Фейерверк любви

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Наконец наступил последний день родео. Ханна с тоской думала о разговоре с Трзвисом по поводу алиментов и своей второй беременности. Его реакция, скорее всего, будет такой же неприятной, как и погода в последние дни. Однако ради Джастина и малышки Ханна решила непременно переговорить с Трэвисом.

Она посмотрела на себя в зеркало. Платье из джинсовки удачно маскировало ее живот. Ей не хотелось, чтобы Трэвис издалека «догадался» что она в положении, иначе не успеет она произнести слово «алименты», как он скроется.

На нее снова накатила тошнота, и она прижала ладонь к губам. Вот это труднее спрятать, чем округлившуюся фигуру.

Натянув сапоги, Ханна прихватила черную сумочку и ключи. Джастин спозаранку надел новую ковбойскую шляпу и сапожки и томился на улице. Ханна взяла пакет с домашним печеньем, которое испекла, чтобы присовокупить его к зарплате Си-Джея за первую неделю работы, и вышла из дома. Приближаясь к конюшне, Ханна услышала голоса мальчиков. Несомненно, Джастин опять мешал Си-Джею задавать корм лошадям. Девин выпустил своих лошадей на выгул, и Ханна подошла к белому забору посмотреть. Лошади нервно тянули воздух ноздрями и беспокоились, а Девин переходил от одного животного к другому — это тревожило Ханну, но на лошадей, похоже, действовало умиротворяюще. Она слышала, как Девин разговаривал с ними. Караковый стригунок, который несколько дней назад то и дело взвивался на дыбы и чуть было не сбросил Девина, шел за ним по пятам, как приклеенный.

Сердце екнуло в груди у Ханны, когда она залюбовалась свободной походкой Девина. Кажется, она обречена испытывать роковое влечение к ковбоям — вернее, к одному-единственному ковбою, несмотря на все доводы здравого смысла.

На нем была та же рубашка, что и в тот день, когда он впервые поцеловал ее, заметила Ханна. Девин был всего в нескольких шагах, когда она глубоко вдохнула и решилась заговорить.

— Я принесла зарплату Си-Джея и печенье, — сказала она. — А еще, если ты не возражаешь, решила ехать на своей машине.

— Черт возьми, конечно, возражаю!

— Что? — Не ожидавшая такой бурной реакции, Ханна нахмурилась и автоматически посторонилась, когда Девин одним прыжком перемахнул через забор.

— Какой смысл садиться за руль, если ты плохо себя чувствуешь? Почему бы вам с Джастином не поехать со мной и Си-Джеем?

— С чего ты взял, что я плохо себя чувствую?

— Тебя выворачивает каждое утро с тех пор, как я сюда перебрался, — сухо пояснил Девин. — Вряд ли это вызвано отличным самочувствием.

Ах ты умник-разумник! Во рту у Ханны вдруг стало до того противно, что она с трудом заставила себя сглотнуть.

— Я предпочитаю добираться домой сама. Ты, наверное, захочешь встретиться с друзьями, посидеть…

— Вот оно что! Но я не собираюсь ни с кем засиживаться, даже если выиграю. Это тебя беспокоит?

Именно это Ханну и беспокоило, и она виновато уставилась на свои сапоги, припоминая, сколько раз ей приходилось часами ждать застрявшего где-то Трэвиса. Или хуже того — сколько раз он заставлял ее сидеть в полупьяной компании незнакомых ковбоев!

— Трэвису нравятся посиделки? — тихо поинтересовался Девин.

Щеки Ханны залились румянцем под его понимающим взглядом.

— Я всего несколько раз ездила с ним на родео, но, похоже, это так. Я забеременела почти сразу после свадьбы и чувствовала себя ужасно, так что обычно оставалась дома. А потом, когда родился Джастин, мне было уже не до развлечений. Кроме того, дома всегда много дел…

— Со мной такого не будет, Ханна. — Ей хотелось поверить хрипловатому голосу Девина, поверить, что с ним все будет по-другому. Затем он добавил: — Между прочим, со мной Си-Джей, так что ни о каких посиделках не может быть и речи.

Это звучало убедительно, однако Ханна припомнила, что присутствие Си-Джея не помешало Девину расслабиться в Грили. Как не помешало ему и поцеловать ее…

— Спасибо за предложение, но, право же, я чувствую… я чувствую… — Она почувствовала тошноту и быстренько сунула в руки Девину сумочку и пакет с печеньем.

— Ханна!..

Ханна зажала рот рукой и метнулась к дому. Несколько минут спустя она умылась холодной водой и почистила зубы. Приступ тошноты миновал, однако теперь самостоятельная поездка в город совсем не привлекала ее. И все же надо переговорить с Трэвисом. Выйдя из дома, Ханна увидела Девина — прислонившись к машине, он стоял, сложив руки на груди. Ее вещи он положил на пассажирское сиденье и, судя по решительному выражению его глаз, приготовился к спору, может быть, даже предвкушал его.

— Я решила принять твое предложение.

— Очень рад это слышать. — Девин сдвинул шляпу на затылок. — Ох и упрямица же ты, Ханна Риз!

Она сделала книксен.

— Благодарю вас, сэр.

Девин ухмыльнулся, и Ханну как будто обдало теплом.

Из амбара вышли мальчики, и Си-Джей застыл, увидев, как его отец, глядя сверху вниз, улыбается Ханне. На душе у Ханны стало тоскливо. Впрочем, если Девин и заметил неодобрение сына, он не подал виду, а лишь сказал:

— Мы едем на родео вместе. Вы, ребята, готовы?

Си-Джей с выражением страдания на лице уже подсаживал Джастина на заднее сиденье. Понимая, что парень обрадовался бы, если бы она передумала, Ханна села сзади. Джастин уже развалился в той же позе, что и Си-Джей, и даже шляпа была надета у него так же, как у старшего друга, — слегка набекрень.

— Джастин, не забудь пристегнуть ремень.

Однако сынишка придвинулся к ней поближе, обхватив ее за шею. Ханна прижалась щекой к его щеке, понимая, что он рад возможности побыть с Девином и Си-Джеем. Пожалуй, встреча с отцом тут ни при чем.

Ничего, как только родео закончится, она постарается держаться подальше от Девина, чтобы уберечь сына от горечи нового расставания.

Джастин нетерпеливо пошевелился, Ханна неохотно отпустила его и вдруг поймала на себе пристальный взгляд Си-Джея. Парень отвернулся, но она успела заметить горечь на его лице. Несомненно, он подумал о своей матери, и сравнение, вероятно, причиняло ему боль. Ханна ощутила жгучую ненависть к Джолин и едва сдержалась, чтобы не обнять мальчика, уверенная, что он с возмущением отшатнулся бы. Вместо этого она передала Си-Джею его зарплату и печенье, поблагодарив за хорошо исполненную работу. Девин забрался в машину, и через минуту они уже катили в город. Ханна подумала, что ей предстоит нелегкий день: с одной стороны — бывший муженек, с другой — Девин.

Ехали они недолго, чуть больше часа, и с каждой милей Ханна чувствовала себя лучше. Как только они оказались на месте, Девин отвел ее в сторону и сообщил, что Трэвис, скорее всего, уже тут. Он с Си-Джеем направился в конюшню.

И правда, кругом толпились ковбои и наездники, многие из них участвовали в утренних состязаниях. Трэвиса не было видно. Судя по тому, как вытянулось лицо Си-Джея, Джолин тоже.

Джастин упрашивал мать пойти посмотреть проходящие на арене соревнования гуртовщиков, и Ханна обещала отвести его туда после того, как он позавтракает. Девин решил присоединиться к ним, и Ханна с трудом смогла скрыть радость от предстоящей совместной трапезы. Впрочем, скрытая отчужденность Си-Джея помогла ей сохранить видимость равнодушия.

Они направились сквозь толпу ковбоев, конюхов и тренеров к одному из кафе, и материнский инстинкт непрестанно заставлял Ханну проверять, не отстал ли Джастин. Она испытала и другое чувство, глядя на трех черноволосых представителей сильного пола, что сопровождали ее, засунув руки в карманы джинсов и сдвинув черные шляпы на затылок. Мальчики могли бы сойти за братьев, причем нахмуренная физиономия Си-Джея подсказала бы стороннему наблюдателю, что парень не в восторге от общества младшего «надоеды».

Ханна изумилась, сообразив, до чего легко ей удается идти рядом с Девином — настолько легко, что подол ее юбки то и дело касается его джинсов. Было нечто неуловимо притягательное в том, как они шли рядом, совсем близко, но все же соблюдая дистанцию, что-то напомнившее Ханне о ее родителях.

— Если ты не против, я загляну в контору, посмотрю, какой номер мне выпал при жеребьевке, — сказал Девин.

— Я тоже хочу! — безапелляционно заявил Джастин, и Ханна замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась.

Малыш даже не понял, что собирается делать Девин, ему было достаточно пойти с ним.

— Думаю, мы с Джастином пойдем вперед и займем места на всех, — быстро ответила Ханна.

— Ладно, жребий можно узнать и потом. — Девин пожал плечами и, усмехнувшись, добавил: — Оно и хорошо, а то еще у меня аппетит пропадет, если я узнаю заранее, какого мустанга предстоит объезжать.

Закусив губу, Ханна осторожно осмотрелась по сторонам, недоумевая, как же это Девин не замечает взглядов других, ковбоев. Он встретил знакомого гуртовщика, тот церемонно поклонился каждому из спутников Девина, а затем, прищурившись, покачал головой. Улыбка задержалась на лице Девина. Ханна догадалась, что до него наконец дошло, как их воспринимают. Словно прочитав ее мысли, Девин нахмурился, глядя на нее сверху вниз. Он было заколебался, но затем замедлил шаг.

— Наверное, ты права, в конторе, должно быть, полно народу. Мы с Си-Джеем найдем вас. — Он сказал это неохотно, и у Ханны заныло сердце.

— Отлично. — Она попыталась уверить себя, что испытывает облегчение. Оставалось умаслить обиженного Джастина.

— Как насчет сладких блинчиков? — предложила она, но сын застыл, глядя вслед Девину и выпятив нижнюю губу.

— Я хочу пойти с Девином.

— Девину надо работать. А тебе надо перекусить — это твоя работа.

— Не хочу! — Губы Джастина дрожали, и Ханна прокляла свою настойчивость.

— Давай пройдем вон в те ворота и посмотрим на состязания.

Джастин милостиво согласился, но от внимания Ханны не ускользнуло, как он то и дело вертелся, стараясь разглядеть в толпе зрителей Девина или Си-Джея. Наконец мальчик повернулся спиной к арене, и Ханна, не в силах сдержаться, тоже обернулась, чтобы посмотреть. Однако в их сторону шел вовсе не Девин.

Это был Трэвис. Ясное дело, не один.

Пышная рыжеволосая девица, засунувшая руку глубоко в карман брюк Трэвиса, очевидно, исполняла при нем роль костыля, поскольку Трэвис шел, тяжело наваливаясь на ее плечо — видимо, после затянувшейся до утра попойки. Трэвис направлялся прямиком к ним, но Ханна сообразила, что он еще не узнал ни ее, ни сына.

Она ждала, предвкушая его удивление. Щеки ее пылали от возмущения — сопровождавшая Трэвиса пышка была, конечно же, одной из его бывших пассий.

Наконец Трэвис взглянул на нее — она была для него всего лишь очередной юбкой. Как Ханна и ожидала, это подействовало на него как ушат ледяной воды. Судя по его налитым кровью глазам, вчера он действительно крепко перебрал.

Наслаждаясь моментом, Ханна безмятежно улыбнулась.

— Привет, Трэвис.

— Ну-ну-ну, вот так дела! Кажется, я знаю, что привело тебя сюда, Ханна… — Трэвис быстро пришел в себя.

Но ведь, с горечью подумала Ханна, у него немалый опыт в таких делах. Ей стало почти жаль рыжеволосую девицу, до того бесцеремонно Трэвис отмахнулся от нее.

Сознавая, что Джастин прижался к ней, она взяла сына за руку. Трэвис ухмыльнулся, глядя на малыша.

— Ну, что, парень, ты пришел посмотреть, как твоего папку объявят победителем, а?

Ханна почувствовала, как пальчики Джастина изо всех сил сжали ее руку, и испытала необоримое желание защитить сына, заслонить его от Трэвиса. Однако ответ Джастина прозвучал уверенно и упрямо — эту черту он унаследовал от нее:

— А Си-Джей говорит, что выиграет Девин.

Трэвис кривовато усмехнулся, но ему, похоже, было не до смеха, тем более что сзади него прозвучал наигранно-веселый голос Девина:

— Си-Джей склонен к некоторым преувеличениям, однако я уверен, что выиграю.

Ханна стиснула зубы, когда Девин и Си-Джей подчеркнуто ленивой походочкой подошли к ним. Не хватало только, чтобы Девин сцепился с ее бывшим, а ей так надо выцарапать из него алименты!

Однако Девин стоял, с вызовом развернув плечи и жестко глядя на Трэвиса. Он кинул на нее вопросительный взгляд, и Ханна отрицательно качнула головой, показав на Джастина. Незачем ее сыну становиться свидетелем стычки между Девином и Трэвисом, как незачем и Девину вмешиваться в ее дела, пусть даже и с самыми лучшими намерениями.

Но и от Трэвиса помощи было ждать нечего — он стоял перед Девином на редкость нагло для человека, который задолжал десятки тысяч долларов.

— Говорят, ты пригрелся на моем ранчо? — Трэвис понизил голос и добавил: — Ты, Бартлетт, кажется, парень не промах, так и норовишь прибрать к рукам, что тебе не принадлежит!

Девин засунул ладони за ремень джинсов.

— А я так понимаю, Риз, тебе там больше вообще ничего не принадлежит.

Ханна чуть не застонала — последнему дураку было ясно, что разговор идет не о ранчо. Она не нужна Трэвису, однако больное самолюбие ни за что не позволит ему смириться с тем, что кто-то другой считает ее желанной. А Девин, кстати, что-то не торопится с пояснениями, что ранчо интересует его исключительно с точки зрения работы, и все это мотает на ус подозрительно молчащий Си-Джей.

Чувствуя, что еще немного, и мужчины заставят ее выйти из себя, Ханна не выдержала:

— Вы, ребята, можете поболтать и после. Трэвис, я подумала, тебе будет приятно повидать Джастина. А мне надо кое-что с тобой обсудить.

Трэвис задумчиво потер небритую щеку — жест, который, как помнила Ханна, говорил о желании увильнуть от дела. Она в упор смотрела на него, пока он не отвел глаза в сторону.

— Мне пора идти готовиться к выступлению, я найду тебя попозже, Ханна. — Один уголок его рта приподнялся в улыбке, которая когда-то пленила Ханну, но теперь оставила ее совершенно равнодушной. — Мы выпьем за добрые старые времена.

— У меня нет никакого желания пить с тобой, но поговорить нам надо.

— Раз так, идите смотреть состязания, и пусть малыш увидит, как его отец получит серебряную пряжку победителя.

— А Си-Джей говорит, что выиграет Девин, — упрямо повторил Джастин.

— Ладно-ладно. Пока, парень, еще увидимся. — Трэвис устремился прочь, задев плечом Девина, который и не собирался посторониться.

Ханна подумала, что оба они упрямы, как мальчишки. А она так и не сказала Трэвису о ребенке, которого носит под сердцем и который будет для него такой же обузой, как и Джастин. К глазам подступили слезы.

Трэвис никогда по-настоящему не любил ее! Но ведь теперь и она его больше не любит. Эта неожиданная мысль придала ей сил, и она заморгала, стараясь прогнать слезы.

— А куда он пошел? — спросил Джастин, и все они уставились в спину Трэвису, который, кстати, шагал в противоположную от арены сторону.

— Он сейчас… просто занят, — неловко пояснила она.

Солнце уже высоко поднялось и жгло ее так же немилосердно, как и накопившиеся неприятности. Девин обернулся к ней, и она поняла: стоит только попросить его о помощи, и все проблемы с Трэвисом будут решены. Однако она собиралась разбираться в своих делах сама. Кроме того, ей не хотелось, чтобы Трэвис испортил Джастину все родео.

Не успела она отвлечь Джастина какой-нибудь выдумкой, как Си-Джей подал голос:

— Если хочешь, пошли со мной. Мне надо вычистить денник.

— Вот здорово! — Спохватившись, Джастин запоздало спросил: — Можно, мамочка?

Си-Джей засунул ладони за ремень джинсов, копируя жест отца и не догадываясь, что только что навеки завоевал сердце Ханны. От нее не ускользнуло, каким понимающим взглядом он посмотрел вслед Трэвису, явно припоминая, как и его мать точно так же спешила избавиться от него.

— Конечно, можно, — сказала Ханна сыну. Подождав, пока Си-Джей повернется к ней, она добавила: — Спасибо тебе.

Он только пожал плечами, и мальчики зашагали прочь.

— Он тебя совсем очаровал, а? — поддразнил Девин, и Ханна улыбнулась, решив про себя, что следует получше скрывать свои чувства.

Хаина видела, что Девин беспокоится за сына. Догадываясь о причине его тревоги, она спросила:

— Си-Джей надеется встретиться сегодня с матерью?

— Скачки закончились вчера вечером, но, я полагаю, она задержится до окончания родео. — Девин, не скрывая раздражения, потер чисто выбритый подбородок. Всю неделю Джолин до Си-Джея и дела не было. Но ей нужны алименты, потому трудно предсказать, что она выкинет после родео. Может потребовать, чтобы Си-Джей остался с ней.

— А вдруг Си-Джей не захочет уезжать с ней?

— Захочет, — мрачно отозвался Девин.

Она не нашлась что ответить. И снова, идя рядом с Девином к конюшне, Ханна ощутила неведомую ранее греющую близость, напомнившую ей о родителях.

В конце концов они перекусили все вместе. Девина терзало беспокойство из-за возможных выходок Джолин, и у Ханны не хватило духу возразить, когда он повел всю компанию к кафе.

Когда Девин поднялся, чтобы идти готовиться к выступлению, он достал из кармана билеты на первый ряд главной трибуны. Удивленная Ханна поблагодарила и пожелала ему удачи, но лишь после начала родео поняла, как им повезло. В бокс перед ней и Джастином завели рыжего необъезженного жеребца, и Ханна испытала странное волнение — наполовину страх, наполовину восторг. Мурашки пробежали у нее по спине. Конь приседал на задние ноги и показывал белки глаз, предупреждая о своем норове. Ханна подпрыгнула от неожиданности, когда мустанг вдруг пронзительно заржал, заглушая голос диктора, объявлявшего имя первого из участников состязания.

Большинство необъезженных лошадей, которых Хаина видела раньше, продолжали беситься еще долго после того, как скидывали неудачливого укротителя.

Эти соревнования всегда казались Ханне столь же опасными, как и попытки усидеть на спине быка. Она стала гадать, норовистой ли окажется лошадь, доставшаяся Девину.

— Отец вытянул Гордого. — Си-Джей плюхнулся в кресло рядом с Джастином, удивив Ханну своим появлением. Надо думать, за это стоило благодарить Девина. Вероятно, он приказал сыну не оставлять Ханну с мальчиком. Парень тут же взял на себя роль комментатора, с воодушевлением объясняя: — Знаете, его так не зря назвали. В этом году он никого к себе не подпустил. Говорят, вроде как бешеный. Если отец с ним справится, считайте, приз у него в кармане.

— Девин справится, — поддакнул верный Джастин.

Ханна от всего сердца надеялась, что так и будет.

Когда первый жеребец сбросил всадника и тот, описав дугу, ударился об ограждение арены, Ханна вместе с большей частью зрителей горестно ахнула.

— Не зевай, растяпа, — холодно прокомментировал Си-Джей, как будто всадник мог что-то изменить. — Девин бы с ним справился, — вздохнул Джастин, словно и правда разбирался в родео.

Трэвис взобрался на лошадь в боксе номер три. Ханна наклонилась вперед и, пытаясь воодушевить сына, сказала:

— Смотри, вон папа.

А сама подумала, что новехонькие ковбойские штаны из алой кожи с длинной бахромой, в которых красовался Трэвис, обошлись ему, должно быть, недешево.

Джастин ничего не ответил. Он молча смотрел на арену, а затем взглянул на Си-Джея, словно ожидая неизбежной критики.

Си-Джей опасливо посмотрел на Ханну. Она молчала, и, все понимая, Си-Джей заговорил:

— Он пустил в ход шпоры, но судьи не станут это засчитывать как ошибку, потому что его лошадь заартачилась перед выходом из бокса и он не стал зря рисковать.

Ханна подумала, что это вполне в стиле Трэвиса.

А Си-Джей добавил, и Ханна не сомневалась, что это ради Джастина:

— Он неплохо выступил, просто лошадь попалась такая. Следующий номер у отца.

Теперь Ханна сидела на самом краешке. Девин был великолепен в черной рубашке и шляпе, в стильных штанах из лиловой с черным кожи, разумеется, отороченных бахромой и с его инициалами сбоку. Он надвинул на лоб шляпу и принялся разбирать уздечку. Ханна затаила дыхание.

Стоило ему вскочить в седло, как черный жеребец захрапел и начал нервно переступать, норовя прижать всадника к стенке бокса. Девин приподнялся на стременах, а затем резко опустился на спину животного, уверенно держа узду рукой в кожаной перчатке. Он быстро кивнул, и не успела Ханна глазом моргнуть, как конь пулей вылетел из бокса.

Человек и животное двигались словно единое целое, стремясь одолеть друг друга. Девин умело пустил в ход серебряные шпоры, сверкнувшие на солнце. Колени его были сдвинуты почти к самой шее жеребца, что помогало ему — и помогло! — удержаться в седле.

Прозвучал сигнал таймера. Девин ловко перескочил с фыркающего, покрытого пеной мустанга на лошадку, которую ему подвели, а затем грациозно соскочил на песок. Приветствуя ревущую от восторга толпу, он на мгновение приподнял шляпу, и Ханна заметила, что прядь черных волос прилипла к его лбу. На лице Девина блеснула белозубая улыбка, и с дрожью в сердце Ханна впервые поняла, сколь многим Девин готов пожертвовать ради сына.

Он посмотрел прямо на них, затем поклонился и ушел с арены. Мальчики прекратили вопить и хлопать, чтобы лучше расслышать оценки Девина, а затем снова разразились криками и свистом, когда было объявлено, что у Девина второй результат. Ханна приказала себе не думать о Девине, а сосредоточиться лучше на том, что Трэвис сегодня не заработал ровным счетом ничего, а значит, у него есть отличный предлог не платить алименты.

— А мама Си-Джея умеет ездить верхом. — Делясь с Ханной столь важными сведениями, Джастин сказал это почти благоговейным тоном, даже не подозревая, что Ханна ощутила, как в ней развивается комплекс неполноценности, словно умение ездить верхом являлось непременным атрибутом материнства.

— Мне всегда хотелось научиться ездить верхом, — ответила она, надеясь хоть так не уронить себя в глазах сына.

— Вы живете на ранчо, и у вас наша лошадь. — Си-Джей не смог удержаться от соблазна легонько поддеть ее. — И не умеете ездить?

— В юности мне всегда хотелось иметь лошадь, но у меня ее никогда не было. Потом я вышла замуж и перебралась на ранчо, но мне было не до того, ведь Джастин только что родился. И потом, Трэвис… В общем, Трэвис не мог ничему научить меня, потому что все время был занят.

Си-Джей взглянул на нее почти по-взрослому понимающим взглядом, а затем уставился на арену, которую подготавливали к состязаниям гуртовщиков. Спустя мгновение он ворчливо добавил:

— Может, отец мог бы вас поучить. Чер-р-р… Честно говоря, он научил меня ездить, когда я был совсем малышом.

Выходит, есть еще надежда, подумала Ханна. И снова ей захотелось обнять Си-Джея. Она чувствовала, что он постепенно оттаивает, возможно сам того не замечая.

Ханна попыталась спокойно ответить:

— Я запомню твое предложение, Си-Джей. Ну, ребята, как насчет того, чтобы выпить чего-нибудь похолоднее? Я угощаю.

Мальчикам и правда хотелось пить. Ханна поднялась, наслаждаясь легким прохладным ветерком. День выдался на редкость жаркий.

— Почему бы вам не остаться и не посмотреть дальше? Мне все равно хочется размять ноги.

А еще ей надо отделаться от мысли, что Девин будет когда-либо учить ее чему-либо. Хватит и того, что от его поцелуев у нее голова идет кругом!

Повесив сумочку на плечо, она устремилась в сторону кафе. Там уже выстроилась длинная очередь, и Ханна решила попытать счастья попозже. Упустить состязание гуртовщиков ей не хотелось.

Стараясь держаться с краю толпы, она вдруг увидела Трэвиса. Он пристально смотрел на нее, вернее, на складки платья, которые ветер услужливо расправил на ее округлившемся животе. Ханна замедлила шаг и направились к нему. Нет смысла откладывать разговор на потом. Ноздри Трэвиса раздувались, и нарочито безразличный голос не обманул Ханну.

— Ну-ну… Ты уже понесла от Девина?

У Ханны сжалось сердце, когда она поняла: он надеялся на это и одновременно боялся, что окажется не прав.

— Это твой ребенок, Трэвис. Именно об этом я и хотела с тобой поговорить.

— Черт побери, Ханна! — Трэвис схватил ее за плечо. Как ты могла это допустить?

— Я, так же, как и ты, не знала, что смогу забеременеть! — вспылила Ханна, жалея, что они не одни. Понизив голос, она добавила: — Это случилось как раз перед разводом. Может, тебя все же порадует мысль о том, что у нас дети?

Его пальцы впились ей в плечо еще сильнее, но Ханна решила стерпеть и не бороться с ним. Куда более жгучую боль причинили ей его слова.

— Да знай я, что ты залетишь, ноги бы моей не было на ранчо!

Прежде чем Ханна успела придумать достойный ответ, позади нее раздался голос Девина:

— Отпусти-ка ее, Риз.

Ханна круто обернулась и чуть не потеряла равновесие. Ей стало по-настоящему страшно, когда она увидела, с какой неприкрытой угрозой смотрел Девин на ее бывшего мужа. В руке у него были стаканчики с холодным питьем, которое он, судя по всему, нес ей и мальчикам, и на запыленных сапогах застыли капли ледяной влаги. Щеки Ханны запылали от стыда, едва она сообразила, что Девин, несомненно, слышал, как мерзко говорил с ней Трэвис.

— Девин, я справлюсь, — сказала она. — Мы всего лишь разговариваем.

Мужчины словно не слышали ее.

— Не лезь не в свое дело, Бартлетт, — предостерег Трэвис, делая шаг вперед.

— Отныне это и мое дело. — Девин швырнул стаканчики на землю и тоже шагнул вперед.

— Девин, не надо! — Ханна попыталась поймать его руку. Это было ошибкой. Трэвис воспользовался секундным замешательством соперника, чтобы точным апперкотом в челюсть сбить Девина с ног.