Еловое печенье для босса

Глава 17. Как Христос узнал свою судьбу

Клара

Дальше… Кто-то когда-нибудь участвовал в эстафете? Вот так проходит моё утро дальше. На себя я полностью забиваю. Главное — Вика.

Но тут сказывается опыт — страховать сестру мне уже приходилось. Поэтому наша принцесса, наряженная, с причёской, с поделкой отрывается на утреннике по полной.

Я сижу в уголочке, стараясь не привлекать внимания. С гулькой на голове, в джинсах и рубахе. И разных носках, которые, к счастью, не видно.

Вика выбрала на конкурс то печенье, в котором было короткое предсказание. И кстати — мы победили в конкурсе. Хорошо, что еловое печенье не стали дегустировать. Зато оценили те печенюшки, которые были обычные.

Когда всё веселье прошло, и мы с племяшкой едем домой, я замечаю, что Вика приуныла.

— Что такое, Вик?

— По маме с папой скучаю, — хлюпает она носом.

— Не расстраивайся. Вернутся они, куда денутся, — утешаю я её, как могу.

— Но завтра Новый год! — громче всхлипывает она.

И тут у меня звонит телефон — это Зоя.

Отвечаю.

— Привет, сестрёнка!

— Привет! Клара, я вечером сегодня приеду и Вику заберу. Нормально всё у вас?

— Да…

— Отлично. Сейчас не могу разговаривать. Поцелуй Вику от меня. Пока!

— Пока!

Вика, которая затаила дыхание и перестала всхлипывать, смотрит на меня во все глаза.

— Мама приезжает?

— Вечером.

— Ура!

Потом немного призадумывается и говорит:

— Ты не волнуйся — тебя я тоже люблю. Но мама… Это же мама!

С такой логикой трудно спорить. Да я и не собираюсь. Это хорошо, что Зоя приезжает, потому что со всеми этими катастрофами мне придётся выходить завтра на работу. Да еще и босс, скорее всего, в отвратительном настроении.

Зоя приезжает поздно, явно уставшая. Мы перебрасываемся несколькими фразами, она забирает племяшку и уезжает. А я, наконец-то, выдыхаю. И начинаю готовиться к завтрашнему рабочему дня — чтобы не проспать, не опоздать, нормально выглядеть… И… Нервничаю я, что ли?

Утро начинается как обычно. На своём рабочем месте я оказываюсь вовремя, внешний вид у меня безупречен. Христоса еще нет. Я прохожу в его кабинет и проверяю цветы. Сумку свою кладу на стол руководителю. Она что-то слишком большая. Заглядываю туда и обнаруживаю, что там осталась еще одна коробочка с еловым печеньем. Её Вика хотела забрать и маме похвастаться, какие мы с ней были рукодельницы. Но от радости, что мама приехала, совсем забыла. В сумке она занимает много места, поэтому я её вынимаю и кладу на стол. Чуть позже заберу и в пакет положу. Вика ведь вспомнит про поделку, и, если её не будет, то не сносить головы всем к этому причастным. А еще в сумке у меня болтаются с детского праздника три мандаринки. Как три орешка для Золушки. Но у меня, так сказать, новогодний вариант.

Я проверяю цветы в кабинете у руководителя. Кое-какие поливаю. Затем беру сумку и иду в приёмную

Босс Христос появляется за пять минут до начала рабочего дня, окидывает меня холодным взглядом с явно ощутимым превосходством.

Не успеваю я отреагировать на его появления хоть как-то, он изрекает:

— Доброе утро, Клара Ивановна! Прохлаждаетесь? Где моё кофе?

— Ам… — давлюсь я воздухом.

Кто этот говнюк и куда он дел душку Христоса?

— Сходите в кофейню рядом с офисом. Мне капуччино с миндальным сиропом. И пенка чтобы была хорошо взбитой…

Я луплюсь на него как на невиданное чудо. Что это с ним? Какая муха его покусала? Цеце?

— Клара Ивановна! Вы уши с утра не почистили? Вам еще раз повторить? — продолжает наезжать на меня этот альфач.

Встаю с места. Христос Александрович как-то беспокоится. Правильно беспокоится. Он мне сегодня очень не нравится.

— Я, господин Шейгер, сегодня не только уши чистила, но и мылась. Вся мылась! Душ принимала. Проверять будете? — задираю вверх бровку воинственно.

— Не буду! — бурчит босс, — Кофе принесите!

Ах, ты ж гад! Будет тебе кофе!

Цементу ему, что ли, туда насыпать?

Но за кофе иду — работа у меня такая. Помогать…

И даже приношу боссу именно то, что он просил. Когда заношу напиток в кабинет, выясняется причина нашего присутствия на рабочем месте в выходной, который сегодня у всей страны. Деловые партнеры выразили желание увидеться сегодня и только сегодня. Может, Христос из-за этого такой злой?

— Ваш кофе, Христос Александрович! — ставлю перед ним бумажный стакан, — И цените меня — я туда не плюнула, хотя очень хотелось!

— Ам… — давится теперь он воздухом. То-то же! Знай наших!

Моргает.

Пользуясь тем, что молчит, покидаю кабинет.

Озадаченная, сажусь на свой стул и вспоминаю про три мандаринки в сумке. Вытаскиваю одну. В прошлый раз, когда я на работе мандарины ела, всё было весело…

Ну, это ж совпадение… Всего лишь.

Принимаюсь чистить эту… Всё идёт нормально. Но недолго.

Дверь директорского кабинета резко распахивается и с грохотом ударяется в стену.

На пороге во всей красе обнаруживается фигура моего начальника…

При виде которого мандаринка, которую я спокойно чистила, падает из моих немеющих пальцев. Мне кажется, есть её я имею право — 31 декабря-то. Да на работе…

Начальство не в форме — глаза у него стали как две мандаринки. Мои тоже увеличиваются в размерах, догоняя глаза босса.

— Христос… Господь мой… — шепчу пересохшими губами.

Потому что изо рта у генерального директора торчат хвоинки. Штук десять.

На концах хвоинок держится бумажка, которая от резких нервных движений начальства принимается пикировать вниз.

Мы оба провожаем её полет взглядами. Потом босс её ловит.

И направляется в мою сторону. Вжимаюсь в кресло, потому что зверское выражение его лица не предвещает мне ничего хорошего.

Генеральный пинает ногой урну и выплевывает в неё хвою. Всю.

А я догадываюсь, наконец-то, откуда она.

Приподнимаюсь со своего места, забыв, что испугалась:

— Ты Викину поделку сожрал? — совершенно забываю о субординации.

— Так это еще и не печенье было?! — рычит руководитель.

— Печенье! Но не чтобы его есть! Это у моей племяшки конкурс в садике был на самое необычное угощение к новому году!

— Крара! Я тебя сейчас убью! — угрожает супостат.

Он, когда нервничает, моё имя не выговаривает. Меня Кларой зовут. А нервничает он после нашего знакомства часто…

Но… Я представляю, как расстроится племяшка и шиплю:

— Нет, Христос! Это я тебя сейчас убью!

Знакомство у нас не задалось с самого начала…

— А это что за филькина грамота? — машет босс листочком, который он не выкинул в урну.

— Это новогоднее предсказание. Печенье было с сюрпризом…

Босс приближает листок к глазам и громко, с выражением читает:

— Съешь иголки, босс, под ёлкой, — на этой фразе лицо начальника начинает подозрительно краснеть. Может, он хвоинкой подавился?

— Вьюга будет завывать,

— Твою скуку разгонять, — краснота лица у него всё увеличивается.

— И не хочешь, а случится!

— Приключится жар-девица! — на этой фразе жаром пышет всё лицо генерального директора.

— Да ты специально! — рявкает он. Да так, что, по-моему, окна начинают дребезжать.

А после тянется к пряжке ремня.

— Ты что делать собрался? — спрашиваю я шёпотом.

— Сейчас узнаешь! — расстёгивает пряжку, но неудачно дёргает брюки — от таких нервов-то — и отрывает пуговицу, а следом разъезжается молния.

Я вижу кусок начальственных трусов. Чёрные. В красных сердечках.

Хихикаю…

Зря…

Босс выдёргивает ремень из штанов и, характерно сложив его в руке, бросается ко мне.

Брюки падают… Начальственный зад в труселях выставлен на всеобщее обозрение, потому что как раз в этот момент дверь приёмной открывается и появляется наши партнёры, из-за которых мы и торчим здесь в канун Нового года, пока вся остальная страна дружно режет оливье тазиками.

— А что здесь происходит? — задаёт вопрос генеральный директор организации-партнёра.

— Спасите! — пищу я и бросаюсь за его широкую спину.