Её прошлое

13

От пронзительного визга Линды, казалось, содрогнулись стены дома. Эбигейл оцепенела от страха.

— Кен! Иди быстрее сюда! — не унималась Линда. — Быстрее, слышишь?! По-моему, она хочет покончить с собой!

Эбигейл испугалась не на шутку. Она и раньше подозревала, что племянница мужа балуется наркотиками, а теперь, кажется, получила на этот счет неопровержимые доказательства. Стараясь не утратить присутствия духа, Эбигейл не сводила с Линды глаз и боялась пошевелиться. Линда тоже гипнотизировала ее взглядом. Сейчас придет Кен, думала Эбигейл, он знает, как вести себя в подобных ситуациях.

Наконец на пороге кухни появился Кен. Он, по всей видимости, вынужден был прервать утренний туалет — на Кене ничего не было, кроме полотенца, обернутого вокруг бедер. Кен успел гладко выбрить одну сторону лица, другая же была покрыта густым слоем пены. Кен подошел к женщинам, шлепая босыми мокрыми ногами по полу, на котором оставались следы.

— Что здесь происходит? — сердито спросил он.

— А ты сам не видишь? — вопросом на вопрос ответила Линда. — Твоя чокнутая жена схватила разделочный нож! Зачем он ей? Посмотри, нет ли на нем крови.

— Что?! — изумленно воскликнула Эбигейл и бросила нож в раковину. — Ты с ума сошла! Я просто хотела приготовить завтрак.

Линда в страхе прижалась к стене, с отчаянием глядя на дядю.

— Значит, все хуже, чем я думала. Она собирается убить не себя, а нас!

— Не волнуйся, — сказал Кен. — Прежде чем заняться тобой, ей сначала нужно было бы прикончить меня, а вообще, Линда, в такую рань лично мне чувство юмора отказывает. Не шути так больше.

— Я бы не советовала тебе есть то, что она приготовит. Больше месяца твоя невеста не переступала порог кухни и вдруг неожиданно взялась за приготовление завтрака. Это не может не показаться странным. — Линда презрительно фыркнула. — Неужели ты думаешь, что за неделю, прошедшую со дня свадьбы, она так изменилась, что решила начать готовить тебе завтраки?

— Линда! — сердито оборвал ее Кен. — Перестань. Иди покорми Рекса. Когда будет готов завтрак, я позову тебя.

— Слушаюсь, сэр! Будет сделано, сэр! К вашим услугам, сэр! — И Линда, чеканя шаг, прошлась по кухне.

— Не зли меня, слышишь?! — прикрикнул Кен. — Я не шучу, Линда. Хватит паясничать!

Только теперь девушка поняла, что вывела Кена из себя, и тут же присмирела.

— Хорошо, хорошо! — поспешно сказала она. — Я иду кормить Рекса.

И, показав язык Эбигейл так, чтобы не заметил Кен, Линда удалилась из кухни.

— Только не заставляй меня есть то, что она приготовит! — донеслось из-за двери. — Ты на ней женился, пусть твой желудок и страдает!

Кен чертыхнулся. Когда шаги Линды затихли, он подошел к Эбигейл и обняв ее за плечи, заглянул в глаза. Эбигейл затаила дыхание, его прикосновения возбуждали ее — ей захотелось упасть Кену на грудь и обвить его шею руками.

— С тобой все в порядке? — заботливо спросил он.

Эбигейл не слышала его, чувствуя, что еще немного — и она, утратив над собой контроль, прильнет к нему всем телом. Она видела, как лицо Кена приближается к ее лицу, и закрыла глаза, ожидая, что вот сейчас он поцелует ее. Семь дней и ночей, прошедших, после их венчания, Эбигейл мечтала об этом. Ей хотелось вновь ощутить прикосновение его губ, пережить глубокий страстный поцелуй, но уже не в церкви, где за ними пристально наблюдали сотни глаз, а наедине, чтобы полностью отдаться на волю чувств… Эбигейл задрожала от возбуждения.

Молчание жены встревожило Кена. Он чувствовал, как напряглось ее тело.

— Эбби, что с тобой? Ответь мне, не молчи! Она открыла глаза, несколько мгновений смотрела на него, как будто не понимая, что происходит, затем вспыхнула до корней волос и оттолкнула Кена.

— Пусти меня! Я вовсе не собиралась убивать себя! — Эбигейл взглянула на мужа почти враждебно. — Неужели ты действительно подумал, что я могу пырнуть себя этим ножом?

— Перестань городить чепуху! Что с тобой?

— А то, что шуточки твоей племянницы, этой наркоманки, стоили мне десяти лет жизни. Я стояла у плиты и размышляла, как приготовить омлет на всю семью, а она неслышно подкралась сзади и начала так громко вопить, что у меня заложило уши. До этого она ворвалась в ванную комнату, где я чистила зубы, и заняла душевую кабинку, опередив меня. Она что, здесь хозяйка?! — возмущенно спросила Эбигейл.

— Да. На пятьдесят процентов, — промолвил Кен и пожалел о своей искренности. Он не хотел заводить речь о своем финансовом положении и о принадлежащей Линде доле недвижимого имущества семьи. — Уверяю тебя, как бы Линда ни была порой невыносима, она не настолько глупа, чтобы связываться с наркотиками. Поверь мне, я кое-что смыслю в этом и первым заметил бы, что с ней происходит неладное.

— Правда? Ну, если ты такой проницательный, то, наверное, уже давно понял, что Линда смертельно ненавидит твою жену и из кожи вон лезет, стараясь побольнее задеть или даже оскорбить меня?

— Да, я это вижу. Но ведь ей всего лишь шестнадцать лет, а ты не делаешь никаких усилий, чтобы подружиться с ней.

Эбигейл недоуменно вскинула брови.

— В чем ты меня обвиняешь? С тех пор, как я поселилась здесь, я не сказала ей ни одного дурного слова.

— Но и ни одного хорошего, могу поклясться.

— Именно поэтому она смотрит на меня с ненавистью?

— Это тебе кажется, Эбби. Я ни разу не видел, чтобы Линда с ненавистью смотрела на тебя.

— В таком случае, тебе следует проверить зрение! Со дня нашей свадьбы я стараюсь не конфликтовать с Линдой и…

— А до этого ты старалась избегать всех, не исключая меня. И мы потакали тебе, делая скидку на то, что ты беременна и не привыкла к нашему образу жизни. Но теперь тебе придется научиться уживаться с обитателями этого дома.

Слова Кена обидели Эбигейл до глубины души. Никто никогда не потакал мне — ни здесь, ни в доме отца, с горечью подумала она. Видя, как мрачнеет лицо Эбигейл, Кен почувствовал, что перегнул палку и начал раскаиваться в своих словах.

— Прости, я несправедлив к тебе. Послушайся моего совета: когда Линда вновь вздумает обидеть тебя, не давай ей спуску, не дожидайся, когда я вмешаюсь. Этим ты заставишь ее уважать себя.

Эбигейл мысленно сосчитала до десяти, чтобы немного успокоиться и не наговорить этому полуобнаженному красавцу всех тех гадостей, которые вертелись у нее на языке.

— Значит, по твоему мнению, в следующий раз, когда Линда ни с того ни с сего вновь, как сегодня, начнет орать на меня во все горло, — наконец промолвила Эбигейл, внешне сохраняя спокойствие, хотя в душе у нее клокотал вулкан эмоций, — я, вместо того чтобы удивиться и молча отойти подальше от этой ненормальной, должна наброситься на нее, прижать к стене и, приказав заткнуться, начать душить ее?

На лице Кена, явно не ожидавшего от Эбигейл подобной реакции, появилась смущенная улыбка.

— Не надо утрировать, Эбби. Я не имел в виду ничего подобного. Линду надо просто одернуть, прикрикнуть на нее, чтобы ее не заносило.

— А с тобой тоже следует поступать подобным образом?

Кен нахмурился.

— Со мной? — переспросил он, не понимая, к чему она клонит.

— Да-да, именно с тобой! — взорвалась Эбигейл. — Высокомерный, тупой болван! Не смей поучать меня и делать мне замечания! Я сама знаю, как себя вести! Я так стараюсь, а вы не хотите этого видеть! Всю последнюю неделю я из кожи вон лезу, чтобы подружиться наконец с Полли и Мэтом, а они только огрызаются. — Эбигейл перевела дыхание и заговорила более спокойно. — Правда, Мэт начал улыбаться мне, это хороший знак, я считаю, что с ним я более или менее наладила отношения. Но Полли по-прежнему грубит мне и воротит нос. Это так обидно! Даже твой отвратительный Рекс, и тот теперь виляет хвостом, когда лает на меня. Но Полли не хочет мириться с тем, что я живу в твоем доме. Она ненавидит меня. Слышал бы ты, какие словечки она отпускает за моей спиной! Полли на каждом шагу оскорбляет меня! Мне все это надоело. Мне надоело заискивать перед твоими друзьями, стараться им понравиться! Я не хочу больше терпеть их насмешки и кривые ухмылки. Они ведут себя так, словно я одна во всем виновата. Но брак — это твоя идея, именно ты настаивал на нашей женитьбе. А твои приятели и племянница не могут мне простить, что я согласилась выйти за тебя замуж! И потом…

— Хорошо, хорошо, успокойся, — попытался утихомирить ее Кен. — Все уладится, не терзай себя!

— Перестань разговаривать со мной, как с дурочкой! Разве это может само собой уладиться? Да, я признаю, что вела себя немного вызывающе до свадьбы, но меня сразу приняли здесь, как заклятого врага. Вот уже неделю я хожу перед вами на задних лапках, а отношение ко мне только ухудшается. Я не рассказывала тебе, как Линда поджидает в коридоре, когда я встану и направлюсь в ванную, а затем быстро обгоняет меня и захлопывает дверь перед моим носом. Она торчит там часами, а я вынуждена покорно ждать, когда твоя племянница соизволит освободить ванную. Это просто издевательство! Она оттачивает на мне свое остроумие, а ее друзья многозначительно обращаются ко мне по телефону «мэм» и «миссис Уоррен», считая это, наверное, очень забавным. А сегодня утром, когда я встала пораньше с лучшими намерениями — мне так хотелось приготовить всем вкусный завтрак, — Линда взяла и испортила мне настроение, обвинив черт знает в чем!

Эбигейл уже не просто говорила, а громко кричала, по ее щекам текли слезы. Испугавшись, что ее гневную речь примут за истерику, она на мгновение умолкла и вытерла слезы.

— Эбби, послушай… — попытался воспользоваться паузой Кен.

— Я еще не закончила! — оборвала она его. — Так вот, Кен Уоррен, по праву твоей законной жены я требую, чтобы ты оказывал мне моральную поддержку, чтобы ты не затыкал мне рот, когда я хочу высказать все, что накипело, и не обвинял меня в том, в чем я не виновата.

Эбигейл замолчала, ожидая, что ответит Кен. Он стоял напротив нее и, по-видимому, собирался с мыслями. Его лицо было непроницаемым. О чем он думал? Эбигейл решила на этот раз идти до конца и выяснить отношения с ним. Ей предстояло провести в этом доме два долгих года, и она не хотела, чтобы между ней и Кеном оставалась хоть какая-нибудь недоговоренность. Несмотря на то что Эбигейл с недавних пор вошла в семью Уоррен, она была урожденная Ричардсон и, как все в их роду, отличалась упрямством. Ей не подходила роль бессловесной козы отпущения.

Кен не сводил с жены восхищенных глаз. Эбигейл в эту минуту была удивительно хороша. Охваченный возбуждением, Кен чувствовал, как топорщится полотенце, прикрывавшее его бедра. Он помнил поцелуй в церкви: Эбигейл страстно отвечала ему. Кен не сомневался, что рано или поздно они начнут заниматься любовью.

Он замечал, как трепещет Эбигейл от его прикосновений, как огонь желания вспыхивает в глубине ее синих глаз, когда он смотрит на нее. Однако лежа ночью рядом с Эбигейл в постели, Кен не решался начать любовную игру: что-то останавливало его. Честно говоря, он побаивался непредсказуемой реакции Эбигейл на ласки. Она была способна на любую выходку.

Но сегодня, стоя лицом к лицу с белокурой красавицей, одетой в длинную футболку, оставлявшую открытыми ее длинные точеные ноги, Кен чувствовал, что теряет контроль над собой. Память Кена хранила соблазнительные воспоминания о том, как эти ноги обвивали его бедра и Эбигейл, выгибаясь, всем телом устремлялась ему навстречу, издавая стоны страсти.

В юности Эбигейл Ричардсон была героиней сексуальных фантазий Кена Уоррена. И ют четыре месяца назад его давние мечты сбылись. Реальность превзошла все ожидания Кена. Они провели вместе незабываемую волшебную ночь. Эбигейл оказалась страстной любовницей, и Кен отказывался верить, что она совершенно не помнит те пять часов, которые провела в его объятиях.

Эбигейл, которая все еще ждала ответа Кена на свою гневную тираду, застыла в оцепенении под его пристальным взглядом. Разум подсказывал ей, что надо бежать отсюда, но ноги не слушались. Эбигейл не могла тронуться с места, ее будто загипнотизировали. Она понимала, что Кен, охваченный возбуждением, может вот-вот наброситься на нее и произойдет то, чего она так боялась и… так хотела. Взгляд Кена завораживал Эбигейл и притягивал к себе, он был красноречивее любых слов.

Сердце Эбигейл сладко заныло, когда Кен наконец подошел к ней и, положив одну руку ей на плечо, другой приподнял ее голову за подбородок.

— Неужели ты совершенно не помнишь ту ночь? — сдавленным от волнения голосом спросил он, глядя ей в глаза.

У Эбигейл кружилась голова. От ее ответа сейчас очень много зависело, и ей не хотелось лгать.

— Нет, я смутно помню некоторые подробности, но очень хочу их забыть.

Кен обнял ее и прижал к себе, Эбигейл почувствовала, как его затвердевшая плоть уперлась ей в живот.

— Всего лишь некоторые подробности? — переспросил он, прерывисто дыша.

— Я… я помню все, — задыхаясь от охватившего ее возбуждения, прошептала Эбигейл.

Губы Кена медленно приблизились к ее губам. Эбигейл закрыла глаза. Их поцелуй, казалось, длился целую вечность. Эбигейл погрузилась в полузабытье. Внезапно Кен поднял ее на руки и понес в спальню.

— Что ты делаешь? Не надо!.. — робко протестовала она.

Переступив порог комнаты, Кен поставил Эбигейл на ноги и запер дверь. От резкого движения полотенце, прикрывавшее его бедра, упало на пол, и теперь он стоял совершенно обнаженный. У Эбигейл перехватило дыхание.

— Какой ты красивый! — невольно вырвалось у нее.

Ее восклицание подстегнуло возбуждение Кена. Он снял с Эбигейл футболку и отбросил в сторону. Эбигейл и не подумала сопротивляться.

— Ну вот. Теперь и ты не хуже меня, — улыбаясь, сказал он.

Кен провел рукой по ее упругой груди. Эбигейл чуть ссутулилась, надеясь таким образом сделать менее заметным живот, который уже начал расти. Она опасалась, что ее фигура, потерявшая идеальную форму, вызовет у Кена брезгливость.

— Перестань, — остановил ее Кен. — Не делай этого. Я хочу тебя такую, какая ты есть. Я хочу заниматься любовью с матерью моего ребенка, желанного для нас обоих ребенка! А я? Я для тебя желанный? — Он притянул Эбигейл к себе.

— Да, — прошептала она, не в силах лгать и притворяться.

Кен зарылся лицом в ее волосы.

— Мне нужно знать… — чуть слышно сказал он, — нужно знать, хочешь ли ты меня… Скажи честно.

Его рука скользнула по ее животу, по мягким, словно шелк, волосам, и, чуть-чуть раздвинув ноги Эбигейл, пальцы Кена начали ласкать самую интимную часть ее тела. Эбигейл застонала от наслаждения.

— Скажи, ты действительно хочешь меня? — настойчиво спрашивал Кен.

Эбигейл была словно в тумане, однако постепенно до ее сознания начало доходить, что вопрос Кена вовсе не праздный. Он свидетельствовал о неуверенности Кена в себе. Кен сомневался в своей сексуальной привлекательности, поэтому ему так важно было услышать ответ Эбигейл. Невыразимая нежность охватила Эбигейл, когда она поняла, какие страхи мучают Кена. Внешне он всегда казался самонадеянным и даже нагловатым, но теперь Эбигейл поняла, насколько он раним. От волнения у нее перехватило горло, и она прильнула к губам Кена, стремясь этой лаской высказать все, что у нее на сердце.

Однако уже через несколько секунд ее мысли начали путаться. Умелыми движениями Кен ласкал ее грудь, а его твердая набухшая плоть упиралась в живот Эбигейл. Кровь горячей волной прилила к ее лицу, ее возбуждение нарастало. Отныне в этом мире для нее существовал только один человек — мужчина, подаривший ей ребенка, то, о чем, по мнению врачей, она и мечтать не могла.

Кен потерял контроль над собой. То же самое произошло и в Ванкувере в ту памятную ночь. Он тогда не хотел заниматься любовью с этой высокомерной, заносчивой особой, но Эбигейл обладала какой-то сверхъестественной властью над ним. Кен не придал значения одной ночи, проведенной с ней, но теперь чувствовал, что теряет свободу и независимость. С этих пор для него на свете будет существовать только одна женщина — его жена, мать его ребенка.

Понимая, чем рискует, Кен не мог поступить иначе. Эбигейл сама не оставила ему выбора. Обняв руками его шею, она подтянулась и обхватила ногами узкие бедра Кена. Он прислонился спиной к стене, поддерживая Эбигейл за талию. Подняв на него затуманенный взгляд, она прошептала:

— Я хочу тебя, Кен… Только тебя… Одного тебя…