Жажда скорости

Глава восемнадцатая

Монте-Карло, Монако

— О МОЙ БОГ! Я не могла поверить своим глазам, когда тот парень поднялся на барную стойку и начал раздеваться! — Петра смеется, когда мы выбираемся из такси.

— Это было безумством! — смеюсь я. — Но у него определенно тело стриптизера.

— Да ладно?! — Петра ухмыляется мне, устремляя на меня взгляд.

Два часа ночи, и мы только что вернулись с вечеринки, на которую нас повел Леандро.

Когда мы приехали туда, мы познакомились с механиками Леандро. Они все прекрасные ребята. Мы с Петрой чудесно провели время. И Леандро был изумителен. Я так смеялась рядом с ним. Он такой уморительный. Он все время рассказывал шутки и смешил меня без устали. И, знаете, я ни разу не подумала о том, каким сложным этот день был для меня. Или о Каррике. В противовес словам Каррика о нем, Леандро не подкатил ко мне ни разу. Он был настоящим джентльменом.

Но все равно оставил мне свой номер и попросил позвонить ему.

Я могла бы, но только как другу, и ничего больше. Он горячий и веселый, но просто это не будет хорошей идеей.

Было здорово пойти развлечься и не думать о передрягах с Карриком.

Но теперь я вернулась в отель и осознаю, что он где-то с Сиенной, вероятнее всего, в постели.

Гр-р. Боже.

Итак, да, я снова возвращаюсь к истязанию самой себя мыслями о нем.

Закончится это когда-нибудь? Я лишь желаю, чтобы я могла соскрести мои к нему чувства, чтобы освободиться от этих ощущений.

Думаю, мне просто нужна дистанция, и я надеюсь достичь этого в Канаде. Конечно, Каррик будет там, но он будет занят тренировками. У меня будет время, чтобы привести голову в порядок.

Мы с Петрой ковыляем через пустующий вестибюль, и нас встречает менеджер ночной смены, которому мы шаловливо машем руками.

Я громко зеваю, более чем готовая упасть в свою кровать и накрыть голову подушкой, когда Петра внезапно застывает.

— Энди... — бормочет она тихо.

— Хм-м?

— Каррик вон там у бара.

Я поднимаю глаза и вижу его, сидящим у бара отеля, в его руке стакан с янтарной жидкостью, который он держит в воздухе. Его взгляд устремлен на меня. Его волосы взъерошены, словно он зарывался рукой в них всю ночь. Он все еще в смокинге. Ну, пиджака на нем нет, а рукава рубашки закатаны, но он все еще выглядит красивым, как и всегда. Но что удерживает мое внимание, так это его выражение лица. Он выглядит потерянным, злым и расслабленным одновременно. Дьявольская комбинация.

Кровь прилила к ушам и сердце внезапно ускорило ритм, и я вдруг поняла, что трезвею.

— Иди поговори с ним, — подталкивает меня Петра.

— Зачем?

Она смотрит на меня.

— Потому что совершенно ясно, что он ждет тебя.

Я морщу лоб в замешательстве. Не вижу тут ничего ясного.

— Более чем сомневаюсь, — бормочу я.

— Иисусе, Энди, ты глупейшая из умнейших людей, что я встречала. Просто поговори с ним. — Она подталкивает меня в его направлении. — Увидимся наверху. — Она бросила меня и пошла к лифту.

Делаю глубокий вдох. Затем иду к Каррику на нетвердых ногах.

Его глаза все время устремлены на меня, отчего я чувствую себя обнаженной и уязвимой, и потому закрываю грудь руками в попытке защититься от него.

Когда я подхожу ближе, то слышу мягкий звук играющей песни “Do I Wanna Know?” группы Arctic Monkeys. Подойдя и остановившись у бара в нескольких шагах от места, где сидит Каррик, я вижу, что музыка раздается из его телефона, который лежит на барной стойке перед ним рядом с наполовину пустой бутылкой Джеймсона.

В баре пусто, если не считать нас, да и он, по всей видимости, должен быть закрыт, и все же Каррик сидит здесь и пьет.

Догадываюсь, что тебе позволено делать что угодно, когда ты — Каррик Райан.

— Привет, — говорю я мягко.

Он приглушает музыку на телефоне.

— Привет. — Он долго выдыхает. — Итак, ты хорошо провела ночь? — Тон его голоса жесткий и резкий, что незамедлительно заставляет меня ощетиниться.

Заведенная этим, я отвечаю ему с чрезмерным энтузиазмом.

— Хорошо. Было великолепно. Я повеселилась что надо.

Вижу, как резко напряглись мышцы его челюсти. Поднося стакан к губам, он делает долгий глоток.

Я знаю, что мой ответ вызвал у него раздражение, и вместо того, чтобы мне стало лучше, я почувствовала себя жутко.

— Ты вернулся только что? — спрашиваю я, облокачиваясь на бар. Кладу свой клатч на его поверхность. Располагаю руки на холодном мраморе и соединяю их вместе.

— Нет, — отвечает он натянуто. — Я вернулся пару часов назад.

— Что же ты делаешь здесь внизу один? Не можешь заснуть?

— Типа того. — Он осушает стакан и тут же снова наполняет его.

Застывая, я наклоняю голову и осторожно изучаю его.

Каррик любит выпить, как и любой другой человек, но прежде я никогда не видела его таким. Он пьет Джеймсон так, словно это вода.

Очевидно, что он зол на что-то, и совершенно очевидно, что дело во мне. Он взбешен из-за того, что я ушла с Леандро.

Мне стоит злиться на то, как он себя ведет, потому что у него нет права гневаться, но я не злюсь. Мне грустно.

Мне ненавистно, что мы все еще на этом этапе, все еще ругаемся. Я хочу, чтобы все просто было хорошо.

— Каррик... ты в порядке? — Я стараюсь говорить мягко и нежно.

— Я, блядь, превосходно.

Ладненько...

Рукой я провожу по своим волосам, и делаю успокаивающий вдох.

— Слушай, я знаю, что ты зол на меня, и догадываюсь, что это из-за того, что я ушла на вечеринку с Леандро.

Я встречаюсь с его яростным взглядом. Я замечаю, насколько они красные и налитые кровью, и насколько уставшим Каррик выглядит.

— Не знаю, Андресса. Так вот, в чем дело? Там было что-то такое, из-за чего я должен прийти в бешенство? Прошу, расскажи мне. Потому что я умираю от гребаного желания услышать, как великолепно ты провела ночь с Сильвой.

Гр-р-р-р.

Гнев во мне достиг степени кататонии. Он был настроен на ссору с момента, как я пришла сюда. Ну, теперь он получит то, к чему стремился.

— Какого черта с тобой происходит? Ты закатываешь истерику потому, что я пошла на вечеринку с одним из твоих гоночных соперников? В этом дело?

— Я не закатываю истерику. Я вышел из себя, потому что предупредил... — Он замолк на полуслове.

— Ты что? — Я делаю шаг к нему. — Предупредил Леандро держаться от меня подальше. Ага, я знаю. Он сказал мне.

Он устремил на меня раздраженный взгляд.

— Сильва гребаный мудак, которому нужно научиться держать рот на замке.

— "Сильва гребаный мудак." Боже! Ты слышишь себя? Ты похож на ребенка! Единственный мудак здесь — это ты! Предупреждать его о том, чтобы он держался от меня подальше. Мы где? В школе? У тебя не было права так поступать!

Он прокручивается на табурете у бара, чтобы оказаться ко мне лицом, и ногами задевает пол. Его глаза расширены и в них невероятная злость.

— У меня было право! Точно такое же, как и когда я просил тебя не идти на долбаную вечеринку с ним, но ты все равно пошла! Ты это сделала, чтобы взбесить меня? Потому что если это так, то у тебя это вышло охеренно! — говоря последние слова, он уже рычит на меня.

Я делаю шаг назад и на какой-то миг понимаю, что колеблюсь. Затем мой атакующий настрой вернулся обратно.

— Я пошла, потому что могу! Я вольна делать все, что пожелаю! Мне не нужно спрашивать у тебя! Я не твоя!

Я едва успеваю понять, что происходит, когда он набрасывается на меня. Хватает меня за волосы на затылке, зарывается в них пальцами и затем прижимается своими губами к моим, жестко.

Я колеблюсь всего миллисекунду, прежде чем отвечаю на поцелуй. Стон наслаждения вырывается из моего горла, когда наши языки сплетаются вместе. Я чувствую вкус виски на его языке, чувствую отчаяние в его поцелуе, который отправляет меня в головокружительный полет и зажигает свет внутри меня, который, я не уверена, что смогу погасить. Или захочу гасить.

Но мне придется, потому что он с другой.

Боже, что я делаю? Я не такая. Я так не поступаю.

Я отталкиваю его прочь, используя всю свою силу воли. Качаясь, пячусь, и тяжело дышу, прижимая к губам тыльную сторону ладони. Я все еще могу чувствовать его там.

‒ Поверить не могу, что ты сделал это, ‒ шепчу я, ненавидя себя за то, что дала этому случиться… за то, как сильно хотела этого… его.

‒ Это было необходимо. Ты нуждалась в том, чтобы я поцеловал тебя, как и я нуждался в этом. И все еще нуждаюсь, черт подери. ‒ Хищный блеск в его глазах распалил меня и привел в ярость.

‒ Не уверена, что твоя подружка согласилась бы, ‒ огрызаюсь я в ответ.

‒ Она мне не подружка.

‒ Нет? Ну, это не то, что она говорит всем, кто ее слушает, и она здесь, спит в твоей постели, так что я бы сказала, что она очень близка к тому, чтобы быть твоей подружкой!

Он закрывает глаза, его челюсть сжата в очевидном выражении раздражения.

‒ Я скажу это еще один гребаный раз. Она не моя девушка. ‒ Он открывает глаза и пригвождает меня своим взглядом. ‒ И никогда ею не была, и кем бы она, нахрен, не являлась, больше это не так, потому что я все закончил.

Ох.

От этого я делаю шаг назад.

‒ Закончил? Почему?

Выдыхая, он смотрит в пол. Когда он поднимает глаза наверх, наши взгляды встречаются, и я вижу явное смущение.

‒ Из-за тебя.

Сердце пропускает удар.

‒ Меня?

‒ Да… тебя. ‒ Он смотрит на меня глазами, полными нежности, которая трогает меня, как горячие ласки. ‒ Сиенна была ошибкой, которая зашла слишком далеко, и я осознал это сегодня ночью в «Ля Раскасс»… когда ты сказала о ней и о том, что она пришла туда.

Чертово ох!

Я знаю, к чему он клонит, так что пытаюсь отвлечь его от того, что он собирается сказать, ведь уверена, что не готова к этому.

‒ Сиенна в порядке?

Он приподнимает брови. Он знает, что мне совершенно плевать, в порядке она или нет. Но все равно отвечает.

‒ Уверен, у нее все хорошо. Не то чтобы она заботилась обо мне. Сиенна хотела быть со мной только из-за того, кем я являюсь, моей представительности, и того, что я мог ей дать ‒ внимание и заметность за пределами Англии. Она гораздо больше расстроена из-за того, что потеряла все это, а не меня.

Как он может так думать? Как кто-то может обладать Карриком и после, потеряв его, легко восстановиться? Это невозможно.

Я не смогла ‒ в связи с этим я там, где я есть.

Я делаю шаг ему навстречу.

‒ Ты в порядке?

Он поднимает глаза на меня, удерживая мой взгляд.

‒ Нет. Но не по той причине, о которой ты думаешь.

‒ И о какой причине я думаю? ‒ В голосе нервозность и сумбурность. Как и в голове.

‒ Что я здесь внизу потому, что топлю печаль по Сиенне. Но ты ошибаешься. Мне начхать на нее. Я использовал ее так же, как и она использовала меня. ‒ Он проводит рукой по волосам и опускает глаза в пол в расстроенных чувствах. ‒ Я здесь внизу, потому что мне нужно было увидеть тебя. Необходимо было знать, что ты вернулась назад, а не пошла с ним… в отель.

В его взгляде боль, которая похожа на отражение моей.

‒ Ты знаешь, я бы так не поступила, ‒ говорю я мягко.

Он поднимает взгляд и прожигает меня им.

‒ Только мысль о том, как он касается тебя… ‒ Он кладет руку себе на затылок и треплет волосы.

‒ Ничего не было, Каррик. Мы веселились. Он дал мне свой номер и просил позвонить, вот и все.

Он хмурится, на лице выражение тревоги.

‒ И… ты собираешься позвонить ему?

‒ Нет.

‒ Почему?

Я делаю еще один крошечный шаг по направлению к нему. Словно меня притягивало к нему невидимой нитью.

‒ Потому что я не хочу его.

Агония исчезла из его взгляда, и вместо нее его наполнило тепло.

‒ Чего ты хочешь, Андресса?

Тебя.

Мои слова пропитаны паникой.

‒ Каррик… Я…

Воздух между нами стал вязким, слишком плотным, и я не могу правильно дышать. Я в смятении. Я знаю, что правильно, что мне следует сказать, но я не могу найти в себе силы, чтобы поступить как должно.

В моих мыслях только он.

Он затуманил мой взор, как пар затягивает зеркало, и не имеет значения, сколько ты очищаешь его, ведь все вернется к первоначальному состоянию.

Он тянется ко мне, руками хватает за запястья и притягивает к себе, чему я не противлюсь.

Своим лбом он прижимается к моему, ладонями обхватывает мое лицо, и я чувствую умиротворение, какого не чувствовала с тех пор, как мы были в Барселоне.

‒ Прямо перед тем, как ты покинула бар с Сильвой, когда ты говорила, что не хочешь видеть там Сиенну, я уже тогда знал, что облажался. ‒ Он гладит мою щеку большим пальцем. ‒ В Барселоне ты была такой равнодушной. Когда стояла там и говорила о том, что это лишь одноразовый секс, я поверил тебе, и это было охеренно больно. И я решил, что ты должна думать, что мне абсолютно плевать. Тогда я дал ей прийти, потому что хотел, чтобы ты думала, будто я отпустил ситуацию, оставил тебя в прошлом… но это не так.

Не знаю, отчего, но вместо облегчения я испытываю гнев.

‒ То есть ты привез другую женщину, чтобы показать, как тебе плевать на меня, хотя это не так. Охрененная логика, Каррик.

Я вырываюсь из его объятий, но он хватает меня прежде, чем я успеваю убраться прочь. С силой дергая меня к себе, он прижимает меня спиной к своей груди, одной рукой обхватывает талию, другой же обнимает за грудь. Сердце бьется о ребра.

‒ Я никогда и не был гребаным гением, ‒ шипит он, его губы находятся у моего уха. ‒ Знаешь ли ты, как сложно быть рядом с тобой и не иметь возможности прикоснуться к тебе так, как я того хочу. Это сводит меня с ума.

‒ Итак, ты трахаешь Сиенну, чтобы чувствовать себя лучше. Мило.

‒ Прости. Я облажался, мне жаль. Ты отвергла меня, и я… паршиво отреагировал.

Лбом он прижимается к моему затылку. Я могу чувствовать его дыхание, которое касается волос на моей шее, и этим сводит меня с ума.

‒ Знаешь, о чем я думал каждый раз, когда трахал ее?

‒ Нет! И знать не хочу! ‒ Я задыхаюсь, из глаз брызгают горячие слезы.

Я пытаюсь сопротивляться и вырваться на свободу, но безуспешно. Он держит меня слишком крепко.

‒ О тебе. Я думал о тебе каждый раз. Я представлял, что это ты. И, да, я знаю, как смехотворно это звучит, но вовсе не значит, что это неправда. Я не могу выбросить тебя из головы. И, знаешь, что самое худшее?

В его голосе возникло нечто волнующее, тон стал серьезным, почему я и решила повернуть голову, чтобы увидеть выражение его лица, которое было замогильным. От этого защемило сердце.

‒ Это то, что ты даже не хочешь быть здесь. ‒ Он пальцем стучит по его голове. ‒ Единственная девушка, которую я хочу, не хочет меня.

Меня будто поезд сбил.

‒ Каррик, я хочу тебя. Просто не могу…

Остальные мои слова были проглочены из-за его поцелуя.

‒ Не нужно… ‒ бормочет он мне в губы. ‒ Я не хочу сейчас слышать эти «не могу». Я хочу слышать только желание. ‒ Пальцами он проскальзывает в мои волосы, оттягивая мою голову назад так, чтобы я смотрела прямо ему в глаза. ‒ Просто скажи мне, что хочешь меня.

Я хочу его.

Мое сердце трепещет от желания, что я чувствую к нему.

Желание, которое я всегда чувствую по отношению к нему.

Желание, которое я непрерывно пытаюсь похоронить.

Но сегодня я не могу его зарыть.

Закрывая глаза, я выдыхаю:

‒ Я хочу тебя.

Он обрушивает свои губы на мои и собирает мои волосы в кулак. Я разворачиваюсь в его руках, грудью прижимаясь к его груди и руками обнимаю его за шею, когда он целует меня самым мучительным и чувственным поцелуем их всех, что у меня когда-либо были.

‒ Мне необходимо быть в тебе, ‒ говорит он, часто и тяжело дыша у моего рта.

Я открываю глаза, чтобы обнаружить на себе его взгляд, наполненный грубым желанием обладать и мечущим в меня сексуальные чары. И я дала им овладеть мной.

‒ Да.

Слово едва успело слететь с моих губ, как я уже двигаюсь, будучи затаскиваемой в бар. Толкая меня в дверной проем, он затягивает меня внутрь, и я обнаруживаю, что мы находимся на пустынном лестничном пролете.

После этого все происходит довольно быстро.

Каррик своим ртом накрывает мой, толкая меня к двери. Его руки повсюду, словно ему недостаточно тех прикосновений, что есть. И с моими руками то же самое.

Я абсолютно отчаянная.

Мое тело тоскует по тому, чтобы чувствовать его, вкушать его, когда на меня накатывают воспоминания, как великолепно ощущать его внутри себя.

Затем моя юбка была поднята наверх, оголяя бедра, а трусики сорваны единственным рывком за резинку. Каррик вводит свой палец в меня. Я скулю от удовольствия и откидываю голову назад, прижимаясь ею к двери.

Я потеряна, утоплена в чувственности.

‒ Всегда такая мокрая для меня, ‒ рычит он.

Встречаясь с его взглядом, я обхватываю его член через брюки.

‒ Всегда такой твердый для меня.

Он толкается в мою руку.

‒ С момента, как увидел тебя.

Жажда проносится через меня.

Наклоняясь, он засасывает мою нижнюю губу, медленно делая пальцем возвратно-поступательные движение.

‒ Скажи мне трахнуть тебя, Андресса.

Я настолько на грани, что мое тело трясется, томясь от желания ощутить его внутри. Мне плевать, что я на лестничном пролете в отеле. Плевать, что кто-то может войти и поймать нас. Плевать, что мне не следует делать этого.

Меня заботит лишь нужда ощутить Каррика внутри себя, чтобы испытать то, что может дать мне только он. Как никто прежде.

Я прихватываю его нижнюю губу зубами, обожая его реакцию на это действие.

‒ Трахни меня, Каррик.

В его глазах разгорается пламя желания. Он вытаскивает свой палец из меня и кладет себе в рот и, обсасывая его, пробует меня, заставляя меня чувствовать головокружение от похоти.

Удерживая зрительный контакт, он достает из кармана презерватив. Расстегивает брюки и спускает их с бедер вниз достаточно для того, чтобы его член оказался на свободе. Он зубами разрывает упаковку и раскатывает резинку на своей эрекции.

Его взгляд не оторвался от меня ни на мгновение.

Затем руками он хватает меня за бедра и приподнимает в воздух. Он раздвигает мои ноги и толкается в меня.

‒ Ааххх, ‒ стону я и закрываю глаза, переполненная чувствами.

С глухим стуком я ударяюсь головой о дверь, когда он начинает трахать меня, с каждым толчком становясь жестче и интенсивнее.

Губами исследуя мою шею, он двигается к моему рту и отчаянно меня целует.

‒ Черт. Я так сильно скучал по этому… по тебе. ‒ Его частое и отрывистое дыхание перемешивается с моим.

Я тоже соскучилась по тебе.

‒ Боже, Каррик… Я…

‒ Кончи для меня. Мне нужно почувствовать, как ты сужаешься вокруг моего члена. Дай это мне.

Он двигает руками между нашими телами, затем пальцами трет мой клитор.

Мои разум и тело выходят из-под контроля, его яички и член ударяются о мои чувствительные места. Потом я взрываюсь, разрываясь на мелкие кусочки, кончая жестко и быстро.

‒ Черт… Андресса, ‒ рычит он, прижимаясь своим лбом к моему, удерживая мой взгляд.

Я чувствую, как его член начинает дергаться во мне, а его тело становится напряженным. И я с восхищением, похожим на наваждение, наблюдаю за тем, как через его красивые глаза проходят волны наслаждения. Это такой значительный момент, что я чувствую, как влюбляюсь.

Я влюбляюсь.

Как бы я хотела остаться здесь навечно. Остаться в этом моменте вместе с ним и никогда не уходить. Запереть момент… его… сохранить его.

Я хочу его. И не только на один день. Навсегда.

Затем реальность обрушивается на меня, сражает, как цунами, и я осознаю, что делаю.

Желаю того, чего не могу иметь.

Возвращение с небес на землю выбивает из меня весь воздух, словно моя грудь треснула под давлением.

Каррик прижимается к моим губам нежным поцелуем, возвращая мое внимание к нему.

‒ Останься со мной. ‒ Он двигается от моей щеки к уху мягкими и ласковыми поцелуями, руками обхватывает мою шею. ‒ Я сниму для нас номер.

‒ Где? Рядом с тем, в котором поселились вы с Сиенной. ‒ Паршиво было говорить это, и я тотчас же жалею.

Отдергиваясь, он грубо смотрит на меня, из-за чего я чувствую себя еще хуже.

Я едва могу смотреть ему в глаза.

‒ Я не могу остаться с тобой. ‒ Чувствую, как страх разрастается во мне, словно монстр, готовящийся выйти из шкафа.

Я позволила себе быть с Карриком эгоистичной, получать от него, чего хочется мне, не оглядываясь на него, и не думая о последствиях. Не стоило мне так поступать. Это неправильно. Я знаю, что не могу обладать им, а еще у меня снова был секс с ним.

Я соблазнила его. Я не из тех, кто так делает. Я не вступаю в отношения с кем-либо, кому не смогу посвятить себя всю хотя бы ненадолго.

Я не могу уделить Каррику хотя бы часть своего времени. Я неподходящий для него человек.

Не хочу ранить его ‒ это последнее, чего я вообще могла бы хотеть ‒ но не знаю, что мне остается.

Боже, мне ненавистно то, какой слабой я становлюсь рядом с ним.

И знание всего этого, понимание, как я облажалась с ним, доводит мое паническое состояние до высшего предела, и худшее в этом всем то, что когда я подвержена панике, я становлюсь совершенно другим человеком, не собой.

‒ Не делай этого, Андресса…

Он ладонью пытается коснуться моей щеки, вернуть мое лицо в объятия его рук, но я делаю то, что у меня получается лучше всего, когда я не знаю, как себя вести, особенно с Карриком. Я отталкиваю его от себя ‒ буквально.

Он отшатывается назад, ускользая от меня, и я чрезвычайно сильно ощущаю потерю. Будто он забирает частичку меня с собой, когда уходит.

Он натягивает брюки и застегивает их. Его движения резкие и пропитаны подавляемым гневом.

Пристыженная, я отодвигаюсь, спускаю юбку вниз, обратно на бедра, и разглаживаю ее. Нагибаясь, я с пола поднимаю уничтоженные трусики и зажимаю их в руке.

‒ Поверить не могу, что ты снова это делаешь, ‒ говорит он так низко, так хрипло, что я застываю.

Я поднимаю свой взгляд к его глазам и мне тяжело видеть там то, что я вижу.

‒ Я ничего не делаю.

Отрицание ‒ это мой лучший друг и худший враг.

‒ Просто, блядь, не надо. ‒ Он останавливает меня рукой, его губы изгибаются в пренебрежении. ‒ Ты делаешь абсолютно то же самое, что и в Барселоне, за исключением лишь того, что сейчас я бодрствую, чтобы быть свидетелем.

В моих глазах плещется стыд.

‒ Я… сожалею. Просто… ‒ Я сомневаюсь, застревая на словах, которые разносят меня на части. Слова, которые причинят ему боль. ‒ Прости, ‒ шепчу я. ‒ Но… я не могу делать это… с тобой.

‒ Делать что конкретно? ‒ шипит он яростно.

Я снова смотрю ему в глаза. В конце концов, я должна ему хотя бы это.

‒ Не могу… ‒ Я втягиваю воздух, чтобы собраться. ‒ Я не могу дать тебе больше того, что сейчас произошло.

Он смеется отрывистым, резким, грубым смехом, но в его глазах я вижу боль, и это разбивает меня на осколки.

‒ Это, блядь, невероятно!

Меня пронизывает, взявшийся из неоткуда, гнев.

‒ Чего именно ты хочешь от меня? ‒ кричу я.

В его глазах читается ярость. Разозленный, он делает шаг ко мне, заставляя меня пятиться.

‒ Разве это не ясно? Мне нужна ты! ‒ Опуская взгляд, он шумно выдыхает. ‒ Мне просто нужна… ты.

Так много мыслей и чувств поразили меня единовременно: страх, восторг, паника, желание, смущение, жажда.

Но превалирующим, доминирующим чувством, которое я всегда испытываю рядом с Карриком, является страх. Глубоко укоренившийся, темный страх.

И, как всегда, вместе со страхом прибыла паника, а паника всегда у руля.

‒ Мне жаль. ‒ Мои губы трясутся. ‒ Я не могу быть с тобой. Просто… ты для меня слишком большой риск, чтобы я пошла на него.

Смотрю на его лицо. Никогда не хочу видеть этот взгляд у любого другого человека, пока я живу.

Он смеется печальным, горьким смехом.

‒ Знаешь, я бы правда хотел знать, что это значит.

Наши взгляды встречаются и мучение, что я вижу, разбивает меня на части.

‒ С момента, как я встретил тебя, Андресса, я думал, что ты сильная, возможно сильнейший человек из всех, кого я когда-либо встречал, и это восхищало меня. ‒ Он выдыхает, сомневаясь. ‒ Но я понял кое-что. ‒ Он приблизился ко мне, стал лицом к лицу.

Я всасываю воздух от вида абсолютной тьмы в его глазах, чувствуя, как она окружает меня.

‒ Ты не сильная. Ты гребаная трусиха. С меня хватит.

Обходя меня стороной, он дергает дверную ручку и уходит, оставляя меня со звуком закрывающейся двери, раскатывающимся эхом по лестничному пролету и глубоко внутри у меня в голове.

«Ты гребаная трусиха.»

Трусиха.

Он прав. Это так.

Я прислоняюсь к стене за моей спиной, чувствуя, будто меня подстрелили.

Боль невыносима. Я чувствую, как мое сердце раскалывается, разбивается вдребезги о безжалостный ледяной осколок в моей груди.

Иронично, полагаю, что я всегда была напугана Карриком, страшилась хотеть его, боялась своих к нему чувств и держалась подальше из страха остаться с разбитым сердцем.

Но все вышло наоборот, я разрушила все своими силами.

И у меня есть чувство, что все исправить уже никак нельзя.