Жена короля-дракона

Глава 10

Разумеется, идти к нему сама я не собиралась.

Одно дело, позволить королю обладать мной и получать от этого удовольствие (конечно, никому и никогда не признаваясь). И совершенно другое – открыто прийти к мужу, тем самым объявить всему замку, что испытываю к нему чувства.

Несмотря на решимость, остаток дня и вечер прошли в раздумьях.

Ещё и король вёл себя как ни в чём не бывало. Ни словом не намекнул о том разговоре. Аодхфайонн был мил и любезен. Ухаживал за мной за ужином. А после мы сидели в гостиной, и супруг учил меня правилам затейливой игры, где нужно было передвигать по клетчатой доске костяные фигуры, у каждой из которых была своя задача.

Мы играли больше часа. После чего Йонн сообщил, что уже поздно. Поцеловал мои пальцы, проникновенно заглянув в глаза. Пожелал спокойной ночи и ушёл.

Разумеется, покой тут же пропал. Я отправилась в свою комнату и ходила там из угла в угол, обуреваемая совершенно противоположными эмоциями. То мне хотелось отправиться к Аодхфайонну, чтобы попросить снова поцеловать меня. То высказать ему всё, что думаю о таком отношении. А потом попросить всё же поцеловать меня.

И я уже почти собралась это сделать. И даже выглянула в коридор. Но увидела там Эрин и одумалась.

– Приготовь мне ванну, – велела горничной. – Прохладную.

Да, это именно то, что мне сейчас нужно. Остыть и начать рассуждать здраво.

Размер служившего мне ванной бассейна позволял немного поплавать. Три гребка в одну сторону, разворот, и три гребка обратно. Но даже такое движение в прохладной воде позволило слегка унять снедающее меня беспокойство.

Завернувшись в большое пушистое полотенце, я вернулась в спальню. Залезла под одеяло и крепко зажмурилась, ожидая, когда меня сморит сон. Но даже там, в неяви, Аодхфайонн продолжал преследовать меня. Касался моей кожи, моих губ, ласкал бесстыже и заставлял поверить, что всё это происходит на самом деле.

Следующую неделю мы виделись редко. Йонн обычно являлся только к ужину.

Внизу, в долине Ванкаст происходили какие-то волнения. Подстрекатели из числа недовольных властью короля-дракона склоняли людей к бунту. Муж обмолвился об этом, как о чём-то незначительном. Но его постоянное отсутствие и взволнованные разговоры прислуги, которые я подслушивала, свидетельствовали об обратном.

Я удивлялась повстанцам. Теперь, когда страх и ненависть перед Аодхфайонном не застилали мне глаза, я не могла не признавать, что под его властью наша жизнь стала лучше. Девять королевств были раздираемы постоянным соперничеством. Правители то и дело воевали. Собирали непосильные налоги и оснащали на них всё новые армии.

Король-дракон, объединив королевства, принёс мир и благополучие на нашу землю. А его потомки продолжали это дело.

В герцогских замках были запрещены большие гарнизоны. Именно на тот случай, если кому-то захочется примерить на себя корону.

Свою огромную армию короли-драконы тоже распустили. У замка Фа был самый крупный гарнизон – около ста пятидесяти латников. Больше было не нужно. Короля-дракона слишком боялись, чтобы даже подумать о бунте.

Во время одной из прогулок Аодхфайонн показал мне лестницу в долину Ванкаст. Почти в самом низу находилась большая круглая площадка, на которой располагались казармы, плац и хозяйственные помещения.

Отсюда всё казалось маленьким и каким-то игрушечным.

Я спросила Йонна, почему он держит воинов так далеко от замка. И он ответил, что любит тишину.

Эта выбитая в скале лестница была единственным проходом наверх. Так что гарнизон хорошо защищал замок даже на удалении. А король-дракон получал своё уединение.

Я ещё раз восхитилась тем, как удачно первый король-дракон выбрал место для своего замка. Вот только как он мог узнать, что здесь, наверху, возможно его построить? Мне всегда хотелось верить в легенды об огромных летающих монстрах. И с высоты замка Фа мысль, что предок Аодхфайонна приручил настоящего дракона, уже не казалась такой сказочной.

Из-за отсутствия Йонна большую часть времени я была предоставлена сама себе. Иногда подходила к лестнице и смотрела вниз, на движение в гарнизоне, где суетились малюсенькие человеческие фигурки.

Потом Созана всё-таки поймала меня на безделье и заставила совершить с ней ревизию замкового хозяйства. Экономка не смела открыто обвинить меня в том, что я избегаю исполнения своих обязанностей. Но смотрела она так разочарованно, что у меня проснулась совесть.

Пришлось бродить с ней и Дэрин по коридорам и подвалам замка, считать бочки с солониной, скатерти, серебряные ложки и прочие радости жизни.

Осмотр замка занял три полных дня. Я и не думала, что он такой огромный. Всё же с ним справляется чуть больше десяти человек.

Аодхфайонн только посмеивался, когда на наших неизменных общих ужинах я жаловалась на Созану. Незаметно мне стало легко говорить с ним. Делиться своими наблюдениями. Задавать вопросы. Йонн всегда отвечал на них.

Я и сама не поняла как, но начала скучать. И ждать ужина, чтобы снова встретиться с мужем. Даже несмотря на то, что в конце вечера он целовал мою руку, желал спокойной ночи и уходил.

В тот день я пряталась от экономки в библиотеке. Услышав во дворе шум, подошла к окну. Там ругались мужчины. Несколько воинов, одетых в кожаные доспехи.

Латники короля-дракона, догадалась я.

И вдруг услышала его голос.

Прижавшись к стеклу лбом, я сумела разглядеть происходящее. Похоже, воины пытались помочь своему господину, а тот ругался и утверждал, что сам способен добраться до дома.

Он что, ранен?

Осознание кольнуло острой иглой в сердце. И не думая больше ни о чём, я бросилась прочь из библиотеки.

Затормозила только на пролёте, расслышав внизу голоса. Перегнулась через перила, всматриваясь в происходящее в холле. По тому, как Йонн ругался, становилось ясно, что рана не слишком серьёзная. Но воины выглядели обеспокоенными. Значит, это и не просто царапина, как он утверждал.

Наконец они дошли до лестницы. Аодхфайонн остановился и посмотрел вверх. Наши взгляды встретились.

Мой обеспокоенный столкнулся с его, внимательным, оценивающим. Мне показалось, Йонн остался доволен тем, что прочитал в моих глазах. Потому что он улыбнулся и произнёс:

– Все могут возвращаться к своим обязанностям. Дальше обо мне позаботится моя жена.

Воины подняли взгляды. Прислуга тоже смотрела на меня. Казалось, все ждали моего решения.

Я глубоко вдохнула, словно вместе с воздухом набиралась решимости, и кивнула. Оксианне Кернуолской не раз приходилось штопать отца и братьев после неудачной охоты.

Я смогу.

– Да, воины могут быть свободны, – произнесла твёрдым голосом. Сама от себя не ожидала.

Латники тут же послушались. Мужчины поклонились мне. Показалось, что на их лицах промелькнуло уважение к своей госпоже. А потом направились к выходу.

– Эрин, мне нужна тёплая вода и чистая холстина, – продолжала командовать я. – Дэрин, прокипяти иголки и нитки. Созана, несите заживляющую мазь.

Слуги бросились исполнять мои приказы. А я спустилась к Аодхфайонну, стоявшему внизу лестницы и смотревшему на меня.

– Мне нравится, как ты распоряжаешься в моём замке, – рокочуще произнёс он. Но я не позволила магии его голоса сбить меня с толку.

Спустилась к нему и остановилась ступенькой выше. Но даже так мне приходилось задирать голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Король-дракон был поистине велик.

Но сейчас важным было другое.

– Йонн, – спросила тихо, – ты можешь сам подняться?

– Ради того, чтобы ты снова назвала меня по имени, я готов даже взлететь, – хрипло произнёс он, проводя пальцами по моей щеке. И я покраснела.

– Я серьёзно, Йонн, – тщетно попыталась воззвать к его разумности. Король-дракон был настроен дурачиться.

– И я серьёзно, – выражение его лица изменилось. Он подхватил пальцами выпавшую у меня из причёски прядку и заправил её за ухо. – Ты ведь придёшь ко мне?

Было понятно, что сейчас король-дракон говорит вовсе не о том, чтобы я пошла осматривать его рану. Он продолжал начатый на пляже разговор.

Я опустила глаза. Не знала, что ему ответить.

Аодхфайонн не стал настаивать. Он только вздохнул и начал подниматься по ступеням. Делал это тяжело. Иногда опирался на перила. И тогда я подумала, что ранен король-дракон гораздо серьёзнее, чем хочет показать.

Я быстро догнала его и подставила плечо, чтобы он мог опереться. Йонн невесело хмыкнул и двинулся дальше, проигнорировав мою помощь.

Обиделся.

Я растерянно смотрела вслед Аодхфайонну. А потом разозлилась. С чего ему обижаться? Я не сделала ему ничего плохого. Не тащила силком под венец. Не забирала в свой замок. Не дарила крышесносное наслаждение в постели, когда он ещё не был к этому готов.

Так что совсем не королю-дракону пристало обижаться.

Взбежала по ступеням и в два счёта догнала его снова. Подняла тяжёлую руку и, не обращая внимания на втянутый сквозь зубы воздух, опустила её себе на плечо.

Я ему помогу, даже если этот гордец решит сопротивляться.

Но сопротивляться Йонн не стал. Как будто только и ждал опоры в виде меня. Он оперся на моё плечо совсем немного. Я чувствовала, что Аодхфайонн сдерживается. Но всё равно он был безумно тяжёлым.

Однако я не собиралась отступать. Продолжала подниматься по ступенькам, приноравливаясь под шаг короля-дракона.

К счастью, до покоев Йонна мы добрались быстрее, чем появились служанки. Мне показалось, король стесняется своей слабости. Не хочет, чтобы люди видели его в таком состоянии. Потому и воинов прогонял, утверждая, что с ним всё в порядке.

Мой отец и братья вели себя совершенно иначе. Нет, они не плакали как женщины и не жаловались, свалившись в постель с крошечной занозой. Но любое ранение в замке Кернуола воспринималось всерьёз.

Когда Кадана ранил секач, брат почти две недели провёл в постели. От клыков кабана началась лихорадка. Кадан кричал, когда его принесли.

А Йонн отмахивался от помощи своих воинов. И даже передо мной пытался изобразить светскую прогулку. И это вызывало восхищение силой его духа.

Мне хотелось, чтобы Аодхфайонн начал мне доверять. Чтобы он открылся мне, не прятал от меня свою боль.

Поэтому, прежде чем снять с него латы, я выставила прислугу из комнаты.

– Дальше я сама справлюсь, – заявила потрясённой Созане, закрывая за ней дверь.

Мне показалось, что в глазах Аодхфайонна мелькнула благодарность. И я воспрянула духом.

Всё будет хорошо. У меня всё получится.

У нас всё получится.

Правда так я думала лишь до того момента, как сняла с Йонна кожаные латы. Уже расстёгивая ремни, обнаружила на доспехах в районе правой лопатки длинный разрез, края которого были обагрены кровью.

Мне очень не понравилось это открытие.

Йонн втянул воздух сквозь зубы, когда поднял руки, чтобы я могла стянуть латы. Он старался делать это осторожно, но я всё равно услышала. Если бы не этот тихий звук, можно было бы подумать, что Аодхфайонн и вовсе не ощущает боли. Сразу вспомнился Кадан и его крики на людей, которые якобы неосторожно несли носилки.

Освободив мужа от лат и рубахи, я осмотрела рану. Выглядела она паршиво: длинная глубокая канавка, прошедшая через лопатку и часть спины. Края были рваными, как будто резали чем-то тупым.

– Что это? – спросила у мужа.

– Стрела, – коротко ответил он.

Тогда всё понятно. Наконечник рвёт ткани, а не режет как меч. Но кто стрелял в спину королю-дракону? Ведь это настоящая подлость.

Аодхфайонну просто повезло. Наверное, он повернулся, и стрела прошла по касательной, а не воткнулась в него.

По коже пробежали мурашки, когда я осознала, насколько Йонн был близок к гибели.

– Всё в порядке, – произнёс он, словно прочитав мои мысли. – Меня не так просто убить.

* * *

Восстание началось внезапно.

Ещё вчера герцогство Ванкаст было абсолютно спокойно. Ничто не предвещало беды. Йонн даже думал отправиться с Оксианной на прогулку. Хотел показать ей долину.

Как вдруг поутру прилетел голубь. Ночью в герцогстве начались волнения. Люди собирались на улицах, жгли факелы и требовали свободы от тирании короля-дракона.

Удивляло, что к замку Ванкаста они не пошли. Хотя это было ближе. Да и грабить сподручнее. Но сам герцог бунтовщикам ничем не мешал. Мешал король-дракон.

Дело было нечисто. Тут и гадать нечего, герцог Ванкаст, этот хитрый лис, замешан в восстании.

Йонну ещё не приходилось подавлять бунты. Обычно всё, на что отваживались герцогские шавки, это тявкать за его спиной.

Все девять помнили о величии своих предков и кляли короля-дракона, но решимости никому из них не хватало. Как и ума. Если бы герцогства объединились, Аодхфайонну пришлось бы нелегко. Он был бы вынужден снова выпустить дракона, как сделал когда-то его предок. За что и получил своё прозвище.

Но эти недоумки были слишком склочными, чтобы объединиться. Каждый мечтал надеть на себя корону, но ни один не отдал бы её соседу.

Йонн решил, что двух десятков латников будет достаточно, чтобы припугнуть Ванкаста и восстановить порядок в герцогстве.

Он недооценил подлость своих подданных.

Засада ждала в небольшом леске, на подходе к замку. Срубленное дерево перегородило дорогу и заставило воинов спешиться. Немедленно из придорожных кустов выскочили люди с завязанными платками лицами и сразу же бросились на отряд короля-дракона. Завязался бой.

Латники Йонна растерялись лишь на секунду, а затем ответили яростью. Железо звенело, слышались крики и стоны раненых. Вскоре всё было кончено. Король сам зарубил троих и остановился, чтобы оглядеться.

В этот момент спину обожгло острым осознанием опасности. Йонн обернулся, и это спасло ему жизнь. Стрела, выпущенная из придорожных кустов, прошла по касательной, лишь прорвав кожу и мышцы.

Двое воинов тут же подскочили к нему. Ещё трое бросились в кусты, из которых стреляли. Там уже никого не оказалось. Кто бы ни пытался убить короля-дракона, он не был дураком. Совершив выстрел, тут же бросился наутёк.

Латники порывались прочесать лес, но Йонн отозвал их. Это тоже может быть ловушкой. Лучше держаться вместе.

Король-дракон подобрал стрелу, обагрённую его кровью. Внимательно осмотрел древко и оперение. Они ему не были знакомы.

Кто желал его смерти настолько сильно, что решился на подобное? У Йонна не было ответа на этот вопрос. Но кем бы ни оказался этот человек, он был трусом и подлецом. Ибо только они стреляют в спину из засады.

Никто из его людей не пострадал. И король уже хотел продолжить путь и всё-таки посетить замок Ванкаста. Но латники дружно воспротивились. Йонн не ожидал, что воины так распереживаются из-за какой-то царапины на спине своего короля.

Сам-то он знал, что после первого же оборота от раны не останется и следа.

Но, что и говорить, ему было приятно. А ещё подумалось, как отреагирует она, Оксианна. Застынет ли напряжённо? Блеснёт ли испугом её взгляд? Или останется равнодушной к страданиям мужа?

И всё же Йонн вынужден был признать, что переживали его воины не зря. Спина болела. Рану невыносимо жгло. Сейчас бы обернуться и покончить с этим. Но, следуя заветам отца, король-дракон скрывал ото всех свою вторую сущность. Ведь это могло дать ему преимущество в противостоянии с заведомо более сильным противником.

Прежде таких у Йонна не было. Но сейчас он начинал думать, что отец был не таким уж перестраховщиком.

Стоило хотя бы отправить в замок часть отряда. Если Ванкаст виновен в разжигании восстания, дополнительное время будет играть ему на руку. Но разделяться сейчас не лучшее решение. За любым поворотом может ждать ещё одна засада. А он пока не способен сражаться.

Значит, придётся вернуться в замок и отправить больший отряд из гарнизона. А самому отдаться в прелестные руки жены.

К демонам этих бунтовщиков. Сегодня он позволит себе побыть обычным человеком и немного поболеть в заботливых женских руках.

* * *

Я промыла рану тёплым отваром шалфея и взялась за иголку. Пальцы немного подрагивали. Пришлось остановиться и сделать глубокий вдох. Иначе причиню ему лишнюю боль.

Свела края раны вместе и чуть запнулась, прежде чем проткнуть их иголкой. Вспомнила, как Кадан пнул меня ногой, когда я зашивала ему бедро. Конечно, брат сделал это неосознанно, от боли. Но я всё равно боялась к нему приближаться. Пришлось попросить Треллана и Коилина его придержать.

А вот Йонн даже не вздрогнул. И я подавила желание заглянуть ему в лицо и проверить, не потерял ли он сознание. Конечно, нет. Король-дракон – сильный воин. Он не станет, словно нежная барышня, падать в обморок из-за какой-то царапины, как он сам сказал.

Хотя я старалась действовать осторожно, чтобы не причинять лишней боли, но кожа была скользкой от крови. И пальцы всё же иногда соскальзывали.

В такие моменты я замирала, ожидая реакции Йонна. Но всё, что он делал, это втягивал воздух сквозь зубы. А мне хотелось плакать от собственной неловкости и жалости к этому сильному мужчине, который даже не стонет, чтобы не пугать меня.

Когда слезинка всё же скатилась по щеке и упала на плечо Аодхфайонна, он протянул руку и коснулся моей ноги. Осторожно сжал, поддерживая.

И я всё-таки разрыдалась.

– Эй, – мягко произнёс он, – Оксианна, прекрати разводить сырость.

– Да, конечно, больше не буду, – всхлипнула я и попыталась утереть рукавом слёзы, вот только они всё не заканчивались.

Йонн встал. Я собралась возражать, что ему нельзя двигаться. Но он не слушал. Просто обнял меня, прижал к своей груди. И я затихла, слушая мощные удары его сердца.

Не знаю, сколько мы так стояли. Казалось, время перестало существовать. Я наслаждалась объятиями короля-дракона, вдыхала его аромат, к которому сейчас примешивался запах крови и шалфея.

Не сразу, но мои руки тоже сомкнулись за спиной Аодхфайонна. Я обняла его. Так, как обняла бы мужа. Словно имею на это право. А осознав, что так оно и есть, сдавила ещё сильнее.

Он был так близко. Такой сильный и нежный, родной.

Мне захотелось поцеловать его. Я чуть отодвинулась, чтобы поднять голову. Мои руки скользнули по чему-то влажному на его спине. И я вдруг осознала, что это – кровь.

О боги! Мой муж истекает кровью, а я ещё заставляю себя утешать.

Решительно высвободившись из объятий Йонна, усадила его обратно на стул. Он не сопротивлялся. Только посмотрел так, что у меня перехватило дыхание. Губы сами собой раскрылись в ожидании поцелуя.

Скорее зашла ему за спину, чтобы совладать с собой. Что же я делаю? Йонн ранен. Ему больно. А я думаю о поцелуях. Королю-дракону сейчас нужно совсем другое.

Чувствуя, как от смущения пылают щёки, я вернулась к ране. Мне потребовалось около часа, чтобы зашить разрез, смазать заживляющей мазью и наложить повязку из плотного полотняного бинта.

Затем я кликнула служанок, чтобы убрали окровавленные тряпки и тазик с водой. А сама пошла в ванную, вымыть руки.

– Оксианна… – позвал Йонн, в голосе звучал вопрос. Я оглянулась. – Ты останешься?

– Да, – даже не задумалась, прежде чем отвечать. Для меня сейчас не существовало иных решений.

Когда я вернулась, служанок в комнате уже не было. Король-дракон сидел на кровати, собираясь стянуть сапоги.

– Подожди! – крикнула, испугавшись, что швы разойдутся от резкого движения. Йонн обернулся, удивлённо глядя на меня. Я смутилась своей несдержанности и уже тише добавила: – Не двигайся, тебе нужно беречь рану.

Аодхфайонн долго смотрел на меня, а потом кивнул. На лице у него появилось довольное выражение. Словно у кота, которому перепала целая миска сливок.

Борясь с обуявшей меня неловкостью, я подошла. Стянула сапоги. Дальше следовало снять с Йонна штаны. Я окончательно смутилась, но всё же попросила его встать, а потом начала расстёгивать пуговицы. Пальцы были неповоротливыми и постоянно соскальзывали. А уж когда Аодхфайонн накрыл их своими ладонями, и вовсе задрожали.

Я почувствовала на щеке тёплое дыхание и подняла взгляд. Губы мужа коснулись моих. Осторожно. Трепетно. Словно бабочка махнула крыльями.

– Тебе нельзя двигаться, – прошептала я, когда Йонн начал меня раздевать.

– Хорошо, – так же тихо выдохнул он в мои губы, – тогда двигаться будешь ты.

Аодхфайонн не позволил мне смутиться. Его поцелуи становились всё жарче и откровеннее. Я совсем забыла о стыде. Мне хотелось только одного, чтобы эта сладкая пытка никогда не прекращалась.

Даже не заметила, как мы оба оказались без одежды. И когда Йонн опустился на постель, потянув меня за собой, послушно легла на него сверху.

Аодхфайонн лежал и вроде бы не двигался, исполняя моё приказание. Но его руки были повсюду, они успевали ласкать меня в самых потаённых местах. Я поняла, что в первую ночь не испытала и сотой доли тех удовольствий, которые он мог мне подарить. Я отпустила себя, убрала все запреты, забыла о чести и смущении. И тоже ласкала его, жадно отвечала на поцелуи, чувствуя, как копится внутри томительное напряжение.

А потом Йонн приподнял мои бёдра и заставил опуститься на себя. Я почувствовала, как он наполняет меня. Тягуче-медленно. Плавно. До упора.

Я ощутила, как подрагивают мышцы в месте, где мы стали единым целым. И замерла, вбирая в себя наслаждение этой дрожью.

В этот миг мир перестал существовать, взорвавшись каскадом разноцветных искр. Кажется, я кричала. И тогда Йонн притянул меня к себе и поцеловал, заглушая мой крик.

А потом он нарушил мой запрет, перевернув меня на спину и начав двигаться сам. Вот только мне и в голову не пришло ругать его за непослушание.