Журавль в руках (СИ)

Глава 27

Оксана

Мчу по трассе, с трудом осознавая реальность. Обоими руками вцепилась в кожаный руль так, что даже пальцы сводит. Чем дальше отъезжаю от города, тем больнее становится в животе. С каждой минутой спазмы только нарастают. Упорно сморю на дорогу, пока не замечаю в боковом зеркале черный джип. Сердце предательски екает, бьется быстрее. Вот и все. Сели мне на хвост. Теперь догонят и…

Живот. Как же больно.

Закрываю глаза всего на секунду. Хочу выжать газ в пол, но тело не слушается. Только ломает от жгучей боли. Мой малыш, прости меня. Я тебя не сберегла. Не удержала в руках это счастье, просыпала, как песчинки между пальцами.

Джип вылетает на встречную полосу и равняется со мной, тонированное окно спускается вниз.

— Оксана! — читаю по губам, и замираю.

Глазам своим не верю. Обросший густой бородой, нестриженный, возмужавший до неузнаваемости, но в этой злосчастной тачке сидит мой Матвей!

Бью по тормозам, мою машину заносит. Колеса визжат, и я резко останавливаюсь на обочине. От испуга парализовало, смотрю в лобовое стекло, дышать страшно. Боль перемешалась, стянулась в нижней части туловища, уже не разобрать, что болит. Будто меня канатами связали и давят, раздавить хотят.

Матвей оказывается рядом неожиданно быстро. Его холодные ладони обнимают мое лицо, освежая и приводя в чувства. Губами он касается моих губ, вынуждая глаза подернуться от слез. Мне не показалось, это действительно он!

Спустя три месяца горькой разлуки. Спустя долгие и тяжелые дни без него, когда я погибала от одиночества. Пройдя через весь этот ад, он снова здесь. Со своим пьянящим запахом. Со своими зелеными безумными глазами, в которые я когда-то посмотрела и пропала.

Мы снова на трассе, снова встретились здесь. Словно во сне.

Боль в пояснице напоминает о себе, и я не могу ничего произнести, кроме протяжного стона.

— Оксана, нам надо уезжать! Я поведу машину. — Матвей отрывает меня от сидения, помогает встать на ноги. Живот так сильно тянет, что хочется кричать.

Я не могу потерять ребенка. Я не хочу жить без этого ребенка! Колени подгибаются от боли, стискиваю зубы до скрежета так, что все жилы напрягаются на шее.

— Что с тобой? — Матвей крепко держит в руках.

— Мне нужно в больницу. В третью городскую. Срочно. — Бормочу, словно в бреду.

— Зачем? — роняет мужчина, но я уже не могу ответить.

Матвей сажает меня на пассажирское сидение и трогается. Закрываю глаза.

Мне очень страшно. Так страшно, что холодный пот стекает по спине. Я мечтала о беременности, радовалась, что все проходит так гладко, так легко. А в итоге… все может закончиться для меня прямо сейчас.

Матвей

Мчу в сторону больницы, постоянно смотря в сторону Оксаны. Она обняла себя руками, глаза закрыты. Раскачивается и стороны в сторону, как маятник. Дрожит, в мокрой одежде, по лицу стекают капли пота. Постоянно морщит нос и изредка издает слабые стоны. А я ума не приложу, что с ней случилось. Стараюсь ехать быстрее, но в городе начинаются светофоры. Пару раз приходится нарушить правила и пролететь на красный. Включил печку, чтобы было теплее. Сидения тут же нагрелись, в салоне стало жарко, а Оксана продолжает дрожать. И ее состояние передается мне. Я себя не прощу, если с моей птичкой что-то случится.

В больницу приходится нести Оксанку на руках. Она цепляется за мою шею, сильно обнимает, крепко.

— Здравствуйте! — подлетаю к первой попавшейся девушке в белом халате, походу, к медсестре.

— Молодой человек, вам в регистратуру! — без капли сожаления произносит та, окинув взглядом Оксану.

— Нам срочно! Ей очень плохо. — Тараторю на ходу. К счастью, молодая женщина бежит вместе со мной.

— Что случилось? — Так же на бегу спрашивает она. — Вы из нашей больницы?

— Не знаю, Оксана сказала привезти ее сюда.

— Фамилия, имя, отчество? — спокойным голосом спрашивают в регистратуре. Господи, да я все на свете забыл от нервов. Ненавижу больницы. Тем более бесплатные городские. Ужас сколько народу в коридоре, и все косятся на нас. И эти заморочки — регистратуры, карточки. Да человек умрет быстрее, чем его оформить успеют.

— Зверина. — Тихо отзывается Оксана, открыв глаза.

— Что случилось? — девушка в белом халате обращается к Оксане, схватив ее за предплечье, но в ответ тишина.

— На третий этаж, я звоню ее врачу. — Женщина из регистратуры тут же берет в руки телефон, а медсестра провожает меня к лифту.

Остаться на осмотре мне не разрешают, выгоняют в коридор. Запах медикаментов кружит голову. В глаза только сейчас бросается надпись — гинекологическое отделение. Гинекологическое?

Облокачиваюсь спиной на стену и медленно сползаю вниз. Грудь сжимает стальными клещами жгучей болью. А если я не успел? Если не привез ее вовремя? Можно было еще пару раз пролететь на красный, ничего бы не случилось. А теперь… неизвестность больно щекочет нервы, а воспаленное сознание рисует худший исход.

Я даже не знаю, что с ней. Меня не было рядом так долго. Я смотрел на нее каждый день из окна, наблюдал, вынюхивал. С ума по ней сходил. Винил во всем себя. Никогда не был пессимистом, а сейчас тошнит от этих мыслей. Гинекологическое отделение. Почему именно это?

Слышу, как тикают часы, и каждый шаг стрелки часов раздается в голове пушечным выстрелом. Тик-так. Тик-так. И до бесконечности — секунды, минуты. Тру глаза и поднимаю взгляд. Уже полчаса прошло. Что с Оксаной там делают так долго? А может… нет! Даже думать об этом не хочу.

Стены давят.

Тик-так. Тик-так.

Словно в бреду срываюсь с места, по привычке тянусь в карман за пачкой сигарет. Пусто. Остались в доме. Смотрю на дверь, где оставил свою черноглазую демоницу. Красная надпись «не входить» раздражает. Хочется ворваться в кабинет и увидеть все своими глазами.

А я ей кто? Хочет ли Оксана, чтобы я сейчас был с ней рядом? Чтобы за руку держал, чтобы шептал слова поддержки? А что если я не нужен ей вовсе. Она вернулась к бывшему. И это не просто так.

Врач выходит из кабинета и осматривается по сторонам, пока наконец, не тормозит на мне.

— Кем вы приходитесь пациентке? — стандартный вопрос, но ранит в самое сердце. Действительно. Кем?

— Я ее… — перебираю подходящие варианты.

Несостоявшийся жених.

Бывший парень.

Случайный любовник.

Врач выжидающе смотрит на меня, и я не могу больше тянуть.

— Я ее муж. — Срывается с языка прежде, чем мозг успевает включить сигнал — стоп.

— Так вот, муж. Состояние удалось стабилизировать, плод остался цел. Была угроза выкидыша, поэтому какое-то время вашей жене придется полежать у нас на сохранении. — Вроде говорит на русском, но я с трудом его понимаю.

Плод. Угроза выкидыша.

— Оксана беременна? — сердце сильно стучит, как автоматная дробь.

— Семнадцатая неделя, а вы не в курсе? — врач выразительно приподнимает бровь, сверля меня взглядом, подозревающим неладное.

— В курсе. — Наигранно улыбаюсь. — Можно к ней?

— Оксана спит. Тут список вещей, которые ей понадобятся. Привезти лучше сегодня.

Когда выхожу из больницы, мысли в голове ведут ожесточенные баталии. Семнадцатая неделя — этот ребенок от меня. Дебильная улыбка не сходит с лица. Мысли путаются, как клубок. Оксана беременна, а Распутин все еще жив. Отвезу вещи в больницу, и нужно решать этот вопрос.

И все же меня распирает от счастья. У меня будет малыш.

«— Михаил Матвеевич» — звучит в голове голос Оксаны, и я снова по дебильному лыблюсь, аж скулы сводит.

Покупаю Оксане вещи, выбираю все тщательно и строго по списку, боюсь что-то упустить. Все еще неразбериха в голове, но чувствую облегчение.

Как оказалось, неспроста.

Мобильник жужжит в кармане. Соколов объявился. Кроме него никто этот номер не знает.

— Ало? — поднимаю трубку.

— Матвей? — голос незнакомый. От неожиданности роняю домашний халат, который выбрал для Оксанки. — Соколова убили в перестрелке. И Распутина тоже. Ты можешь спать спокойно.

— Спасибо. — Отвечаю незнакомцу и отключаю телефон. Вынимаю симкарту. Выброшу в ближайшую мусорку.

Сгусток мыслей плавится в голове, все встает на свои места, самостоятельно по полочкам раскладывается. И главной проблемой становится что-то обычное, людское. То, что может случиться с каждым нормальным человеком.

Взаимоотношения с Оксаной. Простит ли она меня? Я винил во всем ее раздолбая Лешу, но виноват же я. Я! Я впутал ее во все это, втянул в это болото. Если бы с дядей не связывался, если бы немецкие тачки в то утро не угнал, смог бы уберечь. Ни на шаг бы от нее не отошел, не соврал бы. Так глупо солгал, что между нами все кончено, что ничего быть не может. Кретин!

Покупаю все необходимое и возвращаюсь в больницу. К этому времени на город опускаются сумерки, окна домов подсвечены желтыми огнями, фонари обнимают трассу. И мне бы сейчас Оксану обнять и больше не отпускать. Что там обнять, просто увидеть! Извиниться за все, объяснить из-за чего поступил с ней так.

Сердце от грусти сжимается. Когда схватил ее лицо руками сегодня, не поверил своему счастью. Оксана была так близко, снова коснулся ее нежной кожи, вдохнул до боли знакомый запах, и снова пропал в бездне ее глаз! Невероятная женщина. Одна на миллион. Будто создана специально для меня, как личный наркотик. Вспоминаю, как приник к ее губам, словно к кувшину с водой. Я уже и забыл, какая она сладкая на вкус. Приятные вибрации текут по телу даже от одного воспоминания.

В больнице меня запомнили. В регистратуре сразу отправили в сто третью палату. Вызвал лифт. Секунды тянулись, словно вечность. Нет сил ждать! Рванул по лестнице, даже дыхание сперло.

Перед дверью замялся. С чего начинать разговор, понятия не имею. Сразу сказать «прости», или лучше сначала вещи отдать?

Осторожно приоткрыл дверь. Оксана лежала с закрытыми глазами. Свет падал на ее лицо, делая кожу неестественно белой, словно полотно. Услышала, что кто-то входит и распахнула глаза. В контрасте с бледной кожей они казались еще черней. Оксана еле заметно улыбнулась, вселяя в меня какую-то неземную уверенность.

— Матвей. — Шепчет одними губами, совсем не слышно.

Бросаю пакеты в ноги и за пару шагов оказываюсь возле ее койки. Ноги подгибаются в коленях. Падаю перед ней, беру за руку и сжимаю. Опускаю голову, целую тыльную сторону ее ладони, хаотично, наугад, каждый тонкий изящный пальчик, прижимаю ее руку к своей небритой щеке.

Взрослый мужик, стою перед ней на коленях, а на глазах слезы наворачиваются.

— Щекотно! — Оксана слабо смеется, стараясь одернуть руку.

— Не отпущу, Оксана! Никогда больше не отпущу! — снова целую ее руку.

— У нас будет сын! — Оксана закрывает рот свободной ладонью, будто выдает мне страшную тайну. — Как я и хотела!

Все же не выдерживаю. Скупые слезы катятся по щекам, растворяясь где-то в бороде.

— Прости меня, милая. За все прости. Я такого наговорил тебе. В такое втянул.

— Я все еще не понимаю, что произошло. — Она закрывает глаза.

— Тебе и не нужно понимать, Оксан. Забудь все это, как страшный сон. Я обещаю тебе, что больше такого никогда не случится. Я от тебя ни на шаг.

— Леша показал мне все, чем ты занимался. Кражи. Убийства. — Начинает дрожать и мотать головой, будто боится своих слов.

— Все в прошлом. Люди, которые заставляли меня это делать в прошлом. Их больше нет.

Между нами повисает тишина. И мне так спокойно, когда она рядом, в безопасности. Ее рука все еще в моих ладонях, теплая, приятная.

— Мы уедем отсюда, начнем сначала. И мое предложение руки и сердца еще в силе. — Улыбаюсь, разглядываю ее лицо.

— Я кольцо твое потеряла. Оно осталось у Леши. — Оксанка забавно морщит нос.

— Я работать пойду, куплю тебе новое!

— Ты уже однажды ушел на работу. Больше не надо! — Смеется. Наконец-то она искренне смеется! Значит, не все потеряно.

— На нормальную работу, Оксан. Буду пахать, как проклятый, лишь бы ты с Мишей ни в чем не нуждалась.

Глаза девушки загораются тем самым неповторимым светом радости и тепла. И меня крутит в калейдоскопе эмоций. Оксана берет мою руку и осторожно кладет ее на свой живот.

— Эй, малыш! Познакомься, вот твой папа пришел. Наш защитник. — Внутри все дрожит от ее слов.

Глажу выпуклый животик, снова слезы на глазах. Поверить не могу, что сегодня днем чуть не потерял это счастье. Внутри моей любимой женщины мой любимый сын — чудо, да и только.

— Я люблю тебя, моя милая.

— И я тебя. — Оксана переводит взгляд на меня. — Мой журавль.