Эндора

Глава 8

Эльдар занял пост главы региона двадцать восьмого февраля — день выдался пасмурным, вьюжным, и ветер, швырявший пригоршни снега, несколько раз едва не выстегал ему глаза. Посвящение провели на крыше той самой многоэтажки, откуда совсем недавно Эльдар и Катя отправились в полет. Знаменский, приехавший из столицы в радость такого случая, собственноручно обрил Эльдара наголо и, когда светлые пряди волос с шипением и вонью обратились в пепел на дне маленькой жаровни, передал новому шефу велецких магов темный аметист на серебряной цепочке — знак власти и силы.

По большому счету, для Эльдара ничего не изменилось. Велецк был сонным городишкой, где и люди, и маги предпочитали находиться в каком-то душевном оцепенении — лишь бы их не трогали. Эльдар и не собирался наводить какие-то свои порядки. Он продолжил работать в «Picasso», и Коля, в первый раз увидев шефа в новом имидже, задумчиво прокомментировал:

— И Сизый полетел по лагерям…

Эльдар простил юному бармену эту вольность: видок у него действительно был протокольный, и уродливо торчащие уши, обычно скрытые за волосами, делали его похожим не на успешного предпринимателя, а на бывалого сидельца. Невольно представив, как Гамрян, которого побрили в те годы, когда он уже стал деканом и уважаемым гражданином Турьевска, ходил на лекции в таком интригующем виде, Эльдар не сдержал усмешки.

Он дал отставку Лизе сразу же, как только спустился с крыши. Эльдара весьма ощутимо покачивало, ритуал выпил практически все силы, и он понимал, что эта вязкая слабость — еще цветочки, дальше будет хуже, но у него уже не было ни времени, ни желания откладывать неминуемое. В выражениях простых и не поддающихся никакой цензуре он объяснил Лизе, что не желает иметь с ней ничего общего, она может отправляться куда угодно и тянуть профиты с кого угодно, но он повырывает ей руки и ноги, если она еще хоть раз появится в Велецке. Можно было полюбоваться ее истерикой и слезами, но Эльдар решил, что с него хватит и, едва не упав в сугроб — ноги не держали — добрался до ожидавшей его машины и поехал домой. Весь этот скандал с бывшей женой прекрасно вписывался в рамки их общего плана.

Несколько томительно долгих недель он провел дома, валяясь на кровати и литрами поглощая чай с разведенными в нем целебными порошками. От этих дней у Эльдара не осталось практически никаких воспоминаний, кроме таинственного звона колокольчиков, который долетал до него откуда-то издали.

Потом наступила весна — ранняя, теплая, стремительная, она ворвалась в Велецк с передовыми отрядами подснежников, первоцветов и крокусов. Копейщики-нарциссы, пока зеленые, без бутонов, шли за ними следом. Эльдар рассматривал цветы, пробившиеся на газоне неподалеку от клуба, и думал о том, что весна принесет новые заботы и тревоги.

Так, собственно, и вышло. Последствия посвящения еще давали о себе знать — глядя в зеркало, Эльдар понимал, что сейчас почти ничем не отличается от мертвеца, с посеревшей кожей, запавшими глазами и едва отрастающим ершиком белых волос, а постоянная слабость заставляла предметно думать о ком-то вроде няньки рядом — но пропустить большой Совет в Москве было нельзя. Разговоры о таинственных и пугающих переменах шли давно и по всей стране: их невнятный, глухой отзвук то и дело долетал до Эльдара, заставляя брать себя в руки и придумывать собственный план действий. Конечно, Рудин изрядно запугал магическое сообщество и наворотил невесть чего вокруг, в принципе, не самой критической ситуации. Прорывы Параллели случались почти каждый год — уж кто-кто, а Эльдар прекрасно об этом знал и понимал, что опасность не настолько велика, как ее показывает Рудин. Временная утеря сил у магов, равно как и усиление низших элементалов и знахарей, тоже не были катастрофой, но Рудин додумался сгрести все мелкие неприятности в одну кучу и практически на пустом месте раздуть такую проблему, что большая часть магов от испуга почти утратила способность критически мыслить.

Уже в зале заседаний Эльдар узнал, что к делу приложил руку его давний знакомец Томаш, светило европейской магии — и тогда рассыпанная головоломка собралась в целую картинку. У Томаша появился очень крупный заказчик с огромными деньгами, заказчик-человек, которому пришла в голову блажь обрести магические способности. Просто так, с пуста места, никто не дал бы разрешения на исследование механизма формирования мага из человека, но теперь, когда в воздухе отчетливо запахло зрадой, как выражался Коля, маги были готовы на все.

Эльдар спорил так, что охрип. Гамрян несколько раз порывался усадить его в кресло, пробовал вывести из зала заседаний — Эльдар не сдавался. Тридцать пять эндор на всю Европу, с учетом того количества народу, которое туда пожаловало в прошлом году — статистическая погрешность, которой не стоит бояться, говорил Эльдар, и на него смотрели так, словно само количество эндор было страшнее любой атомной войны и конца света. Шестьдесят пять тысяч пропавших без вести? С чего вы решили-то, что они вернутся по воле воскресителей мертвых? Почему их исчезновение обязательно связано с магией, а не, грубо говоря, с обычным человеческим криминалом? Проституция, работорговля, продажа органов, тривиальная бытовуха — почему нет? В этот момент начинался переход на личности, и Эльдару нехитрым и доступным языком объясняли, кто он есть и как именно от своих родителей произошел. В итоге Эльдар устал спорить, сел у окна и хмуро открыл какую-то из соцсетей на смартфоне, к полному удовольствию Гамряна.

Кому-то в Европе, очень большому и важному, необходим четко работающий механизм обращения человека в мага. Напуганный неминуемой войной с неизвестным, но могущественным противником Совет проголосует почти единогласно, и Катю отдадут Рудину на опыты.

Катя… Эльдар украдкой смотрел на нее — он всем сердцем, до болезненной алчности желал хотя бы улыбнуться этой бледной серьезной девушке в строгом костюме не по росту: дескать, не дрейфь, где наша не пропадала — но в то же время понимал, что это на корню загубит тот замысел, который начал зарождаться у него в голове. Для всех дело должно было выглядеть так и только так: Эльдара не интересуют никакие эндоры Кати, у него своих хлопот полон рот. Когда заседание закончилось, Эльдар вышел из зала, даже не оглянувшись в сторону обмякшей в кресле девушки, возле которой хлопотал голем с платочком и нашатырем.

У него было занятие намного интереснее.

Утром следующего дня автомобиль Рудина с несколькими машинами сопровождения покинул двор исследовательского центра. Эльдар к этому времени уже успел подготовить все необходимое и ждал возле одного из перекрестков, где движение было таким, что Рудин рисковал застрять там минут на пять, не меньше. Эльдар считал, что этого времени больше, чем достаточно.

Посвящение в главу региона дало ему возможность выхода на совершенно новый уровень работы. Сейчас, сидя в простенькой малолитражке, арендованной за такие смешные деньги, что было неловко вспоминать, Эльдар неторопливо перебирал нити вероятностей, создавая колодец в пространстве. Если бы кто-то сказал ему, что однажды он будет собственноручно строить колодец и не испытывать пи этом абсолютно никаких затруднений, Эльдар, пожалуй, рассмеялся бы или покрутил пальцем у виска — этот обряд был под силу лишь группе магов, но вот ведь как вышло, сейчас он с легкостью необыкновенной прокладывает туннель в пространстве и не чувствует ровно никаких трудностей и проблем.

Когда Рудин и его свита подъехали к перекрестку и вполне предсказуемо встали в пробку, Эльдар уже закончил свой колодец. Кончики пальцев жгло: все-таки пока ему не хватало навыка для такой сложной работы, но Эльдар полагал, что это дело наживное. В ближайшее время им с Катей предстоит много путешествовать, и мастерство в построении туннелей вырастет, как на дрожжах. Эльдар всмотрелся — Катя сидела в пассажирском кресле рядом с Рудиным, смотрела на дорогу, и ее аура рассыпала во все стороны пригоршни тусклых зеленых брызг. Тоска и усталость.

Ну ничего. Скоро все изменится.

Малолитражка медленно и осторожно выехала с импровизированной стоянки: выбирая именно такую, простенькую и унылую машинку, Эльдар думал, что ни Рудин, ни кто-либо из его спутников даже не задумается о том, кто именно может находиться за рулем — ни один маг в здравом уме не выберет для передвижения представителя отечественного автопрома, это стыдно. Поэтому крошечный пульсирующий вихрь, зародившийся над крышей Эльдаровой машины заметили только тогда, когда Катя с хлопком исчезла с сиденья, а нелепый автомобиль, внаглую пытавшийся встроиться перед дорогими машинами, растаял в воздухе.

Разорванный ремень безопасности шмякнулся на пассажирское кресло. В ту же минуту все видеорегистраторы покрылись серой сеткой помех, а людей в радиусе десяти метров накрыло волной режущего уши свиста.

Рудин схватился за голову: не от нахлынувшей боли — от яростного гнева и разочарования. Того, что у него из ушей течет кровь, он пока не замечал. В пятидесяти километрах от него Эльдар торжествующе улыбнулся и утопил педаль газа.

Он немного не рассчитал траекторию движения Кати в колодце — девушка приземлилась не на пассажирское кресло, а рухнула на заднее сиденье. Эльдар обернулся, оценил ее состояние и довольно кивнул: жива, здорова, скоро придет в себя и сможет отдохнуть в небольшой придорожной гостинице, где Эльдар вчера вечером забронировал номер.

Завибрировал телефон — услышав в трубке свой собственный голос, Эльдар не смог сдержать улыбки. Он потратил неделю, окутывая Лизу плотной сетью заклинаний, и теперь, когда она приняла его облик, никто не смог бы распознать подмену. Без подобной маскировки весь план Эльдара мог рухнуть, даже не начавшись. Кинувшись на поиски драгоценной пропажи, Рудин первым делом возьмется за Эльдара — а тот сидит себе спокойно в родном Велецке, гоняет персонал клуба и в мыслях не держит похищать эндору. А выхватить девушку с московского перекрестка, находясь при этом в Велецке — для такого фокуса у Эльдара руки коротки.

— Все в порядке? — осведомился Эльдар. Лиза усмехнулась.

— Отлично, — ответила она. — Знаменский уже прислал официальный запрос о твоем местонахождении.

Вот как, сам Знаменский. Рудин действовал быстро.

— А ты что?

— Поговорила с ним по скайпу. Он остался доволен. Слушай, — Лиза сделала паузу и спросила: — Ты действительно отдашь мне клуб?

Эльдар хмыкнул, сворачивая с трассы к гостинице. На стоянке рядом почти не было машин, и он невольно этому обрадовался.

— Да, отдам, — сказал он. — Не забывай обновлять сеть. Каждое утро, в семь. И клуб твой.

Он не видел Лизу, но почему-то чувствовал, что она улыбается — довольно прищурив глаза, словно сытое животное.

Когда Катя открыла глаза и увидела светло-бежевые стены, задернутую цветастую штору на окне и маленькую лампу на прикроватном столике, то подумала, что каким-то образом провалилась в прошлое — почти в таком же простеньком гостиничном номере она с одноклассницами останавливалась во время школьной поездки в Питер. Потом пришла ломота в затылке, вязкая тошнота и ощущение падения в глубокий темный колодец — там на дне плескалась ледяная вода, и Катя продолжала лететь вниз, а вода отдалялась, и жажда, царапавшая горло, становилась все сильнее…

Сквозь очертания гостиничного номера проступили тени огромных деревьев, и Катя как-то отстраненно подумала: либо она научилась видеть сквозь стены, либо вчерашний эксперимент Рудина свел ее с ума.

— Тихо, Кать, тихо, — услышала она голос Эльдара откуда-то сбоку и едва не вскрикнула от радости. Эльдар был с ней, Эльдар был рядом, и значит можно надеяться, что все будет хорошо.

— Что со мной? — спросила Катя и не услышала своего голоса. Она провела ладонью по покрывалу, стараясь поймать руку Эльдара, но нашла только пустоту. Покрывало и кровать теряли плотность и объем, становились призрачными, способными растаять от дуновения ветра.

— Ты падаешь, — откликнулся Эльдар. — Рудин что-то успел с тобой сделать?

— Да, — промолвила Катя. — Он вчера ставил какую-то сеть…

Эльдар выругался — очень крепко и зло. Катя ощутила его пальцы на груди — он расстегивал ее рубашку. Вчера Рудин щедро смазал ожог какими-то мазями с запахом болотных трав, но сейчас боль вернулась, и Кате казалось, что с нее сдирают кожу.

А потом все ушло — и жгучая боль в груди, и ощущение падения. Гостиничный номер пропал, словно его и не было; Катя обнаружила, что стоит среди цветущего ромашкового луга. По бескрайнему синему куполу неба проплывали легкомысленные пряди облаков, ветер пах мятой и медом, и крупные пчелы, трудолюбиво перелетая с цветка на цветок, деловито гудели о том, что наступило лето. Откуда-то справа доносилось веселое журчание воды — Катя пошла на звук и обнаружила бойкий ручеек. Беспечный, свободный, он бежал куда-то вперед, и Катя видела, как текущая вода то встречала преграду в корнях трав и цветов, вскипая горстью крупных и мелких пузырей, то продолжала вольный бег, унося куда-то вперед лепестки ромашек, мелкий сор и травинки.

Немного помедлив, Катя побрела вдоль ручья — просто потому, что на душе было очень хорошо, когда она шла вот так, тихо, не торопясь и ни о чем не думая. Руки двигались словно бы по своей воле, срывая ромашки и сплетая венок, в точности такой же, как тот, который давным-давно унесла вода другого ручья в совсем других краях. Когда венок был готов, Катя водрузила его на голову, и ее словно мягко, но решительно толкнули в плечо: она увидела, что ромашковый луг остался далеко позади, а ручей превратился в небольшую речку — Катя стояла у тихого омута с поваленным в него замшелым деревом, возле которого скользило множество жучков, рассыпая рябь по воде.

Полностью обнаженная девушка в таком же венке, как у Кати, поднялась из воды совершенно бесшумно — только что ее не было, и вот она уже сидит на дереве и с испуганным интересом рассматривает Катю. Из воды так же тихо показалась вторая девушка, на первый взгляд сестра-близняшка первой, с такими же рыжими волосами до пояса, бледным темноглазым личиком и маленькой грудью. В венке на ее голове ромашек не было — только папоротник и кровавые брызги клевера.

Все, что случилось потом, уложилось буквально в несколько секунд — но за это время вторая девушка успела соблазнительно улыбнуться, Катя, ощутив какое-то сонное оцепенение, увидела жемчужную россыпь человеческих черепов и костей на дне омута, среди водорослей и ила, а с неба рухнул бурлящий огонь и вибрирующий низкий рев. По спине ударило тяжелой волной горячего ветра. Катя свалилась в траву, девушки, пронзительно заверещав от страха, исчезли в воде, мелкие лепестки пламени закудрявились, охватывая поваленное в воду дерево, а земля рядом с Катей задрожала.

Когда, наконец, стало тихо, жар исчез, а странный кислый запах перестал царапать ноздри, то Катя осмелилась поднять голову и осмотреться. Прямо над ней нависало огромное изжелта-белое брюхо, покрытое блестящей мелкой чешуей, а чуть поодаль Катя увидела распластавшийся на земле хвост, усеянный грязными крючьями шипов. Она даже испугаться не успела — нырнувшая под брюхо уродливая темная лапа с множеством когтистых мосластых пальцев осторожно подхватила ее за плечо и потащила по траве.

Довольно вздохнув, меречь плюхнулась на землю, отпустила Катю, и одна из голов опустилась на лапы и сонно прикрыла глаза, а вторая фыркнула, выпустив из ноздрей тонкие струйки пара. Сейчас, в своем подлинном виде, меречь производила действительно потрясающее впечатление. Катя смотрела на дракона, не в силах отвести взгляда, и в голове у нее было пусто, словно кто-то провел тряпкой по исписанной доске и стер все мысли, слова и эмоции. В эту минуту во всем мире были только уродливая громадина двуглавого ящера и Катя, маленькая, жалкая, перепуганная до икоты.

По телу меречи пробежала волна дрожи. Съежились раскинутые перепончатые крылья, жирный лоснящийся хвост в последний раз ударил по траве и растаял, правая голова куснула за шею левую, и обе растворились в туманном мареве. Вскоре от ящера не осталось и следа — Эльдар вздохнул и распластался по земле, блаженно раскинув руки. Катя бросилась к нему, упала рядом и, зажмурившись, уткнулась лбом ему в плечо.

— Я так тебе кричал…, - хрипло промолвил Эльдар через несколько минут. — Это же русалки, Кать. Затянули бы и привет…

Катя слушала его и не слышала.

— Кать, ты как?

— Нормально, — ответила Катя и не узнала своего голоса — мягкого, вкрадчивого, полного каких-то глубоких медовых ноток. Эльдар осторожно сел на траве: сейчас, глядя на него, Катя испуганно подумала, что он стал удивительно уродлив — все его лицо, серое, осунувшееся, казалось, состояло из углов. Пожалуй, так он мог бы выглядеть после нескольких дней в могиле. Эльдар ухмыльнулся.

— Красавица и чудовище, — заметил он. — Мы очень далеко от дома, Кать. Я думаю…, - голос сорвался в сип; Эльдар прокашлялся и продолжал: — Рудинские опыты запустили механизм связи с хозяином книги. Тебя утянуло в Параллель, Кать.

Катя молчала, задумчиво накручивая на палец травинку. Удивиться бы — но после всего, что случилось с ней за полгода, она, кажется, утратила способность удивляться чему бы то ни было.

— Мне повезло, — сказала она, — что ты оказался рядом…

Эльдар пожал плечами.

— Да нет, вряд ли это везение, — заметил он и, заслонив ладонью глаза от солнца, стал вглядываться куда-то вперед. На горизонте, там, где травяные волны захлестывали бледное выцветшее небо, неторопливо двигались крылатые серые тени — то ли живые существа, обитатели этих мест, то ли причудливые облака. Тени были не одиноки: на самом краю горизонта маячили алые искры: они прыгали то вверх, то вниз, становились крупнее и ярче, и вскоре Катя увидела, что это красные флажки на копьях всадников.

Почему-то теперь ей снова стало страшно. Катя вцепилась в запястье Эльдара и сдавленным шепотом спросила:

— Кто это?

Эльдар безразлично пожал плечами.

— Люди Кадеса, я полагаю. Слуги владельца книги.

Все тело Эльдара болело так, словно он попал, по меньшей мере, под поезд. Конечно — попробуй-ка помаши крыльями в облике меречи. Дракон, круживший над эндорой и периодически выпускавший ленты огня, действительно заставлял трепетать — разумеется, Эльдар мог остаться в человеческом облике и ехать вместе с Катей в небольшой повозке с алыми шелковыми стенками, расшитыми золотом, но решил, что огромный ящер, одновременно грациозный и пугающий, похожий на черную фигурку на гербе, заставит воспринимать и Катю, и Эльдара максимально серьезно.

Ну вот и довыпендривался. Хотя встречавшие их смуглые люди в бронзовых доспехах оценили его задумку, чуть не попадав от страха с лошадей. Лица всадников были совсем человеческими — исключая гроздья мелких щупалец под горбатыми носами, так что определенный трепет был взаимным. Впрочем, Катя довольно быстро взяла себя в руки — когда повозка в сопровождении всадников въехала в ворота замка, и командир отряда, самый носатый и уродливый, помог Кате спуститься на землю, эндора была совершенно спокойна.

Зато потом, когда служанка в пестром халате, не переставая кланяться, привела Эльдара и Катю в гостевые покои, самообладание покинуло девушку. Обессилено распластавшись на огромной мягкой кровати среди горы разноцветных одеял и подушек, Эльдар краем уха слушал ее причитания и думал: Господи, скорей бы сдохнуть.

— У них же щупальца под носом..! Ты видел, видел?

— Видел, — откликнулся Эльдар. Из разлитой по всему телу боль постепенно концентрировалась в груди и плечах. Пожалуй, Гамрян, когда-то давно советовавший ему пойти в компании с Лизой на бальные танцы, был прав: хоть какая-то физическая подготовка для бизнесмена, который тяжелее ноутбука ничего не поднимает и передвигается в основном на машине.

— А Кадес? — Катя села рядом, бездумно положила на колени красную подушку с синими кистями по углам. — Он такой же?

Эльдар пожал плечами и тотчас же сморщился от очередной волны боли, принявшейся выкручивать суставы.

— Не видел.

Катя села рядом, и Эльдар увидел, что она дрожит. Он улыбнулся — даже улыбка сейчас вызывала боль — обнял девушку и негромко сказал:

— Какой бы он ни был, я тебя в обиду не дам.

Шмыгнув носом, Катя провела ладонью по щекам и промолвила:

— Съешь?

Эльдар прислушался к себе и убедился, что голоден.

— Обязательно, — произнес он и, когда давешний командир отряда вошел в комнату и с низким поклоном пригласил следовать за собой, то Катя была действительно спокойна. То ли поверила Эльдару, то ли решила, что в компании с ним можно бояться только его самого.

Их долго вели сперва вниз по лестницам, затем какими-то темными сырыми коридорами; Эльдар, поглядывая по сторонам и прикидывая возможности для побега, драки или внезапного нападения, заметил, что волглые стены местами покрывает какая-то желтоватая слизь и брезгливо подумал, что коридоры замка похожи на кишки огромного чудища. Резко пахло чем-то кислым, и неприятный запах усиливался. Катя взяла Эльдара за руку — ее пальцы были очень холодными, и впервые за все время, проведенное в Параллели, Эльдар отчего-то ощутил укол чувства, отдаленно похожего на страх. Должно быть, потому, что сейчас Катя не была собой — той славной девушкой, спасение которой вошло у Эльдара в привычку. Рядом с ним шла эндора. Владычица сил, внушавших ужас любому.

Потом сырые коридоры неожиданно кончились — сопровождающий вывел их в огромный зал. Здесь было много солнца и света; широкие окна плавно сливались с крышей, и становилось непонятно — то ли облака плывут рядом, то ли это пар, поднимающийся от воды в гигантском бассейне. В зале было душно и влажно; на Кате и Эльдаре моментально промокла одежда.

Зал с бассейном был пуст. Катя огляделась, отбросила за спину закудрявившиеся от сырости локоны и негромко спросила:

— Эльдар, что делать-то?

— Не знаю, — пожал плечами Эльдар и посоветовал: — На всякий случай держись у меня за спиной. Прикрою, если какой кипиш.

Катя хотела было что-то ответить, но вода в центре бассейна вдруг закружилась и вскипела, и эндора, сдавленно ахнув, стиснула руку Эльдара настолько сильно, что он сдавленно зашипел от боли. Откуда-то из-под воды донесся низкий гул — Эльдар не сразу понял, что это голос живого существа, а потом из бассейна ввысь ударили фонтаны воды, и показалась голова.

Катя взвизгнула. Гигантская безглазая башка была увенчана чем-то вроде ржавой короны. Эльдар смотрел, не в силах отвести взгляда, и где-то на задворках сознания металась слабая мысль о том, что они с Катей сейчас умрут, а он ничего не успеет сделать. Он смотрел: бугристые плечи, покрытые темной гладкой кожей, тугие канаты мышц, две пары рук — Кадес был одновременно непостижимо чудовищным и прекрасным.

Эндора издала негромкий стон и осела на пол без сознания. Эльдар подумал, что она легко отделалась.