Леоне одеться.

— Эдера, милая, не надо грустить, — говорил Андреа по дороге в аэропорт. — Ты не успеешь оглянуться, как я уже вернусь. И буду звонить тебе каждый день. Ну же, улыбнись!

В самолёте, едва они устроились в креслах, Андреа показал Серджио обручальное кольцо.

— Как ты считаешь, оно идёт мне?

— Кольцо? — удивился Серджио. — Ты что, нашёл его где-то?

— Его мне при свидетелях надела Эдера! — радостно сообщил Андреа.

— Ты хочешь сказать…

— Да-да! Мы с Эдерой поженились!

— Но когда?!

— Позавчера.

— И ты говоришь мне об этом только теперь? — обиделся Серджио.

— Папа, прости. Я никому ничего не рассказывал из-за мамы. Это была всего лишь гражданская церемония. А когда мы вернёмся из Канады, будет венчание в церкви.

— Что ж, я рад, — сказал Серджио. — Желаю вам счастья! Как говорится: тебе, и жене, и вашим деткам!

— Спасибо, папа. Ты сказал: «и деткам»? Тогда я открою тебе ещё кое-что.

— Андреа, ты задался целью довести меня до инфаркта? К какой ещё новости я должен приготовиться? — Серджио внимательно посмотрел на улыбающегося сына. — Вы ждёте ребёнка?

— Папа, ты ясновидящий! — подтвердил его догадку Андреа.

— Да… — Серджио был ошеломлён. — Вот это новость! Значит, я уже почти дед? А Леона — бабушка! Может, хоть теперь она успокоится? Сначала просто примирится, а потом, когда появится малыш, будет хлопотать над ним.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал Андреа не слишком оптимистично.

— А как обрадуется Валерио! — вспомнил о брате Серджио. — Ты знаешь, что поиски его дочери опять зашли в тупик. Валерио решил поместить объявление в газетах. Авось кто-то откликнется, хотя и прошло двадцать лет. Да и Манетти с Матильдой тоже ещё окончательно не сдались. Вдруг им повезёт?

— Стоп! Матильда! — неожиданно воскликнул Андреа. — Я вспомнил!

Серджио недоумённо посмотрел на сына:

— Не понимаю. Ты это о чём?

— Сейчас объясню, — взволнованно начал Андреа. — Ты давно был на кухне у Матильды?.. Там у неё на буфете появился маленький образок.

— Я не заметил…

— Так вот… Матильда мне сказала, что этот образок — одна из немногих вещей, которые остались у Бианки после её смерти. А теперь взгляни сюда, — Андреа достал из кейса несколько фотографий. — Снимки я сделал позавчера в монастыре. Вот мы все в комнате сестры Марты, а это — Эдера перед иконой Мадонны дель Джильо. Я всё никак не мог вспомнить, где видел эту икону. И только сейчас всё сошлось: фотография, Матильда… Эдера никогда не знала своих родителей, и фамилию ей дали — «Джильи»! В честь Мадонны-покровительницы. А монастырь находится недалеко от того места, где погибла Бианка. Значит, Эдера могла бы оказаться дочерью Бианки и Валерио!

— Ну, конечно, конечно! — к Серджио вернулся дар речи. — Даже имя «Эдера» скорее всего, подсказано тем медальоном с листьями плюща, который Бианка оставила малютке!

— Да! Точно! Нет никаких сомнений! — повторял Андреа. — Как только мы вернёмся, я поговорю с сестрой Мартой, и, думаю, она поставит последнюю точку в нашем поиске.

— Послушай, это ведь здорово! — воскликнул Серджио. — Теперь мы с тобой — дважды родственники!

— Будьте любезны, пристегните ремни, — попросила подошедшая к ним стюардесса. — Предстоит небольшая болтанка.

— Да, разумеется, — ответил Серджио. И в этот момент мощный разряд молнии ослепил его.

— Папа! — успел крикнуть Андреа, прежде чем погрузился в жестокую непроглядную тьму.