Жажда

Глава 4

Он переспал с ней.

Следующим утром Джим проснулся с этой отстойной мыслью, и, пытаясь от нее избавиться, он повернулся на бок. Что сделало его «с добрым утром!» только хуже. Рассветные лучи пробивались сквозь штору на окне рядом с ним, и когда яркий свет задолбил по мозгам, он пожалел, что не зашпаклевал гребаное стекло «Шитроком».

Черт, он не мог поверить, что переспал с шикарной, но такой ранимой женщиной в своем грузовике, словно она была какой-то шлюхой. В то, что он вернулся сюда и наклюкался до состояния не стояния, верилось куда больше. И что он получил в итоге? Он паршиво чувствовал себя из-за того, что сделал, а с диким похмельем ему придется весь день забивать гвозди.

Отличный. План.

Скинув с себя покрывало, Джим взглянул на джинсы и фланелевую рубашку, которые надевал в клуб. Он вырубился прежде, чем смог раздеться, поэтому сейчас тряпки помялись в хлам. Ливайсы он наденет на работу, а вот рубашку, с другой стороны, нужно уберечь от двенадцатичасовой стройки. Она была его единственной «хорошей», что означало отсутствие пятен от краски, дыр, потертых манжеток и наличие всех пуговиц. Ну, это пока.

Джим разделся и зашвырнул рубашку на пизанскую башню из грязного белья у кровати.

Пробираясь к душевой кабинке, он напомнил себе, в чем преимущество не иметь много мебели. За исключением двух стопок одежды – чистой и той, что нужно постирать, – у него был лишь плетеный диван, доставшийся вместе с каморкой, стол и два стула. Вся мебель, к счастью, не препятствовала его пути к ванной.

Он быстро побрился и наспех принял душ; потом натянул боксеры, ливайсы и принял четыре таблетки аспирина. Следом надел нижнюю рубашку, носки и ботинки. На пути к выходу он подхватил ремень с инструментами и рабочую куртку.

Арендованная им квартира располагалась на последнем этаже служебного здания, напоминающего гараж, и он остановился на вершине лестницы, зажмурившись с такой силой, что пришлось обнажить зубы. Черт подери… от света, режущего глаза, казалось, что Солнце решило изменить земное притяжение и даже придвинулось чуть ближе, дабы скрепить сделку.

Он спустился по скрипящим деревянным ступеням. Двинулся по дорожке из гравия к грузовику. И всю дорогу испытывал такое ощущение, будто в ботинке торчит гвоздь.

Открыв дверь, он уловил запах парфюма и выругался. Картины произошедшего вернулись к нему, четкие до невозможности, и каждая из них подстегивала головную боль.

Продолжая ругаться и щуриться, он срулил с узкой дорожки и проехал мимо фермерского дома, принадлежащему его престарелому арендодателю, мистеру Перлмуттеру. Все время, пока Джим был арендатором, этот здоровый дом пустовал, окна были заколочены досками изнутри, а на крыльце никто не выставлял плетеное кресло.

В этом месте ему больше всего нравилось это вечное «никого нет дома» и уведомление о съезде через тридцать дней.

По пути на работу, он заскочил на заправку и купил большой кофе, сэндвич с индейкой и колу. В забегаловке пахло старой обувью и смягчителем ткани, и была велика вероятность того, что сэндвич приготовили на прошлой неделе в Турции, но он питался этой дрянью уже месяц, и все еще стоял на ногах, и значит, вреда она не приносит.

Через пятнадцать минут он гнал по Шоссе 151Н с солнечными очками на глазах, попивая свой кофе и чувствуя себя чуть более человеком. Стройка находилась на западном берегу Гудзона, и, свернув в ее сторону, он прикончил кофе и крепко ухватился за руль. Узкая дорога вдоль полуострова, благодаря сверхмощному оборудованию, которое прогоняли по незакатанной поверхности, была испещрена выбоинами, на что брюзжали и стенали амортизаторы грузовика.

Рано или поздно здесь появится ухоженная лужайка, но в данный момент укатанный грунт напоминал кожу пятнадцатилетнего юнца. Посреди по-зимнему бурой травы торчали пни – прыщи на лице земли, созданные командой парней с бензопилами. Но это еще не самое худшее. Было снесено четыре домика, от зданий, построенных века назад, остался лишь фундамент и лысая поверхность.

Но так и должно было быть. Таков приказ главного подрядчика. По совместительству - своего же клиента.

Так же забавно, как и похмелье в радостное, морозное утро.

Грузовик Джима влился в ряд пикапов, который пополнялся с приездом других рабочих. Он оставил сэндвич и колу охлаждаться на полу грузовика, и двинулся по колеям из грязи к строящемуся дому. Каркас воздвигли из деревянных брусьев два на четыре дюйма, и сейчас приступили к обшивке, прибивая листы ДСП к основному скелету сооружения.

Хреновина была громадна, настолько огромна, что на ее фоне МакОсобняки в городе выглядели кукольными домиками.

– Джим.

– Чак.

Его прораб Чак был парнем с широкими плечами, ростом в шесть футов⁵, с пивным животом и вечным бычком в зубах… вот и весь разговор с ним. Дело в том, что Джиму было ясно, над какой частью дома он работает и что ему нужно делать, и это понимали оба мужчины. С командой в двадцать плотников, степень подготовки, обязательности и рассудительности варьировалась, и Чак знал, что должен выполнять каждый. Если вы обладали хоть каплей мозгов и могли хорошенько работать молотком, он оставлял вас в покое, потому что хрен знает, у него и без того хватало тупиц.

Джим собрался с силами и направился за инструментами. Ящики с гвоздями хранились в запирающемся шкафу на бетонной плите, которая в будущем превратиться в гараж на шесть машин. Рядом с ящиками были выстроены в ряд работающие на бензине электрические генераторы, которые вовсю гудели. Поморщившись от шума, он перешагнул через свору удлинительных шнуров, пробегающим к оТрэзным станкам и пневматическим молоткам, и наполнил карман на левой стороне своего пояса для инструментов.

Он с облегчением отправился в южную часть дома, которая, согласно поэтажному плану, располагалась практически в другом штате. Приступив к работе, он начал поднимать секции ДСП два на четыре фута и прижимать их к каркасу. Он использовал обычный молоток вместо пневматического, потому что был старой закалки, и потому что даже с ручными инструментами он оставался одним из самых быстрых плотников на стройке.

Он поднял голову на шум двух заехавших на грязную дорогу харлеев.

Эдди и Эдриан одновременно остановили мотоциклы и синхронно с них слезли, в одном ритме снимая кожаные куртки и черные солнечные очки. Приблизившись к зданию, они направились в его сторону, и Джим застонал в голос: Эдриан смотрел на него с «что, черт возьми, произошло с той цыпочкой» выражением на своем проколотом лице.

И значит, парень заметил, что Голубое Платье исчезло одновременно с ним.

– Черт, – пробормотал он.

– Что?

Джим покачал головой парню рядом с ним и вернулся к своей работе. Располагая лист на каркасе, он прижимал его бедром, снимал молоток с пояса, доставал гвоздь и ударял по нему. Снова. Снова. И снова…

– Повеселился вчера ночью? – приблизившись, спросил Эдриан.

Джим проигнорировал вопрос, продолжая удары.

– О, да ладно тебе, мне не нужны подробности… но ты мог бы поделиться парочкой. – Эдриан взглянул на своего соседа по комнате. – Ну же, поддержи меня.

Эдди просто подошел ближе и толкнул Джима плечом – это было его своеобразное «доброе утро». Без приглашения, он взял на себя ДСП, что позволило Джиму работать молотком в два раза быстрее. Из них вышла превосходная команда, хотя Эдриан сбивал с ритма. Он был менее трудолюбив, предпочитая маяться дурью и точить лясы. Удивительно, что его не выгнали за четыре недели работы на площадке.

Эд прислонился к дверному косяку и закатил глаза.

– Ты расскажешь, получил ли подарок ко дню рождения, или нет?

– Неа. – Джим приставил гвоздь и долбанул по его шляпке. Два удара - и шляпка встала в один уровень с доской, затем он достал еще один, представляя лицо Эдриана в качестве мишени.

– Вот обломщик.

О да, ему неплохо «обломилось» прошлой ночью… не то, чтобы это касалось дружелюбного балабола с заскоком на металле.

Работа вошла в привычный ритм, и другие парни держались в стороне от Джима и Эдди, пока те трудились над участком, на котором остановились день назад, заделывая стены от уже начинающихся весенних дождей. Дом должен занять пятнадцать тысяч квадратных футов, и будет трудновато за неделю обшить такую махину. Тем не менее, Джим и Эдди вкалывали как черти, а кровельщики уже наполовину прошли стропила. К концу недели им не нужно будет бояться холодной мороси или ледяного ветра, и спасибо за это Господу. Вчера выдался отстойнейше мокрый день, и местами оставались лужи, забрызгавшие его джинсы.

Обеденный перерыв пришел незаметно, так всегда происходило, когда он работал с Эдди, и пока остальные парни нежились на солнышке на другом конце дома, Джим вернулся в грузовик и поел в одиночестве.

Сэндвич был очень холодным, что прибавляло ему вкуса, а кола – потрясающей.

В одиночестве работая челюстями, он окинул взглядом пассажирское сиденье… и вспомнил, как темные волосы разметались на обивочной ткани, как выгибалась освещенная приборной панелью женщина, вспомнил ощущение ее тела под собой.

Он, конкретный мудила, воспользовался ею в таком состоянии, но с другой стороны, когда все закончилось, она улыбнулась ему, будто получила желаемое. Но это не могло быть правдой. Секс между незнакомцами – просто временное спасение от одиночества. Когда глубокое дыхание пошло на убыль, она поцеловала его, задержавшись на губах; потом натянула верх платья на грудь, и низ – на бедра, и оставила его.

Выругавшись, Джим распахнул водительскую дверь, решив перекусить на багажнике. Снаружи, на солнце, было теплее, и самое главное – пахло свежими сосновыми досками, а не духами. Он поднял лицо к небу и попытался прочистить мозги, полностью потеряв интерес к сэндвичу: положив его на упаковку, он сосредоточился на коле.

Собака появилась минуту спустя, высунувшись из-за кипы срубленных деревьев, которые вот-вот должны были выбросить. Животное было размером с маленького терьера, его шкура - цвета стальной ваты в крапинку. Одно ухо свободно свисало, а на морде, похоже, протянулся шрам.

Джим опустил колу, когда их взгляды встретились.

Гребаное животное было напугано, оно использовало серые пни в качестве укрытия, потому что те были далеко, очень далеко от Джима, но оно также умирало с голоду: судя по тому, как этот маленький черный нос вдыхал ветерок, очевидно, его выманил запах индейки.

Собака осторожно шагнула вперед. Потом еще раз. И еще.

Она хромала.

Джим медленно потянулся в сторону, обхватывая рукой сэндвич. Оторвав обертку, он оттеснил несвежие листья салата и помидоры в сторону, выуживая ломтик индейки.

Наклонившись вниз, он протянул мясо.

– Запах – не фонтан, но он не убьет тебя. Обещаю. – Пес заходил кругами, приближаясь на хромой передней лапе, холодный ветер раздувал похожую на проволоку шерсть, обнажая выступающие ребра. Животное вытянуло голову настолько, насколько позволяла шея, задние лапы дрожали, и казалось, что он был готов удрать в любой момент. Голод, однако, тянул его туда, где находиться он не имел никакого желания.

Джим не двигался, позволяя животному подойти еще ближе.

– Давай, сынок, – резко сказал Джим. – Ты в этом нуждаешься.

В непосредственной близи, Пес выглядел истощенным, он молниеносно ухватился за индейку, мгновенно сиганув назад. Джим достал еще один ломтик, и в этот раз животное подошло намного быстрее, и удирало с меньшей прытью. Третий кусочек уплели медлительно смакуя, будто внутренняя природа Пса не привыкла к подобному обращению.

Джим скормил псу и булочку. – Ну, вот и все.

Пес уселся рядом с Джимом, свернувшись и склонив голову набок. С морды смотрели умные глаза. Умные, старые, уставшие глаза. – Я не собачник.

Очевидно, Пес не понимал по-английски. Удивительно грациозным прыжком, животное запрыгнуло на колени Джима.

Что за… Джим убрал руки с пути и посмотрел вниз.

– Господи, ты мало весишь.

Ага. Возможно, он не ел днями.

Джим осторожно положил руку на спину животного. Боже, он прикасался к сплошным костям.

Раздавшийся свист означал, что обед закончен, и Джим, напоследок погладив Пса, поставил его обратно на землю.

– Прости… как уже сказал, не собачник я.

Он схватил пояс с инструментами из кабины и начал натягивать его на ходу. Не стоило оглядываться назад.

Черт, Пес сидел под его грузовиком, позади заднего колеса, наблюдая за Джимом этим древним взглядом.

– Я не завожу животных, – крикнул Джим.

Рев приближающейся машины прокатился по стройке, и когда мужчины, выстроившиеся у кромки дома, подняли головы, на их лицах появилось коллективное «охренеть», а значит, Джиму не обязательно снова оглядываться через плечо, чтобы узнать, кто там приехал.

Снова показался главный подрядчик/заказчик/заноза в заднице.

Сукин сын приезжал каждый день в разное время, будто не желал устанавливать расписание, в которое команда будет работать более прилежно. И не нужно быть гением, чтобы понять, кого он выискивал: расхлябанных работников, небрежно-выполненную работу, ошибки, воровство. От этого чувствуешь себя нечестным и ленивым, даже если ты не являлся таковым, что для большинства парней было оскорблением, которое они спускали лишь потому, что платили точно в срок, по пятницам.

Джим ускорил шаг, когда «БМВ» М6 проехала рядом с ним. Он не взглянул ни на машину, ни на водителя; он всегда оставался в стороне от парня, но не потому, что ему было за что извиняться. Но потому, что был самой настоящей мелкой сошкой: когда главный подрядчик инспектировал бригады, порядок подчиненности в организации указывал, что придурок был проблемой прораба Чака, а не Джима.

И слава Богу.

Джим взобрался на половой настил и направился прямиком к своему участку работы. За ним следовали Эдди, всегда готовый взяться за дело, и Эдриан.

– Матерь… Божья.

– Ооооу… ваааау…

– Мадре де диос!

Раздающиеся среди рабочих комментарии заставили Джима обернуться.

О, черт… говоря о «нихрена себе»: Сногсшибательно красивая брюнетка вышла из машины с грацией раскачивающегося на ветру флага.

Джим с силой зажмурил глаза. И увидел ее в кабине своего грузовика, растянувшуюся, предлагающую ему свою прекрасную грудь.

– Вау, горячая штучка, – выдохнул один из работников.

Черт, случаются моменты, когда испариться – чертовски прекрасная идея. Не потому что ты был гребаным придурком, а потому что не нуждался в проблемах. Ситуация была из этой оперы. И даже более.

– О, мать его, Джим… – Эдриан запустил руку в свои густые волосы. – Это же…

Ага, он без него знает.

– Не имеет ничего общего со мной. Эдди… ты закончил с той доской?

Только Джим собрался отвернуться, как брюнетка взглянула на него, встречая его взгляд. Узнавание мелькнуло на ее восхитительном личике, когда мужчина подошел к ней, обхватив рукой за талию.

Джим, не глядя, сделал шаг назад.

Это произошло в одно мгновение. Быстрее, чем зажечь спичку. Быстрее, чем один вдох.

Каблуком Джим наступил на деревянный брус сечением два на четыре дюйма, лежащий на удлинительном шнуре, и гравитация принялась за его тело, лишая равновесия. Упав, он выдернул шнур из соединения, и послал ходовой конец в соседнюю лужу.

Джим грохнулся на пол, неуклюже приземлившись на ягодицы… что, обыкновенно, оставляет его задницу и плечи в царапинах.

Но его голая рука приземлилась в воду.

Электрический ток прошел по его руке и ударил прямо в сердце. Его спина взлетела до небес, тесно сжались зубы, его глаза вылезли из орбит, а слух закоротило, и окружающий мир начал сужаться к дикой, оглушительной боли в теле.

Последнее, что он увидел, это длинную косу Эдди, когда он метнулся к нему на помощь.

***

Вин не видел падения парня. Но он услышал шумное приземление тела, топот ботинок и громкие проклятья, когда отовсюду начали сбегаться люди.

– Оставайся здесь, – велел он Девине, вынимая свой сотовый.

Он набрал 911, устремившись в сторону суматохи, но не нажал кнопку вызова. Запрыгнув на половой настил, он наткнулся…

Его палец нажал кнопку, посылая вызов.

Глаза рабочего на земле невидяще уставились в ярко-голубое небо над головой, а его конечности были неподвижны, как у трупа. Удлинительный шнур под напряжением оставался лежать в луже, но конвульсивные движения мужчины уже увели его очень далеко от смертоносного заряда.

В трубке Вина раздался ответ.

– Девять-один-один, что у вас произошло?

– Мужчину ударило током. – Вин отодвинул телефон ото рта. – Выключите хреновы генераторы! – Вернув телефон на место, он сказал: – Стройка по адресу 77 по Шоссе Рарэл 151Н. Кажется, он без сознания.

– Кто-нибудь делает реанимацию?

– Сейчас будут. – Вин всучил телефон прорабу Чаку и отодвинул парней с дороги.

Рухнув на колени, он распахнул жилет мужчины и опустил голову к мускулистой груди. Ни сердцебиения, ни дыхания.

Вин запрокинул голову парня, проверил дыхательные пути, зажал пальцами нос и послал два мощных вдоха в застывшие легкие. Вернувшись к груди, он соединил ладони вместе, положил их напротив груди, и сделал десять нажатий. Еще два вдоха. Тридцать нажатий. Еще два вдоха. Тридцать нажатий. И еще два вдоха.

Цвет лица парня был тревожным, и становился только хуже.

Скорой помощи потребовалось десять минут, чтобы приехать, но не потому, что они плелись как черепахи. Колдвелл находился почти в десяти милях, и подобную географию «педаль в пол» не изменит. В момент, когда они прибыли, парамедики не стали тратить время и подниматься в дом, они приняли дело от Вина, проверяя жизненные показатели, прежде чем продолжить то, что он начал, а остальные побежали за носилками.

– Он жив? – спросил Вин, когда рабочего подняли с пола.

Он не получил ответа, потому как медики двигались чересчур быстро, что, наверное, было хорошим знаком.

– Куда вы его увезете? – спросил Вин, оторвавшись от фундамента и двинувшись за остальными.

– В больницу Святого Франциска. У вас есть имя, адрес, возраст, данные его амбулаторной карты?

Подбежал прораб. – Джим Херон. Не могу сказать ничего больше. Он живет один на улице Першинг.

– Знаете, с кем связаться в случае необходимости?

– Нет, он не женат, типа никого.

– Со мной свяжетесь, – сказал Вин, и, достав визитку, протянул ее медикам.

– Вы родственник?

– Я – его босс и все, что у вас есть на данный момент.

– Хорошо, вам позвонят из Франциска. – Медик убрал карточку Вина в куртку, и рабочего запихнули в машину скорой. Через полсекунды двойные двери захлопнули, и машина умчалась прочь с включенными сиренами.

– С ним все будет нормально?

Вин перевел взгляд на Девину. Ее глаза блестели от непролитых слез, а руки стиснули воротник шубы, будто она промерзла до костей, невзирая на белую норку.

– Не знаю. – Он подошел к ней и подхватил под руку. – Чак. Я скоро вернусь. Сначала отвезу ее домой.

– Хорошо. – Чак снял защитную каску и покачал головой. – Мать твою. Пошло оно все к чертям на рога. Он же был одним из лучших.