Жестокий ангел

Жестокий ангел

Жестокий ангел. Книга - 1.

--------------------------------------------------------------------------------

Книга 1

Глава 1.

Ниси была приемной дочерью Аугусту, и это знали все, кто проживал рядом с ними в небогатом квартале Сан-Паулу.

Многие старожилы могли бы вспомнить, как молодая чета привезла из приюта пятилетнюю девочку, смотревшую на окружающих опасливо и недобро. Ее тяжеловатый взгляд словно предостерегал их: не думайте, что сможете обижать меня безнаказанно — я сумею за себя постоять!

— Такая симпатичная, а смотрит как звереныш, — не удержалась от замечания соседка Апаресида. — Сразу видно, что характер у девочки — не подарок. Намучаетесь вы с ней!

— Ничего, управимся! — беспечно заявила Алзира, жена Аугусту. — Это она сейчас такая нелюдимая, потому что росла без отца и матери. А потом привыкнет к нам и станет мягче. Посмотри на нее, какая красавица! Волосики густые, темненькие, глазки — как два уголька. Мы ей купим красивое платье, и она у нас будет принцессой!

Ниси, игравшая в глубине двора с куклой, почувствовала на себе умиленный взгляд Алзиры, но в ответ лишь Недовольно сверкнула глазами: дескать, что вы на меня уставились?

Апаресида тяжело вздохнула:

— Дай-то Бог, чтоб она у вас прижилась. Только характер трудно переиначить. Каким человек уродился, таким и останется до смерти. Часто люди со своим ребенком не могут поладить, а тут чужой! — Она опять вздохнула и добавила: — Вы ж не знаете, кто были ее родители.

— Нет, конечно, — сказала Алзира. — Но это не имеет значения. Ниси мне понравилась, и теперь она будет моей дочкой!

Аугусту, молча слушавший разговор женщин, не утерпел и тоже вставил свое слово:

— Да, почему-то Алзире приглянулась именно Ниси. А мне пришлась по душе другая девочка. Та была поласковей...

— Забудь о ней! — резко оборвала его Алзира. — Дело сделано, Ниси живет у нас, и, не дай Бог, она услышит, что ты не хотел ее удочерять.

— А зачем вам понадобилось вообще брать ребенка из приюта? — задала свой главный вопрос Апаресида, ради которого, собственно, и навестила соседей. — Моги бы своих нарожать.

Аугусту был готов к такому вопросу, но все равно смутился, потупился, потому что сам не мог понять жену, которой вдруг страстно захотелось приютить у себя какую-нибудь сиротку. Поэтому он промолчал, давая возможность Алзире объясниться с соседкой.

И Алзира повторила то, что уже неоднократно слышал от нее Аугусту:

— Родить своих у нас почему-то не получается. Мы женаты два года, а я ни разу еще не забеременела. Наверное, в чем-то провинилась перед Господом.

— Ну, два года — это не срок! — возразила Апаресида, — У многих поначалу так бывает, а потом рожают одного за другим.

— Может, и у нас так будет, — задумчиво произнесла Алзира. — Глядишь, эта малютка снимет с меня заклятие и принесет в наш дом счастье.

Она не ошиблась к своих надеждах: через год у нее родился Луис-Аугусту, а за ним и Луис-Карлус.

Оба сына росли добрыми, спокойными, с ними не возникало никаких проблем ни дома, ни в школе, чего нельзя было сказать о Ниси. Ее строптивый норов частенько проявлялся в спорах с родителями и учителями. Она все делала по собственному разумению, убедить ее в чем-либо всегда стоило огромного труда. Алзиру это раздражало, и неудивительно, что со временем она невзлюбила Ниси.

А та, чувствуя, как переменилось к ней отношение матери, замкнулась и стала еще больше дерзить Алзире.

Аугусту ругал жену за несдержанность и, как правило, защищал Ниси, жалея и любя ее не меньше собственных детей.

Она ценила это и отвечала отцу такой же любовью. Еще Ниси охотно возилась с младшими братишками. Тут ее не надо было понукать — она и без того присматривала за несмышленышами, как заправская нянька. Но это было, пожалуй, единственное занятие, которое Ниси нравилось. Все остальное она делала спустя рукава, учителя считали ее девочкой умной и способной, но в школе она училась весьма посредственно, а закончив ее, не знала, где найти себе применение. Все, что ее окружало, казалось Ниси скучным и даже

пошлым. Втайне она мечтала о красивой жизни в богатом особняке, о дорогих туалетах и светских приемах. Всю эту роскошь она видела только в кино и, понимая, что принадлежит к другой социальной категории, никому не рассказывала о своих мечтах.

Алзира шила на дому свадебные платья и пыталась приобщить к этому ремеслу Ниси, но у той не хватало усидчивости для столь скрупулезного и достаточно монотонного труда. Мать и дочь все время ссорились, и тогда за дело взялся Аугусту.

Уже много лет он был личным шофером Эдуарду Медейруса — владельца крупнейшей в Бразилии компании «Индустриас Медейрус». Вот и попросил хозяина, чтобы тот взял Ниси в один из цехов.

Так она стала работать на фабрике, что было приятнее, чем ковырять иголкой в тонкой, выскальзывающей из рук ткани, да еще и выслушивать бесконечные замечания Алзиры. Но удовлетворения от работы Ниси не получала и здесь.

Возможно, она вскоре и уволилась бы отсюда, если бы однажды не увидела Родригу Медейруса, зашедшего в цех по делам фирмы. Ниси не могла оторвать от него глаз.

— Ну, чего пялишься? — грубо одернула ее пожилая работница. — Такой красавчик тебе не по зубам! Это старший сын хозяина.

— Он вовсе не красавчик, — обиделась Ниси. — Он настоящий мужчина.

Работница презрительно усмехнулась:

— Много ты понимаешь в настоящих мужчинах!

Ниси не ответила ей. Разве объяснишь кому-нибудь, что идеал мужчины, давно живущий в воображении, сейчас предстал перед Ниси воочию! И сердце сразу же забилось гулко, словно колокол, и в каждом его ударе отчетливо слышалось: «Он! Он!» Да, именно таким ей представлялся будущий избранник: высокий, статный, мужественные черты лица, спокойное выражение глаз. Одет просто, но элегантно: строгий, классического покроя костюм, светлая рубашка, галстук. Вроде бы ничего особенного, но за всем этим проглядывают

сила, уверенность, благородство.

И то, что воплощением идеала оказался не парень ее круга, а богатый и потому недоступный сеньор, нисколько не опечалило Ниси. Она была счастлива уже тем, что такой человек существует в действительности. Им можно любоваться, его можно даже услышать, если подойти поближе и незаметно встать в сторонке.

В первый раз Ниси до этого не додумалась, а потом только так и поступала: едва завидев Родригу, шла на него как завороженная, оставив рабочее место, за что ей всегда попадало от мастера. Но Ниси не смущали замечания начальника и насмешки рабочих. Ей казалось, что когда-нибудь Родригу непременно остановит на ней свой взгляд и его сердце тоже взволнованно забьется, подсказывая: «Смотри, вот же она, твоя единственная, твоя суженая!»

Чуда, однако, не случилось. Родригу заходил в цех нечасто и ненадолго — только чтобы навести какие-то справки. Ниси он наверняка видел, но взгляда на ней не задерживал, и она с горечью вынуждена была признать, что ничем не выделяется на фоне остальных работниц.

Так мужчина ее мечты вновь переместился из реальности в область грез — туда, где, собственно, и должен был находиться по определению.

Ниси поникла, погрустнела, стала более угрюмой и раздражительной. На Родригу она теперь смотрела только издали, не стремясь, во что бы ни стало попасть в поле его зрения. Напарницы, заметив это, поддразнивали Ниси: «Ну что, не вышло из тебя Золушки?» А она в ответ беспощадно грубила им, наживая, таким образом, все новых и новых врагов. После очередного скандала ее чуть было не уволили с работы, и Ниси окончательно замкнулась в себе: ни с кем не разговаривала, на все издевки отвечала презрительным

молчанием.

Зато, придя домой, давала волю отрицательным эмоциям, скопившимся за день. Алзира, привыкшая ворчать на дочь, теперь вынуждена была ее остерегаться, так как Ниси не спускала ей даже малейшего укора.

— Неблагодарная! Забыла, что я взяла тебя из приюта? — обижалась Алзира, пуская в ход свой главный аргумент.

И Ниси однажды не выдержала, ответила так, что Алзире больше не захотелось вспоминать о том приюте:

— А за что я должна тебя благодарить? За эту нищету? За всегдашние попреки? Да если б не ты, я могла бы сейчас жить у каких-нибудь других людей — богатых, добрых, которые бы любили меня, и я бы их любила!

— Побойся Бога, дочка! Разве мы тебя не любим? — сокрушенно воскликнул Аугусту.

— Прости, папа, — опомнившись, сказала Ниси. — Ты меня любишь. А мать меня никогда не любила.

— Это не так! Она тебя любит, только по-своему. Правда, Алзира? — Аугусту надеялся, что жена его поддержит, но та лишь пробормотала глухо:

— Пусть думает что хочет!

Потом разложила на столе карты и стала гадать о дальнейшей судьбе Ниси.

Аугусту напрягся, с тревогой ожидая результатов гадания. В провидческой силе этих карт, доставшихся его жене по наследству от матери, он убеждался уже не раз. В молодости Алзира о них даже не вспоминала, но с возрастом стала пользоваться ими все чаще, особенно в трудных ситуациях. И всегда получала довольно точные предсказания последующих событий. Про это каким-то образом узнали соседи и тоже захотели узнать свое будущее. Алзира не смогла им отказать, и людская молва очень скоро прославила ее как

знаменитую гадалку. Теперь у нее отбоя не было от клиентов, но гадала она далеко не каждому и плату за это брала весьма умеренную.

— Ох, и нагорюемся мы еще с ней! — сказала Алзира, глядя в карты. — Никому не будет покоя в этом доме от нее.

Она имела в виду Ниси.

Аугусту было жаль дочь, и он, как умел, принялся ее защищать, говоря, что Алзира к ней несправедлива, а любую выпавшую карту можно толковать по-разному, все зависит от настроения гадалки.

Алзира не стала ему перечить, она попросту не слышала мужа, думая о чем-то своем.

* * *

Горе, однако, пришло в семью Аугусту совсем с другой стороны, откуда его не ждали. И Ниси тут, бесспорно, была ни при чем.

Косвенным же виновником можно было назвать самого Аугусту, который вместе с генами передал своим сыновьям любовь к автомобилям. Мальчики с раннего детства мечтали водить машину так же ловко и лихо, как отец, а когда подросли — увлеклись автогонками.

Алзира, надо отдать ей должное, сразу же забила тревогу, считая увлечение сыновей чересчур рискованным, опасным для жизни. Но разве могли они послушаться мать, если уже вкусили пьянящую прелесть скорости и сладостный азарт борьбы на автотрассе!

Денег на покупку гоночного автомобиля у них не имелось, поэтому оба устроились работать в мастерскую по ремонту машин, где среди богатых клиентов легче было отыскать спонсора, способного выложить немалую сумму только из любви к автоспорту.

Старший из братьев, Луис-Аугусту, в первых же соревнованиях проявил себя как бесстрашный талантливый спортсмен, что позволило ему купить собственную гоночную машину новейшей марки. Успехи Луиса-Карлуса были поскромнее, но он тоже изо всех сил тянулся за братом.

Алзире ничего не оставалось, как смириться с выбором сыновей. Внешне она успокоилась, хотя по-прежнему не могла видеть автогонок даже по телевизору: у нее сразу же начинало болеть сердце.

Как раз тогда, в пору относительного спокойствия и благополучия, братья подружились с автомехаником Жулиу, который влюбился в их сестру с первого взгляда. Ниси он тоже понравился, что было неудивительно при его внешности. Этот атлетического сложения парень давно уже находился в поле зрения режиссеров и клипмейкеров, которые усматривали в нем эталон мужской красоты и настойчиво звали его сниматься в телерекламе.

Жулиу отвергал их предложения, считая подобное занятие несерьезным для мужчины. Он вообще словно бы стеснялся своей яркой внешности, предпочитая держаться в тени, и не мечтая даже о славе гонщика.

Такая скромность импонировала Ниси, но в то же время и раздражала ее: разве настоящий мужчина не должен стремиться к чему-то большему, нежели починка автомобилей? Когда она говорила об этом Жулиу, он недоуменно пожимал плечами и улыбался своей открытой обаятельной улыбкой:

— Но я с удовольствием копаюсь в моторах и деньги за это получаю неплохие...

«Да, неплохие, если судить по меркам нашего нищего квартала», — думала про себя Ниси, а вслух спрашивала:

— И ты полагаешь, твоего заработка достаточно, чтобы содержать семью, детей? Не вечно же ты будешь холостым.

— Со временем я смогу выкупить эту мастерскую или открыть другую, свою, — отвечал он. — Пойми, сейчас мне ничего не нужно, А вот если бы ты согласилась выйти за меня замуж, тогда и в бизнесе появился бы совсем иной смысл.

— Жулиу, я же просила тебя не заводить об этом речь! — сердилась Ниси. — Мы с тобой друзья, и только.

Она не говорила ему, что любит другого, оставляя тем самым надежду для Жулиу, да и для себя. Лучшего мужа, чем он, ей все равно не найти, это она уже понимала, но расстаться с мечтой о Родригу не спешила.

И Жулиу терпеливо ждал, когда их дружба перерастет если не в любовь, то хотя бы в глубокую сердечную привязанность.

А тем временем случилась беда: в одной из гонок погиб Луис-Аугусту. Алзира буквально почернела от горя, Ниси, нежно любившая брата, горевала не меньше матери. Вопрос о замужестве, естественно, отошел на задний план. Жулиу по-прежнему был рядом с Ниси, и она с благодарностью принимала его поддержку, все больше привязываясь душой к этому доброму и надежному парню.

Так совпало, что примерно в то же время Родригу на несколько месяцев уехал в Соединенные Штаты. Казалось бы, его отсутствие должно было пойти на пользу Ниси, всерьез подумывающей о браке с Жулиу, но она еще больше затосковала по Родригу. Для нее теперь стало пыткой ходить каждый день на фабрику, зная, что там она не встретит любимого. Работа ей была ненавистна, она делала ее спустя рукава и беспощадно грубила мастеру в ответ на его вполне резонные замечания.

— Когда-нибудь мое терпение лопнет, и я тебя уволю, — грозился он.

И однажды такой момент действительно наступил. Случилось это как раз в тот день, когда Родригу, вернувшись из Штатов, снова заглянул в цех. Ниси, увидев его, потеряла всякий контроль над собой и последовала за своим кумиром. Почти целый час она сопровождала Родригу, держась от него на достаточно близком расстоянии. А он ходил по цехам, что-то записывал в блокнот и, как всегда, не замечал Ниси.

Когда же она вернулась на рабочее место, мастер сообщил ей об увольнении.

Для Ниси это был удар. Уйти сейчас, когда приехал Родригу? Нет, она не хочет, не может покинуть фабрику!

— Я отлучилась, потому что почувствовала себя плохо, — стала оправдываться она. — У меня пониженное давление.

Мастер язвительно усмехнулся:

— Пониженное давление — это болезнь аристократов. А ты вроде к ним не принадлежишь, хотя тебе и нравятся богачи.

Ниси, уязвленная намеком, вспыхнула, щеки ее запылали гневным румянцем, отчего она стала еще красивее.

Мастер невольно отметил это:

— А ты чертовски соблазнительная, особенно когда сердишься!

Ниси промолчала, сдерживаясь из последних сил. А мастер продолжил;

— Вообще-то я обязан тебя уволить, но если ты будешь ко мне добра...

Он потянулся к Ниси, пытаясь ее обнять, и тут же получил увесистую пощечину.

— Что ж, ты сама решила свою судьбу, — глухо произнес он, — и теперь можешь быть свободна.

Дома Ниси пришлось выдержать град упреков со стороны матери, зато отец воспринял случившееся сочувственно.

— А ты не хочешь поработать няней? — спросил он вдруг. — Мои хозяева ищут няню для своего малыша. Я могу порекомендовать им тебя.

— Конечно же хочу! — не раздумывая выпалила Ниси, окрыленная счастливой возможностью поселиться в доме Медейрусов и каждый день видеть Родригу.

— Да ты с ума сошел! — напустилась на мужа Алзира. — За кого вздумал поручиться? Она проявит себя так, что и тебя выгонят с работы!

— Перестань каркать, — с досадой отмахнулся от нее Аугусту. — Ниси любит нянчиться с детьми, и ею будут довольны.

Няня требовалась девятимесячному Тэу, который был пока единственным внуком Эдуарду Медейруса. Эстела, дочь Эдуарду, очень ревностно относилась к выбору няни для своего младенца. Нескольких женщин она безжалостно уволила. Одних за то, что были недостаточно внимательны к Тэу, других — за чрезмерное внимание к Тадеу, его отцу. Сейчас, когда малыш вновь оказался без няни, жизнь для Тадеу превратилась в ад: Эстела не могла управляться с сыном, но свое раздражение изливала на мужа.

— Если ты не найдешь няню сегодня, то я этого не вынесу и покончу с собой! — заявила она, наконец.

Тадеу, наученный горьким опытом, вел себя крайне осторожно.

— Буквально через пять минут к нам должна прийти девушка, которую мне порекомендовали в агентстве, — сообщил он предельно безразличным тоном, но его хитрость была напрасной — Эстела тотчас же взнуздала своего любимого конька:

— Она хорошенькая?

— Не обратил внимания.

— Сомневаюсь! — не поверила Эстела.

— Нет, правда. Абсолютно неинтересная блондинка!

Эстела угрожающе нахмурилась:

— Тебя не волнует ее внешность, но ты, однако, запомнил, что она блондинка! Как это объяснить?

Их разговор имел все шансы закончиться очередной ссорой, но тут как раз подоспел Аугусту и предложил в няньки свою дочь.

— К сожалению, Тадеу нашел какую-то девицу через агентство, — сказала Эстела.

Огорченный Аугусту направился с печальной вестью к Ниси, которая ждала его в гостиной. Он не мог знать, что его дочь не теряла времени зря и сама позаботилась о своем будущем.

Пока она ждала возвращения Аугусту, в гостиную вошла блондинка и сказала, что будет работать здесь няней. Служанка Сокорру пошла доложить о ней хозяевам, а Ниси, не мешкая, бросилась в наступление:

— И вы не боитесь ухаживать за ребенком, у которого опасная заразная болезнь?

Няня опешила:

— Мне никто про это не сказал...

— А вы сами-то не подумали, почему вам предлагают такие большие деньги?

— Да, вы правы, это должно было меня насторожить, — испуганно произнесла няня и, позвав другую служанку — Тиану, решительно заявила: — Передайте своим господам, что я не буду у них работать!

Едва она успела покинуть гостиную, как туда вернулся Аугусту, а вслед за ним показалась и Эстела с младенцем на руках, замыкал это шествие мрачный Тадеу, вовсе не уверенный в том, что его сын обретет, наконец, няню.

— Где же эта блондинка? — растерянно спросила Эстела.

— Она сказала, что не будет у вас работать, и ушла, — доложила Тиана.

Стон отчаяния вырвался из груди Эстелы.

— Так, может, все-таки возьмете мою дочь? — робко промолвил Аугусту. — Она здесь...

Ниси, тем временем, задорно улыбнулась малышу, и он ответил ей такой же веселой улыбкой.

— Видите, она умеет ладить с детьми! — заискивающе вставил Аугусту. — И они ее любят.

— Что ж, мы ее берем, — усталым голосом произнесла Эстела. — Пойдем, Ниси. я покажу тебе детскую и комнату, в которой будешь жить ты.

Первый экзамен в особняке Медейрусов Ниси выдержала успешно, отработав там целый день. А вечером приехала домой, чтобы собрать свои вещи.

— Все, теперь мне не придется выслушивать бесконечные попреки матери, — сказала она Луису-Карлусу, но он не одобрил ее решения:

— Неужели тебя привлекает карьера няньки? Может, ты думаешь, что заработаешь там много денег?

— Ты ничего не понимаешь, — улыбнулась Ниси. — В моей новой комнате чудный запах! А вокруг меня — красивые благородные люди! — Она мечтательно закатила глаза и добавила таинственным, доверительным тоном:

— Знаешь, братик, я собираюсь стать одной из них!..

Глава 2

Всю свою жизнь Эдуарду Медейрус положил на создание собственной компании. Расширял и укреплял ее, приумножая и без того немалый капитал. Никогда не задумывался, зачем ему это нужно, ибо ответ лежал на поверхности: конечно же, он работает ради будущего своих детей и внуков.

Но вот два года назад умерла жена, и Эдуарду впервые почувствовал вокруг себя странную пустоту. Дети вроде бы находились рядом с ним, под одной крышей, но у каждого была своя, отдельная жизнь, не всегда понятная старому Эдуарду, а порой и вызывавшая в нем запоздалое чувство раскаяния; мало внимания уделял детям, не сумел воспитать их союзниками и продолжателями семейного бизнеса.

Относительно спокоен он был лишь за Эстелу, которую все считали и красавицей, и счастливицей, поскольку она имела все, о чем может мечтать любая женщина. Замуж она, правда, вышла не за богача, но зато по большой любви и за хорошего человека — служащего отцовской фирмы.

Первенца своего супруги ждали долго, несколько лет, и вот все-таки дождались. Эдуарду обожал внука и сожалел, что не сможет вырастить его своим главным помощником, потому что стар и вряд ли долго проживет.

Такие мрачные мысли стали одолевать Эдуарду неспроста: вскоре после смерти жены он перенес инфаркт и теперь знал, что его сердце может остановиться в любой момент, при малейшем усилении нагрузки.

Поэтому самое время было подумать, в чьи руки передать управление компанией.

У тех, кто хорошо знал семью Медейрусов, даже сомнений не возникало, что преемником отца будет старший сын — Родригу. Да и сам Эдуарду всегда на это надеялся. Но с некоторых пор ему стало ясно, что Родригу не способен управлять компанией, по крайней мере в данный момент. И здесь Эдуарду также усматривал собственную ошибку: слишком долго держал сына у себя под крылышком, не давая ему возможности действовать самостоятельно. А теперь, когда спохватился и позволил Родригу самому принимать весьма рискованные

решения, тот сразу допустил промах и сломался при первой же неудаче, обнаружив досадную мягкотелость.

И печальный отец вынужден был признать, что Родригу по своей природе — лишь хороший исполнитель, но вовсе не руководитель, не лидер.

Еще больше огорчал Эдуарду его младший сын - Рикарду. Несмотря на молодость, этот красавчик успел прослыть изощренным соблазнителем женщин, и, кроме любовных утех, его, похоже, ничто на свете не интересовало. Университет он закончил с горем пополам, а заниматься семейным бизнесом считал для себя отнюдь не обязательным.

Вот и сейчас он где-то пропадал двое суток, не появляясь ни в офисе, ни дома. А когда, наконец, заявился домой, то по его виду нетрудно было догадаться, что все это время он пьянствовал и развлекался с красотками.

— Не соизволишь ли ты объяснить, почему оставил дела, даже никого не предупредив? — строго спросил его Эдуарду.

— Ой, папа, не сейчас! — отмахнулся от него Рикарду. — У меня голова болит, я хочу спать.

— А я хочу, чтобы ты перестал прожигать жизнь и научился всерьез относиться к своим обязанностям. Учти, тебе придется помогать Родригу, когда я умру.

Рикарду криво усмехнулся:

— Тебя опять расстроил твой доктор? Может, его надо заменить?

Такой откровенный цинизм привел Эдуарду в бешенство.

— Если ты не возьмешься за ум, то не получишь больше ни гроша! — закричал он. — Я требую, чтобы отныне ты работал день и ночь!

— Хорошо, папа, я буду стараться, — не стал возражать Рикарду, и отец лишь тяжело вздохнул, зная истинную цену подобным заверениям.

В таком тягостном настроении Эдуарду и поехал в офис, а там его раздосадовал старший сын.

— Папа, я вчера был в гостях у Паулы. — сообщил Родригу, — и ее отец пообещал дать нам выгодный кредит на модернизацию оборудования.

— Но кто тебя уполномочивал на деловые переговоры с этим проходимцем? — рассердился Эдуарду. — Ты же знаешь, что я никогда не прибегал к услугам Руя Новаэса. К счастью, кроме него, на свете существуют честные банкиры!

Родригу тоже вскипел:

— Да, я много раз слышал от тебя и от других, что Руй Новаэс нечист на руку, что он отмывает деньги наркодельцов. Но ведь этого никто не доказал! И почему мы не должны верить человеку, который вскоре станет нашим родственником?

— Никогда Руй Новаэс не станет моим родственником! — отрезал Эдуарду.

— Как это понимать, отец? — спросил изумленный Родригу. — Ты не позволишь мне жениться на Пауле?

— Я бы не позволил, если бы это было в моей власти, — честно признался Эдуарду. — Но ты, кажется, ее любишь и, значит, женишься на ней даже без моего благословения.

— Да, я люблю Паулу!

— Ну вот, как же я могу препятствовать вашему браку? Это было бы жестоко с моей стороны. Паулу мне придется признать своей невесткой, но с ее отцом у меня не может быть ни родственных, ни деловых отношений!

— А я надеялся, что этот кредит сблизит наши семьи, — с сожалением произнес Родригу.

Эдуарду совсем расстроился. Он и не предполагал, что его сын настолько инфантилен.

— Но неужели ты до сих пор не понял, что в деловом мире дороже всего стоит репутация бизнесмена, его честное имя? — обратился он к Родригу. — Тебе не приходило в голову, почему обо мне никто не говорит, будто я отмываю грязные деньги?

— Н-нет... — растерянно произнес Родригу. — Это и представить невозможно.

— Да, именно так! Даже отпетый интриган не посмеет обвинить меня в нечестной игре, потому что все вокруг знают: Эдуарду Медейрус очень строг в выборе партнеров и никогда не связывался с сомнительными личностями вроде Новаэса.

— Ты полагаешь, моя женитьба на Пауле бросит тень и на твою репутацию? — робко спросил Родригу.

— Слава Богу, ты начал что-то соображать, — проворчал в ответ Эдуарду.

— Так почему ж ты даже не попытался отговорить меня от этого брака?

Эдуарду вздохнул и, немного поколебавшись, сказал то, чего в другой ситуации ни за что бы не решился открыть сыну:

— Потому, что я сам когда-то не женился на женщине, которую любил...

— И всю жизнь от этого страдал? — продолжил за него Родригу.

— Ну, не то чтобы страдал, но помнил ее всегда.

— А мама об этом знала?

— Нет. Я был хорошим мужем.

— Спасибо, папа, — промолвил растроганный Родригу. — Теперь я понимаю, на какую жертву ты идешь ради меня. Но я люблю Паулу я не могу на ней не жениться.

— Да, я это знаю. А кредит в банке Новаэса мы все равно брать не будем, — твердо произнес Эдуарду.

После разговора с сыном он некоторое время сидел в глубоком раздумье, а затем вызвал своего помощника Сиру и сказал ему:

— Ты опытный и очень толковый юрист. Помоги мне! Состояние моего здоровья таково, что я уже сейчас должен решить, кто унаследует мое дело.

— И чем же я могу быть полезен? — спросил Сиру.

— Помоги мне составить завещание. К сожалению, ни Родригу, ни Рикарду еще не способны управлять компанией. Найди какой-нибудь законный способ защитить моих сыновей от них же самих. Нельзя допустить, чтобы они растранжирили капитал, который я скопил таким тяжким трудом. Мои наследники должны хорошенько поработать, чтобы заслужить его.

— Я понял, — согласно кивнул головой Сиру. — Думаю, мне удастся найти решение, которое тебя устроит.

Сколько раз, мечтая о Родригу, Ниси представляла, как произойдет их знакомство, и всегда в ее воображении всплывала одна и та же романтическая картинка. Вот он встречается взглядом с Ниси и замирает, потрясенный внезапно охватившим его чувством. Затем, преодолевая волнение, говорит восторженно: «Как вас зовут? Я хочу знать имя моей судьбы!..»

В реальности же все выглядело до обидного просто и буднично.

— Это новая няня Тэу, — вялым тоном пояснила Эстела брату, лишь на второй день заметившему, что в доме появилось новое лицо. — Ее зовут Ниси, она дочь Аугусту.

— Очень приятно, — из вежливости кивнул Родригу, глядя куда-то мимо Ниси.

Она почувствовала острый прилив обиды и разочарования, но это было лишь первым, не самым трудным испытанием, поскольку сцена знакомства закончилась для Ниси настоящей трагедией и крушением всех надежд. Родригу не зря смотрел мимо Ниси — он ждал Паулу и потому невольно держал в поле зрения парадную дверь гостиной. И вот Паула вошла — легкая, уверенная, сверкающая ослепительной улыбкой. Родригу тотчас же устремился ей навстречу. Они обнялись и поцеловались...

Белый свет померк в глазах Ниси, земля разверзлась под ногами, явив черную, страшную бездну, в которую мгновенно устремились прежние мечты несчастной девушки, а вместе с ними и вся ее нескладная жизнь.

Ниси показалось, что она умерла, что тьма бездны поглотила ее. Но на самом деле этого не произошло. Каким-то чудом Ниси устояла на краю пропасти и, очнувшись, чувствовала только слабый звон в ушах и неприятное головокружение.

К счастью, в тот короткий миг никто из присутствующих не заметил, что произошло с няней Тэу, и она, медленно, с трудом передвигая ноги, покинула гостиную.

Позже от служанки Сокорру Ниси узнала, что Паула — невеста Родригу, которую он безумно любит.

— И они... поженятся? — задала довольно глупый вопрос Ниси, но Сокорру не сочла его таковым и ответила с таинственной улыбкой на устах:

— Ну, сеньор Родригу готов жениться хоть сейчас! А сеньорита Паула медлит...

— Почему? — изумилась Ниси. — Как можно медлить и откладывать такое счастье!

— У богатых свои причуды, — туманно пояснила Сокорру, явно не желая посвящать Ниси в подробности личной жизни хозяев.

Вскоре, однако, ей и без того стало ясно, что имела в виду Сокорру, говоря о господских причудах. Гуляя с малышом вдоль бассейна, расположенного на территории усадьбы Медейрусов, Ниси увидела, как Паула страстно целовалась с, Рикарду. Не с женихом, а с его младшим братом!

Это случайное открытие не просто вселило в Ниси надежду, но окрылило ее. Она почувствовала в себе силы для борьбы за любовь. И решила, что не будет больше пассивно наблюдать за Родригу, а попытается обернуть «двурушничество» Паулы в свою пользу. Как? Об этом предстояло еще подумать.

Но в тот же момент к ней подошел Рикарду и строго предупредил:

— Забудь о том, что сейчас видела. Иначе у тебя будут большие неприятности.

— А я ничего и не видела, — в тон ему ответила Ниси.

— Да ты, я вижу, девушка понятливая, — одобрительно произнес Рикарду. — Это хорошо. Надеюсь, мы с тобой найдем общий язык!

Ниси тогда не поняла, какой смысл вкладывал в эти слова Рикарду, но той же ночью ей пришлось отразить атаку молодого хозяина, который вторгся в ее спальню с вполне конкретными намерениями.

— Ты мне понравилась, а я в свою очередь обещаю не разочаровать тебя в постели, — заявил он.

— Как вы смеете! — возмутилась Ниси. — Уходите сейчас же, или я закричу!

— Ну, зачем так сразу отказываться от удовольствия? — ухмыльнулся Рикарду, и Ниси опомниться не успела, как очутилась в его цепких объятиях.

Попыталась высвободиться — не получилось. А губы Рикарду тем временем жадно искали ее губ и еще не соприкоснулись с ними только потому, что Ниси отчаянно мотала головой, уворачиваясь от поцелуя. Несмотря на свою угрозу, кричать и звать на помощь она не хотела, боясь скандала, из-за которого ее могли уволить. А ей ведь нужно бороться за любовь Родригу, и делать это легче всего, живя в особняке Медейрусов!

«Шум поднимать нельзя», — окончательно решила Ниси и прибегла к другому способу защиты.

— Если ты меня не отпустишь, я нарушу наш договор, — произнесла она тихо, но твердо. — Родригу узнает о твоей связи с его невестой!

— Да, это удар ниже пояса, — вынужден был признать Рикарду, отпуская Ниси. — Ты молодец, умеешь за себя постоять! Обещаю, что впредь тебя не трону.

— В таком случае я тоже буду молчать, — сказала она. — А теперь оставь меня в покое.

Заключение этой сделки вовсе не означало, что Ниси намеревалась хранить тайну Рикарду. Но и докладывать Родригу о предательстве Паулы она тоже не собиралась. Пусть он узнает об этом от кого угодно, только не от Ниси! Есть множество способов открыть ему глаза, надо только дождаться подходящего случая. В ожидании такого случая Ниси внимательно присматривалась к Пауле и не могла понять, чего же той надо. Если она любит Рикарду, то зачем морочит голову Родригу? Вышла бы замуж за младшего брата и была

бы счастлива. Зачем ей нужен еще и старший? Хотя не исключено, что Рикарду. привыкший волочиться за каждой юбкой, и не помышляет о женитьбе па Пауле. Просто однажды решил проверить невесту брата на прочность, как сегодня проверял Ниси, и Паула не устояла перед красавчиком, увлеклась им. Но разум подсказывает ей, что замуж надо выходить не за этого ветреника, а за серьезного человека, Родригу, который к тому же так ее любит.

— Ничего, любит — разлюбит! — отвечая на свои мысли, вслух произнесла Ниси. — Правда, малыш?

Она озорно подмигнула Тэу, и он весело загукал ей в ответ. Ниси рассмеялась:

— Ты прелесть! Я люблю тебя! Хочешь, чтоб мы стали родственниками? Да? Что ж, я постараюсь сделать тебе такой подарок!

В то время она уже поверила в возможность победы над Паулой, но тут выяснилось, что имеется еще одна соперница — Лижия, дочь Сиру.

О ее существовании Ниси узнала, подслушав разговор Эстелы и Марилу — жены Сиру. Дамы были подругами, и Марилу часто навещала Эстелу.

Сейчас она жаловалась ей, что Лижия по-прежнему любит Родригу и очень страдает из-за разрыва с ним.

Эстела вторила подруге, тоже выражая недовольство происходящим:

— Эта Паула ворвалась в нашу жизнь как вихрь. По-моему, она такая же наглая, как и ее отец. Но Родригу так не считает.

— Они еще не назначили день свадьбы? — спросила Марилу.

— Слава Богу, нет, — ответила Эстела. — Я все-таки не теряю надежды, что мой брат одумается и, в конце концов, женится на Лижии.

Ниси было неприятно услышать такое от хозяйки, но она порадовалась уже тому, что в лице Эстелы обрела союзницу и может использовать ее для борьбы с Паулой.

* * *

Счастливый случай, на который так рассчитывала Ниси, вскоре подвернулся. Родригу попросил ее о небольшой услуге:

— Передай, пожалуйста, эту записку Пауле. Она сейчас придет сюда, но я не смогу ее подождать — отец срочно вызывает в офис. Будь добра, выручи меня.

— Я с удовольствием это сделаю для вас, — скромно поджав губы, ответила Ниси.

Родригу уехал, а она, конечно же, прочитала записку. Ничего особенного в ней не было: «Любимая, дождись меня здесь, я скоро вернусь», — но этого было достаточно, чтобы ревность взыграла в Ниси с новой силой.

«Ничего; ничего, я еще выведу тебя на чистую воду!» — злорадно твердила она, обдумывая план мести.

К тому времени Ниси уже несложно было предположить, как поведет себя Паула, узнав, что Родригу нет дома. Наверняка обрадуется и захочет повидаться с Рикарду. Вот тогда-то Ниси и передаст ей записку. А потом, когда любовники совсем расслабятся и потеряют бдительность, она под каким-нибудь предлогом направит к ним Эстелу...

Приехавшая вскоре Паула повела себя точно так, как и предполагала Ниси, — уединилась с Рикарду возле бассейна.

Теперь можно было, наконец, выполнить поручение Родригу. Ниси передала Пауле записку, с достоинством выдержав недовольный взгляд Рикарду, и удалилась восвояси.

Но краем глаза она подметила, что Паула, прочитав записку, скомкала ее и пренебрежительно бросила в кусты.

Ниси тотчас же внесла поправку в первоначальный план действий, понимая, что было бы глупо не воспользоваться такой оплошностью Паулы. Незаметно подкравшись к кустам, она подобрала записку и положила ее в карман. Затем взяла Тэу и стала гулять с ним во дворе, поджидая возвращения Родригу.

Он вскоре вернулся, и, как только вышел из машины, Ниси с наигранным смущением вручила ему скомканный листок бумаги.

— Сеньорита Паула прочитала вашу записку и выбросила ее. А я подняла, чтоб никто больше не прочитал, — пояснила она.

Лицо Родригу покрылось красными пятнами.

— Сеньорита еще здесь? — спросил он глухо.

— Да, плавает в бассейне, — бесстрастным тоном ответила Ниси.

Она полагала, что Родригу сразу же пойдет туда и застукает беспечных любовников, по Паула уже показалась в глубине двора, приветливо помахивая рукой. Родригу пошел ей навстречу, сохраняя хмурое выражение лица, что внушало Ниси надежду па серьезную размолвку между ним и Паулой.

При их разговоре она не присутствовала, поэтому не могла знать, что Родригу действительно предъявил Пауле смятую записку и спросил, не означает ли это, что она его совсем не любит.

— Новая нянька подсуетилась? — злобно сверкнула глазами Паула. — Я поставлю ее на место, чтоб не совала нос, куда не следует!

— Дело не в Ниси, а в тебе, — возразил Родригу. — Иногда мне кажется, что ты меня не любишь.

— Я люблю тебя!

— Но почему ты в таком случае стараешься оттянуть день нашей свадьбы?

— Это не так! Я готова выйти за тебя замуж, когда ты захочешь.

Родригу посмотрел на нее с недоверием; уж не смеется ли она над ним? Ведь еще вчера она даже слышать не хотела о свадьбе.

— Ты говоришь серьезно? — уточнил он.

- Да.

— И ты согласишься выйти за меня замуж сегодня?

— Ну, не сегодня, а, скажем, через месяц...

— Хорошо, ловлю тебя на слове! — оживился Родригу.— И чтоб у нас не осталось путей к отступлению, сейчас же объявим об этом Эстеле и Рикарду.

Паула поняла, что отступать ей теперь действительно некуда, и обреченно поплелась вслед за Родригу в гостиную. Ниси, специально крутившаяся там, чтобы увидеть, в каком настроении Паула покинет этот дом после разговора с Родригу, была ошеломлена услышанным.

А Рикарду и вовсе остолбенел, не в силах выдавить из себя подобающих случаю поздравлений.

Эстела же восприняла новость спокойно и даже изобразила радость, поздравляя брата и Паулу. Рикарду, преодолев шок, тоже пробубнил что-то невнятное. Паула поблагодарила его и обратилась к Ниси, явно бросая ей вызов:

— А ты не хочешь меня поздравить? — что означало в подтексте примерно следующее: теперь ты видишь, мерзкая доносчица, что тебе не удалось нас поссорить!

Ответ Ниси был еще более многозначительным:

— Я всегда приветствую людей, которые борются за свою любовь, а от всей души желаю вам соединиться с тем, кого вы искренне любите!

— Да?.. — не смогла скрыть изумления Паула. — Вот уж не думала обнаружить в тебе такое понимание и поддержку.

— А что такое в этом удивительного? — в тон ей ответила Ниси. — Когда я вижу двух людей, страстно любящих друг друга, — она едва заметно повела взглядом в сторону Рикарду, — то всегда желаю им счастья!

— Спасибо, — сказала растроганно Паула и, поцеловав Ниси в щеку, прошептала: — Я подумаю над твоими словами.

«Давай-давай, думай, — мысленно одобрила ее Ниси. — Только не слишком долго».

Рикарду, внимательно слушавший этот диалог, несколько воспрянул духом и вызвался отвезти Паулу домой, поскольку Родригу вновь должен был отправиться на деловую встречу. Паула не стала возражать, и Ниси внутренне возликовала. А Рикарду вошел в раж и велел Сокорру принести шампанское.

— Надо же отметить такое событие, как подобает! — подмигнул он брату.

Тот воспротивился:

— Нет, я не могу сейчас пить. Мне уже надо ехать. Мы соберемся вечером...

— Одно другому не мешает, — расплылся в улыбке Рикарду. — Ты поезжай, а мы тут немного повеселимся.

Он вопросительно взглянул на сестру, ища ее поддержки. Эстела, не видящая в этом никакого подвоха, согласно кивнула: а почему бы и не выпить бокал шампанского за семейное, счастье брата?

Родригу, тоже ни о чем не догадываясь, уехал. А когда бутылка была опустошена, Паула заторопилась домой. Рикарду вышел ее проводить. Эстела поднялась в свою комнату. Ниси же заняла наблюдательный пост у окна, глядя вслед Рикарду и Пауле и весьма сожалея, что не может слышать, о чем они говорят. Ей только было видно, как Рикарду в запальчивости что-то доказывал Пауле, а та неуверенно пожимала плечами.

Внезапно они остановились. Их беседа, вероятно, приобрела еще больший накал — это было видно по усиленной жестикуляции Рикарду. Наконец, он не удержался и притянул Паулу к себе, собираясь ее поцеловать. У нее же хватило духу отстраниться. Она даже сделала круговое движение рукой — дескать, мы стоим тут у всех на виду.

И тогда Рикарду властно ухватил ее за руку и потащил обратно в дом.

Ниси поняла: они больше не могут сдерживать свою страсть и сейчас пойдут в спальню Рикарду! Какой же повод придумать, чтобы направить туда Эстелу?

Поднявшись по лестнице, Ниси приостановилась, прислушиваясь, о чем говорят вошедшие в гостиную Паула и Рикарду. То, что она услышала, прозвучало для нее как музыка.

— Ты должна сегодня же сказать Родригу правду! — с горячностью убеждал Паулу Рикарду. — Он тебя поймет! Он не сможет простить только предательства! Обещай, что сделаешь это сегодня.

— Да! Да! — ответила ему Паула, и счастливый Рикарду стал осыпать ее поцелуями, уже не думая о том, что кто-нибудь из домочадцев может застать их за этим занятием.

Ниси начала сомневаться, пойдут ли эти двое в спальню Рикарду, и лихорадочно соображала, как вызвать Эстелу в гостиную.

Но, видимо, тот день был особенно счастливым для Ниси, поскольку Эстела сама, по доброй воле, вышла из своей комнаты и направилась в гостиную. Ниси тотчас же зашагала ей навстречу и, поравнявшись с Эстелой, сделала вид, что озабочена только своим подопечным и больше никем:

— Иду к Тэу! Он скоро должен проснуться.

— А мне что-то душно, — сказала Эстела. — Пойду освежусь в бассейне.

«Тебе не придется идти в бассейн, — внутренне злорадствовала Ниси, — потому что ушат с холодной водой опрокинется на тебя уже в гостиной».

Эстела между тем сделала еще несколько шагов и вдруг издала истошный крик. «Ну вот, ушат опрокинулся», — удовлетворенно отметила Ниси.

Потом она услышала, как хлопнула входная дверь, — это бежала прочь посрамленная Паула, а Эстела, захлебываясь от возмущения, принялась отчитывать Рикарду:

— Как ты мог?.. Это подло!.. Я расскажу обо всем Родригу!

— Нет, не делай этого! — взмолился Рикарду. — Паула сама ему скажет правду. Она мне обещала. Мы любим друг друга...

Ниси не стала слушать дальше, потому что ей и в самом деле надо было идти к Тэу. Да и какая разница, кто поведает о случившемся Родригу — Эстела или Паула. Главное, что теперь он уже точно не женится на этой потаскушке!

Остаток дня Ниси провела в приподнятом настроении, а ближе к вечеру выяснилось, что никакого торжества по поводу помолвки сегодня не будет, так как Паула позвонила Родригу и сказала, что у нее внезапно поднялась температура.

Он, конечно же, огорчился.

— Какой-то нескладный сегодня выдался день, — сказал он в трубку. — Эстела тоже заболела. Надеюсь, вы обе скоро поправитесь, и тогда мы отпразднуем помолвку по всем правилам — соберем гостей, устроим фейерверк...

Что ему ответила Паула, Ниси не могла слышать, однако ликование в ее душе постепенно сменилось тревогой, поскольку ни Паула, ни Эстела так и не открыли в тот день всей правды Родригу.

Глава 3

У Паулы никогда не было секретов от родителей — они знали даже о ее романе с Рикарду, хотя и не приветствовали такое поведение дочери.

Вот и теперь, когда нависла угроза скандала, Паула бросилась за советом именно к ним, а точнее, к отцу, поскольку мать в этой семье своего мнения не имела, во всем соглашаясь с мужем.

Руй Новаэс был человеком жестким и властным, но Паулу это не угнетало. Наоборот, она гордилась своим отцом и с детства стремилась подражать ему. Поэтому ее характер и основные представления о жизни были сформированы исключительно отцом.

Новаэсу льстило, что дочь росла похожей на него, и он с пониманием относился даже к ее своеволию, проявлявшемуся иногда в весьма уродливых формах. Никогда не ругал Паулу, а лишь терпеливо втолковывал ей, где она допустила ошибку.

В частности, такой ошибкой он считал ее увлечение Рикарду Медейрусом.

— Мне стоило огромных усилий ввести тебя в их семью, — сказал он дочери, узнав о ее тайной связи с Рикарду. — Ведь этот чистолюб Эдуарду Медейрус уверен, что я — вор, взяточник и что любой контакт со мной может его скомпрометировать. Вот и пришлось идти на ухищрения, устраивая ловушку для Родригу. Я хорошо заплатил тем людям, которые сначала подпоили его, а уже потом познакомили с тобой.

— Папа, Родригу влюбился бы в меня и на трезвую голову! — возразила Паула, но отец с ней не согласился.

— Нет. Прежде чем свести вас, я хорошо изучил Родригу. Во-первых, он не бабник. Во-вторых, он не пьяница — мои помощники умаялись, пока довели его до той кондиции, когда любая женщина показалась бы ему королевой и он был бы счастлив приложиться губами к ее ручке, не говоря уже о прочих частях тела.

— Какой же ты все-таки циник, папа! — с умилением и восторгом отметила Паула.

— Я не циник, а реалист, — поправил ее отец. — Мне было известно также, что у Родригу есть невеста — Лижия, дочь Сиру. Поэтому я сначала нейтрализовал самого Сиру.

— Ну, как ты прибрал к рукам этого картежника, я знаю. Дал ему льготный кредит, когда он продулся в казино.

— Не только. Это ведь мы с тобой знаем, что Сиру подвержен пагубной страстишке, — напомнил дочери Новаэс. — А узнай об этом Эдуарду Медейрус, он сразу бы отказался от такого помощника и вообще выгнал бы его из компании. На этой слабости Сиру я и сыграл. И он, загнанный в угол, сам представил тебя Родригу Медейрусу.

Паула вздохнула:

- Папа, ты преподнес бы мне гораздо лучший подарок, если бы познакомил с Рикарду, а не с Родригу!

- Но ты же прекрасно понимаешь, почему я сделал ставку на Родригу, — с укоризной произнес Новаэс.

- Да, понимаю, но мне от этого не легче, — вновь вздохнула Паула.

Ей и вправду не нужно было объяснять, чем руководствовался в своем выборе отец. Из двух братьев Медейрусов младший слыл беспутным и непредсказуемым, а старший уже зарекомендовал себя серьезным, подающим большие надежды бизнесменом. Руй Новаэс усматривал в Родригу не просто выгодную партию для Паулы, но и надеялся с его помощью поправить свою подмоченную репутацию.

Журналисты начали трепать имя Новаэса в связи с коррупцией в парламенте. Три депутата одновременно погорели на взятках и незаконном бизнесе, и не странно ли, что все они оказались давними вкладчиками банка, принадлежащего Новаэсу? Отсюда и пошел слух, что Руй отмывает грязные деньги.

Не успел утихнуть этот скандал, как разразился новый: в банк Новаэса нагрянула полиция и арестовала счет крупного наркодельца. Это дало повод журналистам предположить, что и сам банкир причастен к наркобизнесу. Особенно тут усердствовала газета, владельцем которой был Конраду Медейрус — брат Эдуарду. Поэтому Руй и мечтал заткнуть глотку Конраду, женив его племянника на своей дочери.

К счастью для Новаэса, полиция и пресса не имели конкретных улик против него, и шум постепенно утих. Но беда не ходит одна? Вскоре произошло событие, лишившее Новаэса не только покоя, но и значительной части его капитала. Подлец Отавиу Феррас, долгие годы служивший Новаэсу и провернувший вместе с ним не одну аферу, вдруг обокрал босса и сбежал, оставив жене записку, в которой сообщал, что он будто бы проиграл на бирже все свое состояние и потому решил свести счеты с жизнью. Однако труп его не нашли

до сих пор. И Новаэс был уверен, что Отавиу скрывается где-нибудь за границей, и не жалел средств для его розыска.

Ведь если раньше него беглеца отыщет полиция и прижмет его как следует, то он сможет рассказать многое, в том числе и о причастности Новаэса к наркобизнесу.

Вот на каком тревожном фоне протекал роман Паулы с братьями Медейрусами.

Разумеется, отец не посвящал ее в свою криминальную деятельность, зато не скрывал, что его положение в обществе довольно шаткое и брак Паулы с Родригу мог бы значительно поднять акции семьи Новаэс.

Но Паула подвела отца и теперь просила его подсказать, как можно спасти ситуацию.

Новаэс задумался. А Тереза, его жена, робко подала голос:

— Может, надо выходить замуж за Рикарду, пока он согласен жениться? А то мы потеряем и того, и другого.

— Перестань паниковать раньше времени! — одернул ее Руй. — Такой зять мне и даром не нужен, Паула выйдет замуж за Родригу! А если не вырвет из сердца Рикарду, то со временем научится изменять мужу более хитроумно.

— Папа, я и сама не хочу выходить замуж за Рикарду, — неожиданно заявила Паула, — Мне нужен только Родригу, и больше никто!

— Это что-то новенькое, — удивился Новаэс. — Если я тебя верно понял, то как раз сегодня ты собиралась сообщить Родригу, что любишь его брата.

— Да, собиралась, — подтвердила Паула. — Но это было не мое решение, а Рикарду. Он имеет на меня огромное влияние. Рядом с ним я теряю голову...

— Неужели ты так сильно его любишь? — сочувственно произнесла Тереза.

— Нет, мама. После того как Эстела увидела нас с Рикарду и я позорно бежала, мне вдруг стало ясно, что я люблю Родригу.

— Ну, с тобой не соскучиться! — сказал Новаэс. — Ты это говорить серьезно? Или просто рассудок взял верх над чувствами, вот тебе и захотелось нас успокоить?

— Рассудок всегда подсказывал мне, что надо выходить замуж за Родригу, — напомнила ему Паула. — А теперь я это не просто понимаю, но и чувствую! Рикарду, с его вероломством, омерзителен. Он чуть было не погубил мое будущее. А Родригу — благороднейшая душа! Он чист как дитя. С ним я всегда буду счастлива!

— Если только он не откажется на тебе жениться, — резонно заметил Новаэс.

— Но ты же что-нибудь придумаешь, папа? — с надеждой посмотрела на него Паула.

— К сожалению, ты все испортила настолько, что у нас, похоже, остался только один вариант: упорно отрицать, что у тебя была связь с Рикарду.

— Но Эстела же сама видела, как я с ним целовалась.

— Это была не твоя инициатива! Рикарду пытался тебя соблазнить, а ты сопротивлялась. И сразу же убежала, как только в гостиную вошла Эстела и Рикарду перестал тебя удерживать.

— И все это я должна сказать Родригу? — уточнила Паула.

— Возможно, если он потребует от тебя отчета, — сказал Новаэс. — А самой спешить с оправданиями не следует. Вообще, сейчас хорошо было бы взять небольшой тайм-аут и выдержать паузу. Когда же мы будем знать, как там развивались события после твоего бегства, можно будет обдумать дальнейшую линию поведения.

— Но Родригу сегодня собирает вечеринку по случаю нашей помолвки...

— Позвони ему я скажи, что не сможешь прийти, потому что у тебя внезапно поднялась температура, — посоветовал Новаэс.

Паула не могла знать, что в это время происходило в особняке Медейрусов и очень волновалась, отчего у нее и вправду слегка повысилась температура. Однако ближе к вечеру ей позвонил Родригу, справился о здоровье и спросил, можно ли ее навестить. Паула поняла, что ему, кажется, никто не донес о случившемся. Но, помня указания отца, она твердо держала паузу.

— Спасибо, дорогой, что беспокоишься, — произнесла она нарочито слабым голосом. — Только у меня сейчас такой жар... Мне надо поспать... Может, завтра я буду чувствовать себя лучше, тогда и приедешь.

— Что ж, выздоравливай. Я позвоню завтра, — сказал Родригу. — Целую тебя, моя любимая!

Последняя фраза окончательно убедила Паулу в том, что Родригу пока ничего не известно. Однако к завтрашнему дню все может измениться.

- Может, мне надо было поговорить с ним сегодня? — засомневалась она.

- Нет, — твердо произнес Новаэс. — Еще не время.

А Родригу, поговорив с Паулой, решил справиться о здоровье сестры.

— Что с ней случилось? — спросил он у Тадеу. — Днем она выглядела вполне здоровой.

— Ты же знаешь, у нее бывают внезапные мигрени, — ответил тот. — Пойду к ней, может, там требуется моя помощь.

Это, конечно же, был только предлог для того, чтобы уйти. Но Тадеу, знавший, отчего «заболела» его жена, чувствовал себя неловко, разговаривая с Родригу, и боялся, что ненароком выдаст себя.

Когда Тадеу пришел домой, и Эстела спросила, надо ли ей все рассказать Родригу или подождать, пока это сделает Паула, он без колебаний выбрал последнее. Но ему было так жаль Родригу, который пока еще не знал, какой удар его ждет!

Чуть позже выяснилось, что Паула сегодня не приедет, и Эстела вновь засуетилась.

— Чует мое сердце, у нее не хватит духу сказать правду Родригу! И все будет продолжаться, как было до сих пор... Нет, я должна, я просто обязана предупредить брата!

Тадеу едва ли не силой удержал ее в спальне, напомнив, что Рикарду тоже доводится Эстеле братом и ему стоит посочувствовать.

Эстела согласилась с мужем:

— Да. Представь, что сейчас творится в душе Рикарду! Ведь эта вертихвостка не сдержала слова. Обещала сегодня же поговорить с Родригу, но, видимо, передумала.

— Вот видишь, насколько все осложнилось. Поэтому не будем подливать масла в огонь, — заключил Тадеу.

* * *

Рикарду тоже попытался связаться по телефону с Паулой, но его к ней не допустили.

— У Паулы жар, — сказала Тереза. — Ей не надо сейчас беспокоить.

— Я не доставлю ей никакого беспокойства, только спрошу, чем вызвана ее «болезнь», — не удержался от язвительного тона Рикарду.

Тереза сделала вид, будто не уловила его издевки, и, вежливо попрощавшись, положила трубку.

Рикарду стало ясно, что под давлением родителей Паула отступила, не решилась сказать правду Родригу.

Ночь он провел без сна, а утром заявился к Новаэсам без всякого предупреждения.

— Может, мне стоит использовать эту возможность и объясниться с ним без свидетелей? — спросила Паула у отца, и он согласно кивнул.

Тереза разрешила Рикарду пройти в комнату дочери.

— Что все это значит? — бросил он с порога. — С чего ты вздумала симулировать болезнь? Испугалась?

— Нет, просто мне надо было разобраться в своих чувствах, — ответила Паула.

Рикарду удивленно вскинул брови.

— Мне казалось, ты в этом давно разобралась.

— Мне тоже так казалось, — вздохнула она. — Но это было заблуждение. Вчера я окончательно поняла, что люблю Родригу и хочу выйти за него замуж.

Рикарду не мог поверить услышанному.

— И ты говоришь это мне? И хочешь, чтобы я поверил в такую чушь? Я, с которым ты вот в этой же комнате, на этой кровати сходила с ума от страсти!

— Да, это была страсть, но не любовь, — подхватила Паула. — К счастью, теперь я прозрела и прошу тебя уйти навсегда.

— Нет, я не уйду!

— Уйдешь, — твердо произнесла Паула. — И поможешь мне уладить отношения с Эстелой. Родригу, насколько я поняла, так ни о чем и не догадывается. Верно?

Рикарду пристально посмотрел ей в глаза, и до него, наконец, дошло, что Паула приняла осознанное решение и не изменит его.

— Что ж, может, это и к лучшему, что я на тебе не женился, — сказал он. — А Родригу мне искренне жаль: бедняга и не подозревает, какую змею берет в жены!

Выпалив это, он решительно направился к выходу, но Паула попыталась задержать его:

— Так ты скажешь Эстеле, что поцеловал меня в шутку, по-дружески?

— Нет уж! Выпутывайся сама! Ты, как я теперь понимаю, легко с этим управишься.

— И в самом деле, как-нибудь выкручусь, — сказала Паула, когда Рикарду ушел. — Главное, что Родригу ничего не знает. Мама, если он позвонит, скажи, что я жду его!

Родригу приехал спустя час и очень обрадовался, найдя свою невесту в добром здравии. Она же в этот раз была с ним ласкова, как никогда. Родригу буквально сиял от счастья, обсуждая с Паулой, где они проведут медовый месяц. Потом поехал домой и отдал распоряжение слугам, чтобы готовились к празднеству, которое состоится завтра вечером.

— А какой завтра праздник? — спросила кухарка Тиана.

— Большой! — расплылся в улыбке Родригу. — Я торжественно объявлю всем о своей помолвке с сеньоритой Паулой!

Ниси, державшая на руках Тау, едва не выронила его при этих словах.

А Эстела отправилась к себе в комнату — звонить Тадеу и просить у него совета.

Но, проходя мимо спальни Рикарду, она услышала странный звук, похожий на сдавленное рыдание. Эстела приоткрыла дверь и увидела Рикарду, который лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку.

— Ты... плачешь?! Что с тобой?

Рикарду повернулся к Эстеле — глаза его действительно были заплаканными.

— Понимаешь, Паула — предательница! — сказал он, вытирая слезы платком. — Она сначала предала Родригу, а потом меня. Я не знаю, как быть. Мне жаль моего брата.

— Мне тоже его жаль, — вздохнула Эстела. — Но Родригу без ума от Паулы. Видел бы ты его сейчас, когда он сообщал слугам о своей помолвке! Я, наверное, не рискну сказать ему правду. Но, может, мне стоит поговорить с Паулой?

— Нет, это бесполезно, — уверенно произнес Рикарду. — Она выгнала меня. Сказала, что любит Родригу, и просила поговорить с тобой, чтобы ты проявила к ней лояльность.

- Может, она и в самом деле его любит? — растерянно пробормотала Эстела.

* * *

Эдуарду очень рассердился, услышав, что Рикарду не собирается присутствовать на помолвке брата.

— Нет, я заставлю тебя уважать правила этого дома! — заявил он, побледнев.

Испугавшись, что у отца может случиться сердечный приступ, Рикарду пустился в весьма пространное объяснение:

— Ну, понимаешь, я же не нарочно... Если бы Родригу известил нас всех заранее, то я бы с удовольствием...

А так еще на прошлой неделе мы договорились с моей девушкой, что поедем за город. Мне не хочется выглядеть в ее глазах лгуном.

— У тебя есть девушка? — выразил удивление отец.

— А почему ее не должно быть? Или это позволено только Родригу?

— Перестань кипятиться, — примирительным тоном произнес Эдуарду. — Лучше расскажи, кто она.

— Это моя бывшая однокурсница. Элена Феррас Жордан.

— Жордан? — вдруг оживился отец. — А ее мать зовут Элизиньей?

— Да. Ты знаком с матерью Элены?

— И не только с ней, но также с ее сестрой Клотильдой.

— Это тетя Элены. Она живет вместе с ними в их фамильном особняке.

— А у нее разве нет своей семьи?

— Ее семья — сеньора Элизинья и племянники. А почему тебя это так интересует?

— Потому что это мои давние добрые знакомые, — с теплотой в голосе произнес Эдуарду. — Мне кажется, если я приглашу их на помолвку моего сына, то Элена поймет тебя и придет к нам вместе с матерью и теткой. Сделай милость, передай им мое приглашение.

— Ладно, передам, — вынужден был повиноваться Рикарду.

Теперь ему предстоял трудный разговор с Эленой, которая на самом деле не была его девушкой и, более того, в последнее время не хотела даже видеть Рикарду.

И все-таки он пошел к ней.

Элена встретила его холодно:

— Что тебе от меня нужно? Мне казалось, мы уже давно выяснили наши отношения.

— А я вот не могу забыть тебя, — не слишком погрешил против истины Рикарду. — Сегодня даже сказал отцу, что ты — моя девушка и я представлю вас друг другу во время помолвки моего брата.

- Значит, ты все решил за меня?

- Но я же знаю, что ты меня любишь! Ты сама это не раз говорила!

- Ты тоже утверждал, что любишь меня. Но потом я имела возможность убедиться в обратном.

- Да, я вел себя глупо, не понимая, насколько ты не дорога.

- А теперь понял? — недоверчиво покачала головой Элена.

- Да, теперь я знаю, что мне нужна ты. Давай начнем все сначала!

- А потом так же и закончим, как в прошлый раз?

- Нет. Сейчас все будет по-другому. Я обещаю!

— А я не могу в это поверить, потому что слишком хорошо тебя знаю, — вздохнула Элена. — И не хочу новых разочарований.

Они еще долго говорили об одном и том же, пока Рикарду, наконец, не удалось убедить ее прийти на помолвку Родригу вместе с матерью и тетей Клотильдой, которые, в отличие от Элены, обрадовались приглашению и не скрывали этого.

Глава 4

Приглашение, полученное от Эдуарду Медейруса, не просто обрадовало сестер Жордан, но привело их в чрезвычайное волнение. Они стали гадать, что кроется за этим неожиданным знаком внимания.

— Может, Эдуарду, наконец, решил исполнить свое давнее обещание — жениться на тебе? — полушутя-полусерьезно предположила Элизинья. — Ты ведь знаешь, что он теперь вдовец.

Клотильда рассердилась:

— У тебя одно на уме: как бы выдать замуж Элену или меня, чтобы поправить наше материальное положение!

— Да, ради этой цели я и сама не прочь выйти замуж за какого-нибудь богатого сеньора вроде Эдуарду Медейруса. Но он на меня даже в молодости не обращал внимания. И сейчас пригласил нас только из-за тебя.

Клотильда не стала с ней спорить, думая о чем-то своем.

А Элизинья заговорила вновь:

— Хоть поужинаем сегодня как нормальные люди. А то рис и пудинг уже в горло не лезут. Кто бы мог подумать, что мы на старости лет будем жить в такой нищете. Никогда не прощу Отавиу его подлость! Мало того, что промотал все наше состояние, так еще умереть не смог по-человечески. Если бы его тело нашли, нам хоть бы страховку выплатили!

— Новаэс уверен, что Отавиу жив, — заметила Клотильда. — И Олавинью какой-то человек говорил, будто видел твоего мужа в Нью-Йорке.

— Олавинью придумал это специально для Новаэса, чтобы выпросить у него денег, — сказала Элизинья.

— Неужели Олавинью опустился до такой крайности?! — всплеснула руками Клотильда. — И ты говоришь об этом так спокойно?

— А что, по-твоему, лучше голодать? Я тоже пыталась раскошелить этого подлеца, но он твердит одно: «Отавиу меня ограбил, и я ничем не могу вам помочь». А в газетах писали, что, может быть, он сам же и убил Отавиу, а денежки наши прикарманил.

— И ты веришь в такую чушь? — рассердилась Клотильда. — Будто не читала записки, в которой твой муж признался, что все проиграл на бирже.

— В газетах пишут, будто это Новаэс заставил его написать такую записку...

— Все! Я больше не могу говорить на эту тему! — вышла из терпения Клотильда. — Мне надо еще подготовиться к встрече с Эдуарду. Мы не общались много лет. Наверное, небольшое удовольствие увидеть перед собой старуху, как ты считаешь?

— Ничего, переживет! — усмехнулась Элизинья. — Он ведь тоже не помолодел за эти годы.

Паула появилась в доме жениха, сопровождаемая родителями и братом — семнадцатилетним Бруну. После принятого в таких случаях обмена приветствиями она подошла к Эстеле, и дамы ненадолго уединились.

— Я хочу попросить тебя, — начала Паула, — чтобы ты постаралась забыть тот досадный случай. Это было недоразумение. Не знаю, что нашло на Рикарду...

— Зато я знаю, — прервала ее Эстела. — Он признался мне, что у вас давно эти шашни.

— Рикарду лжет! Возможно, ему хотелось бы, чтобы я изменила Родригу. Но этого никогда не случится!

— А я почему-то верю моему брату, — сказала Эстела.

— Ну, это твое право, — поджала губы Паула. — Только я люблю Родригу и буду верна ему всю жизнь.

Эстела посмотрела на нее с укоризной:

— Дай-то Бог. Только я на всякий случай буду за тобой приглядывать. Имей это в виду!

— А я надеюсь, что твое мнение обо мне очень скоро изменится к лучшему, — мило улыбнулась ей Паула, поставив точку в этом неприятном для обеих разговоре.

В гостиную они вернулись с таким видом, будто были самыми близкими подругами.

А между тем прибыл Сиру с женой и дочерью.

Марилу сразу же шепнула Эстеле на ухо:

— Еле уговорила Лижию пойти вместе с нами. Представляешь, каково ей, бедняжке?

— Но держится она молодцом, — одобрительно заметила Эстела.

А Лижия, словно в подтверждение этих слов, подошла к Родригу и, широко улыбаясь, пожелала ему счастливой семейной жизни.

Родригу растрогался, услышав это именно от нее, и в порыве благодарности поцеловал Лижию в щеку.

Паула и Ниси отреагировали на этот поцелуй одинаково ревнивыми взглядами.

Появление на вечеринке семейства Жордан заставило несколько поволноваться супругов Новаэс. Тереза испугалась, что Элизинья и здесь будет приставать к ее мужу с просьбой о финансовой помощи. Не исключал этого и сам банкир.

Но Элизинья больше налегала на еду и выпивку, а Клотильда чинно прогуливалась по саду с Эдуарду Медейрусом. Воспоминания молодости нахлынули на них, и оба пребывали в весьма приподнятом, романтическом настроении.

— Я ни одну женщину не любил так сильно, как тебя, — признался Эдуарду. — Но ты никогда не относилась ко мне всерьез.

— Это не так, — возразила Клотильда. — Я тоже любила тебя. Только судьбе было угодно разлучить нас. И для тебя все кончилось не так уж плохо: ты женился и, кажется, был счастлив в браке. У тебя прекрасные дети.

— А почему у тебя нет детей? — спросил Эдуарду. — Ты ведь была замужем.

— Так сложилось... — не стала вдаваться в подробности Клотильда. — Я люблю свою племянницу. Элена очень хорошая девушка.

— Да, мне она тоже понравилась. Я был бы рад, если бы они с Рикарду поженились.

Клотильда промолчала, зная, как непросто складывались до сих пор отношения Элены и Рикарду. А Эдуарду продолжил:

— Но может быть, и для нас с тобой не все потеряно? Признаюсь, я уже не раз бывал на грани жизни и смерти, но сегодня, впервые за много лет, вновь почувствовал в себе молодые силы...

Вечеринка, начавшаяся в гостиной, постепенно переместилась на площадку у бассейна, ярко освещенную и украшенную цветочными гирляндами. Оркестр наигрывал веселые, зажигательные мелодии, потом зазвучало танго, полное нежности и страсти.

Родригу, танцуя с Паулой, несколько раз поцеловал ее, а лицо Рикарду при этом буквально перекашивалось от боли. Элена, внимательно наблюдавшая за Рикарду, готова была поклясться, что он влюблен в Паулу.

— У тебя с ней что-то было? — спросила она, взглядом указав на Паулу.

— Как тебе такое могло прийти в голову! — возмутился Рикарду. — Она же невеста моего брата.

— Так, может, именно это тебя и злит? — попала в точку Элена.

— Нисколько! Наоборот, я рад за Родригу. А с Паулой у меня просто хорошие, дружеские отношения.

В подтверждение своих слов Рикарду пригласил Паулу на танец, и она обрадовалась, восприняв это как шаг к примирению.

— Хорошо, что ты, наконец, справился с обидой, — улыбнулась она ему своей обворожительно-кокетливой улыбкой.

Рикарду взвился как ужаленный:

— Ты называешь это обидой? Мол, отобрали у мальчика игрушку, и он заплакал? Нет, дорогая! То, что ты сделала, называется предательством и... безумием. Ведь ты же любишь меня! Я и сейчас чувствую, как волнуется твое тело, соприкасаясь с моим!

Он резко притянул к себе Паулу, и она даже закрыла глаза от пьянящей близости. Но потом собралась с силами и решительно оттолкнула Рикарду:

— Оставь меня, наглец! Я выхожу замуж за Родригу!

— Ах да, я совсем забыл!.. — криво усмехнулся Рикарду, пытаясь хоть как-то сохранить достоинство. — Забыл, что ты выходишь замуж, а я... женюсь!

— Что?! — изумленно вскинула брови Паула.

— Да, я женюсь! — повторил он и, подбежав к Элене, с жаром выпалил: — Давай поженимся! Сегодня же, сейчас!

Она отпрянула от него как от сумасшедшего, но Рикарду цепко ухватил ее за руку и крикнул громко, перекрывая оркестр:

— Прошу внимания! Важная новость! Очень важная!

Музыка в тот же миг стихла, и в наступившей тишине все услышали взволнованный голос Рикарду:

— Я хочу сообщить, что мы с Эленой тоже решили пожениться и приглашаем вас всех на нашу свадьбу.

Элена, которую Рикарду по-прежнему удерживал за руку, остолбенела и так, в состоянии шока, приняла первые поздравления. Но когда к ней приблизился по-отечески улыбающийся Эдуарду, она вскрикнула и со всех ног понеслась прочь — подальше от этого дома, от Рикарду, от его семьи...

Ничего не понявший Эдуарду вопросительно посмотрел на сына, а затем скомандовал:

— Беги за ней! Догони!

Рикарду бросился вдогонку за Эленой, но она уже успела уехать на такси.

Тогда он завел машину и погнал ее к особняку Жордан. И не мог видеть, что эффект, которого он так добивался, был им достигнут: Паула, боясь расплакаться, незаметно удалилась от общества и отсутствовала довольно долго.

Музыка тем временем грянула вновь, и Родригу, не найдя невесты, обратился к Ниси, которая весь вечер так или иначе находилась поблизости от своего любимого.

— Ты не знаешь, куда подевалась Паула?

— Я видела, как она зашла в ванную комнату, — с готовностью сообщила Ниси.

Родригу сразу успокоился и внезапно предложил:

— А что, если мы с тобой потанцуем?

Ниси от счастья не смогла вымолвить и слова, лишь согласно кивнула головой.

— А ты великолепно танцуешь! — спустя несколько минут отметил Родригу. — Откуда в тебе эта легкость, эта грация?

— Не знаю! — беспечно засмеялась Ниси. — Наверное, все это оттого, что мне очень нравится с вами танцевать.

— Ну, тогда, если не возражаешь, я приглашу тебя и на следующий танец.

Они упоенно закружились в вальсе, но эту внезапно возникшую идиллию разрушила вернувшаяся Паула. Бесцеремонно дернув Ниси за плечо, она процедила сквозь зубы:

— Я вижу, ты времени зря не теряешь, проклятая доносчица!

— Ну, зачем ты так, Паула? — попытался одернуть ее Родригу.

— Затем, что мне надоели эти интриги. Сейчас же попрошу Эстелу, чтоб уволила ее!

— Нет, я не допущу ссор в такой день! — решительно произнес Родригу. — И ты, Ниси, не волнуйся. Паула несколько погорячилась, но никто тебя не уволит. Я обещаю!

Праздник между тем близился к завершению, и уже можно было бы сказать, что он а целом удался, если бы под занавес не случился досадный скандал.

Виновником его стал Бруну — брат Паулы. Никто не заметил, как он куда-то исчез, а потом вдруг появился снова, но уже не один, а с юной темнокожей красавицей, которая сразу же привлекла внимание всех присутствующих.

— Это Вивиана, моя девушка! — гордо сообщил Бруну, представляя свою спутницу родителям и жениху с невестой.

— Что? — воскликнула ошеломленная Тереза. — Да как ты посмел притащить сюда черномазую?!

Это прозвучало так грубо, что все вокруг замерли и не знали, куда деваться от стыда.

А Бруну, переведя дух, произнес глухим от волнения голосом:

— Ты пожалеешь об этих словах, мама.

Затем взял за руку Вивиану и гордо зашагал с ней прочь.

Нависшую напряженность попытался разрядить Новаэс, обратившийся к гостям с извинением, но те уже потихоньку потянулись к выходу.

На следующий день Ниси получила свой первый выходной и отправилась в родительский дом.

Там все было по-прежнему.

Алзира гадала на картах Горети — владелице салона для невест. Ниси рассеянно слушала их неторопливую беседу.

— Есть какой-то пожилой сеньор, иностранец. Он любит тебя, — сказала, глядя в карты, Алзира.

— Это, должно быть, сеньор Америку, хозяин продуктового магазина, — догадалась Горети. — Он португалец. Когда я делаю у него покупки, он так любезничает со мной, что даже неловко. А недавно, в мой день рождения, прислал подарок и цветы. Симони сразу же спросила, не Америку ли ее отец.

— Бедная девочка! Она с детства мечтает найти своего отца, — вздохнула Алзира, продолжая колдовать над картами. — Почему ты ей не скажешь всю правду? Симони ведь уже взрослая.

— Она еще несовершеннолетняя, — возразила Горети. — Но дело не в этом. Я вообще никому не расскажу, кто был этот подонок, что бросил меня, беременную, ради какой-то миллионерши. Имени его произносить не желаю!

— Ну ладно, ладно, не волнуйся, — сказала Алзира, заметно оживившись. — Карты говорят, что скоро твоя жизнь переменится к лучшему: в ней появится еще один мужчина.

Горети рассмеялась:

— После стольких лет одиночества — сразу два мужчины? Невероятно! Жаль, что этого не слышит мой братец Бени, который давно уже пытается меня за кого-нибудь просватать, а сам тоже ни разу не был женат.

— Напрасно смеешься, — строго произнесла Алзира. — Ты же знаешь, моим картам можно верить. Вот, пожалуйста! — Она ткнула пальцем в только что выпавшую карту. — Видишь, это означает, что будет и третий мужчина! Он придет из твоего прошлого.

— Неужели речь идет об отце Симони? — вновь заволновалась Горети. — Это было бы совсем ни к чему; свою миллионершу он не бросит, а помотать нервы мне и Симони может вполне.

— А вдруг он, наоборот, захочет помочь Симони деньгами? — вступила в разговор Ниси. — Это было бы неплохо, правда?

— Не вздумай брякнуть это Симони! — рассердилась Горети. — Ты и так на нее дурно влияешь. Она недавно сказала мне: «Выходи замуж за сеньора Америку, он ведь богат!» И теперь я поняла, кто внушает ей подобные мысли.

Алзира тоже выразила недовольство дочерью:

— Она совсем свихнулась на богачах и богатстве. Представляешь, уже воротит нос от Жулиу! Говорит, что ей некогда теперь с ним встречаться. Наверняка положила глаз на кого-нибудь из двух сыновей хозяина!

Ниси не удостоила ее ответом и вышла во двор. Там она встретила Луиса-Карлуса, возвращавшегося домой из мастерской.

— О, Ниси! — обрадовался он. — Жаль, я не знал, что ты дома, пригласил бы к нам Жулиу.

— И хорошо, что не пригласил, — сказала она. — Мне не хотелось бы сейчас его видеть.

— Почему? — изумился Луис-Карлус. — Вы поссорились?

— Нет. Просто я не люблю Жулиу, а люблю совсем другого человека.

— И кого же? — упавшим голосом спросил он.

— Родригу Медейруса.

Луис-Карлус не мог поверить услышанному, но Ниси еще раз повторила имя своего любимого.

— Да ты просто спятила, сестра! — заключил Луис-Карлус.

— Нет, я полюбила его давно, еще когда работала на фабрике.

— Так вот почему ты устроилась няней к Медейрусам! Теперь мне все понятно. А он-то, Родригу, знает, что ты в него влюблена?

— Нет. Для него я только няня Тэу. Но когда-нибудь он обратит на меня внимание! Ведь его невеста — очень плохая, фальшивая, она уже сейчас ему изменяет. А я — единственная женщина, которая может сделать его счастливым.

— Ты меня убила!.. — сокрушенно покачал головой Луис-Карлус. — А представь, что будет с Жулиу, когда он об этом узнает!

— Ему пока не надо ничего говорить, — сказала Ниси. — Пусть то, что я открыла тебе, останется между нами. А потом, когда мне удастся завоевать сердце Родригу Медейруса...

— Что? Что ты сказала? — подступил к ней Аугусту, случайно оказавшийся рядом и услышавший последнюю фразу. — Если бы я знал про твои тайные замыслы, никогда бы не ввел тебя в дом Медейрусов.

— Не надо расстраиваться, папа, — ласково обняла его Ниси. — Раз уж ты все слышал, то я скажу, что не властна над собой. Я любила бы Родригу, даже если бы он был последним нищим. И мне кажется, в этой любви нет ничего предосудительного.

— Да, сердцу не прикажешь, — согласился опечаленный Аугусту. — Но не забывай, кто ты и кто — сеньор Родригу! К тому же он женится.

— К сожалению, — вздохнула Ниси. — Но пока ведь не женился! И значит, у меня остается надежда...

Аугусту вспомнил предостережения жены и впервые вынужден был с ней согласиться:

— Боюсь, что мать была права: ты рискуешь опозорить не только себя, но и всю нашу семью.

— Она меня попросту не любит, — ответила на это Ниси. — Ты не говори ей ничего, папа. Ладно?

— Да, конечно, — пробормотал Аугусту.

В тот же момент к ним подошла взволнованная Апаресида.

— Я узнала, что ты здесь, Ниси. Расскажи подробнее, как эта бесстыжая Тереза Новаэс позорила вчера мою Вивиану. Ты же была на той помолвке.

— Она не Вивиану опозорила, а себя, — с презрением произнесла Ниси. — Ненавижу таких!

— Значит, это правда! — заплакала Апаресида. — А я еще надеялась, что Вивиана преувеличивает...

— Но ты-то чего раскисла? — попыталась приободрить ее Ниси. — Эта гнусная Тереза не стоит твоих слез.

Апаресида же не только не успокоилась, но зарыдала в голос:

— Боже мой! Какой позор! Почему я должна так страдать на старости лет!

Вышедшая от гадалки Горети обняла старую негритянку и повела ее к себе домой, приговаривая:

— Пойдем ко мне, я дам тебе успокоительного. А потом ты все это забудешь. Главное, ты сумела воспитать Вивиану. Из уличной оборванки сделала настоящую сеньориту — добрую и умную. Она любит тебя и считает своей матерью.

— Да, Вивианой я могу гордиться. А вот моя настоящая, родная дочь!..

— Что? У тебя есть родная дочка? — изумилась Горети.

— Есть, — вытерев слезы, подтвердила Апаресида. — Я никому этого не рассказывала, по сейчас мне стало совсем невмоготу.

— Ну излей душу, — поддержала ее Горети. — Мыслимо ли носить в себе такую тяжесть! А я никому не скажу, не бойся.

Апаресида выпила предложенный ей травяной отвар и, набравшись духу, произнесла то, что скрывала ото всех много лет:

— Тереза Новаэс, которая так обидела Вивиану, и есть моя родная дочь!

— Не может быть! — воскликнула Горети, про себя подумав, уж не сошла ли старуха с ума. — Ведь она же... белая! А ты, извини...

— Да, я, как выразилась моя дочка, черномазая! — вновь заплакала Апаресида. — И как у нее только язык повернулся. Ведь она знает, кто ее настоящая мать.

— Я ничего не понимаю. Расскажи все подробно и с самого начала, — попросила Горети. — Во-первых, поясни, как у тебя может быть белая дочка.

— Очень просто; ее отец был белым. Он умер, когда Терезе исполнилось десять лет. Она всегда стыдилась меня, а когда встретила своего банкира, сказала ему, что ее родители умерли. Ну и я согласилась держаться в стороне, чтобы не помешать ее замужеству. Переселилась в этот район... Тереза даже не знает, где я живу. Правда, каждый месяц сбрасывает на мой счет немножко денег...

— А она знает, что ты удочерила Вивиану?

— Нет. Ей о моей жизни вообще ничего не известно.

— Да-а, ну и дела!.. — покачала головой Горети. — У меня прямо не укладывается в сознании, что такое может быть.

Она помолчала некоторое время, все еще осмысливая услышанное, и вдруг всплеснула руками.

— До меня только сейчас дошло, что Бруну — дружок Вивианы — твой внук!

— То-то и оно, — вздохнула Апаресида. — Видишь, как все запуталось!

— Может, тебе стоит поговорить с Терезой? — не совсем уверенно посоветовала Горети. — Прошло ведь столько лет! Уже можно открыть правду мужу. Не выгонит же он ее теперь из дома.

— Нет, мне от нее ничего не надо, — сказала Апаресида. — Да и разговор у нас вряд ли получится. Судя по всему, Тереза теперь стала отпетой расисткой...

— А мальчик у нее вроде неплохой, — заметила Горсти. — И его не смущает темная кожа Вивианы.

— Да, Бруну — это моя радость, — улыбнулась, наконец, Апаресида. — Жаль, я не могу сказать ему, что он мой внучок.

Они еще поговорили о том, о сем. Апаресида, облегчив душу и выплакавшись, несколько успокоилась, но Горети все же вышла проводить ее до ворот. И там, уже стоя на тротуаре, она вдруг пошатнулась и переменилась в лице.

— Что с тобой? — подхватила ее под руку Апаресида. — Тебя испугал этот сеньор? — Она указала взглядом на припаркованную неподалеку машину, из которой высовывалась голова Тадеу. — Он так пристально смотрит в нашу сторону!

— Нет, просто закружилась голова, — сказала Горети. — Ты извини, я пойду, прилягу.

Она быстро зашагала к дому и едва не столкнулась с Аугусту, шедшим ей навстречу.

— О чем это ты так замечталась, что не видишь ничего перед собой? — пошутил он.

Горети его даже не услышала.

Аугусту подошел к машине Тадеу.

— Что тут у вас случилось?

— Да вот, боюсь, не дотяну до дому, — сказал Тадеу. — Мотор почему-то глохнет. Решил завернуть к тебе — это оказалось ближе, чем до любой мастерской. Ты уж извини, что беспокою тебя в выходной.

— Ну что вы! — возразил Аугусту. — Сейчас выясню, в чем тут дело.

Открыв капот, он несколько минут покопался в моторе и доложил:

— Ну вот, поломка устранена! Теперь можете ехать совершенно спокойно.

К Тадеу, однако, спокойствие не вернулось,

— Спасибо, Аугусту, ты очень мне помог, — сказал он и, немного помедлив, спросил о том, что и лишило его на самом деле покоя: — Знаешь, я сейчас видел тут у ворот одну женщину, которая работала когда-то у моей матери. Скажи, она по-прежнему живет одна?.. То есть я имел в виду — она так и не вышла замуж?

— Я не совсем понял, о ком вы говорите. Может, о Горети? Я ее только что встретил.

— Да, кажется, ее звали Горети, — смутившись, подтвердил Тадеу. — Такая высокая, с голубыми глазами...

— Ну да, Горети! — уверенно произнес Аугусту. — Она не замужем, но живет с братом и дочерью. Они содержат небольшой салон для невест.

— У Горети есть дочь? Я не знал... И сколько ей лет? — с трудом скрывая волнение, продолжал выяснять Тадеу.

— Я точно не знаю, — пожал плечами Аугусту. — Мне только известно, что она несовершеннолетняя, не то бы мой сын Луис-Карлус наверняка уже на ней женился: Симони ему очень нравится. «Значит, ее зовут Симони, — отметил про себя Тадеу. — Неужели это моя дочь?!»

Глава 5

Рикарду не мог смириться с отказом Элены выйти за него замуж и всячески пытался сломить ее сопротивление. Она же была неумолима и твердила одно:

— Ты любишь не меня, а Паулу. И в отместку ей ты хочешь жениться на мне.

Рикарду убеждал ее, что это не так, но Элена еще больше возмущалась:

— Я же видела все собственными глазами!

— Ну что ты могла видеть? — сердился он. — Как я танцевал с Паулой? Ты просто не в меру ревнива, вот что я тебе скажу!

— Ну, тем более не стоит со мной связываться, — отвечала ему Элена. — Уходи! Мне больно тебя видеть.

Рикарду уходил ни с чем, а Элена выслушивала нотации матери:

— Это безумие — отказывать сыну Эдуарду Медейруса! Ведь Рикарду — один из самых богатых женихов Сан-Паулу, а может, и всей Бразилии!

— Но он не любит меня! — в который раз повторяла Элена. — Неужели тебе все равно, что я буду с ним несчастна?

— Нет, конечно, — отвечала Элизинья. — Но в нашем бедственном положении выбирать не приходится.

Клотильда злилась на сестру и поддерживала племянницу.

— А ты не сбивай мою дочь! — кричала на нее Элизинья. — Сама проморгала когда-то Эдуарду Медейруса и что получила взамен? Может, хоть теперь сможешь его окрутить? Неужели я ни одну из вас так и не пристрою в семью Медейрусов?

— Хватит, мама! Я не могу этого слышать! — срывалась, наконец, Элена и уходила из дома куда глаза глядят.

С тех пор как их семья оказалась в нищете, Элена сделала много печальных открытий, касающихся матери. Всю жизнь Элизинья гордилась своей принадлежностью к знатному аристократическому роду, а также воспитанием и образованием, полученными в Париже. Ее изысканным манерам втайне завидовали все светские львицы Сан-Паулу. Вообще местная элита усматривала в сестрах Жордан чуть ли не эталон благородства. И вот Элена с горечью вынуждена была убедиться в обратном. Если тетя Клотильда ухитрялась сохранять достоинство

и в этой, весьма неприятной ситуации, то в матери открылись такие чудовищные пороки, как алчность, мелочность, цинизм.

А недавно Элена и вовсе едва ли не сгорела со стыда. Отправляясь на помолвку к Медейрусам, Элизинья подрядила в качестве шофера Бени — брата Горети. А поскольку машиной давно никто не пользовался (она нуждалась в ремонте, на который не было денег), то Бени с трудом смог ее завести. К Медейрусам они доехали, но на обратном пути машина окончательно сломалась. Бени по телефону вызвал Жулиу, который довез сестер Жордан до дома, а затем отбуксировал их машину в свою мастерскую.

После ремонта он сам любезно пригнал машину в знаменитый особняк Жордан и, естественно, предъявил Элизинье счет.

А она, не моргнув глазом, сказала, что счет за ремонт оплатит Бени, так как это он сломал машину.

Элена, узнав об этом, была просто ошеломлена.

— Мама, мне стыдно за тебя! — сказала она в сердцах. — Это уже ни на что не похоже. Как ты могла?..

— Но у меня нет денег, чтобы платить за ремонт! — заявила Элизинья. — К тому же не я вызвала этого мастера, а Бени. Вот пусть он и расплачивается!

— Дай мне адрес мастерской! — потребовала Элена. — Я сама заплачу по счету.

— Тоже мне, богачка выискалась! — презрительно усмехнулась Элизинья.

— Да, у меня небольшое жалованье, но это не имеет значения. Я лучше буду голодной, чем стану терпеть такой позор! — ответила Элена.

— Я знаю только, где живет Бени, — сказала Элизинья. — Можешь пойти к нему и отдать последние деньги, раз уж они так жгут тебе руки.

Элена пошла к Бени, а там как раз был Жулиу, который молча слушал Бита и Горети, возмущавшихся выходкой Элизиньи.

— И это аристократы? — гневалась Горсти, — Да они хуже мошенников! Те хоть обманом берут, хитростью вымогают деньги. А эти просто наглые!

— Да, я не мог ожидать такого от сеньоры Элизиньи, — вторил ей Бени. — Что же теперь делать? Жулиу потерял время, потратился на запчасти. Он-то уж совсем ни при чем, это я его попросил помочь.

— Ну, вот теперь и плати, раз ты такой богатый! — испепеляла его взглядом Горети. — Может, в другой раз будешь умнее.

— Нет, ничего не надо платить, — сказал, все поняв, Жулиу. — Я бы к вам и не пришел, если бы знал, что это просто бессовестная отговорка этих аристократок.

— Ну да, значит, ты подарить им эти запчасти? — продолжала свое Горети, — Они там роскошествуют в своем особняке, а вы, дураки, должны на них горбатиться!

— Но что же, по-твоему, надо делать? — уставился на сестру Бени, совсем сбитый с толку.

— Ты связался с этими проходимками, тебе и надо платить! — уже вполне серьезно заявила Горети.

Как раз в этот момент вошла Элена и, услышав последние слова Горети, густо залилась краской.

— Я пришла извиниться за мать, — сказала она. — Это была неуместная шутка. Вот ваши деньги, возьмите.

Жулиу тоже смутился, принимая от нее деньги, и вызвался отвезти Элену домой.

— Нет, что вы, не надо, — стала отказываться она. — Мы и так доставили вам много неприятностей.

— Но я все равно буду проезжать мимо вашего дома, — улыбнулся ей Жулиу. — Так что нам по дороге.

— Ну, если так... — согласилась, наконец, Элена.

Когда они с Жулиу вышли, Горети не удержалась от замечания:

— Ты видел, как ей было стыдно за свою мать? Кажется, неплохая девушка эта Элена! И Жулиу она понравилась. Вот бы на кого ему следовало обратить внимание. А то с Ниси у него ничего путного не выйдет.

В предвкушении скорой свадьбы Родригу чувствовал себя самым счастливым человеком на свете и такого же счастья желал своему брату. Поэтому и решил встретиться с Эленой, надеясь помирить ее с Рикарду.

Но то, что он услышал от Элены, привело его в шок.

— Это абсурд! Тебе все привиделось! — говорил он ей. — Надо же было такое выдумать: Рикарду и Паула!..

— К сожалению, я не могу тебя утешить, — стояла на своем Элена. — Да и не хочу. Ведь я не враг тебе, Родригу. Лучше узнать это сейчас, чем потом, когда ты женишься на Пауле.

Вернувшись домой ни с чем, он учинил брату допрос с пристрастием. Рикарду, конечно же, все отрицал, обвиняя Элену в патологической ревности.

Но сомнение все же закралось в душу Родригу, и он обратился за помощью к Ниси:

— Ты все время находишься в доме, многое видишь и слышишь... Может, ты подметила что-нибудь такое, чего не замечаю я, но о чем мне следовало бы знать?

Ниси и представить не могла, что он намекает на связь Рикарду и Паулы, поэтому ответила уклончиво:

— Я занимаюсь только малышом Тэу...

— Да, конечно, — смутился Родригу. — Прости меня, я задал вопрос не по адресу.

Он быстро зашагал прочь, а к Ниси тотчас же подступил Рикарду:

— Что от тебя хотел Родригу? Он спрашивал обо мне?

Ниси не успела ему ответить, так как в гостиную вошла Эстела и, неверно оценив обстановку, набросилась на брата:

— Перестань соблазнять Ниси! У тебя и так полно неприятностей из-за женщин. Не хватало, чтобы ты еще и тут набедокурил!

— А Ниси, кстати, не из тех девушек, которых можно легко соблазнить, — справедливости ради заметил Рикарду, чем еще больше разозлил сестру.

— Значит, ты все-таки пытался!..

Рикарду решил удалиться от греха подальше. Но через какое-то время вновь подловил Ниси в коридоре.

— Так ты что-нибудь сказала Родригу обо мне и Пауле?

— Нет. Мы же договорились, и я держу свое слово, — ответила она.

— Ну спасибо, — облегченно вздохнул он. — Я твой должник. Ты не пожалеешь о том, что помогала мне.

— Разве это помощь? — сокрушенно покачала головой Ниси. — Я не могу видеть, как вы, двое любящих, по глупости отказываетесь от своего счастья.

— Я не отказываюсь, — с болью произнес Рикарду, — будь моя воля, я бы хоть завтра отправился под венец с Паулой!

— Ну так надо же бороться за свою любовь! — подзадорила его Ниси. — Еще ведь не поздно...

— Ты так считаешь?

— Я в этом уверена!

В один из дней Сиру сообщил боссу, что готов представить ему проект завещания.

— Здесь учтены все твои требования и пожелания, только тебе придется самому объяснить сыновьям, почему ты так разделил паи компании. Иначе они могут сказать, что я тобой манипулировал.

— Ладно, давай свой проект, а я уж сам разберусь, что мне делать.

Он внимательно прочитал документ и, похвалив Сиру, сказал, что сыновьям не обязательно знать все детали.

— Но если с тобой, не дай Бог, что-нибудь случится, они же растерзают меня!

— Не растерзают, — твердо произнес Эдуарду. — Подписывай, и дело с концом! Я тебе верю и очень на тебя надеюсь.

— Спасибо, — растроганно ответил Сиру. — Клянусь, что не подведу тебя! Оправдаю твое доверие!

— Ну ладно, не волнуйся так, — осадил его Эдуарду. — Я вовсе не тороплюсь умирать. Хотя сегодня у меня что-то там покалывает слева. Поеду сейчас домой, отдохну. А если мои дети все же не поверят тебе, то отдай им вот эту кассету...

Увидев хозяина, вернувшегося из офиса раньше обычного времени, Ниси заботливо спросила;

— Вам не нужна помощь? Вы очень бледны.

— Да, мне сегодня нездоровится, — признался Эдуарду. — Если тебе не трудно, принеси стакан воды.

Ниси охотно выполнила его просьбу. Раннее возвращение хозяина было ей весьма на руку. Она знала, что Рикарду и Паула сейчас выясняют отношения в саду, и ей недоставало благовидного предлога, чтобы вызвать сюда Родригу. Теперь же такой предлог появился!

— Сеньоры Эстелы нет дома, — сказала она Эдуарду,— но я могу позвонить вашим сыновьям или доктору.

— В этом нет необходимости, — ответил он. — Мне уже лучше.

— Тогда, может, вам стоит прогуляться в саду, на свежем воздухе?

— Да, пожалуй, — согласился Эдуарду.

Он медленно пошел к выходу, а Ниси, не мешкая ни секунды, стала звонить Родригу.

— Приезжайте немедленно! У вашего отца сердечный приступ.

Теперь оставалось только уповать на то, что Рикарду и Паула не уйдут из сада, не поссорятся, а, наоборот, оказавшись наедине, тотчас же бросятся друг другу в объятия.

Так оно, в общем, и произошло. Паула хотя и твердила, что должна выйти замуж за Родригу, но ее губы сами тянулись к Рикарду.

— Ты пытаешься обмануть и меня, и себя, — говорил ей он. — А страсть выдает тебя! Я же чувствую, как трепещет все твое тело, как оно жаждет моих прикосновений, моих ласк.

— Да! Да! — сдалась, наконец, Паула. — Я ничего не могу поделать с собой. Меня тянет к тебе как одержимую. Может, если бы мы с Родригу хоть раз переспали, он бы вытеснил тебя из моей памяти.

— Никогда этому не бывать! Я не позволю! — совсем разгорячился Рикарду и, забыв обо всем на свете, принялся срывать с Паулы одежду...

Все это происходило в дальнем уголке сада, на открытой террасе гимнастического зала. Но судьбе было угодно, чтобы старик Медейрус направился именно туда и доковылял до гимнастического зала как раз в тот момент, когда тела двух возлюбленных слились в весьма пикантной позе.

Эдуарду застыл, шокированный. А затем попытался уйти подальше от этого злосчастного места, но, сделав пару шагов, рухнул как подкошенный.

Тем временем домой примчался Родригу, и Ниси направила его в сад.

Вскоре он нашел отца — живого, но без сознания. Несколько дней Эдуарду Медейрус был на грани жизни и смерти. Эстела и ее братья все это время находились рядом с отцом, не теряя надежды, что он все-таки придет в сознание.

А Ниси пыталась замолить свой грех, обращая слова раскаяния к Господу:

— Я не желала зла сеньору Эдуарду и не думала, что он увидит Рикарду и Паулу. Это произошло не по моей вине. Но все равно прости меня. Господи, и пошли выздоровление сеньору Эдуарду!

Она никому не говорила, как все было на самом деле, однако Аугусту заподозрил неладное и прямо спросил дочь:

— Признайся, это ты подстроила так, чтобы у хозяина случился приступ? Ведь ты вызвала по телефону Родригу, а могла бы позвать на помощь того, кто был гораздо ближе, — Рикарду. Ты же знала, что он в это время находился в саду!

— Ничего я не знала! — чуть не плача, оправдывалась Ниси. — Сам подумай, зачем мне желать смерти сеньору Эдуарду? Я догадываюсь, откуда у тебя такие мысли: это мать меня в чем-то подозревает, а ты просто повторяешь ее слова.

— Разве у меня не может быть собственного мнения? — обиделся Аугусту. — Мать и в самом деле кое-что высмотрела про тебя в своих картах, но я-то сопоставил факты! Потому и спросил: не ты ли направила сеньора Эдуарду в сад, зная, что сеньорита Паула гуляет там с Рикарду?

— А ты откуда знаешь, что они там гуляли? — испугалась Ниси.

— Так я же сам их видел! Когда Родригу нашел отца и стал звать на помощь, я побежал в сад и увидел, как со стороны гимнастического зала бегут Рикарду и Паула.

— Папа, не говори об этом никому, — попросила Ниси. — И будь уверен в одном: я никогда не желала зла сеньору Эдуарду. А то, что с ним произошло, — чистая случайность.

— Я верю тебе, — сказал Аугусту. — Но молись, чтобы наш хозяин поправился.

—Я делаю это постоянно, — хмуро промолвила Ниси. И вот наступил день, когда Эдуарду заметно полегчало. Он даже смог поговорить с навестившей его Клотильдой. Она, стараясь приободрить его, пошутила:

— Эдуарду, разве мы не собирались на днях пообедать с тобой в ресторане? Ты забыл, что приглашал меня?

Он в ответ улыбнулся:

— Ничего, нам принесут обед сюда.

— Ну что же, — сказала Клотильда, — для начала и это неплохо. Но запомни, у меня ведь далеко идущие планы: я еще не теряю надежды выйти за тебя замуж!

— А я всегда мечтал на тебе жениться, — произнес он вполне серьезно. — И всегда любил тебя...

Его глаза увлажнились, и Клотильда тоже с трудом удержалась от слез.

— Я была бы плохой женой, — произнесла она растроганно, жалея и любя его, как никогда прежде. — И ты не имел бы сейчас таких замечательных детей... Так что тебе не о чем сожалеть, Эдуарду.

Она с нежностью погладила его ладонь, и он ответил слабым, едва ощутимым рукопожатием. А потом попросил ее позвать Родригу и Рикарду, сказав, что хочет поговорить с ними наедине. Эстела восприняла это желание отца с обидой, но Клотильда обняла ее по-матерински, и обе женщины дали волю слезам. Эдуарду же слабеющим голосом напутствовал сыновей:

— Я чувствую, что моя жизнь угасает... Поэтому Хочу, чтоб вы запомнили главное: я очень вас люблю и буду любить там, куда мне суждено отправиться... А вы, пожалуйста, поддерживайте и защищайте друг друга. Что бы ни случилось, держитесь вместе. Женщины приходят и уходят... — Он умолк, видимо, не желая продолжать эту щекотливую тему, и Рикарду ощутил острый укол вины.

А Родригу принялся уверять отца:

— Папа, ты поправишься! Мы тебя очень любим!

— Это лучшее, что я мог от вас услышать, — тихо вымолвил Эдуарду. — А теперь поцелуйте меня и позовите сюда Эстелу.

Она вошла в палату, не успев как следует вытереть слезы. Эдуарду, заметив это, пролепетал еле слышно;

— Не плачь, доченька... Я люблю тебя...

В тот же миг его голова резко откинулась на подушке. Эстела закричала. А врач, склонившись над Эдуарду, подтвердил, что тот умер.

* * *

Через несколько дней после похорон Сиру собрал наследников Эдуарду, чтобы ознакомить их с последней волей усопшего.

— Это официальный документ, подписанный вашим отцом незадолго до смерти, — напомнил он на всякий случай, предвидя негативную реакцию наследников. — Ознакомьтесь, пожалуйста, с завещанием.

Эстела, ее братья и Тадеу углубились в чтение текста. Сиру с тревогой ждал, что будет дальше. И гневная реакция потомков Эдуарду Медейруса вскоре последовала.

— Это подлог, фальсификация! — вскочил с места Родригу. — Отец не мог нас лишить наследства!

- Но он и не сделал этого, — сохраняя выдержку, сказал Сиру. — Еще раз прочитай внимательно, и ты все поймешь.

— Да что тут понимать? — воскликнул разъяренный Рикарду. — Если верить этой бумажке, то наш отец передал половину всех акций тебе! А поскольку у тебя и без того имеется пять процентов акций, то ты становишься владельцем контрольного пакета!

— Это немыслимо! Кто ты такой, чтобы распоряжаться нашими семейными акциями? — подала голос Эстела. — Ты даже нам не родственник. Отец не мог завещать все тебе!

— Вчитайтесь внимательно в текст, — еще раз предложил им Сиру. — Ваш отец передал мне акции не в собственность, а лишь во временное распоряжение ими. Я знал, что вам это не понравится, но Эдуарду настоял на таком решении.

— Может, у него помутился рассудок накануне приступа, а ты бессовестно воспользовался его болезнью, — высказал предположение Тадеу, и остальные члены семьи подхватили эту версию.

— Точно! — сказал Рикарду. — Завещание было подписано как раз в тот день, когда у отца случился последний инфаркт. Ты просто увидел, что ему плохо, и надавил на него. Или подсунул бумажку, а он подписал ее не глядя.

— Отец не имел привычки подписывать что-либо не глядя, — возразил Родригу. — Неужели на него и в самом деле нашло затмение?

— Нет. Эдуарду продумал все задолго до смерти, — сказал Сиру. — Он искал наилучший способ защитить вас от возможных ошибок. Ему казалось, что никто из вас еще не готов к управлению компанией.

— А ты, значит, готов? — спросил, не скрывая обиды, Родригу.

— Эдуарду был уверен, что я смогу избежать многих ошибок.

— Да он просто дурачит нас! — истерично закричала Эстела. — Издевается над нами! Я предлагаю отдать эту бумажку на экспертизу. Надо установить ее подлинность.

— Ну а что вы будете делать, если выяснится, что завещание подлинное? — спросил Сиру.

— Оспорим его в суде! — заявила Эстела. — Докажем, что отец написал все это под твоим давлением.

Сиру нахмурился.

— Я предполагал, что наш разговор пойдет именно по такому сценарию. И потому просил Эдуарду заранее ознакомить, вас с завещанием. Но он предпочел записать вот эту кассету, которую велел передать вам только в случае вашего несогласия с завещанием. Думаю, вы должны просмотреть ее без меня.

Он вышел, оставив наследников одних.

Дрожащими от волнения руками Родригу вставил кассету в видеомагнитофон, и на экране тотчас же возник Эдуарду Медейрус.

— Мои дорогие дети, — начал он, и голос его прозвучал с такой теплотой и любовью, что Эстела заплакала навзрыд, а Родригу и Рикарду вытерли слезы молча. — Сейчас, когда моя жизнь может оборваться в любой момент, я думаю только о вас, о вашем будущем. И это странное на первый взгляд завещание я составил исключительно ради вашего блага. Управление компанией я поручаю Сиру. Он же будет какое-то время распоряжаться всем нашим капиталом. А потом все будет возвращено вам. День и час, когда это случится,

определит Сиру. Есть еще несколько деталей, которые пока не подлежат разглашению. Но со временем вы все узнаете и, надеюсь, не будете в обиде на своего отца. Наберитесь терпения и работайте. Приумножайте капитал, накопленный мною с таким трудом. Он пока не ваш, но находится в надежных руках. Верьте мне, мои дорогие! Я очень люблю вас!..

На этом запись оборвалась, и в кабинете повисла долгая, тягостная тишина. Никто не решался нарушить ее первым, потому что каждый испытывал двойственное чувство — любви к отцу и обиды на него.

— Что ж, видимо, мы должны смириться, — заговорил, наконец, Тадеу. — Но также нам следует контролировать каждый шаг Сиру.

— А какой в этом толк? — скептически усмехнулся Рикарду. — Мы же все равно не сможем на него повлиять, так как он — владелец контрольного пакета акций.

— Нет, ты опять ничего не понял, — возразил Родригу. — Сиру имеет решающий голос при распределении средств на нужды компании: размещение заказов, покупку оборудования и прочее. Но потратить эти деньги на себя и свою семью он не имеет права. Отец не давал ему таких полномочий. Тут мы с Сиру находимся в равных условиях.

— Значит, если я верно тебя поняла, — уточнила Эстела, — отец попросту заморозил наши деньги до поры до времени?

— Да, вероятно, именно эту цель он и преследовал, — подтвердил Родригу.

— Знать бы только, на какой срок! — сказал Рикарду. — Надо как следует прижать Сиру и вытянуть из него недостающую информацию.

— Но ты же слышал, отец полагал, что никто из нас пока не способен управлять компанией, — вновь с нескрываемой обидой произнес Родригу. — Вероятно, Сиру будет управлять ею до тех пор, пока не сочтет, что мы кое-чему научились и не пустим отцовский капитал по ветру.

— Как бы он сам не пустил его по ветру! — не удержался от замечания Тадеу.

Он не мог знать, что примерно то же самое сказали Сиру его дочь и жена, узнав, какие полномочия возложил на него покойный Эдуарду Медейрус.

— Если бы он знал, что ты картежник, то никогда бы не доверил тебе свой капитал, — заявила Марту, а Лижия добавила:

— Папа, когда тебя в очередной раз потянет к картам, вспомни о сеньоре Эдуарду.

— Вы ничего не понимаете, — обиделся на них Сиру. — Когда человеку оказывают такое доверие, то он не станет разменивать его в казино!

— А не ты ли говорил, что страсть к игре сильнее твоей воли? — напомнила ему Марилу.

— Да, говорил. Но теперь я просто обязан победить в себе эту страсть!

— Папочка, как бы я хотела, чтоб тебе это удалось! — обняла его Лижия.

Сиру тяжело вздохнул. После сегодняшнего разговора с Новаэсом он уже мог представить, какие испытания обрушатся теперь на его голову. Новаэс, едва узнав о завещании, сразу же попытался навязать Сиру свою волю:

— Еще при жизни Эдуарду мой будущий зять хотел взять у меня кредит на модернизацию оборудования, но старик ему не разрешил. Теперь кредит возьмешь ты, причем под более высокий процент, выгодный мне!

«Он говорит со мной как с последним ничтожеством», — подумал Сиру и в тот момент поклялся, что никогда не позволит Новаэсу помыкать собой.

— Я не буду вредить Медейрусам, — ответил он решительно и твердо.

— А ты оказался неблагодарным, — покачал головой банкир.

— Долг я тебе выплатил, — напомнил ему Сиру. Новаэс презрительно усмехнулся:

— А что ты будешь делать, когда проиграешься в очередной раз? Залезешь в карман к Медейрусам?

— Нет. Я буду честно выполнять поручение Эдуарду.

— Ну, тогда тебе снова придется занимать деньги у меня! — рассмеялся Руй.

— Не придется! — с вызовом ответил Сиру. — И ты не надейся, что сможешь помыкать мной.

Новаэс перестал смеяться:

— Когда Паула станет женой Родригу, ты вообще вылетишь из компании! Это я тебе обещаю!

Глава 6

Несмотря на столь странное завещание, уязвившее детей Эдуарду Медейруса, они, тем не менее, тяжело переживали его кончину.

Особенно страдал Рикарду, вынужденный скрывать ото всех свою невольную причастность к смерти отца. Он с самого начала предполагал, что отец видел, чем они с Паулой занимались, и как раз этого сердце его не выдержало. Не случайно же приступ настиг его в нескольких шагах от гимнастического зала. А последние слова отца – о женщинах, которые приходят и уходят, — окончательно убедили Рикарду в его виновности.

Он мучился, не зная, простил ли его отец перед смертью, и в тысячный раз пытался расшифровать то последнее напутствие, которое от него получил. «Поддерживайте и защищайте друг друга, что бы ни случилось», — говорил отец. То есть он прямо просил Рикарду: не делай подлостей за спиной у брата, открой ему правду о своих отношениях с Паулой!

Но как сказать об этом Родригу, если он и бее того убит горем? Недавно он поделился своими переживаниями с Рикарду:

— Я чувствую себя таким одиноким, осиротевшим. Ведь я всегда общался в основном с отцом, а не со сверстниками.

И это действительно было так. С отцом его объединяли общие заботы о компании. А теперь Родригу остался один-одинешенек. С братом и сестрой у него никогда не было душевной близости, с Паулой — тоже, несмотря на то, что он в нее влюблен.

«А существует ли такая близость между Паулой и мной?» — задал себе нелицеприятный вопрос Рикарду и не смог ответить на него положительно.

Но все же он пошел к Пауле и сказал ей:

— Мы оба знаем, отчего у отца случился тот последний, роковой приступ. И это гнетет меня.

— Мы тут ни при чем! — недовольно фыркнула Паула. — Это нянька виновата. Она же знала о нашем свидании в саду и не остановила сеньора Эдуарду, когда он туда пошел.

— Во-первых, она могла не видеть, куда направился отец, а во-вторых, откуда ей было знать, чем мы там занимаемся?

— Не защищай ее! Она знает гораздо больше, чем ей положено знать!

— Ладно, речь не о ней, а о нас. Отец завещал нам с Родригу во всем поддерживать друг друга. А это означает, что я должен быть честным в отношениях с братом.

— Что ты задумал? — насторожилась Паула.

— Мы просто обязаны рассказать Родригу правду! А потом, когда кончится траур, пожениться.

— С тобой? — уточнила она.

— А что, ты по-прежнему намерена выйти замуж за Родригу? — растерялся Рикарду.

— Да если бы не это несчастье, я бы уже сейчас была его женой! — с досадой бросила Паула, — Ведь свадьбу пришлось отложить.

— Я совсем перестал тебя понимать, — признался Рикарду. — Ты всегда твердила, что любишь меня. И теперь, когда отец умер по нашей вине...

— Мы ни в чем не виноваты, запомни это! - прервала его Паула. — А насчет любви ты тоже преувеличиваешь. Я всегда говорила, что меня тянет к тебе физически.

— А что же тебя «тянет» к моему брату? — язвительно спросил Рикарду.

— Он серьезный человек. Не то, что ты.

Рикарду был оскорблен до глубины души, но все же попытался сдержаться и спросил:

— Разве этого достаточно, чтобы навсегда связать с таким человеком свою судьбу?

— Для меня — достаточно. Я выйду замуж за Родригу. Это мое окончательное решение.

И опять ноги сами привели Рикарду к Элене. Он выглядел таким печальным, что у Элены больно сжалось сердце.

— Ты так горюешь по отцу? — участливо спросила она.

— Да. Я очень перед ним виноват. И, к сожалению, уже ничего не могу исправить. Мне так горько, Элена! Я пришел к тебе, потому что у меня, как выяснилось, нет друзей, кроме тебя.

— Если я оказалась самым близким другом, то твои дела и вправду очень плохи, — сказала Элена.

— А разве ты не считаешь себя моим другом? Неужели я и тут ошибся?

— Нет, ты не ошибся, я искренне сочувствую тебе. Просто у меня несколько иные представления о дружбе.

— Конечно, у тебя есть основания для обиды на меня. Я не всегда был к тебе внимателен, а зачастую и вовсе посту' пал по-свински. Прости меня, пожалуйста, если сможешь.

Элена смотрела на пего изумленно.

— Я впервые слышу от тебя слова раскаяния. И мне кажется, что ты сейчас искренен.

— Да, я многое понял после смерти отца. Кстати, ты ему очень понравилась, и он мечтал, чтобы мы с тобой поженились.

— Рикарду, не стоит сейчас ворошить эту тему, — взмолилась Элена.

- Да, возможно, ты права, — согласился он. — Спасибо тебе уже за то, что не прогнала меня и выслушала.

— Ну что ты! — смутилась она. — Ты же для меня и в самом деле не чужой человек.

- Правда? — оживился вдруг Рикарду. — Ты и представить не можешь, как я этому рад! Можно я приду и завтра?

— Конечно, приходи, — пожалела его Элена.

Так они стали встречаться каждый день, и однажды, когда Рикарду вновь завел речь об их свадьбе, Элена ответила согласием.

А Паула и ее отец тем временем торопили со свадьбой Родригу. Он же, пребывая в глубокой скорби по отцу, считал эти разговоры едва ли не кощунственными. Такого же мнения придерживалась и Эстела.