Эти три коротких слова

Глава 7

– Никогда не видела Пэйси таким злым, – рассказываю я Блейкли. Она пришла ко мне, когда я отправила ей СМС: «Код 911, у меня дома, срочно». Блейкли была в курсе, что сегодня я собиралась все рассказать ребятам, так что принесла с собой галлон ванильного мороженого, печенье с арахисовой пастой и сливочную помадку.

Мы не говорили. Молча направились на кухню и сделали себе по гигантской миске мороженого. Набив желудки, мы сели на диван, завернулись в большой плед и свернулись под ним, повернувшись друг к другу лицом.

– Он что, правда ударил Хорнсби?

– Ага, даже сбил его с ног. Он этого не ожидал, и, что странно, никак не отреагировал и не ударил Пэйси в ответ. Обычно он никому спуска не дает. Я видела, как он злится во время матчей.

– Наверное, он просто понимал, что сам виноват, – предполагает Блейкли. – Но хорошо, что с вами был Поузи.

– Плохо, что он там был. Ему было так неловко. Нужно подарить ему корзинку с фруктами или вроде того. Угостить его сэндвичем с колбасой. Может, написать пост, где я попрошу подписчиков рассказать, как они его любят. Пусть порадуется.

– Ему понравится любой вариант. – Блейкли набрасывает плед на плечи. – Так к чему вы пришли?

– Они вели себя как несносные идиоты, и я слишком разволновалась, так что просто ушла. Пэйси больше волновало, как это случилось, а не как я себя из-за этого чувствую. Он только хуже сделал. – Я глубоко вздыхаю, на глаза наворачиваются слезы.

– Что такое? – Блейкли кладет руку мне на колено.

– Я не хочу проходить через все это в одиночку. Мои родители живут на другом конце страны. Пэйси то появляется, то исчезает. Просить о помощи Винни мне неловко, потому что я ее, конечно, люблю, но я не думаю, что у нас настолько близкие отношения, чтобы я могла говорить с ней о своей беременности и проблемах.

– У тебя есть я.

– Я знаю, и я очень это ценю. Правда. Но у тебя тоже есть своя жизнь. И я не хочу мешать вашим отношениям с Перри. Это было бы нечестно. У вас есть свои дела и проблемы. Вам есть чем заняться, кроме как возиться с безумной мамашей в моем лице.

– Это неправда. Ты знаешь, что мы всегда тебе поможем.

– Знаю, но я не это имею в виду. Как бы мне ни хотелось верить, что у меня есть вы с Пэйси, правда в том, что мне придется справиться со всем в одиночку. И это очень меня пугает.

– Ты правда думаешь, что Хорнсби тебе не поможет? – спрашивает Блейкли. – Он хороший парень. Один из самых приятных в нашей команде.

– Ты, конечно, права. Винни как-то рассказывала, что, когда она заблудилась и наткнулась на их хижину, Хорнсби был первым, кто ее поприветствовал, пригласил войти и убедился, что она ни в чем не нуждается. Но ты просто не видела, какое у него было лицо, когда я все им рассказала. Как будто он хотел провалиться сквозь землю. Хотела бы я, чтобы он стал частью нашей с ребенком жизни? Конечно, но я не собираюсь никого заставлять, понимаешь? И уж тем более не хочу обострять отношения еще сильнее.

– Ты слишком добра к нему. – Блейкли садится прямо. – Я бы на твоем месте потребовала, чтобы он прибегал по первому свистку. Да я бы заставила его к себе переехать.

– Странно, что Пэйси сказал то же самое.

Блейкли постукивает себя по виску.

– Это потому, что мы умные.

– Вы безумные.

С тех пор, как я ушла с работы, я успела неоднократно прокрутить в голове слова Хорнсби, и до сих пор так и не поняла, что мне по этому поводу думать.

«Она вообще-то мне уже некоторое время нравится».

«Она для меня не просто случайная девушка».

«Ты потрясающая, и я много думал о нашей ночи».

«Она не такая, как остальные девушки, просто я не сторонник отношений и не привык к обязательствам».

С одной стороны, эти слова совпали с тем, что он говорил пять недель назад.

Он хотел меня уже некоторое время… Но с той ночи он определенно не проявлял ко мне никакого интереса и не искал со мной встречи. Вероятно, он снова начал искать себе девушек на одну ночь. Вернулся к своей привычной жизни.

– Хорнсби – прожженный холостяк. Его это устраивает. Он ни за что сюда не переедет. Мне повезет, если он…

Стук. Стук.

Мы с Блейкли оглядываемся на дверь, затем смотрим друг на друга.

– Держу пари, что это Пэйси, – говорит Блейкли. – Он тебе целую кучу извинений задолжал.

Это правда, но я не уверена, что у меня хватит сил выслушать их сегодня вечером. Уверена ли я в том, что поступила правильно, рассказав им обо всем именно так? В общем-то, нет. Я была эгоисткой, мне хотелось как можно быстрее с этим разобраться, поэтому мне показалось, что рассказать о своей беременности сразу обоим – это отличный вариант. Но мне следовало объяснить им все по отдельности. Нужно было отвести Хорнсби в сторонку и все ему объяснить, дать время на осознание, а когда он был бы морально готов, мы рассказали бы все Пэйси. Но страх и тревога заставили меня принять неверное решение.

Мне, наверное, тоже следовало бы принести извинения, потому что я поступила скверно.

Крайне скверно.

– Хочешь, я открою дверь? – спрашивает Блейкли.

– Нет, я сама. Но я не знаю, в каком он настроении. Может, тебе придется уйти.

Блейкли хихикает.

– Готова к любому развитию событий.

Я выбираюсь из-под пледа и встаю с дивана. Резкое движение заставляет меня покачнуться назад, начинает кружиться голова. Я пытаюсь удержать равновесие, но уже через мгновение оседаю обратно на диван.

– Боже. – Ко мне приближается Блейкли. – Ты в порядке?

Я несколько раз моргаю, наблюдая за вращением комнаты вокруг.

– Ух… Да, просто голова сильно закружилась.

– Не двигайся.

Блейкли идет к двери, распахивает ее. Я поднимаю взгляд и обнаруживаю на пороге не только Пэйси, но еще и Хорнсби. Рядом с ним стоят два чемодана – большой и средний, плюс еще дорожная сумка.

Что тут вообще происходит?

– Привет. Пенни дома? – спрашивает Пэйси, прежде чем успевает заметить меня, сидящую на диване. Он заходит внутрь, и Хорнсби следует за ним, втаскивая багаж в маленькую прихожую.

– У нее голова закружилась, – предупреждает Блейкли, и Пэйси конечно же начинает волноваться. Он быстро садится на кофейный столик передо мной, наклоняется вперед, доверительно кладя руку мне на колено.

– Ты в порядке?

– Все нормально, – говорю я, выпрямляясь. – Просто слишком резко встала. Не о чем беспокоиться.

Пэйси стискивает челюсти, оглядываясь на Хорнсби и Блейкли.

– Этого я и боялся. Что с тобой что-нибудь случится, а рядом никого не будет, чтобы помочь.

– Мне просто нужно вставать аккуратнее, Пэйси. Все в порядке.

– Ничего не в порядке. – Он проводит рукой по волосам, и я вижу, как между бровей у него залегает складка.

Когда я только переехала сюда, Пэйси поклялся нашим маме и папе, что будет присматривать за мной и следить, чтобы со мной все было в порядке. Он очень серьезно отнесся к этому обещанию. Он всегда проверяет, как я, мы вместе ужинаем и просто много общаемся. Он не забыл обо мне даже с появлением Винни, и всегда заботился, чтобы у меня было все необходимое. Однажды по дороге на работу у меня закончился бензин, и Пэйси тут же кинулся ко мне на помощь, из-за чего опоздал на тренировку. Он всегда был и будет очень заботливым братом.

– Пэйси, серьезно, со мной все в порядке. – Я встаю, и на этот раз, слава богу, голова у меня не кружится. Я обхожу диван и устремляю взгляд на вещи Хорнсби. – А это еще что такое?

Пэйси выходит в коридор вслед за мной.

– К тебе переезжает Хорнсби.

– Это хорошо, – бормочет Блейкли себе под нос.

– Что? – Я качаю головой. – Никуда он не переезжает.

Я знаю, что Пэйси уже об этом говорил и что у Блейкли возникла та же самая идея, но я не предполагала, что это может случиться на самом деле. Судя по всему, Хорнсби вынудили на этот шаг – сам он это решение не принимал. Его обычно широко расправленные плечи обмякли, голова опущена, руки он прячет в карманах. Он больше похож на обиженного щенка, чем на человека, который хочет взять ситуацию под контроль.

– Нет, переезжает, – возражает Пэйси. – В том числе потому, что у тебя кружится голова. Тебе нельзя оставаться одной. Кто-то должен быть рядом, чтобы помочь.

– Да вы же постоянно в разъездах. Хорнсби все равно придется уехать. В чем тогда смысл?

– Смысл в том, что он будет здесь большую часть времени, и это самое главное. А когда он уедет, Винни и Блейкли смогут прийти и помочь.

– Спасибо, что записал меня в добровольцы, – говорит Блейкли. – Но я уже и так сказала, что помогу, даже если Хорнсби не хочет в этом участвовать.

– Я хочу. – В голосе Хорнсби нет обычного веселья.

– О да, я вижу. – В голосе Блейкли сквозит сарказм.

Хорнсби поворачивает к ней голову.

– Ты можешь не начинать это дерьмо?

– Я ничего не начинаю. Я просто хочу убедиться, что ты действительно будешь ее поддерживать.

– Какого хрена вы продолжаете это повторять? – спрашивает он, и теперь в его голосе слышится гнев. – Словно я неудачник, который сбегает от собственных ошибок. – Хорнсби указывает на меня. – То, что произошло между мной и Пенни, касается только меня и Пенни, и я буду чертовски признателен, если вы оба уйдете, чтобы мы с ней могли поговорить. Наедине.

Блейкли тут же начинает собирать свои вещи, чтобы уйти, а вот Пэйси стоит как вкопанный, скрестив руки на груди. Я понимаю, что он не сдвинется с места, пока я что-нибудь не скажу.

Так что я подхожу к нему, кладу руку на плечо и говорю:

– Я разберусь, Пэйс. Пожалуйста, дай мне разобраться самой.

Он поворачивается ко мне, смотрит в глаза.

– Я хочу убедиться, что все пройдет хорошо.

– Пэйси. – Я глубоко вздыхаю. – Пожалуйста, уйди. Я прошу тебя: пожалуйста, дай мне разобраться самой. Я позвоню тебе позже, ладно?

Некоторое время мы друг на друга смотрим, но в конце концов Пэйси сдается и заключает меня в объятия. Слезы наворачиваются у меня на глазах, когда я обхватываю его руками и крепко прижимаю к себе.

– Прости, – тихо шепчу я.

– Не за что извиняться, – говорит он. – Все в порядке. Мы со всем разберемся.

Он целует меня в макушку, в последний раз стискивает в объятиях, а затем они с Блейкли направляются к входной двери. Пэйси галантно придерживает для нее дверь, и они выходят из квартиры. Тихо щелкает замок.

И вот я снова осталась наедине с Хорнсби, но вместо электрического возбуждения, возникшего между нами к концу нашей совместной ночи, нас душит чувство неловкости.

Очевидно, он недоволен, и я его за это не виню. Я поступила неправильно, и мне не стыдно признать, что он заслуживает извинений.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спрашиваю я. Он качает головой, а когда поднимает голову и встречается со мной взглядом, я вижу: он напуган не меньше, чем я.

– Нам нужно поговорить. – Он проходит мимо меня и садится на диван.

Ладно, не просто напуган – еще и зол.

Как я уже упоминала, я и раньше видела, как Хорнсби злится, но только во время матча. Никогда за пределами арены. Он всегда был веселым, всем довольным парнем. Так что эта его сторона для меня в новинку.

Я тоже сажусь на диван и укрываю ноги пледом. Разговор предстоит не из легких, пусть хоть ноги будут в тепле.

– Послушай, – говорю я, пристально глядя на него, – я должна извиниться. – Он смотрит на меня в ответ. – То, как я рассказала тебе о ребенке, было абсолютно неправильным. Я вела себя эгоистично, потому что испугалась, и решила, что мне будет проще рассказать об этом сразу вам обоим. Я не подумала о том, как ты это воспримешь или как это воспримет Пэйси. Мне очень жаль. Если бы я могла сделать все по-другому, я бы сделала. Я бы проявила уважение, которое ты заслуживаешь как отец этого ребенка, и рассказала бы обо всем наедине. Я надеюсь, ты сможешь меня простить.

Его взгляд смягчается.

– Я не сержусь на тебя, Пенни. Я знаю, что ты поступила так, руководствуясь инстинктом самосохранения. Давай посмотрим правде в глаза. У меня не лучшая репутация, когда дело касается женщин, и в детстве у меня не было никакого положительного родительского примера. Я выгляжу так, как будто могу сбежать, и я это понимаю.

– Я ничего такого не думала. Дело вообще не в этом, – говорю я. – Я даже ничего не знаю о твоем детстве. Я просто испугалась и, прежде чем хорошенько все обдумать, натворила дел. И мне очень жаль.

– Пожалуйста, перестань извиняться. В этом нет необходимости.

– Для меня есть, – настаиваю я. – На меня это очень давит, и я искренне сожалею о том… – у меня перехватывает горло, глаза наполняются слезами. Господи, это еще что такое? Я делаю глубокий вдох, и по моей щеке скатывается слеза. – О том, что поступила необдуманно. Прости меня, Хорнсби.

Воцаряется тишина – кажется, что на целую вечность. Наконец, Хорнсби заговаривает:

– Илай. Пожалуйста, зови меня Илай.

– О. Прости меня, Илай.

Он на секунду поджимает губы, прежде чем отвести взгляд.

– Я понимаю. Как я уже сказал, извинения тут не нужны, но я принимаю их в любом случае. – Он сцепляет руки в замок. – Я знаю, сейчас все немного странно. Пэйси на грани инфаркта – или смертоубийства, ты наверняка в ужасе, а я, честно говоря, чувствую себя так, словно все вокруг рушится, а я никак не могу этому помешать. – Он поворачивается ко мне. – Я это все говорю, чтобы тебе было проще понять, что творится у меня в голове.

Я киваю.

– Я прекрасно понимаю. Я чувствовала то же самое.

– Я не хочу вдаваться в подробности, но детство у меня было не самое счастливое. Я с трудом понимаю, как преодолеть чувство покинутости, с которым мне приходится справляться каждый день, и уж тем более не представляю, как я буду воспитывать ребенка. Это все… ну, сильно влияет на мое состояние.

Чувство покинутости? Его кто-то бросил?

Сколько всего я еще не знаю об этом мужчине?

По напряженному взгляду и застывшим плечам я вижу: новость о моей беременности далась ему нелегко. Похоже, с некоторыми внутренними демонами не так-то просто справиться.

Мне не хочется, чтобы он шел по пути, который приносит ему боль. Конечно, мне и самой страшно, но последнее, чего я хочу – это усложнить жизнь тому, кто и так уже страдает.

У меня есть надежная система поддержки, и я знаю, что, если понадобится, мама всегда придет мне на помощь. У меня есть Пэйси, Блейкли и Винни. Со мной все будет в порядке.

А вот будет ли все в порядке с Илаем, я не уверена.

И это все приводит нас только к одному…

Я вытираю мокрые щеки и делаю глубокий вдох.

– Илай. – Взгляд его прекрасных глаз встречается с моим. – Я не могу полностью понять твои чувства, как и не могу полностью понять то, через что ты сейчас проходишь. Мы друг с другом едва знакомы. Но я точно знаю одно: я не хочу, чтобы из-за меня ты был вынужден сражаться с демонами из твоего прошлого. Это вредно для тебя и для команды. Хоккей – это самое важное, как и твое психическое здоровье. – Я протягиваю руку и кладу на его колено. – Все в порядке. Я справлюсь одна.

Он слегка склоняет голову набок, несколько секунд рассматривает меня.

– Господи, Пенни. Ты действительно сильная женщина. Но я не это пытался сказать. Я не искал выход из ситуации. Скорее, наоборот.

Сбитая с толку, я сажусь.

– Что ты имеешь в виду?

– Давай сразу установим: твой брат не может заставить меня делать то, что я не хочу делать. Он сильный и уверенный в себе человек, но вздумай он всерьез затеять со мной драку, я бы его победил.

Да, в это я верю. Хорнсби – в смысле, Илай – выше Пэйси на пять сантиметров, и килограмма на четыре тяжелее. Мой брат – крупный мужчина, но Илай легко с ним справится, в этом у меня сомнений нет.

– Я не хочу бросать своего ребенка, как это сделал мой отец. Я не хочу быть ненадежным человеком, который не понимает, как это важно – принести в мир еще одну человеческую жизнь. Я вырос без отца, и будь я проклят, если моему ребенку придется пройти через то же самое. – Он протягивает руку, чтобы коснуться моей руки. – Ты не останешься одна, Пенни.

Может быть, это все из-за убежденности в его голосе, а может, из-за искренности во взгляде, но по моим разгоряченным щекам начинают катиться слезы, которые я больше не могу сдержать.

«Ты не останешься одна, Пенни».

Это все, о чем я могу думать, пока он продолжает говорить:

– Я хочу участвовать в твоей жизни. Я хочу… Ну, – он потирает шею, – хочу узнать тебя получше, хочу попробовать стать друзьями. Чтобы когда наш ребенок родится, он или она знали, что мы не ненавидим друг друга. Что мы друзья.

– Я бы хотела стать друзьями, – говорю я, отлично понимая, что он специально сделал акцент на этом слове. Не то чтобы я хотела с ним каких-то романтических отношений – я вообще в данный момент об этом даже не думала, – но теперь я знала, чего хочет Илай. Дружба и все. Несмотря на то, что я ему нравилась, моя беременность полностью уничтожила это чувство.

– Знаю, что прошу о многом, но, если ты не против, я бы хотел остаться здесь, с тобой.

– Илай…

– Прежде, чем ты скажешь нет, – быстро говорит он, – просто выслушай меня, хорошо?

Вздыхая, я откидываюсь на спинку дивана и киваю.

– Дело не только в том, чтобы тебе помочь – хотя, конечно, это одна из главных причин. Я просто хочу испытать все это вместе с тобой. Конечно, я ребенка не вынашиваю, но зато я могу быть рядом, насколько позволяет мой график. Почувствовать, как он впервые шевелится. Позволить ему привыкнуть к моему голосу. Быть рядом, пока он растет.

– А когда ребенок родится? Ты же не думаешь, что мы продолжим жить вместе.

– Нет, но я всегда могу найти жилье поближе, или мы можем переехать в квартиры, расположенные рядом друг с другом.

Я громко расхохоталась.

– Илай, я не могу позволить себе такую же дорогую квартиру, как ты.

– Я помогу с оплатой. Черт возьми, да я куплю тебе квартиру. Мне все равно.

– Мне не нужны твои деньги.

– Тогда мы что-нибудь придумаем, когда придет время, но сейчас, пожалуйста, просто позволь мне быть частью этой новой жизни.

Его умоляющий взгляд пронзает меня насквозь.

– В этой квартире только одна спальня, Илай.

– Диван у тебя вполне удобный. – Он похлопывает по спинке. – Мне все равно, где спать. Это не имеет значения. Все, чего я хочу – это поддержать тебя и принять участие в жизни моего ребенка.

Готова поклясться, его глаза блестят, когда он задерживает дыхание в ожидании ответа.

Как, черт возьми, я могу ему отказать? Когда я чувствую все его отчаяние и надежду?

Я не могу.

И не хочу.

– Ладно, – говорю я.

– Ладно? – спрашивает он, выпрямляясь.

Я киваю.

– Да, ты можешь здесь остаться. Но тебе необязательно спать на диване. У меня большая двуспальная кровать. Я не против разделить с тобой постель – при условии, конечно, что между нами ничего не будет.

Он ухмыляется.

– Поверь мне, я с первого раза усвоил урок. – Он потирает челюсть. – У твоего брата отличный хук правой.

Я усмехаюсь.

– Хотела бы я сказать, что ты первый парень, с которым он так поступил, но это будет неправдой.

– Могу только представить, каково это было – расти с ним. – Илай слегка расслабляется. – Я не против поспать на диване.

– Я против, – отвечаю я. – Важно, чтобы ты хорошо высыпался. Не могу себе представить, что подумает команда… и болельщики, если уж на то пошло, если я выселю тебя на диван. Хоккей важнее всего.

Он качает головой.

– Вот тут ты ошибаешься, Пенни. Хоккей – не самое важное. Самое важное для меня – это ты и наш ребенок. – Он придвигается ближе и как будто собирается взять меня за руку, но передумывает. Вместо этого он снова переплетает пальцы. – Иногда мне придется ставить хоккей выше вас – потому что у меня есть свои обязательства перед командой. Но я хочу, чтобы ты знала: я бы отказался, если бы мог. Вы сейчас важнее всего на свете.

– Илай, я бы никогда не помешала твоей карьере. Я выросла с братом, который играет в хоккей. Я и раньше встречалась с хоккеистами, и я прекрасно знаю, какая самоотдача необходима профессиональным игрокам. Я никогда не стану винить тебя за то, что ты занят.

– Я знаю, что не станешь.

– Что будем делать дальше?

Илай оглядывает мою квартиру, словно оценивая, а затем поворачивается ко мне.

– Не хочешь провести экскурсию?

Я мягко улыбаюсь.

– С удовольствием.