Эдера

Глава 27

За завтраком Эдера почувствовала дурноту, закончившуюся приступом рвоты. Валерио хотел немедленно вызвать врача, но Эдера не позволила ему этого сделать.

— Я плохо спала сегодня ночью… У Лало всё никак не прорежется зубик… Пойду, отлежусь…

— Бедная девочка! — сказал Валерио, когда Эдера вышла. — Она не хочет огорчать нас, говорит, будто не спала из-за Лало. Никогда бы прежде не поверил, что Андреа сможет вести себя так дурно! Я должен защитить Эдеру, но не знаю, как это сделать, чтобы ненароком не навредить ей. Андреа сейчас так настроен, что ждёт лишь повода…

— Вы думаете, он готов даже оставить семью? — спросила Матильда. — Мне всё же казалось, что он со временем перебесится.

— Я не посвящён в его планы, — сказал Валерио, — но Эдера очень страдает, и я не знаю уже, что для неё было бы лучше: терпеть такое унижение или послать этого зарвавшегося мальчишку на все четыре стороны.

— Ох, как я вас понимаю, синьор Валерио, — вздохнула Матильда. — Но вам пока не стоит вмешиваться. Пусть они сами разберутся в своих отношениях.

— Я и не вмешиваюсь, ты же видишь, — в бессилии развёл руками Валерио. — Вот сейчас я должен подготовить его к встрече с матерью, меня попросил об этом лечащий врач Леоны. Я не знаю, как буду смотреть в глаза Андреа, потому что мне за него стыдно. Зато ему — хоть бы что! Я собирался ограничиться тем, что позвонил ему по телефону, но он сам изъявил желание сюда приехать и уточнить какие-то детали.

Позже выяснилось, что Андреа нужен был не столько Валерио, сколько Эдера.

— Прежде чем встретиться с матерью, я должен быть уверен, что ты не намерена отправить её в тюрьму, — обратился он к жене.

— Это уже слишком, Андреа! — возмутилась Эдера. — У тебя нет никаких оснований говорить мне такие вещи. Как тебе вообще могло прийти в голову подобное? Папа приложил столько усилий, чтобы синьору Леону поместили в больницу, а не в тюрьму! Для нас всех этот вопрос давно решён. И вдруг — твое воинственное заявление…

— С тех пор как вы с Валерио принимали это решение, прошло немало времени и многое изменилось, — пояснил Андреа. — Ты могла и передумать.

— Что изменилось? — воскликнула Эдера. — Что могло заставить меня передумать? Ты поясни! Может, я и в самом деле чего-то не знаю.

— Прости, я сказал что-то не то, — смутился Андреа.

— Ты даже не заметил, как оскорбил сейчас не только Эдеру, но и меня, — с горечью произнёс Валерио.

— Я не хотел вас обидеть, — сказал Андреа. — Просто вы сами слишком болезненно всё воспринимаете. А потом обвиняете меня, будто я провоцирую семейные ссоры.

— Извини, Андреа, — строго сказал Валерио, — но будет лучше, если мы сейчас закончим этот разговор и не станем доводить его до ещё одной ссоры.

Расчёт лечащего врача Леоны оправдался: увидев Андреа, она не только признала в нём своего сына, но даже вспомнила и то, что ей говорила в Африке Марта.

— Сынок, ты и вправду жив! — обняла она Андреа. — Прости меня! Я думала, что убила тебя. Но эта монахиня, сестра Марта, привезла мне радостную весть…

Было похоже, что Леона ещё плохо понимала, где она находится: в Африке или в Риме. Сейчас её интересовал только сын: как он себя чувствует после ранения, чем занимается. Очень удивилась Леона тому, что Андреа за это время успел стать художником.

— Чудо! Фантастика! — повторяла она. — И ты говоришь, выставка имеет успех? Невероятно! Хотя я всегда знала, что тебя ждёт необычное будущее.

— Мама, я должен сказать тебе, — взволнованно произнёс Андреа, — что во многом обязан одной особе, которая поверила в меня и которая стала очень близким мне человеком.

— Сынок, не надо преувеличивать значение этой женщины в твоей судьбе. Успех обусловлен только твоим талантом. А Эдера всегда стремилась лишь удержать тебя на привязи, — возразила Леона.

— Мама, я говорю не об Эдере! — воскликнул Андреа. — Моего ангела-хранителя зовут Мелоди! Это очаровательная женщина, аристократка. Единственное, что она от меня хочет, чтобы я любил её. Больше ей ничего не надо.

— Я знала… — растроганно произнесла Леона. — Я знала, что ты когда-нибудь последуешь моим советам! Эдера тебе не пара. А, кроме того, она попросту опасна. Я разгадала её план: вылечить меня, а потом отправить в тюрьму!

— Нет, мама, Эдера тебя простила, и ты можешь быть спокойна. Никто не собирается отправлять тебя в тюрьму.

— Сынок, ты такой легковерный! Эдера может обманывать тебя. Ты не говори ей, что нашёл меня вполне здоровой. Наоборот, скажи, что заметил за мной много странностей, и это тебя очень беспокоит. Пообещай мне!

— Да, мама, обещаю.

Андреа решил, что пришла пора поговорить с Вискалки о предварительных итогах выставки.

— Публика отнюдь не ломится на вашу экспозицию, но галерея не в убытке, — ответил Вискалки.

— А не говорил ли с вами кто-нибудь о покупке картин? — спросил Андреа.

— Да, желающие имеются, но пока я веду с ними переговоры о цене. Когда будет что-то определённое, я дам вам знать, — Вискалки повернулся, чтобы уйти, но Андреа остановил его.

— Простите, вы ведь большой специалист в таких вопросах… Как вам кажется, реально будет после успеха моей выставки здесь, у вас, показать эти же работы где-нибудь за границей? Скажем в Цюрихе или в Париже?..

— Молодой человек, — с явным неудовольствием ответил Вискалки, — вам бы следовало знать, что подобные выставки требуют больших затрат. А главное, художник должен быть уже состоявшимся, с именем… Словом, я хочу сказать: не слишком ли вы торопитесь? К тому же, на мой взгляд, вы и так злоупотребляете покровительством графини де ля Фуэнте.

— Графиня де ля Фуэнте всего лишь ценит мой талант! — вспыхнул Андреа.

— Пусть так, — согласился Вискалки. — Я только высказал своё мнение.

Настроение Андреа испортилось, и он рассеянно побрёл по полупустым залам к выходу. Но вдруг услышал, как кто-то из редких посетителей окликнул его по имени. Обернувшись, Андреа увидел перед собою… Бетси.

— Я прочитала в газете о твоей выставке, — пояснила она, — и вот приехала посмотреть… Здесь есть одна картина, резко отличающаяся от других. Я всё стою около неё и не могу оторвать взгляда. Когда ты написал её?

— А, эта… — несколько разочарованно произнёс Андреа. — В ней нет ничего особенного. Я написал её чуть ли не самой первой из всего, что здесь выставлено. Хотелось перенести на холст образ того счастливого времени, когда я не был собой.

— Знаешь, в реальности от этого заснеженного домика уже ничего не осталось. В него попала молния… Теперь там лишь кучка головешек, похороненная в снегу вместе с воспоминаниями о счастливом прошлом… — Бетси снова стала всматриваться в холст. — Но эта картина переносит меня обратно в то время. Я хотела бы купить её.

— Ну, зачем же? Прими её в подарок! Куда тебе послать её? В Канаду?

— Нет, я живу сейчас в Италии, в Перудже. Спасибо за подарок. Я дам тебе свой адрес, а пока расскажи о себе.

— Как видишь, занимаюсь живописью. И это для меня — главное.

— А семья? Жена?

— Занятие искусством требует отказаться от всего остального. Особенно, когда близкие тебя не очень понимают.

Бетси с тревогой посмотрела на Андреа, но спрашивать больше ничего не стала.

Выйдя из галереи, она позвонила Казираги, который ей очень обрадовался и предложил тотчас же встретиться.

— Я знаю, что ты разыскивал меня в Перудже, но я уезжала на время в Канаду.

— Я так огорчился, когда не застал тебя, — признался Казираги. — Ты уехала, не простившись со мной. И я не знал, вернёшься ли ты сюда вообще… Но, слава Богу, теперь это всё в прошлом. Бетси, я не хочу больше тебя терять. Выходи за меня замуж!

— Франко… — растерялась Бетси.

— Ты можешь ничего сейчас не говорить, — видя её замешательство, предложил Казираги. — Только выслушай меня. Я люблю тебя, Бетси, и хочу, чтобы у нас с тобой была семья, были дети. Я уверен: мы сможем быть счастливы вместе!

— Франко, я тоже думала о тебе всё это время и… скучала по тебе. Я без колебания могла бы доверить тебе свою жизнь, но всё же… дай мне возможность хотя бы немного подумать.

— Да, конечно, — ответил Казираги. — Только, умоляю, не спеши с отказом…

Эдера не придавала большого значения недомоганию, которое чувствовала в последние дни, полагая, что причиной его, конечно же, является Андреа. Но ей становилось всё хуже и хуже. Силы буквально оставляли её. Идти к врачу, как советовали Валерио и Матильда, она отказывалась: не жаловаться же, в самом деле, доктору, что муж её разлюбил и завёл себе другую женщину! Но и поделиться своим горем с близкими, она тоже не хотела — не могла их расстраивать и волновать.

— Я приеду к тебе хоть на денёк, Чинция, — позвонила Эдера подруге. — Только настроение у меня, извини, хуже некуда. Потерпишь?

Чинция велела Эдере выезжать немедленно, и вскоре та уже рассказывала подруге без всякой утайки всё, что произошло за это время с нею и с Андреа. В конце беседы к ним присоединился и Манфред, который предложил Эдере свою посильную помощь.

— Хочешь, я поговорю с Андреа по-своему, по-мужски?

— Спасибо, Манфред, — ответила Эдера, — но он сейчас в таком состоянии, что никого не станет слушать. Я ведь не говорю с ним прямо только потому, что это привело бы нас лишь к окончательному разрыву. Надо, чтобы он сам понял, какую совершает ошибку.

— Ну, тебе виднее, — сказал Манфред и пригласил дам поужинать в хорошем ресторане.

Перед самым выходом из дома у Эдеры, однако, случился острый приступ недомогания, а точнее, она попросту упала в обморок. Манфред позвал на помощь своего соседа-врача, и тот предположил у Эдеры какую-то серьёзную и уже достаточно запущенную болезнь.

— Ей надо срочно сдать анализы, — сказал он. — Тут все признаки физического истощения, вызванные каким-то воспалительным процессом.

Эдера же, как и прежде, обследоваться отказалась и, едва встав на ноги, стала собираться обратно в Рим.

Чинция, обеспокоенная болезнью подруги, позвонила Матильде, и та рассказала о случившемся Джулио.

Встретив Эдеру в аэропорту, Джулио отвёз её домой, а затем поехал в мастерскую к Андреа.

— Твоя жена серьёзно больна, — сказал он, — и при этом не хочет лечиться. Ты должен уговорить её лечь к нам в клинику на обследование.

— А причём тут я? — удивлённо уставился на него Андреа. — Я ведь не врач.

— Но ты — муж Эдеры! Или ты уже окончательно забыл об этом?

— Ах, Джулио, — с досадой ответил Андреа, — тебе бы следовало знать, что женщина, теряя мужчину, прибегает к обычным старым трюкам: плачет, неважно себя чувствует, теряет сознание… Эдера стала демонстрировать «обмороки», когда в мою жизнь вошла Мелоди. Ты ведь хотел пожурить меня за Мелоди, не так ли? А Эдеру с её приступами использовал только как повод?

— Ты всегда был придурком или стал им недавно? — не удержался от грубости Джулио. — Мне плевать на твою шлюху Мелоди!

— Она не шлюха! — Андреа был близок к тому, чтобы ударить Джулио.

— Ещё раз повторяю: мне плевать на то, с кем ты спишь, — тоже старался сдержать свой гнев Джулио. — Но ты не смеешь так бесчеловечно обращаться с Эдерой, так унижать её! Вся вина твоей жены состоит лишь в том, что она любит тебя и продолжает терпеть твоё хамство.

— А кто ты такой, чтобы делать мне подобные заявления? — Андреа схватил Джулио за лацканы пиджака. — Если два человека когда-то любили друг друга, то им вовсе не обязательно проводить вместе всю оставшуюся жизнь. Да, я люблю Мелоди! Ну и что? У тебя нет никакого права обвинять меня в этом!

— Бедняга! — Джулио спокойно разжал руку Андреа и разгладил лацканы пиджака. — Ты совсем потерял разум из-за этой вампирши. Она высосала из тебя не только мозг, но и душу! Ты превратился в обыкновенного подлеца!

— Всё, хватит! — закричал Андреа. — Убирайся отсюда! Пошёл вон!

У Лало трудно прорезались зубки, он капризничал, плакал, хотел видеть маму.

— Подожди, детка, — уговаривала его Матильда. — Твоя мама приболела. Дадим ей немножко отдохнуть? С бабушкой тоже можно поиграть. Во что мы будем с тобой играть?

В это время в дверь позвонили, и, впустив Джулио, Матильда пожаловалась ему на Лало:

— Вот, просится к маме. А маме надо отдохнуть, правда, дядя доктор?

— Правда, — подтвердил Джулио. — Но если ненадолго, то, я думаю, можно. Мама очень обрадуется Лало. Пойдём со мною, малыш.

Джулио взял мальчика на руки и пообещал Матильде вскоре привести его обратно.

— Где Эдера? — неожиданно появившись в доме, спросил у Матильды Андреа. — Она что, и в самом деле болеет?

— Да, синьор, — с укоризной глядя на молодого хозяина, ответила Матильда. — Её сейчас осматривает доктор Джулио!

— Джулио? — злобно сверкнул глазами Андреа. — Он только что был у меня. И уже опять здесь? Нет, тогда я не стану подниматься к Эдере. Передай ей, Матильда, что я сегодня не буду ночевать дома.

— Ты совсем потерял совесть! — возмутилась Матильда. — Как я жалею, что ты вырос, и мне теперь неловко спустить с тебя штанишки и отшлёпать, как следует по попе. Иди немедленно к своей жене! Да будь с нею хотя бы повежливей: она очень больна.

Домой Андреа приехал только затем, чтобы предупредить возможные визиты к нему Матильды, а то и самого Валерио. Если Эдера действительно больна, то не исключено, что вслед за Джулио приедет его постыдить и ещё кто-нибудь. А этого Андреа допустить никак не мог: нынешнюю ночь они с Мелоди условились провести вместе, в его мастерской.

Подойдя к спальне Эдеры, Андреа услышал из-за двери смех Джулио и затем его слова:

— Ну, теперь уже меньше болит? Видишь, я тебя не обманул! Давай я поцелую другую щёчку, тогда совсем перестанет болеть.

Андреа замер на месте. Разумеется, ему не пришло в голову, что слова Джулио были адресованы Лало. А из-за двери между тем донёсся голос Эдеры:

— Любовь моя, иди ко мне!

Кровь ударила в виски Андреа, и он, стремглав спустившись по лестнице, выбежал вон из дома.

— Я больше не намерен бездействовать и чего-то ждать, — говорил он час спустя Мелоди, когда они встретились в мастерской. — Как твой этот… Кариотис? Он ещё заинтересован в покупке «Недвижимости Сатти»?

— В тот вечер он казался мне вполне дозревшим до такого шага. Но… Кариотис не любит проволочек, и с тех пор его могли увлечь другие, более выгодные проекты.

— А ты не могла бы с ним сейчас созвониться? — заволновался Андреа. — Может, ещё не всё потеряно? Предложи ему встречу со мной. Я попробую его убедить.

— Ты согласен поехать в Испанию? — спросила Мелоди, набирая номер Ральфа. — Добрый вечер! Это Мелоди де ля Фуэнте. Синьор Кариотис, рядом со мной сейчас находится синьор Давила. Он хотел бы поговорить с вами о продаже своей фирмы. Помните, мы обсуждали такую возможность несколько дней назад?.. Тогда вы, кажется, выразили некоторую заинтересованность… Да… Вот именно… Синьор Давила готов с вами встретиться… Простите, я у него узнаю, — прикрыв рукой трубку, Мелоди обернулась к Андреа: — Он сможет принять нас только завтра, а потом уедет в Южную Америку!

— Я согласен! — ответил, не раздумывая, Андреа.

— Синьор Кариотис, — продолжила телефонный разговор Мелоди, — для нас это подходит. Мы вылетим утренним рейсом, и завтра в полдень будем у вас. Спасибо. До свидания.

— Любовь моя, как я счастлив! — расцеловал её Андреа. — Мы сможем провести несколько дней в Испании, одни, ты и я! Всё будет так, словно это наше свадебное путешествие!

— О, сокровище моё, не преувеличивай, — ласково остудила его пыл Мелоди. — Это всего лишь деловая встреча.

— Да, мы встретимся с Кариотисом, а затем у нас будет достаточно времени, чтобы побыть наедине.

— Но что ты скажешь своей жене?

— Я вовсе не обязан перед ней отчитываться!

— Ты не прав, — мягко возразила Мелоди.

— О чём ты говоришь, Мелоди! — стал убеждать её в обратном Андреа. — Я так тебя люблю, что смогу остановить любого, кто вздумает нам помешать! Я перед тобой в неоплатном долгу и сделаю всё, чтобы мы были вместе!

Увидев, как Андреа стрелой вылетел из дома, Матильда решила, что пришла пора что-то делать. «У него не нашлось даже минуты, чтобы поговорить с больной женой!» — возмутилась она. Промаявшись всю ночь без сна, но, так и не сообразив, как лучше ей поступить, она пригласила для беседы Манетти.

— Не делаем ли мы ошибки? — спросила она, угощая Манетти завтраком. — Скрываем то, что вы разузнали про эту, с позволения сказать, синьору, а наш влюблённый дурачок совсем уже потерял голову. Мне кажется, мы должны обо всём рассказать хотя бы синьору Валерио. Это, конечно, будет для него ударом, но пусть он хоть заранее подготовится к худшему.

— По-моему, вы уже всё решили и без меня, — заметил Манетти. — А говорили, что хотите посоветоваться.

— Ах, если бы я была уверена, то не стала бы звать вас, — вздохнула Матильда. — Тут, как ни поверни — всё выходит плохо.

Посудив-порядив ещё немного, они рискнули открыть тайну Мелоди Валерио.

Тот, конечно же, схватился за голову, но воли своим эмоциям не дал, а попросил Манетти немедленно отправиться к Андреа и рассказать ему всё без утайки.

— Да он выгонит меня с таким сообщением! — воскликнул Манетти.

— Но разве не он сам дал вам задание навести справки об этой особе? — напомнил Валерио. — Пусть выгонит! Уж вы, пожалуйста, потерпите, я вас очень прошу, синьор Манетти. Но самое главное — попробуйте вытянуть из Андреа, что на самом деле этой мафиози от него нужно. Не стала бы она просто так, от нечего делать, устраивать ему выставку! Я уверен, что за этим кроется какой-то коварный план.

Манетти тотчас же стал звонить Андреа, но телефон в мастерской не отвечал.

— Ладно, я буду звонить ему, пока не застану дома, — сказал, прощаясь, Манетти.

Вечером он, однако, предстал перед Матильдой ни с чем:

— Я уже думал, что телефон сломан, и сам туда ездил. Но дверь заперта. Возможно, он куда-нибудь уехал? Синьора Эдера не знает, где он может быть?

— Вчера он забегал к ней на секунду, — ответила Матильда. — Пойду, спрошу у неё.

Тут обе они и догадались, что Андреа, скорее всего, неверно истолковал пребывание Джулио в спальне Эдеры.

— Однажды мы уже ссорились из-за Джулио, — пояснила Эдера, — и тогда он тоже ушёл из дома. Но где же он может быть? — она без остановки набирала номер мастерской, однако Андреа там не было.

— А вдруг с ним что-то случилось? — обеспокоилась Эдера. — Он сейчас всё время такой взвинченный, неуравновешенный… Не сделал ли он чего с собой?.. Матильда, я боюсь за Андреа! Прошу тебя, поедем туда! У меня есть ключ от мастерской.

— Синьора, мне кажется, вы зря так беспокоитесь, — высказала своё мнение Матильда. — Просто засиделся где-нибудь допоздна.

— Но я звонила утром, а его и тогда уже не было дома. Или… — Может, ему стало плохо?.. Нет, Матильда, я поеду!

— Тогда я пошлю с вами Манетти, — заявила Матильда. — Он сейчас здесь. А мне надо укладывать спать Лало.

Войдя в спальню к Андреа, они обнаружили следы бурно проведённой ночи: постель была разбросана, на столике у кровати стояла почти опустошённая бутылка виски и две рюмки. Дверцы платяного шкафа были почему-то открыты, и Эдера, заглянув внутрь, увидела, что на месте нет двух костюмов и нескольких рубашек.

— Что вы ищете, синьора? — спросил Манетти.

— Чемодан… — растерянно ответила Эдера. — Он тоже исчез.

Внимание Манетти между тем привлёк телефонный справочник, раскрытый на странице: «Туристические агентства». Одно из них было помечено галочкой. Манетти тайком от Эдеры переписал телефон агентства себе в блокнот.

— Ну что, будем возвращаться? — предложил он.

— Да, здесь его ожидать бесполезно, — согласилась Эдера. — Боюсь, как бы он не уехал отсюда навсегда.

Манетти привёз Эдеру домой и, как только она ушла к себе наверх, стал звонить в туристическое агентство.

— Добрый вечер, синьорина. Я — сотрудник международной гостиницы. Будьте любезны, скажите, удалось ли нашему клиенту Андреа Давиле уехать? Нет, этого я не знаю. Но, может, вы посмотрите ваши записи? Да, спасибо, я подожду.

Валерио и Матильда с волнением ожидали, чем закончится этот разговор, и Манетти, положив трубку, сообщил им:

— Он убыл в Мадрид вместе с синьорой Мелоди де ля Фуэнте.

— О Боже! — воскликнул Валерио, — неужели Эдера была права?

— Не совсем, — попытался успокоить его Манетти. — Билеты выданы туда и обратно.

— Парень совсем потерял голову, — сокрушённо констатировал Валерио. — Надо что-то придумать. Эдера не должна узнать правды.

Общими усилиями они сочинили легенду, которую затем и рассказала Эдере Матильда:

— У меня прекрасное известие, — сказала она, войдя к Эдере. — Андреа поехал в Милан, чтобы организовать там выставку. А потом, может, поедет в Цюрих. Манетти узнал это от владельца галереи.

— Значит, не сбежал, — облегчённо вздохнула Эдера. — Но почему же он не сказал нам об этой поездке? Неужели так трудно догадаться, что мы будем беспокоиться!

— Он упрямый невежа! — пояснила Матильда. — И всегда был таким! Не обращайте внимания, синьора. Когда он появится, я задам ему хорошую трёпку!

Предвкушая скорое разрешение всех своих проблем, Андреа предался мечтам о свадебном путешествии с Мелоди.

— Мы вообще будем много ездить по свету, побываем в самых прекрасных уголках земли. Ты не возражаешь? — говорил он. — Вдвоём! Только ты и я!

— Не забывай: с минуты на минуту прибудет Кариотис, — напомнила Мелоди. — Ты уже продумал, как поведёшь беседу?

— А что тут думать? — беспечно произнёс Андреа. — Я хочу продать, он хочет купить. Надо лишь договориться о цене.

— Будь внимателен, — предупредила Мелоди. — Этот человек очень ловок. Заключая сделки, он бывает безжалостным к партнёру. Кариотис — это тигр… Ты для него — лёгкая добыча.

— Но ты ведь сумеешь защитить меня от него? — с надеждой спросил Андреа.

— Нет, когда Кариотис говорит о делах, он не допускает постороннего вмешательства. Я сделала всё, что смогла. Теперь ты сам должен собраться и постоять за свои интересы.

Торг Андреа с Ральфом был недолгим: первый запросил за свою фирму двадцать миллиардов лир, а второй сказал, что намерен уплатить не больше пятнадцати.

— Вы можете подумать над моим предложением ещё сутки, — добавил Ральф. — Но не более. По истечении этого срока ваше согласие будет для меня уже несущественным, вам придётся искать другого покупателя.

— Но… — попытался что-то возразить Андреа.

— Молодой человек, — бесцеремонно прервал его Ральф, — в бизнесе надо принимать решения быстро и смело.

— Хорошо, — согласился Андреа, — я отвечу вам в течение суток.

— Можете сделать это через графиню, — сказал, прощаясь, Ральф. — И передайте ей от меня привет.

— Всё в порядке! — заявил минуту спустя Андреа, обнимая Мелоди. — Я согласился с его условиями и теперь чувствую себя свободным! Единственное, что ещё нужно сделать, — потребовать развода.

— Андреа, не стоит принимать поспешных решений, — посоветовала Мелоди.

— И это говоришь мне ты? — с недоумением и обидой посмотрел на неё Андреа.

— Но ведь я и так уже твоя, — пояснила Мелоди, — разве этого недостаточно?

— Мелоди, я тебя не понимаю, — огорчённо произнёс Андреа. — Ты не хочешь, чтобы мы создали семью? Мы же не можем всё время встречаться тайком, как воры. Наши отношения должны стать официальными!

— Андреа, я люблю тебя! — горячо заверила его Мелоди. — Но… Не хочу разрушать твою жизнь.

— Ты сошла с ума! — воскликнул он.

— Не хочу быть препятствием для твоей карьеры.

— Ты не можешь стать препятствием! Никогда! Ни в чём! Я люблю тебя! — целуя Мелоди, сказал Андреа. — Я разведусь, и буду делить с тобой все радости и горести, которые встретятся в нашей жизни!