Жажда

Глава 41

Поездка на машине скорой помощи выдалась ухабистой из-за скорости и ярко-освещаемой по причине включенных на машине проблесковых маячков. Звук сирен, однако, раздавался лишь время от времени. Мария-Тереза приняла это за хороший знак.

Сидя на встроенной лавке подле Вина, одной рукой она ухватилась за ручку из нержавеющей стали, чтобы сохранить равновесие, другой крепко держала Вина за теплую ладонь. Она решила, что если бы он на самом деле находился в опасности, прорезающий воздух, высокий вой сирен раздавался бы непрерывно.

А, может, она просто пыталась успокоить себя.

Вин лежал на каталке с закрытыми глазами, его лицо было бледным, но мужчина не расслаблял хватку на руке Марии-Терезы. И каждый раз, когда машина наезжала на выбоину, Вин морщился, стискивая губы… и значит, он не был в коме или сильном шоке. А это хорошо, ведь так?

По сравнению с худшим сценарием развития событий.

Мария-Тереза посмотрела на медсестру. Женщина не отрывала глаз от экрана портативного аппарата ЭКГ, ее лицо не выдавало ни единой эмоции.

Наклонившись в бок, она попыталась углядеть, какие показания считывал прибор… и увидела лишь белую линию, выписывающую какой-то узор на черном фоне. Мария-Тереза не знала, что это значит.

Посмотрев в окно автомобиля скорой помощи, она молилась о появлении уличных фонарей… высоких строений вместо стрип-моллов и жилых домов…. И машин, припаркованных параллельно обочине.

Потому что это будет означать, что они, наконец, добрались до центра.

И не только ради Вина.

Передвинувшись вперед на скамье, она смогла выглянуть в лобовое стекло и утешиться тем фактом, что проблесковые маячки скорой впереди них, в которой везли Джима, еще были включены. Разделив мужчин по степени необходимости получения помощи, они вызвали вторую команду, и сперва занялись Джимом… а ей пришлось ждать вместе с Эдди в коридоре, когда в комнату вкатили портативный дефибриллятор, и раненая грудь подверглась одному разряду… второму…

Лучшие, когда-либо слышанные ею слова, произнес мужчина со стетоскопом: Есть пульс.

Мария-Тереза надеялась, что его удастся сохранить. Мысль, что Джим погибнет, спасая ей жизнь, была невыносима.

А что до Сола… он не нуждается в скорейшей транспортировке до больницы. Для этого будет еще время.

Милостивый Боже… Сол?

Он всегда был незаметен на собраниях молитвенной группы, тихий, лысеющий мужчина сидел, словно в воду опущенный, с видом человека, которому не везло по жизни. Он ничем не выражал свою одержимость ею, но проблема заключалась в том… что он был именно из тех людей с неприметной внешностью.

Вспоминая, как она наткнулась на него в церкви в ту ночь, перед исповедью, Мария-Тереза гадала, сколько раз она не замечала его. В конце концов, именно он остановился, когда она чуть не попала в аварию в день службы. И значит, он ехал прямо за ней.

Как часто он следил за ней до дома? Приходил ли он в «Железную Маску»?

По телу пробежала ледяная дрожь… это он убил тех мужчин, которых видели с ней?

Все это не могло заставить ее порадоваться за то, каким поддонком был ее бывший. Но сейчас она высоко оценила меры предосторожности, принятые ею из-за Марка.

За лобовым стеклом мелькнули офисы «Колдвелл Курьер Жорнал», и Мария-Тереза сжала руку Вина.

– Почти приехали.

Его веки поднялись. Серые глаза, пленившие ее с первого взгляда, снова повторили этот трюк: смотря в них, Мария-Тереза чувствовала, будто они затягивают ее, она падала, не зная, куда приземлится.

Хотя, ведь это давно не правда. Она прекрасно знала, что Вин собой представляет, и он не был мужчиной, которого ей следует опасаться.

Он был мужчиной, которого не хватало в ее жизни. Она хотела его – в своей жизни.

Склонившись над ним, Мария-Тереза коснулась волос, погладила еле заметную щетину и заглянула в его глаза.

– Я люблю тебя, – сказала она, целуя его в губы. – Я люблю тебя.

Его губы изогнулись поверх ее. – Тоже люблю… тебя.

Боже, она загоралась изнутри при звуке его хриплого голоса.

– Хорошо. Тогда мы квиты.

– Мы…

Автомобиль скорой помощи снова на что-то наехал, и все содержимое, начиная от аппаратуры и медсестры, и заканчивая каталкой Вина, подпрыгнуло следом. Когда он от боли втянул воздух и с силой зажмурил глаза, Мария-Тереза снова посмотрела в окно, желая увидеть огни комплекса Святого Франциска… надеясь, что когда она заметит их, время каким-то образом ускорит свой бег.

Давай… ну давай же…

Внезапно красные огни скорой, двигавшейся впереди них, потухли, и сам автомобиль снизил скорость до предельно допустимой. Потом машина, в которой везли Вина и Марию-Терезу, быстро нагнала и даже перегнала бывшего лидера.

– Почему они снизили скорость? – спросила она у медсестры, настраивающий монитор ЭКГ. – Они выключили сигналы. Почему они тормозят?

Ее не удивил полученный в ответ кивок. Это была трагедия: спешка требуется, когда пациент жив. Поэтому никто не занялся Солом, когда засвидетельствовали его смерть.

Смерть предоставляет целую вечность, чтобы разобраться с телом. Здесь спешка ни к чему.

Мария-Тереза втянула воздух, и когда на глаза набежали слезы, она отпустила ручку, смахивая соленые капли. Меньше всего она хотела, чтобы Вин открыл глаза и увидел ее скорбь.

– Расчетное время прибытия – две минуты, – крикнул водитель.

Медсестра достала карточку. – Мадам, я забыла спросить вас: вы его ближайшая родственница?

Утерев слезы, она ради Вина собралась с силами, чертовски точно зная, что не окажется за боковой линией, когда дело дойдет до лечения Вина. Знакомые и друзья не особо ценятся докторами и медсестрами из отделения неотложной помощи.

– Я его жена, – ответила Мария-Тереза.

Кивнув, женщина сделала запись в карточке. – И ваше имя?

Не было и секундной заминки. – Гретхен. Гретхен Каприцио.

***

– Вы очень везучий мужчина.

Два часа спустя принимающий терапевт Вина с возгласом «вот это да» стянула ярко-голубые хирургические перчатки и выбросила их в оранжевый контейнер.

Она была права. Ему потребовалась лишь местная анестезия, пару стежков, чтобы закрыть входное и выходное отверстия раны. Кости и сухожилия все целы, никаких других ран. Этот ублюдок с пушкой попал в мясо, к счастью для Вина и к позору – для гада.

Вину и правда подфартило.

К сожалению, услышав хорошие новости, его тут же вырвало в розовое судно рядом с головой. И от движения боль в плече стала ошеломительной… это только усилило рвоту…. что сделало сильнее боль…. и так далее по замкнутому кругу. И все же, он не мог не согласиться с женщиной в хирургическом халате. Он был счастливчиком. Самый удачливым ублюдком на всей планете.

– Однако, у вас непереносимость «Демерола», – сказала врач.

Спасибо за информацию, подумал Вин. Его выворачивало наизнанку уже минут тридцать, с тех пор, как они вкололи ему дозу.

Когда последние рвотные позывы пошли на спад, Вин снова откинулся на подушке и закрыл глаза. Прохладная ладонь вытерла полотенцем его рот, и он улыбнулся. Мария-Тереза – в действительности Гретхен – была бесподобна с махровой тканью в руках.

И, Бог даст, ей больше не представится возможность использовать эти свои навыки.

– Я сделаю ему инъекцию против тошноты, – сказала доктор, – и если рвота прекратится, мы сможем вас выписать. Швы нужно удалить в течение десяти дней, это сможет сделать и ваш терапевт. Мы лишь поставим укол от столбняка и выпишем рецепт на антибиотики... у нас имеется несколько образцов, и один из них мы уже вкололи. Есть вопросы?

Вин открыл глаза и посмотрел на Гретхен, а не на доктора. Она любила его. Она так сказала в автомобиле скорой помощи. Он слышал, как слова сорвались с ее губ.

Так что, нет, у него нет вопросов. Пока он знал о ее чувствах, он согласен со всем остальным.

– Просто сделайте мне укол, Док, чтобы я мог поскорее выбраться отсюда.

Женщина надела новые перчатки, вскрыла шприц и вставила иглу прямо в вену. Когда она нажала на поршень, Вин ничего не почувствовал, и значит, тошнота того стоила.

– От этого вам мгновенного полегчает…

Вин придержал дыхание, не особо ожидая…

Черт возьми. Эффект был моментальным, будто его живот засыпали нежностями вроде «расслабься-большой-мальчик». Выдохнув с дрожью, все его тело расслабилось, показывая, насколько хорошо он бы себя чувствовал, не возникни рвота.

– Посмотрим, подействует ли, – сказала врач, закрыв шприц и выбросив в оранжевую корзину. – Просто полежите здесь, и когда я вас выпишу, мы вызовем такси для вас и вашей жены.

Он и его жена.

Вин поднес руку Гретхен к губам и поцелуем коснулся костяшек. – Звучит неплохо? – спросил он. – Дорогая?

– Идеально. – Улыбка расцвела на ее губах. – Как только ты будешь готов. Дорогой.

– Еще какой дорогой.

– Хорошо, я вернусь, чтобы проверить вас. – Доктор направилась к занавеси, отделявшей койку Вина от остальной части неотложки. – Слушайте, Отделение полиции хочет поговорить с вами. Я могу сказать, чтобы они связались с вами…

– Отправьте их сюда, – сказал Вин. – Нет причин откладывать.

– Вы уверены?

– А что плохого может произойти? Снова начнется рвота, и вместо судна я воспользуюсь карманами бедолаги? Я готов пойти на риск.

– Окей, договорились. Если визит затянется, нажмите кнопку вызова медсестры, и мы вмешаемся. – Доктор кивнула, отодвигая занавеску в сторону. – Удачи.

Когда штора вернулась на место, Вин тут же сжал руку Гретхен, не зная, сколько времени у них было.

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне правду.

– Всегда.

– Что случилось с Джимом? Он…?

Ком в горле, который она сглотнула перед тем, как ответить, сказал сам за себя, и чтобы избавить девушку от горьких слов, Вин снова поцеловал ее ладонь. – Шшш, все хорошо. Не обязательно говорить это…

– Он был твоим другом. Мне так жаль…

– Не знаю, как сказать это, но все же скажу. – Вин потер большим пальцем бьющийся пульс на ее запястье. – Я рад, что ты все еще здесь. Для своего сына. Для меня. Джим совершил невероятный, самоотверженный, героический поступок, и как бы я ни хотел, чтобы он не погиб из-за этого, в то же время я очень признателен, что он сделал то, что сделал.

Склонив голову, она кивнула, ее волнистые волосы упали вперед. Пока его палец выписывал круги на ее тонком запястье, взглядом Вин окидывал блестящие локоны. Последний поступок Джима на Земле оставил охренительное наследие, а именно спасенную жизнь… сына, который не лишился своей матери… и любовника, чье сердце не разлетелось вдребезги от возможной потери.

Потрясающее наследие.

– Он был настоящим человеком. – Вин прокашлялся. – Джим был… настоящим мужчиной.

Пребывая в молчании, Вин – лежа на каталке, Гретхен сидела рядом на пластиковом стуле, они крепко держались за руки… так же, как мужчина, спасший жизнь Гретхен, соединил их над своей грудью.

По другую сторону серо-голубой занавески мимо проносились люди, их голоса смешивались, раздавалось шарканье обуви, они плечами касались шторы, раскачивая ее на металлических крючках.

Он и Гретхен, с другой стороны, сидели не двигаясь.

Смерть делала такое с человеком, подумал Вин. Она останавливала его посреди взлетов и падений его жизни, изолировала в звенящей тишине. Смерть вступает в свои права, и все меняется, но ее последствия напоминают машину, въехавшую на скорости в стену, – внутренности автомобиля продолжают работать, не понимая, что к чему… А результатом становится полный хаос: вся одежда умершего превращается в некий исторический экспонат, который вычистит плачущий самый близкий-и-родной… журнальные подписки, бухгалтерские отчеты и записки о посещении стоматолога перейдут из «корреспонденции» в разряд «макулатура»… а место, в котором жил человек, вместо дома станет обычным жилым помещением.

Все замирало… и уже ничто не будет как прежде.

Боже, когда сообщают о смерти кого-то знакомого вам, ваша реакция – уменьшенная версия того, что в полной мере познал покойный: вы резко замираете, бросая все дела, и колокольный звон отдается в вашем мозгу и теле. И, так как люди были теми еще занудами, как правило, первой их мыслью становится: Нет, это невозможно.

Жизнь, однако, не приходит с кнопкой перемотки, и ей откровенно плевать на мнение жалких людишек.

Штору отодвинули в сторону, и перед ними предстал коренастый мужчина с темными волосами и глазами. – Вин ДиПьетро?

Вин оставил свои рассуждения. – Эм… да, это я.

Мужчина зашел внутрь и достал значок. – Я детектив Де ла Круз из убойного отдела. Как вы себя чувствуете?

– Рвота прошла минут десять назад.

– Ну, рад за вас. – Он кивнул Гретхен и слегка поклонился. – Сожалею, что вынуждены встречаться так скоро… и при таких обстоятельствах. А сейчас, вы можете мне кратко пересказать случившееся? И, слушайте, вы не под арестом… но если предпочтете говорить в присутствии адвоката, я пойму.

Вин еще не звонил Мику Роудсу, который, без сомнений, не посоветовал бы разговаривать без его присутствия, но Вин слишком устал, чтобы заботиться от таких нюансах… сотрудничество с полицией не повредит, когда ведешь себя в рамках закона.

Вин покачал головой на подушке. – Нет, все в порядке, Детектив. А что касается произошедшего… мы были наверху, в спальне с… – Непонятно почему, инстинкт подсказала Вину не упоминать имени Эдди, настолько сильный императив, что Вин не смог ему противиться, – …с Джимом.

Детектив достал маленький блокнот и ручку в стиле Коломбо. – Что вы делали в доме? Соседи сказали, что в нем никто не проживал.

– Дом принадлежит мне, и я, наконец, решил сделать в нем ремонт перед продажей. Я застраиваю участки недвижимости, а Джим работает… работал… на меня. Мы приехали в дом обсудить проект, ну знаете, осмотрели комнаты… похоже, я оставил входную дверь незапертой, и когда все случилось, мы были на втором этаже. – Когда Детектив кивнул и начал делать пометки в блокноте, Вин дал ему время, чтобы все записать. – Мы были в спальне, разговаривали, не успел я опомниться, как услышал выстрел. Все произошло так быстро… Джим прыгнул перед ней и принял пулю на себя… я стоял у комода, спиной к двери, и тут же потянулся к моему пистолету… который, кстати, зарегистрирован, у меня есть лицензия на ношение. Я выстрелил в парня, и он свалился.

Очередные записи в блокноте. – Вы стреляли в него несколько раз.

– Да, стрелял. Я не собирался давать ему вторую попытку.

Детектив пролистал свой блокнот, шелестя страницами, исписанными чернилами. Снова подняв взгляд, он коротко улыбнулся. – Ну, хорошо… так почему бы вам не попробовать еще раз, и сейчас рассказать правду. Что вы делали в этом доме?

– Я сказал вам…

– Повсюду была рассыпана соль, в воздухе пахло фимиамом, и в комнате разбито окно. Раковина на втором этаже забилась какой-то грязью, и валялась куча пустых бутылок из-под перекиси водорода… а круг, нарисованный на полу той спальни та еще прелесть. О… и вас нашли без рубашки и обуви, странный выбор гардероба для решения деловых вопросов. Так что… хотя я склонен вам поверить насчет стрельбы, потому что могу читать траекторию пуль не хуже других… насчет всего остального вы откровенно врете.

Повисла почти осязаемая тишина.

– Дорогой, я думаю, нам стоит рассказать ему правду?

Вин посмотрел на нее, гадая, о какой именно правде шла речь.

– Прошу, – сказал детектив. – И слушайте, я расскажу то, что знаю наверняка, если это поможет. Убитого парня звали Юджин Лок, он же Сол Уивер. Был осужден за убийство, и его выпустили шесть месяцев назад. Он снимал соседний дом и был одержим… – детектив кивнул на Гретхен, – вами.

– Этого я понять не могу… почему… – Гретхен остановилась. – Минутку, откуда вы это узнали? Что вы нашли в его доме?

Детектив оторвался от записей, уставившись перед собой. – Ваши фотографии.

– Какого рода фотографии? – спросила она безжизненным голосом.

Когда Вин погладил ее руку, детектив посмотрел ей в глаза. – С фотоаппарата, телефона.

– Как много?

– Достаточно.

Рука Гретхен напряглась. – Вы нашли что-то еще?

– На втором этаже была статуя. Украденная из Собора Святого Патрика…

– О, боже мой, Мария Магдалена, – воскликнула Гретхен. – Я видела, что она пропала из церкви.

– Именно она. Не знаю, заметили вы или нет, но она очень похожа на вас.

Вин поборол желание убить парня, снова и снова. – Мог этот Юджим… Сол… или как там его, быть виновным в убийствах и нападении в переулках?

Детектив пролистал свои записи.

– Так как он мертв, и поэтому нет ни единого шанса опорочить его репутацию… скажу, что смогу привязать его к обоим делам. На данный момент жизнь мужчины, получившего рану головы прошлой ночью, все еще висит на волоске. Если он выживет, я уверен, что он заявит, что нападавшим был темноволосый мужчина, потому что, покопавшись в доме Лока, мы обнаружили черный парик со следами крови. Тесты уже проводятся, но я убежден, что кровь совпадет с одной или даже всеми жертвами. Также у нас есть отпечаток обуви с места первого преступления, который чертовски сильно напоминает те ботинки, которые Лок надел этой ночью.

– Так что да, сопоставив все факты… – Детектив снова просмотрел страницы, потом еще раз посмотрел на Гретхен. – Я думаю, этот Лок выбирал в качестве цели мужчин, с которыми или для которых вы танцевали в клубе, что объясняет те нападения. Большая удача – точнее, неудача – что он жил в соседнем доме. Потому что он не знал, что место принадлежит вам, не так ли?

Вин покачал головой. – Я был здесь лишь раз за последний месяц, а раньше… даже не вспомню. И я не думаю, что он знал мое имя, чтобы пролистать реестр недвижимости. К тому же, как долго он жил по соседству?

– С момента освобождения из тюрьмы.

– Да, но с Гретхен я познакомился… три дня назад.

Де ла Круз сделал очередную запись. – Окей, я выложил все начистоту. Может, вернете услугу…? Вы собираетесь рассказать правду относительно вашего пребывания в том доме?

Гретхен заговорила прежде, чем Вин открыл рот. – Вы верите в призраков, детектив?

Мужчина моргнул пару раз.

– Эм… не знаю.

– Родители Вина умерли в этом доме. И он хотел сделать там ремонт. Но проблема в том… что в доме живет злой дух. Точнее, жил. Мы пытались его изгнать.

Брови Вина взлетели вверх. Матерь божья. Потрясающее объяснение, подумал Вин.

– Правда? – спросил детектив, его карие глаза как теннисные мячики метались от Вина к Гретхен.

– Правда, – ответили они в унисон.

– Серьезно? – пробормотал детектив.

– Зуб даю, – ответил Вин. – Соль должна была создать некий барьер, а фимиам очистил воздух. Слушайте, не стану притворяться, что понимаю все тонкости… – Черт, он до сих пор многого не знал, – Но я уверен, что сделанное нами сработало.

Потому что он чувствовал себя иначе. Он был другим. Сейчас он стал самим собой.

Де ла Круз перешел к следующей страничке и что-то записал. – Знаете, моя прабабушка умела предсказывать погоду. А на ее чердаке стояло кресло-качалка, которое двигалось само по себе. Что было брошено в окно?

– Вы поверите, если я скажу, что оно само разбилось? – ответил Вин.

Де ла Круз отоврался от блокнота. – Не знаю.

– Ну, это так.

– Похоже, чтобы вы там ни сделали, оно сработало.

– Сработало. – Вин потер глаза свободной рукой, но в плече зародилась ноющая боль, которую он не смог проигнорировать, и пришлось остановиться. – Будем надеяться, что так все и останется.

Последовала пауза, а потом Де ла Круз посмотрел на Гретхен. – У меня последний вопрос для вас, если вы не возражаете. Вы заявили медикам, что ваше имя Гретхен Каприцио, но у меня вы записаны как Мария-Тереза Бодро. Будьте так любезны, помогите мне разобраться с этим маленьким затруднением?

Гретхен предоставила детективу подробное объяснение, и пока она говорила, Вин смотрел на ее красиво лицо, желая забрать у нее всю боль, причиняемую прошлым, и стресс, полученный в настоящем. В ее взгляде отражались тени; они так же пролегли и под глазами, но ее голос был уверенным, а подбородок высоко поднят.

Боже, он любил эту женщину.

Когда она закончила, детектив качал головой. – Я сожалею обо всем этом. И полностью вас понимаю… хотя и жалею, что вы не были честны с нами с самого начала.

– Главным образом, я опасалась прессы. Мой бывший муж в тюрьме, но связи его семьи оплетают всю страну… и в том числе, в правоохранительных органах. После случившегося с моим сыном, я не доверяю никому… даже людям со значками.

– Что заставило вас раскрыться этой ночью?

Ее глаза переместились на Вина. – Обстоятельства иные, и я решила покинуть город. Я сообщу вам свое местонахождение, но… я должна уехать из Колдвелла.

– После всего сказанного, я вас понимаю… но нам нужны контакты для связи с вами.

– Я вернусь в любое время, когда понадоблюсь.

– Окей. И, слушайте, я поговорю со своим сержантом. Предоставление поддельных документов полиции – это преступление, но учитывая ваши обстоятельства… – Он убрал записную книжку. – Я также слышал, что медперсонал называет вас его женой?

– Я хотела быть рядом с ним.

Де ла Круз слегка улыбнулся. – Я поступил так однажды. Был на свидании со своей женой, и она сильно порезала палец, готовя салат. Я привез ее в больницу и солгал, что мы женаты.

Гретхен взяла руку Вина и быстро поцеловала. – Я рада, что вы понимаете нас.

– Понимаю. На самом деле. – Детектив кивнул Вину. – Так, вы только начинаете встречаться?

– Да.

– Похоже, вашей предыдущей подружке это не сильно понравилось, не так ли?

– Ага... моя бывшая выбралась из ада.

В буквальном смысле.

Внезапно, Вин вспомнил бардак в дюплексе и ложь Девины, заявленную полиции.

– Детектив, она – дурная женщина. Хуже, чем вы можете себе представить. И я не бил ее, ни в ту ночь, никогда вообще. Мой отец жестоко обращался с матерью, а я не вытворяю подобного. Я выйду, оставив все свое барахло позади, прежде чем ударю женщину.

Детектив сузил глаза и посмотрел орлиным взглядом на Вина. Спустя мгновение, парень кивнул.

– Ну что ж, хорошо. Я не занимаюсь подобными делами, они не моей юрисдикции… но не удивлюсь, если дело зайдет в тупик. Я смотрел в лица сотен людей, избивающих своих жен, и вы на них не похожи.

Де ла Круз убрал блокнот и ручку и посмотрел на часы. – Эй, гляньте-ка. Вас не рвало уже почти полчаса. Хороший знак… может, они вас даже отпустят.

Вин протянул свободную руку, не обратив внимания на возражения плеча. – Вы отличный парень, Детектив, вы в курсе?

Он протянул в ответ твердую ладонь, и они пожали руки. – Надеюсь, у вас все будет в порядке. Я буду держаться на связи.

После того, как парень ушел, и занавеска вернулась на прежнее место, Вин сделал глубокий вдох. – Как долго мне придется ждать, прежде чем я смогу уйти?

– Давай выждем еще полчаса, и если никто не придет, чтобы проверить тебя, я найду доктора.

– Окей.

Но проблема в том, что он не любил сидеть на месте, беспомощный и ожидающий, словно хороший мальчик. Спустя пять минут он порывался нажать кнопку вызова медсестры, но помешала отодвинутая в сторону занавеса.

– Время в самый раз… – Вин нахмурился. Вместо медсестры или доктора он увидел Эдди, который выглядел так мрачно, как мог выглядеть человек, потерявший друга и упавший со второго этажа.

Надо же.

Первым побуждением Вина было сесть, но это не шло ни в какие ворота. Когда его плечо взревело, словно оперная певица, Вину пришлось закрыть рот, чтоб прекратить рвотные позывы… но, по крайне мере, дело было не в Демероле.

Когда Гретхен кинулась за чистым судном, а Эдди поднял обе руки в универсальном жесте «тише-тише», Вин качался на самом краю.

Слава богу, рвотный позыв ослабел, а желудок, наконец, расслабился.

– Прости за это, – сказал он хрипло. – У меня тут проблемка.

– Конечно. Без вопросов.

Вин делал вдох через нос и выдыхал через рот.

– Мне жаль насчет… Джима. – Гретхен подошла к Эдди и ухватила его за массивные руки. Стоя рядом с ним, она казалась крошечной, но очень энергичной. – Я обязана ему жизнью.

– Обеими нашими жизнями, – добавил Вин.

Эдди коротко ее обнял и кивнул Вину. Очевидно, он хорошо контролировал эмоции… это Вин уважал.

– Я ценю это. А сейчас – зачем я пришел. – Эдди полез в карман, и вынул руку, на ладони лежали кольцо с бриллиантом и золотая сережка. – Эдриан сделал, что должен был, и забрал у нее украшения. Вы оба полностью свободны и сейчас вне пределов ее досягаемости. Можете не беспокоиться. Она не вернется назад. Просто, не теряйте это, хорошо?

Когда Гретхен забрала украшения и снова обняла Эдди, Вин позволил ее объятию выразить все, что сказать он не осмеливался. Он немного остолбенел, и не потому, что его желудок опять скрутило: порой огромная признательность оказывает на живот тот же эффект, что и тошнота. Дело в том, что Вин не мог понять, какую выгоду получили мужчины, помогая ему и Гретхен. Джим был мертв, Эдди выглядел ужасно, и одному Богу известно, что Эдриану пришлось сделать с Девиной.

– Берегите себя, хорошо? – пробормотал Эдди, поворачиваясь к выходу. – Мне пора.

Вин прокашлялся. – Насчет Джима… Не знаю, планировал ли ты притязать на его тело, но я бы хотел организовать подобающие похороны. Самые лучшие. На самом деле.

Эдди посмотрел через плечо, его странные, красновато-карие глаза были полны горя. – Было бы неплохо… доверяю это тебе. Уверен, он бы оценил.

Вин кивнул, скрепляя сделку. – Хочешь знать, когда и где? Можешь дать мне свой номер?

Парень произнес несколько цифр, которые Гретхен записала на клочке бумаги. – Сообщи подробности, – сказал Эдди. – Не знаю, где буду. Я уезжаю.

– Не хочешь сходить к доктору?

– Нет нужды. Я в порядке.

– Ну… хорошо. И спасибо тебе… – вымолвил Вин, не зная, как выразить то, что было у него на душе.

Эдди улыбнулся своей древней улыбкой и поднял руку. – Не нужно ничего говорить. Я понимаю тебя.

И потом он ушел.

Когда занавеска вернулась на место, Вин посмотрел, как под ее краем тяжелые ботинки повернули направо, сделали один шаг… и испарились в воздухе. Будто их вообще там не было.

Подняв к лицу правую руку, Вин протер глаза. – Похоже, у меня галлюцинации.

– Хочешь, чтобы я позвала доктора? – Подошла Гретхен, вся взволнованная. – Я могу нажать кнопку вызова…

– Нет, все нормально… Прости, наверное, я слишком устал. – Кто его знает, может, парень просто свернул налево и к этому времени, широко шагая, покинул отделение неотложки.

Вин притянул Гретхен ближе к себе. – Похоже, что все закончилось. Все это.

Ну, кроме его видений – они останутся с ним…. По крайней мере, согласно заявлению Эдди. Но может, это и не так плохо. Может, ему удастся найти способ перенаправлять их, использовать во благо других.

Нахмурившись, он осознал, что нашел новую цель. Только она будет служить другим людям, а не ему.

Не такой уж плохой исход, принимая все во внимание.

Гретхен открыла ладонь, и украшения, особенно бриллиант, засияли в ее руке. – Если ты не против, я положу их в банковскую ячейку.

Когда она затолкала их поглубже в карман джинсов, Вин кивнул, – Ага, и давай больше не терять их, хорошо?

– Ни за что. И никогда.