Её ангел-хранитель

Вторая глава

— Доктор сказал, что я в порядке, — прорычал Деклан в трубку в третий раз за три минуты разговора с Тагом. — Он звонил утром, и мы всё обсудили. Я могу подготовиться к сегодняшнему рейсу. — На самом деле, он уже был готов, но Тагу об этом не обязательно знать. Он въехал на Ровере на парковку и встал на своё место. — Слушай, я в офисе, поднимусь через пять минут, и ты собственными глазами убедишься, что я не при смерти и что это пустая трата времени.

Он не стал ждать ответа, закончил разговор, сунул телефон в карман и направился к зданию. Его друг, Стив Барри, выходя наружу, придержал дверь лифта.

— Рад видеть, что с тобой всё в порядке, — сказал он, слишком весело. — Все только и говорят о том, что тебя уложили мордой в асфальт.

Конечно же.

— Те, кто здесь работают, занимаются жёстким сексом, а я тема дня?

— Ты знак. — Стив принялся крутить на пальце связку ключей от машины, флешек и пропускных карточек. Он новичок в офисе и частенько брал работу, которую они вели с Хатчем в IT-отделе «МакКей-Таггарт», домой.

— Знак чего?

— Что тебе нужно больше секса. Так получить травму… — Стив, было, ушёл, но остановился. — Кстати, прыжки с парашютом в следующем месяце в силе?

— Да. Ни за что не пропущу, как ты в штаны наделаешь.

Стив чертыхнулся.

— Придурок, тогда вылился «Маунтин Дью».

Деклан рассмеялся.

— Да-да. Увидимся.

Бормоча что-то себе под нос, Стив ушёл, а Деклан нажал на кнопку лифта. Как только он ступил на верхний этаж, Кейс Таггарт и Майкл Малоун направились к нему.

Чёрт.

— Привет, мужик, — поздоровался Кейс. — Слышал, вчера вечером ты напился. Ты в порядке?

Деклан выругался.

— Вроде команда профессионалов, а держать рот на замке никто не умеет.

— Эйвери говорит, что мы сплетничаем, как девочки-подростки, — заметил Лайам О'Доннелл, проходя мимо, но, не отрывая взгляда от стопки бумаг в руке.

— Великолепно, — пробормотал Деклан, протискиваясь между Кейсом и Майклом. — И я в порядке. Лишь немного обезвожен.

Проходя мимо, Кейс хлопнул его по плечу.

— Рад, что ты не умер и не слишком повредил мозг.

— Спасибо, приятель. Ты сама доброта. — Деклан сбежал от этих двоих, отбился от ещё двух доброжелателей и вопрошаек и, в конце концов, оказался в кабинете Тага. Что оказалось ещё хуже. Таг даже не поздоровался, а сразу разразился тирадой.

— Я говорил с доктором, — сказал Таг, сидя за столом. — Ты не в порядке.

— Да, нормально всё, — возразил Деклан, усаживаясь напротив босса. — Доктор сказал, что ничего не нашёл. — Правда, Деклан не спрашивал, всё ли в порядке с татуировкой. Он оставил попытки получить ответ на вопрос: «Почему, чёрт возьми, эта штука кажется живой?»

— Это не значит, что нет никаких проблем. Нельзя без причины падать.

— Обезвоживание причина.

Таг в отчаянии всплеснул руками.

— У тебя лёгкая форма, и из-за него люди не падают.

— Значит, мне нужно выпить ещё пива. Ну и что?

Таг пробормотал себе под нос что-то не очень лестное, очень напоминающее «чёртов идиот».

— Я отстраняю тебя от задания в Аргентине.

— Чего? — Деклан вскочил на ноги. — Я сказал, что не хочу ехать в Вашингтон…

— На то задание ты тоже не пойдёшь. Думаю, тебе стоит передохнуть. Побыть ближе к дому. Ненадолго

— Чушь собачья! — рявкнул Деклан. — Я вызвался добровольцем в экспедицию в джунгли, потому что больше никто этого не хотел, а теперь всё пойдёт крахом.

— Ты понимаешь, что я прав, Дек, — сказал Таг. — И на моём месте сам принял бы такое же решение.

Да. Тот, кто потерял сознание без причины — «обезвоживание причина» — не мог отправиться в богом забытые джунгли, где медицинская помощь редкость и где он мог поставить под угрозу миссию. Как бывший десантник Военно-Воздушных Сил, Деклан отлично знал о серьёзной нехватке медицины в глуши. Но, чёрт возьми, он любил вызовы. Ему нравилось быть одному и не отвечать ни перед кем. Он обожал сам принимать важные решения, и занимался этим с момента, когда мог обдумывать любую проблему. Единственная разница в том, что теперь его решения не такие саморазрушительные. По большей части.

— Слушай, — выдохнул Таг, бросая папку на стол. — Мы тебя не отстраняем, а просто держим тебе место.

Деклан взял папку, гадая, какое дурацкое задание получит и застонал, просматривая дело. Да, отстой.

— Значит, я стану нянькой.

Таг фыркнул.

— Ты не нянька. Клиентку, Сюзанну Д'Анджело, преследуют, и ей нужен телохранитель, который будет рядом двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

Деклан поднял взгляд от папки.

— Здесь сказано, что она не обращалась в полицию.

— Она думает, что ей там не поверят.

В каждом пункте дела мигала лампочка предупреждения.

— Ты ей веришь?

— Это не важно. Даже если ей нужен телохранитель с постоянным пребыванием ради защиты от мух, и она будет платить — она получит человека-мухобойку. — Он откинулся на спинку кресла. — Но для протокола, я не думаю, что она лжёт, ради ревности бывшего или чего-то в этом роде.

Деклан однажды уже оказался в такой ситуации. Цыпочка утверждала, что её преследуют, но обращалась с Деком как с мужчиной из эскорта, пока он не предъявил ей претензии. Она призналась, что просто хотела заставить бывшего ревновать, а когда Дек спросил, почему та не наняла эскорт вместо телохранителя, заявила, что чувствует себя «скверно», нанимая того, кто встречается с женщинами за деньги. А ещё она манипулировала бывшим парнем. Забавно, что это для Деклана оказалось самым отвратным.

Он вздохнул, смирившись с тем, что придётся побыть нянькой.

— Когда начинать?

— Завтра в полдень. Собери вещи на месяц. Бери всё от джинсов и футболок до строгих костюмов. — Таг взглянул на часы. — Если выйдешь из моего офиса в ближайшие десять минут, застанешь Чарли, которая сможет подготовить счёт на это задание до обеда.

Проклятье.

— Какой срок у дела?

— Без срока. Обычно я предпочитаю устанавливать чёткие грани, но она из очень богатой, влиятельной семьи и платит дополнительно за единственного телохранителя, так что… — Он пожал плечами. — О, и должен сказать, что она просила именно тебя.

Он нахмурился и снова просмотрел на имя и информацию, но не узнал ничего. Ну, он знал имя Д'Анджело. А кто не знал? Семья затворников и их огромное богатство — предмет множества безумных теорий. Если верить самым странным слухам, Д'Анджело замешаны в политике по всему миру, они инопланетяне, и, вполне возможно, бессмертны.

Люди — психи.

— Почему меня?

— Понятия не имею. — Он развернул ноутбук и нажал кнопку, чтобы включить видео с камер наблюдения в офисе. — Это она.

Деклан тут же её узнал. И медленно вдохнул, словно мог почувствовать тёплый аромат коричневого сахара, который ассоциировался у него с красавицей с первой встречи.

— Она завсегдатай «Топа» и кофейни дальше по улице. Похоже, она хорошо знает Джулс. Я часто видел, как они разговаривали ресторане.

— Как хорошо ты её знаешь?

— Самое личное, что я о ней знаю — она любит мокко со льдом и кокосовым молоком большую, дойную порцию. И булочки. Она может съесть штук пять, хотя весит не больше пятидесяти килограмм. Ничего подобного я в жизни не видел.

Ох, и ещё она аппетитно… очень-очень аппетитно пахла.

Таг выгнул бровь.

— Слишком много деталей, мог бы просто сказать, что она любит кофе и ест как лошадь. Или как Бумер.

— Я очень наблюдательный, — заявил Деклан, бросая вызов Тагу. У Дека глаз на детали и память на мелочи, о чём Тагу прекрасно известно. Вот почему он нанял его. Ну, и ещё потому, что у Дека военное прошлое и он не бездарь. Но Деклан ни за что не признался бы, что сейчас подозрения Тага обоснованы. Деклан нарочно запомнил всё, что связано с ней. С Сюзанной — начиная с гривы густых тёмных кудрей, которые она два раза собрала в конский хвост, один раз заколола заколками и оставленных свободно болтаться на плечах миллион раз, и заканчивая пышным, подтянутым телом и карими, как у ребёнка, глазами.

— И? — протянул Таг. — Ты в деле?

Охрана богатой наследницы никогда не доставит того же удовольствия, какое он, вероятно, найдёт в Аргентине, и, скорее всего, это будет в тысячу раз неприятнее. Но если он откажется, Таг поручит какую-нибудь скучнейшую административную работу, пока не убедится, что Деклан не свалится в джунглях.

— Да, — проворчал он. — В деле, но лучше бы преследователю на самом деле быть.

Таг улыбнулся.

— Если тебе от этого станет легче — Даллас в это время года — всё равно, что джунгли.

Почему-то от этого Деклану не легче. Вообще.

Сюзанна опаздывала. Как всегда. Но в этот раз, не по своей вине. Она нетерпеливо топала ножкой, поглядывая на часы. Сегодня ей отдадут дом ангелов, а значит у неё всего восемнадцать часов, чтобы осмотреть планировку, узнать, как работают все системы безопасности, и действительно сделать его своим. Вместо этого, она болталась в Шеул-Гра со своими братьями и сёстрами Мемитимами, в ожидании, когда Азагот закончит говорить. Да, планы их отца, важны, но у неё была работа.

— Завтра мы встретим первую группу детей Мемитимов. Сначала приведём самых взрослых. Сайфер и его команда назначат для каждого наставника, и эти наставники помогут детям обустроиться. Если вы вызвались добровольцем, нужно посмотреть… — Азагот продолжал бубнить, но Сюзанне действительно нужно уходить. Она снова посмотрела на часы. Дерьмо. — Сюзанна? — нежный, но обманчиво тихий голос отца, прозвучал так властно, что всё, включая насекомых и птиц, смолкло. — Я тебе надоел?

— Конечно, нет, — поспешно ответила она. — Я, э-э-э… — Она замолчала, когда её сестра Темперанс материализовалась на посадочной площадке в нескольких ярдах. Вся одежда Темперанс была в крови, лицо распухло, одна нога вывернута под неестественным углом.

Прежде чем Сюзанна или кто-либо другой успел среагировать, Азагот молнией метнулся к ней и подхватил на руки.

— Миира, — простонала она. — Она… мертва, как и её Праймори. Я-я пыталась помочь, но их было так… много… Мне так жаль… извини. — Она обмякла на широкой груди Азагота. Единственным звуком, нарушавшим гнетущую тишину, было её прерывистое дыхание.

Сюзанна стояла в шоке и не в силах осознать происходящее. Миира была поразительным воином, который ни разу не потерял Праймори, и вела себя грубо, дерзко и злобно, как суккуб. Она говорила, что её сдерживаемая сексуальная энергия помогает быть машиной для убийства. Миира была уверена, что прожив тысячу двести лет, она заслужила Вознесение, и не могла больше ждать. Она всем говорила, что сразу после Вознесения лишится девственности. А потом повторит для уверенности. Она была так полна жизни.

Как она могла умереть?

Сюзанна сморгнула слёзы, глядя, как Азагот укачивает Темперанс, закрыв глаза и прижавшись лбом к её лбу.

Сюзанна не очень хорошо знала отца, они были знакомы всего пару лет, но он не показывает эмоции. Нет, гнев выказывал довольно свободно, но ничего больше. Впервые, она увидела ангела, каким он был до того, как добровольно лишился крыльев, чтобы создать тюрьму для демонов, известную как Шеул-Гра. Зло поглотило его душу, но Лиллиана — пара ангел Азагота — вытащила его из пропасти, сглаживая острые углы и успокаивая зверя. Сьюз была уверена, что именно благодаря Лиллиане все видели грусть на его лице и нежность в том, как он обнимал дочь.

Когда шок толпы прошёл, начался низкий рокот, а затем Дариен, местный целитель, протолкнулся вперёд и подбежал к Азаготу.

— Отец, — сказал он мягким, но дрожащим голосом, каким обычно говорят, когда пытаются отобрать кусок мяса у адского пса, — я возьму её.

Кивнув, Жнец передал её, и когда Дариен отправился в клинику, Азагот повернулся к группе.

— Закончим позже. — Он зашагал к особняку, окутанный, словно саваном, тёмным плащом.

Рядом с Сюзанной появился Хокин и темноволосый сводный брат Джорни.

— Чёрт, — выдохнул Хок. — Не могу поверить. Думал, Миира непобедима.

Сюзанна судорожно сглотнула.

— Я тоже так думала.

Джорни крутил кольцо в ухе.

— Она так были близка к вознесению. Я плохо её знал, но она всегда казалась классной.

Миира всегда была просто… классной. Во всём. Но в последнее время начала злиться, устала от ограничений Мемитимов, хотела попробовать всё, что было запрещено. Теперь ей это никогда не удастся.

— Хок?

— Да?

Сюзанна смахнула слёзы.

— Как Совет узнаёт, что мы нарушили правила или сделали что-то плохое?

— А что? — Он прищурился на неё. — Ты что-то сделала?

— Ничего, — быстро ответила она. — Клянусь.

Он медленно выдохнул, словно решая, сколько может рассказать.

— За Мемитимами не следят. Во всяком случае, постоянно. Если Совет узнаёт о чём-то, то, вероятно, потому, что один из наших братьев или сестёр рассказал.

Последнюю фразу он прорычал, потому что именно это　произошло с ним недавно.

— А ещё мы должны исповедоваться перед Советом в грехах, когда возносимся. Почему ты спрашиваешь?

Поэтому Сьюз не хотела закончить, как Миира, не отведав жизни.

— Я помню, что Мииру так и подмывало нарушить правила, но она боялась, что за ней следят. Я подумала, раз уж ты теперь член Совета, должен знать, оправдана ли её паранойя. — Она тряхнула головой. — Ужасно, что Миира умерла, стоило только появиться послаблениям.

Парочка всего лишь. И всё это благодаря недавним требованиям Азагота и влиянию Хокина как связующего звена между земными Мемитимами и Советом.

Хокин скептически посмотрел на неё.

— Не делай глупостей, сестрёнка.

— Я? — Она посмотрела на него с притворной невинностью. — Да, никогда.

— Я серьёзно. Ты ставишь себя под огромное искушение, решив жить с Праймори под одной крышей.

— Она что? — спросил Джорни.

Она отмахнулась от него.

— Ничего, ребят. Я просто делаю свою работу.

— Сюзанна, — произнёс Хокин с предостережением. — Будь осторожней. Я буду тебя проверять.

— Уф. — Его ребёнок не просто возненавидит жизнь, а проведёт детство, оглядываясь через плечо в поисках опекающего отца. — Почему ты не мог вознестись, как обычный Мемитим, когда приходит время?

Она шутила, и Хок это понимал. Вознесение — цель каждого Мемитима, но за него приходилось платить; после того, как получаешь крылья, нельзя встречаться со своими земными братьями и сёстрами, пока они не вознесутся. Так что, нет, она была рада, что Хокин получил место связующего звена — не совсем ангела с крыльями из перьев, но и не привязанного к Земле.

— Потому что они знали, что кто-то должен присматривать за тобой, заноза ты в заднице. — Он тоже шутил, но ей пришлось признать, что она действительно заноза в заднице. — Прислушайся к моим словам — держись подальше от Деклана.

И об этом он не шутил.

Но она не прислушивалась.