Эти три коротких слова

Глава 2

Я хорошо помню, как впервые увидел Пенни Лоус. Она тогда была стажером, и Пэйси проводил ей экскурсию. Мы столкнулись в коридоре, прямо перед раздевалкой. Я отпустил несколько небрежных комментариев по поводу того, что Пэйси водит девушек в раздевалку, и спросил его, не собирается ли он начать собственную бейсбольную традицию Брентвуда – ну, вы понимаете, о чем я. Взгляд у Пэйси стал убийственным, и он, стиснув зубы, сказал, что эта девушка – его сестра.

Представьте себе мое удивление.

Ну… Пэйси довольно симпатичный парень, если вам нравятся длинные вьющиеся волосы светлого цвета, но его сестра… твою мать.

Она невероятно горяча.

У нее соблазнительные бедра, за которые так и хочется вцепиться, и внушительный бюст, на изучение которого я мог бы потратить целый час. А ее губы? Полные, мягкие, так и хочется их искусать. Длинные, платиново-светлые волосы, которые я мечтал намотать на руку и крепко держать, пока я буду в нее входить. Сплошное совершенство – от макушки до самых пяток.

Тем же вечером, по дороге в тренажерный зал, когда я шел размяться после игры, Пэйси налетел на меня и прижал к стене. Сказал, чтобы я держался от его сестры подальше.

Конечно, я прикинулся дурачком и сказал, что понятия не имею, о чем он. А он ответил:

– Я видел, как ты на нее смотрел. Богом клянусь, хоть пальцем ее тронешь – тебе конец.

И я держал это в уме, потому что понимал, что Пэйси не шутит, и сталкиваться с последствиями я не хотел.

Каждый раз, когда мы случайно встречались, когда мы вместе шли по коридорам стадиона, когда работали над одной из ее многочисленных компаний в ТикТоке – я всегда держал лицо. Просто кивал и улыбался.

Но что я при этом испытывал…

Господи. Я боготворил ее высокие каблуки, только подчеркивающие ее невысокий рост. Я представлял, как замечательно эти каблуки будут смотреться, когда ее ноги обхватят мою талию. Я мечтал, как я сниму с нее туфли и уложу ее спиной на свою кровать, и ее волосы разметаются по простыне.

Все эти фантазии, теснившиеся в моей голове, я мысленно прятал в папку с пометкой «Не трогать».

Но фантазий становилось только больше, хотя я и знал, что мне их никогда не исполнить.

Они копились и копились.

С каждым ее взглядом.

С каждым разом, когда я слышал стук ее каблучков в коридоре.

С каждым ее гребаным смешком, слетающим с прекрасных губ, когда она говорила с кем-то другим.

Каждый раз, когда она оказывалась рядом, мысли мои начинали блуждать, а воображение разыгрывалось. Я ее хотел. Я в ней нуждался.

Сегодняшний вечер исключением не стал.

Хотя одно отличие все же имелось: сегодня я решился на флирт. В конце концов, у меня день рождения.

С днем рождения меня!

Нет ведь ничего плохого в том, чтобы капельку пофлиртовать, верно?

– Ты не слишком быстро пьешь? – говорю я. Пенни так яростно засасывает коктейль через соломинку, что щеки у нее вваливаются, и это заставляет меня фантазировать о том, как бы она выглядела, если бы сосала кое-что другое.

– Разве? – спрашивает она, оторвавшись от коктейля. – Ну, я пить хочу. От всей этой болтовни у меня пересохло в горле.

Ах, эта ее чертова «болтовня». Обычно мне не нравится, когда женщина говорит о всякой ерунде, но почему-то у Пенни это получается невероятно очаровательно. Мне хочется, чтобы она продолжала. Мне хочется затеряться в ее безумных мыслях.

– Может, хочешь перекусить? – интересуюсь я.

– Э-э… – Она оглядывается по сторонам. – Пожалуй, нет. Я вообще-то не планировала оставаться здесь надолго. Завтра на работу, знаешь ли. Я сегодня вечером пришла только чтобы порадовать Блейкли, а потом осталась, потому что, ну, у тебя день рождения. О! Знаешь, что нам нужно сделать? Пройтись по бару и найти тебе кого-нибудь. Ну, знаешь, кого-нибудь, кто действительно умеет праздновать. – Пенни многозначительно двигает бровями, и если бы меня не раздражали ее попытки сплавить меня кому-то другому, я бы даже подумал, что выглядит это все очень мило.

– Ты меня полностью устраиваешь.

– Я? – Она на всякий случай тыкает в себя пальцем. – Ну, понимаешь, я не… Дело в том, что…

– Мне нравится с тобой общаться, – поясняю я, чтобы Пенни не подумала, что я мне нужно что-то помимо ее компании. Она понятия не имеет, что каждый раз, когда я вижу ее, я не могу смотреть на других женщин еще долгое время.

Если бы она сделала шаг навстречу, я бы тут же им воспользовался. Через мгновение мы бы уже ехали ко мне домой, и я бы думал только об одном: как бы оказаться между ее ног.

– Ну ладно. – Она таращится на свой стакан. – А ты не думаешь, что я скучная?

– С чего бы мне думать, что ты скучная? С тобой очень интересно.

– Я не очень хороший собеседник.

– Неправда, – отвечаю я, прежде чем сделать глоток пива. – Я видел, как ты общаешься с нашими ребятами. Смеешься, шутишь, дразнишь их.

– Да, ну… это другое.

– Почему? – спрашиваю я, наклоняясь к ней ближе. Когда я чувствую пьянящий запах ее экзотических духов, в груди становится жарко.

Пенни отводит взгляд, и я понимаю, что сейчас она соврет что-нибудь. А я хочу, чтобы она была честной. Мне редко удается поговорить с ней наедине, так что мне не нравится, что сейчас ее словно что-то сдерживает.

Я протягиваю руку и двумя пальцами поворачиваю голову Пенни к себе.

– Скажи мне правду. Чем общение со мной так отличается?

Она гулко сглатывает, отводит взгляд, но в конце концов, встречается со мной глазами:

– Потому что ты, э-э… Потому что, ну… – Она снова сглатывает. – Ты привлекательный.

Бинго.

Именно это я и хотел от нее услышать.

Самолюбию мужчины никогда не помешает узнать, что женщина, которую он вожделеет вот уже два года, считает его привлекательным. В коллекции моих фантазий намечается пополнение.

– Не в том смысле, что остальные ребята из команды не привлекательные, конечно, очень даже привлекательные, просто ты… по-другому привлекателен. Почему я вообще тебе это рассказываю? Я всего два бокала выпила. Я же не пьяна, почему я не могу держать язык за зубами? Слушай, может, забудешь все, что я тут сказала?

– Ни за что. – Я позволяю своей руке соскользнуть вниз, но только для того, чтобы устроить ее на столе рядом с ладонью Пенни. – Это знание теперь навсегда выжжено на подкорке моего разума.

Она тяжело вздыхает.

– Обязательно издеваться, а? Видишь же, что мне неловко об этом говорить…

– Ничего я не издеваюсь. Я наслаждаюсь осознанием, что Пенни Лоус считает меня привлекательным.

– Это еще с какой стати? – приподнимает она бровь.

– Э-э… Да потому что ты божественно красива, и получить от тебя признание – это охренеть как круто? – говорю я, прежде чем успеваю прикусить язык.

Ее рот приоткрывается. На лице застывает потрясение.

– Но нам не обязательно об этом говорить, – быстро добавляю я, не желая ее отпугнуть. Впрочем, хорошо, что я ей намекнул. Хочу, чтобы она знала – я буду боготворить ее, если она мне позволит, но специально ставить ее в неловкое положение я не стану. – Расскажи мне о себе что-нибудь. Что-нибудь, чего я не знаю.

Пенни несколько раз моргает, затем откидывается на спинку стула и скрещивает на груди руки. Она с любопытством оглядывает оживленный бар, полный суетящихся людей, надеющихся подцепить кого-нибудь этим вечером.

Наконец, она наклоняется ко мне и шепчет:

– Я что, в какое-то шоу попала? Ты меня сейчас для видео разыгрываешь?

– Что? – переспрашиваю я в замешательстве.

Она взмахивает рукой.

– Это… Ну, просто не может быть правдой, так что, наверное, это розыгрыш? О боже, это для нашей команды, да? Где-то здесь камеры?

Она снова оглядывается, привстает со стула, чтобы осмотреться получше. Я кладу ей руку на плечо и усаживаю назад.

– Никакое это не шоу, Пенни. Я бы так с тобой не поступил.

Она окидывает меня взглядом, на лице замешательство пополам с весельем. Я не до конца уверен, собирается ли она обрушить на меня шквал вопросов или разразиться смехом.

Пенни выбирает последнее.

Начинается все медленно. Смешок. Потом тихое «ха», перерастающее в громкий хохот, за которым следует раскат глухого смеха – такого возмутительно громкого, что на нас начинают оглядываться.

Она трясется от смеха, из глаз брызнули слезы… Гребаные слезы. Пенни промакивает глаза салфеткой, замолкает… Смотрит на меня и снова начинает смеяться.

Раздраженный, я делаю большой глоток из стакана с пивом. Пенни смеется. Я допиваю стакан залпом. Пенни, обхватив живот руками, задыхается от хохота. Мимо нас проходит официант, и пока Пенни пытается прийти в себя, я взмахом руки прошу его принести нам еще по стаканчику.

«Пытается» – ключевое слово.

– Ты закончила? – спрашиваю я еще через минуту. Пенни делает несколько глубоких вздохов, издает еще несколько смешков и допивает через трубочку свой коктейль. Официант как раз приносит нам следующую порцию, забирает пустые бокалы и исчезает.

Через несколько секунд она снова вытирает глаза и кивает.

– Закончила, – ухмыляется она.

Я жду еще какое-то время на случай, если она снова начнет смеяться, но когда этого не происходит, говорю:

– Тогда, может быть, объяснишь, почему это показалось тебе таким смешным?

– Потому что это невероятно, – отвечает Пенни и, зажав соломинку между пальцами, отпивает из нового бокала. – Любого спроси в этом баре, и он подтвердит – это абсолютно невероятно.

– Ясно. – Я потираю подбородок, пытаясь сохранить самообладание. Пенни разозлила меня до чертиков. Я довольно спокойный парень и не против пошутить, да что там, я вообще люблю хорошие шутки. Но этот разговор начинает действовать мне на нервы. Это все не просто звучит оскорбительно для меня, но еще и унижает ее достоинство.

Она такая чертовски привлекательная, что мне больно находиться рядом и не иметь возможности сделать первый ход.

Но, возможно, этим вечером все изменится.

Я подаюсь вперед и кладу руку на обнаженное бедро Пенни, позволяю ладони скользнуть чуть дальше и шепчу ей на ухо:

– К твоему сведению, я хочу трахнуть тебя с того самого момента, как мы впервые встретились. Можешь верить, можешь не верить, – мои губы касаются ее уха, – но это, черт возьми, правда. Я мечтаю дотронуться до твоих губ. Боготворить твою грудь. Попробовать тебя на вкус там, внизу. – У нее перехватывает дыхание, когда я провожу большим пальцем по ее шелковистой коже. – Каждый раз, когда я сталкиваюсь с тобой, каждый раз, когда я смотрю тебе в глаза, каждый раз, когда я стою достаточно близко, чтобы ощутить аромат твоих духов, я думаю обо всех этих грязных, развратных, восхитительных вещах, которые мог бы с тобой проделать. Мечтаю об этом. Размышляю, каково это будет – когда ты сидишь верхом на моем члене, твоя грудь подпрыгивает у меня перед глазами, твое лоно пульсирует в такт моим движениям. Так что не смей даже думать, что я шутил. Я бы никогда не стал шутить о сексе с тобой… Никогда.

И, прикусив мочку ее уха, я отстраняюсь и убираю руку с ее бедра, затем подношу к губам стакан с пивом. Все это время я не свожу с нее глаз.

Щеки у нее раскраснелись.

Губы изумленно приоткрыты.

А грудь тяжело вздымается, когда она медленно заглядывает мне в глаза.

– Я… Э-э… – Она с шокированным выражением лица облизывает губы. Могу только представить, что сейчас творится у нее в голове. Черт, я не ожидал, что так откровенно расскажу ей обо всех своих желаниях, но она меня раздражала, и в тот момент мне нужно было, чтобы она поняла правду. Поняла, какую пытку я терпел с тех пор, как ее встретил. Наконец Пенни удается обрести дар речи. – Я, э-э… Мне говорили, что с сексом у меня не очень.

Чего-чего? Сегодня здесь очень шумно, так что я, наверное, ослышался. Разумеется, никто не заявлял ей, что она ни на что не годна в постели.

Глядя на ее униженное лицо, я начинаю думать, что, возможно, услышал все верно.

– Пенни, ты же только что сказала…

– Знаю, я сказала, что в этом неплоха. Отлично кувыркаюсь в постели и все такое прочее. Я соврала. Просто хотела сохранить лицо. Мой последний парень сказал, что я ужасна. Так что… может, это поможет твоим фантазиям. Ничего хорошего тебя не ждет. Запретная зона для бурного секса. Извини.

Ужасна в сексе?

Какой-то придурок сказал ей, что она ужасна в сексе? Кто, черт возьми, мог сказать такое женщине?

Единственная причина, по которой мужчина может так сказать, заключается в том, что именно он на самом деле плох в сексе и пытается переложить вину на кого-то другого, чтобы не смотреть правде в лицо. По моим венам растекается гнев.

– Ни на секунду в это не поверю, – тихо говорю я, наклоняясь к ней. Я протягиваю руку и заправляю выбившуюся прядь волос ей за ухо, задерживаю ладонь на ее щеке. – Позволь мне кое-что спросить. Он хоть раз доводил тебя до оргазма?

Пенни начинает неловко ерзать на стуле.

– Ну, если я ему помогала.

– Помогала? – переспрашиваю я, заинтригованный тем, что именно она имеет в виду.

– Ну, знаешь. Если я массировала себя, пока он входил в меня сзади.

Образ того, как Пенни играет со своим клитором, пока ее трахают, проносится у меня перед глазами – словно гребаный блокбастер на большом экране. Я вижу это. Чувствую. Но вместо какого-то подонка за ее спиной оказываюсь я, и единственная причина, по которой она играет со своим клитором – это потому, что я сказал это сделать, а не потому, что она в этом нуждается.

Я ужасно возбужден. Повернувшись к ней лицом, я ставлю ноги на перекладину ее стула и кладу руку ей на спину, зажав ее между собой и высоким столом.

– Тебе обязательно было делать это каждый раз? Массировать себя?

Пенни на меня не смотрит. Она переводит взгляд на бокал, проводит пальцем с идеальным маникюром по капелькам конденсата.

– Знаешь, нам не стоит об этом говорить. А как же, э-э… твой день рождения? Получил какие-нибудь классные подарки?

– Пока нет, – отвечаю я. – Но надеюсь, что получу действительно хороший подарок к концу вечера.

Ее взгляд встречается с моим, и я не отвожу глаза, давая ей понять, насколько чертовски я сейчас серьезен.

Она под запретом.

И меня предупредили.

И я должен держаться от нее подальше.

Но в сегодняшнем вечере есть что-то особенное. И это что-то толкает меня к ней все ближе и ближе, и неважно, сколько раз я пытаюсь вызвать в воображении сердитое лицо Пэйси или его угрозы – они не могут устоять под напором моего желания.

Я. Ее. Хочу.

В ней. Нуждаюсь.

Отчаянно.

И я не уверен, что этим вечером хоть что-то может помешать мне ее получить.