Его

Глава 22.

Гейб.

Вернувшись домой, я обнаружил только тишину.

— Кэт?

Я звал её по имени, пока поднимался по лестнице в спальню, держа книги, которые выбрал для неё, преисполненный надежды, что эти подойдут лучше. Парочка остросюжетных романов и книга с рассказами. Чуть более литературно, чем те романы, выбранные мной для неё сперва.

— Извини, что так долго. Я…

Я остановился в дверном проёме. Моё сердце тоже остановилось.

Голова Кэт гротескно завалилась вбок. Глаза её были закрыты.

Книги свалились на пол, тогда как я пошёл вперёд. Запах мочи ударил по мне, когда я склонился над кроватью.

— Кэт? Кэт!

Я потормошил её за плечо, но она не двигалась. Я поспешно прижался ухом к её груди. Моё сердце колотилось так сильно, что я с трудом мог хоть что-нибудь расслышать, однако оно было на месте. Биение её сердца. Она была не мертва.

Глупо. Как же глупо было оставлять её на цепи без возможности добраться до ванной комнаты. Мне нужно было установить замки с внешней стороны двери. Нужно было…

Мне было нужно, чтобы она очнулась.

Трясясь, я развязал узлы, удерживающие её запястья. Руки были вялыми, бледными и холодными в воздухе. Я растёр большим пальцем её запястья, возвращая циркуляцию обратно.

— Кэт? С тобой всё хорошо, Кэт. Всё хорошо, — шептал я будто песнопение, будто молитву.

Она потеряла сознание? Я двинулся в ванную комнату и включил холодный кран. Взял полотенце и поднёс его под струю воды. И аммиак… Я мог бы воспользоваться аммиаком.

Я пошарил в шкафу, пытаясь найти ингалятор. Это будет последним средством. А вот и он. Я засунул бутылочку в карман.

Затем рванул обратно в спальню и прижал полотенце к её лбу. Её губы раздвинулись, но из них не донеслось ни единого звука, за исключением её дыхания, тёплого на моей руке. Вода стекала по её щекам слезами. Волосы, напитанные влагой, стали тёмно-каштановыми.

— Кэт! Кэт! — отчаянно завопил я, захлёбываясь её именем.

Всё равно она не откроет глаза.

Это… Это была моя вина, мой истинный грех. Всю свою жизнь я знал, что был другим. Меня не волновали остальные. У меня было ужасающее желание убивать, разрушать. И теперь я, благодаря собственной глупости, погубил единственное, что было мне небезразлично.

— Пожалуйста, проснись, котёнок. Прошу тебя.

Мои руки порхали по её телу, сжимая конечности, как если бы это могло вытянуть её из того места, где она находилась. Тем временем тень потешалась надо мной в моей голове.

«Ты же хотел этого».

— Нет, — выдавил я. — Проснись, Кэт.

«Это самый простой выход. Распотрошить её. Сжечь. Как и других…»

— Нет! — я взвыл так громко, что она должна была очнуться, должна была.

Мысль приставить нож к её телу делала мне так же плохо, как при моей попытке порезать собственное запястье, и из-за этого я с превеликим трудом подавил угрожающе нарастающую в горле желчь. Но она продолжала спать, ничего не слыша.

Единственный шум в комнате создавал звук воды, исходящий из ванной комнаты.

— Давай же, — произнёс я и отшвырнул прочь красные ремни с её запястий.

Затем осторожно поднял её на руки, не волнуясь о влаге, пропитавшей её нижнюю половину.

Ванна была мелкой, всего на несколько дюймов воды. Наплыв холодной воды залил мои уши. У меня не осталось надежды. В своих руках, как мне казалось, я нёс уже мёртвую женщину.

Я опустился на колени.

— Прошу тебя, — шепнул, не зная кому.

Поддерживая рукой её шею, я опустил Кэт в холодную воду. Взял аммиаковый ингалятор, прижал его ей под носом.

Её тело начало биться в конвульсиях. Спина изогнулась в керамической ванне — я поймал её голову, прежде чем она успела бы упасть на жёсткую поверхность. И тогда — Господи, и тогда — мой котёнок открыла глаза.

Задыхаясь, она с силой втянула в лёгкие воздух. Она молотила руками, хватаясь за грудь и расплёскивая воду через бортики ванны. Её глаза были круглыми от страха, и, когда она сделала глоток воздуха, я поддержал её спину, давая возможность дышать. Облегчение захлестнуло меня, отгоняя тени страхом её смерти.

— Гейб… — произнесла она сиплым голосом. Вздох вырвался дрожью, пробившей её тело.

Я обхватил её руками и притянул к себе, крепко удерживая.

— Всё в порядке, — заверил я её. — Не бойся. Я здесь. Всё в порядке.

Кэт.

Вода в ванне была такой холодной, и, очнувшись, я подумала, что тону в замёрзшем озере. Гейб держал меня у своей груди, а я делала глубокие вдохи, стараясь успокоить себя. Стараясь не паниковать. Мир переориентировался в моих глазах.

Наконец я обрела контроль над своим дыханием и села с помощью Гейба. Мурашки побежали по рукам и ногам, и я, вздрогнув, подалась вперёд, чтобы выключить холодную воду. Гейб увидел, куда я потянулась, и переключил воду на горячую. Я легла на спину и глубоко задышала, пока вода в ванне нагревалась.

— Что случилось? — поинтересовалась я, поднимая взгляд.

— Могу то же самое спросить у тебя.

Я покачала головой. Мои руки и ноги занемели, однако с новоприбывшей тёплой водой они стали покалывать от чувствительности.

— Я… Я потеряла сознание. У меня была паническая атака. Я…

И тут же меня снова накрыла причина моей панической атаки. Страх сомкнулся вокруг моего горла, перекрывая дыхательные пути.

— Ты убил его? — спросила я.

— Кого?

Гейб тупо уставился на меня. Я схватила его за руку, пальцами впиваясь в его кожу.

— Мужчину. Ты убил его?

— Нет. Кэт, ты в порядке? Прости, что оставил тебя так надолго. Я даже не подумал… Я думал, что вернусь прежде, чем ты проснёшься…

— Ты не похитил его? Разве не поэтому ты ушёл прошлой ночью?

Гейб покачал головой. Я выдохнула, а плечи мои расслабились.

— Я отправился в библиотеку, чтобы взять побольше книг, — объяснил он. — И когда я приехал, то увидел там…

Он выглядел совершенно другим. И я не понимала почему до тех пор, пока он снова не заговорил.

— Я думал, ты умерла, — признался он.

И тогда я поняла, в чём дело.

Эмоции.

Я протянула руку и коснулась его щеки. Так странно, насколько сильно могли изменить лицо человека эмоции. Его глаза казались мягче по краям, как-то глубже. Но я отпрянула. Он напоил меня, связал. Оставил меня привязанной к кровати, а сам куда-то ушёл. Никакого облегчения, какое бы я ни испытывала, не было бы достаточно, чтобы простить его за то, что он сделал. За всё, что сделал.

— Дай мне помыться, — сказала я, вспоминая, что описалась, прежде чем потерять сознание. Запах в итоге дошёл до моих ноздрей, и я удивилась тому, что не заметила его раньше. — Кровать…

— Я займусь этим. Не переживай. Ты точно в порядке?

— Всё хорошо. Это была всего лишь паническая атака. Перенасыщение кислородом. Со мной всё будет в порядке.

— Не запирай двери в ванную, хорошо? Я хочу быть уверенным, что ты не свалишься в обморок снова.

Смех забурлил у меня в горле. Серийный убийца, маньяк, мужчина, который похитил и приковал меня в своём подвале, попросил не запирать за собой дверь? Это было так нелепо, что я могла бы закричать. Вместо этого я кивнула и подтянула колени к груди.

Я спустила ванну, пока стягивала с себя платье. Ткань была мокрой и тяжёлой, цепляющейся за кожу, но я бы ни за что не стала просить Габриеля вернуться и помочь мне избавиться от него. Он уже достаточно сделал.

Горячая вода так хорошо омывала меня, что я задержалась, намыливая себя со скрещёнными на дне ванны ногами. Гейб заглядывал разок в ванную, окликая меня, и я отвечала ему, но на этом всё заканчивалось, и он оставлял меня в покое.

Я повесила полотенце и вышла, обнаружив его сидящим на кровати. Простыни были заменены, и кровать застилало новое светло-зелёное покрывало. Он же посмотрел на меня, будто я была призраком. С колотящимся сердцем я присела на кровать. Не знаю, что одолевало меня больше: гнев или облегчение.

— Я думал, ты умерла, — повторил он.

— А я думала, что ты собираешься убить кого-то ещё.

— Я не убил.

— И я не умерла. А даже если и так, то какая разница?

— Кэт…

Моё имя так странно прозвучало, срываясь с его уст. Особенно сейчас, когда он смотрел на меня с такой нежностью.

— У нас был уговор. Сделка.

— Только на один день…

— Меня это очень напугало, — произнесла я, прерывая его. Сейчас я не могла остановиться. Мы должны были поговорить об этом, иначе каждый его уход подвергнет меня ужасам вроде панической атаки. — Когда ты ушёл, я не могла даже вздохнуть. Если ты можешь достать больше таблеток…

— Не могу.

— Тогда ты не можешь уходить вот так. Ты не можешь никого убивать. Мы же заключили сделку, помнишь? Нам нужно этого придерживаться.

— Это была честная сделка. Нахождение с тобой… Помогает избавиться от искушения. Это не те же ощущения, но… Близко. Это помогает.

— Ты говорил, что были другие девушки.

— Больше нет, — ответил он. — Я больше не могу приводить домой женщин. Не тогда, когда здесь ты.

— Нет, но ты не мог бы, ну знаешь? Водить их в другие места вместо этого?

Хотя, пока я произносила эти слова, вокруг моего сердца оборачивались толстые ремни ревности. Я попыталась их ослабить. Я ненавидела Гейба, по крайней мере, говорила себе так. Но, даже сидя здесь, я чувствовала его излучающееся желание ко мне. Как и своё собственное влечение, сплетавшееся с его.

Он качнул головой, словно отметая давно рассматриваемую возможность.

— Это не то же самое. С ними всего лишь сексуальная разрядка. А с тобой нет… Я не могу объяснить. В этом есть яркость, — он коснулся моей руки, скользя пальцами по моей ладони. — Может быть, всему виной мысль о том, что ты моя. Навсегда. Что я могу делать с тобой всё, что пожелаю. Что я могу убить тебя, если захочу. Хотя и не смог бы. Не смог бы, — он поспешно проговорил последние слова, сжимая мою руку в своей. — Что бы это ни было, оно вынуждает его убраться. Искушение.

Я вздрогнула. Этого ли я хотела? Не может быть. Я всё ещё не отняла своей руки от его.

— Я разговаривал с твоей подругой. Она скучает по тебе.

Я была так потрясена, что едва не выронила полотенце. И прижала махровую ткань к груди.

— Она сказала, что ты замечательный человек. Очень умная. Она хотела бы сказать тебе об этом перед твоим исчезновением.

— Она думает, что я сбежала?

— Нет.

Я грустно кивнула. Джулс была единственной, кто бы, как я знала, мог постоять за меня. Она знала, почему я сбежала тогда. Когда я подумала о ней, мои глаза начали пылать от слёз. Я никогда не увижу её снова, нет, пока я застряла здесь.

Гейб сидел, наблюдая за мной. Его рука была тёплой под моей.

— Зачем ты рассказываешь мне это? — поинтересовалась я.

Он опустил взгляд на мои пальцы. Его большой палец, мускулистый и массивный, обернулся вокруг моих крошечных пальцев, сжимая их.

— Не знаю. Я рад, что ты не умерла.

— Я не могу здесь остаться.

— Ты не можешь уйти.

Это было не той правдой, которую я хотела услышать. Чёрт бы его побрал! Никогда ни с кем не говорить, не видеться с Джулс, не прогуливаться свободной по просторам внешнего мира. Только сидеть на поводке, всегда быть на конце верёвки, соединённой с ним.

Я отняла руку. Это было единственное, что я могла сделать. Единственный мой акт сопротивления, пусть и небольшой. Он поднялся с кровати.

— Я повешу замок с внешней стороны двери, чтобы можно было оставлять тебя внутри, когда буду уходить. Сделаю это сегодня вечером.

Он собрался уходить, и я поняла, что было ещё кое-что, что я могла бы сделать.

— Гейб?

— Да?

— Не уходи снова. Не убивай его.

Это был обмен. Сделка. Но опять же, что я могла отдать ему? В моей жизни не было ничего. Она ничего не значила. Пока я не умру или не сбегу, я так и буду оставаться ничем. А до тех пор я могла продолжать удерживать его от убийства. Вот где я могла обрести смысл.

Так я говорила себе. Отвергая всякое влечение, которое я имела к нему, отвергая всё. Если я позволю ему прикоснуться ко мне, то только по этой единственной причине.

И ещё, по секрету, я знала, что это и не причина вовсе.

— Кэт?

Он произносил моё имя. Он не имел права так его произносить: звук срывался с его языка, вынуждая мои внутренности съёживаться от желания. Желания и ненависти.

— Останься со мной, — попросила я.

— Зачем?

— Потому что я не хочу снова тебя резать.

— Ты врушка, котёнок, — ласково пожурил он. — Ты лжёшь мне. И лжёшь самой себе.

— Останься со мной, — отчаянно взмолилась я. — Предлагаю сделку. Делай со мной всё, что пожелаешь.

Он улыбнулся. И то, как он это сделал, вызвало у меня чувство, будто бы я уже лежу на кухонном столе, ожидая пока он всадит в моё сердце нож.