ФАКультатив

Глава 8. Марьяна

Неделя прошла в суете, мы с тетей Таней занимались покупками по списку, который прислали из галереи Романовой. Я записалась на утренние занятия перед парами, но как-то не подумала, что теперь несколько раз в неделю придется вставать в пять утра.

Моя опекунша проявляла чудеса проницательности, видела, что со мной что-то происходит, но не допрашивала. Гнетущее чувство неполноценности и обиды на саму себя никак не получалось затолкать в глубины подсознания. Ну как можно было не понять, что Никита не тот человек, который устраивает оргии напротив моего окна? Он скромный и стеснительный и явно не умеет общаться с противоположным полом. Как с такими «навыками» подцепить девушку на одну ночь? Если, конечно, не страдать шизофренией или не быть живым воплощением чувака из фильма «Сплит».

Ладно, я дала маху: попросила незнакомого парня научить меня чему-нибудь в постели! Но, хорошенько подумав, я даже рада, что наткнулась именно на Никиту. А если бы я пришла с этим предложением к его брату? Я бы совершенно точно не выбралась из его комнаты живой и не оттраханной до потери… собственного достоинства.

«И самое интересное: почему Никита не признался, что это не его комната? Зачем ему это? Почему за целую неделю он не принял ни одной попытки поговорить со мной?» — вопросы без ответов. А мне очень хотелось их получить. Я неделю мучилась, больше не могу!

У меня никак не получалось сосредоточиться перед пустым мольбертом. Кисточка в моих руках чудесно пахла деревом, краски — маслом. Мольберт источал ароматом свежей нетронутой бумаги. Голова кругом, обожаю эти запахи! В новеньком зале меня окружали люди, такие же, как я: увлеченные искусством, жаждущие знаний, обожающие Романову особым, тонким чувством любви к совершенству.

Аглая Алексеевна рассказывала об умении фиксироваться на точке, в которой мы находим вдохновение. Все внимательно слушали, но только одна я никак не могла сосредоточиться.

Романова решила пройтись, посмотреть, как продвигается работа у каждого ученика. Я занервничала. У сидящих впереди уже вырисовывалось что-то наподобие яблока, которое лежало на треножнике в качестве экспозиции. Его мы должны были нарисовать, используя свой собственный стиль. Что-то вроде презентации себя и своего таланта в первый день знакомства. Многие уже далеко продвинулись, а я так и сидела с пустой головой и с точно таким же листом на мольберте.

— Найдите точку и сфокусируйтесь, — прозвучал голос преподавателя рядом со мной.

Я кивнула и опустила глаза, чувствуя жар по всему телу. Даже руки вспотели.

— В поиске вдохновения мы все индивидуальны. К кому-то оно приходит как по щелчку, а кто-то ждет толчка и не может сдвинуться с места неделями, месяцами…

— А что посоветуете? — отозвался кто-то с задних рядов. — Как ускорить этот процесс, чтобы вдохновение пришло побыстрее?

Романова продолжала стоять рядом со мной. От волнения я вцепилась в кисточку, поймав себя на мысли, что вот-вот ее разломаю напополам, но при этом не почувствую боли.

— К сожалению, нет какой-то авторской методики. Все банально: прогуляться на свежем воздухе, пообщаться с людьми, которые вас вдохновляют. Кто-то подпитывается от домашних животных, — Романова выдержала паузу как раз в тот момент, когда я подняла голову и посмотрела ей в глаза. Заметив ее блуждающую улыбку на строгом лице, я внутренне сжалась. А она добавила, глядя в упор на меня: — От котов, например…

Она меня узнала! Припомнила мой идиотский комментарий по поводу ее картины!

Я в панике опустила глаза. Схватила палитру и выдавила на нее несколько цветов, изображая бурную деятельность.

Контур яблока набросала за несколько минут и начала наносить штрихи. С одной стороны я сделала фрукт слегка подвядшим, прорисовала гнилое пятно и даже отверстие, проточенное червем, а с другой стороны — идеальное зеленое, сочное, сияющее, чертовски аппетитное. Я рисовала увлеченно, все время думала о Никите и о той ситуации, в которую с ним попала. Какая сторона яблока он для меня?

Я добавила несколько штрихов мелом и углем. Охваченная эмоциями вся перепачкалась в краске, прощай маникюр! В ушах играла музыка, я прокручивала несколько песен по кругу и не сразу заметила Романову, которая наблюдала за мной со стороны Бог знает сколько времени, сложив руки на груди.

Я остановилась и задержала взгляд на своей работе, обнаружив, что она уже давно готова. Я пыталась улучшить то, что уже не требовало изменений. Рисунок в точности отражал все, что я испытывала, все, о чем переживала за последнюю неделю.

Я моргнула и будто бы вышла из транса, волшебным образом снова оказавшись в учебном зале Романовой, а не в своих мыслях. На часах уже одиннадцать, я пропустила математику. Вот же ш гадство!

— Простите, — я вынула наушник из уха, — я слишком увлеклась.

Я начала собирать свои принадлежности и складывать в тумбочку. Хотела снять рисунок с мольберта и поставить в сушку, но Романова остановила меня, положив свою руку на мою, дрожащую от волнения.

— Я помогу, — взглядом она показала на мое барахло, но мне почему-то казалось, что она имела в виду что-то другое, — Извини, что не стала отвлекать тебя и напоминать о времени… — теперь она смотрела на мой рисунок, — понимала, что стоит подождать.

Рассыпаясь в благодарностях и извинениях за беспорядок, я быстро накинула куртку, схватила рюкзак и побежала в универ. Хорошо, что он был всего лишь через дорогу. Как я могла забыться и не уследить за временем? Пропустила пару по математике. Мегамозг не даст мне спуску!

Я прибежала только ко второй паре. Одногруппники почему-то косились на меня, как на звезду Тик-тока. Да, у меня все руки были перепачканы краской, и серо-голубая блузка вся в кляксах, но разве это повод так пялиться?

Я с трудом смогла сконцентрироваться на лекции и тайком от препода переписывалась со Светкой Муравьевой.

Светка: Где ты была?

Я: Застряла на курсах, я тебе о них рассказывала.

Светка: О, это в той художке напротив?

Я: Да, сначала записалась на занятия в 7 утра, а потом подумала…

Светка: Ты мазохистка! Я бы в жизни не встала в такую рань! Я к 9-то на пары не успеваю.

Я: Как выяснилось, я теперь тоже…

Светка: Кстати, ты сегодня ТАКОЕ пропустила!

Я ждала, когда, наконец, загрузится фотография, которую отправила Муравьева, пока препод по основам дизайна коршуном расхаживал около меня. Когда я все-таки смогла открыть фото, то не сразу поняла, что оно означает.

Светка: Это было на доске, когда мегамозг открыл ее…

На зеленой доске белым мелом было написано каллиграфическим почерком «Марьяна, поговори со мной, пожалуйста! Сегодня в 15:00 жду тебя здесь.»

Я рассматривала фотографию со смешанными чувствами. Сердце затарабанило от волнения. Не представляю, что было бы со мной, если бы я присутствовала на этой лекции. Фотография всколыхнула внутри меня что-то теплое. Я злилась на Никиту: за то, как он поступил со мной, и за то, что пропал на целую неделю. Но это его послание… оно милое. И смелое. Для Никиты.

Светка: От кого это? Ты придешь?

Я: Это от моего репетитора, и это 100 % не то, о чем вы все подумали.

Технически, я ведь не соврала. Подумав немного, я дописала:

Я: Приду, конечно. Кто мои оценки будет исправлять, если не я? Скоро тест!

Светка: Капец, ты скучная!

Подписываюсь под каждым ее словом.

Я едва дождалась окончания пар, побежала в «Бон-Бон» перекусить, выпить сладкий кофе. Жаль, бариста был не мой любимчик, но мне в этот момент было как-то и не до Власова. Я думала только о разговоре с Ником. Даже слегка порепетировала гневную тираду, чтобы он прочувствовал всю силу моей обиды. Я, блин, разделась перед ним до нижнего белья! Но если уж быть честной, я сделала это, потому что чувствовала себя комфортно в его присутствии. Это перед Власовым я не могу и двух слов связать и веду себя как идиотка. А Никита влияет на меня совершенно по-другому, с ним мне легко, я могу быть самой собой.

В три часа у аудитории собрались какие-то придурошные хипстеры. Сняли меня на видео и фото, типа, чтобы запостить продолжение к посланию на доске и состряпать из этого историю студенческой любви… Придурки!

Я зашла ровно в три. Закрыла за собой дверь на замок и обернулась.

Никита ждал меня у доски, на которой все еще было написано его послание, засунув руки в карманы брюк.

— П-привет, — интересно, он только в моем присутствии заикается или вообще со всеми девушками?

Я встала у двери и скрестила руки на груди. Не сделаю ни шага, если он все не объяснит.

— Спасибо, что п-пришла.

Так, Василевская, не дергайся. Жди.

— Я бы хотел… Я бы х-хотел… — он запнулся, сел на преподавательское кресло и, закрыв лицо руками, тихо проговорил: — … видимо, словарный запас побогаче!

Я прикусила губу.

«Нельзя, Василевская! — твердила я самой себе. — Любой твой комментарий закопает его еще больше!»

Сжалившись, я красивой походкой прошла мимо него на место в первом ряду и села. Никита наблюдал за мной с потерянным выражением лица и явно никак не мог собраться.

— Ну? — я поставила локоть на стол и подперла подбородок кулаком. — Я долго буду ждать?

— Чего? — он растерянно посмотрел на меня.

— Стриптиза.

— М-моего?

— Ну уж точно не твоего дедушки!

Его кадык дернулся, когда он с шумом сглотнул. Я почему-то уставилась на его шею и не могла оторвать глаз. Меня одолевало не желание мести. На самом деле я хотела посмотреть, что скрывается под его темно-серым пиджаком и рубашкой.

— Ты заставил меня танцевать для тебя стриптиз. Теперь твоя очередь.

— Сп-праведливо, но…

— Сначала танец, потом разговоры, — предупредила я все его попытки отвертеться.

— Что… П-прямо здесь?

— Ты хочешь пойти для этого в «Бон-Бон»?

Никита внутренне боролся с собой, но сдался под моим далеко не снисходительным взглядом. Он взял со стола телефон, что-то в нем пролистал и включил трек. Мне понравился его выбор.

Должна признаться, я не ждала какого-то горячего танца или профессионального стриптиза, но этот парень меня удивил. Хотя он не танцевал даже, а просто стоял и смотрел на меня в упор убийственно спокойным взглядом. Никита медленно снял с себя пиджак. Я предполагала, что он педантично сложит его, стряхивая пылинки, а он взял и отшвырнул его в сторону, как ненужную вещь. Препятствие, мешающее добраться до меня и наказать за то, что вынудила его пойти по тропе унижения и позора.

— Где танец, не пойму? — возмутилась я, скрывая свою истинную реакцию на его волшебное перевоплощение.

Медленной львиной походкой неузнаваемый Никита Иванов шел ко мне, по пути расстегивая рубашку. Пуговица за пуговицей, не спеша, но с уверенностью и харизмой, которую я никак не ожидала увидеть от дружелюбного соседа-скромняги.

Остановившись возле меня с рубашкой нараспашку, он наклонился, оперся обеими руками на стол и спросил низким голосом:

— Мне продолжать?

Ух…

Я кивнула, скользя плотоядным взглядом по его прессу вверх по груди, шее, и остановилась на лице. Блин, а он не просто симпатичный, он красивый, шикарно сложенный, подтянутый. У него безупречное тело. Такое, как я люблю.

Никита поднял бровь, будто спрашивая: «тебе мало?» и расстегнул ремень на брюках, собираясь снять их. Для своей же безопасности я остановила его:

— Окей, хватит, стоп! — я потянулась, чтобы удержать его руки, но он двинулся вперед, и я нечаянно коснулась его живота.

Мой бедный стриптизер зашипел, словно обжегся, и перехватил мою руку. Я вылупилась на него, испугавшись своей и его реакции.

Никита неожиданно взял меня за плечи и поднял со стула, я вылезла через стол к нему навстречу. У меня сердце билось как у кролика, но не от страха, а скорее от неожиданности и, черт, восторга! Вау! Надо отдать ему должное, выглядел очень горячо. Надо почаще его злить!

Вот тебе и обратная сторона ботаника!

Он не очень-то ласково усадил меня прямо на стол, но, испугавшись собственных действий, резко убрал от меня руки и отшагнул в сторону. Дружелюбный сосед в нем вернулся. Никита оглядел меня с ног до головы раскаявшимся взглядом. Он запустил руку в густые волосы и неловко взлохматил их.

— Теперь мы поговорим?

— Теперь я не хочу разговаривать, — призналась я, разглядывая его торс. Как хочется его потрогать!

Никита тихо хмыкнул и начал застегивать ремень и потянулся к пуговицам рубашки. Но я взбунтовалась:

— Нет, нет! Не трогай, — я поддела его ногу носком кроссовка и заставила подойти ближе. Сосед повиновался, глядя на меня с рассеянным выражением лица. Я протянула к нему руки, и, прежде чем коснуться, спросила: — Можно?

Он кивнул и стиснул зубы, будто я собиралась ударить его током. Я положила обе ладони на его красивый упругий пресс и поднялась вверх к груди и плечам. Ник закрыл глаза и тяжело, сбивчиво задышал.

— Мне нравится, — прошептала я, распахивая его рубашку. — Ты офигенно выглядишь!

Пока он позволял к себе прикасаться, я аккуратно стащила с его плеч рубашку. Она осталась висеть на его руках из-за застегнутых манжетов. Эти плечи и руки стоило увидеть! Теперь понятно, что турник во дворе не ржавел без дела.

— Не понимаю, что не так с твоей самооценкой? Почему у тебя до сих пор нет девушки?

Я спросила, а потом вспомнила про Аню Сорокину и его сконфуженный видок, когда она с ним поздоровалась.

— А у тебя почему до сих пор нет парня?

Он с вызовом посмотрел на меня. Туше.

— Я работаю над этим, — вздернув подбородок, я ответила ему с не меньшей дерзостью. — Мне как раз нравится один блондинистый бариста, если ты понимаешь, о ком я…

Никита слегка убрал мое колено в сторону, раздвинув мои ноги, и встал между ними вплотную ко мне.

— А может, я тоже решил, что буду работать над этим, — блин, у него и голос классный! Куда эта Анька смотрит? — Потому что мне чертовски нравится одна… соседка. Если ты понимаешь, о ком я.

Тишина. Я смотрела на бешено пульсирующую жилку на шее Иванова и тупо молчала. Но потом выдала:

— Если будешь продолжать вести себя, как в последние минуты, у тебя есть шанс завоевать ее за неделю!

— Уверена?

Что-то в его выражении лица мне подсказывало, что я его разочаровываю.

— Может быть, даже быстрее, — с улыбкой заверила я.

С тяжелым вздохом Никита опустил голову. Кажется, я где-то напортачила, но где — не знала.

— Хэй? — позвала я, придвинувшись ближе. — У меня предложение: мы можем помочь друг другу. Раз уж мы выяснили, что испытываем чувства к другим людям и что нам обоих не мешало бы разобраться со своим сексуальным опытом… А, кстати, он у тебя есть вообще?

Он кивнул, не поднимая головы.

— С де-ву-шкой? — осторожно уточнила я, не желая его обидеть. Ну, вдруг он не в курсе, что с рукой не считается?

Никита только грустно хмыкнул и посмотрел на меня с отчаянием в глазах, которые слегка покраснели. Да, я его все-таки обидела. Блин!

— А у тебя? — он наверняка не хотел меня уколоть, но не смог ничего поделать с едкой ноткой в голосе. — Какой опыт у тебя?

— Я уже говорила, что не девственница, — я пожала плечами.

— Это я помню.

— Перед началом учебного года я пошла на вечеринку и надралась там до… потери памяти.

— Как это понимать? — по-моему, он перестал дышать.

— Я не помню почти ничего из той ночи… — я впервые рассказывала кому-то о том, что тогда произошло. — Все как в тумане… Даже как попала домой не знаю. У меня был жуткий период в жизни, я не слезала с антидепрессантов. Видимо, они что-то сделали с моим мозгом.

— И все же ты помнишь, что с кем-то переспала? — он спрашивал с таким выражением лица, будто испытывал физическую боль, произнося эти слова.

— Фрагментами… — представляю, какого он сейчас мнения обо мне. — Точнее каким-то двадцать пятым кадром.

— Ты сожалеешь об этом?

— Я почти не помню свой первый раз. Не знаю, каким он был для меня. Девочки рассказывают о боли, о неприятных ощущениях, о неловкости. Мало кто говорит о первом сексе, как о чем-то волшебном… — я нервно хохотнула, — так что, может быть, это даже к лучшему, что я своего не помню!

Ник будто впал в глубокую задумчивость, прежде чем что-то сказать:

— Это… многое объясняет. Точнее, немного пугает.

— Расскажи про свой опыт, раз уж мы тут откровенничаем, — я окинула нас веселым взглядом. Мы продолжали прижиматься друг к другу: он топлес, а я с раздвинутыми ногами перед ним, как на блюдечке. Любой другой парень уже бы растерзал меня. Но не Никита. И опять я поймала себя на мысли, что не испытываю ни капли смущения перед ним. Он хорошо на меня влияет.

— Э-м-м-м, я расскажу, но не сейчас. Пожалуйста.

— Это глупо, но как хочешь.

Похоже, я окончательно выбила из колеи бедного соседа своей историей. Я говорила об этом легко, не потому что больше не переживала, скорее смирилась с тем, что произошло. Есть вещи, которые терять стыдно, и даже больше, чем девственность.

— Никит?

— М?

— Ты меня чертовски возбудил своим «танцем».

Он поднял на меня заинтересованный взгляд. Ну, давай, возвращайся ко мне из загадочных переживаний, мой горячий ботаник!

— Это что? — уголки его губ слегка приподнялись. — Что-то типа утешения?

— Нет, это правда, — я положила руки ему на плечи. — Хочешь, проверь?

Его глаза расширились, рот открылся. Картина: «человек за секунду до обморока». Кто-нибудь дайте нашатырь!

— Мы же собираемся как-то начинать наш факультатив? — беззаботно сказала я, хотя у самой сердце в пятки ушло от волнения. — Если мы будем тупо глазеть друг на друга без одежды, мы никуда не продвинемся. И потом, смотри какая штука: я возбудилась и хочу что-то с этим сделать.

— Нап-пример? — он тяжело сглотнул, и весь мой пыл разом заиграл новыми красками. Захотелось укусить его за шею. Безумие какое-то!

— Я могу поехать домой и удовлетворить себя сама… — я придвинула его голову к себе и прошептала ему на ухо, — а могу сделать это здесь, при тебе.

Никита схватился обеими руками за стол.

— О! А есть еще и третий вариант! — вдруг пришло мне в голову. Я гений! Я взяла его руку в свою и положила себе на живот. — Ты мог бы мне помочь.

Я видела, как его зрачки увеличились, затапливая серо-голубую радужку, во взгляде вспыхнул настоящий пожар. Какая классная реакция! Я улыбнулась, предвкушая, сколько еще нового смогу познать благодаря этому парню.

— Только вот какая штука… — я накрыла его руку своей и начала медленно опускать вниз, под пояс джинс. — Обычно, когда я делаю это сама, то очень долго не могу достичь оргазма.

— Насколько долго?

— Очень долго! Мне приятно и все такое, но чаще я остаюсь без ничего.

Я расстегнула ремень, опустила молнию и вернула его руку, требовательно толкая ее в свои трусики. Он коснулся меня между ног и судорожно вздохнул. А я выжидающе выгнула бровь. Если он будет бездействовать, я этого точно не прощу!

— А это что, вызов?

С решительным кивком я открыла рот, чтобы ответить «да», но с губ слетел только прерывистый вздох. Пальцы Никиты зашевелились и, легко раздвинув влажные складки, коснулись чувствительного места. Одно дело, когда касаешься себя сама, но когда это делает другой человек, то все иначе. Совсем иначе!

— Так? — я ощутила легкий ветерок от его шепота на своих раскрытых губах и вздрогнула от удовольствия. Кончики его пальцев прошлись по щелке, собирая влагу и вернулись к клитору.

— Д-да… Т-так… — настала моя очередь заикаться.

Я обхватила ногами тело Никиты и инстинктивно прижалась к его голому торсу. С губ слетел стон наслаждения, пока он что-то медленно вырисовывал на моем клиторе. Не удивлюсь, если расписывал вычисления синусов и косинусов! И если так, то, видимо, скоро я полюблю математику.

— Вот так! — прошептала я, улыбаясь. — Так очень приятно!

Никита встречал каждый мой вздох, не касаясь моих губ своими. Не целовал, только ловил ртом мое дыхание, а я — его. Это было даже сексуальней, чем просто поцелуй.

Я обхватила его плечи, цепляясь за них как утопающая. То, что я чувствовала сейчас, не сравнится с мастурбацией! Его влажные пальцы кружили по моему клитору, дразнили, теребили, меняя темп. То медленно, то быстро. Я задыхалась от волн, подбрасывающих меня к вершине.

Ник все время наблюдал за моей реакцией, изучал ее. Как только я реагировала на его действие острее, он давал мне почувствовать это, насладиться подольше. Если он такой чуткий во время обычного петтинга, то что будет дальше — о, мой, Бог!

— Быстрее! — попросила я, чувствуя, что, если получится задержаться на пике одной из накатывающих волн, то я кончу раньше, чем думала.

— Так? — мой самый восхитительный репетитор закружил пальцем интенсивней и вдруг почему-то нахмурился.

Я почувствовала, что нам не хватает естественной смазки и уставилась на Ника, умоляя взглядом не останавливаться. Но упрямец вытянул руку из моих трусиков. Он облизал свои пальцы, оставляя на них побольше слюны. Я наблюдала за тем, как он на мгновение задержал кончики пальцев на губах и с наслаждением прикрыл глаза.

Все! Я пропала.

Между ног до боли засвербело от нахлынувшего возбуждения.

— Ты сладкая, — похоже, моего горячего соседа это вообще не удивило.

Он вернул облизанные пальцы обратно в мои трусики и тихо простонал, определенно заметив, что там стало намного больше влаги, чем он ожидал.

Я задрожала мелкой дрожью, судорожно хватая губами воздух.

— Дай я тоже попробую, — тихо всхлипнув, я притянула его лицо к своему и поймала губами его нижнюю губу.

Осторожно и медленно я всосала ее, ощущая на языке свой собственный пресно-сладкий вкус и теплое мятное дыхание Никиты.

Все перемешалось: мой вкус, тепло его губ и наших ртов, с которых срывались тихие рваные вздохи, ощущение пальцев на пульсирующем клиторе…

Я падаю. Кричу и падаю, сжимая пальцы ног до боли. Удовольствие мощным пламенем пронеслось по всему телу, не оставляя ничего на своем пути.

— Вау, — выдохнула я, когда ко мне вернулась способность соображать. — Вау!

Никита вытащил руку из моих штанов и перевел взгляд с моего лица на свои пальцы. Да, да, чувак, ты только что довел меня ими до оргазма!

— А языком так же сможешь? — упс, это сорвалось нечаянно. Я невинно заморгала глазками, когда Ник вытаращился на меня.

— П-прямо сейчас?

— С ума сошел? Я уже ни черта не соображаю… — я невольно опустила глаза на его внушительную торчащую ширинку. — Ой, мы же совсем забыли о тебе!

— Все нор-мально, — с трудом выговорил Никита, отступая от меня на шаг. Без ощущения тепла его тела стало немного не по себе. — Тебе это было нужнее.

— Не хочу быть эгоисткой, — призналась я, подозревая насколько мучительными бывают такие моменты для парней. — Я могла бы поучиться делать это мужчине.

— Д-давай перенесем это на следующее з-занятие.

Никита накинул на плечи рубашку и стал скрупулезно застегивать пуговицы, не сводя с меня изучающий взгляд.

— О, так мы реально продолжим учиться друг на друге?! — я вдохновилась тем, что он сам заговорил об этом. А еще, не скрою, предвкушая кучу оргазмов, учитывая, как легко я смогла достигнуть этого только что.

Его глаза засияли теплом и безграничной нежностью. На меня еще никто так не смотрел.

— Разве мы можем не продолжать? — тихо сказал мой сосед. — Когда ты так улыбаешься.

— А я редко улыбаюсь?

— Да, Марьяна, ты редко улыбаешься. Почти никогда.

Ник застегнул пуговицы и начал поправлять воротник. Я без задней мысли помогла ему, не видя в этом ничего особенного, но у Иванова от этого пустякового жеста перехватило дыхание. Я списала его реакцию на напряжение, которое он, возможно, испытывал из-за того, что был не удовлетворен.

Мне не хотелось погружаться в грустные мысли. Я нарочно сменила тему, спрыгнув со стола на ноги:

— Ну что? Теперь я готова заняться математикой!

Все тело слегка подрагивало после классной разрядки, и вообще я ощущала себя на подъеме. Чудо, а не факультатив!

— Ники-ит? — позвала я, усаживаясь обратно за стол, копошась с рюкзаком и вынимая из него тетрадь и ручку с карандашом.

— М? — отозвался он, встряхивая и надевая пиджак.

— Можно я буду считать тебя своим первым?

Он долго не отвечал. Я посмотрела на него, так и не дождавшись ответа. Мой репетитор стоял, застыв на месте.

— Ну, то есть… ты уже и так первый парень, который заставил меня кончить… — что я сказала не так, я не поняла, но поспешила оправдаться, — и мы рано или поздно доберемся до постели, и у нас будет секс… будет же?

Никита молчал.

— В общем… — вот я дура! Почему? Не знаю. Но обидела же его, наверное. — И-извини, я подумала, что если не помню свой первый раз, то уж точно запомню… тебя.

— Конечно, Марьяна, — тихо прошелестел Ник. — Обязательно запомнишь. Иначе я, на хрен, не знаю, что еще можно сделать…