Где ты, любовь?

9

Берта почувствовала, что ее руки сильно дрожат. Она попробовала глубоко дышать, вспоминать детские стишки, чтобы успокоиться, но ничто не помогало. Сегодня было последнее слушание по делу Лоуренса Мэллори. И сегодня она должна была дать показания против человека, за которого еще полгода назад хотела выйти замуж.

В прохладной комнате для свидетелей, ожидая, пока ее вызовут в зал суда, Берта зябко куталась в кофточку. Она не знала, отчего ее бьет озноб: от волнения или от холода.

Эта зима была слишком холодная! Снег завалил все дороги и никак не хотел стаивать. Она еле выбралась из Мэллори-холла и решила, что не стоит возвращаться из Лондона, пока не закончатся слушания. Тем более что, как оказалось, у нее есть в столице собственный дом.

Теперь Берта могла вдоволь гулять по Лондону и по-настоящему увидеть его. Как было бы здорово, если бы рядом с ней был Холден! Городские пруды и парки уже почти промерзли, и детвора каталась там на коньках. Но только Берту не радовали ни морозы, ни украшенные инеем и гирляндами рождественские ели.

Когда доктор Дойльчи счел, что она вполне пришла в себя, чтобы выписаться из больницы, Берта вернулась в Мэллори-холл. Она заперлась там, отказываясь принимать кого бы то ни было или выезжать из замка.

Она покидала свою крепость, только когда требовалось ее присутствие в суде. Ей пришлось уже пережить одно слушание, когда она пыталась отвоевать у Броукса Мэллори-холл. Берта была готова на любые жертвы, лишь бы сохранить за собой замок. И она выиграла этот бой. Теперь мисс Берта Джойнс стала полноправной владелицей Мэллори-холла.

Когда она вернулась из Лондона по окончании слушаний, Ханна встречала ее как хозяйку. Она произнесла те же самые слова, что и в первый приезд Берты. Вот только рядом не было Лоуренса Мэллори — наследника имени и титула. Берта видела, что в глазах Ханны стоят слезы, пожилая экономка с большей радостью приветствовала бы ее в качестве миссис Мэллори, а не мисс Джойнс. Но Ханна прекрасно понимала, что вины Берты в том, что наследник оказался недостоин своего титула, нет.

Берта провела в одиночестве долгое жаркое лето и дождливую осень. Ханна пыталась как-то развлечь молодую хозяйку, но вскоре поняла, что той просто надо пережить случившееся и понять, как же жить дальше. Теперь они долгими темными вечерами в молчании сидели в библиотеке. Ханна занималась рукоделием, а Берта просто смотрела, как сгорают в камине поленья, превращаясь в угли, а потом медленно подергиваясь золой.

— Ханна, вам не кажется, — однажды сказала Берта, — что мы похожи на эти поленья?

— Что вы имеете в виду? — озадаченно спросила экономка. В последнее время она привыкла слышать от Берты только распоряжения или приветствия.

— Мы вот так же сгораем в своих страстях, потом остаются одни угли, а потом и они становятся золой, — тихо произнесла Берта, указывая кивком на камин, где уже не было видно ни одного огонька, лишь серый пепел.

Ханна не ответила ни слова, она просто встала и подбросила в камин пару поленьев и подула на золу. Тут же принялся плясать веселый огонек.

Берта больше не сказала ни слова в этот вечер. Но утром следующего дня совершенно неожиданно для всех поехала в Лондон. Она знала, что в последний раз Холдена видели там…

Сейчас, сидя в комнате для свидетелей, Берта горько усмехнулась. Она так и не смогла найти своего телохранителя. Только недавно она узнала, что Лоуренс нанял Холдена не из-за того, что беспокоился о Берте, а из-за желания знать каждый шаг своей невесты. Он, как только ему сообщили, что тетушка разделила наследство между ним и молодой медсестрой, сразу же придумал хитроумный план. И почти смог его осуществить, но ошибся в Холдене.

Если бы не он, я бы сейчас лежала как растение в какой-нибудь клинике, а Лоуренс изображал бы безутешного молодого супруга и рассказывал всем о наследственном проклятии, подумала Берта. Как же я была глупа! Я не увидела за внешним блеском настоящего Лоуренса, расчетливого и циничного. И не распознала в огромном, сильном охраннике по-настоящему благородного, искреннего, чуткого и ранимого человека. А ведь Холден понимал, что, как только отдаст Лоуренса в руки полиции, я отвернусь от него. Он пожертвовал собой, своим счастьем ради меня. А я прогнала его… Где же ты сейчас, Холден?

Берта закрыла глаза и почувствовала, как по ее щеке катится слеза.

— Оплакиваете свою судьбу? — спросил ее насмешливый голос, который она так давно мечтала услышать.

— Холден! — воскликнула Берта, поворачиваясь к нему. Ей так хотелось сейчас же обнять его, прижаться к его широкой груди и стоять рядом, слушая, как бьется его сердце. Но что-то в его взгляде остановило Берту.

— Удивительно, вот уж не подумал бы, что вы будете рады меня видеть! — иронично произнес он.

— Холден! Я… я искала вас, — тихо сказала Берта.

— Зачем? Чтобы еще раз сказать о том, что я разрушил вашу жизнь? Что я подставил вашего жениха? Что вы мне хотели сказать, мисс Джойнс?

— Ну не надо так! Я тогда была не в себе, я даже толком не помню, что вам наговорила!

— Зато я очень хорошо помню. Скоро ваш выход, мисс Джойнс, вы можете еще попробовать спасти своего жениха. Ведь вам так хочется стать миссис Мэллори, получить титул графини!

— Холден! — воскликнула Берта, пораженная его словами. — Как же вы можете такое говорить! Вы же знаете меня!

— Я знал милую и очаровательную Берту, которая была добра и отзывчива.

— Я осталась такой!

— Та Берта, которую я знал, не стала бы всеми силами цепляться за замок, который принес ей столько страданий.

— Страдания мне принес не Мэллори-холл, а Лоуренс. Как же вы вообще можете что-то подобное говорить, Холден! Я боролась не столько за стены, сколько за людей, которые там работают! Да, мне стал дорог Мэллори-холл, там прошли самые счастливые часы моей жизни. Я бы не смогла просто так расстаться с Соленой башней и даже с картинной галереей!

— Вы смогли расстаться только со мной! — с болью в голосе сказал Холден. Его серые глаза были полны зимнего холода.

— Я и с вами не смогла расстаться окончательно, — тихо сказала Берта. — Я искала вас все эти недели. Я спрашивала у всех, кто мог знать о вас хоть что-нибудь! Я пыталась найти ваши следы. Я даже наняла сыщика! Но вы как будто испарились! Где вы были, Холден, все эти долгие недели?

— Я хотел быть как можно дальше от вас, мисс Джойнс. Вы же просили меня уйти? Вот я и ушел.

— Но как вы не поймете! Я же была больна. Спросите своего друга, мистера Дойльчи, чего ему стоило привести меня в нормальное состояние! Я почти не понимала, что происходит. И до сих пор многое как в тумане!

— Но хоть что-то же вы должны помнить? Например, как обвиняли меня в подлоге?

— Холден, я помню только, как вы поцеловали меня, там, в Соленой башне. Как говорили о своей любви, как обнимали меня. — Берта подошла к нему и положила руку на его плечо. Она стояла и смотрела в его глаза, высоко подняв голову. — Неужели вы не помните этого?

— Я очень хорошо помню, мисс Джойнс, — хрипло сказал Холден. — Именно поэтому я и исчез. Я не хотел, чтобы пришли воспоминания о ваших глазах, в которых я тонул, как в озерах. Я не хотел прикасаться к вашей коже, мягкой, как бархат, и ароматной, как лилия. Я не хотел вспоминать о ваших губах, сладких, таких сладких…

Рука Холдена обняла Берту за талию, а его губы прижались к ее губам. Она положила руку на его плечо и подалась навстречу этому поцелую. Его язык становился все настойчивее, губы Берты открылись ему навстречу.

Она чувствовала, как пол уходит у нее из-под ног. Ей так хотелось, чтобы никогда не заканчивался этот поцелуй. Ей так хотелось, чтобы Холден вечно держал ее в своих объятиях.

— Мисс Берта Джойнс, проследуйте в зал суда! — раздался в комнате резкий голос.

Холден отстранился от Берты.

— Что? Куда? — не сразу поняла она.

— У вас есть шанс спасти своего жениха, — усмехнулся Холден, — воспользуйтесь им. Но только знайте, я никогда не буду вашим любовником. Выбирайте, мисс Джойнс, — я или он. И выбирайте сейчас.

— Как вы не понимаете?! — в отчаянии воскликнула Берта. — Я уже давно выбрала вас, Холден! Я люблю вас!

— Не заставляйте присяжных заседателей ждать, мисс Джойнс, — шутливо проговорил Холден.

Он легонько подтолкнул Берту к двери, ведущей в зал суда. Она бросила на него полный мольбы взгляд.

— Дождитесь меня, Холден! — попросила она. — Обязательно дождитесь меня!

— Вы не хотите узнать, чем закончится процесс? — спросил он, усмехаясь.

— Нет, для меня сейчас нет ничего важнее нас. Дождитесь меня, прошу вас!

Холден только покачал головой.

— Если… может быть, вы захотите… — Берта сделала глубокий вдох. — Я живу в доме номер семнадцать по Стейт-стрит. И буду очень ждать вас сегодня, Холден… если вы не хотите ждать меня.

Она повернулась и вошла в зал суда, прекрасно понимая, что ее судьба, то, как дальше сложится ее жизнь, решается не коллегией присяжных, а одним-единственным человеком, который остался там, за дверью.

Холден так и не дождался ее. И это волновало Берту гораздо сильнее, чем судебный процесс над Лоуренсом. Она почти не помнила того, что происходило в зале. Берта просто отвечала на те вопросы, которые ей задавали адвокат Лоуренса и государственный обвинитель. Мыслями она была в тесной комнате, где Холден поцеловал ее в третий раз.

Говорят, третий раз — счастливый, думала Берта, слушая разглагольствования защитника Лоуренса. Может быть, у нас все еще получится. Ведь бывают же чудеса! Взять хотя бы это наследство миссис Мэллори — ведь это тоже чудо! Если бы не оно, я бы до сих пор работала медсестрой, считала себя слишком некрасивой и никогда бы не познакомилась с Холденом. Никогда бы не поняла, что такое настоящая любовь. Даже то, что сделал со мной Лоуренс, — тоже часть сказки. Если бы не его стремление отправить меня в психушку, Холден никогда бы не решился сказать о своей любви, а я бы неизвестно сколько еще пребывала бы во внушенном себе убеждении, что люблю Лоуренса — этого самодовольного, жадного и бесчувственного мерзавца. Господи! Пусть Холден простит меня! Мне еще так много нужно сказать ему! Я так хочу, чтобы мы были вместе. Ведь и он этого хочет, я же знаю! Мы должны быть вместе, потому что так угодно небу, иначе бы мы просто никогда не встретились!

Окрыленная этими надеждами Берта вернулась в свой лондонский дом. Стрелки безудержно неслись по циферблату. За окном стремительно темнело, а Холдена все не было. Вот уже зажглись фонари, а он все не приходил.

Берта распустила прислугу раньше обычного по их домам. Она не хотела, чтобы им с Холденом кто-то мешал. Вот захлопнулась дверь за кухаркой, которая приготовила ужин и ушла, обещая вернуться к завтраку. А он все не появлялся на ее пороге.

Берта разожгла огонь в камине, смотрела на пламя и вздрагивала от каждого звука, доносившегося с улицы. Она чувствовала, что вот сейчас услышит шаги на лестнице, ведущей к входной двери. Только бы он пришел! — молила она.

Но время шло, а Холдена все не было. Вот уже стрелка приблизилась к десяти часам, а долгожданные шаги так и не раздались. Ужин уже остыл, а поленья медленно умирали в пламени.

Неужели моя сказка закончится так печально? — думала Берта, и слезы текли по ее щекам.

Когда огромные напольные часы пробили одиннадцать, она поняла, что больше нет смысла ждать. Берта встала и пошла к себе наверх, понимая, что это бессмысленно, — она все равно не сможет уснуть этой ночью. Уже когда она поднималась по лестнице, вдруг послышались долгожданные шаги. Берта замерла на ступеньках. Раздался негромкий стук в дверь.

Она как птица слетела вниз и бросилась открывать дверь. На пороге стоял Холден.

— Ты все же пришел, — задыхаясь, сказала Берта.

— Я не хотел, я думал, что между нами все отгорело, я боялся признаться самому себе, что не могу жить без тебя, Берта! Я хотел остаться в гостинице, но ноги сами несли меня сюда, к тебе.

Он сделал всего один шаг и заполнил собой маленькую прихожую дома. Берта шагнула ему навстречу, их губы слились в поцелуе.

Холдену хотелось как можно крепче стиснуть ее в объятиях, целовать до самозабвения, неистово, но он придерживал свою страсть, боясь сделать ей больно. Она обхватила его шею руками и прижалась к этому теплому, сильному и такому желанному телу. Ее охватило какое-то странное, непривычное ощущение надежности и защищенности от всех враждебных стихий и козней окружающего мира. Нежные пальцы Берты принялись расстегивать пуговицы пальто Холдена. Наконец оно упало огромной темной грудой на пол.

Холден никак не мог оторваться от губ Берты. Он как безумный сжимал ее в своих объятиях, целовал до головокружения. Его руки гладили ее спину, лаская нежную кожу под легким шелковым платьем. Он почувствовал, что Берта принялась расстегивать его рубашку. Холден понял, что сегодня пришла та ночь, которой он ждал столько месяцев, с того дня, когда увидел Берту. Одним движением он расстегнул молнию на ее платье, и оно упало на пол к пальто и рубашке.

Берта почувствовала, как холодный воздух с улицы обвевает ее тело, кожа покрылась мурашками. Но тут же теплые и ласковые руки Холдена обняли ее и прижали к его груди, защищая от всего света. Берта услышала, как хлопнула входная дверь, отрезая их от улицы и зимнего мороза.

Ее тонкие пальцы ласкали лицо Холдена, повторяя каждую черточку, каждый изгиб. Вот ее рука спустилась ниже, к его ключицам. Из груди Холдена вырвался протяжный вздох. Его рука легла на грудь Берты, лаская ее под кружевом белья.

Пальчики Берты, путаясь в волосках на его груди, опускались все ниже и ниже. Она принялась расстегивать пояс его брюк. Холден почувствовал, что больше не может сдерживать свою страсть. Он помог Берте, руки которой дрожали от напряжения и волнения, избавиться от одежды.

Они стояли обнаженные и прекрасные, в проникающем сквозь витраж неверном свете уличных фонарей. Но вот одновременно они отстранились друг от друга. Холден внимательно посмотрел на Берту и сказал:

— Еще не поздно остановиться. — Его голос был хриплым и странно дрожал.

Вместо ответа Берта прижалась к его груди и приникла в поцелуе к его губам. Холден поднял ее и прислонил к стене. Затем он медленно вошел в ее пылающее лоно. Хриплый вздох вырвался из его груди. Пальцы Берты впились в его плечи. Она подалась ему навстречу, стремясь стать одним целым с человеком, которого ждала всю жизнь…

Позже они лежали рядом на пальто Холдена и не могли прийти в себя. Берта чувствовала, как по ее щеке катится слеза.

— Что это? — спросил удивленный Холден, губами подбирая капельку влаги с ее щеки. — Почему ты плачешь?

— Потому, что я очень счастлива, — ответила Берта, улыбаясь ему и возвращая поцелуй.

Холден обнял ее и притянул к себе. Она почувствовала, что он вновь хочет ее.

— Может быть, стоит подняться в спальню? — тихо спросил он, едва касаясь губами напряженных сосков, венчающих небольшие холмики мраморной груди Берты.

— Куда угодно, лишь бы это не заканчивалось никогда! — прошептала Берта, извиваясь под его ласками…

Она проснулась утром из-за того, что солнечные лучи проникли в комнату. Берта сладко потянулась в постели и улыбнулась новому дню. Засыпая уже под утро в объятиях Холдена, она поняла, что ее сказка все же имеет хороший конец — она дождалась своего принца.

Берта, не открывая глаз, подвинулась на кровати, пытаясь ощутить телом тепло Холдена, но тщетно. Она резко села на кровати, широко раскрыв глаза. Его рядом с ней не было. Правда, внизу, на кухне, слышались чьи-то шаги.

Конечно, он уже спустился! — подумала успокоенная Берта. Теперь мы всегда будем вместе, он никогда не уйдет от меня. Разве прошедшая ночь не доказывает, как сильна его любовь? И потом, мы так и не поужинали вчера.

Берта улыбнулась своим мыслям и немного покраснела, подумав, что могли увидеть соседи, до того как Холден закрыл дверь. Она встала и потянулась за халатом, чтобы спуститься вниз, на кухню. Ей так хотелось обнять Холдена, прижаться к его сильному плечу.

— Холден! — позвала Берта, когда спустилась вниз.

— Мистер Макгилтон ушел, — сообщила ей кухарка, выходя с подносом.

— Как ушел?! — спросила пораженная Берта.

— Через дверь, — пожав плечами, ответила кухарка.

— И он ничего не сказал?! — Берта чувствовала, как предательски дрожит ее нижняя губа, распухшая за ночь от поцелуев, и как на глаза наворачиваются слезы.

— Он просил передать вам это, — сказала кухарка и кивком указала на каминную полку, где лежал сложенный вдвое листок бумаги.

Дрожащими от волнения пальцами Берта взяла весточку от Холдена. Она медленно развернула листок, боясь увидеть там слова, которые разрушат всю ее жизнь. На листке, явно вырванном из блокнота или записной книжки, было написано всего несколько слов: «Прости, мне надо подумать».

Берта без сил опустилась в кресло и расплакалась. Кухарка сочувственно посмотрела на нее и тихо вышла из комнаты, оставив ее наедине со своим горем.

Вечером Берта собрала свои вещи и уехала в Мэллори-холл. Это было единственное место, где она могла ждать и надеяться. Только там она была на своем месте, и только там ее ждали. Ханна была уже извещена, что молодая хозяйка должна скоро вернуться.

Берта возвращалась в Мэллори-холл, впервые в жизни думая о нем как о своем доме. Теперь ей казалось, что ее жизнь до этого была просто сном. Что по-настоящему она начала жить, только когда приехала сюда и познакомилась с Холденом. Ведь в этом замке из грубого серого камня она нашла свою любовь. Может быть, она найдет здесь и успокоение для своей истерзанной души.

Она вышла из машины, решив сегодня войти через парадный вход. Берта понимала, что больше у Мэллори-холла никогда не будет хозяина из рода Мэллори. Последний Мэллори был осужден на значительный срок за злонамеренные действия, повлекшие за собой вредные последствия для здоровья его невесты и грозившие риском для ее жизни. А почти все его состояние ушло на погашение долгов.

Берта была счастлива, что смогла отвоевать Мэллори-холл у кредиторов Лоуренса. Теперь замок станет ее домом до конца жизни.

Слуги выстроились в одну шеренгу возле входной двери. Ближе всех стояла Ханна, и ее лицо светилось радостью.

— Приветствую хозяйку замка Мэллори. Я хранила ваш очаг, но он не грел нас. С вашим прибытием дом наполнился теплом! — широко улыбаясь Берте, сказала она.

— Я рада вернуться домой. — Берта вернула пожилой женщине ее улыбку.

— Пусть с вами придет радость в этот дом! — провозгласила Ханна и заключила Берту в объятия.

Все слуги склонились в поклоне, признавая ее единственной владелицей Мэллори-холла.

— Пойдемте в дом, Берта, — тихо сказала ей Ханна. — Мне кажется, что вам сейчас не помешает чашка горячего чая. Вам столько пришлось пережить во время этого процесса!

— Спасибо, Ханна, — с легкой улыбкой поблагодарила ее Берта. И тихо, так, чтобы больше никто не услышал, добавила: — Но самое страшное случилось не в зале суда.

— Мы сейчас с вами выпьем чаю, и я доложу вам о состоянии дел в замке, — быстро сориентировалась Ханна, нежно поглаживая Берту по руке. Она видела, что молодая хозяйка чем-то сильно опечалена. Это разрывало сердце Ханны, которая именно в Берте видела надежду на возрождение Мэллори-холла в его былом величии.

— Я приехала сюда зализывать раны, — усмехнулась Берта. — И я так рада, что вы, Ханна, рядом со мной. Наверное, только вы у меня и остались во всем мире.

Ханна ничего не ответила, только украдкой смахнула слезу с морщинистой щеки.

Берта и Ханна вновь сидели долгими зимними вечерами в библиотеке, но теперь молчание не было таким тяжелым. Ханна переживала вместе со своей хозяйкой и всеми силами старалась помочь ей залечить ту рану, которую нанес Холден Макгилтон.

Но она долго прожила на свете и понимала, что еще можно надеяться на хорошее, вот только боялась окрылять Берту этой надеждой.

Приближалось Рождество, и забот в доме прибавилось. Берта хотела во что бы то ни стало организовать в Мэллори-холле праздник для ребятишек из детского дома, который был основан одной из прежних владелиц замка и находился в девяти милях отсюда.

Правда, в последнее время Мэллори отказались от финансовой поддержки этого детского учреждения. Пока Тереза Мэллори не вышла замуж за безродного, но очень богатого мистера Спенсера, дела семьи шли из рук вон плохо.

Берте же досталось прочное хозяйство, и ей оставалось только пользоваться плодами труда мистера Спенсера. Но она хотела употребить то, что получила случайно, на благо всем. И когда Ханна рассказала о приюте, Берта, не раздумывая ни минуты, вновь решила принять шефство над ним.

Ханна была только рада, что молодая хозяйка чем-то занята. Она боялась, что может вернуться болезнь. Мистер Дойльчи предупреждал ее, что для Берты теперь вдвойне опасны сильные потрясения, что ее рассудок так до конца и не оправился от того, что с ним сотворил Лоуренс. Лучшим лечением, по мнению доктора, было какое-то дело. И Ханна радовалась, видя, как самозабвенно отдается Берта работе по удовлетворению нужд приюта.

Большой зал Мэллори-холла должен был свободно вместить всех детей. Берта решила устроить для них настоящий костюмированный бал. Сейчас слуги старательно украшали зал ветками омелы и остролиста. Уже стояла огромная ель, вся в золотых шарах и гирляндах. А под елью лежали приготовленные Бертой подарки. Она расспросила воспитателей и подготовила для каждого маленького гостя Мэллори-холла личный подарок, в котором было то, о чем ребенок давно мечтал.

Берта так уставала в заботах о празднике, что у нее просто не было времени днем думать о Холдене, но она безумно боялась ночей. Ее тело ждало его поцелуев, его ласк, и она ничего не могла с собой поделать.

Наступил сочельник. Они собрались с Ханной в столовой на праздничный ужин, но кусок не лез в горло Берте. Она ковыряла вилкой в своей тарелке и так и не съела ни кусочка.

— Берта, вы должны хоть немного поесть, — укорила ее Ханна, — а то повар подумает, что не угодил вам. Все же сегодня сочельник!

— Простите, Ханна, я не могу заставить себя есть.

— Мне кажется, что вы не можете заставить себя не только есть, но и спать. Вам надо поберечься, Берта. Доверьтесь Господу, все в его руках. Будьте уверены, он вознаградит вас.

— Я не знаю, Ханна, — покачала головой Берта. — Он и так много сделал для меня. У меня есть дом, где мне рады, где меня любят. Есть дело, ради которого я готова работать днями и ночами. У меня только нет любви, но ведь многие годы я жила без нее, надо только вспомнить, как это делается.

— Нет, Берта, вы теперь не сможете стать прежней. Любовь меняет человека один раз и на всю жизнь. Так что уповайте на Господа. Я верю, что он подарит вам счастье, кто, как не вы, этого заслуживает?

Ханна подбадривающе улыбнулась Берте, но так и не дождалась ответной улыбки.

— А теперь сделайте все же приятное повару. Попробуйте хоть по кусочку из всего, что он приготовил!

Берта с отчаянием осмотрела огромный стол, заставленный едой, но все же с решимостью взяла вилку и принялась за индейку.

— Вот и отлично! — воскликнула Ханна, когда Берта доедала вторую порцию шоколадного пудинга. — Скажите только, что ваше настроение не улучшилось!

— Да, действительно! — с удивлением заметила Берта.

— Ну, а сейчас нам пора бы расходиться. Все же завтра у нас тяжелый день!

— Спокойной ночи, Ханна, — пожелала Берта.

— Спокойной ночи, Берта.

Экономка ушла, а Берта еще почти час сидела возле камина и смотрела на то, как дрова превращаются в уголь, а угли подергиваются золой.

Что, если случится чудо? — мысленно спрашивала она у себя. Нет, чудес не бывает. Я давно должна была это понять. Самое великое чудо, которое может случиться с человеком, — это любовь. И время моего чуда уже прошло. Теперь мне осталась одна зола. Но ведь где-то там все еще тлеет уголек?

Утром Берта проснулась оттого, что ей казалось, будто кто-то смотрит на нее. Она поворочалась в своей постели, стараясь прогнать это ощущение. Даже Ханна никогда не входила к ней в комнату без стука. Но все же ощущение чужого взгляда было так сильно, что Берта открыла глаза и осмотрелась.

Когда она увидела, кто на нее смотрит, у нее перехватило дыхание.

— Только не говори, что ты мираж, игра моего воображения, — попросила она, протягивая руку.

— Нет, прости меня, Берта. Я пришел к тебе.

Холден подошел к ней, опустился на колени и прижался лбом к ее руке.

— Как же я виноват перед тобой! Я тогда струсил, позорно струсил. Я боялся, что ты вновь причинишь мне боль. Как же я был глуп! Ты никому и никогда не способна причинить боль. Ты любишь всех людей. И это чудо любви ты несешь в себе. Это тот волшебный свет, к которому я полетел как мотылек. Я не могу жить без этого света, Берта. Поверь мне. — Он замолчал, пытаясь справиться с волнением. — И прости меня.

— Холден, я так ждала тебя! Я верила, что ты придешь! Я люблю тебя. И это я должна просить прощения за то, что была ослеплена пустым блеском и не заметила нежного света настоящей любви.

— Значит, мы теперь всегда будем вместе? — спросил Холден, привлекая ее к себе.

— Да, — ответила Берта.

Она подняла на него свои огромные глаза, синие как высокогорные озера, и улыбнулась. Холден наклонился к ее губам… Они слились в единое целое… Теперь ничто не могло разлучить их.

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.