Женские слабости

Глава 10

Длинноволосый парень с мобильником у уха не обратил на него никакого внимания, когда он вошел в здание. Какой-то парень как раз выходил оттуда, также болтая по телефону.

Как глупа эта молодежь! Словно то, что он хорошо одет, могло служить доказательством, что от него не следует ждать ничего неприятного.

С дверью тоже проблем не было. Через несколько секунд он был уже внутри. Он знал, куда Вэйнрайт отвез ее. И он знал, что у него достаточно времени, чтобы обыскать квартиру. И не оставить после себя никаких следов.

Конечно, он мог бы просто сказать графу, что иконы в квартире нет, но граф никого не слушал.

Прошло двадцать минут. Никаких результатов. Его нелегко было заставить нервничать, тем не менее его все же беспокоил тот факт, что на стороне графини были влиятельные люди. И это была их страна, что давало им большое преимущество.

К тому же сама графиня… Он никогда не встречал таких женщин. Сам он вышел из бедной семьи и покинул свой опостылевший дом, как только ему исполнилось шестнадцать. И десять лет жил, можно сказать, на улице, пользуясь своей силой и смекалкой, а затем граф Андраши фон Ньюманн взял его к себе, услышав о его талантах. Граф был человеком без совести, который думал, что нет ничего преступного в делах, если ты не совершил их своими руками…

Еще пара таких дел — и с него хватит! Он исчезнет. И никто не сможет до него добраться. А граф останется и дальше бесчестить свое прославленное имя.

Они решили вместе поужинать в маленьком ресторанчике на окраине. Им подали закуску, когда зазвонил ее телефон.

Она посмотрела на Дэвида, ее глаза расширились:

— Это, должно быть, он.

— Ответь, — сказал он, зная, что ее мобильник прослушивается.

Втянув через зубы воздух, Соня нажала прием.

— Алло, — сказала она с завидным спокойствием.

Через секунду она подала знак, что это был тот самый звонок, которого они ожидали.

Дэвид смотрел, как Соня говорила, его глаза ни на мгновение не отрывались от ее лица. Было видно, что она полностью себя контролирует. И все же он знал, какой опасности она подвергается. Он не мог понять ни слова. Она говорила по-венгерски, как, надо полагать, и ее собеседник. Могли ли сыграть какую-то положительную роль национальные узы? Он надеялся на это.

Посланник графа передавал свое сообщение спокойным уважительным тоном.

— Теперь вы знаете, графиня, что ваш кузен выполнил свою часть сделки. — Это было правдой. Деньги действительно пришли на ее счет. — Нам осталось организовать передачу иконы. — Он по-прежнему держался уважительного тона. — Она у вас?

— Конечно. — Ее глаза были прикованы к лицу Дэвида. Его присутствие успокаивало, заставляло ее чувствовать себя неуязвимой.

— Мне нужно, чтобы она была у меня завтра, — сказал мужчина.

— Тогда я предлагаю встретиться у фонтана Арчибальда в Гайд-парке.

— Время, графиня?

— Давайте в обед. — Время было установлено заранее. — Скажем, без десяти два.

— Вы придете одна. — Это был не вопрос.

— Разумеется! — сказала она возмущенно, словно он оскорбил ее.

— Никаких людей на заднем фоне. Никакого мистера Вэйнрайта. Я веду с вами честную игру. Вы — тоже. Мы оба знаем, что граф не тот человек, с которым можно шутить.

— Мы оба знаем, что он убийца. Даже если он и платит тем, кто это делает. Советую не опаздывать. Я не люблю, когда меня заставляют ждать.

— Не беспокойтесь, графиня. — Разговор был закончен.

Ее руки дрожали, когда она закрыла телефон.

— Соня! — выдохнул Дэвид.

— Все в порядке. И это потому, что ты рядом.

Его темные глаза блеснули.

— Именно там я и собираюсь остаться, — сказал он. — Я уловил только фонтан Арчибальда, остальное… ну, сама понимаешь.

— Дэвид, я не хочу, чтобы этого человека арестовали.

Минуту он ничего не мог сказать, так его это разозлило.

— Но почему, Соня?

— Я не хочу, чтобы у него были неприятности. У меня нет к нему никаких недобрых чувств. Он отнесся ко мне с уважением. К тому же он ненавидит Ласло.

— Он работает на него, Соня. Он сюда не на прогулку приехал. Ты можешь быть уверена, что на его счету полно грязных дел. Таким людям нельзя доверять.

Она прерывисто втянула в себя воздух.

— Возможно. Не знаю. Людей подчас заставляют вести дурную жизнь, Дэвид. Это у тебя жизнь была счастливой и благополучной.

— Но я все равно не верю, что меня могли бы втянуть в преступную жизнь.

— Ну да, с той колокольни, где ты сейчас, легко судить… Ладно. — Она протянула к нему руку. — Извини. Может, я обидела тебя. Просто я не верю, что он может сделать мне что-то плохое.

Он со стоном сжал ее пальцы:

— Соня! Он сделает то, что ему нужно сделать. Иммиграционный отдел просто хочет немного поговорить с мистером Метсгером. Да, теперь у нас есть его имя. Или, точнее, одно из его имен.

— Как и у меня, — сказала она со странной улыбкой. — Соня Эриксон, Соня фон Ньюманн. И несколько имен между ними… Однажды я даже изменила свою внешность с помощью темных контактных линз. Я почти ничего не видела через них.

Он не мог отвести от нее глаз. На ней было короткое серое кружевное платье — очень женственное, очень соблазняющее. Никаких драгоценностей, кроме серебряного браслета и сережек с капельками горного хрусталя. Свет, отражаясь от граней прозрачного камня, мерцал на ее нежной коже и светлых волосах.

— Пойдем отсюда, — сказал он вдруг, поднимая руку, чтобы принесли счет. — Мне ужасно хочется поскорее оказаться с тобой в постели.

В ее глазах появился дразнящий блеск.

— Так мы к тебе?

— А куда же еще? По правде говоря, для меня просто невыносимо хоть на минуту выпустить тебя из виду.

Соня потянулась и легко провела рукой по обнаженному телу Дэвида.

Он прерывисто втянул в себя воздух.

— Выходи за меня замуж, — проговорил он сквозь дрожь наслаждения. — Но только с одним условием. Чтобы никогда не исчезать.

Она легла на бок, подперла голову рукой:

— Ты думаешь, я когда-нибудь этого захочу?

Он взглянул в это гордо поднятое лицо:

— Ты хочешь узнать правду? Я с ума схожу по тебе. Выходи за меня замуж, Соня фон Ньюманн. Я хочу, чтобы весь мир увидел, как я безумно тебя люблю.

Она опустилась на него, чувствуя своей грудью, как бьется его сердце.

— Ты делаешь мне честь, — сказала она, целуя его в щеку. Потом подняла голову, словно собираясь сделать важное заявление: — Я согласна взять на себя эту обязанность — быть миссис Вэйнрайт.

Голубое небо без единого облачка отражалось в воде фонтана. Горожане гуляли по парку, восхищаясь играющей водой, сидели на лавочках или лежали на сочной зеленой траве, наслаждаясь принесенным с собой ланчем. Несколько таких же, как он, бегали трусцой по дорожкам. Полицейские в гражданской одежде рассредоточились в общей массе.

Он не мог выделить их, как ни пытался. Оставалось надеяться, что и Метсгер не сможет. Его маскировка была тоже совсем не плоха: синяя майка, синие шорты, широкая синяя лента вокруг головы. По крайней мере, пот не будет затекать в глаза. Он решительно настоял на своем участии в операции. Соня была для него слишком важна.

Возле большой клумбы Дэвид замедлил свое движение, увидев, как высокий крупный мужчина приближается к Соне. На мужчине была стильная соломенная шляпа, низко надвинутая на лоб.

Метсгер. Его сердце бешено застучало.

Он наклонился, делая вид, что завязывает шнурок. Со шнурком, разумеется, было все в порядке. Полицейские наблюдали и за ним, и сейчас кое-кто из них наверняка не смог сдержать улыбку. Они, конечно, знали, кто он. Была договоренность, что Дэвид присоединится к операции, но только в том случае, если что-то пойдет не так. Хотя такая возможность практически исключалась. Соня и их объект уже были окружены со всех сторон.

Метсгер в знак приветствия приподнял шляпу:

— Добрый день, графиня. Рад вас видеть, Вы принесли икону?

Она покачала головой:

— Вы что, серьезно думали, что я отдам ее Ласло?

Метсгер казался ошеломленным:

— Но, графиня, вы же получили деньги! Зачем же вы это сделали? Это же безумие!

Ее глаза вспыхнули.

— Зачем я это сделала? Почему вы вообще задаете мне такой вопрос? Икона — фамильная ценность. Она была в моей семье сотни лет. Я законная наследница. Не Ласло.

— Я понимаю, что случилось с вами, графиня. Но вы подвергаете себя большой опасности. А я уже в опасности.

Соня это прекрасно знала.

— Что вам нужно, господин Метсгер, чтобы исчезнуть? — спросила она. Вопреки всему она сочувствовала этому чужому человеку. Возможно, он вел ужасную жизнь, но ей все же казалось, что было в нем и что-то хорошее.

— Много, много денег, графиня. — Страх прокрался в его голос. — Ваш кузен ни минуты не будет сомневаться, что я заключил с вами сделку. Он как безумный. И теперь всю жизнь будет преследовать меня… Ладно. Я должен идти. — Решительным жестом он протянул ей руку.

В это мгновение случилось сразу несколько вещей.

Дэвид сорвался с места, и через долю секунды Метсгер лежал головой в траве. Самый прославленный футболист сборной страны не мог бы сделать лучшего броска. Силач Метсгер обнаружил, что стонет от боли. Было ужасно унизительно, что кому-то с такой легкостью удалось справиться с ним. Сильная нога уперлась ему в спину между лопатками. В рот попали частички травы, заставив его отплевываться.

Четверо полисменов подтягивались к месту действия с разрывающими уши криками «Полиция!».

Толпа зевак с любопытством наблюдала за разворачивающимися событиями. Всем хотелось попасть на первый план в этом наверняка телевизионном полицейском шоу, только вот почему-то нигде не было видно камер. Но ничего необычного больше не произошло, и постепенно все разошлись, возвращаясь к своим прерванным ланчам, с чувством, что их обманули.

Ирония заключалась в том, что Метсгер хотел только попрощаться с графиней, а вовсе не собирался причинить ей какой-нибудь вред. Быстро установили, что он даже не был вооружен. Тем не менее его задержали, хотя и обошлись без наручников. Ему сказали, что он не арестован, но с ним хотели бы побеседовать. Расследование жизни графа Ласло Андраши фон Ньюманн. Метсгер, или как его еще там, был его верным подручным.

Как только их оставили одних, Дэвид заключил Соню в такие крепкие объятия, словно решил ее вообще никогда больше не отпускать.

— Обещай, обещай мне никогда не делать подобных вещей!

— Я же говорила тебе, что он не сделает мне ничего плохого, — сказала она мягко. — А вот ты ударил его!

— Да, я неплохо его приложил, — усмехнулся Дэвид. — Откуда мне знать, что он просто собирался попрощаться? — Обняв Соню за талию, он повел ее к выходу из парка по направлению к Хай-стрит.

Соня улыбнулась ему, чувствуя себя легко и спокойно, как никогда в жизни.

— Ты очень сексуален в этих своих шортиках, — шутливо заметила она. — Тебе очень идет спортивный стиль.

Они шли не торопясь, чувствуя необыкновенное облегчение оттого, что неприятная часть дня уже позади.

— Как ты думаешь, что будет с Метсгером? — спросила Соня. — Мне не хотелось бы, чтобы Ласло добрался до него.

Он уставился на нее:

— Ты же сама, вредная девчонка, отказалась отдать ему икону!

— И к тому же взяла деньги, — сказала она, явно не чувствуя никакого раскаяния. — Но это мои деньги. Деньги, которые украл Ласло. Может быть, я дам часть Метсгеру, чтобы он мог спрятаться там, где Ласло его не найти. В Бразилии… или еще где-нибудь.

— Лучше в Антарктиде, — буркнул Дэвид. — Парень просто влюбился в тебя. И вообще, красивая женщина имеет большую власть. Стоит только посмотреть, что ты сделала со мной.

— Я опоила тебя зельем! И до конца жизни собираюсь держать свой рецепт под рукой, — сказала она с милой улыбкой.

Дэвид остановился на месте, чувствуя себя сраженным. Они стояли под большим раскидистым деревом. Солнечный свет рассыпался вокруг них пятнами. Пели птицы. Казалось, отовсюду на них струилась любовь.

— Лучше навечно, — сказал он голосом, от которого у нее дрогнуло сердце.

— И тебя не волнует, что некоторые могут сказать обо мне?

Он удивленно поднял брови:

— Сказать что? — Он поднял ее подбородок и наклонил голову, чтобы поцеловать. — Все, что они могут сказать, — это что Дэвид Вэйнрайт безумно влюблен в Соню фон Ньюманн и в начале следующего года они собираются пожениться. Тебя это устраивает?

Она могла бы закричать от радости. Ей больше никогда не придется прятаться.

— Больше, чем ты можешь себе представить! Бог, наверное, был очень добр ко мне.

Он поймал ее пальцы и поцеловал их:

— Он был добр и ко мне тоже.